Текст книги "Мои питомцы и другие звери"

Автор книги: Борис Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Давно пора реабилитировать селезня. Любой нарядно разукрашенный самец, сделавший весной круг над подсадной уткой охотника, – это не праздно шатающийся ловелас, а порядочный семьянин, честно выполняющий функцию главы семьи, защитника собственного дома.

Весной многие виды охоты запрещены. Бить пролетающих мимо уток нельзя, но мало кто считает большим грехом выстрелить по преследующему утку селезню, в особенности если их два или три. Обычно стреляют в последнего. Именно он является законным супругом преследуемой утки. Но и остальные селезни – чьи-то мужья. Убийство любого из них непременно приведет к сокращению поголовья. Давно настало время совсем прекратить весеннюю охоту на птиц, и в первую очередь на кряковых уток. Если мы хотим добиться восстановления их поголовья, селезня следует взять под защиту. Его роль весной так же важна, как и утки.

ГРУППОВОЙ БРАК

Любителей животных не удивишь огромными, сложно организованными семьями-государствами насекомых. Такими колониями живут муравьи, термиты, пчелы. В их семьях всего одна, реже – несколько полноценных самок, небольшая компания самцов, а все остальные члены семьи, число которых может превышать миллион, дети одной или нескольких матерей. Став взрослыми, они выполняют многочисленные, порой весьма сложные обязанности по обслуживанию своей матери, выращиванию своих маленьких сестренок и братишек и выполняют все работы по дому. У высших животных таких семей не бывает. Единственным исключением являются колонии некоторых птиц.

Сложные семьи образуют африканские лесные удоды, флоридские хохлатые сойки и некоторые другие пернатые. Они состоят из родительской пары размножающихся птиц и нескольких птиц-помощников, как правило взрослых детей размножающейся пары. В таких семьях ведется общее хозяйство и сообща воспитываются птенцы.

Еще сложнее семьи у желудевых дятлов, обитающих в Северной Америке. Это небольшие черные птицы размером 22–23 сантиметра, с белым брюшком и с большим острым клювом. Самка от самца отличается только тем, что белая повязка на ее лбу отделена от красной шапочки черной полосой. Живут дятлы в дубравах и смешанных лесах. Птенцов они выкармливают насекомыми и сами в этот период ими охотно лакомятся, а все остальное время питаются главным образом желудями и орехами, а так как этот корм доступен только осенью и позже его не достать, пытаются делать на зиму запасы.

Запастись на всю зиму едой удается далеко не всегда. В горах засушливого штата Аризона дубы не дают больших урожаев. Здесь эти дятлы живут, как и большинство птиц, парами, вдвоем без помощников выкармливают птенцов, а осенью всей семьей занимаются заготовкой желудей, пряча их в щели и за отслоившуюся кору старых деревьев. Обычно сделанных запасов не хватает и до середины зимы, поэтому вначале молодежь, а позже и старики откочевывают на юг, и семья распадается.

В Техасе и Мексике желудевые дятлы живут семейными группами по десять – пятнадцать птиц и, если не случается серьезного неурожая, создают на зиму значительные запасы желудей и в теплые края не улетают. Собрать в этих краях достаточное количество желудей нетрудно, но сложнее решить вопрос, где их хранить. Просто сложить в дупло дятлы не решаются. Во-первых, теплой дождливой зимой дупло может залить вода и желуди просто сгниют. Во-вторых, на большие запасы кормов, сложенных в одном месте, всегда найдется более крупный и сильный грабитель, способный в одночасье пустить птичью семью по миру. Чтобы избежать подобной напасти, дятлы придумали удивительную конструкцию для своих «зернохранилищ».

Под зернохранилище птицы используют большое толстое дерево, выдалбливая в его коре множество небольших лунок размером с желудь. Орехи и желуди крепко забиваются в эти лунки и хранятся каждый в своем углублении. В большом старом зернохранилище – а оно создается не на один год и служит потом многим поколениям птиц – может быть до тридцати тысяч ячеек – индивидуальных «камер хранения». Лунки расположены близко друг к другу, и полностью заполненное хранилище выглядит как огромный кукурузный початок, плотно набитый созревающими зернами. Этот склад тщательно охраняется. Возле него всегда дежурят несколько птиц. Они не только охраняют запасы, но и проверяют его состояние, постоянно перемещая желуди из лунки в лунку, каждый раз поворачивая их наружу другим боком, чтобы, если подмокли, смогли бы высохнуть и не загнили. Сторожа внимательно следят за тем, чтобы подсохшие и сморщившиеся желуди не выпадали, перемещая их в более узкие лунки. Ну а если состояние запасов не требует срочного вмешательства, что, впрочем, случается редко, долбят новые лунки.

Украсть из такого хранилища орешек дело трудное и опасное. Вор должен уметь взбираться по голому древесному стволу, иметь возможность зацепиться на нем и обладать силенкой, чтобы выковырнуть из ячейки крепко забитый желудь. А стража, конечно, не дремлет. Она поднимает страшный шум, сзывая семью на помощь, да и сама не медлит, а набрасывается на похитителя. Запасы пищи – общественное достояние, и хозяева имеют право лакомиться желудями кто когда захочет. Дятлы – привередливые птицы. Загнившие желуди или те, в которых завелись личинки вредителей, хозяева безжалостно выбрасывают, унося их подальше от зернохранилища, чтобы не привлекать к нему внимания грызунов, кормящихся обычно на земле. Запасы пищи позволяют желудевым дятлам не покидать гнездового участка и жить в нем оседло из поколения в поколение, пока дерево-зернохранилище не состарится и не рухнет. Тогда семья, лишенная возможности делать запасы, если не погибнет, то во всяком случае распадется.

В большой семейной группе желудевых дятлов размножается – иными словами, живет половой жизнью – лишь часть взрослых птиц, обычно одна – три самки и столько же самцов. При этом кровосмешения у дятлов не происходит, так как самки обычно оказываются выходцами одной семейной группы, а самцы – другой. Все остальные взрослые зрелые птицы как бы дают обет воздержания, остаются девственниками и ведут монашеский образ жизни. Как же в сообществе дятлов решается вопрос, кому дозволены любовные утехи, а кто из птиц обречен на воздержание?

Попытки образовать новую семейную группу обычно предпринимает или влюбленная парочка, решившаяся пожениться, или коалиция птиц, образовавшаяся из молоденьких сестер одной семейной группы и таких же молодых братьев другой, но такие попытки чаще всего не приводят к успеху из-за невозможности заготовить на зиму достаточный запас корма. Каждая птица за год способна выдолбить в стволе дерева, выбранного под зернохранилище, в лучшем случае чуть больше десятка лунок. Десяток желудей – ничтожный запас, и, исчерпав его еще в начале зимы, птицы покидают родные места. За зиму такая семья почти наверняка распадется. Однако в последующие годы какая-нибудь из вновь возникающих семей может обратить внимание на начатую стройку и продолжить ее, хотя, конечно, за одно лето не сможет расширить вместимость хранилища до таких размеров, чтобы можно было дожить до весны.

Следующей весной очередная впервые возникшая семейная группа может продолжить сооружение, и сезонные строительные работы, проводимые из года в год разными семьями дятлов, в конце концов могут привести к такому расширению хранилища, что его запасы позволят новой семье пережить зиму. Тогда дети не покинут эту семью, а останутся в ней в качестве помощников своих родителей и примут участие в сборе корма, в расширении и охране зернохранилища и помогут выкормить и воспитать своих младших братьев и сестер.

Пока склад запасов невелик, многие члены такой семейной группы могут погибнуть зимой от голода. У дятлов есть и другие причины не дожить до весны: умереть от старости или попасть в лапы хищникам. Иногда происходит так, что за зиму погибают все птицы одного пола, участвовавшие в размножении в предыдущие годы. Но ни одна молодая самка данной семьи не займет место своей матери и не вступит в противоестественную связь со своим отцом, то есть не будет иметь детей ни от кого из тех самцов, который потенциально мог бы быть ее родителем. Точно так же ни один молодой дятел не займет место своего погибшего отца и не вступит в связь со своей матерью. Трудно сказать, как возник такой инстинкт, но он надежно охраняет дятлов от кровосмесительных браков и всех связанных с ними неблагоприятных последствий.

Занять вакантное место в такой семье, войти в группу птиц, которым дозволены любовные утехи, могут только молодые представители других семей. Оставшаяся без родителей семья ведет себя весной настолько неспокойно, что об образовавшейся вакансии скоро становится известно в радиусе нескольких километров, и претенденты на образовавшееся свободное место слетаются, чтобы принять участие в конкурсе. Иногда собираются до пятидесяти птиц. Возникает жестокая конкуренция. Участники конкурса постоянно принимают позу с широко разведенными и поднятыми вверх крыльями. Это территориальный сигнал. С его помощью претенденты оповещают других участников о том, что считают гнездовую территорию этой семьи уже своей и готовы отстаивать свои права. И действительно отстаивают: гоняются друг за другом, а иногда и дерутся.

Борьба может продолжаться несколько дней, пока самый упорный не убедит остальных, что драться с ним бесполезно. Тогда он или она занимает вакантное место, а остальные участники конкурса возвращаются в свои семейные группы и продолжают там выполнять роль помощников размножающихся птиц. Вот только теперь в семье, где произошла полная замена одной половины половых партнеров, у молодых птиц противоположного пола данной семьи возникает шанс получить право на половую жизнь и пробраться в размножающуюся группу.

Если теперь размножающиеся самцы будут представлены выходцами из других семейных групп, такой шанс получают молодые самочки, а там, где, наоборот, произошла полная замена самок, шанс получают молодые самцы. Таким образом, после занятия образовавшейся вакансии победившей птицей жёны в семье могут быть представлены матерью и ее дочерьми, а мужья – отцом и его сыновьями. В следующую весну в данной семейной группе может возникнуть вакансия и для птиц другого пола. Когда и это место будет занято представителем другой семьи, что, в свою очередь, повлечет за собой расширение группы размножающихся птиц за счет молодежи данной семьи, тогда и брат и сестра могут стать половыми партнерами.

Как же живут семьи, где жены обобществлены? Обычно мужья не ревнуют своих общих жен и спокойно наблюдают, как они вступают в связь с кем-нибудь из других самцов. Размножающиеся самки тоже не мешают спариванию своих подруг. Однако между ними возникает жестокая конкуренция, но не к общим мужьям ревнуют друг друга жены, не из-за внимания мужей к другой разгорается сыр-бор. Самки соперничают за право иметь собственных детей, за то, чтобы они были единственными детьми семьи и пользовались всеобщей заботой и вниманием.

Как ни хорошо организована жизнь птичьей семьи, где поведение всех членов, их дела и поступки согласованы, полная синхронизация созревания у самок яиц случается редко.

Поэтому, если в семье всего две размножающихся самки, устройством гнезда они будут заниматься совместно, но первое яичко будет снесено туда одной из них на один – пять дней раньше, чем начнет нестись вторая.

Появление в гнезде первого яйца вызывает в семье острую ситуацию. Вторая размножающаяся самка обязательно улучит момент и непременно его утащит. Устроившись с яйцом на толстой горизонтальной ветке и закрепив его в какой-нибудь трещине коры, она начинает расклевывать скорлупу, а затем съедает содержимое яйца. Обычно к внеочередному завтраку присоединяются и другие члены семьи. Полакомиться свежим яичком может и та самка, которая его снесла.

Обычно, откладывая в день по яйцу, самка дятлов способна снести три – пять яиц. Поэтому появившееся на второй день новое яйцо ждет та же участь, что и первое. Аналогичная история повторяется и на третий день. Иногда случается, что все яйца самки, первой начавшей нестись, будут уничтожены. Варварское детоубийство прекращается только тогда, когда начнет нестись вторая самка. Теперь птицам трудно разобраться, какое из яиц собственное, и восстанавливается мир. Но в результате трагически протекавшей конкуренции все или во всяком случае большинство птенцов станут детьми той самки, которая стала откладывать яйца позже остальных.

Еще более агрессивны бывают птицы, принятые в размножающуюся группу из других семей. Случается, что к моменту, когда в гнезде желудевых дятлов уже появились птенцы, в их семье погибают все размножающиеся птицы одного пола. Пришелец из другой семьи, занявший вакантное место, кем бы он ни был, самцом или самкой, первым делом вытаскивает из гнезда и убивает, а иногда и поедает птенцов. В этой трагедии есть определенный смысл: у семейной группы, оставшейся без птенцов, увеличивается шанс пережить зиму, распределив запасы желудей на меньшее число едоков, а весной наверстать упущенное: постараться обзавестись большим количеством детей. Но если уничтожение птенцов произошло в период, пока время еще позволяет обзавестись детьми (в урожайные на желуди годы дятлы за лето обычно успевают вырастить два выводка птенцов), агрессивный пришелец заставляет свою новую семью вновь приступить к размножению.

Итак, групповой брак и обобществление жен – это не результат половой распущенности, а способ борьбы за существование. В тех природных условиях, в которых приходится жить желудевым дятлам, они не могли бы существовать парами. Вдвоем им не удалось бы соорудить вместительное зернохранилище и обеспечить себя и свое потомство сытой жизнью зимой, тогда им поневоле пришлось бы всю зиму скитаться в поисках корма. А перелет на юг, как это принято у аризонских желудевых родственников, не лучший выход. Дятлы плохие летуны, а дорога тяжела и опасна. К тому же, вернувшись весной на родину, им приходится потратить немало усилий, чтобы выдержать конкуренцию с соседями и занять подходящую гнездовую территорию. Наверняка оседлая жизнь спокойнее! Вот и пришлось этим птицам изощряться, изобретая столь экзотическую структуру семьи.

ПАПЫ ВСЯКИЕ ВАЖНЫ,
ПАПЫ РАЗНЫЕ НУЖНЫ!

Главным членом семьи млекопитающих животных, несомненно, является мать. И не только потому, что именно она дает жизнь потомству, своим детям. Без матери новорожденные малыши просто не выживут. Им необходимо молоко. А кто, кроме матери, может обеспечить им малышей? Вот почему в семьях млекопитающих присутствие мамы обязательно, а без отца семья легко может обойтись. Таковы чаще всего семьи копытных животных. Поскольку они вегетарианцы и питаются главным образом травой, родителям не приходится специально заниматься добычей пищи. Она под ногами. В семьях копытных папы не нужны, разве что для охраны. Но нужна ли такая охрана? Немногие крупные копытные в одиночку способны справиться со стаей хищников, так что надежной охраны отцы гарантировать не могут. Однако, чем многочисленнее семья, тем больше шансов на то, что она не сможет остаться незамеченной и привлечет внимание хищников. Так что следует еще подумать, что выгоднее: пользоваться помощью отца или держаться от него подальше.

В семьях хищных животных папы нужны. Матери в одиночку трудно наловить необходимое количество дичи, да и детей боязно надолго оставлять одних. Но и в таких семьях роль отца невелика. На него возложена лишь забота о снабжении семьи продовольствием и охрана занятой ими территории от вторжения соплеменников. На большее такие папы просто не годятся.

Самцы полевых луней – заботливые мужья и отцы. Все время, пока самка сидит на яйцах, и позже, когда птенцы еще совсем маленькие, отца на гнездо не пускают. Пойманную добычу он передает самке на лету, иногда больше часа дожидаясь, когда она соблаговолит покинуть гнездо, чтобы перекусить. Пока птенцы еще маленькие, мать кормит их, отрывая от дичины по крохотному кусочку мяса и засовывая его ребенку в клювик. Позже, когда птенцы подрастут, отцу в одиночку становится трудно обеспечить семью едой и матери приходится ему помогать. Теперь он приносит добычу в гнездо и отдает ее самому голодному птенцу. Малыши уже возмужали, многому научились и могут пообедать без материнской помощи: проглотить ящерицу целиком или разодрать полевку на кусочки.

Орлы-карлики названы так неслучайно. Самец ростом не больше вороны, самка крупнее. Она не любит рано просыпаться, особенно пока высиживает яйца. Случается, что самец несколько раз зовет ее утром позавтракать пойманной им добычей, а сам, когда она наконец соблаговолит принять угощение и усядется с его подношением на кормовое дерево, спешит занять ее место на гнезде. Выполнение приятных отцовских обязанностей длится всего пять – десять минут, и пора уступать место хозяйке дома. Зато в середине дня она минут на тридцать улетает, чтобы поразмяться, и отец получает возможность побыть в гнезде значительно дольше. Самцы всех крупных хищных птиц принимают самое активное участие в поисках пищи, но обычно не умеют кормить птенцов. Если мать погибнет до того, как из яиц вылупятся птенцы, или когда они еще маленькие и самостоятельно есть не умеют, малыши обречены. Даже те отцы, которые принимают участие в высиживании яиц, высидеть и выкормить их в одиночку не в состоянии. Они добросовестно будут охотиться и регулярно приносить убитую дичь, бросая ее на край гнезда, но дети-несмышленыши, не зная, что с ней делать, окажутся голодными, и через день-два кормить будет некого.

Нельзя утверждать, что семьи орлов-карликов типичны для всех птиц. У мелких насекомоядных птиц самки, правда, берут на себя большую часть труда по высиживанию яиц, но в выкармливании птенцов оба родителя трудятся на равных. Иногда отец семейства полностью освобождает свою супругу от поисков пищи. Когда самка птицы-носорога снесет в дупло положенное количество яиц, она замуровывает изнутри его отверстие, а самец все время, пока мать сидит на яйцах, и до тех пор, когда подрастут дети, кормит их фруктами через маленькое отверстие в перегородке. Семья не голодает, да и отец не переутомляется, ведь в тропическом лесу в любое время года созревают какие-нибудь плоды и ягоды.

Иначе обстоят дела в семьях некоторых видов куликов. У них обязанности, возлагаемые на самцов, более значительны.

Американские бекасовидные кулики-веретенники считаются хорошими семьянинами. Весной, сразу после прилета на северное побережье Чукотки, они держатся неразлучными парами. Вскоре супруги обзаводятся гнездом, и самка начинает откладывать в него яички. Когда кладка будет полной, она садится на них и первые дни старательно высиживает, почти не подпуская к гнезду самца. Отец заменяет ее лишь пару раз в день, да и то всего на полчаса, когда проголодавшаяся жена ненадолго отлучается, чтобы подкормиться.

Во время высиживания на досуге самка внимательно присматривается к своему супругу и, убедившись, что ей попался чадолюбивый муж, позволяет ему все чаще занимать место на гнезде, а сама куда-то улетает и после десятого – двенадцатого дня на яйца больше не садится, но иногда еще наведывается домой, чтобы узнать, как там идут дела. Почувствовав во время очередного визита, что из яиц вот-вот начнут вылупляться дети, она окончательно бросает семью. Самцу предстоит в одиночку возиться с малышами. Хорошо еще, что птенцы куликов с первых дней своей жизни способны ходить и бегать и умеют самостоятельно разыскивать корм.

Самка бенгальских цветных бекасов, жителей жарких стран, покрасовавшись во время брачных игр, откладывает в построенное самцом на кочке гнездо четыре-пять простеньких яичек и, бросив мужа, отправляется на поиски другого холостого самца. Пробыв с ним некоторое время, она оставляет и ему четыре яичка, а сама, если дождливый сезон еще не кончился, постарается обзавестись третьей и даже четвертой семьей. Помогать воспитывать детей она никому из своих мужей не будет – видимо, беспокойные малыши раздражают самок, и они никаких нежных чувств к детям не испытывают.

Самки куликов – белохвостых песчаников более чадолюбивы, но семейная жизнь их не устраивает. Выбрав себе супруга и обзаведясь гнездом, она начинает откладывать яички, а в свободное время присматривает поблизости местечко для второго гнезда и, закончив хлопоты по его благоустройству, откладывает яички и туда. Обычно кладка в первом гнезде становится полной значительно раньше, чем во втором, но самка к высиживанию не приступает, а супруг растерянно мечется в поисках уклоняющейся от своих обязанностей жены. Лишь после того, как кладка во втором гнезде окажется полной и самка сядет в него, он наконец убедится в том, что жена им вовсе не интересуется, а первое гнездо предназначено лишь для того, чтобы легче было от него избавиться, возложив на плечи супруга заботу по воспитанию половины их общих детей. Самцу ничего не остается, как вернуться к первому гнезду и взяться за высиживание яиц. Когда в каждом гнезде вылупятся птенцы, семья не воссоединится, каждая ее часть будет существовать самостоятельно. Живя в открытой местности, кормясь на пляжах, на почти голых участках береговой полосы, выгоднее иметь малочисленную семью. Большая скорее привлечет внимание хищников.

Пятнистая трехперстка – небольшая птичка, ростом с перепела. В нашей стране это редкая птица. Она гнездится в дальневосточном Приморье, почти в субтропиках, где лето длится достаточно долго, позволяя выкормить несколько выводков птенцов. О самках трехперсток можно подумать, что они чадолюбивые создания, так как стараются обзавестись многочисленным потомством, однако в действительности они терпеть не могут детей. Трехперстки интересны тем, что, в отличие от принятой у птиц моды, их самки одеты гораздо наряднее самцов. Весной они ведут себя очень активно, разыскивают сереньких, невзрачных самцов, бегают вокруг избранника, развернув веером короткий хвостик и распушив перышки, стараясь ему понравиться, а затем ищут подходящую ямку, спешно, за неделю откладывают туда четыре яичка и отправляются на поиски других самцов. Папам-трехперсткам все заботы о детях приходится взять на себя, а самка создает за лето еще несколько семей, которых тоже потом бросит. Дети ее не интересуют.

Тяжело живется самцам африканских страусов. Им высиживать и воспитывать птенцов приходится самостоятельно, без помощи самок, но, в отличие от трехперсток, детей у них может быть очень много. В гнездовую ямку (страусы, как и кулики, настоящих гнезд не строят) приносят яйца несколько самок.

Случается, что самцу приходится высиживать до пятидесяти штук. Такую массу яиц, как он ни старается распушиться, трудно закрыть своим телом, тем более что при малейшем движении они из-под него выкатываются и их приходится постоянно водворять на место. Хорошо еще, что в Африке жарко и переохлаждение яйцам не грозит. С птенцами тоже хлопот не оберешься. За оравой малышей трудно уследить, нелегко сохранить порядок, добиться того, чтобы никто не отбился и не потерялся. Единственная радость, что корм они умеют находить сами. Отцу остается лишь отвести их туда, где еды много, и проследить, чтобы ни нахальный шакал, ни пернатый хищник не унес зазевавшегося малыша. У страусов-самцов трудная жизнь. Однако похоже, что среди птиц они не являются рекордсменами по трудолюбию.

Пожалуй, пальму первенства следует отдать самцам сорных кур. О создании самцами этих птиц грандиозных инкубаторов, освободивших самок от трудоемкой и нудной обязанности высиживать яйца, на что у них уходило бы два месяца, большинство читателей, вероятно, хорошо осведомлены. Я хочу обратить внимание лишь на то, что цыплята сорных кур – брошенные дети. При живых родителях они стали сиротами. Единственная обязанность, которую их матери согласились выполнять, – не нестись где-нибудь в лесу под кустиком, а заложить яйцо в ближайший инкубатор. Отцы же от зари до зари трудятся на постройке своего сооружения, регулируют его работу, то закладывая в него новую порцию биотоплива, чтобы поднять температуру, то удаляя излишки, устраивают усиленную вентиляцию, чтобы яйца не перегрелись. Этот поистине титанический труд отнимает у них все силы и занимает светлое время дня. Чтобы заняться чем-то еще, у самца уже не хватит ни сил, ни времени. В крайнем случае отец может помочь только что вылупившемуся цыпленку выбраться из инкубационной камеры. Большего от него нельзя и требовать. Не страшно, если хозяин инкубатора заметит, что какой-то птенец самостоятельно выбрался из камеры и побежал к ближайшим кустам. Дальнейшая судьба детей его не интересует. Забота о цыплятах не входит в его обязанности.

Примерно так же относятся к своим детям самцы некоторых видов рыб. Ранним весенним утром в кубанских лиманах на тех же нерестилищах, где они когда-то сами вылупились из икры, появляется стая самцов-судаков. Вскоре она распадается. Каждый судак находит себе местечко на дне, расчищает его и строит гнездо из корней подводных растений. Отстроившись, судаки терпеливо дожидаются появления на нерестилище самок, которые отложат в их гнездо икру и как ни в чем не бывало отправятся гулять. Это не только равнодушие самок к судьбе своих детей, но и требование владельцев гнезд. Пока в них находится икра, самцы-судаки не потерпят присутствия поблизости каких-нибудь рыб, в том числе и матери своих детей. Они стараются охранять икру, а когда из нее вылупятся судачата, тоже покинут гнездо, нисколько не заботясь о малышах, и если по дороге не пообедают своими же детьми, то лишь потому, что те уж больно мелки, не стоит с такой мелюзгой и связываться. За поведением таких пап каждый может наблюдать в своем домашнем аквариуме, поместив туда семейку макроподов, гурами или нашу отечественную трехиглую колюшку.

Отцы – владельцы инкубаторов не такое уж редкое явление в животном мире нашей планеты, как об этом можно подумать. У самцов крохотных лягушек – ринодерм Дарвина инкубатор находится в горловом мешке. Ринодермы – необычные существа. У них все не как у прочих лягушек. Они сами живут в воде, но икру откладывают на берегу во влажный мох. Мать никакого внимания своим детям не уделяет. Отец, напротив, остается охранять кладку, но его интерес к икре кажется на первый взгляд чисто гастрономическим. Внимательно присмотревшись к икринкам, самец отбирает одну-две и запихивает их себе в рот. Такое впечатление, что он решил пообедать своими будущими детьми. Но нет, ничего плохого отец не замышляет. Икринки отправляются не в желудок, а в горловой мешок. Там, как в инкубаторе, они продолжают свое развитие.

Горловой мешок у папы-ринодермы невелик, туда может поместиться не более двух икринок. Но постепенно он растягивается, и отец добавляет все новые и новые икринки. На десятый – пятнадцатый день вся кладка уже находится в мешке-инкубаторе. Вылупившиеся из яйцеклеток личинки снабжены желточным мешочком с солидным запасом пищи. Это позволяет им вести беззаботную жизнь, плавая в своем тесном помещении. Но вот пищевые ресурсы исчерпаны, и личинкам ничего не остается, как прижаться спиной к стенке своей «детской комнаты» и прирасти к ней сначала хвостом, а потом и спиной. В результате внутри мешка образуется два слоя личинок, лежащих брюшками друг на друге. Их кожа на спине и хвосте имеет особое строение, позволяющее извлекать из крови отца кислород и необходимые для развития питательные вещества. Упакованные, как сигареты в пачке, проводят головастики-ринодермы свою юность. Когда метаморфоз закончится и произойдет полная редукция хвоста, дети теряют связь с родительским телом. Отцовская поддержка им больше не нужна, и лягушата так же, как попали сюда, поодиночке, в разное время расстаются со своим кормильцем, выскакивая из его рта и поспешно скрываясь в глубине водоема.

Инкубатор у ринодермы более совершенен, чем у сорных кур. Его владелец обеспечивает необходимый для развития икры и роста личинок температурный режим, разыскивая в водоеме участки, где вода имеет необходимую температуру. А кроме того, он подкармливает детей и старается уберечь их от врагов, что тоже немаловажно. Только у пяти процентов просто выметанных в водоем икринок есть шанс не попасть никому в желудок, а у вылупившихся из них личинок – благополучно подрасти, совершить метаморфоз и превратиться в крохотных молоденьких лягушат. Другое дело у пап-ринодерм. Если он с полным инкубатором икры не попадет на обед какой-нибудь голодной рыбе или водяной змее, развитие всех икринок закончится благополучно.

Тропические лягушки более заботливые родители, чем наши северные. У некоторых видов лягушек отцы берут большую часть заботы о детях на себя. Древесные лягушки-листолазы откладывают икру на листьях деревьев. В джунглях, где они обитают, так часто идут дожди и настолько влажен воздух, что икра не гибнет, а прекрасно развивается. Обычно оба родителя, а чаще один отец остается охранять кладку. Вылупившиеся из яиц личинки заползают на его влажную спину, и он по одному переносит их в микроводоемчики, находящиеся тут же на деревьях, в пазухах листьев. Может случиться, что в округе не окажется подходящего водоема и личинкам восемь – десять дней придется провести на отцовской спине. Это не опасно. Дети хорошо приспособлены к подобным путешествиям. У них плотная кожа, хорошо защищающая крошек от высыхания и травм, уплотненное тело, позволяющее немного ползать, короткий, но сильный хвост – единственное средство, способное обеспечить перемещение в пространстве, и зоркие глаза. Малыши не засохнут. Отец всегда найдет лужицу, чтобы выкупаться в ней вместе с детьми. У некоторых листолазов обязанности самцов на этом не ограничиваются: они постоянно переносят своих детей из одной ванночки в другую, чтобы головастики, съев в маленьком водоеме всю пищу, не голодали.

Такие же заботливые отцы у детей европейской жабы-повитухи. Самки этого вида жаб на суше откладывают яйца в виде двух шнуров, содержащих по 20–50 яйцеклеток в каждом. Самец помогает своей подруге освободиться от яиц. Схватив шнуры пальцами задних ног, он вытягивает их наружу и наматывает на себя. Активный самец может получить яйца от двух-трех самок. Повитухи сугубо сухопутные животные, процесс развития икры у них длится несколько недель, и все это время отец таскает шнуры с собой. Лишь когда настанет время личинкам покинуть яйцевые оболочки, самец отправляется на поиски водоема и там, дав возможность детям переселиться в воду, освобождается от опустевших шнуров.

Некоторые виды лягушек, как кенгуру, вынашивают икру и личинок в выводковой сумке. Чаще всего она, как рюкзак, расположена у матери на спине или на животе. Кожа, образующая сумку, в период размножения меняет свою структуру: из нее исчезают ядовитые железы, пигментные клетки, рассасывается кератин. Она становится нежной и обогащается сосудами. У австралийских квакш сумки-карманы находятся в паховой области самцов. Развитие икры проходит на земле, а вышедшие из нее личинки сами заползают в сумки своего родителя. Большой желточный мешок обеспечивает их достаточным питанием и позволяет пробыть в выводковых сумках до метаморфоза.