Текст книги "Тернистая дорога к звездам (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Рома… еле слышно произнесла она, впуская настойчивого мальчика в себя, – ты маньяк, Рома…

Еще через полчаса они вышли на веранду. Граф наполнил бокалы.

– За самую очаровательную девушку в мире, в глазах, сердце и душе которой я утонул навсегда. – Он отпил глоток. – Завтра съездим к тебе домой, заберем вещи – косметику, одежду. Квартиру можно будет сдать в аренду.

– Ты, Ромочка, оставляешь меня навсегда?

– Я предлагаю тебе стать моей женой, Катенька, ты согласна?

– Согласна ли я, Ромочка, конечно, согласна. Но ты даже не знаешь моей фамилии…

– Ты станешь носить мою. И какая же твоя девичья фамилия?

– Екатерина Васильевна Лебедева, – ответила она, – мне двадцать пять лет, а тебе сколько, Рома?

– По паспорту не помнишь? Тридцать.

– Я тогда, Рома, немного не в себе была. Шутка ли – завез бедную девушку неизвестно куда… И все-таки, ты маньяк, Рома, сам же говорил, что они умеют обаять и войти в доверие. Но ты лучший и только мой. Ты не обижаешься, если я тебя называю маньяком?

– Сейчас нет, не обижаюсь. Наоборот прелестно! – ответил он.

– Завтра мы поедем знакомиться с моими родителями, посидим немного, переночуем у меня и вернемся сюда. Ты не против?

– Не против, – ответил он, – ты водишь машину, есть права?

– Права есть, но машину вожу плохо, опыта нет. Научишь?

– Конечно, купим тебе машину. Какую ты хочешь?

– Что-нибудь попроще. Не как у тебя.

– Honda Jazz подойдет?

– Даже не слышала о такой, – ответила Катя, – поясни.

– Тот же Fit, только леворукий и новый.

– Да, Fit знаю, вполне подойдет. Ты, правда, купишь мне машину?

– Нет, кривда, – улыбнулся он, – конечно, куплю.

– Ой, Рома, – спохватилась она, – родители, наверное, меня потеряли и подружка. Можно я им о тебе расскажу?

– Родителям обязательно, а подружке – как посчитаешь нужным, – ответил он. Телефон в доме, звони.

Она убежала, вернувшись через час.

– Прости, Ромочка, заболталась. Родители в шоке, но нас завтра ждут. Подружка тоже напрашивалась тебя посмотреть, но это дело семейное. Я ей отказала. Успеет еще, увидит. Родители, конечно, обеспокоены, считают меня взбалмошной девчонкой, которая кинулась на грудь ученому. Они давно уже слышали о тебе, я рассказывала… и в чувства не верят. А я, Ромочка, кажется, влюбилась по уши…

Он заметил, как по ее щекам побежали слезы.

– Ну что ты, родная, родителей понять можно и осуждать не следует, – он вытер слезы ладошкой, – ты у меня самая лучшая, красивая и нежная. А родители поймут со временем, что мои чувства к тебе самые серьезные и что ты относишься ко мне также. Слова всегда остаются словами, Катя, время и действия – вот главные оценщики слов. Расскажи мне о родителях, – попросил он.

Она вытерла слезы полой халата, успокоилась.

– Папа занимается бизнесом. У него небольшой продуктовый магазин. Тяжеловато ему приходится, я знаю, хоть он и молчит. Все бы ничего, но крыша данью замотала, а крыша у него полицейская – жаловаться не побежишь. Мама у него же в магазине работает, как бы заведующая или директор. Такой вот у нас родительский семейный бизнес. Сейчас особенно тяжело – кризис в стране, цены взвинчивают, хоть продукты и не покупают за доллары. Бензин в цене растет, а от него, сам понимаешь, и все остальное. А твои родители, Рома?

– Нет у меня никого, – он вздохнул, – ни родителей, ни родных, детдомовский я. Не было никого и не надо, зато сейчас есть ты – самая лучшая и родная девчонка.

Он взял ее на руки и унес в баню.

Утром она проснулась, потянулась в постели, открыла глаза и вскочила резко. Ромочка… ее Ромочки не было рядом. Она кинулась в гостиную, потом на первый этаж и выскочила на улицу. Роман стоял к ней спиной и что-то малевал на холсте. "Слава Богу", – еле вымолвила она и ушла в дом. Чего это я испугалась?… Она приняла душ, приготовила завтрак и вышла на улицу.

– Ромочка, ты давно встал, милый?

– Часа четыре назад, Катенька. Я обычно просыпаюсь в семь или восемь. Тебя не стал беспокоить, вчера ты совсем не выспалась, но сегодня, я смотрю, выглядишь прелестно и бодро.

– А сколько сейчас времени? – спросила она.

– Уже двенадцать, Катя.

– Двенадцать?! – она ужаснулась, – я так долго спала? Я родителям обещала быть в одиннадцать…

– Родители – это самые близкие люди, они простят. Позвони им, потом позавтракаем и поедем. Я подойду минут через пять-десять.

– А что ты делаешь?

– Грунтую холст. Решил заняться живописью вместо физики.

– Ты что, еще и художник? – удивленно спросила она.

– Художник? – он задумался ненадолго, – только собираюсь им стать. Когда-то, еще до физмата, учился в Суриковском институте, но бросил его перед окончанием – увлекла физика. Теперь, вот, возвращаюсь в прошлое, – ответил он.

– Ты меня поражаешь, Ромочка…

– Ты, Катенька, позвони родителям, они волнуются. Я подойду скоро.

Роман в городе купил два шикарных букета цветов, один сразу же вручил Кате, второй оставил для ее мамы. Бутылку хорошего коньяка для отца. Машину поставили на платную стоянку недалеко от дома.

– Наконец-то, – воскликнули родители, открывая дверь, – мы уже заждались. Долго же ты спишь, доченька, – подковырнула ее мать.

– Чего ты… дело молодое, – буркнул отец, – проходите, гости дорогие.

– Это вам, Настасья Павловна, – он протянул ей букет цветов, – а это вам, Василий Андреевич, – он передал коробку с коньяком и бутылочкой "Хванчкары".

Молодые сполоснули руки и уселись за стол. Лебедев хотел налить женщинам вино, но Граф попросил налить из им принесенной бутылки, которую тоже поставили на стол.

– Но это тоже "Хванчкара?! – удивился Василий Андреевич.

– Тоже, но не та. Это настоящая "Хванчкара", не из магазина, такой здесь не купишь. Попробуйте – поймете сами. А мы с вами выпьем армянский коньяк. Вон тот, а не этот – внешний вид у них один, а содержимое разное. В магазинах обычно не встречается настоящий коньяк – хороший суррогат, не более того.

– А еще говорят, что яйца курицу не учат. Оказывается, учат и еще как. Что ж, давайте попробуем, выпьем за знакомство, – предложил Лебедев.

Он отпил из бокала, похвалил:

– Действительно прелестный напиток, совсем не похожий на продающийся у нас.

Мать тоже высказалась:

– Абсолютно другой напиток, никогда бы не подумала, что это подделка, – она ткнула рукой в похожую бутылку. – Мы с тобой, отец, всю жизнь в торговле и даже не предполагали, что продаем подделку.

– Подделку? Мы не продаем подделку – у нас есть заключение экспертов, – возразил Лебедев.

– Не станем спорить, – предложил Граф, – тем более что эксперты часто не имеют оригинала и основываются на хорошем суррогате в своих заключениях.

– Ничего себе, – усмехнулся Лебедев, – будущий зятек опустил всю торговлю вместе с экспертами. Но что поделать, если оно так. Пойдете работать в НИИ?

Лебедев наполнил бокалы.

– Нет, Василий Андреевич, я решил расстаться с физикой. Сейчас я свободный художник, попытаюсь проявить себя на этом поприще. Ну, а если не получится – у меня есть альтернатива вернуться обратно.

– Намеревайтесь жить у Кати, в ее квартире? – спросила Настасья Павловна.

– Нет, у меня свой дом за городом, станем жить там. Квартиру Катя может сдавать в аренду. Зачем ей стоять пустой…

– А как же ездить на работу, там ходят маршрутки?

– Мама, мы ужу все с Ромой обговорили, он купит мне машину. У Ромы есть новый автомобиль, но он для меня большеват, и я еще толком ездить не умею. Он купит мне Хонду Джаз, это как Фит, только леворукий.

– А дом какой у вас Роман? – продолжала интересоваться Настасья Павловна.

– Мы с Катей решили ночевать сегодня у нее дома, чтобы не ехать за рулем нетрезвым. А завтра приглашаю вас к себе, к нам, – поправился он, – сами посмотрите. Есть банька, сауна, можно попариться, пожарить шашлыки.

– Сауна и шашлыки – это здорово! – согласился Лебедев, – но стеснять вас не хочется.

– Папа, мама, вы нас не стесните. Вы даже представить себе не можете, как там хорошо. Сосновый лес прямо на участке, семь спален, два туалета, две больших гостиных, кухня больше чем эта комната. Мы вчера жарили шашлыки – прелесть.

– Спасибо, Роман, за приглашение. Но магазин не оставишь без присмотра, тем более, если уедем вдвоем с матерью. Завтра никак нельзя. Выберем денек на недельке и приедем вечерком, переночуем и утром домой.

– А что у вас завтра, можно узнать? – спросил Роман.

Лебедев пожал плечами, посмотрел на жену…

– Не знаю, Рома, тебе, наверное, можно. Завтра у нас день выплаты дани…

– Во сколько они за деньгами приезжают или вы сами деньги куда-то отвозите?

– В магазин приходят, обычно ближе к вечеру, но могут заявиться в любое время, – ответил Лебедев.

– Тогда сделаем так – я утром уеду покормить собак. У меня два щенка овчарки, совсем еще маленькие. Потом вернусь и улажу проблему с данью. Никому и ничего платить будет не надо.

– Рома, ты, пожалуйста, не лезь в это дело, это не те люди, с которыми можно спорить. Все равно ничего не решишь, только хуже будет – могут избить и магазин сжечь. Спасибо, конечно, за участие, но я тебя прошу не беспокоиться и забыть. Будем считать, что я ничего тебе не говорил.

– Хорошо, как скажете, Василий Андреевич.

Граф встал, Лебедев недоуменно посмотрел на него.

– Я… носик попудрить, – смущенно произнес Роман.

– А-а, конечно, – ответил Лебедев.

Граф ушел в туалет и набрал номер начальника полиции Кочнева.

– Добрый день, узнали… Не предполагал, что придется снова к вам обратится, – говорил он голосом полковника Арнаутова, – вы оказались очень разумным человеком. Я знаю все подробности, можно не объяснять, та дама меня никогда не интересовала, но меня интересовал ее друг на тот момент, вы его знаете… Да, вы правильно поняли, он сейчас собрался жениться, будущий тесть – хозяин небольшого продуктового магазинчика, его фамилия Лебедев. Не хотелось бы, чтобы его беспокоили. По-моему, это неплохой обмен на бизнес той дамы и оказание помощи моему другу и его тестю, если потребуется… Вы очень разумный человек, с вами приятно разговаривать, всего доброго.

Граф вернулся к столу, предложил тост:

– Я бы хотел выпить за родителей девушки, в чьих глазах я утонул с первого взгляда, за вас, Василий Андреевич и за вас Настасья Павловна.

Они еще долго разговаривали легко и свободно, обменивались мнениями. Ближе к вечеру Катя засобиралась домой.

– Мы, наверное, пойдем с Ромой, вы устали и нам пора отдохнуть.

– Да, – поддержал ее Граф, – завтра пораньше уедем домой, заходить не станем – щеночки маленькие заждались нас. Вы меня извините, Василий Андреевич, но вашу проблему я все-таки решил – никто больше не станет вас беспокоить и приходить за деньгами. Это номер Кочнева, начальника местной полиции, вы всегда можете к нему обратиться, и он сделает все, что вы пожелаете.

– Но как ты узнал про Кочнева? – изумился Лебедев.

– Это не важно, Василий Андреевич. Ему только что сделали предложение из Москвы, от которого он не смог отказаться. Обещал оказывать вам посильную помощь и поддержку, если таковая потребуется. Так что не переживайте, работайте спокойно, полицейское иго кончилось.

Лебедев действительно удивился, когда никто не пришел за деньгами ни в назначенный день, ни в последующем. И не понимал, как можно решить такую проблему, не выходя из квартиры. Он, конечно, догадался, что Граф не пудрил носик, как он выразился, а кому-то позвонил. Должно быть, у Романа очень большие связи, если он одним звонком решил такую задачу.

– Как тебе мои родители? – спросила Катя, когда они вышли из дома.

– Хорошие люди, – ответил Роман, – трудяги с напряженным ритмом работы.

* * *

Данила Семенович Аракчеев – средненькой руки бизнесмен и легализовавшийся лидер небольшой ОПГ, все еще имеющей бойцов для отжимания, вымогательства и решения других не очень правопослушных задач, негодовал. Он распекал своих бойцов, которые не могли отыскать и привести к нему того неизвестного мужика, похитившего у него из-под носа понравившеюся девушку, как и ее саму. Ни он, ни она не появлялись нигде, никто их не знал. Единственное, что удалось узнать, так это то, что мужчина был любовником Воронцовой, этой стервы, всегда переходившей ему дорогу. Воронцовой нет, исчез и ее парень.

Обращаться в полицию не по правилам определенных кругов, но Аракчеев на это решился. Запала в душу ему эта девчонка, которую хотелось отыметь на глазах того мужика, а потом отдать своим бойцам на круг. После лишить мужика достоинства и выкинуть на улицу – пусть знает, как связываться с Аракчеевым, именуемым в преступном мире Сатрапом за свою родительскую фамилию.

Он ввалился к начальнику полиции Кочневу без приглашения и стука, как к себе домой. Развалился в кресле, начал без предисловий:

– Пару недель назад я в кабаке отдыхал… Соска одна понравилась… такая тельная девка с рабочими губками и длинными ногами – закачаться. Пригласил ее к себе, а какой-то мужик увел, еще и руку моему бойцу сломал. Найти не могу ни ее, ни его. Говорят, что мужик этот с Воронцовой был последнее время, другой информации нет. Найди их и отдай – двойную таксу плачу.

Кочнев догадался сразу о ком идет речь и решил помолчать немного, обдумать план действий. Сатрап был ему поперек горла, но до сего времени он не мог с ним справиться. Негласная война с мафией была не нужна нечистоплотному полицейскому, но сейчас сходняк не выступит против него решительными действиями. Сатрап обратился к менту за помощью, что не принято у воров и авторитетов и само по себе лишало его права помощи других лидеров преступной среды.

– Че ты молчишь, Кочнев? Я же с тобой разговариваю. Найдешь девку и мужика?

– Я дам тебе один совет…

– На хрена мне твои советы, – перебил Сатрап начальника полиции, – ты найди девку с парнем и отдай – хорошие бабки получишь, сам знаешь.

– А ты все-таки послушай, Сатрап, этот мужик из тех, которых трогать нельзя. Понял?

– Чего это его трогать нельзя? – возмутился Сатрап, – не понял.

– Ты меня не первый день знаешь… Повторяю еще раз – трогать его нельзя. Ни нам, ни вам, ни конторе. Теперь понял?

– Не понял…

– Если не понял – гуляй. До вечера вряд ли доживешь, а вот до утра, следующего точно не дотянешь. Чего сидишь – вали отсюда.

– Ладно, – пошел на попятную Сатрап, – хрен с ним, с мужиком, но бабу-то найди.

– А баба, как ты выражаешься, стала его женой и уважаемой женщиной. За нее тебе вообще голову оторвут и пришьют к заднице суровыми нитками. Скажут – так и было… даже опускать не станут. Я тебя по-хорошему предупредил, Сатрап, по-дружески, так что звони своим быкам – пусть прекратят поиск и живи спокойно.

– Сам найду… – Сатрап встал, – а тебе, мент, веры нету и не было. Смотри, как бы бизнесу твоему конец не пришел…

Кочнев нажал кнопку экстренного вызова наряда, произнес с вызовом:

– Сейчас и поглядим… у тебя еще есть пару секунд одуматься.

Сатрап понял, что ему здесь не светит и уже строил планы, как станет отжимать бизнес мента. Мысли прервал ворвавшийся наряд.

– Наручники на него, – приказал начальник полиции.

Сатрапа скрутили мгновенно, застегнули наручники сзади. Кочнев приказал снова наряду:

– Вызовите сюда оперов и понятых.

Когда пришли верные ему оперативники и пригласили понятых, Кочнев объяснил:

– Ко мне в кабинет ворвался вот этот мужчина, стал угрожать физической расправой. Пришлось вызвать дежурный наряд полиции…

– Мент поганый… Я тебе точно башку оторву, – перебил его Сатрап.

– Вас, граждане, – продолжил Кочнев, – пригласили сюда в качестве понятых. Вы должны внимательно наблюдать за нашими действиями и подтвердить или не подтвердить, если что-то будет не так, свой подписью в протоколе зафиксированные события. Сейчас будет произведен личный досмотр этого гражданина в вашем присутствии. Вы уже слышали угрозы в мой адрес…

В ходе обыска у Сатрапа изъяли пакетик с порошком белого цвета, пистолет ПМ и фотографии десятилетней девочки, объявленной в розыск, как без вести пропавшей и найденной позже изнасилованной в лесном массиве. Девочка была сфотографирована голенькой и уже мертвой на лесной лужайке.

Кочнев остался доволен – его верные опера так ловко подсунули в карман Сатрапа пакетик с героином и фотографии, что понятые ничего не заметили и готовы были поклясться на библии, что обыск производился в рамках закона. Пистолет не подсовывали – этот придурок держал его всегда при себе.

Через сутки тело повесившегося Сатрапа обнаружили сотрудники СИЗО. Факт совершенного над ним мужеложства в протоколе не зафиксировали. Шайка его распалась, а некоторые личности были объявлены в розыск. Те, например, которые пытались похитить в баре Екатерину.

Через два дня Кочневу позвонил "Арнаутов", поздравил с раскрытием тяжкого преступления и как защитнику друга и умному человеку посоветовал готовить дырочку для полковничьей звездочки.

* * *

Начальник УФСБ генерал Пилипчук Иван Арнольдович проводил очередной совещание, пригласив к себе сотрудников отдела полковника Захарова Сергея Григорьевича.

– Докладывайте, полковник, по Графу.

Захаров встал, но генерал жестом руки попросил сесть.

– Роман Сергеевич Граф… предлагается кодовое имя Дачник, не связанное с его деятельностью.

Он посмотрел на генерала, тот согласно кивнул головой. Захаров продолжил:

– Дачник из детдома, родственников не имеет, родители не установлены. После школы в 2002 году поступил в институт имени Сурикова в Москве, проучился практически пять лет, но дипломную работу представлять не захотел, в 2007 году поступил на физико-математический факультет университета в Санкт-Петербурге, в 2012 году окончил университет с отличием и был принят в НИИ младшим научным сотрудником. Через год защитил кандидатскую диссертацию и стал продвигаться в науке семимильными шагами, получив мировую известность среди физиков, особенно занимающихся нанотехнологиями. Доцент университета. Его работы, связанные с плазмоникой, были засекречены в 2014 году. Тогда же дачнику предложили работу в закрытом НИИ, но он категорически отказался. Разговор с ним записывался, я запросил запись и прослушал ее. Пришел к однозначному выводу – сотрудник Питерского управления, производивший беседу, сделал все возможное, чтобы Дачник отказался от работы в НИИ и даже добился большего – он вообще оставил физику. Вольно или невольно это произошло, но считаю действия Питерского коллеги однозначно вредительскими.

– Оставьте запись, полковник, я послушаю и приму решение, – произнес с недовольством генерал, – в вашу задачу не входит оценка действий коллег из смежного управления. Вам ясно?

– Так точно, товарищ генерал, ясно.

– Продолжайте.

– В конце мая этого года дачник прибыл в наш город, поселился в гостинице и в ресторане познакомился с хозяйкой этого комплекса, известной бизнес-леди Воронцовой. Известная нам дама с криминальными наклонностями обожала молодых симпатичных и высоких брюнетов, пригласила его к себе. Некоторое время он проживал у нее, но по неизвестной причине оставил ее. Возможно, понял ее противоправную сущность и склонность к противоположному полу, возможны другие причины. Он покупает себе коттедж в пригороде за десять миллионов рублей и поселяется там, приобретает автомобиль за два миллиона. Причем везде расплачивается долларами по курсу Центробанка.

– Установили, откуда у него такие деньги? – спросил генерал.

– Точно не установлено, товарищ генерал. Возможны некоторые накопления. Предполагаем также, что деньги ему могла одолжить Воронцова, которая, как вы знаете, была застрелена полицейскими в ходе проводимой ими операции. Действия полицейских признаны правомерными. Воронцовой нет – какую сумму он одолжил у нее: неизвестно. Но сумма может быть достаточно солидной.

В баре одного из ресторанов Дачник знакомится с гражданкой Лебедевой Екатериной Васильевной, которую в тот момент собирался похитить и изнасиловать Аракчеев по кличке Сатрап. Дачник легко отбивает девушку у бойцов Аракчеева, одному выворачивает руку, ломая ее в плечевом суставе, и исчезает. Ранее дачник занимался в различных секциях восточных единоборств, имеет черный пояс, сейчас с Лебедевой проживает в гражданском браке и собирается оформить отношения законно.

Лебедева оказалась научным сотрудником НИИ, занимающегося нанотехнологиями. Мы проверили – их знакомство случайно, она из порядочной семьи, не представляющей для нас оперативного интереса. Также удалось установить, что дачник в настоящее время решил серьезно заняться живописью – рисовать и продавать картины, на что и существовать в дальнейшем. У меня все, товарищ генерал, разрешите: дальнейшую информацию доложит майор Звягинцев Василий Дмитриевич, он физик по образованию – ему легче.

Генерал согласно кивнул головой.

– Дачник после окончания физико-математического факультета вплотную занялся нанотехнологиями и более конкретно плазмоникой, как одной из отраслей наноэлектроники. Дачник оставил свои работы в НИИ Санкт-Петербурга незавершенными до конца, и пока ученые не могут их завершить, утверждая, что тут необходима его голова. Также есть мнение, что он эти работы завершил и тщательно спрятал после обидной для него беседы с нашим коллегой из Питера.

– Вы тоже считаете, что коллега провел саботажную беседу? – спросил генерал.

– Я уверен в этом, товарищ генерал. Дачник, хоть и молодой человек, но ученый с мировым именем, талант, а таланты часто привередливы по характеру. В ходе беседы ему было сказано прямо, что он станет работать на государство под контролем ФСБ, все свои действия, например, знакомство с девушкой, он должен предварительно согласовывать с нашими сотрудниками. Ему конкретно предложили без какой-либо альтернативы стать рабом государства и агентом ФСБ, требовали от него подписки о сотрудничестве.

– Даже так?

– Именно так, товарищ генерал, разрешите продолжить? – получив согласие, Звягинцев доложил: – Работы дачника позволили бы нам создать компьютер небывалой мощности размерами со спичечной коробок, проникать без труда и следов в информационные архивы зарубежных спецслужб. Оказывать желаемое влияние на работу электроники зарубежного оружия на любом расстоянии. Например, ракета может не полететь или взорваться в собственной шахте. Кроме того, управляемые плазмонные колебания свободных электронов вещества могут войти в резонанс. Практически это может выглядеть следующим образом – взял человек авторучку, условно конечно, очертил ею на расстоянии круг на броне танка или бетонном бомбоубежище – кусок брони или бетона просто выпал из сооружения и все. Толщина и материал не важен – это может быть несколько километров брони или бетона… провел ручкой и вывалился кусок, провел по человеку и разрезал его пополам.

Позавчера Дачник знакомился с родителями невесты и ночевал в ее городской квартире. Мы решили воспользоваться ситуацией и проникнуть в его коттедж – ничего не получилось. Сотрудники, пытающиеся проникнуть через периметр ограждения его участка, элементарно засыпали, коснувшись какой-то невидимой линии или луча. Природа и источник излучения не установлены, товарищ генерал. Фантастика какая-то…

– Фантастика… – произнес протяжно генерал, – только этой девки нам не хватало для полного счастья. Что предлагаете, полковник Захаров?

– Я предлагаю внедрить в НИИ, где работает Лебедева, лаборантом, например, майора Звягинцева. Прощупать ее и предложить работу в закрытой лаборатории под руководством Дачника. Считаю, что она не только согласиться, но и приложит все усилия к возврату дачника в физику. Естественно, что должна быть соответствующая зарплата и свобода действий. Дачник человек не глупый, преданный Родине гражданин и сам поймет, без нажимов извне – где, что и с кем можно говорить. Нам лишь останется аккуратно присматривать за ним и вежливо направлять при необходимости. Никаких альтернатив – только разъяснения, подталкивающие к определенной свободе выбора.

– Подталкивающие к определенной свободе выбора… Как ты мудрено выразился, полковник, – усмехнулся генерал. – Хорошо, принято, действуете, – приказал он. – И еще – наверху принято решение об увольнение из органов полковника, проводившего беседу с Дачником. Его действия признаны неумышленным, хотя и могли причинить вред государству. Вот такая формулировка, господа чекисты. Жаль, но в уголовном кодексе отсутствуют статьи и понятия о саботаже и вредительстве. Все свободны.

* * *

Вернувшихся из родительских гостей Романа и Екатерину встретили Шарик и Ролик. Щенки поскуливали, словно одновременно выражая радость и обиду за проведенное одиночество, тыкались мордочками в ноги, пытаясь облизать их и одновременно потереться боками.

Роман взял их на руки и понес кормить. Пока проголодавшиеся щенки кушали, он включил компьютер.

"Ага… все-таки нашли и не удержались от попытки проникновения, – произнес он тихим и оскорбленным голосом, – надо подумать, как распорядится этой видеоинформацией".

Подошла Катя, глянула на монитор.

– Это что, Рома? Вроде бы наш забор и люди какие-то?

– Да, Катенька, это незваные гости, решившие посетить наше гнездышко, пока мы гостили у родителей. ФСБ, решившая, что ей все можно – понатыкать везде свои жучки.

– Кошмар, – поразилась Катя, – это же запрещено законом. Как же Постановление суда, наша Конституция?.. Может суд дал им разрешение?

Граф посмотрел на ее лицо, словно из детской непосредственности, улыбнулся, прижимая к себе.

– Катенька, родная моя, милая девочка… Это не детство: можно-нельзя, это взрослая жизнь. Закон и законность применения Закона – понятия разные для спецслужб всех стран. И все они, без исключения, этот Закон нарушают, особенно в рамках конфиденциальности личной жизни. Подглядывают, подслушивают… Естественно, что суд может дать им разрешение только в рамках законности. Шантаж – один из излюбленных способов уговора добропорядочных и не совсем порядочных граждан. Если они решились на тайное посещение нашего жилища, значит, хотят меня вернуть в физику любыми методами и средствами. И не просто вернуть, а в закрытый НИИ или лабораторию – не важно.

– Рома, но это же подло, как они могут пробираться в чужой дом, как воры?

– Не знаю, Катя… Спецслужбы – структуры сильные и властные. Они часто не верят в силу простого человеческого общения, силу слова и логику мыслей, прибегая к заурядному шантажу. И что самое гадкое – это у них часто срабатывает, чаще, чем объяснение и убеждение.

– Но что они могут найти в нашем доме, Рома? Мы же не предаем Родину, у нас нет тайн и секретов. Чем они смогут нас шантажировать – составом борща, который я варю или шашлыками, заявив, что это мясо иностранного политика?

Граф расхохотался откровенно.

– Молодец, Катенька, прелестно сказано! Давай посмотрим запись и поймем, что им надо.

Он включил просмотр. Ночь, но на мониторе хорошо просматривались не только фигуры, но и лица.

Подъехал джип, из него выскочили четыре человека, огляделись и подошли к забору. "Высоковато, но справимся. Вы двое в дом, мы остаемся здесь, – командовал старший, – действуйте не спеша, но быстро". "Чего торопиться – он у своей бабы до утра застрял", – возразил один из прибывших. "Поговорим мне еще, – урезонил его старший, – соседи могут полицию вызвать. Подойти кто-нибудь случайно, мало ли что. Ставите жучки везде, кроме туалета и ванны, и назад. Обязательно во все спальни, даже в те, которыми не пользуются. Вдруг он или она приведут кого, а семейное ложе не захотят пачкать". "Противно это все – следить за честными гражданами"… – произнес подчиненный. "Кончай базарить, давай, прыгай", приказал старший.

Двое присели на корточки, двое встали им на плечи. Первые выпрямились, а вторые ухватились за верхнюю часть забора руками и словно застыли. "Откуда вода, чего вы там сверху льете"? – заверещал старший. Верхние свалились кулями на землю. "Вы чего"? – тормошил их и спрашивал старший. "Они без сознания оба, отключились", – произнес другой. Старший все тормошил коллег, не зная, что делать дальше, потом скривил лицо: "Фу, откуда это говном запахло"?

"Видимо, по забору проходят невидимые лучи. Я слышал про такие, – пояснял сотрудник, – они отключают сознание на некоторое время и гладкую мускулатуру, то есть сфинктеры. Поэтому наши обоссались и обкакались непроизвольно". "Фу, – старший только теперь понял, что это была не вода, стараясь стряхнуть с себя остатки мочи, – тащим их в машину между сиденьями, а то все загадят, и сваливаем… лучше в багажник… а сюда экспертов отправим". Они запихнули своих в багажник и укатили.

– Ромочка, – произнесла Катя, прижавшись к нему, – я не знаю, что делать – плакать или смеяться? Смешно и обидно одновременно. Это же гнусно – лезть в чужой дом… У нас, правда, есть такие лучи на заборе? – спросила она, – они не опасны?

– Да, Катенька, есть такие лучи и они не опасны. Человек, касаясь их любой частью своего тела, засыпает, испражняется непроизвольно и просыпается через пять минут. Животные и птицы эти лучи чувствуют, не знаю, как, но чувствуют. Если ты обратила внимание, то могла бы заметить, что на наш забор никогда птицы не садятся.

Он заметил, что Катя начала вздрагивать понемногу, понял – старается сдержать смех, но не смогла, расхохоталась во всю, приговаривая:

– Чего вы там сверху льете… Ромочка, я даже не обижаюсь на них… пусть еще приезжают…

– Мы, дорогая, поступим следующим образом – запись выложим в интернет и поверх пустим бегущую строку – мочевой пузырь и кишечник оказались честнее чекистских мозгов, не выдержав беззакония.

Долго смеялись оба, представляя, как на это посмотрит прокуратура и чекистское начальство в Москве. Посмеются все, кроме участников событий, но меры-то принять придется.

Катя ушла на кухню готовить обед… Роман взял подрамник и стал набрасывать карандашом эскиз ее портрета, глядя на ряд сделанных им же фотографий. Начертил овал, определили глаза, брови, нос, рот… Через полчаса получился карандашный набросок, соответствующий оригиналу. Он отошел немного назад, чтобы окинуть рисунок издалека и наткнулся на Катю.

– Я начала готовить обед, а из головы никак не выходила мысль о лучах на нашем заборе. Я же все-таки физик…

– Понятно, – перебил ее Роман, – хочется знать, как это работает, если нет ничего видимого?

– Хочется, Рома, но ты меня не перебивай, пожалуйста… я и сама собьюсь… Хотела вначале уговорить тебя вернуться – ты же великий физик… Сейчас глянула, как ты рисуешь и засомневалась – у тебя так здорово получается. Что если в тебе пропадает Тициан, Шишкин, Куинджи или Рембрандт, например? Я не знаю… ты сам определишься. Так что это за лучи?

– Как ты меня… и великий физик, и Тициан… прямо взлечу сейчас…

– Ну, Рома…

– Все, уже приземлился, – он улыбнулся, – рисовать, как все, я могу, это бесспорно. Но встать в ряд с названными художниками, это, извините, надо быть гением. Но почему бы не попробовать? Леонардо тоже не в одной области был силен. Это я так… немного губу раскатал… А лучи… Самое сложное – это было сделать запись электромагнитных колебаний зоны сна головного мозга и гладкой мускулатуры. То есть я пошел от обратного – определенная частичка мозга посылает во внешнюю среду свой импульс – я сплю, как и гладкая мышца. Выявить, определить, отделить от других импульсов и записать… Да, здесь пришлось повозиться. Когда появилась запись… все остальное не сложно и доступно любому. Прибор посылает луч определенной характеристики, конкретные нейроны улавливают его и дают команду к действию – человек засыпает и обгаживается. Все элементарно, Катя.