Текст книги "Журналистика и разведка"

Автор книги: Борис Чехонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

...Опыт освещения высоких визитов есть. Чересчур беспокоиться не стоит. К тому же Леонида Ильича сопровождает тезка – бывший генеральный директор ТАСС, а ныне заведующий Отделом международной информации ЦК КПСС Леонид Замятин. Ему-то и поручено отвечать за всю информационную сторону визита. Наш удел стать рабочими неграми, быть на подхвате, вовремя добывать и организовывать переводы речей принимающей стороны, согласовывать текст и перегонять их в ТАСС. Речи Брежнева написаны еще в Москве, набраны в газетах. Нам предстоит передать поправки и снять после этого эмбарго. Но трудностей все равно хватает. На собрании в кабинете посла возникает спор вокруг пропусков на приемы и другие мероприятия, связанные с пребыванием высокого гостя. Все стремятся быть на виду, поближе к генеральному секретарю. А пропусков-то всего кот наплакал. Особенно требователен резидент Ваулин – надо, мол, обеспечивать безопасность, хотя известно, что у гостя хватает своей охраны. Ратуют за получение пропусков корреспондент "Правды" и тот же, уже известный нам, полковник КГБ. Корреспондентам ТАСС, утверждают все, от резидента и до коллег, нечего возле Брежнева делать. Там и так достаточно приезжающих – московских тассовцев. Но с началом визита справедливость восстанавливается сама собой. Возобладали рабочие, а не престижные соображения.

Накладки все равно появляются и у московского телевидения, и у ТАСС, как только начинается визит. Вот он, долгожданный серебристый лайнер в небе над Дели. В аэропорту весь индийский синклит во главе с Ганди. Советское телевидение снимает церемонию торжественной встречи и дальше переходит к кадрам маршрута проезда генсека. На экране заготовленный заранее репортаж о празднично украшенных улицах, приветственных лозунгах и тысячах встречающих. Остается в прямом репортаже доснять кортеж Брежнева. Но машина с вождем так и не появляется на экране. Маршрут в дружественной Индии изменен... в целях безопасности. В результате из машин не видно ни толп встречающих, ни лозунгов, о которых идет речь на московских телевизионных экранах в репортаже из Дели.

Хватает накладок и в отделении ТАСС, но они не информационного, а иного толка. В один из дней визита помощник Брежнева Александров решил устроить срочную пресс-конференцию по вопросам разоружения, на которой предстояло зачитать очередное заявление генерального секретаря в связи с новыми обвинениями Запада в адрес СССР. На нее решено пригласить только корреспондентов ведущих западных агентств. Провести ее поручили Замятину. Заведующий отделом ЦК хорошо владел английским языком, но на всякий случай привез с собой из Москвы блестящего переводчика, окончившего в юности английский колледж в Харбине. Он возглавлял одну из редакций ТАСС и вообще был, что называется, отличным парнем. Но у него до поездки в Индию возникли проблемы с КГБ. Комитет возражал против его выезда за границу, да еще в группе сопровождения генерального секретаря. Но сотрудники КГБ недооценили Замятина. Это был уже не глава ТАСС, а всесильный заведующий отделом ЦК и к тому же "особа, приближенная к императору". Он встал на дыбы – и Коля Шарце поехал. Делать ему в Дели было особенно нечего, и он в отличие от нас имел почти свободный график работы. Замятину было не до него. И тут внезапная пресс-конференция в 12 дня. Из резиденции Брежнева звонок: где Шарце? Чтобы не подвести коллегу, начинаю наводить тень на плетень – отправил, мол, с заданием в АПН. Замятин вне себя: кто вам дал право распоряжаться моим переводчиком? Обеспечьте его явку в посольство к 12! Обрываем телефоны гостиницы Ашока, где он остановился, и возможных его друзей. Нет и следа. К 12 еду сам на пресс-конференцию. Опять разнос: где Шарце! Отвечаю: был занят с информацией о визите, не успел с ним связаться. В роли переводчика выступает ответственный сотрудник МИД. После передачи сообщения о заявлении Брежнева еду в гостиницу. Что случилось, неужели сбежал? Не верится. Вместе с дежурным по этажу открываем номер. Костюм, чемодан, бритвенные принадлежности на месте. Вроде все в порядке. Но известны случаи, когда перебежчики бросали жен, детей, не только вещи. Пять вечера, в семь прием в посольстве, Шарце может понадобиться опять. Еду в резиденцию Брежнева, нахожу Замятина, признаюсь, что ввел его в заблуждение,– Шарце никуда не посылал и сам не имею понятия, где он находится сейчас.

– Почему не сообщили мне об этом сразу?

– Не хотел портить жизнь Коле. Вы же знаете, как ломаются судьбы из-за ерунды.

– Вы уже сообщили местным сотрудникам КГБ?

– Нет, не сообщил, сообщите сами.

Продолжение истории оказалось счастливым для меня и для Коли. В шесть часов в резиденцию Брежнева последовал звонок: "Объект найден, находится в гостинице". Звонили сотрудники "Девятки" офицеры из охраны Брежнева. Звонили своему шефу генералу Сторожеву – начальнику Девятого управления КГБ. Оказалось, когда они заявились в номер Шарце, Коля был там и крепко спал. Его попытались поднять. Бесполезно. "Объект" был, мягко говоря, под сильным воздействием алкоголя. Его оставили досыпать.

На приеме в посольстве ко мне подошел Замятин.

– Боря, ты отвечаешь мне головой за Шарце.

– Что же, мне бросить работу и провести вечер и ночь на пороге Колиного номера?

В итоге меня оставили в покое, "безопасность" Коли обеспечивали сотрудники КГБ из посольства. На утро Колю посадили в самолет и отправили в Москву. Но проступок не повредил ему – Замятин защитил его перед органами. Мы были рады за своего коллегу.

...Индира Ганди обладала еще одним ценным качеством – смотрела не только в сегодняшний день, старалась предугадать день будущий. В 1980 году ей, ровеснице Октября, исполнилось шестьдесят три, не так уж много для женщины. Известно, что женщины обычно переживают мужчин. Но не те, кто многие годы управлял такими сложными, огромными странами, как Индия. Наступала пора подумать о наследнике политической власти. Кто может им быть? Сомнений нет, только потомок Неру, ее младший сын Санджай. Хотя он и молод, чуть старше тридцати, у него уже большой политический опыт. О Санджае как о возможном преемнике начинает поговаривать пресса, к нему присматриваются в верхах за рубежом, требуя от своих дипломатов и журналистов подробные сведения о сыне Ганди.

Я познакомился с ним и женой Манекой в доме матери на Веллингдон Кресент задолго до ее победы на выборах. Помню, он приехал на джипе, в котором сидела огромная страшная собака. Меня представили, я открыл "дипломат" и передал ему подарок – три бутылки московской водки и армянского коньяка. Он взял, поблагодарил, но сказал, что сам спиртного не пьет. Оказалось, не пьет даже чая и кофе. Я искренне его пожалел. Мы привыкли спасаться в Индии от желудочных инфекций с помощью разумной порции шотландского виски. Говорили, что сей традиционный английский напиток создает в желудке кислую специфическую среду, в которой гибнут любые бактерии. Не знаю, насколько это обосновывалось научно, но факт остается фактом – в Дели я никогда и ничем не болел. А чудесный кофе и замечательный чай! Как обойтись без них, когда требуется ясная голова?

Санджай скоро куда-то уехал, оставив нас с женой на попечение матери. Впоследствии мне довелось не раз с ним общаться и познакомиться ближе. Санджай запомнился как умный и интересный собеседник, искушенный в вопросах политики. И к тому же осторожный в оценках.

– Что вы думаете о внешней политике Индии, о ее отношениях с США, Китаем и Советским Союзом? – попытался я вызвать его на экспромт.

– Я предпочел бы сейчас уклониться от ответа, мне еще предстоит изучить эти проблемы.

– С какими впечатлениями вы вернулись в семьдесят шестом году из Советского Союза?

– Мне понравились архитектурная планировка городов, размах жилищного строительства, масштабы развития тяжелой промышленности. Однако в ряде других областей, например в дорожном строительстве, вы позади Индии.

О себе рассказывает скупо. Высшего образования не получил, с детства увлекался автомашинами. Два года проработал в Англии на заводах "Роллс-Ройса" в качестве простого рабочего. Книг не читает – нет времени. Удается просматривать только газеты.

Больше о Санджае узнаешь от друга семьи, Куштван Сингха, автора многих книг и официального биографа Индиры. Именно она, придя к власти, сделала его главным редактором крупнейшей газеты "Хиндустан таймс" и членом верхней палаты парламента. У нас с ним доверительные отношения, до сих пор в моем подмосковном доме хранятся его книги с трогательными дружескими надписями. Мы часто собираемся у него в делийской квартире, и он откровенно рассказывает о Санджае.

– Это будущий премьер-министр. Политика – его главная страсть. Обладает целым рядом сильных качеств: неуемной энергией, большой работоспособностью, блестящей памятью. Не только знает в лицо всех пятьсот с лишним членов парламента, но и держит в памяти основные сведения о каждом. Хорошо информирован о том, кто неподкупен, а кого и за сколько можно купить. Отличается здравым смыслом и сильной волей. В области политики, как и мать, эмпирик. Является сторонником частного сектора, выступает против национализации. Пользуется полной поддержкой концернов Таты и Бирлы – крупнейших монополистических объединений Индии. Обладает и целым рядом недостатков – малообразован, груб в отношениях с людьми, лишен чувства юмора, не оратор, мысли излагает сумбурно, не может сам написать себе речь для митинга или выступления в парламенте. Индира подумывает о том, чтобы ввести в Индии президентскую систему правления по французскому образцу, сделав себя президентом, а сына – премьер-министром. А пока он депутат парламента и генеральный секретарь правящей партии. И, конечно, лидер молодежного крыла Национального конгресса. Из трехсот пятидесяти одного члена парламента сто восемьдесят обязаны ему своим выдвижением и избранием. Для них он напористый, динамичный, беспощадный в борьбе, олицетворение политического деятеля нового типа. Он разбудил молодежь, приобщил ее к политике, которая до этого была привилегией старшего поколения.

Как-то Санджай поделился со мной методами своей работы с молодежью.

– Лидер, если его боятся, пользуется большим уважением, чем тот, которого просто любят. Вот почему, когда я говорю им "это необходимо сделать", они немедленно выполняют указание.

Надо ли говорить, что мои беседы с Санджаем послужили "горячим материалом" для бюллетеней ТАСС закрытого толка. На моем столе извлеченные из архива предложения о нашей работе с Санджаем, которую следует проводить советским ведомствам и организациям. Лейтмотив таких предложений – уделять больше внимания сыну Ганди на страницах советской прессы, систематически публиковать статьи о молодежном движении, снять и выпустить на экраны полнометражный документальный фильм об Индийском национальном конгрессе, посвятив часть его Санджаю, пригласить в СССР делегацию молодых парламентариев, а также сына Индиры вместе с женой Манекой на Олимпийские игры в Москве. Жизнь распорядилась по-своему – реализовать предложения не удалось.

Было ясное раннее утро 23-го июня 1980 года. Как всегда, в шесть утра Санджай успел уже позавтракать и завести свою зеленую машину марки "матадор" – небольшой фургончик типа нашей "скорой помощи". Обычно он заходил к матери, чтобы поздороваться и пожелать ей хорошего дня. На этот раз он этого не сделал. Но Индира все же услышала звук мотора и спросила слугу:

– Он уехал?

– Пока нет, мне позвать его?

– Не надо, пусть едет.

Она знала, что Санджай за последнее время начинает свой день с поездки в Делийский летный клуб, находящийся в километре от ее резиденции на аэродроме Сафдарджанг. Там за штурвалом очередного спортивного самолета он проводил в небе в среднем около часа, выполняя в воздухе фигуры высшего пилотажа. Как-то в его комнате в доме матери мне бросилось в глаза большое число книг о гоночных машинах и самолетах. Я спросил:

– Вы серьезно увлечены всем этим?

– Теперь только самолетами. Фигуры высшего пилотажа встряхивают меня, придают энергию на весь день. Самолеты – наше семейное увлечение. Вы же знаете, мой старший брат – профессиональный летчик, а я только любитель.

На аэродроме Санджая ожидала "Красная птичка" – двухместный биплан S-2A американского производства. Спортивный самолетик, длиной около шести метров, сконструированный американцем Куртисом Питтсом специально для выполнения фигур высшего пилотажа, мог развивать скорость 326 км в час, имел двойное управление и входил в тройку самых надежных машин подобного класса в мире. Его привезли из Бомбея, собрали в делийском клубе и два дня спустя после получения сертификата годности для полетов он сразу же привлек интерес сына Ганди. Утром накануне 23 июня Санджай опробовал его в воздухе, а во второй половине дня уже "прокатил" молодую жену.

Сегодня он задумал опробовать его по-настоящему. На аэродроме он встретил своего друга, опытного сорокапятилетнего пилота, и пригласил совершить совместный полет. Тот попытался отказаться. Но Санджай буквально затащил его в самолет, усадив на первое место в двойном кокпите. Сам сел позади, и в 7.58 утра они были в воздухе. Одна мертвая петля, вторая, третья... заход на роковую четвертую. В начале девятого в резиденции премьер-министра раздался звонок. Сообщение отличалось краткостью: "С Санджаем случилось несчастье". Через двадцать минут она уже знала место падения самолета и немедленно выехала туда вместе с Манекой. К тому времени сына и второго пилота уже извлекли из-под обломков, уложили на специальные носилки, накрыв одеялами. Индира поначалу бросилась к ним бегом, но через минуту замедлила шаги. Откинув одеяло и увидев обезображенное лицо сына, она не сдержалась, разрыдавшись на глазах у пожарников, спасателей и врачей. Погиб не просто любимый сын, погибли все связанные с ним смелые надежды. Но через считанные мгновения безутешная мать вновь овладела собой. В госпитале, где восемь хирургов в течение четырех часов пытались придать телам погибших более или менее сносный вид, Индира сохраняла стоически спокойное выражение лица, утешала родных погибшего летчика Саксены, беседовала с лидерами парламентской оппозиции, приехавшими выразить сочувствие.

В отделении ТАСС мы узнали об этом позже. Индийские информационные агентства передали трагическую новость в 10 утра. Мы тут же включили радио. Программа выглядела обычно. Через полчаса по радио выступил глава министерства информации и радиовещания, и тут же траурная музыка заменила все объявленные ранее программы. Так продолжалось два часа. После этого возобновились нормальные передачи. Прекратить исполнение траурных мелодий распорядилась служба протокола – погиб, мол, член парламента, а не глава государства или правительства. Но все-таки 24 июня – день похорон Санджая объявили траурным нерабочим днем. В качестве предлога выбрали внезапную кончину бывшего президента Индии Гири, давно ушедшего в отставку.

В день трагедии старший сын Индиры Ганди, Раджив, находился вместе с женой и детьми на отдыхе в Италии. Чтобы срочно его доставить в Дели, пассажирский самолет компании "Эйр Индиа", следовавший рейсом из Лондона, изменил маршрут, сделав посадку в Риме. В ночь с 23-го на 24 июня Раджив прилетел домой. Тем временем ТАСС уже держал события под своим информационным контролем. Я находился там, где шла многочасовая церемония прощания, другие корреспонденты дежурили на вокзале, в аэропорту. В столицу прибыли руководители всех штатов страны, сотни тысяч простых индийцев приехали специальными поездами, чтобы проститься с Санджаем, которого еще недавно правительство Джанаты изображало как врага нации номер один и требовало осудить на пять лет тюрьмы. Место для церемонии похорон генерального секретаря ИНК выбрали рядом с тем, где были кремированы его прадед и дед – Пандит и Джавахарлал Неру. На сооружении площадки и погребального костра работали около суток 500 человек. Проститься пришли 300 тысяч индийцев. Как только священники закончили погребальный ритуал, один из них вместе с Радживом убрал государственный флаг, в который был завернут Санджай, а затем запылал погребальный костер. С каждой минутой пламя рвалось все выше. В 7 часов 20 минут вечера друг Санджая Арун Неру уговорил Индиру Ганди покинуть место кремации. Она в последний раз взглянула на пламя и медленно направилась к машине.

Политическая ситуация требовала от премьер-министра срочно найти человека на пост Генерального секретаря ИНК, которому можно доверять стопроцентно. Такой человек должен полностью взять на себя вопросы перестройки правящей партии, подбора кандидатов на государственные посты, в общем, всю внутрипартийную кухню. В этом случае премьер-министр может целиком посвятить себя внешней политике. Эта работа каторжная. Рядом враждебный Пакистан и не менее враждебный Китай. В соседнем Афганистане идет война, который год дерутся Ирак и Иран. Надо найти пути в Вашингтон и столицы западных государств – нельзя же обрекать страну только на союз с коммунистической Россией. А Движение неприсоединения, которое возглавляет Индия? Им ведь тоже надо заниматься вплотную. Так кого избрать на место Санджая? Его жену Манеку? Бывшая манекенщица, которой исполнилось всего 23 года, вряд ли подойдет для такой роли. Хотя умна, подает надежды на рост в качестве политического деятеля. И более того, неделю спустя после смерти мужа сама заявила о своем намерении заменить Санджая в роли руководителя молодежного крыла правящей партии. Ее тут же поддержали около ста парламентариев. В прессе поднялась кампания в ее защиту. Но Индира Ганди вскоре приняла окончательное решение и сообщила о нем в тесном кругу приближенных к ней политических деятелей: если кому и суждено заменить Санджая, то не жене, а старшему брату Радживу.

37-летний Раджив, рассуждала Индира, придаст партии будущее. Популярная в стране фамилия Ганди останется знаменем в руках лидеров ИНК на десятилетия вперед, если даже она сама решит уйти в отставку по состоянию здоровья. Не беда, что по характеру он прямая противоположность Санджаю скромен, не мечтает о политической карьере, во главу угла ставит личную жизнь и работу профессионального летчика. Со временем его удастся уговорить изменить свои взгляды. А пока необходимо учить Раджива всему: искусству экспромтом выступать на митингах, умению нравиться людям, разбираться во внутрипартийной кухне.

Как-то при случае, на своем дне рождения в правительственной резиденции, Индира попросила меня посмотреть внимательнее на Раджива "со стороны". Так начались мои поездки с ним на различные митинги. Я летал с ним на специальном самолете в Кочин и ряд других городов. Мы сидели обычно рядом и беседовали на самые разные темы. Ведь Раджив был тогда лишь простым пилотом, и его охранял всего один сотрудник спецслужб.

– Я играю пока при матери ограниченную роль источника информации,говорил он.– Рассказываю ей о людях, с какими проблемами они сталкиваются. Из-за недостатка времени она не может встретиться со всеми и узнать то, что ее интересует. К сожалению, мне приходится фильтровать желающих увидеться с ней.

Итак, роль "фильтра". С этого начинал и Санджай в 1973 году. Этот путь предстоит пройти и Радживу. Правда, в более короткие сроки. И он старается в меру сил, принимает министров правительства и беседует с ними, главными министрами штатов, парламентариями, членами руководства правящей партии. И заодно пытается приобрести опыт общения с простыми людьми крестьянами, ремесленниками, рабочими, которым в совершенстве владеет мать. Пытается пока неудачно. На юге Индии мне не раз приходилось видеть его неспособность зажечь аудиторию. Выступал он академично, не отрывался от бумажки. Говорил негромко и монотонно. Не было у него в отличие от матери таланта всколыхнуть участников митингов, обратить их из пассивных слушателей в горячих сторонников, заставить донести до родственников и соседей основные идеи оратора. Мне во время его выступлений хотелось спать.

Как-то в самолете Раджив заговорил о детстве. Более полные сведения о нем я услышал от матери. Родился в Бомбее 20 августа 1944 года, в Европе и Азии шла Вторая мировая война. В то время как первенец Индиры издал первый крик, его дед, Джавахарлал Неру, находился в тюрьме Амеднагар форт. В 1950 году мальчика отдали учиться в пансионат Доон – одну из лучших школ Дели. Окончил он ее в 1960 году. В детстве Раджив увлекался точными науками, проявлял большой интерес к авиации. В 1962 году родители посылают его в Англию учиться. Он поступает на инженерно-механический факультет одного из колледжей в Кембридже. Англия сыграла решающую роль и в его личной судьбе он познакомился там со своей женой Соней, итальянкой по национальности, будущей матерью сына и дочери. Окончив колледж, Раджив принимает решение стать летчиком.

После семимесячных курсов его берут в 1968 году младшим пилотом в компанию воздушного гражданского флота "Индиэн эйрлайнз". С тех пор, вплоть до гибели брата, Раджив водил воздушные лайнеры в небе Индии.

Он стремился получить квалификацию пилота международных авиалиний. Но судьба и мать уготовили ему иную стезю – члена парламента, а затем премьер-министра, который пал жертвой наемного убийцы – женщины, взорвавшей себя и его на митинге с помощью мощной бомбы. Но это случилось потом, после убийства матери в 1984 году ее собственным охранником. В то время меня уже, к счастью, не было в Индии, и мне не пришлось сообщать в Москву о двух террористических актах, весть о которых потрясла мир.

Мне особенно хорошо запомнились два эпизода из истории восхождения Раджива на политический Олимп. 11 мая 1981 года в доме Раджива появился один из старейших деятелей правящего Конгреса Бхагат.

– Ну как, Раджив, ты окончательно продумал все? – спросил, улыбаясь, он.

Дальнейшее произошло как-то буднично и быстро. Раджив достал из кармана заранее приготовленную рупию – что-то около 10 американских центов – и вручил ее гостю. Взамен тот выдал ему розовую бумажку квитанцию об уплате первого членского взноса. В ней подтверждалось, что податель сего уплатил членские взносы за 1981 год и является отныне полноправным членом Индийского национального конгресса. В тот же день Раджив заполнил все необходимые документы для выдвижения своей кандидатуры в парламент на дополнительных выборах в округе Ахмети. И вскоре избиратели отдали за него голоса.

В октябре 1981 года Раджив Ганди впервые устроил пресс-конференцию для членов Ассоциации иностранных журналистов, аккредитованных в странах Южной Азии. Об этом попросили его президент ассоциации, заведующий отделением американского агентства Ассошиэйтед пресс Крамер, и я, его заместитель по ассоциации. Перед нами был уже искушенный в полемике политический деятель. Полтора часа он умно, с юмором отвечал на самые сложные вопросы. Его реплики и замечания вызывали одобрительный смех в зале, чья аудитория не вся симпатизировала раньше молодому, красивому, с мягкой улыбкой человеку в джинсах и замшевой куртке. Ничего похожего, думал я, с тем политическим деятелем, с которым приходилось летать в одном самолете. Это стало моей последней встречей с Радживом, если не считать участие в небольшой пресс-конференции в индийском посольстве в Москве, куда он приехал с официальным государственным визитом как премьер Индии.

КТО ОН, ЖИВОЙ БОГ ИЛИ АГЕНТ ЦРУ?

...Проблемы огромной страны, которые корреспонденты ТАСС должны были освещать в советской печати. Разные они по характеру и тематике. Порой профессия вынуждала нас становиться политологами, экономистами, бытописателями, знатоками культуры, кино Индии. Чаще Москва ждала иной информации – о работе иностранных разведок в Индии, направленных против национальных интересов страны. Примеров такой деятельности ЦРУ хватало военная база Диего Гарсиа, ядерное устройство для контроля над атомными испытаниями, установленное, а затем потерянное американской разведкой в Гималаях, подрывная деятельность ЦРУ в турбулентных штатах Индии, таких как Пенджаб, Кашмир, Ассам, работа американской разведки с нашими солдатами, оказавшимися в плену в Афганистане. А информационная служба ЮСИС со штаб-квартирой на делийской улице Кастурба Ганди марг! Печать сообщала, что в электронной памяти компьютеров ЮСИС хранились самые подробные данные о политических деятелях Индии, включая информацию об их слабостях, которая могла быть использована для попыток вербовки.

В нужный момент можно было получить необходимую информацию для советской печати у нового резидента КГБ в Индии, Александра Иосифовича Лысенко, заменившего генерала Ваулина. Это был молодой, но очень способный разведчик. Впоследствии руководство уже российской внешней разведки по достоинству оценило его рабочие и личные качества, направив в девяностые годы руководить резидентурой в Соединенных Штатах. Жизнь его опять столкнула там с бывшим послом в Индии Юлием Михайловичем Воронцовым, при котором ему довелось работать на отнюдь не простом индийском участке. Для советского разведывательного ведомства стала большой потерей высылка генерала Лысенко из США в связи с разоблачением какой-то шпионской акции прежних времен, к которой он не имел никакого отношения. Но у спецслужб свои законы.

Москва требует от вас материалы о подрывной деятельности спецслужб Запада? Нет ничего проще, сказали мне в официальном информационном агентстве "Пресс траст оф Индиа". Поезжайте в Пуну, в ашрам (обитель) Ачарья Раджниша. Наверняка найдете много интересного. Только не соблазнитесь там одной из красоток и не останьтесь с ней навсегда в ашраме!

Что же, совет и впрямь показался интересным. Почему бы не съездить в горный курортный городок, сменить делийскую обстановку, набраться впечатлений? Жизнь коротка, неизвестно, попаду ли я еще когда-нибудь в этот храм свободной любви и "шпионское гнездо ЦРУ"? Кстати, о связях пунской обители с американской разведкой писали все кому не лень. Печать то и дело сообщала об арестах поклонников Раджниша в северо-восточных штатах страны. Индийская контрразведка вменяла им в вину связи с местными сепаратистами, точнее роль курьеров между американской резидентурой в Дели и ее агентурой на северо-востоке, действующей нередко под "религиозной крышей" миссионеров. Министерство внутренних дел неоднократно принимало решение о высылке таких "миссионеров". Так, из страны был выдворен некто Г. Барутц. Работая в одной из больниц штата Трипура, американец, выдававший себя за миссионера, занимался иного рода деятельностью – укрывал в больнице террористов, помогал им покинуть пределы Индии. Вряд ли стоит перечислять здесь все предъявленные ему обвинения. Такая же участь постигла американского миссионера Канвара. Рупор правящей партии, газета "Нейшнл геральд", сообщала, что только в штате Ассам контрразведка задержала около 30 агентов американских спецслужб. Некоторые из них работали под руководством кадрового американского разведчика Джеймса Эдварда Годмена.

Верить или нет всем этим заявлениям официальных индийских лиц и прессы? Почему бы нет? Нормальная практика деятельности спецслужб. Разве советская разведка не имела свою агентуру в религиозных организациях Индии и не только этой страны? Уезжая в Пуну, я был не столь наивен, чтобы полагать – приеду и разберусь, кто есть кто в ашраме Раджниша. Смешно питать подобные надежды. Это не под силу даже кадровому разведчику, не говоря уж о простом "чистом" журналисте ТАСС.

Раннее утро в Пуне. Позади трудная шестичасовая поездка из Бомбея на старенькой автомашине. Но память еще не рассталась с переживаниями на ночной дороге в горах. Слава богу, жив! Угораздило же без опыта ехать в темноте по такой дороге! На крутых поворотах машина то и дело зависала над пропастью. Одно неверное движение руля – и пиши пропало: короткое сообщение в вечерних газетах о гибели иностранного корреспондента. А очереди машин на особо крутых подъемах, когда не разъехаться двум автомобилям! Надежды на тормоза никакой. Хорошо, что местные жители придумали способ подстраховки автомобилистов. За пару рупий они подкладывают под колеса специально заготовленные для такой цели кирпичи, укрепляя твою надежду на возможность уцелеть, если откажет тормоз.

Но ночные переживания все же начинают постепенно исчезать под натиском более свежих впечатлений. Я стою перед аркой входа в своеобразный монастырь. Рядом живая очередь в кассы. Это приверженцы Раджниша. Чтобы попасть на его утреннюю проповедь, им необходимо приобрести билеты. От меня этого не требуют, я иностранный журналист, тем более "красный". Советский корреспондент, да к тому же правительственного телеграфного агентства, здесь впервые за годы существования ашрама, или "города спасения". Прежде чем попасть в зал, где должна состояться проповедь, прохожу необычную процедуру. Ко мне приближаются две молодые симпатичные женщины и начинают почему-то тщательно обнюхивать мою одежду, волосы, шею. Первая мысль: если хотите соблазнить, можно найти для этого место получше. Вторая, более реальная: неужели от меня разит чем-то непереносимым? Ларчик как всегда открывается проще. Бхаван, учитель, бог – Раджниш не переносит резких запахов, у него опасная форма аллергии.

Наконец я допущен. Вместе с несколькими сотнями других сижу на полу в неудобной позе со сложенными ногами. Вот когда пригодился японский опыт! Ждем появления пастыря. Тишина. Ее нарушает вкрадчивый негромкий женский голос. Он рекомендует не кашлять, не чихать, не сморкаться, а тем, кто нездоров, вообще покинуть помещение. Кресло Бхгавана установлено высоко над нами на специальной мраморной платформе. Видимо, опять-таки из-за той самой аллергии. Но, ведь, известно – запахи-то поднимаются вверх!

8.10 утра. Вот и он сам. Сначала легкий шелест мотора дорогого "мерседеса", и через минуту-другую в дверном проеме вырастает фигура красивого бородатого мужчины лет эдак 45-50. Подтянув длинный хитон, он легко поднимается на эстраду. Молча, оглядев паству, негромко откашливается – это проверка микрофонов. Техника призвана сыграть двоякую роль: усилить голос оратора – но так, чтобы не оглушал,– и обеспечить безукоризненную запись проповеди на магнитофонную ленту. Обитатели и гости "города спасения" простят ему любые технические хрипы. Другое дело коммерция. Тут необходима студийная чистота звука. Ачарья Раджниш не новичок в мире бизнеса и рекламы. Только за первых четыре года существования ашрама он произнес проповеди в 33 миллиона слов и ответил на 10 тысяч вопросов. Тексты проповедей и ответов на вопросы записаны на пленку в 4 тысячи часов звучания. Все это в виде 336 книг и десятков тысяч магнитофонных кассет было продано. Позже мне рассказали, что чистый ежегодный доход ашрама составлял более 6 миллионов долларов США.