Текст книги "Сезон тихой охоты(СИ)"

Автор книги: Борис Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

   – Да ну, – покачал головой Октавий. – Ерунда всё это. Он её найдёт в любом случае, и всё тут. Ты что, не видишь, как они друг на друга смотрят?

   – А как? – я не сразу понял, что он имеет в виду.

   – Ах да. Я почти забыл, что тебе ещё только одиннадцать лет, – усмехнулся Октавий.

   – Да ну тебя, – рассердился я на старшего друга. – Давай лучше сосредоточимся на поиске.

   – И это тоже верно, – легко согласился Октавий. – Мне почему-то кажется, что всё окончится хорошо. Мы не можем проиграть, находясь так близко к завершению всего путешествия.

   Не помню, что я хотел ответить ему – но именно в этот момент я услышал, как Никиас буквально кричит – мысленно, конечно же:

   – Они здесь! Свартальфары!! Кресс у них нет, но они тут! Западная часть руин!

   Что это было – крик нетипичного для моего друга страха? Нет; уже через две секунды я понял, что это было предупреждение.

   – Никиас! Что вы делаете? – я мысленно рванулся туда, к Никиасу и Одальгарту, но физически, конечно же, остался на месте.

   – Вести от Никиаса? – Октавий поднял брови.

   – Погоди... – я пытался определить, где они находятся. Запад... Конечно, Никиас сказал это для того, чтобы мы не шли в ту сторону, но сейчас я испытывал желание поступить совершенно противоположным образом. Возможно, он тоже догадался о чём-то таком, потому что я вновь услышал его голос:

   – Марк, Октавий, не вздумайте идти к нам! Ищите Кресс, спасите её!!!

   – Погоди! Где ты? – я хотел спросить что-то ещё, но внезапно осознал, что... Не слышу Никиаса. Не ощущаю его присутствия – и всё тут. Полностью. Мне понадобилось секунд десять, чтобы понять, что это означает. Потом ещё пять – чтобы просто прийти в себя и сделать хоть что-нибудь, чтобы получилось хотя бы сообщить всё услышанное и почувствованное Октавию:

   – Никиас... Он... Он...

   – Нет... – выдохнул наш предводитель. – Только не это... Ты уверен в этом, Марк?!

   – Я ни в чём не уверен, но он сказал, что на них напали свартальфары, а теперь я не чувствую его, совсем!!!

   – Отставить панику. – Октавий быстро овладел собой, хотя и ему это далось нелегко. – Нам надо найти Кресс. У неё меньше шансов защититься, если она попадёт в беду.

   – Да какое защититься, если он уже... – я едва не застонал. Хотя Октавий был прав – если с Никиасом что-то случилось, то уже поздно бежать к нему на помощь, а вот с Кресс ещё не всё было потеряно. Во всяком случае, я чувствовал, что она где-то рядом... Как ещё минуту назад чувствовал Никиаса. Мда...

   – Ищем, ищем! – скомандовал Октавий; я чувствовал, каких усилий ему стоит не впасть в панику или отчаяние, и не спорил. Да что там – я не меньше него хотел найти пропавшую Кресс, и, пока он высматривал её в темени развалин и кустов, я щупал пространство, пытаясь охватить своими магическими импульсами весь холм.

   Обычно я видел достаточно хорошо, чтобы уловить малейшее изменение в пейзаже. Поэтому вышедшие из тени – совсем близко, смертельно близко к нам – свартальфары застали меня врасплох. Только когда они уже вышли, я крикнул:

   – Они тут, осторожно! – но это мало что изменило, потому что Октавий и так заметил ночных охотников всего на секунду позже, чем я.

   – Эй, эй... – он слегка попятился. – Как вы тут оказались?

   Свартальфары не сказали ни слова. Они вообще не любили говорить, или иным образом показывать свои эмоции. Вот и сейчас – они лишь безмолвно подняли мечи, неумолимо надвигаясь на нас. Я машинально отметил, что их мечи – нереально острые и вызывают страх одним лишь своим видом... И тут угол моего зрения резко сместился.

   – Авось не найдут в траве, – пробормотал Октавий, опуская руку, в которой только что был зажат шнурок. – Марк, выберись отсюда. Не знаю, как, но выберись. Кто-то должен выжить... Хоть кто-нибудь.

   Я хотел что-то сказать, но не смог – энергия, которая позволяла мне говорить, видеть и делать вообще что-нибудь, энергия Октавия, неожиданно прекратила течь через моё каменное тело. Наступила полная тьма и абсолютная тишина.

III.

   Когда темнота обступает со всех сторон – сложно собраться и что-то сообразить. А тем более, когда эта тьма абсолютна и не пропускает ничего, кроме... Кроме меня самого. Я как бы видел себя со стороны – себя, висящего в пустом пространстве. Дёргаться было совершенно бесполезно. Да, если честно, дёргаться мне как-то не хотелось. По большому счёту мне сейчас не хотелось ничего – разве что забыться, умереть. Но и это тоже было мне недоступно.

   Мы были разбиты. Полностью. Я не знал, что произошло с Кресс, со второй командой... Но надежд я не питал. Последние полгода, проведённые в облике амулета, забрали у меня всю мою прошлую детскую наивность, вынуждая быстро повзрослеть. А сейчас... Сейчас... Ведь, если мы не дошли до конца – это означает, что и расколдовать меня тоже некому! Погодите, что? Нет, я не хочу!! Я хочу быть живым человеком, из плоти и крови, хочу дышать, есть, пить, спать, хочу что-то чувствовать!! Выпустите меня из этого камня! Я не...

   Я, кажется, уже говори, что дёргаться было бесполезно.

   Время шло. Я не знал, сколько уже натикало; одно время я пытался развлекаться тем, что подсчитывал секунды, но на трёх тысячах двуустах шестидесяти семи я сбился, а начинать это занятие по новой не хотелось. Оно не слишком-то и помогало, скорее, наоборот – напоминало о плачевности моего положения. Ведь теперь никто не знает, что я здесь, никто не найдёт меня... Неужели же я обречён на то, чтобы именно так провести вечность?

   Интересно, а сможет ли отыскать меня здесь Оркус? Именно амулет, в который я был всунут посредством магии, изначально был его целью. Но пока я в нём – он не сможет завладеть его магией... На какое-то мгновение мне в голову пришла даже крамольная мысль о том, что Оркус, возможно, выпустит меня из камешка, чтобы поместить туда другую душу, которая будет ему покорна... Но я быстро прогнал её. Какую бы тоску не нагнетала перспектива оставаться амулетом до конца времён, это всё же было лучше, чтобы выбраться отсюда ценой предательства и предоставления злому божеству поистине безграничной власти. Может быть, своим сидением здесь я этот самый конец времён по возможности отдалял? Это не слишком сильно, но грело душу.

   К тому же, подумалось мне, если бы свартальфары, посланные Оркусом, нашли меня – они бы уже давно принесли меня к своему господину... Видимо, у Октавия всё-таки получилось в последний момент зашвырнуть меня так далеко, чтобы даже их зоркие глаза не смогли разглядеть меня в густой траве.

   А хотя... Я ведь не знаю, что происходит вокруг. Снаружи могли быть те самые тихие холмы, жерло вулкана, морское дно, оркестр со слонами или пресловутое царство Оркуса – для меня было всё едино, потому что без поддержки своего носителя, без его энергии, амулет ничего не мог – даже видеть или слышать.

   Шло время. Сколько – я не знал. Возможно, секунды, а возможно – и годы. Времени здесь тоже не было. Я вспоминал какие-то приятные моменты из прошлой жизни, из нашего путешествия, пытаясь хоть этим ненадолго выдернуть себя из всепоглощающей темноты. Это было ошибкой. Нельзя было воскрешать в сознании образы друзей... Меня захлестнула дикая тоска по всему, что было раньше, по друзьям, по человеческому облику и безвозвратно прошедших годах... По утраченному детству. Здесь, внутри холодного камня, я оставался таким же, каким был в момент превращения – но в мыслях я уже давно (если слово "давно" вообще применимо к моему состоянию) не ощущал себя ребёнком. Скорее, седым и сгорбленным стариком, прошедшим через все беды, которые только в состоянии предложить человеку жизнь. Отвлечься от тоски было нечем, и она стала моим новым спутником в этой пустоте.

   Умереть я не мог, хотя порой об этом и мечталось. Жить – тоже. Амулеты не спят, камни не теряют сознание. Да, времени здесь не было, но у меня в мозгу-то оно было! И из-за этой проклятой магии я был вынужден ощущать каждую секунду, растягивающуюся на столетие или два. Это сложно понять тому, кто подобного не ощутил. Я даже злейшему врагу не пожелал бы оказаться на моём месте. Время шло, хотя поймать его было невозможно. Сколько я уже пребывал тут? Тысячелетие, два?

   Постепенно тоска по старой жизни начала уходить, но не стоит думать, что это было хорошо. Я был бы рад ощутить хотя бы её – только бы ощущать вообще что-то! Но чувства медленно, неумолимо и спокойно утекали из моего сознания, разбитого и раздавленного. Может быть, мне всё почудилось? Я никогда не был человеком, никогда не играл на пыльных улицах римского городка, никогда не осматривал змеиные пещеры в холмах? Никогда не сталкивался с магией, с путешествиями, с палантирами, со свартальфарами... Никогда не имел друзей. Всё это – только мимолётная блажь, почему-то почудившаяся простому камню с дыркой посередине, подвешенному на кожаный шнурок.

   Или было, всё-таки было?! Но если было – то почему я не могу ничего вспомнить? Ни лиц, ни даже имён. Смутные образы, изредка посещавшие меня, становились ещё более смутными, растворялись в окружающей тьме. Я помнил, что со мной когда-то что-то происходило. Тьма – она ведь была не всегда, да? Что-то было и до неё? Я что-то делал, с кем-то вместе...

   Нет. Ничего не было. Как может существовать что-то, кроме тьмы? Это нелепо. Это... Это невозможно даже представить. Оно не сможет существовать. В мире бывает только тьма, ничего более. Надо успокоиться и не мучить себя какими-то чудными фантомами.

   Время... Я почему-то помнил это слово, но вот что оно означало? Приходившие на ум образы были бессмысленны, ведь так же не бывает! Существует только вечность, постоянный напарник темноты и тишины. Что-то другое – абсурд!

   Ну а если вообразить, что время всё-таки бывает? Сколько этого... Времени... Могло бы пройти с тех пор, как было что-то до тьмы? Минута – это много или мало? Я не мог вспомнить. Должно быть, очень много... А прошло бессчётное количество минут. Нет, всё-таки не прошло, ведь времени не бывает и не может быть.

   Камень? Амулет? Бессмысленные слова. Я – это я. Нечто, существующее в темноте. Я был (было?..) всегда, и всегда буду, потому что неизменна только вечность. У меня нет имени: меня некому позвать, а мне некому дать другое имя. В мире существую только я – и пустота. Слова – глупые соединения образов, не имеющие под собой ничего, не обладающие сутью. У меня тоже нет сути, нет цели... Нет ничего. Зачем и почему я тут – не знаю. Я просто существую, потому что таков порядок вещей. Вещь – это я. Больше в пустоте ничего нет. Я – Вселенная? Может быть. Не знаю. А может быть, это просто ещё одно бессмысленное слово.

   Марк...

   Странное слово. Ещё более странное, чем другие – я не знал, почему, но так и было. Оно навевало какие-то неуловимые, мимолётные мысли. Но это ничего. Все слова выдумал я, чтобы немного разбавить пустоту. Может быть, это слово я специально создал таким? Зачем? Не помню. Не знаю.

   Марк!..

   Да, когда-то это что-то значило, точно. Разве слова могут терять свой смысл? Наверное, могут, ведь когда-то это слово что-то значило, а сейчас – ровным счётом ничего. Оно бесплотным призраком проносится мимо меня, а мне абсолютно всё равно. Мне и не бывает иначе. Эмоции – ещё одно бесполезное понятие, сочинённое мной в вечности. Их не бывает, не может быть: это нелогично и противоречит устоявшемуся порядку.

   Марк!

   Да почему же это слово приходит ко мне так часто? Будто пытается сказать мне что-то... Но что? Ведь оно не имеет смысла. Или всё-таки имеет? Кажется, это... Имя. Чьё? Или моё, или пустоты, или вечности. Больше ничего ведь не существует. Даже, наверное, всё-таки моё, раз оно так упорно крутится вокруг меня. Нужно ли мне как-то отреагировать? Нет. Я не мог бы, даже если бы захотел (но я не могу захотеть: желаний не бывает, бывает единственно существующий порядок).

   Марк!!

   Но почему так настойчиво? Кажется, что оно всё громче и громче отдаётся в моей голове... Вот видите, я уже почти вспомнил, что это такое – голова. Имя – а это и правда моё имя, теперь я точно это осознавал – приходило вновь и вновь. Почему? Что это значит? Не противоречит ли это тому, что я знал до сих пор о пустоте и вечности? Или... Я ничего о них не знал? Мог ли я ошибаться на этот счёт? Могло ли существовать что-то, находящееся вне пустоты, и был ли я когда-то там, за её пределами?

   – Марк!!!

   Чёрт, да меня же зовут!!

   С шумным – хотя и совершенно неслышимым в реальности – выдохом я вынырнул из дробящего сознание забытья-омута. Пустота замерцала... И ушла. Я вернулся в реальный мир, в возможности существования которого уже почти разуверился.

IV.

   – Что? – тьма ушла, но темнота перед моим взором всё ещё стояла. – Кто это?

   Меня ведь и правда звали. Голоса я не узнал – не мог узнать, всё стёрлось из моей памяти – но это должен был быть кто-то, кто... Знал меня?

   – Марк, ты видишь меня? Ты можешь видеть? – голос звал настойчивей, темнота отступала – как после долгого сна. Я увидел сначала траву, потом деревья, небо... И человеческую фигуру, держащую меня в руке. Через мгновение я вспомнил всё – с начала и до конца.

   – Кресс! – буквально прохрипел я (вот странно, у меня нет ни горла, ни рта – а голос и правда хрипнет). – Это ты...

   – Я. – на меня встревожено смотрела она. Живая, здоровая. Целая и невредимая. Вот только какая-то не такая.

   – Подожди... – я собрался с мыслями, чуть было вновь не ускользнувшими от меня, и задал самый важный вопрос:

   – Сколько прошло времени? Сколько я тут провёл? Ты... Ты успела повзрослеть, Кресс. Сколько лет?!

   – Много... – Кресс глубоко вздохнула. – Больше, чем ты можешь подумать, глядя на меня.

   – Сколько? – прошептал я. – Скажи, Кресс, не мучай меня.

   – Почти два века. – Кресс опустила глаза.

   – Но... – я замолчал, не зная, что сказать на такое заявление. – Как ты прожила столько, да ещё и умудрилась выглядеть на двадцать? – спросил я первое, что пришло на ум.

   – Магия. – Кресс снова вздохнула. – Она поддерживает меня. Те, кто выжил той ночью – живы до сих пор именно благодаря ей.

   – Выжил?! – я ухватился за это слово, как за соломинку. – А кто ещё жив?!

   – Я, Катберт... И ты, – покачала головой Кресс. – Остальные мертвы. Правда, мы не нашли ничего, что осталось бы от Бодмаэля... Но и живым его тоже с тех пор больше никто не видел.

   – О боги Рима... – я мысленно замер, а затем спросил:

   – Почему вы так долго искали меня? Если тебе подвластна магия, и вы...

   – Не всё так просто, – возразила Кресс, тщетно пытаясь скрыть от меня искры боли в глазах. – Там, в конце путешествия, мы все должны были стать магами. Должно было произойти что-то вроде посвящения, ради которого это всё и затеивалось. Но мы проиграли. По-хорошему, выжить после этой ночи не должен был никто. Но там... Это сложно объяснить. Катберт и я, мы смогли уничтожить одного из свартальфаров и отогнать этим остальных.

   – Как? – удивился я, но как-то вяло: на фоне всего произошедшего это уже не казалось чем-то поразительным.

   – Палантиры. Нам пришлось воспользоваться их силой... Но это выжало силы и из нас самих. Мы больше суток лежали в отключке, и если бы свартальфары захотели нас убить – им бы даже усилий прикладывать не пришлось. Может быть, они просто подумали, что мы уже мертвы или умрём совсем скоро... Но мы выжили. – Кресс мотнула головой, и я в очередной раз подметил, как она одновременно похожа и не похожа на себя прежнюю.

   – А потом?

   – Потом мы стали жить. Выбрались отсюда, решили и дальше идти по пути магии. Тела остальных мы нашли быстро... А вот вас с Бодмаэлем не было. Всё это время мы думали, как найти вас. Я считала, что Оркус унёс тебя в своё царство... Но сейчас, когда мы наконец-то нашли способ прийти к тебе, оказалось, что ты тут же, на том месте, где мы тогда нашли тело Октавия. Если бы мы тогда знали, мы бы...

   – Брось, – медленно произнёс я. – Меня даже свартальфары не нашли. Вы просто люди, в конце концов, не надо извинятся. Главное – то, что ты всё-таки пришла, и теперь...

   – Марк, я не смогу выпустить тебя отсюда, – почти неслышно прошептала Кресс. – Я знаю, что это то, о чём ты мечтаешь больше жизни. Но тебя заключила в амулет Спескура. Её задания мы не выполнили, и она не будет превращать тебя снова в человека.

   – Погоди... – мой мозг лихорадочно перебирал варианты и отметал совершенно безумные идеи. – Неужели нет никакого другого выхода?

   – Можно... – Кресс сглотнула. – Уничтожить камень. Разбить его пополам, растереть в порошок. Но тогда ты умрёшь... Ты выйдешь наружу, но проживёшь за пару минут все те двести лет, что ты был внутри него. Ты хочешь такой свободы?

   Я задумался. Именно сейчас, когда меня нашли, во мне вдруг резко проснулась жажда жизни. Умирать я определённо не хотел.

   – И что же делать? – безусловно, что-то делать было надо. Но мне на ум не приходило совершенно никаких идей.

   – Есть... – Кресс замялась. – Одна разработка. Скорее, даже идея, это Катберт делать, когда мы готовились к тому, чтобы тебя разыскать. Увидишь... Оно стоит у нас дома.

   – Оно? – я насторожился. Магии в моей жизни мне хватило с достатком, но если она же может помочь мне...

   – То, что, возможно, станет твоим новым телом. Если повезёт, – пояснила Кресс. Она неожиданно помотала головой по сторонам и, сообразив, что стоит на месте, куда-то зашагала, держа меня на вытянутой ладони. – Ты сам всё увидишь. Возможно, это не решит многих проблем, но оно должно позволить тебе самостоятельно двигаться и воспринимать окружающий мир, так что как временное жилище – подойдёт.

   – После двух сотен лет в пустоте я был бы рад и такому, – согласился я. – А где оно находится? Далеко?

   – У нас с К... Катбертом дома. – Кресс почему-то чуть сбилась, но я обратил внимание не на это, а совсем на другое:

   – У вас что, один дом на двоих, что ли?

   – Ну так... – Кресс поглядела слегка удивлённо и будто бы за что-то извиняясь. – Мы живём вместе уже давно, практически всё это время. Мы женаты, Марк.

   Вот это была новость – посерьёзнее, чем моё двухсотлетнее заточение, смерть друзей и магические способности Кресс и Катберта. Хотя... Я вспомнил свой последний разговор с Октавием – тот, за пару минут до его гибели. Не на это ли он намекал мне тогда? Мне было сложно понять это (по уровню знаний я всё-таки оставался одиннадцатилетним мальчишкой, и ко многому относился тоже соответственно), но, поразмыслив, я понял, что он имел в виду именно это. А я тогда не понял!..

   – Ладно, – произнёс я после долгой паузы. – Наверное, мне нужно привыкнуть ко всему этому. Слишком много всякого разного произошло за эти годы... Разберусь, конечно. Но не сразу.

   – Разберёшься, – в голосе Кресс зазвучали радостные нотки. – Главное, что мы всё-таки отыскали тебя, Марк.

   – Мы? – переспросил я. – А Катберт тоже тут?

   – Да, совсем близко, – улыбнулась Кресс. – А до наш дом – недалеко. Он как раз в том городе, где мы жили с тобой до того, как всё началось.

   – Недалеко? – удивился я. – Я помню, как долго мы добирались сюда.

   – Полгода, – кивнула Кресс. – Хотя и с длительными остановками. Но добирались-то мы пешком!

   – А сейчас – что, на конях? – с подозрением спросил я. Возникший в моей голове образ Кресс, скачущей на коне, был довольно необычен, но от неё бы я мог ожидать чего угодно.

   – Нет, – она тряхнула головой. – Магия. Это куда удобнее и быстрее... Хотя и требует некоторой подготовки – по этой причине нам сейчас нужно спуститься с холмов, а не телепортироваться сразу отсюда.

   – Теле-что? – слово было мне незнакомо, хотя приблизительное его значение я понял. – Впрочем, забудь, – добавил я. – Есть куда более важные вещи. Например, останки ребят. Они что, всё ещё здесь, в этих холмах? Или вы куда-нибудь перенесли их, чтобы захоронить?

   – Конечно, мы не оставили их просто так, – кивнула Кресс. – Они похоронены возле пещер – там, где всё началось, где мы встретились.

   – Пещеры-пещеры... – пробормотал я. – Интересно, что бы было, если бы мы не пошли туда в тот день?

   – Пошёл бы кто-нибудь другой, – пожала плечами Кресс. – А я всё равно бы оказалась там, но могла бы не дождаться помощи... А если бы даже и дождалась – всё было бы иначе. Не знаю, лучше это было бы или хуже...

   – Может быть, все бы остались живы, – вздохнул я.

   – Или же не выжил бы никто. А то и вовсе – Оркус завладел бы амулетом, – покачала головой Кресс. – Брось, Марк. Ты ни в чём не виноват. Никто не виноват...

   – Кроме Оркуса. – мрачно процедил я. – И у нас с ним ещё не закончено.

V.

   Кресс ничего не ответила на эту мою реплику, продолжая идти по густой траве. Сейчас что, лето? Весна? Впрочем, неважно, я свободен, а значит, теперь всё пойдёт своим чередом.

   Говорить о чём-то не хотелось – как я уже отметил, на меня вывалилось слишком много информации разом, особенно если учесть, как долго я пребывал в полном отчуждении от мира. Кресс быстрыми шагами спускалась вниз, и я уже видел низину под холмами. Странно... Там, кажется, не было домов – тогда, когда мы поднимались сюда? Впрочем, если вспомнить, сколько прошло времени...

   – Долго ещё? – спросил я. Не то чтобы мне не терпелось – уж что-что, а ждать я точно научился. Но хотелось всё же поскорее увидеть Катберта... И то, что он приготовил мне в качестве моего нового тела. Я хотел снова что-то почувствовать, ощутить, что у меня есть руки и ноги, пробежаться по лужайке, в конце концов... А то, что тело будет не настоящим, а созданным при помощи магии – так не всё ли равно?

   – Не слишком. – Кресс аккуратно обошла кочку; я неожиданно отметил, что её костюм выглядит довольно непривычно и странным образом сочетает в себе женское кокетство с мужской практичностью и удобство. – Наша отправная точка находится за этим холмом, чуть в стороне – там, где её не видно из деревеньки. Там же у нас стоит небольшой домик... Мы в своё время провели здесь немало времени, пытаясь найти тебя, Бодмаэля или какие-нибудь следы тех давних событий. Это довольно удобно – жить вдалеке от всех, только изредка покупать продукты в деревне. Но сейчас нам надо не туда...

   Я вновь замолчал, следя за окружающим пейзажем и, словно губка, впитывая всю окружающую информацию. Перед моими отсутствующими в реальности глазами сейчас вновь стояли картины прошлого, когда мы – тогда ввосьмером – шли по этим же местам, но вот только...

   Только тогда все были живы.

   Может, это моя вина? Я ведь единственный из всех обладал сильными магическими способностями. Бодмаэль мастерски создавал иллюзии, но это был только лишь обман, красивые пустышки. Остальные за время нашего путешествия выучили по паре магических фокусов – например, как сейчас помню тренировки Вальбодо в магических прыжках выше собственного роста – но и всё. Я же был действительно могущественным... Пусть не волшебником, но хотя бы артефактом! В моих силах было спасти их! Я мог...

   Я вдруг ощутил, как через меня заструилась сила. Энергия, которой мне так не хватало во время моего одиночества, и которая втекла в меня в минимальном объеме при первом контакте с Кресс – только чтобы видеть, слышать и передавать свои мысли – сейчас лилась через моё каменное тело нескончаемым потоком. Я понял, что сейчас я в силах совершить... Например... Да что угодно, на самом деле!

   – Даже не думай, – тихо сказала Кресс.

   – Что? – удивился я.

   – Во-первых, магичить. Ты сейчас пьёшь мою силу. Погоди немного, и у тебя будет твоя собственная.

   – А во вторых? – с подозрением уточнил я.

   – А во-вторых, выбрось даже мысли о том, что можно воскресить погибших.

   – Я и не думал о таком! – возмутился я.

   – Значит, ещё подумал бы, – отрезала Кресс. – Как думали мы с Катбертом. Нет. Их не вернуть, и это совершенно точно.

   Я ничего не ответил – мне было попросту нечего сказать.

   Сама по себе загадочная телепортация не произвела на меня почти никакого впечатления. Да, что-то там сверкнуло и я оказался уже в другом месте – подумаешь! Я волшебный амулет, в конце концов, или нет? И не такое видел. Мои мысли сейчас занимало другое.

   – Вернулось? – напротив Кресс стоял молодой мужчина с бородкой. И это Катберт? Если Кресс я узнал быстро, не смотря на изменения, то он... – Нашла!! – воскликнул тем временем стоящий, разглядев меня в руке Кресс. – Марк! Это правда ты?

   – Да, – ответил я. – Это действительно я. А ты сильно изменился, Катберт.

   – Да уж. Что есть, то есть, – легко рассмеялся тот. Кто-нибудь мог бы подумать, что это он беспечности, но я сразу понял, что у него с души только что свалился огромный камень. – Я, по правде сказать, уже и не Катберт. К... Кресс тебе не сказала?

   – О чём? – немного удивился я.

   – Мы сменили имена. Так, чтобы ты не удивлялся. Она теперь Кристина Корпус, а меня называют Клаусс Марли.

   – Но это, конечно же, только для чужих, – улыбнулась Кресс (или Кристина... Крисс?). – Чтобы люди не заметили, что одни и те же люди живут подозрительно долго. Маги нигде не задерживаются надолго и часто меняют имена – такова плата за могущество и долголетие.

   – Плата порой оказывается куда больше, – мрачно заметил я. – Ну, показывайте.

   – Что? – не сразу понял Катберт (Клаусс?).

   – Ну, то, что вы хотели сделать моим телом, – пояснил я. – Ужасно надоело, знаете ли, сидеть внутри камушка.

   – Точно! – Клаусс – легче было называть его новым именем, чем постоянно путаться – хлопнул себя ладонью по лбу. – Пошли.

   Он кивнул Кре... Кристине, и та шагнула в соседнюю комнату. Она была почти пустой – пара стульев, куча глины по углам, вылепленное из этой же глины грубое подобие человеческой фигуры в центре и большое, красивое зеркало на стене.

   – Ну, вот и оно.

   – Это? – изумился я. – Вы серьёзно? Это можно принять за человека?

   – Это только заготовка, – быстро закивал Клаусс. – Ей, Марк, не хватает самой малости – человеческой энергии. Твоя же энергия сейчас заключена в амулете, в результате чего ты не можешь ей пользоваться – только чужой. Но вот если надеть амулет на шею голему...

   – Я понял, – медленно произнёс я. – Пробуем?

   – Пробуем, – кивнула Кристина. И... Накинула нитку на шею глиняному болвану.

   Что-то шарахнуло меня – а может, мне это просто показалось? А затем изображение в зеркале раздвоилось. Там стоял я – такой же, как прежде, как в день превращения... А за моей спиной всё ещё стоял глиняный – как они сказали – голем.

   – Боги Рима... – шёпотом произнёс я. Мои губы в отражении задвигались. Задвигались!!!

   – Погоди, – предостерегающе поднял руку Клаусс. – Это ещё не ты. Просто амулет теперь отражается в зеркале вот таким образом, показывая твою суть. Голем всё ещё имеет вид куска глины. Управляй им, Марк. Измени его – ты это можешь!

   – Давай! – прошептала Кристина.

   Я сосредоточился и медленно закрыл глаза (точнее, это сделало моё отражение в зеркале). Сгусток глины неожиданно смялся и стал меняться, с каждым мгновением всё больше напоминая отражение. Вот только...

   – Боже мой. – Кристина покачала головой. – Что же ты пережил, Марк.

   Да, я был точно таким же, как и прежде. Вот только волосы у бывшего глиняного болвана стали абсолютно белыми. Причём я их такими не делал совершенно точно – по крайней мере, специально.

   – Да уж многое... – я оглядел себя в зеркале, стараясь видеть не только себя-настоящего, но и себя-глинянного. – Ладно, хватит детей. Мне уже давно не одиннадцать лет.

   Я знал, что это мне по силам – вновь изменить облик, причём на сей раз – совершенно осознанно. Податливая глина опять смялась... И из неё начали вырисовываться новые черты лица. Те черты, о которых я с детства мечтал – лицо типичного римлянина, соответствующее всем стандартам красоты моей страны и эпохи, лицо воина, солдата. Двадцать с небольшим лет... Так хватит, пожалуй – я и без того выглядел самым старшим в комнате.

   – Ну что же – вот и готово, – я размялся и прошёлся по полу. Странно... Я всё ещё ничего не ощущал. Ну и ладно, это же только временно, в конечном счёте, а так я хотя бы могу самостоятельно передвигаться по улицам, а не сидеть столетиями в темноте. – Итак – я вернулся, окончательно и полностью. Что у нас на повестке дня, ребята?

Седрик. XIII

I.

   Прошло два месяца с тех пор, как мы поселились в Винчестере и Марк Роман начал наше обучение основам магического искусства. И... Нельзя сказать, чтобы за это время мы сильно продвинулись в этом. Угрюмый великан будто бы специально растягивал и тормозил всё, что только можно. Конечно, все мы понимали, что постичь законы магии – это не стишок вызубрить, однако, по нашему всеобщему мнению, повторять каждый тезис по пятнадцать-двадцать раз, тратя таким образом неделю на информацию, которую можно было выдать за пару уроков, не было необходимо. Стоит напомнить, что, по решению мистера Романа, никто из нас не мог выйти из дома дальше, чем до ограды. На улице, по его мнению, было крайне опасно (и как только обычные люди выживают на этих жестоких, коварных улицах?). Ну а длиться это должно было до тех пор, пока мы не подготовимся должным образом. Значило ли это, что наше обучение, по плану мистера Романа, должно было затянуться лет на десять? У нас попросту не было на это времени. Нам нужно было найти палантир, перейти к следующим миссиям... Да попросту вернуться к своим родителям, которые сейчас ничего не помнили о нас! Та тягомотина, которую устроил нам маг, полностью перечёркивала наши планы.

   Единственным, кто был более-менее согласен с ним, являлся Динго. То ли он вдохновился рассказом о хранителях и их функциях, то ли просто так, но он все эти два месяца усмирял наши бунтарские порывы словами о том, что магия – штука опасная и относиться к ней надо со всей ответственностью. Да кто ж сомневается! Вот только держать нас под замком всё это время – не самая удачная идея.

   Впрочем, было прекрасно видно, что и сам он давно умирает от скуки. Да и в последнюю неделю он всё реже успокаивал нас и всё чаще присоединялся к нам в нашем коллективном ворчании. Что бы там ни было – результат был минимальный, а мы ведь даже не начали искать Маркуса (или как там сейчас прозывался наш злодей)!

   Единственным, кто что-то делал в этом направлении, был Австралиец. Мы с ним уже через пару дней после нашей первой встречи созвонились, а после – мистер Роман по нашей просьбе притащил в дом компьютер (правда, неимоверно старый и медленный), и дальше мы с ним общались по электронной почте. Наскоро перелопатив городские новости в Интернете, он убедился, что большинство "таинственных случаев", произошедших за последние двадцать лет в Винчестере, он уже нашёл – когда в самом начале искал информацию о причинах своего чудесного превращения. Поэтому, отметив несколько заметок, которые при должной толике фантазии можно было притянуть за уши, он переключился на бумажные носители информации. Теперь он просиживал сутки в библиотеках и архивах, поражая всех окружающих своей любознательностью и усидчивостью (им он выдал версию, что хочет написать большую статью обо всех необычных случаях в Винчестере). Что подвигло его на такой большой труд – желание нам помочь или повышенный интерес к этой теме? Если бы мне полгода назад предложили разыскивать информацию обо всём мистическом и необычном, я бы тоже с радостью согласился... Но не два месяца подряд! Пыл же Австралийца не угасал, и он регулярно высылал нам всё новые и новые факты из жизни города – занятные, но по большей части не имеющие очевидного отношения к нашему с ним обмену телами.