Текст книги "В борьбе за свободу"

Автор книги: Борис Гаврилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

«Немой бой» показал бессилие царизма в борьбе с революционным движением на флоте. Однако план восстания «Централки» не мог быть выполнен вследствие недостаточного уровня революционно-классовой сознательности матросов эскадры и отсутствия на кораблях крепких партийных организаций в результате проведенной командованием чистки, а также из-за отказа потемкинцев от преследования эскадры вместе с «Георгием Победоносцем». [184]

Восстанием на «Георгии Победоносце» также руководили социал-демократы, но революционные группы на нем были еще в большей степени ослаблены, чем на «Потемкине», и не имели достаточной подготовки. Наибольшую активность в восстании и здесь проявляли матросы технических специальностей. Недостаточно высокий уровень революционного руководства и промедление в борьбе с контрреволюционными элементами позволили врагам восстания осуществить контрреволюционный переворот. Присоединение «Георгия» к «Потемкину» означало образование революционной эскадры, создало благоприятные условия для развития восстания и позволило потемкинцам начать подготовку к десанту. Измена «Георгия» подорвала их веру в успех восстания, результатом чего явился первый поход в Румынию. События на «Георгии» подтвердили необходимость выполнения рекомендаций III съезда РСДРП и «Централки» о решительной борьбе с контрреволюционными элементами, о постоянной революционной пропаганде и агитации среди политически несознательных участников восстаний.

Поход «Потемкина» в Румынию содействовал превращению российской революции в международную силу.

События в Феодосии еще в большей степени, чем одесский период, вскрыли необходимость связи восстаний в армии с борьбой пролетариата. Именно отсутствие этого явилось причиной трагических последствий феодосийского похода. Потемкинцы после неудачной попытки войти в контакт с местным комитетом РСДРП отказались от взаимодействия с рабочими Феодосии. В свою очередь внешняя изоляция от борьбы пролетариата усугубила положение на самом «Потемкине», где враги восстания вели контрреволюционную агитацию. Выступление контрреволюционеров привело к тому, что команда потребовала прекратить борьбу ввиду отсутствия поддержки со стороны других частей армии и флота, недостатка угля, провизии и пресной воды. Группа руководителей восстания сразу после высадки в Констанце в открытом письме в газету «Искра» писала по этому поводу: «…смеем уверить всех товарищей, что лишь непреодолимые технические трудности и абсолютная невозможность достать угля поставили нас в печальную и трагическую необходимость покинуть наш броненосец»{520}. [185]

В ходе восстания значительно вырос уровень революционно-классового сознания рядовой массы его участников. В. И. Ленин указывал, что «только борьба воспитывает эксплуатируемый класс, только борьба открывает ему меру его сил, расширяет его кругозор, поднимает его способности, проясняет его ум, выковывает его волю» {521}.

События в Севастополе и на кораблях Черноморской эскадры показывают резкое ускорение процесса революционизирования самых широких слоев моряков под влиянием восстания на «Потемкине». Попытки выступлений в помощь потемкинцам оказались неудачными вследствие мероприятий командования по борьбе с революционными группами на кораблях и в экипажах (казармах), что привело к нарушению координации и разобщенности действий матросов, а также из-за замены значительной части команд на кораблях политически несознательными, отсутствия контакта с рабочими Севастополя и городским комитетом РСДРП, а также недостаточной конспирации.

Восстание вызвало колоссальный резонанс в России и за границей. Оно явилось первой крупной победой партии в борьбе за армию, доказало правоту большевистской тактики, содействовало дальнейшему развитию революции. Изучение В. И. Лениным июньских событий помогло ему в дальнейшей разработке проблем вооруженного восстания и революционной армии.

Потемкинское восстание содействовало поляризации и оформлению революционных и контрреволюционных сил, углублению кризиса самодержавия.

Само выступление и сочувствие ему значительной части флота и армии вызвали такой страх у царских властей, что они были готовы пойти на крайнюю меру – уничтожить «Потемкин «, новейший броненосец российского флота, один из немногих, оставшихся после цусимского разгрома.

Июньское восстание занимало большое место в агитационно-пропагандистской работе партии по привлечению армии на сторону народа. Потемкинские события ознаменовали начало грандиозного переворота в сознании солдатских и матросских масс, открыли целую полосу военных восстаний. Между революцией и контрреволюцией развернулась острая борьба за армию, окончательную победу в которой одержала партия большевиков, опиравшаяся на ленинское учение. [186]

Главные причины неудачи восстания в значительной мере были обусловлены его преждевременностью и незавершенностью подготовки. «Поражение революции… – указывал В. И. Ленин, – обнаружило не неверность задач, не «утопичность» ближайших целей, не ошибочность средств и приемов, а недостаточную подготовленность сил, недостаточную глубину и ширину революционного кризиса…» Матросские массы не были вполне готовы к вооруженному выступлению, а руководители восстания не имели опыта его организации. «…В одесских событиях, – писал В. И. Ленин, – есть еще явные черты старого бунта. Но это значит, что передовые волны стихийного потока докатились уже до самого порога самодержавной «твердыни». Это значит, что передовые представители самой народной массы дошли уже не в силу теоретических соображений, а под давлением растущего движения до новых высших задач борьбы… Самодержавие все сделало для подготовки этой борьбы. Оно годами толкало народ на вооруженную борьбу с войском и теперь оно пожинает то, что сеяло. Из самого войска выходят отряды революционной армии»{522}.

Революция 1905-1907 гг. явилась школой для русского и международного революционного движения, «генеральной репетицией» Великого Октября. В огне этой первой революции большевики учились направлять энергию восставшего народа, руководить массами, накапливали опыт организации вооруженных восстаний, совершенствовали революционную работу в армии и на флоте. Главным итогом революционной деятельности партии в войсках и одним из важнейших результатов революции явилось начало открытого перехода отдельных частей армии и флота на сторону восставшего народа.

С самого начала революции перед партией встали острые проблемы классовой борьбы, организации революционной армии. Потемкинское восстание доказало возможность вовлечения царских войск в революционное движение и образования армии нового типа. Оно показало правоту большевистской тактики, но вместе с тем выявило и недостаточный уровень партийного руководства борьбой трудящихся. Опыт восстания и выводы, сделанные В. И. Лениным на его материале, обогатили революционную теорию и практику, внесли весомый вклад в грядущую победу социалистической революции в России. Ленинские положения о привлечении [187] армии на сторону революции подтвердились в Февральской буржуазно-демократической и Великой Октябрьской социалистической революциях.

* * *

Герои– потемкинцы на всю жизнь сохранили верность революционным идеалам. Сразу же после окончания восстания департамент полиции разослал своим агентам за рубежом списки его участников, слежка за которыми велась вплоть до Февральской революции 1917 г. Продолжались и судебные процессы, так как многие потемкинцы нелегально переходили границу и возвращались в Россию. Департамент полиции направил начальникам жандармских управлений приграничных губерний секретное предписание с требованием «установить тщательное наблюдение за возвращением названных лиц (потемкинцев. -Б. Г.) из-за границы и в случае прибытия их На вверенный Вашему надзору пункт подвергнуть их тщательному обыску, арестовать и о последующем телеграфировать департаменту для получения дальнейших указаний»{523}.

Потемкинцев ждали на родине тюрьма и каторга. Например, матрос К. В. Меркушев и машинист А. Н. Надзянов вернулись в Россию сразу после восстания. К. В. Меркушев, бывший крестьянин села Оля ныне Лиманского района Астраханской области, был приговорен к каторжным работам, но через несколько лет бежал и до февраля 1917 г. скрывался на Кавказе. Во время гражданской войны он сражался с белогвардейцами, а с 1928 г. стал председателем рыбацкого Олинско-Федоровского товарищества ловцов в своем селе. А. Н. Надзянова осудили на восемь лет каторги, после чего сослали под надзор полиции в село Харабали Астраханской губернии. Здесь в 1917 г. он вступил в РСДРП (б). Боролся за Советскую власть в Енотаевском уезде. В 1918 г. участвовал в организации партийной ячейки и был избран председателем Харабалинского волостного комитета РКП (б). Ныне именем Надзянова названа улица в районном центре Астраханской области г. Харабали.

В 1910 г. вернулся в Россию матрос Ф. X. Рыжих. Скрыться от полиции и ему не удалось. Суд приговорил его к шести годам тюрьмы. Впоследствии Ф. X. Рыжих участвовал в гражданской войне{524}.

Накануне Февральской революции перешли границу [188] потемкинцы И. П. Суржиков и М. И. Павленков. Первого арестовали 26 января, а второго – 1 февраля 1917 г. Из тюрьмы их освободила Февральская революция{525}.

Некоторые потемкинцы благополучно переходили границу и продолжали революционную деятельность в России. В 1906 г. приехал на родину минный машинист Н. П. Рыжий, но в 1910 г. ему пришлось вернуться в Румынию.

В 1907 г. перешли границу кочегар М. А. Волобуев и маляр И. И. Старцев-Шишкарев. Последний вел революционную работу в Харькове. Но 25 января 1914 г. его схватили жандармы, и из царской тюрьмы он смог выйти только после революции в феврале 1917 г.{526}

По– разному сложилась судьба потемкинцев, оставшихся в эмиграции. Группа руководителей восстания с помощью политэмигрантов из России создала в Бухаресте Объединенный матросский комитет. В него входили А. Н. Матюшенко, И. А. Лычев и др. Комитет ставил задачей организацию взаимопомощи потемкинцев и подготовку их к новой революционной борьбе{527}. Существовал комитет недолго. Вместо него вскоре возникли коммуны потемкинцев. Наиболее известны коммуны в Кымпине, Констанце, Бухаресте и Галаце, которые стали для матросов с «Потемкина» своеобразными университетами политического самообразования: здесь они изучали революционную литературу, сюда приезжали к ним политические эмигранты из России. Потемкинцы выпускали листовки к русским солдатам и матросам, которые затем перепечатывались и распространялись в России. Эти листовки сыграли большую роль в подготовке новых революционных событий на Черноморском флоте. Командовавший флотом в то время вице-адмирал Г. П. Чухнин в августе 1905 г. специально отмечал: «Ежели гнездо, теперь свитое в Румынии, не будет тем или иным способом уничтожено нашей государственной властью, то надо приготовиться к жалкому влачению существования флота…»{528} В сентябре 1905 г. Чухнин приказал просматривать всю переписку между Румынией и Севастополем. Но это не помогло.

15 октября заведующий политической частью департамента полиции П. И. Рачковский писал: «…в настоящее время пропаганда революционных идей среди [189] матросов все более и более усиливается, нахождение же в Румынии бывших матросов броненосца «Князь Потемкин-Таврический», поддерживающих оттуда письменные сношения с матросами Севастопольского порта, содействуя развитию революционного движения во флоте, угрожает весьма серьезными последствиями»{529}.

К ноябрю 1905 г. влияние потемкинцев-эмигрантов на матросов Черноморского флота усилилось настолько, что департамент полиции специально для борьбы с ним увеличил штат севастопольского жандармского управления и отпустил дополнительные средства на содержание агентуры {530}.

Революционные моряки с «Потемкина» продолжали бой с самодержавием даже за границей, помогая готовить ноябрьское восстание 1905 г. в Севастополе. Их организация в Румынии существовала вплоть до Октябрьской революции.

Участники восстания разъехались не только по всей Румынии, некоторые из них уехали в Австрию, Германию, Англию, США, Канаду и даже в Австралию.

В Румынии потемкинцы-эмигранты сочинили на мотив «Раскинулось море широко» песню о своем корабле{*41}:

По бурным волнам черноморским

Чуть видно чернеет вдали,

То сильный и грозный «Потемкин»

Из Тендры в Одессу валит.

Свершил он великое дело,

Он кровью за кровь отомстил

И всех кровожадных драконов

С презрением за борт пустил.

Не видно на нем офицеров,

И нет командира на нем.

Теперь для «Потемкина» мели

И битва с врагом нипочем.

Там равенство, братство, свобода,

Там нет уже светских забот,

Там клятва святая – до гроба

Стоять за рабочий народ.

Вот близится солнце к закату,

В Одессу «Потемкин» прибыл

И якорь огромный свой с борта

В спокойное море спустил.

Наутро товарища тело

С честью на берег свезли, [190]

Павшего жертвой за дело

От подлой дворянской руки.

И труп под навес положили

И флагом накрыли его,

На грудь ему лист положили

С историей смерти его,

У многих стоявших близ трупа

Горячие слезы лились,

Иные молились сквозь слезы

И мстить до могилы клялись{531}.

Судьба разбросала потемкинцев по разным странам. Один из них, инженер-механик поручик Александр Михайлович Коваленко, преподавал математику в школе для детей русских эмигрантов в Женеве, где учился сын писателя А. М. Горького – Максим Алексеевич Пешков.

Но где бы ни жили потемкинцы, они оставались моряками революции. В Румынии, несмотря на обещание не заниматься политической деятельностью, они организовали первый в стране профессиональный союз, устраивали забастовки, демонстрации. За революционную деятельность потемкинцы подвергались преследованиям. Полиция города Плоешти заключила в тюрьму 82 потемкинца по обвинению в революционной пропаганде. Во время крестьянского восстания в Румынии в 1907 г. было арестовано более трети эмигрантов-потемкинцев – около 250 человек. В. И. Ленин в связи с этим отмечал: «В «Europдischer Geschichtskalender» за 1907 г. об этом восстании только правительственные сообщения… в коих указано, что русские матросы с «Потемкина» были «опасным элементом брожения»…» {532}

Румынские власти неоднократно арестовывали матроса З. И. Куликова, 22 арестам подвергался бывший комендор И. В. Гибельнов. В период режима Антонеску в концентрационном лагере содержались минный машинист Н. И. Алексеев и матрос Т. Л. Еремишко{533}.

В Турции в 1906 г. потемкинцы вели активную революционную пропаганду среди команд русских стационеров – канонерских лодок «Запорожец» и «Кубанец», находившихся в Константинополе{534}.

В 1908 г. в Иране матрос-потемкинец А. Гончаров командовал артиллерией в армии восставших крестьян.

Матрос Р. П. Пух вел революционную работу среди английских моряков.

В июле 1915 г. в Париже состоялось собрание потемкинцев [191] в память десятой годовщины восстания. С рефератом «Восстание на броненосце «Потемкин» и его значение» выступил член судовой комиссии хозяин трюмных отсеков И. С. Спинов. На собрании присутствовало 50 человек {535}.

Тяжело приходилось потемкинцам на чужбине. Без знания языка, с репутацией бунтаря трудно было устроиться на работу. Несколько человек умерло от нужды и лишений, среди них был и один из руководителей восстания – большевик Иосиф Алексеевич Дымченко, про которого потемкинцы говорили: «Дымченко с нами, – значит, не пропадем». Погиб он, заблудившись в аргентинской степи, от голода и укусов гнуса{536}.

Только после февральской революции 1917 г. смогли потемкинцы вернуться на родину, не опасаясь расправы. Они активно участвовали в Октябрьской революции и гражданской войне, в мирном строительстве первых пятилеток.

Потемкинцы Ф. Т. Бурмистров и Л. И. Летучев в октябрьские дни 1917 г. боролись за установление Советской власти в Москве: Летучев возглавлял отряд Красной гвардии в Замоскворечье, а Бурмистров был рядовым красногвардейцем, участвовал в бою за Кремль. На фронтах гражданской войны сражались за власть Советов потемкинцы И. Ф. Журавлев, А. С. Зиновьев, С. Ф. Зубко, Л. К. Коновалов, П. К. Кофанов, Т. Р. Курилов, А. П. Озеров, М. И. Павленко, Я. Д. Перепадя, П. И. Подзолкин, Н. Ф. Рыжий, А. Ф. Царев и др. {537} Кочегар И. Т. Чубук был комиссаром в красной кавалерии. Матрос Г. М. Кульков командовал стрелковым полком. Минер Т. М. Исаенко, вернувшись на родину в 1917 г., был избран первым председателем Николопокровского сельского ревкома. Добровольцем ушел на фронт, стал комиссаром батальона. 16 ноября 1919 г. Т. М. Исаенко погиб в бою с белоказаками на Дону у хутора Трехостровянки. В память о нем в 1965 г. на здании сельсовета в слободе Никольской Миллеровского района Ростовской области установлена мемориальная доска{538}.

И. С. Спинов стал комиссаром Варнавинского отряда Красной гвардии на Кубани, а затем заместителем начальника контрразведки знаменитой Таманской армии. В 1919 г. он по заданию партии вел революционную работу среди военных моряков в Туапсе. Спинов обратился к ним со специальной прокламацией, [192] в которой писал: «Товарищи матросы Черноморья! На ваших глазах происходит небывалая в истории человечества борьба двух классов – класса буржуазии и класса рабочих. Рабочий класс под руководством Российской социал-демократической рабочей партии большевиков создал Красную Армию и Красный флот…

Мы, бывшие матросы восставшего броненосца «Потемкин», в 1905 году подняли красное знамя и пошли в наступление против царского правительства за социализм, продолжаем и до настоящего времени начатую нами борьбу.

Призываем и вас, товарищи матросы Черноморья, присоединиться к Красной Армии и общими силами свергнуть контрреволюцию в лице царских генералов, капиталистов и помещиков». Военные моряки, верные традициям «Потемкина», откликнулись на этот призыв, и, когда партизаны начали наступление на город, они обратили оружие против белогвардейцев. И. С. Спинов стал командующим флотилией {539}.

Большевик М. М. Костенко приехал в Россию из Румынии весной 1918 г. На родине в селе Бейкуш близ Очакова крестьяне избрали его председателем сельсовета{540}.

Матрос А. С. Сиротин после Октябрьской революции вернулся в родную Самарскую губернию из Аргентины. Во время мятежа белочехов он вел революционную пропаганду на железной дороге, впоследствии принимал участие в организации сельскохозяйственной артели{541}.

В период коллективизации инициаторами создания колхозов в родных селах и деревнях были потемкинцы Ф. М. Антонов, Я. А. Бычинин, И. И. Васин, Е. Ф. Джоболда, И. Ф. Журавлев, Д. Т. Зыбалов, Е. Г. Костенко, П. К. Кофаиов, С. П. Куницын, А. П. Мураха, А. П. Озеров, М. И. Павленко, П. К. Пазюк, И. Т. Перекопный, X. И. Тесленко и др.{542}

Потемкинец И. А. Лычев, вернувшись в Россию в 1917 г., стал председателем сельского Совета в родном селе Обжаровке Самарской губернии. В 1918 г. он был заместителем председателя уездного и губернского исполкомов Советов. В 1923 г. его избрали секретарем губкома РКП (б). Затем он работал в органах Рабоче-крестьянской инспекции, был генеральным консулом СССР в Великобритании{543}.

Комендор Г. К. Ракитин из Румынии переехал в Болгарию вместе с группой товарищей. Когда в России [193] произошла революция, болгарское царское правительство не разрешило потемкинцам вернуться на родину. Только в 1927 г. с помощью болгарских друзей удалось Г. К. Ракитину достать лодку, на которой он 15 августа тайно вышел в море с девятью другими потемкинцами. На десятые сутки они увидели знакомые берега Одессы{544}.

Не все потемкинцы вернулись в СССР. Например, руководители восстания большевики Василий Павлович Кулик и Степан Анисимович Денисенко умерли за границей, первый – в Бельгии в 1939 г., второй – в Канаде в 1956 г.

В 1955 г. правительство Румынской Народной Республики наградило всех оставшихся в этой стране потемкинцев орденами и медалями, установило им персональные пенсии.

Потемкинцы С. И. Кульшин и Я. В. Скляров участвовали в Великой Отечественной войне {545}, причем Я. В. Скляров в 1942 г. вывел из окружения под Бугунжой отходившую от Туапсе 40-ю ордена Красного Знамени мотострелковую бригаду. Он работал в тех краях лесником и провел наших бойцов по известным только ему горным тропам. Командование наградило Склярова орденом Красного Знамени. Вернуться домой он отказался и остался воевать в бригаде.

И. Т. Чубук командовал партизанским отрядом в Ленинградской области{546}.

Герой крейсера «Варяг» и участник восстания на «Потемкине» матрос А. Д. Войцеховский вернулся в Россию в мае 1917 г. Он боролся за Советскую власть на Волыни, организовал в родном селе Погорелое колхоз. Войну с фашистской Германией встретил в деревне под городом Шепетовка. Эвакуироваться не успел. В 1943 г. гестапо узнало, что бывший потемкинец связан с партизанами. А. Д. Войцеховского схватили, но по дороге ему удалось бежать и уйти в лес к партизанам{547}.

Во время Великой Отечественной войны в битве за Москву отличился внук А. Н. Матюшенко – Василий Емельянович Матюшенко. 15 октября 1941 г. у Солнечногорска начальник поста наблюдения 4-й роты 1-го полка воздушного наблюдения, оповещения и связи старший сержант В. Е. Матюшенко, командуя группой бойцов, принял бой с вражескими танками. Двумя гранатами он уничтожил две фашистские машины. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 марта [194] 1942 г. награжден орденом Красного Знамени. Войну закончил офицером{548}.

Родина никогда не забывала о подвиге потемкинцев. В 1925 г. на могиле Г. Н. Вакуленчука в Одессе был установлен памятник. В 1935 г. в ознаменование 30-летия восстания на «Потемкине» Президиум ЦИК СССР наградил группу потемкинцев грамотами. В 1955 г. в юбилейные дни восстания все оставшиеся в живых к тому времени потемкинцы были награждены орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Новому танкеру Черноморского пароходства было присвоено имя «Григорий Вакуленчук». 27 июня 1965 г. на площади Карла Маркса в Одессе был открыт памятник героям «Потемкина». Второй памятник соорудили там, где началось восстание, – у Тендровской косы. Командующий Черноморским флотом отдал приказ, чтобы каждый военный корабль, проходя мимо этого места, салютовал героям 1905 года.

Жизнь самого броненосца «Потемкин» оказалась неизмеримо короче его славы. Царское правительство и все силы реакции хорошо сознавали грозное значение примера потемкинцев. В мае 1908 г., выступая на заседании Государственной думы, известный монархист В. И. Пуришкевич говорил: «Каждый раз, когда отходит в плавание наша Черноморская эскадра, я боюсь, чтобы в ней не нашлось бы «Потемкина», а на «Потемкине» не оказался бы Матюшенко»{549}. Само слово «Потемкин» стало для самодержавия символом революции. Царь настолько ненавидел его, что приказал переименовать броненосец, видя в этом одно из средств борьбы с традициями революционного движения на флоте. Наивные надежды Николая II помешать этим развитию революции вызвали насмешки даже со стороны реакционных кругов. Газета «Новое время» писала, что такое переименование «является чистейшим ребячеством, напоминая поступок дитяти, которое ушиблось по собственной неосторожности о пол, винит не себя, а бьет ручкою пол в наказание…» {550}. Тем не менее по указу царя 26 сентября 1905 г. корабль переименовали в «Пантелеймон».

Но память о моряках «Потемкина» жила в народе, вдохновляя на борьбу с угнетением и бесправием. Хозяин народного ресторана в Констанце, где потемкинцы обедали в первый день после сдачи, повесил в зале фотографию экипажа революционного броненосца. С [195] тех пор моряки русских кораблей, приходивших в Констанцу, посещали этот зал и украшали фотографию цветами и лентами. Они старались разыскать участников восстания, приглашали их на свои суда и просили рассказать о героических днях революционной борьбы{551}.

Не забыл народ и сам корабль – после февральской революции, в конце марта 1917 г., ему вернули прежнее имя, а 28 апреля по требованию команды присвоили другое – «Борец за свободу».

Корабль участвовал в первой мировой войне: обстреливал укрепления Босфора и Зонгулдака, топил турецкие транспорты, дважды в составе эскадры вел бой с германо-турецким линейным крейсером «Гебен», нанеся ему повреждения, поддерживал огнем действия Приморского отряда русской кавказской армии.

В 1917– 1918 гг. его команда боролась за власть Советов в Крыму. В апреле 1918 г., когда Черноморский флот, выполняя тяжелейшие для Советской России условия Брестского мира, уходил из Севастополя в Новороссийск, «Борец за свободу» уйти не смог. На нем почти не осталось команды -матросы дрались на фронтах с белогвардейцами. Броненосец остался в Южной бухте вместе с другими старыми кораблями.

Германских оккупантов в Севастополе сменили петлюровцы, а затем белогвардейцы и интервенты – англичане, французы, итальянцы, греки. Перед уходом они грабили, уводили и топили корабли российского флота. 29 апреля 1919 г. по приказу командира английского крейсера «Калипсо» были взорваны машины «Борца за свободу». Когда Красная Армия освободила Севастополь и началось возрождение Красного Черноморского флота, специальная комиссия обследовала броненосец и признала его не подлежащим восстановлению как вследствие тяжких повреждений, так и по причине преклонного возраста и устарелости как типа боевого корабля. Молодой республике нужен был металл, и в 1922-1924 гг. броненосец разрезали на переплавку. Мастер севастопольского Морского завода И. Я. Шерстяков вспоминал: «Резали сразу целые секции и броневые листы. Один такой пятиметровый листик стали весил до пятнадцати тонн. Но резали мы с таким расчетом, чтобы после прокатки можно было получить броневую сталь, пригодную для новых кораблей»{552}. Фок-мачту «Потемкина» сняли, и до 1957 г. [196] она служила маяком при входе в Днепровский лиман. Народ прозвал эти створы «потемкинскими». Одну из орудийных башен корабля установили на острове Березань в системе береговой обороны. В сентябре 1941 г. она до последней возможности стреляла по гитлеровским войскам у Очакова. Орудия «Потемкина» снова защищали революцию{*42}.

Нет больше среди нас потемкинцев. Но память о них вечна, как вечны идеалы, за которые они боролись. Их великий пример вдохновил на борьбу за свободу тысячи моряков и солдат России. Восстание «Потемкина» явилось искрой, из которой разгорелось пламя революции на флоте. Военные моряки вплоть до октября 1917 г. не прекращали новых попыток восстания. Военные организации большевиков на флоте неоднократно подвергались разгрому жандармами и полицией, но возникали вновь и продолжали готовить матросов к последнему решительному бою. Влияние партии большевиков в матросских массах неуклонно росло, совершенствовался механизм партийной работы, накапливались силы и опыт революционной борьбы.

Крупные выступления произошли в Балтийском флоте в 1910 г.: 15 июня – на учебном судне «Океан», 30 июня – на крейсере «Громобой», 29 июля – на учебном броненосце «Петр Великий».

Начало революционного подъема в 1912 г. вызвало новые попытки организации вооруженных восстаний на флоте. В апреле моряки Балтики готовили общее восстание, намечая его на 8 мая. С помощью Военно-революционного комитета РСДРП (б) в Гельсингфорсе они установили связь с черноморцами и договорились о единстве действий. Но подготовка была сорвана агентами охранки, последовали аресты и расправы. Однако они не сломили балтийцев, которые уже в июне вновь начали разработку плана восстания. Через месяц все [197] было готово, но опять провокаторы донесли командованию о подготовке восстания, и она снова завершилась неудачно.

Летом 1912 г. В. И. Ленин в письме к А. М. Горькому писал: «А в Балтийском флоте кипит!… Настроение у матросов боевое…» Оценивая общее положение в стране и попытки восстания балтийцев, черноморцев и саперов под Ташкентом, В. И. Ленин в статье «Восстания в армии и во флоте» указывал, что «восстания еще преждевременны. Только соединенный натиск рабочих масс, крестьянства и лучшей части армии может создать условия победоносного, т. е. своевременного восстания… Только во главе натиска миллионов, только в теснейшем, неразрывном союзе с ними может победить и победит царскую монархию революционная часть русского войска!»{553}.

На Черноморском флоте подготовка всеобщего восстания не прекращалась со времен «Потемкина». Весной 1912 г. крейсер «Кагул» (бывший «Очаков») посетил Румынию. Члены его команды встретились с бывшими потемкинцами, получили от них нелегальную литературу и воззвание с призывом завершить революционную борьбу «Потемкина» и «Очакова».

Черноморцы начали подготовку к восстанию с учетом опыта «Потемкина», детально разработали планы захвата оружия и кораблей. В революционной работе наибольшую активность проявляли команды линейных кораблей «Пантелеймон» и «Иоанн Златоуст», крейсеров «Кагул» и «Память Меркурия». В июне – июле по доносам агентов охранки в Черноморском флоте прошли аресты. Однако намеченной цели они не достигли: революционные настроения матросов продолжали расти, и 3 августа командование ввело в Черноморском флоте военное положение. Последовали новые аресты, суды и расстрелы.

Временные неудачи не остановили моряков. Революционная деятельность и подготовка новых восстаний под руководством РСДРП (б) продолжались и на Балтике, и на Черном море, и на Тихом океане. Совершенствовалась и крепла система партийной работы, возникали новые большевистские организации. В матросской массе не утихала ненависть к самодержавному строю, эксплуатации и произволу.

Во время первой мировой войны, в сентябре 1915 г., в Балтийском флоте произошли стихийные возмущения [198] команд на крейсерах «Баян», «Громобой», «Россия», учебном судне «Николай I».

19 октября 1915 г. вспыхнули серьезные волнения на линкоре «Гангут». Матросы других кораблей решили поддержать товарищей и начать восстание. Большевикам пришлось сделать большие усилия, чтобы убедить матросов в необходимости отложить восстание, пока не сложится благоприятная обстановка в России.

В июле 1916 г. готовилось восстание на крейсере «Аскольд», который находился тогда в Тулоне.

В феврале 1917 г. моряки военных флотов и флотилий приняли активное участие в борьбе за свержение самодержавия. 28 февраля восстал Кронштадт, 2 марта – Ревель, 3 марта – Гельсингфорс, на следующий день – Свеаборг. 5 марта начались революционные события в Севастополе. Падение самодержавия приветствовали матросы Амурской, Каспийской, Северной и Тихоокеанской флотилий.