355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Борис Чехонин » Журналистика и разведка » Текст книги (страница 22)
Журналистика и разведка
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 04:17

Текст книги "Журналистика и разведка"


Автор книги: Борис Чехонин


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Трудно сказать, что подтолкнуло Орлова на рискованный шаг, то ли судьба друга Нейфельда, то ли арест зятя – заместителя министра внутренних дел Украины, то ли политика неоправданных репрессий в целом. Очевидно появилась мысль: надо ждать ареста, расстрела и мне. В июле 1938 года испанского резидента обязали встретиться для регулярного отчета с сотрудником Иностранного отдела НКВД. Встречу планировалось провести на борту советского судна в бельгийских территориальных водах. И тут нервы не выдержали – Орлов бесследно исчез. Соответствующий отдел НКВД, занимавшийся ликвидацией перебежчиков, разослал своим зарубежным агентам секретную ориентировку на пропавшего разведчика и приказ принять меры для его поиска. Через три с лишним месяца Орлов объявился сам в Соединенных Штатах. Он направил письмо Сталину с объяснением причин бегства и обещанием не выдавать известную ему, в том числе нашу английскую, агентуру при условии, что ему оставят жизнь и не подвергнут репрессиям оставшуюся в Москве мать. Берия дал приказ прекратить поиски сбежавшего и отменить планы его ликвидации. Орлов сдержал свое обещание – никого не выдал. Наши знаменитые английские агенты продолжали работать еще много лет.

...Но вернемся к разговору с американским разведчиком Реймюллером в 1990 году в Бангкоке. Я жалею, что не рассказал тогда ему о судьбе и Соломона Марковича Нейфельда, и его двух детей, и его жены. Не все, далеко не все советские люди только и мечтали бежать на Запад, как в свое время сделали это дочь Сталина и сын Хрущева. В 1941 году Марк вместе с братом ушел добровольцем на фронт. Сражался, дважды был ранен, получил инвалидность. Демобилизовавшись, окончил с медалью заочно десятилетку и решил поступить в один из московских вузов. Фронтовика повсюду принимали чуть ли не с распростертыми объятиями – защитник родины, инвалид. Встречали улыбками, пока он не заполнял анкету. Далее следовали замешательство членов приемной комиссии, какая-то беготня по кабинетам и, наконец, стандартные извинения: простите, мы выяснили – набор абитуриентов уже завершен. Сыну "врага народа" еще недавно предоставили право умереть за родину. Он не умер, но пролил кровь, с честью прошел через дым сражений и вот теперь захотел учиться. Увы, двери вузов оказались закрытыми. Шел 1949 год.

Известно, что и среди плевел попадаются зерна пшеницы. Нашелся директор, который, ознакомившись с анкетой Марка, пригласил его в свой кабинет и, понимающе глядя в глаза, сказал только одну фразу: "Ну что, намучился, бедняга?"

Так на заявлении появилась краткая резолюция – "зачислить".

Я познакомился с Марком в 1973 году, когда он уже был видным конструктором оборудования строительной индустрии. Как-то на международной строительной выставке в Москве шведы заинтересовались его умными машинами. Марку последовало предложение уехать работать в Швецию. В Скандинавии ему пообещали высокооплачиваемый пост, виллу, точнее две – одну в Стокгольме, вторую в южной стране, на выбор, и, естественно, шведское гражданство. Аналогичное предложение сделали ему до этого итальянцы. Марк предпочел остаться в скромной квартирке на Спиридоньевке и в научно-исследовательском институте с мизерной заработной платой. Сейчас он может выехать в Германию. Как инвалид войны и еврей, он имеет там право на гражданство, жилье и приличную пенсию. Власти ФРГ заботятся даже о "чужих" участниках войны и создают им условия для нормальной жизни. Сын "врага народа" отказался от предложений итальянцев и шведов, а также от возможности выезда в Германию. В свои теперь уж семьдесят с лишним лет он продолжает изобретать новое оборудование и строить заводы на родине.

Кто он, этот Марк,– чудак? По прошлым меркам нашего времени патриот, человек, который не сводил смысл жизни к рублю или доллару. По нынешним, возможно, действительно чудак. Но именно такие вот чудаки и украшают наш холодный и жестокий мир в современной полубандитской России

Дома у Марка мы с женой познакомились и с другими неординарными людьми, и прежде всего с его матерью. После многолетней "отсидки" жена расстрелянного "врага" и мать фронтовиков долго скиталась по отдаленным местам Сибири. Действовал запрет на ее возвращение в Москву. Она запомнилась мне как удивительный человек – не озлобившийся, до глубокой старости сохранивший веру в "настоящий социализм" и чувство юмора. Это, видимо, и помогло ей пережить трагедию мужа, бесприютность двух сыновей на воле и ужасы тюрем ГУЛАГа.

А известный писатель Лев Разгон, добрый знакомый Марка! Он повторил судьбу Этель Исаковны Нейфельд, только в расширенном варианте. О проведенных годах за колючей проволокой он написал интересные книги. И характерно: в них и в наших разговорах за праздничным столом в доме на Спиридоньевке, откуда ушли под расстрел многие творившие революцию, было не услышать, не уловить неистребимой озлобленности и доведенной до ненависти горечи воспоминаний. Разные бывают люди, и разные они выбирают судьбы. Одни, как дети сильных мира сего, бегут на Запад, другие – их подавляющее большинство – остаются на родине, разделяя боль, страдания народа и его надежду построить когда-нибудь счастливую, справедливую жизнь, свободную от трагедий былого социализма. Кстати, о социализме. Мне часто в этой связи вспоминаются слова, приписываемые Бисмарку. Когда в пору зарождения марксизма его спросили, можно ли построить социализм, он, подумав, ответил: "Можно. Только для этого надо выбрать страну, которую не жалко".

История СССР богата экспериментами, в том числе в плане косметического обновления социалистической системы. У всех на памяти, что из этого получилось. Взять хотя бы недавний пример – попытку Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева совершить новую революцию и построить "социализм с человеческим лицом". Признаюсь, я с энтузиазмом и верой воспринял эту попытку. Надоели немощные старики типа Брежнева, который у меня на глазах не мог сойти в Индии без поддержки сотрудников охраны со ступеней президентского дворца. Надоела цепь похорон его наследников. Как тут не влюбиться с ходу в нового молодого генерального секретаря. Он не только бодро преодолевает конвейерную ленту автомобильного завода в Москве, но и произносит умные речи, произносит не шамкая, не цокая языком. А его соратники? Например, близкий друг Анатолий Лукьянов. В семидесятые годы нам с женой приходилось отдыхать вместе с ним в Крыму, бывать у него дома в Москве. Он поражал своими знаниями, научными степенями, поэтическим даром и, главное, нестандартным реформаторским мышлением. В его библиотеке я увидел чуть ли не всю диссидентскую литературу – смелый гражданский шаг. За одно только это можно было многого лишиться на его работе в Кремле, впрочем, как и самой работы, сменив в худшем случае кремлевский кабинет на тюремную камеру в Лефортово. Это, уж поверьте, я знал лучше многих. А его жена Люся! В отличие от Горбачевой это была личность – доктор биологических наук, автор многих книг, скромная, милая женщина, интересный собеседник. Как тут не поблагодарить судьбу за то, что наша страна, наконец, получила тех лидеров, что способны обеспечить новый рывок вперед и авторитет по-настоящему второй великой державы мира.

У журналистов рабочая жизнь короче, чем у иных политических деятелей. Тем более когда тебе стукнуло 58 и ты впервые в жизни из недавних "детских пеленок" перепрыгнул вдруг в почти пенсионный возраст – стал на несколько лет старше самого генерального секретаря. А тот, молодой, стремится обновить старую команду. Для революции, в его понимании, нужны новые люди с чистыми руками, по возможности не связанные со старым режимом. Надо расчистить "партийные конюшни" и от былых ошибок, и от кадров, что совершали их. И он начинает претворять в жизнь свою идею. Что же, разумная мысль! На пенсию отправляют многих, еще не достигших положенных 60 лет. Революционная риторика Горбачева заставляет нас отдавать за него свои голоса, поддерживать его политику. Мы не знали, что она приведет к развалу страны, к обнищанию народа. Мы не знали ничего о тех подлинных целях, которые преследовал Генеральный секретарь ЦК КПСС. Об этих целях он поведал не нам, а своим почитателям на Западе спустя много лет. Выступая, в частности, в 2000 году на семинаре американского университета в Турции, бывший лидер советских коммунистов заявил:

– Целью моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране. Именно поэтому моя жена все время подталкивала меня к тому, чтобы я последовательно занимал все более и более высокое положение в стране. Когда же я лично познакомился с Западом, я понял, что не могу отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС, а также руководство всех социалистических стран.

Итак, уничтожение коммунизма по-горбачевски. Необходимость уничтожения можно было само по себе понять. Но неужели это было нельзя сделать более мудро, с наименьшими последствиями и для великой еще страны и для ее народа? Скажем, хотя бы на объединении двух Германий попытаться заработать для страны многие миллиарды долларов. Бонн наверняка заплатил бы за это если не наличными, то погашением советского долга ФРГ. Этого не было сделано. Таких примеров можно привести немало. Что это – глупость Горбачева или его безмерное желание прославиться любой ценой даже во вред своему народу?

Ну, хватит политики, вернусь к собственной журналисткой жизни в середине восьмидесятых. Любой жене в силу женских природных качеств и семейных забот хочется видеть мужа всегда на плаву, предугадать его будущее. Обращаться за прогнозами в ЦК КПСС по старым каналам в то время было бесполезно. Его работники не знали, уцелеют ли они сами в турбулентной жизни в верхах. Мила нашла иной выход удовлетворить свое любопытство и успокоить себя. После долгих уговоров она заставила повезти ее к "новой подруге" на станцию Сходня Ленинградской железной дороги. Был осенний холодный вечер 1985 года. Дождь лил как из ведра, в такую погоду хороший хозяин не выгонит из дома собаку. На слякотном неосвещенном шоссе обгонявшие нас машины обдавали старую "Волгу" потоками воды и грязи. Стеклоочистители не справлялись со своими задачами, а я ругал себя самыми последними словами за малодушие, проявленное в предшествовавшем разговоре с женой. Правда, мысленно – не будешь же накалять напряженную обстановку в машине, если не хочешь оказаться в кювете. На одной из грязных улочек Сходни жена исчезла за высоким забором, попросив меня подождать. Меня удивило большое количество иномарок перед незнакомым особняком. Ничего себе новая подруга! Сколько имеет богатых друзей! К счастью, ждать пришлось считанные минуты. Мила вернулась, коротко бросив "поехали домой!". "Подруга" оказалась вовсе не подругой, а знаменитой в Москве гадалкой. К ней требовалось записываться заранее.

– Она назначила встречу через неделю! – обрадовала жена.

Тут уж я не выдержал:

– Больше сюда не ездок, добирайся на электричке!

И она добралась, попала к гадалке, но долго не рассказывала о том, что узнала. В конце концов все-таки поделилась услышанным:

– Нам предстоит поехать на несколько лет в интересную страну. Правда, не в этом, а в следующем году. Я верю и буду собираться.

Я рассмеялся, зная по опыту, как новое руководство поступает со старыми кадрами, но вступать в дискуссию не стал. Жизнь, однако, вскоре рассеяла скептицизм. Через месяц меня вызвали в кабинет генерального директора ТАСС.

– Хочешь под занавес поехать на несколько лет в Таиланд? – огорошил вопросом Сергей Лосев.– Советую: подумай.

– Но ведь там всего лишь несколько месяцев работает неплохой журналист. Как он расценит мое согласие, по-товарищески ли это?

– Об этической стороне не беспокойся,– улыбнулся Сергей Андреевич.Его высылает правительство Таиланда по соображениям национальной безопасности.

Национальная безопасность? При чем тут она? Я был хорошо информирован о том, кто есть кто в ТАСС, и знал, что наш корпункт в Таиланде "чистый".

ГАДАЛКА: ВЫ ПОЕДЕТЕ В ТАИЛАНД

СТО МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ В МОЕМ КАРМАНЕ

– Как объяснить это? – не выдержал я.– Вроде собкор не носит погоны.

– Характер. Не смог ужиться в Австралии с послом Самотейкиным. Тот попросил его заменить. Мы дали ему другую хорошую страну – и тут осечка. Не сумел найти общего языка с тайцами. Так что поезжай, у тебя, как у кошки, есть опыт приземляться на все лапы. О визе не беспокойся. Таиландская сторона заверила нас, что даст визу любому другому корреспонденту.

Дома я посоветовался с женой, и мы решили: надо ехать. Откажешься вызовешь недовольство у руководства. Не выручил, мол, когда возникла необходимость! Подавай ему, видите ли, западную страну! Ну и пусть сидит в Москве, дожидаясь пенсии, тем более до нее рукой подать. Знать бы мне и самому шефу, что моя поездка в Таиланд станет через несколько лет возможной причиной его гибели.

Снова ночь в самолете. Под крылом остается Дели – город, с которым связаны годы жизни. Как сложится журналистская и личная судьба в Бангкоке, столице "прифронтового государства" (так называют свою страну тайцы)? Оправдается ли предсказание московской гадалки о счастливых годах, ожидающих там нас с женой? Кто знает, может быть, гадалка и в самом деле права. Опыт жизни подсказывает: к предсказаниям надо прислушиваться с доверием. А пока в памяти всплывают картинки далекого прошлого. Мне уже довелось побывать в Бангкоке 20 с лишним лет назад, в годы войны во Вьетнаме. В аэропорту было тесно от тяжелых американских транспортных самолетов. Они перебрасывали контингенты военных в Сайгон. Ожидая посадки, солдаты и офицеры толпились у стоек баров, отдыхали прямо на полу, устроившись на своих больших вещевых мешках. Гостиницы города были забиты американцами, за мной, тогда еще редким советским транзитником, на улицах "топала" таиландская наружка. Впечатление, скажем, не из приятных. Что ждет в Бангкоке меня сейчас? Как отнесутся власти к новому советскому журналисту, приехавшему заменить корреспондента, высланного "по соображениям национальной безопасности"?

В столичном аэропорту Дон Муанг представители властей – сама любезность. Быстрый взгляд на меня и фотографию в паспорте, затем на въездную визу, выданную в Москве,– и к паспорту степлером прикреплен специальный белый листочек разрешение на трехмесячное пребывание в Таиланде.

– Вы свободны. Надеюсь, вам понравится наша страна,– улыбается чиновник.

В МИДе Таиланда меня принимает заведующий отделом печати.

– Мы не будем вас ограничивать ни в чем,– заявляет он.– Работайте спокойно, как западные корреспонденты. Просьба одна: избегайте ненужных щекотливых тем, которые не принесут пользы взаимопониманию обеих стран. И к тому же не совершайте поездок в район границы с Кампучией. Там стреляют, а пуля подчас не выбирает жертву.

В государственном департаменте по связям с общественностью, где работают почти одни женщины, заведующая иностранным отделом быстро просматривает письмо генерального директора ТАСС с просьбой аккредитовать меня в Таиланде в качестве корреспондента и радушно улыбается:

– Приходите завтра за журналистским удостоверением.

Вот тебе и "прифронтовое государство"! Прямо как в дружественной Индии. Видимо, сработала горбачевская перестройка, поменяла даже здесь мышление официальных лиц.

Следующий этап – получение разрешения на работу. Эта процедура происходит в отделе труда министерства внутренних дел. Снова улыбчивая и ультрамодно одетая женщина. Невольно думаешь: прав справочник для иностранных туристов, утверждающий, что Таиланд пользуется заслуженной популярностью как "страна улыбок". Пока изучают мои документы, я читаю объявления на стене. В них говорится: "Максимальный срок выдачи разрешения – две недели". Недолго. Скоро я смогу посылать свою информацию в ТАСС. Актуальные темы – в избытке. Недаром Москва ежедневно бомбардирует телеграммами: "Ускорьте ваш корреспондентский старт!"

И вдруг – словно холодный душ:

– Приходите за разрешением ровно через месяц.

– А как быть с посылкой корреспонденций? Я приехал сюда не в качестве туриста.

– Ничего не могу поделать, таковы законы нашей страны. И вам как иностранцу их тоже следует уважать,– говорят мне уже без тени улыбки.

Да, к улыбкам здесь следует относиться с осторожностью, особенно в министерстве внутренних дел. Через месяц снова встреча в отделе труда – и снова отказ.

– Ваши документы не готовы. Приходите через две недели. Может быть, тогда мы будем в состоянии сообщить вам что-то конкретное.

Утешаю себя: успокойся сам и успокой Москву. Все, как у нас, бюрократическая машина, идет проверка. Пока свяжутся со своим посольством в Москве, возможно, с Вашингтоном, где вероятно имеется соответствующее досье, пройдет время – около двух месяцев наверняка.

Свершилось! Вот оно, разрешение на работу! В МВД и в Совете национальной безопасности удостоверились, что новый тассовский журналист не является офицером КГБ. В моих руках голубая книжица размером с заграничный паспорт. В ней каллиграфическим почерком от руки выведены слова, что мне разрешается заниматься журналистской работой в стране в пределах действия визы. Удивленно спрашиваю:

– Но ведь срок моей визы истекает через несколько дней и, следовательно, разрешение на работу тоже? Что, опять потом ждать несколько месяцев?

– Ничего страшного, продлевайте визу, а мы дадим разрешение в более короткие сроки. Приходите снова с анкетами, фотографиями и не забудьте заплатить налоговый сбор.

В отделе иммиграции министерства внутренних дел ожидает сюрприз: вместо положенных шести месяцев виза продлевается только на 20 дней. И это несмотря на письмо отдела печати МИДа, в котором содержится просьба оказать всяческое содействие корреспонденту ТАСС.

– Почему же так? Мне уже порядком надоело болтаться в вашей стране без дела и сидеть постоянно на чемоданах, не зная, разрешат тебе или нет остаться,– интересуюсь у симпатичной женщины за служебной стойкой.

Женщина сочувственно улыбается. И вполголоса доверительно сообщает:

– Полиция еще не закончила вашу проверку. Пока ничего не можем поделать.

Уезжаю в корпункт со знанием собственной важности эдакого знаменитого Джеймса Бонда. Это с одной стороны. С другой – хочется поплакаться в посольстве кому-то в рубашку. Но знаю – бесполезно. Им наплевать на судьбу корреспондента ТАСС. Не было бы претензий к самим сотрудникам с дипломатическими паспортами, среди которых на подлинных дипломатов приходится, дай бог, процентов 25. Остальные офицеры ГРУ и КГБ.

Снова ждать и ждать. Рано радовался позитивным результатам горбачевской перестройки. В Таиланде не спешат менять мнение о политике страны, которая еще недавно помогала Вьетнаму и вместе с ним стремилась перекроить политическую карту региона. Но тому, кто умеет ждать, судьба подчас не прочь улыбнуться. Тем более мы в стране улыбок! В моем служебном паспорте появляется синий штамп: разрешается пробыть в Таиланде еще шесть месяцев. Вот теперь-то поработаем! Наивный человек!

Хватит рассказывать о былых трудностях! Чтобы получить туристскую визу сегодня, вовсе не надо стоять в очереди перед таиландским посольством в Москве. Времена изменились. Покупай авиационный билет и прилетай в Бангкок. Там проштампуют твой паспорт прямо в аэропорту. Сомневаюсь, однако, что процедура получения визы с разрешением на работу претерпела с тех пор особо сильные метаморфозы.

У меня в корпункте прекрасный телекс с большим экраном. Очень удобно – видишь набранный текст, можешь с ходу его редактировать. Совсем как на мониторе компьютера. Ну держись, поэксплуатирую тебя как следует, западногерманский дисплей-телетайп! В стране наступает напряженный момент в политической жизни – парламентские выборы. И в Москве не поймут тебя, если снова будешь молчать. Скидок никаких, разрешение на работу есть... Не тут-то было! Мой новенький телекс внезапно замолкает. Звоню на центральный телеграф. После долгих внутренних переговоров в трубке слышится: "Мы не виноваты, вышел из строя ваш канал связи. Позвоните в телефонное управление Таиланда. Это по его части". В управлении тоже что-то долго выясняют, а потом решительно говорят: "Ваш канал связи в порядке. Обращайтесь на телеграф".

Мой коллега, корреспондент АПН, интересуется: "Сколько дней не работает твой телекс? Только три дня? Меня отключают порой на несколько недель". Но я решаю, что этому надо положить конец, и на следующий день пишу официальное письмо в МИД с жалобой, что кто-то сознательно мешает направлению в Москву информации о важнейших событиях в Таиланде, срывая тем самым усилия министерства на улучшение отношений между нашими странами. Реакция следует незамедлительно – во дворе появляется красная машина связистов. Несколько минут работы, и на ленте моего телетайпа кто-то отстукивает ободряющую телеграмму без подписи: "Уважаемый сэр, информируем, что отныне ваш телекс будет постоянно в порядке"

Итак, с телексом все нормально. Хуже с другим – в печати начинается кампания травли. Стоило появиться на одном из 12 избирательных участков Бангкока, как газеты напечатали серию статей с обвинениями в мой адрес и, что того хуже, в правительственный. Советский Союз, мол, беспардонно вмешивается в ход наших парламентских выборов через корреспондента ТАСС. Пришлось объясняться в посольстве. Через пару-тройку месяцев новый сюрприз – в Бангкоке обо мне выходит брошюра. Уровень обвинений в мой адрес возрастает: уже не просто журналист, который пытается вмешаться в ход избирательной кампании, а крайне опасный элемент, подрывающий основы политического устройства страны. Точнее – полновластный распорядитель специального советского фонда в 100 миллионов американских долларов по оказанию помощи подпольной коммунистической партии Таиланда, которая еще недавно вела вооруженную партизанскую войну против существующего строя.

Первой о брошюре узнала жена от своей подруги в посольстве. Приехав на машине домой, она огорошила меня:

– Не знала, что ты настоящий богач, а семью держишь чуть ли не на голодном пайке. Выдай мне хотя бы тысчонку из твоих миллионов!

После оживленной дискуссии, в ходе которой голы забивались только в мои ворота, пришлось пойти на уступки – выдать 100 долларов из "подкожных" денег, что и были израсходованы тут же, в соседнем универмаге "Сентрал". А 100 миллионов? К сожалению, они существовали только в больном воображении моих таиландских "друзей".

Кто они были, мои "друзья?" Можно было догадываться только об их принадлежности по работе. Во всяком случае, ветер дул не из МИДа. Плохо обстояло дело и с переводчиком. Он был нужен позарез. Как работать, не зная тайского языка? В результате дал объявление в газеты. Сразу же откликнулось море желающих. Они приходили, давали согласие, а потом исчезали бесследно. Когда окончательно стало понятно, что нормального переводчика нет, в корпункт пришел средних лет мужчина. Представившись, он вручил мне письмо на бланке министерства внутренних дел. Автор его не стал играть в прятки. Он рекомендовал взять на работу в корпункт майора полиции господина Причу добросовестного, знающего человека. Я взял и с тех пор не знал никаких проблем. Мы проработали вместе около пяти лет и расстались добрыми друзьями. Сейчас в Москве, перебирая свой журналистский архив, то и дело нахожу благодарственные официальные письма из МИДа, приглашения на самые высокие правительственные приемы и даже на совместные американо-таиландские военные маневры "Золотая кобра". Думается, что я обязан этим не только своим позитивным материалам о Таиланде в советской прессе. Приложил руку к сему, видимо, тот самый майор.

Итак, правовой плацдарм завоеван. Предстоит расширить его и трансформироваться из "врага" и "шпиона" в журналиста, заинтересованного во взаимопонимании двух стран. Для этого имеется все – финансовые средства на телеграммы, прекрасный телекс, приличный переводчик. Предстоит главное узнать тайцев, вникнуть в ненадуманные, конъюнктурные, а подлинные проблемы их жизни.

В новую страну приезжаешь с багажом впечатлений о прежних журналистских командировках и невольно ловишь себя на мысли: что в ней общего с тем, что видел, скажем, в Токио или Дели? В Бангкоке также не раз просыпаешься ночью от глухих, но достаточно громких ударов. Это сторож бьет деревянной колотушкой, извещая, что он начеку. На рассвете слышишь велосипедные звонки, звуки колокольчиков, непонятные возгласы на тайском. Это многочисленные торговцы извещают хозяек, что привезли и предлагают купить их нехитрый продовольственный ассортимент. Говорят, что так раньше было в Москве, пока революция не смела с лица российской земли колоритный городской быт.

В шесть утра в двери деревянных домов кто-то тихо стучит. Это уже таиландская специфика – вставших давно хозяек отвлекают от плит буддистские монахи. По двое, по трое, в ярких оранжевых одеждах, они обходят дома с большими сумками и мисками, собирая подаяние – кто что даст. Им никогда не отказывают, делясь своим дневным рационом: рисом, овощами, фруктами, рыбой. Монахи едят раз в день. Остальное время проводят в молитвах, им не положено трудиться. Хозяйки щедры не только из-за религиозных чувств и старинных традиций. Каждый таиландец по возможности уходит ежегодно жить на какое-то время в монастырь, чтобы очиститься от житейской скверны, приобщиться к духовным ценностям. Сегодня хозяйка дома подала монахам, завтра их матери, сестры так же подадут ее мужу и сыну.

Здесь надо привыкнуть и к иной по сравнению с Токио специфике. Хочешь, к примеру, прогнать окончательно сон утренней чашкой крепкого чая? Не спеши наливать из-под крана воду. Старожилы иностранцы да и многие тайцы не рекомендуют ее кипятить. Даже длительное кипячение не убивает опасные микробы. Лучше заключите соглашение с компанией "Полярис", и она за весьма незначительную плату будет доставлять вам еженедельно воду из артезианских колодцев.

А транспортная река на улицах! Здесь не встретишь на магистралях слонов, верблюдов, волов или лежащих на асфальте коров. Редки и велосипедисты. Но, как и в Индии, вождение машины – великое искусство. Без привычки даже опытный водитель рискует оказаться участником дорожно-транспортного происшествия. В уличном потоке Бангкока свои законы. Надо обладать быстрой реакцией, быть смелым, уметь оперативно протиснуться в малейшую брешь и вовремя затормозить, если убеждаешься, что твой маневр обречен на неудачу. Ну а как выехать на магистраль из боковых улочек и переулков? Тебя никто не пропустит, если об этом не попросишь. Способ один – высовывай из машины руку. Этот жест означает, что ты не нахал и смиренно просишь о помощи. В этом случае, если не первая, то вторая или третья машина обязательно даст тебе возможность влиться в нескончаемую бампер к бамперу – автомобильную реку. Кодекс водительской чести обязывает: если тебя попросили, немедленно уступи.

В Бангкоке 60-х, когда я там побывал впервые, был свой колорит. Город называли в то время Венецией Востока – вместо привычных для европейца улиц бесконечные каналы, по которым плывут лодки. В девяностых годах каналов практически не осталось. Их засыпали, превратив в бетонные магистрали и скоростные высотные автострады. Вынужденная необходимость – в столице миллионы машин, и с каждым годом число их, как и жизненный уровень тайцев, неуклонно растет.

Еще примеры таиландской специфики? Вы пришли в гости. Вам предлагают не просто вымыть руки, а принять душ. Не спешите обижаться – это высшая ступень гостеприимства, оказываемого близким людям. На улице-то парная баня! Как приятно после нее вымыться целиком. Вы гладите по голове симпатичного малыша приятелей или друзей. Считается, что тем самым ему передаются ваши болезни, несчастья и неудачи. Так что лучше этого не делать. Не смотрите долго и пристально в глаза собеседнику. Это воспринимается как оскорбление и вызов на словесный или рукопашный конфликт. Если вы пришли в гости, не торопитесь стучаться или нажимать на кнопку звонка. Полагается сначала покашлять. Хозяева услышат – дома звукопроницаемые.

Если вы иностранец и нарушили правила дорожного движения, не ждите от полицейского скидок на вашу неосведомленность. Просто сразу же доставайте сумму, равную 40 американским долларам, и платите штраф. Законы страны должны соблюдаться всеми. Чувство национальной гордости у тайцев крайне обострено. В его основе исторические причины: народ Таиланда – единственный в своем регионе, который не был покорен западными колонизаторами. Даже японцы в годы мировой войны не стали захватывать Таиланд, как соседние страны, а превратили его в союзника. Поведение тайцев порой вызывает досаду. Вы назначили деловое свидание, торопитесь, выезжаете задолго до встречи с учетом уличных пробок. Цель – быть пунктуальным. А потом долго ждете и треплете нервы. Ваш партнер появляется минут через сорок. Объяснение одно – трэфик! Как будто вы прилетели на вертолете и не вправе ни на кого обижаться. Зато невежливым считается спрашивать фамилию человека, который подошел к телефону в правительственном учреждении. Обращайтесь к нему – "учитель". Даже если вы старше его лет на двадцать.

Если в Америке, на взгляд приезжего европейца, большинство людей озабочены диетой, то в Бангкоке лучше просто плюнуть и забыть о модном голодании. Здесь на диете сидеть не принято. Принято другое – вкусно и обильно поесть. Тайцы считают: если мы обречены на то, чтобы есть, так будем есть много и хорошо. В городе бесчисленное количество дорогих и дешевых ресторанов, кафе, "едален", чьи столики устанавливают чуть ли не под колесами машин. В некоторых экзотических закусочных можно отведать мясо крокодила, змеи и запить его стаканом местной водки, смешанной с изрядной порцией крови кобры, которую достанут из корзинки живую и отрубят ей голову на ваших глазах.

Вам хочется стать счастливым, покончить с невезением в жизни? Нет ничего проще. В субботние и воскресные дни на определенных бангкокских улицах появляются слоны. Полдоллара, доллар погонщику – и вам разрешают пролезть, согнувшись, под брюхом животного. Можете быть спокойны: ваши неудачи, проблемы отныне остались позади.

Народные поверья насколько они верны? Воспитанные с детства в духе отрицания всего неизвестного науке, многие советские люди считали их чуть ли не чушью. Мой личный опыт и в России и в Таиланде показывает – зря!

На стене в моем новом доме в Бангкоке я повесил тяжелое чучело огромной морской черепахи. Я купил его в ходе первой журналистской поездки на юг, в дорогом специализированном магазине морских редкостей, на берегу Андаманского моря, как замечательное творение матери-природы и как образец возможностей талантливого мастера. Про себя решил: отвезу со временем в Москву, буду поражать там своих друзей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю