Текст книги "Тернистая дорога к звездам (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Ромочка, прости меня… я все поняла, – она прижалась к нему, чувствуя родное существо рядом, – Ромочка… я тебя люблю, Ромочка…

Они вышли в приемную. Секретарша Тамара встала при их появлении. Напротив нее появился еще один стол, за ним стоял Александр, мужчина лет тридцати пяти в костюме и галстуке, при полном параде. К одной из его ушных раковин тянулся провод – связь с пультом охраны, понял Граф. На этом настоял генерал Войтович, пояснив, что это будет секретарь, адъютант – называйте, как хотите.

В приемную выходила еще одна дверь – заместителя по науке. Граф заглянул в кабинет. Небольшой, на два окна, явно не подходил для этой должности, особенно для проведения совещаний даже с личным составом одной лаборатории.

Рукосуев встал при появлении Графа…

– Павел Альбертович, вам этот кабинет явно не подходит, он крайне мал размерами. Вы же знаете, что два этажа выше сейчас свободны, все арендаторы уже съехали. Занимайте кабинет надо мной, он даже просторнее, вам там будет удобнее. Я прикажу Войтовичу, чтобы он организовал мебель и связь, подберите себе секретаря, он вам необходим. Здесь все оставьте, как есть, это будет кабинет Екатерины Васильевны, она возглавит отдел программирования.

– Спасибо, Шеф, я сам хотел просить вас…

– Павел Альбертович, – перебил его Граф, – почему вы называете меня Шеф, мы что здесь – фильм снимаем?

– Извините, но на таком обращении настоял Войтович. Он уже всех здесь обошел и просил называть вас только Шефом, а в документах писать руководитель НИИ без фамилии. Говорит, что все должны привыкнуть и даже во дворе на лавочке непроизвольно произносить – Шеф.

– Да-а, дела, – усмехнулся Граф, – ну и черт с ним, Шеф так Шеф, спорить не стану, видимо, его сильно сверху настропалили.

– Он откуда – из службы охраны или из ФСБ? – спросил Рукосуев.

– Не все ли равно… мне его лично директор ФСБ представил, наверное, из их конторы генерал. Вы сегодня поработаете здесь, Павел Альбертович, пока ваш кабинет готовят. А утром уж будьте добры перебраться.

– Конечно, Ро… простите, Шеф. Отдел программирования – мне не совсем понятны его цели и задачи, можно чуть подробнее?

– Это закрытый отдел, Павел Альбертович. В том числе для вас и Войтовича.

– Ясно, понял, – ответил он.

Граф с Катей вышли в приемную.

– Александр, – обратился к адъютанту он, – этот кабинет завтра займет Екатерина Васильевна. Вход в кабинет разрешен мне и Тамаре по вызову – принести кофе или чай. Другим лицам, в том числе и генералу Войтовичу, вход в этот кабинет запрещен. Это приказ.

– Есть приказ, Шеф.

Александр вытянулся – чувствовалась военная выправка.

– Пусть подадут машину, – попросил Граф.

– Есть, Шеф, – ответил адъютант, – первый, второй к подъезду, – проговорил он, нажимая кнопку внешней связи, и посмотрел на Екатерину.

– Ее люди до утра свободны, – пояснил Роман.

"Третий, четвертый до утра свободны", – повторил Александр.

Роман с Катей вышли и сели в машину.

– Как тебе нравится кабинет? – спросил он.

– Спасибо, Ромочка, о таком можно было только мечтать. Но он большой для меня, мне чего-нибудь бы попроще.

– Попроще не обсуждается – мне так удобнее и для работы важно, чтобы посторонние в кабинет не ломились.

Они подъехали к дому. Роман сразу заметил двух военных у ворот с автоматами, насупился, но ничего не сказал. Катя заметила перемену в его настроении и тоже не стала спрашивать. Они прошли в гостиную, Роман сел на диван, приглашая рядышком Катю, обнял ее за плечи.

– Я уже начинаю уставать от этого охранного дурдома… Часовых у ворот поставили, зачем? Внимание привлекать? Ладно… Скоро сам Войтович с командой появится, спросим.

– С какой командой? – спросила Катя.

– Повар там… домработницы… кого он там еще притащит… Пойду, приму душ.

Через два часа прибыл генерал и микроавтобус с людьми. Он вошел в дом, оставив команду на улице. Роман пригласил его присесть.

– Скажите, Александр Павлович, зачем часовые у ворот – внимание привлекать?

– Согласен с вами, Шеф, но ничего не могу поделать – приказ директора. Поймите меня правильно, я не могу с ним спорить.

– Хорошо, генерал, вас я понимаю, – вздохнул Роман, – дождь пойдет, зимой ветер, холод – разве это правильно? Переговорите с директором и выскажите ему мое недовольство.

– Есть, Шеф, переговорить и высказать недовольство.

– Александр Павлович, я человек гражданский, предлагаю дальнейшее общение без этих "есть" и "слушаюсь". Договорились?

– Договорились, – ответил генерал.

– Кого вы привезли, что за люди? Рассказывайте.

– Все люди проверенные, сор из избы не выносят, лишнего не спросят и не скажут, рыться в вещах не станут и ничего не возьмут. Повар – в ее обязанности входит приготовление еды и закуп продуктов. Продукты она станет приобретать в магазине родителей Екатерины Васильевны. Нам это удобно – не нужно проверять руководство магазина. Настасья Павловна подбирает продукты по списку повара, санитарный врач их проверяет на месте. В магазине сомнений нет, но продукты могут быть испорчены до поступления в магазин. Лебедевы нас поняли и согласны, поэтому санитарная проверка обязательна. Две домработницы – в их обязанность входит влажная уборка помещения, постирать, погладить, убрать постель и так далее. Дворник, садовник, сантехник – все в одном лице, обязанности, полагаю, понятны. Женщина, но не сомневайтесь – в кранах разбирается, как в цветах. Обслуга работает днем, когда вы на работе. Вечером остается только повар. После ужина она уезжает тоже. В выходные дни повар всегда здесь – завтрак, обед, ужин – потом домой. Тонкости вопросов – когда задержаться им на работе, отдохнуть частично или день целиком, вы решите сами. И последнее, чтобы я хотел доложить перед представлением девушек. Все они прошли специальную подготовку, прекрасно владеют рукопашным боем и имеют постоянную связь с главным пультом охраны. В случае необходимости смогут вас защитить от нападения, тьфу, тьфу, тьфу, – сплюнул генерал через левое плечо, – извините.

– Да-а, круто вы за нас взялись, круто, – усмехнулся Граф.

– Так и вы, Шеф, затеяли не простое дело, – в ответ улыбнулся генерал.

– Хорошо, приглашайте своих суперменш.

Девушки вошли, генерал представил их:

– Людмила – повар; Виктория и Галина – горничные; Нина – садовник. Это хозяйка дома Екатерина Васильевна; хозяин – Шеф, другого имени знать не обязательно.

– Здравствуйте, девушки, – поздоровался с ними Граф.

– Здравствуйте, – ответили они хором и слегка присели, заводя одну ногу за пятку другой.

– Пройдитесь по дому сами, осмотритесь. Появятся вопросы – Катя вам пояснит. Все, девушки, осваивайтесь.

Они присели слегка по-особенному и разошлись. Катя встала и пошла на кухню за Людмилой. Показала, что и где находится. Людмила осмотрелась и сразу же попросила:

– Екатерина Васильевна…

– Называйте меня Катей, – перебила ее она, – мне так привычнее и без ваших этих… реверансов… особенно перед мужем. Что вы хотели спросить, Людмила?

– Хорошо, Катя, вы обращайтесь ко мне на "ты", так мне тоже будет удобнее. Я хотела попросить поставить сюда еще один холодильник и заменить электропечь. В этой духовка работает неравномерно и подгорает часто сверху. Можно?

– Можно, Люда, но мне с Ромой надо посоветоваться. Мы деньгами совместно распоряжаемся, – солгала она немного.

– Катя, ничего оплачивать не нужно, все привезут и установят завтра утром, когда вы уедете на работу. Что вам приготовить на ужин сегодня?

– Муж любит поджаренную свинину на косточке, мясо есть в холодильнике, на гарнир можно картофель-фри. Салат, винегрет какой-нибудь, этого достаточно. Себе приготовьте, что пожелаете. К семи вечера успеете?

– Спасибо, Катя, успею. Это вам и Шефу – она передала два портативных устройства, – первая кнопочка – это я, вторая и третья – Виктория и Галина, четвертая – Нина. Нажмете и говорите, мы вас услышим, чтобы не бегать лишний раз.

– Поняла, спасибо, – поблагодарила Катя.

Она вернулась к мужу, передала ему второй пульт, объяснила кто на какой кнопке. Подошли Виктория, Галина и Нина, обратились к хозяйке:

– Екатерина Васильевна, мы займем ваш шкафчик, где у вас пылесос и ведро под свое хозяйство?

– Да, конечно, – ответила она, – крайняя комната тоже пусть вашей общей будет – отдохнуть, переодеться. Меня прошу называть Катей, увижу ваши реверансы – прикажу упасть-отжаться. Понятно? – с улыбкой спросила она.

– Понятно, Катя, – девушки тоже улыбнулись.

– Людмила останется, а вы на сегодня свободны. Про комнату ей тоже не забудьте сказать.

Оставшись наедине с Романом, она произнесла:

– Никакой личной жизни с этой секретностью… Ужин нам с тобой в семь подадут. – Она положила голову ему на колени, забравшись с ногами на диван. – Мы не привыкли к этому всему…

* * *

НИИ «Электроника» продолжал жить своей размеренной, но уже режимной жизнью. Из штата бывшего института осталось половина сотрудников, прибыли новые профессора, возглавившие лаборатории, приняли на работу молодых и перспективных ученых.

Катя ездила на работу одна – Роман уехал в Москву на защиту докторской диссертации. Работы, которые он намеренно скрыл в свое время, вполне подходили для этого, ему лишь оставалось оформить их правильно на соискание соответствующей ученой степени.

Каждый день с Катей проводили родители, оставаясь ночевать. Роман к тому времени закончил рисовать ее портрет, и она часто походила к нему, каждый раз находя в нем что-то новое для себя.

"Мама, ты посмотри какое чудо, – говорила она, – это не фотография, это портрет! Я смотрю на него и каждый раз вижу, что он общается со мной по-другому, в зависимости от настроения, времени суток. Смотришь на цветную фотографию и там ничего. А здесь я общаюсь сама с собой, разговариваю. Разве Ромочка нарисовал хуже Тициана или Рафаэля? Мама, Ромочка велик не только в физике, он станет лучшим среди художников мира, если продолжит рисовать. Я не понимаю художников абстракционистов, авангардистов, кубистов и прочих. По-моему, за своим стилем они стараются скрыть неумение рисовать, как и их нахваливающие рецензенты, не разбирающиеся в живописи. У них не рисунки, а картины из сумасшедшего дома.

Роман вернулся из Москвы через неделю остепененным доктором и сразу появился на работе, не заезжая домой. Привез с собой какую-то сорокалетнюю даму. Это будет зам по финансам, пояснил он. Она сразу не понравилась Кате – строгая и властная мымра, решила она, будет вставлять палки в колеса – на это денег нет и на это тоже.

Шеф сразу приказал пригласить к себе сотрудников второй лаборатории и заместителя по науке.

– Доложите о наших успехах, Викентий Павлович, – обратился он к Старовойтову, заведующему лабораторией суперлинз.

– Посоветовавшись с коллегами и Павлом Альбертовичем, – он кивнул на зама по науке, – мы решили не использовать преломляющих линз, так как в них достаточно сильна хроматическая абберация, что приводит к размытости и появлению цветного ореола. Мы решили пойти по пути апохроматического объектива, в котором хроматическая абберация отсутствует, но появляются сферические абберации, которые мы хотим свести к минимуму путем нанополировки флюоритов. В результате надеемся получить более качественный продукт, позволяющий использовать его с высокой эффективностью.

– Я одного не пойму, Викентий Павлович, вы мне сейчас прочитали лекцию по оптике, как студенту, или хотели сказать, что все это время бездельничали полным составом лаборатории? Вам предоставили возможность самим определить направление, а вы потащились за этой распутной девкой, называемой передовой технологией? Я не для того создавал этот НИИ, чтобы таскаться за современными идеями, мы должны отодвинуть черту невозможного и творить в рамках будущего.

– Помилуйте, Шеф, – вмешался в разговор Рукосуев, – существует же дифракционный предел разрешения оптики. Это фундаментальный столп, который мы перепрыгнуть не сможем.

– А вы положите на этот фундаментальный столп энное место и сразу полегчает. Когда-то говорили, что силу земного притяжения преодолеть невозможно, но летаем же и еще как. Правда, низенько, как крокодилы в космосе, но летаем. Страна от нас ждет не обычной оптики, а супероптики. Для этого используйте материалы с отрицательным показанием преломления, левые среды, метаматериалы. Я понимаю, что будет трудно, будут ошибки. Но творите же, черт вас возьми, творите, вы же ученые, а не копировщики и улучшатели чужих идей и работ. Вопросы?

Он окинул взглядом своих сотрудников, смотрящих на него, видел, как загорелись их глаза. Понял – дело пойдет, люди перестанут бояться ошибок и предлагать сумасшедшие идеи. Он этого и добивался на этом совещании.

– Вопросов нет, спасибо, все свободны. Павел Альбертович, секунду, завтра подготовьтесь к совещанию с третьей лабораторией.

Граф вышел в приемную, зашел к Кате.

– Здравствуй моя девочка еще раз. Я устал немного, поеду домой. Ты со мной или поработаешь еще?

Она вышла из-за стола, обняла мужа.

– Я соскучилась, Рома, домой, конечно, хочу, но мысль интересная появилась, надо бы закончить. Я чуть позже приеду, хорошо?

– Договорились, – он чмокнул ее в щеку, – до вечера.

Дома Роман принял душ и практически сразу уснул, как только коснулся постели. Из Москвы прилетел утром, а ночью не выспался в самолете. Сказалось нервное напряжение последних дней – все-таки защита диссертации неординарное событие. И он проспал пятнадцать часов подряд.

Проснулся – светло, Катя спит рядом, а он даже не услышал, как она пришла и легла. Глянул на часы – обомлел: семь утра… хотя казалось – лишь вечер.

Но он отдохнул, набрался сил и чувствовал себя бодрым. Вскочил и сразу же убежал в туалет. Вернулся, Катя сидит в постели.

– Что за полтергейст, Рома, явление неизвестной природы – пришла: ты спишь, встала: тебя нет.

Они провалялись, нежась в постели до восьми часов.

– Я в душ, ты еще полежи, сегодня мы на работу не едем.

– Почему, Рома?

– Кто из нас руководит институтом – я или ты?

– Ты, конечно.

– Тогда не возражай, товарищ начальник отдела.

– Ох, ох, ох… думаешь, ты хорошо устроился? Я лучше, у меня собственный директор имеется. Так что докладывай и не возражай.

– Ничего не поделать, придется подчиниться. Докладываю – у нас к одиннадцати намечаются гости. Прилетают директор и министр обороны, дома станем им наш продукт рекламировать. Людмила наверняка уже на кухне, надо ей распорядок и меню сообщить. Горничные позже подъедут, но уборку пусть не разводят, будут готовы принести-подать.

Он принял душ, оделся и спустился на первый этаж.

– Доброе утро, Люда.

– Здравствуйте, Шеф, поздравляю с успешной защитой диссертации, мы все рады за вас.

– Спасибо, Люда. Что у нас на завтрак?

– Овсянка, сэр, – с улыбкой ответила она.

– Опять эта овсянка… Что я – Баскервиль что ли?

– Так и я не миссис Хадсон.

– Сделай нам, пожалуйста, глазунью и ветчины порежь. Собственно, я не за этим пришел – у нас гости к одиннадцати намечаются, двое. Улетят завтра утром. К двенадцати надо стол накрыть. Чего они там из еды предпочитают – не знаю, сама придумай. Вино, коньяк, водка – само собой. На вечер шашлыки… Короче – сообразишь по ходу дела. Девочкам скажи, чтобы уборку не начинали, пусть соответствующим образом оденутся и будут готовы подать на стол, принести что-нибудь. В общем, командуй парадом, Люда. Да-а…. сообщи на пульт, чтобы машины за нами не присылали, пусть остаются в готовности на базе, Войтовича вызови сюда к девяти.

– Можно узнать, кто прилетает? – спросила Людмила.

– Директор и министр обороны. Войтович об этом не знает и не надо, ты тоже не слышала, девчонкам можешь сказать.

– Поняла, Шеф, – ответила Людмила.

После раннего обеда или позднего завтрака, кому как угодно, чета Графа и гости уединились в кабинете. Роман предлагал им отдохнуть с дороги и переговорить о деле ближе к вечеру, но охота пуще неволи, хотелось узнать, что там за компьютер такой особенный, из-за которого пришлось в Тмутаракань лететь. В Москве они переговорили накоротке, и Граф пообещал им нечто вроде профессиональной сенсации.

– Вот это то, о чем я вам говорил.

Граф поставил на стол предмет размерами со спичечный коробок, который не произвел впечатления.

– Не правда ли хорош? – поинтересовался Граф.

Гости ничего не ответили, пожав плечами. Директор только иногда поглядывал на Екатерину и на хозяина кабинета, словно спрашивая, а может ли она присутствовать при столь серьезном разговоре?

– Это компьютер, господа, суперпроцессор, программы для которого разработаны лично Екатериной Васильевной, – начал объяснять Граф. – Первое впечатление о нем никакое. И это хорошо – вы, зная цель своего визита ко мне, даже не подумали, что вот эта маленькая штучка как раз и есть самый мощный компьютер мира. Работает он мгновенно. По объему закладываемой информации она представляет собой, примерно, миллион обычных мощнейших компьютеров, соединенных вместе. Можете себе представить миллион компьютеров в этой маленькой коробочке? Сложно, я понимаю… Это молекулярный компьютер, в котором напрочь отсутствуют все известные схемы и элементы. Срок гарантийной работы пятьдесят лет, по истечению этого срока ремонту не подлежит. Я создал это устройство, а Екатерина Васильевна написала программу. Кроме присутствующих здесь – никто о нем не знает. Мои сотрудники создавали отдельные элементы, другие собирали все по схеме, но что получилось в итоге – им не известно. Как, господа, вы довольны?

– Спасибо, конечно, Роман Сергеевич, что создали мощный компьютер. Но, если честно сказать, я ожидал чего-то большего.

Директор хмыкнул и налил себе рюмку водки, выпил, не закусывая.

– Видишь, Катя, все предсказуемо – не верят люди в наше творенье и не надо. – Граф усмехнулся. – Это даже хорошо – информация не утечет, потому как нет веры в нее. Теперь объясняю подробнее. Как видите, на столе стоит обычный монитор, он без проводов и не подключен ни к чему. Пододвигаем к нему наше устройство, я назвал его Молекулой. Молекуле не требуются провода и питание от сети в обычном понимании этого слова. Если есть рядом электрические провода, то она подцепляется к ним на расстоянии. Если нет, например, вы находитесь где-то в лесу и рядом отсутствуют даже автомобильные аккумуляторы, то имеющихся внутри батареек хватит на двенадцать часов работы. Подзарядка происходит в автоматическом режиме вблизи существующих электрических цепей. Молекула захватывает любое приемной устройство на расстоянии. Таким устройством является стоящий на столе монитор. Но это может быть планшет, телефон, телевизор. То есть все то, что может показывать и говорить.

Сейчас Молекула находится в спящем режиме. Чтобы привести ее в рабочее состояние, достаточно сказать – Молекула, добрый день, пора просыпаться. Ключевые слова – Молекула и проснуться.

"Добрый день, Шеф, слушаю вас".

Директор и министр завертели головами, стараясь понять, откуда идет голос.

– Это кто? – спросил директор.

– Это мне ответила Молекула, – пояснил Граф, компьютер говорящий и понимающий. Молекула, подсоединись к монитору.

"Исполнено".

Все заметили засветившийся монитор.

– Молекула, – продолжил Граф, – идентифицируй сидящего со мной человека.

"Исполнено, Шеф. Это Тарбеев Валентин Петрович, родился двенадцатого апреля тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года…

– Достаточно, Молекула, кем он в настоящее время работает, и покажи последний секретный документ из его рабочего компьютера.

"Слушаюсь, Шеф, он работает директором федеральной службы безопасности Российской Федерации". На экране высветился документ с грифом "Совершенно секретно".

– Стоп, стоп, стоп, это нельзя смотреть, – заверещал директор.

– Молекула, убери документ.

"Исполнено, Шеф". Документ исчез с экрана.

Взволнованный директор пришел в себя.

– Вы понимаете, Роман Сергеевич, куда вы проникли. Я вынужден буду…

– Подождите, Валентин Петрович, не надо спешить с выводами, я еще не закончил и это даже не цветочки.

Он налил себе в бокал коньяк и отпил немного, продолжил:

– Этот компьютер может все – проникать куда угодно и во что угодно. Например, в архивы ЦРУ, МИ-6 и так далее. Показать вам действующую агентуру в Москве, других городах России и мира. Расшифровать, причем мгновенно расшифровать, отправленное донесение и так далее. В этот компьютер нельзя проникнуть, он же может проникнуть везде. Молекуле не нужна клавиатура – говорите и она станет печатать текст на экране. Вы хотели, чтобы я создал нечто особенное – я создал. Вопросы есть?

Директор налил себе водки, опрокинул рюмку в рот.

– Вы хотите сказать, Роман Сергеевич, что Молекула может показать агентуру в Москве, действующую агентуру. Что она покажет – список, фотографии? И какая уверенность, что это правда?

– Молекула может показать досье или личное дело, как вам угодно это назвать, любого человека в мире. Например, личное дело конкретного агента ЦРУ, когда и кем он заслан, его задание, связи, где он в настоящее время находится и что делает в режиме онлайн. Молекула может работать в качестве видеокамеры, например, но только там, где есть электрические цепи. Хотите взглянуть, что делает сейчас генерал Войтович?

– А получится? – спросил Тарбеев.

– Молекула, покажи нам генерала Войтовича.

"Исполнено, Шеф". На экране появился Войтович, сидящий в машине с охранниками у дома Графа. Хорошо был слышан их разговор.

– Невероятно! – восхитился директор, – а Молекула может показать… – он задумался на минутку, – что делает сейчас мой сын?

– Молекула, выполни просьбу нашего гостя.

"Исполнено, Шеф". На экране появилась сауна и голый мужчина с двумя женщинами…

– Вот сволочь, – возмутился директор, – пусть уберет картину.

– Молекула, убери изображение.

Тарбеев снова опрокинул рюмку водки в рот, на сей раз закусил лимоном. Граф решил больше пока не демонстрировать ничего, а объяснить принцип работы дальше:

– Молекула сей час реагирует только на мой голос и других команд не выполняет. Сейчас я дам вам доступ к ней, Валентин Петрович. Молекула, прошу зафиксировать сидящего со мной человека, код его доступа три-ноль.

"Принято, Шеф, зафиксированы лицо, голос и отпечатки пальцев, код доступа три-ноль. Здравствуйте, Валентин Петрович, приветствую своего нового руководителя.

– Это меня что ли? – удивился он.

– Да, с вами поздоровались, – усмехнулся Граф.

– Здравствуйте, Молекула… непривычно как-то… Что означает код доступа три-ноль? – спросил Тарбеев.

"Это означает, что теперь вы мой руководитель и Шеф более не имеет доступа ко мне, только вы лично. Однако, согласно заложенной программе, вы не можете получить информацию на людей, находящихся рядом с вами, а также на Президента Российской Федерации. Ответ закончен".

– Ничего себе! – воскликнул директор, – значит сейчас вы, Роман Сергеевич, уже не можете посмотреть ничего в этом компьютере?

– Совершенно верно, все секреты остаются при вас, Валентин Петрович, – ответил Граф, – остается подвести итоги. Итак, Молекула может изымать и предъявлять любую информацию, заложенную в электронных носителях. Это может быть компьютер, планшет, смартфон и так далее. Работает она по умолчанию, то есть, когда нет дополнительных указаний, то в компьютере источника отсутствуют следы похищения информации. Если вы хотите, чтобы факт хищения был замечен или компьютер источника стал неработоспособным, то даете об этом дополнительное указание. Так же Молекула работает, как видеокамера при имеющихся электрических цепях рядом. Если хотите в режиме онлайн посмотреть, чем занимается племя Тумба-Юмба в джунглях, то это вы можете увидеть, если кто-то подарил им, хотя бы батарейку от фонарика. То есть все, где есть любое электричество, даже слабое. Молекула может разговаривать, записывать вашу речь, знает все языки мира и сможет перевести их. Может провести диагностику электроники вашего автомобиля. Вроде бы все сказал, если упустил что-то, то Молекула внесет дополнения сама. Когда не работает, она постоянно находится в спящем режиме. Ключевые слова – Молекула проснись, и Молекула отключись. Но есть один важный момент – при полетах в самолете на нее может среагировать электроника лайнера. Поэтому, если не хотите разбиться, то необходимо произнести – Молекула, отключись полностью. Чтобы включить ее снова, необходимо постучать по корпусу три раза и сказать ключевые слова. Вот теперь все. Вы довольны работой НИИ, Валентин Петрович?

– Доволен ли я?.. Он еще спрашивает, нахал этакий… Я не доволен… Я на седьмом небе… Это не компьютер – это шедевр, это чудо необыкновенное. Мог ли я представить такое? Нет, так просто от меня вам не отделаться, Роман Сергеевич, дайте я вас расцелую.

Он подошел, обнял Графа, расцеловал в щеки.

– Вас бы тоже расцеловал, Екатерина Васильевна, но понимаю и только пожму руку с огромным удовольствием. Я ведь до сих пор сомневался, что получится из этой затеи создания НИИ дельный эффект. Даже если вы ничего больше в своем НИИ не изобретете, то все равно можно с уверенностью сказать, что вложенные средства отработали полностью и с лихвой. Спасибо вам, дорогие мои Роман и Екатерина.

Тарбеев склонился в поклоне.

– Что ж, мы с Катей тоже довольны, что наш труд принят и оценен по достоинству. Предлагаю сделать перерыв на часок и затем продолжить.

– Разве не все еще? – удивился директор.

– Нет, – ответил Граф, – еще господин министр ничего не получил от нас, от НИИ. Полагаю, что он тоже останется доволен.

Подвыпивший Тарбеев хотел что-то сказать, но махнул рукой, бросил, выходя из кабинета:

– Это не звезда – это галактика! Все ученые звезды – тьфу и размазать. Это величина! – бубнил он радостно, спускаясь по лестнице вниз.

Горничные смотрели на него из коридора, шептались между собой тихо:

– Подпил наш директор, Шефа, видимо, нахваливает, – произнесла Виктория.

– Не он к ним летает, а они к нему, значит, важный ученый наш Шеф. Чего-то изобрел там, – ответила Галина.

Возможно, директор услышал шепот, а скорее почувствовал присутствие, махнул им рукой, они подбежали враз.

– Роман Сергеевич – это не звезда, это светило науки, галактика мировая, понятно вам?

– Понятно, Валентин Петрович, – отвечали они.

– То-то, – он поднял палец вверх, – чтобы он ни в чем не нуждался. Мировые звезды – это козявки. А он светило! Понятно?

– Понятно, – снова отвечали они.

Тарбеев спустился вниз, вышел на улицу, слегка пошатываясь. Свежий воздух бодрил и приводил в чувство. Он сел на лавочку… Прелесть какая… лес… сосны. Надо бы еще на строительный объект съездить… Он вышел за ворота, махнул рукой, из машины выскочил Войтович, подбежал к нему.

– Ты когда на строительном объекте был? – спросил директор.

– Ежедневно бываю там, товарищ генерал-полковник, стройка идет по плану.

– Смотри у меня… Чтобы объект был сдан в срок и без недоделок. Роман Сергеевич великий ученый, светило, ни в чем нуждаться не должен. Охраняй его и заботься, при малейших проблемах звони мне лично в любое время суток. Ты понял, генерал, в любое время суток.

– Так точно, товарищ генерал-полковник, все понял.

– Он просил часовых от ворот убрать – так убери. Пусть в гражданке ходят по периметру человек десять из местного спецназа и лишний раз на глаза не высовываются. Я распоряжусь, тебе выделят еще людей. Сколько тебе надо и кого?

– Человек двадцать бойцов и трех хороших оперативников, пока достаточно.

– Завтра же получишь. Как с местным руководством, трений не возникает?

– Пока нет, не возникает. Хорошо бы выделенных людей ко мне в штат перевести…

– Дело говоришь, переведем. Чтобы здесь даже чужие мухи не летали. Головой за Романа Сергеевича отвечаешь, головой. И не торчи здесь, как тополь на Плющихе, забирай машины и свободен до утра.

– Есть, – козырнул Войтович.

Тарбеев вернулся в дом, выпил на кухне стакан сока, чувствуя усталость, поднялся в кабинет. Граф заметил его состояние.

– Валентин Петрович, вы отдохните, душ примите, поспите несколько часиков. Вечером шашлыки будут на природе. Мы здесь переговорим пока.

– Да, наверное, отдохнуть надо, – согласился Тарбеев.

– Вика, зайди ко мне, – произнес Граф, нажав кнопку пульта, – покажи Валентину Петровичу, где душ и его комната.

Оставшись втроем, Граф достал такой же небольшой предмет.

– Это тоже компьютер, только объяснять уже будет легче. Добрый день, Маша, проснись и подключись к монитору.

"Добрый день, Шеф".

– Идентифицируй гостя для получения кода доступа.

"Исполнено, Шеф, Кузьмин Николай Ефимович, министр обороны Российской Федерации, лицо и отпечатки пальцев зафиксированы, необходим голос.

– Здравствуйте, Маша, это мой голос, – произнес Кузьмин.

"Зафиксировано".

– Код доступа три-ноль.

"Поняла, Шеф, до свидания. Переключаюсь на другого руководителя".

– Теперь это ваш компьютер, Николай Ефимович. У Маши те же возможности, что и у Молекулы, есть возможности блокировки или полного уничтожения электроники спутниковых систем, ракетоносителей, кораблей, самолетов, танков и прочей электроники. Даете команду, например, блокировки авианосца и он становится грудой металла, не более того. Не забудьте, что при блокировке самолетов в воздухе они упадут. Блокировку снять невозможно, только вы можете отменить эту функцию. Я бы советовал вам применять частичную блокировку. Например, вы даете команду заблокировать ракеты американцев при команде "пуск" на территорию нашей страны. Ракета сможет лететь куда угодно, но только не к нам. Проверить это можно на полигоне. Заблокируйте учебные стрельбы и ничего не произойдет. Потом отмените блокировку и успешно стреляйте. По Маше у меня все. Вопросы?

– Какие тут могут быть вопросы, Роман Сергеевич… Если все так, как вы сказали, то это уму непостижимо. Благодарю вас, – он встал, крепко пожал руку Графу и Кате. – Но вы сказали по Маше – это значит, еще что-то есть?

– На выхлопе пока ничего. Надеюсь, что следующим летом вы можете получить новые автоматы.

– Автоматы? – удивился Кузьмин.

– Да, именно автоматы, – ответил Граф, – разве нашей армии не нужно оружие ближнего боя? Из такого автомата любой солдат уничтожит батальон пехоты за несколько секунд. Это лучевой автомат – провел лучом над полем и срезано все.

– Такое возможно практически? Лазер?

– Понимаете, Николай Ефимович, наука – это такая девка, которая гарантированно обещает и не дает. Вот мы и будем год работать, чтобы ее обуздать. Возможно, что-то еще предложим, если, например, получится. Магнитную пушку или еще что-нибудь, накидку для техники – накрыл и нет ее, хоть в лупу рассматривай, но пощупать можно. Все пока в работе – что получится: поглядим. Но главное мы уже сделали, я так считаю, а вы?

– Естественно, Роман Сергеевич, то, что вы предложили – это невероятно. Можно ничего больше не делать и жить спокойно.