Текст книги "Тернистая дорога к звездам (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Лицо Василька посветлело.

– Я тоже отдохну, – ответил с радостью он, положив карандаш, – и унесся бегом в игровую комнату.

– Это был шедевр! – восхитилась Катя, – два Графа за мольбертами – поразительно! Как он копировал тебя – жесты, манеру держать карандаш, расположение ног!.. Изумительное зрелище, я в восторге, это неповторимо! А ты что решил живопись вспомнить?

– Рисование успокаивает, снимает стресс – не водку же пить в этой ситуации со стройкой. И потом ты знаешь – я давно хотел воспроизвести вид из нашего бывшего окна. Надеюсь, узнала фото?

– Конечно, Ромочка, как не узнать…

– Наверное, это провидение господне решило, таким образом, меня вернуть к рисованию, а я стройбат напрягаю…Сегодня дождя нет, пойдем, погуляем по соснячку, потом шашлыки пожарим сами.

Они спустились на первый этаж, Граф подошел к Людмиле, попросил ее приготовить мясо на шашлыки и мангал на улице.

Они гуляли не спеша по небольшому участку леса на своей территории, наблюдали за белками, которых всегда кто-то подкармливал, тоже положили им орешек и смотрели, как они грызут их забавно, держа передними лапками.

– Ромочка… я уже забыла, что когда-то гуляла с тобой. Мы совсем нигде не бываем, но такие прогулки лучше любого театра, правда, Рома?

– Согласен… Подожди, вот сделаем звездолет, и гулять станем чаще, сходим и в театр. Я картину дорисую… Как ты думаешь – получится?

– Ромочка, конечно, получится, что у тебя когда-то не получалось? Если судить по моему портрету, то будет шедевр, не иначе. Ты же по-другому не можешь, Рома, ты первый.

– Первый… кто-то завидует, не зная, что первым всегда тяжелее, думают, что мы купаемся в праздности и богатстве. А мы стали с тобой беднее, продав свой коттедж Рябушкину, нет у нас своего ничего – все государственное. Выгонят с работы – и мы на улице. Помню, прочитал как-то в газете лет десять-двенадцать назад, что милиционеры обнаружили спящего у бордюра проезжей части бомжа. Отвезли его в спецприемник. Знаешь, кто это был? Конструктор ракетных двигателей, ставший в старости никому не нужным. Тоже когда-то жил на всем государственном…

– Что за мрачные мысли, Рома?

– Так… вспомнилось… Надо коттедж купить и оформить его на Василька. У тебя двушка в городе есть…

– Рома…

– Все, Катенька, все… идем мангал разжигать.

* * *

Семнадцатого июля жители Академки посматривали на большое количество приезжих. Они давно привыкли, что приезжают генералы, министры, но обычно не такой толпой, как сейчас. Кто-то останавливался посмотреть, кто-то шел дальше, словно не замечая. Жителей заранее предупредили, что въезд и выезд в Академку закроют на весь день. Они понимали, что так надо и никто не возмущался.

С утра тяжелые грузовики, урча моторами, что-то вывозили зачехленное. За ними следовал мощный кран – это понятно, разгружать тоже должны лица, имеющие допуск.

Солдаты оцепили всю дорогу в глубине леса от КПП до тракта. Тяжелые машины остановились на середине дороги. Автокран подъехал к первой, стал разгружать груз.

– Что случилось, Роман Сергеевич, сломалось что-то? – спросил министр обороны.

Он вообще мало что понимал в происходящем – какие могут быть пуски ракет, если цех не готов. Но был уверен, что направляются сейчас они именно туда.

– Все в порядке, Николай Ефимович, здесь и произведем запуск, – ответил Граф.

– Здесь… запуск… но это же дорога, нет пусковой площадки… Шутите, Роман Сергеевич?

Генералы и присутствующие смотрели непонимающе.

– Товарищи генералы, коллеги, гости, – обратился ко всем Граф, – прошу не задавать вопросы. Я стану давать пояснения по ходу событий. Между первым и вторым пусками спутников, готов ответить на вопросы. Сейчас вы видите, что ракетная установка снята с машины, поставлена на дорогу и с нее снимают чехол. Рабочие уходят, потому что находится вблизи ракеты при запуске небезопасно. Я понимаю, что все удивлены – никакой ракеты нет, но это только на первый взгляд. И так, что мы видим? Металлический шар наверху, внутри которого находится сам спутник. Собственно, это не шар, а две полусферы, которые разойдутся на орбите в стороны, освобождая спутник от лишнего. К этому шару прикреплено устройство в виде треноги, внутри которой есть нечто похожее на двигатель. Это и есть современный ракетоноситель, товарищи, которому посилен любой вес. На орбите полусферы разойдутся, как я уже говорил, ракетоноситель отойдет в сторону и получит команду на самоуничтожение. А спутник начнет работу. Прошу всех вернуться к машинам.

Генералы, ученые и гости отошли метров на сто назад, столпились около Графа, он продолжил:

– Сейчас я дистанционно даю команду на пуск. Данные координат орбиты уже введены. Смотрите.

Внезапно с дороги установка исчезла и люди смотрели, не понимая, на Графа – ни рева моторов, ни пламени, ни чего.

– Спутник сейчас находится на заданной орбите, от него отделяются полусферы, – комментировал Граф, – ракетоноситель отходит в сторону и вот получен сигнал его самоуничтожения. Игорь Станиславович, – обратился он к Самсонову, командующему ракетными войсками стратегического назначения, – свяжитесь с центром космической связи.

Самсонов связался с центром, закричал радостно:

– Есть, есть сигнал со спутника, он работает? Роман Сергеевич, я не понимаю, как это возможно?.. Прямо с дороги, без ничего и сразу на орбиту. Как это возможно?

– Откуда я знаю, – улыбнулся Граф, – дал пинка – он и улетел.

Шок изумления отступил и люди засмеялись. Спрашивали наперебой: "Как так, как это возможно"? Граф отшучивался: "Принцип работы ракетоносителя, этой треноги, рассказать не могу – это военная тайна. У нас здесь присутствует министр обороны, он знает все военные тайны. Все вопросы к нему, господа".

Граф, переведший стрелки на Кузьмина, улыбался довольно, наблюдая, как теперь отбивается министр практически от одних и тех же вопросов.

После успешных запусков, компания вернулась в дом Графа. Солнечная теплая погода способствовала и стол накрыли прямо на улице в тени сосен. Вопросов уже не задавали, поняв еще на дороге, что ответов не будет. Но теперь каждый славил Романа Сергеевича и желал выпить с ним лично. Граф поздравил всех с успешным запуском спутников, отвел все возражения, ссылаясь на коллектив НИИ и помощь руководства страны. Перевел стрелки снова на министра и удалился.

В доме он подошел с Катей и Васильком к Людмиле:

– Люда, пригласи всех девушек сюда, за столом сами некоторое время обойдутся, и налей всем коньяка.

– И мне тоже? – спросил Василек.

– И тебе тоже сок нальем, обязательно, – ответил отец.

Когда все собрались и взяли бокалы, Граф произнес:

– Уважаемые девушки, у нас сегодня с Екатериной Васильевной и Васильком большой праздник. Будут, конечно, праздники и побольше, но сегодня тоже не маленькое событие. Хочу и вас поздравить – большое дело всегда складывается из мелочей – если бы вы не убирали дом, не готовили еду: разве я бы смог сделать голодный и грязный то, что сделал? Поэтому и вас с праздником девушки.

Он отпил из бокала и ушел в спальню. Завтра рабочий день и надо выспаться как следует – он заслужил.

Катя еще задержалась с девушками на минутку, поняв, что они хотят о чем-то спросить, но стесняются Романа

– Катя, – спрашивала Виктория, – там за столом на улице все восторженно хвалят Романа Сергеевича и говорят о спутниках…

– Я поняла, Вика. Вы наверняка слышали об академике Королеве. О том Королеве, чья ракета впервые вывела на орбиту спутник, на такой ракете полетел в космос Юрий Гагарин. Академик Граф Роман Сергеевич – это Королев современности. Наука движется вперед, летит время, поэтому наши ракеты лучше, надежнее и совершеннее.

– Мама, наш папа король что ли? – спросил Василек.

– Да, сынок, наш папа король науки и это факт. – Катя поставила бокал на стол. – Спасибо, девушки, вам за службу. Пойдем, Василек, папа ушел отдыхать и тебе спать пора.

* * *

Выдался редкий свободный вечерок, и капитан полиции Липатников пригласил свою подругу Настю в ресторан. Пора обзавестись семьей, но Сергей все еще гулял с девчонками без обязательств, не скрывая сего факта. Настя нравилась ему, и он начал подумывать о серьезных отношениях. Тем более что она работала в налоговой и имела вес в определенных кругах.

Девушка опоздала в ресторан не на много, на десять минут, но это начинало не нравится Сергею и становилось первым вестником неудавшегося вечера. Настя сразу затараторила, он глядел на нее и не понимал – то ли оправдывается, то ли рассказывает историю своей подруги.

– Представляешь, Сережа, уже шла сюда, но Верку встретила, я как-то тебе о ней говорила, она в банке работает. Так вот к ним в банк распоряжение из ФСБ пришло – не сообщать данные об одном из владельцев счетов. Представляешь, Сережа, если мы или вы запросите в банке информацию, то они ее не дадут. Я, конечно, объяснила подруге, что распоряжение – это подзаконный акт и есть закон о банках, а она мне в ответ – зачем с конторой ссориться. Представляешь, фифу из себя строит девочка. Ничего, я включу этот банк в список для проверки, тряхнем его как следует, а то у них ФСБ важнее налоговой. Там у них какой-то Рябушкин миллион зеленых на счете имеет – не бизнесмен, вообще никто.

– Наверное, фэйсы его разрабатывают? – осторожно поинтересовался Липатников.

– Да ты что – нет, конечно. Он научным сотрудником в НИИ "Электроника" работает. Откуда у него деньги – что-нибудь продал на Запад и подмазывается, что НИИ закрытый, проверке не подлежит, а контора ушами хлопает.

– Можно проверить этого Рябушкина, только в адресном не дадут его данных – НИИ закрытый, там с этим строго.

– Ой, секретчики нашлись, – фыркнула Настя, – Сосновый, двенадцать, это за городом недалеко. Верка сказала. Секретятся овцы, где не надо.

Липатникова заинтересовала информация, надо бы проверить этого Рябушкина…

– Сережа, опять где-то в облаках витаешь, мысленно бандитов что ли ловишь? На землю спустись, опер, ты в ресторане.

Зазвонил телефон, Липатников ответил. В голове мелькнула мысль – очень кстати этот звонок, можно сослаться и уйти.

– Извини, Настя, на работу вызывают, кого-то обокрали. Преступление невесть какое, но ты же знаешь – у нас приоритеты не по тяжести выставляют, а по важности потерпевшего или его родственников. Убьют бомжа, ну и черт с ним, плюнут в морду большому чину – всех на ноги поставят. Извини.

Настя расстроилась.

– Иди… и не звони мне больше.

Он вышел из ресторана, плюнул на асфальт: "Да кому ты нужна, кобыла налоговая. Меня наверняка хотела использовать, чтобы я несговорчивых бизнесменов прищучивал. Зарплата две копейки, а сама уже на "Мерине" ездит. Папика нет, передком не заработала, откуда деньги? Понятно… откуда".

Дома он упал на диван, прикрыл веки, рассуждал мысленно: миллион зеленых… Почему контора такое распоряжение в банк прислала? Оно противозаконное, это факт, значит, они его не разрабатывают, другим путем бы действовали. Хотят сами денежки срубить, не иначе. Собирают сейчас компру и предложат поделиться зеленью. А мы по-простому, по рабоче-крестьянски. Не получится – можно той же конторе его и сдать. Одному сложно, надо бы кого-то в помощники взять. Во… Сашку из ППС возьму, а то все на чурках мелочится.

Лейла уже обжилась в России, привыкла и ее совсем не пугала сибирская зима. Она давно поняла, что медведи здесь по улицам не ходят и многое из того, что внушали народу Америки – полная чушь. Сейчас ее беспокоило то, что Сашенька начал говорить и в предложениях использовал русские и английские слова одновременно. Яков утешал – подрастет немного и станет говорить правильно, не стоит переживать.

Привыкшая к труду с детства Лейла справлялась без усилий по дому – убирала два этажа, готовила, ждала мужа с работы…

Сегодня он задержался немного, пришел позже, но радостный и довольный – ему вручили орден "За заслуги перед Отечеством". Вручал лично министр обороны в конце рабочего дня.

– Лейла, Саша, вы где? – крикнул он, входя в дом.

Обычно жена и сын его встречали на улице. Сашенька бежал к отцу, семеня маленькими ножками, падал на руки и кружился на папиных руках, словно в полете, восторженно повизгивая от радости. Лейла с умилением смотрела и большего счастья от жизни не желала.

– Лейла, Саша… – вновь крикнул Яков, обойдя первый этаж, потом второй, – странно… куда они могли пойти?

Он вышел на улицу, присел на веранде и стал размышлять – по любому выходило: уехать они никуда не могли. Он проверил гараж – машина на месте. Лейла не ходила к соседям, но даже если пошла по настойчивому приглашению, то должна вернуться – его она ни на каких соседей не променяет. Может Сашенька заболел, но она бы в ведомственную поликлинику поехала и обязательно позвонила. Он проверил телефон – никаких звонков.

Яков ничего не понимал и сидел на веранде расстроенный. Телефон просигналил о пришедшей СМСке. Наконец-то, подумал он, не сомневаясь, что это Лейла пишет о себе, открыл почту:

"Твоя жена и сын у нас. Хочешь видеть их живыми – завтра утром переведешь миллион долларов на этот счет Х…..Х, получишь своих негритят обратно. Звонить и писать больше не буду. Правильного решения".

Яков ужаснулся – Лейлу и сына похитили… Голова стала совершенно другой, словно ее накачали чем-то. Он не замечал бьющегося сердца, дрожащих рук… Как будто на автомате вернулся в Академку и подъехал к воротам Графа, понимая, что министр должен быть там, а, значит, и Войтович.

Подошел дежурный офицер, скользнул взглядом по ордену, все еще висевшему на груди, задержался на побледневшем, как мел, лице. Он узнал Рябушкина.

– Яков Валентинович, вы же знаете, что здесь нельзя останавливаться. Что случилось?

– Войтович здесь? – с трудом спросил Рябушкин, – мне он срочно нужен – у него телефон молчит.

– Яков Валентинович, вы знаете правила, – ответил дежурный офицер.

– Доложите генералу, что вопрос нельзя отложить даже на минуту, это очень важно.

– Хорошо, – согласился офицер, – отгоните машину в сторону и подождите.

– Я не могу, у меня руки трясутся. Не знаю, как доехал сюда.

Офицер предложил пройти в домик охраны, дал выпить воды, бойцы отогнали машину в сторону, и он побежал докладывать. Вернулся вместе с генералом через несколько минут.

– Что случилось, Яков Валентинович?

Рябушкин молча протянул ему телефон с выведенной на экран СМСкой. Войтович прочитал, внешне не выдавая волнения. Министр здесь сейчас некстати, подумал он, Граф ушел отдыхать…

Он провел Рябушкина в дом.

– Что случилось? – спросила Екатерина Васильевна, глядя на Войтовича и побледневшего Рябушкина.

– Можно его в кабинет Романа Сергеевича отвести? Если муж уснул – разбудите, пожалуйста.

– Это важно и срочно?

– Да, – он решил не секретничать, – у Якова Валентиновича жену и сына похитили, потребуется ваш компьютер. Я пока к министру сообщу, чтобы без меня обходились.

– Конечно, пойдемте, Яков Валентинович.

Она провела его на второй этаж в кабинет, ушла в спальню. Посмотрела на сладко посапывающего мужа, вздохнула, гладя ладонью по волосам. В кои веки прилег отдохнуть и на тебе…

– Ромочка, – ласково зашептала она ему на ушко, он открыл глаза, – у Рябушкина несчастье – жену с сыном похитили, нужна твоя помощь.

– Где, когда?

– Я не знаю, Рома, Рябушкин у тебя в кабинете, Войтович сейчас подойдет.

Граф встал с постели.

– Не грешил, а полоса черная идет, – произнес он, ни к кому не обращаясь, – стройку запороли, людей похищают… жизнь, как пирог слоеный. Ничего, Катенька, будет и на нашей улице праздник.

Рябушкин ничего не смог пояснить Войтовичу и Графу – сам ничего не знал.

– Кто знал о миллионе долларов на счете? – спросил его генерал.

– Никто, даже Лейла не знала, – ответил он однозначно.

– Проделки Джона? – стал рассуждать Войтович, – вряд ли, тогда бы потребовали все сто. Нет, он светиться не станет. Кто-то из банка информацию слил, больше некому.

– Яков Валентинович, – обратился к нему Граф, – вы сейчас поужинаете, немножко коньяка выпейте, будет полезно. Вас отведут в комнату, где вы отдохнете. Лейлу и сына найдем, не переживайте, будут новости – скажем, а пока прошу нам не мешать с генералом.

Людмила увела Рябушкина на кухню, Граф включил компьютер, сделал запрос по номеру счета. На экране высветилось:

"Счет открыт в декабре прошлого года в Таиланде на острове и городе Пхукет, на счете пять долларов. Владелец счета Сергей Афанасьевич Липатников, проживает в городе Н-ске, капитан полиции".

– Ничего себе!.. – воскликнул Войтович, – вот, значит, кто похититель. Открыл счет, когда там отдыхал, договора у нас с Таиландом нет о выдаче преступников. Вероятно, планирует завтра свалить туда, как только деньги окажутся на счете, а, может, и нет, скорее всего – нет. Он знает, что владельца счета даже по запросу не назовут, станет ездить туда и отдыхать на широкую ногу. Наверняка кто-то ему помогает.

– Согласен, – ответил Граф.

Он дал задание компьютеру на прослушку телефона Липатникова, отслеживание передвижения. Особенно обращать внимание на следующие слова – Лейла, негритянка, чернокожая, черномазая, бабки, доллары, счет и так далее. Фиксировать контакты с любыми лицами на эту тему, устанавливать местонахождение.

Генерал дал команду спецназу быть наготове. Оставалось одно – ждать. Граф посматривал распечатку звонков с телефона Липатникова за два последних дня, изучал настоящее местонахождение абонентов. Практически все были дома, часть в общественных местах, но один человек все-таки заинтересовал Графа. Некий Александр Безложкин, сержант ППС, находился сейчас на даче родителей Липатникова.

Информация крайне заинтересовала Графа. Липатников дома, а его коллега сержант у него на даче. Это неспроста.

– Я, кажется, знаю, где сейчас Лейла с сыном, уверен на девяносто девять процентов, – произнес он, – но нам надо на все сто и ждать – мало ли что может случиться – также не стоит. Приглашай сюда командира группы.

Граф разложил карту, стал объяснять прибывшему майору:

– Это садоводство "Авиатор", вот участок Липатниковых. Необходимо на месте провести рекогносцировку, занять скрытные позиции. Есть информация, что в этом месте удерживают похищенную женщину с сыном, это Рябушкины.

– Лейла? – удивился майор.

– Да, она самая. Займете позиции и ждите команды штурм. Возможно, придется ждать всю ночь, будьте готовы и к этому, держите связь с Александром Павловичем. Предполагается, что в настоящее время в доме Липатниковых охраняет Лейлу с сыном сержант полиции, похититель вооружен. Главный похититель капитан полиции, но он сейчас в своей городской квартире. По прибытии на место доложите. Есть дополнения, генерал?

– Нет, Роман Сергеевич, действуйте, майор.

– Есть, – козырнул он и вышел.

– До садоводства километров десять от нас, – продолжил говорить Граф после ухода майора, – пока доберутся, изучат обстановку. Минут через пятнадцать выйдут на связь. Как считаешь, Александр Павлович?

– Скорее всего, так и будет, – ответил он, – подождем. Последнее время постоянная напряженность – то стройка, сейчас Лейла…

– Видимо, так мир устроен, не бывает хорошо всегда. Черная полоса, белая, мир, война, столетиями все чередуется. Спутники запустили, сейчас бы уже звездолет монтировали. Как там стройка, не в курсе, а то я перестал ездить?

– Фундамент залили по плану. Через неделю станут корпус сдвигать и крепить, через полтора месяца обещают сдать объект под ключ. Вид совершенно иной, никакой грязи – асфальт, травка, клумбы.

Заработал компьютер, звонил Безложкин Липатникову, монитор показывал текст на экране, колонки – живой звук:

– Серега, че делаешь?

– Я же тебя просил не звонить, какого хрена?

– Ладно тебе… чего ждать до утра – отдай мне эту… Я же никогда таких не пробовал. Не пойму я – все равно завтра закопаем, че я один всю ночь буду, не справедливо. Для себя бережешь? Тогда и сидел бы с ней сам.

– Придурок… ладно… тогда к утру один все сделаешь. Согласен?

– Окей, приедешь – чистота и порядок, договорились.

– Вот сволочь, – выругался Войтович, – третий второму, – крикнул он в рацию.

"На связи третий".

– Где находитесь?

"Подъезжаем".

– Прибавьте газку и штурм немедленно, – приказал Войтович.

"Есть штурм".

Граф и генерал ждали с нетерпением ответа. Казалось, что время совсем остановилось и все замерло в предчувствии развязки. Наконец рация заработала, майор доложил:

"Операция завершена, фигурант задержан, объекты живы".

– Как женщина и ребенок? – решил уточнить генерал.

"Страху натерпелись, но все целы, успели вовремя".

Позже майор доложит Войтовичу, что когда ворвались в комнату, Лейла лежала голой на кровати, прикованная наручниками к спинке. Безложкин одной рукой тискал ее грудь, а другой снимал свои плавки. Успели в последний момент, ребенка нашли запертым в шкафу, чтобы не мешал. Вторая выехавшая группа задержала дома Липатникова.

Граф с Войтовичем спустились на первый этаж.

– Яков Валентинович, Лейлу и сына нашли, все в порядке, живы, здоровы, сейчас их везут сюда, в вашу квартиру. Идите встречать, завтра даю вам выходной день.

– Спасибо, – радостно ответил Рябушкин, пулей вылетая из дома.

* * *

Комиссия принимала объект… На этот раз приехали командующие родами войск с кучей специалистов. Ходили, осматривали все, выверяли и измеряли до миллиметра, не найдя разногласий с проектно-сметной документацией. Шептались между собой и не понимали, почему отсутствовал при приемке Граф. Кто-то даже предположил, что он через спутник все видит и сейчас наблюдает за приемкой. Но большинством мнение отвергли и все же пошли, осмотрели все еще раз – нет недоделок.

Поставить первым свою подпись под актом приемки никто не решался – вдруг Граф что-то найдет, вдруг обнаружатся шероховатости. На этот раз могут сесть не несколько человек.

– Так что передать Роману Сергеевичу – не принимаете объект, опять переделывать? – спросил комиссию Войтович.

Никто не решился ответить.

– Ладно, – хмыкнул он, – так и передам, что акт приемки подписывать члены комиссии отказались. Недоделки не выявлены, но акт подписывать не желают.

Он повернулся и направился к машине.

– Александр Павлович, подожди, – остановил его генерал-полковник Самсонов, – а где сам Роман Сергеевич, он же председатель комиссии, без его подписи акт не действителен.

Трусы, подумал Войтович, чем выше должность, тем сильнее за другие спины прячутся.

– За него не надо расписываться, Игорь Станиславович, вы за себя определитесь, – ответил Войтович и снова повернулся к автомобилю.

– Да подожди ты, не суетись, – огорчился Самсонов, – дело слишком ответственное, но решать надо.

Он подошел к акту и расписался, за ним сразу же потянулись другие.

Граф приехал на следующий день с утра еще до начала рабочего дня. Посмотрел на следующего за ним Войтовича:

– Не спится, Александр Павлович? Все время и всюду со мной… не тяжело?

– Я солдат, Роман Сергеевич, служба, – ответил Войтович.

– Служба… – хмыкнул Граф, – это уже не служба, а преданность и верность делу. Все бы так служили. Спасибо.

Он осмотрел территорию и сам объект, повернулся к сопровождающим полковникам.

– Не вы набедокурили, но вам пришлось исправлять, спасибо, все сделано качественно и раньше срока, господа полковники. Ясенецкий, вы что заканчивали?

– Высшее военно-инженерное училище, тогда они еще институтами не назывались, – ответил он.

– Хотите у меня служить? – неожиданно спросил Граф.

– У вас? – удивился полковник, – я же не ученый.

– У генерала Войтовича должность образовалась заместителя по тылу. Гостиницу придется строить, жилье для рабочих, ученых, офицеров. Присылают стройбат, а руководить им некому, мы же в этом с генералом ни бум-бум. Надо подумать?

– Не надо, Роман Сергеевич, если товарищ генерал-лейтенант не против, то я согласен, – ответил Ясенецкий.

– Вот и хорошо, полковник, – он подошел, пожал ему руку, – с переводом мы сегодня же вопрос уладим, так что приступайте к службе. Вы свободны, товарищи полковники, – обратился он к двум оставшимся.

– Ясенецкий…

– Слушаю вас, товарищ генерал-лейтенант.

– Мы с вами люди военные, но тянутся не надо, не на параде. Подождите меня у машины.

Полковник козырнул и отошел.

– Нравишься ты мне, Александр Павлович, лишних вопросов не задаешь, в разговор без нужды не встреваешь, – довольно заговорил Граф, – если у тебя появился зам по тылу, то и должность соответствующая появится, не сомневайся. Квартиру Ясенецкому определишь, двушку или трешку… какая там у него семья. Надо сегодня стройбат и всех посторонних отсюда убрать, пусть твои бойцы берут все здесь под охрану, представь Ясенецкого им. Пусть он пока поступающий груз принимает, обживается. Закончишь здесь, возвращайся – работы немерено.

Граф укатил в Академку, Войтович подошел к Ясенецкому.

– Леонид Трофимович, мы с вами в двух ипостасях находимся – военной и гражданской. Наш командир, Роман Сергеевич, человек не военный, он академик, поэтому поведение должно быть соответствующим. С этого дня у вас только три командира – я, Роман Сергеевич, он здесь главный, фамилия его Граф, чтобы вы были в курсе, и Верховный главнокомандующий. Ни министр обороны, ни директор ФСБ для вас не командиры. Это объект номер двадцать один, сокращенно объект, объект особой государственной важности, секретнее намного любого авиационного или ракетного завода. Директор завода, иногда мы называем объект заводом, еще не назначен. Его указания вы будете выполнять в части, что куда поставить из доставленного товара и тому подобное, полагаю, что сориентируетесь. Проследите, чтобы все посторонние отсюда убрались и подъезжайте ко мне, обратитесь к охране, она вас доставит. Семья у вас есть?

– Жена и сын, – ответил Ясенецкий, – сын взрослый, у него своя семья, но все вместе живем в Новосибирске.

– Понятно, дадим вам с супругой квартиру двухкомнатную, сегодня ее сможете осмотреть и заселиться. – Он махнул рукой, подбежал майор в форме спецназа. – Это мой заместитель по тылу, пока документов нет. Когда он закончит здесь, организуешь фотографию и пропуск, доставишь ко мне.

– Есть, – ответил майор.

Войтович вернулся в Академку, зашел к Графу. Роман Сергеевич указал ему рукой на кресло, продолжая разговаривать с незнакомцем. Генерал не удивился появлению нового человека около академика, работая с ним бок обок, он разучился удивляться. Смотрел на мужчину около пятидесяти лет – внешне приятный человек. Войтович понял, что это директор объекта, у Графа на столе лежал план завода, и он объяснял: где какое и когда должно быть смонтировано оборудование.

– Александр Павлович, это директор объекта номер двадцать один, Артем Русланович Устинов, а это мой заместитель по режиму генерал Войтович, – представил их друг другу Граф, – скажу с гордостью – моя правая рука. Работайте, контактируйте. Ясенецкий скоро появится?

– Да, Роман Сергеевич, скоро, проконтролирует там все и прибудет, – ответил Войтович.

– Надо их познакомить побыстрее – в паре работать. По Ясенецкому приказ уже подписан в электронном виде, фельдъегерь доставит сюда приказ, я подпишу оригинал.

Войтович ознакомился с электронным документом, удивился, как быстро решает вопросы Граф. Впрочем, чему удивляться – это же Граф. Совместный приказ подписан Корнеевым, Кузьминым и Графом. Должность Ясенецкого приравнивалась к заместителю по тылу командующего округом. Ничего себе – это же генеральская должность, подумал Войтович.

– Александр Павлович, введите подробнее Устинова в курс дела, пропуск оформите, квартиру и так далее.

– Роман Сергеевич, надо бы три машины приобрести – Ясенецкому, Артему Руслановичу, я на дежурке катаюсь.

– Да, скажите Чардынцевой, что я распорядился, – ответил Граф, – подбери себе джип посолиднее и водителя постоянного из бойцов, они пусть сами ездят, не баре. Свободны.

Войтович выяснил, что ранее Устинов работал на авиазаводе и сейчас просил помочь забрать оттуда несколько человек. "Классные специалисты, но завод режимный, никто не отдаст".

– Артем Русланович, сами специалисты согласятся? – спросил Войтович.

– Ко мне уйти согласятся, не задумываясь, – ответил он.

– Хорошо, составьте список нужных людей, переведем их к нам.

– Не получится, они истребители собирают, даже рассматривать перевод не станут, в крайнем случае, ФСБ вмешается.

Войтович усмехнулся.

– Вы человек у нас новый, Артем Русланович, поэтому я, собственно, и пригласил вас к себе, чтобы вы поняли и в следующий раз не высказывали мысли, не соответствующие действительности. Вы назначены директором объекта, нет в стране более засекреченного и важного объекта, чем этот. Директор ФСБ или министр обороны могут с вами общаться только с личного разрешения Романа Сергеевича.

– Извините, Александр Павлович, я новый человек, согласен, но существуют определенные рамки, должности. Невозможно, чтобы руководитель НИИ указывал министру обороны или директору ФСБ. Простите, я не понял, что вы шутите.

– Академику даны высочайшие полномочия, и он не указывает, он говорит – они выполняют.

Устинов посмотрел на Войтовича. Зарвался генерал на своей должности, заелся, но ничего, не таких обламывали. Придет на авиазавод, там его быстро на место поставят. Зам по режиму… вот и занимался бы своим режимом. Прыщик, а хочется бугром быть. Он вспомнил полковника особиста на авиазаводе – такой же зазнайка, как этот. Но с ними, черт возьми, нельзя ссориться, аукнется потом, не расхлебаешь.

– Александр Павлович, Роман Сергеевич меня просил подобрать лучших специалистов, я список составил, получается сто человек. Но одного не пойму, почему Граф желает специалистов именно авиационного профиля? Я согласен, что на авиазаводе работают лучшие. Впрочем, я понимаю, даже директор магазина старается иметь лучших продавцов у себя, а не в соседнем павильоне.

– Правильно понимаете, Артем Русланович, – Войтович глянул на список, – я сегодня просмотрю людей из списка, с чистой биографией возьмем всех. Когда они вам реально потребуются?

– Роман Сергеевич сказал, что цех пустой, но уже сегодня начнут завозить оборудование. Он дал мне инструкции – где и что должно монтироваться, но я еще не успел взглянуть. Если сегодня начнут завозить, то люди нужны уже завтра.

– Хорошо, тех, кто анкетой и душой чист, оформим завтра, договорились. Квартира вам нужна?

– Я живу в пятикомнатной – жена, дочка с мужем и двумя детьми.

– Пятикомнатную можете дочке оставить. Вам с женой достаточно двухкомнатной квартиры. Это ключ, на нем адрес – можете заселяться. Сейчас вас сфотографируют, оформят пропуск, покажут квартиру, потом вернетесь ко мне, познакомлю вас с полковником Ясенецким, это мой зам по тылу. Оборудование и материалы будет доставлять он.

Войтович нажал кнопку, вошел дежурный офицер.