Текст книги "Мои питомцы и другие звери"

Автор книги: Борис Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

ЗА ПОРОГОМ

НОВОГОДНИЙ ПОДАРОК

Приходилось ли вам слышать о бабочках, порхающих в заснеженном лесу? Я знаю, что мой вопрос звучит странно, но снежные бабочки – не новогодняя сказка и не плод чьей-то фантазии, а реальность. Мало того что эти бабочки живут зимой, некоторые из них к тому же еще и ночные, вылетающие из укрытий только в сумерках, а значит, они лишены возможности хоть немножко согреться в чуть теплых лучах зимнего солнца.

Однажды мне довелось пожить на берегах Оредежи, красивейшей реки Ленинградской области, и встретить Новый год прямо в лесу. В те годы купить новогоднюю елку и желание отпраздновать дома не поощрялось. Считалось, и нужно сказать вполне справедливо, что, если ежегодно каждая семья будет приобретать лесную красавицу, еловые леса вокруг городов исчезнут. Поэтому молодежь частенько устраивала встречу Нового года в лесу.

Наша студенческая компания еще летом присмотрела уютную полянку, окруженную стеной леса, в центре которой росла пушистая елочка. В канун Нового года мы засветло украсили ее вершину звездой, а ветки – флажками, игрушками и лентами серпантина. Потом натаскали для костров груды валежника и вернулись в поселок, где находилась биостанция, на которой мы летом работали.

К елке вернулись, когда ночь уже вступила в свои права. Легкая оттепель сменилась легким морозцем, небо очистилось от туч, и лес был освещен таинственным лунным светом. Мы неторопливо катились по накатанной лыжне, но наше праздничное настроение нарушила цепочка крупных человеческих следов, вынырнувших на лыжню из боковой просеки: по-видимому, кто-то в больших стоптанных валенках опередил нас. Невольно возникло беспокойство: не разорил ли случайный прохожий нашу елку. Однако на поляне был полный порядок, и только когда негромко хлопнули пробки остывшего на морозе шампанского, а костры разгорелись, осветив всех, кто-то заметил под елкой мешок, на котором крупными буквами было написано: «ПОДАРКИ ОТ ДЕДА МОРОЗА». В мешке действительно оказались сувениры, и к каждому была приколота записочка, чтобы мы знали, для кого подарок предназначен.

Трудно описать удивление, охватившее нас. Принести сувениры мог только тот, кто хорошо нас знал. Сразу посыпалось множество предположений. Мы стали вспоминать, чем занимался каждый из нас, вернувшись из леса, куда отлучался и долго ли отсутствовал, но скоро убедились, что никто из нашей компании не мог быть автором этого сюрприза, так как никто не уходил из поселка надолго. Оставалось единственное объяснение – автором новогоднего мешка был Дед Мороз, следы которого встретились нам в лесу.

Праздник продолжался, но мысли мои занимал таинственный Дед Мороз. Интересно, куда он направился, оставив на поляне свой мешок? Следы вели в густой ельник, к тоненькой ниточке ручейка, струившегося между обледеневшими камнями. Я знал, что где-то здесь был родник. Действительно, вода веселыми струйками вытекала из-под большого камня и сбегала в маленький бочажок, от которого и начинался ручеек. Здесь было очень темно. Огромные ели тесной толпой окружали источник. Своими раскидистыми ветвями они заслоняли небо, и слабенький луч моего фонарика был не в состоянии рассеять кромешный мрак.

Вода в бочажке казалась ледяной, но, видимо, была значительно теплее и своим теплом чуть-чуть согревала этот укрытый со всех сторон уголок. Во всяком случае, здесь на земле почти не было снега, а с еловых лап свисали крупные капли воды. Я присел на камень, стараясь понять, зачем Дед Мороз забрался в такую чащобу. Вдруг в луче моего фонарика что-то мелькнуло и тотчас растворилось в окружающем мраке. Я направил фонарик вверх, и наконец его луч высветил неторопливо летящую бабочку, тут же исчезнувшую за толстыми стволами елей.

Все произошло так быстро, что я даже не сделал попытки поймать таинственную ночную гостью. А жаль, мне на слово никто бы не поверил, что в зимнем лесу в новогоднюю ночь можно увидеть подобное чудо. Оставалась надежда, что бабочка еще вернется, и мой фонарик судорожно метался, обшаривая все вокруг. Увы, она не появилась. Без всякой надежды на успех, не веря в новую встречу с исчезнувшей красавицей, я все же стал обшаривать берега бочажка и, о радость, спугнул одну, вторую, третью бабочку. В кромешной темноте ночного леса, пользуясь слабым лучом моего фонарика, поймать бабочку было невозможно: она мгновенно скрывалась в темноте. Все же четвертую незнакомку мне удалось сбить шапкой. Я переложил в карман из пачки остаток сигарет и в освободившуюся коробочку осторожно упаковал свое сокровище.

Нельзя сказать, что к встрече с крылатым чудом я был совершенно не подготовлен. Мне приходилось читать о существовании так называемых снежных бабочек, но так как слышать о встречах с ними даже из уст опытных зоологов ни разу не случилось, я относился к их существованию как к красивой легенде. Вот почему на другой же день, с трудом дождавшись полудня – после новогодней ночи ранний визит казался неприличным, – я помчался к нашему преподавателю, известному зоологу Ивану Николаевичу Митрофанову, который жил недалеко от биостанции. Выслушав рассказ о ночных приключениях и полюбовавшись пленницей, он снял с полки «Определитель бабочек», позволив мне самому разобраться, кем была моя ночная гостья.

Бабочка оказалась сибирской пяденицей. У нее было крохотное, хилое тельце, но достаточно большие изящные крылья светло-желтого цвета, украшенные более темными волнистыми линиями. Эти бабочки поистине удивительные существа. Собственно, настоящими бабочками являются только самцы. Это их я встретил в ночном лесу. У самочек крылышки такие крохотные, что летать на них невозможно.

Сибирские пяденицы распространены в нашей стране и в ее европейской части, и в Сибири, отсутствуют лишь на севере лесной зоны. Их гусеницы наносят вред более ста древесным породам, в том числе яблоням, сливам, грушам, а в лесу – ильмовым, дубам и другим деревьям. Иногда гусениц бывает так много, что они начисто съедают всю листву, на год-два угнетая дерево, а иногда вызывая даже его гибель.

Название пяденицам дано за своеобразный способ передвижения их гусениц. По сравнению с гусеницами других бабочек, у пядениц уменьшено число брюшных ножек. Обычно их всего две пары, и находятся они на самом конце их длинного тела. Поэтому при передвижении гусеница, уцепившись за веточку грудными ножками, сгибает свое тело в дугу и цепляется за ветку брюшными ногами, придвинув их вплотную к грудным. Затем грудные ножки отпускают ветку, гусеница вытягивается во всю длину, как бы измеряя ветку, снова прикрепляется к ней грудными ножками, и все повторяется снова. В старину так мерили пядью любые материалы. Существовала даже такая мера длины – пядень: расстояние между максимально растопыренными мизинцем и большим пальцем руки.

В отличие от большинства существующих у нас бабочек, сибирские пяденицы выводятся из куколок не весной и даже не летом, а появляются только в конце сентября – октябре или лаже в конце ноября. Им полагается еще в начале зимы отложить яички, из которых весной вылупятся гусеницы и тут же набросятся на еще не распустившиеся древесные почки. Если зима бывает ранней и сильные морозы мешают играть свадьбы, бабочки могут уйти в укрытия и станут терпеливо дожидаться случайной оттепели или слабых признаков тепла приближающейся весны.

Второй интересной особенностью зимних пядениц является отсутствие у них пищеварительных органов. Взрослые бабочки ничего не едят и существуют только за счет тех питательных веществ, которые накопили в своем теле еще будучи гусеницами, и, поскольку они лишены возможности пополнять запасы питательных веществ, очень спешат найти пару. Поэтому, хотя на поиски невест бабочки явно предпочитают летать ночью, но, когда оттепели случаются в середине зимы, летают даже днем, пока не найдут поджидающую их самочку.

Сибирские пяденицы удивительно морозостойки. В отличие от других насекомых, они не теряют способности двигаться даже при легком морозе в -3 градуса, и самцы вылетают на поиски самок даже в снегопад, конечно, если он не превращается в настоящую метель. Температура летательных мышц бабочек во время полета может опускаться до нуля градусов. Охлажденные мышцы работают плохо, поэтому они машут крыльями в 10–30 раз реже обычных бабочек, но благодаря легкому тельцу и относительно большим крыльям подняться в воздух им вполне удается.

Зоологам давно известно, что мышцы насекомых способны нормально работать, только когда их температура перешагнет тридцатиградусный рубеж. В холодные дни наши бабочки, стрекозы и жуки, прежде чем подняться в воздух, подолгу машут крыльями, чтобы разогреться. Зимние пяденицы не могут пользоваться разогревом, для этого им потребовалось бы большое количество энергетических ресурсов, а взять их неоткуда. Вот и пришлось пяденицам научиться летать с помощью вялых охлажденных мышц. По той же причине – угрозы полного израсходования энергетических запасов – сразу после свадьбы самки спешно откладывают яички, и, выполнив свой долг, оба родителя погибают.

Ночной образ жизни – одна из главнейших причин, по которой снежные бабочки не получили у нас широкой известности. А их ведь немало. Только совок, относящихся к семейству кукулин, насчитывается не меньше пятидесяти видов. Большинство совок активны только летом, а с наступлением холодной погоды они погибают. Холодную зиму способны пережить лишь своевременно отложенные ими яички, в крайнем случае – гусеницы или куколки, жизнь которых замирает до весны.

У кукулин все наоборот: взрослые бабочки появляются у них только поздней осенью или в начале зимы. Свадьбы они празднуют в холодное время года, зимой же откладывают яички и только с наступлением весны погибают. Среди бабочек они настоящие полярники и теплую погоду переносят плохо. У них нет никаких приспособлений, которые помогли бы им избавиться от накапливающегося в их теле тепла. При температуре +20 градусов зимние кукулины теряют способность летать: перегреваются во время полета и, не имея возможности освободиться от излишков тепла, вырабатываемого летательными мышцами, могут погибнуть от теплового удара.

Хотя снежные бабочки и предпочитают зиму всем остальным временам года, но настоящих морозов избегают. Поэтому их не встретишь в Карелии или в Сибири. Живут они там, где зимы, как в Западной Европе или большинстве северных районов США, бывают хоть и снежными, но не слишком холодными, с частыми и продолжительными оттепелями. В морозы бабочки прячутся, а когда температура воздуха поднимается до нуля градусов, реже при температуре -1,-2 градуса, выбираются из своих укрытий, чтобы покормиться, сыграть свадьбу и отложить яички. Питаются они соком поврежденных деревьев и нектаром некоторых цветов, которые зацветают перед самым снегопадом и не гибнут от мороза. Давайте познакомимся, как борются с холодом эти удивительные создания.

Сначала ученые решили, что у снежных совок какие-то особые мышцы, способные хорошо работать даже охлажденными. Но наблюдения показали, что эти предположения не соответствуют действительности. Если температура воздуха держится на уровне нуля градусов, бабочкам иногда требуется до получаса, а иногда и больше интенсивно трепетать крыльями, прежде чем они смогут подняться в воздух. Для этого каждой из них приходится вырабатывать пятнадцать калорий тепла, на что им требуется не меньше четырех миллиграммов сахара.

Совки-кукулины – совсем небольшие бабочки, весом около 0,1 грамма. Поэтому их способность сохранять активность зимой особенно удивительна, ведь мелкие существа остывают особенно быстро. Оказалось, что эти бабочки не только во время покоя, но даже во время полета теряют гораздо больше тепла, чем могут вырабатывать их летательные мышцы, иными словами, гораздо меньше, чем им требуется, и быстро остывают. Поэтому кукулины, вылезающие из укрытия в холодную погоду, замерзают даже на лету и вынуждены делать во время полета остановки, чтобы, размахивая как следует крыльями, снова согреться. Только когда температура воздуха повысится до +10 градусов, они могут летать целую ночь, не делая остановок для подогрева. А чтобы при нуле градусов поддерживать температуру своего тела на уровне 30 градусов, им приходится вырабатывать 0,42 калории тепла в минуту. Летательные мышцы кукулин столько тепла вырабатывать не могут!

В конце концов приспособления для жизни на снегу у кукулин нашлись. В первую очередь обратила на себя внимание теплая одежда – прекрасная шубка бабочек: щетинка густых волосков, покрывающих ее тело. Эти щетинки – видоизмененные чешуйки, которые на крыльях дневных бабочек создают замысловатые узоры. У кукулин беловатые пушистые чешуйки, очень напоминающие муку крупного помола, как и у других бабочек, остаются на пальцах, если снежную совку взять в руки. Шубка позволяет снежной бабочке терять тепло в два раза медленнее, чем она охлаждалась бы без этой одежонки. При температуре ноль градусов нормальная взрослая бабочка, если она разогрелась до температуры 35 градусов, а затем передумала лететь и осталась сидеть на березе, остывает со скоростью 13 градусов в минуту! Бабочка, с которой сняли шубку, за одну минуту остынет на 26 градусов!

Изучая, как разогреваются и остывают снежные бабочки, ученые обнаружили удивительную вещь: когда грудной отдел тела насекомого, где находятся летательные мышцы, разогреется до 35 градусов, температура брюшка может быть равной нулю и будет лишь на полградуса теплее окружающего воздуха. Оказалось, что таким способом кукулины экономят тепло. Для этого у них имеются два приспособления. Во-первых, это надежная термоизоляция грудного отдела от брюшка. Она осуществляется с помощью воздушных мешков и воздушных прокладок. Во-вторых, есть теплообменники на пути перехода «горячей» крови из грудного отдела в брюшко и холодной из брюшка в грудной отдел тела, где находятся летательные мышцы. Благодаря этим теплообменникам кровь, вытекающая из грудного отдела тела, все свое тепло без остатка отдает крови, возвращающейся назад, нагревая ее, что позволяет все тепло вернуть обратно. Таким образом, потерь тепла, которые могли бы вызвать циркуляцию крови, не происходит. Тепло, вырабатываемое кукулиной, не распределяется на все тело бабочки, а остается там, где находятся органы, обеспечивающие ее полет.

Справляться с зимними холодами снежным бабочкам помогает их рациональное поведение. Пока кукулина сидит на древесном стволе, ожидая наступления сумерек, или ночью, пока сосет сок из поврежденной коры, она не стремится поддерживать свою температуру на оптимальном для полета уровне и не машет крыльями. Иными словами, эти бабочки никогда не производят излишков тепла, а приступают к его усиленной выработке, только когда это становится остро необходимым.

Там, где живут кукулины, случаются и сильные, хотя обычно кратковременные, заморозки. Снежные бабочки не имеют никаких приспособлений, которые могли бы помочь им пережить значительное снижение температуры собственного тела. В отличие от них, подавляющее большинство зимующих у нас насекомых, их личинки или яички, которые способны без вреда для себя переносить зимние холода, с наступлением прохладной погоды вырабатывают в своем теле вещества, препятствующие образованию льда. Те насекомые, которые не умеют их синтезировать, случайно оказавшись при температуре ниже -1 градуса, гибнут, так как в их теле, мышцах, сосудах, мозге, кишечнике, в каждой клеточке их тела образуются микроскопические кристаллики льда и своими острыми гранями наносят вред всем клеткам организма. Кукулины таких веществ вырабатывать не умеют и, если температура их тела упадет ниже -1,-2 градусов, гибнут, как и любые тропические насекомые, случайно попавшие в холод.

Догадаться, что в теле бабочки начал образовываться лед, нетрудно. Когда вода замерзает, она выделяет тепло, поэтому при образовании в теле кукулин кристалликов льда их температура ненадолго повышается. С помощью специальных приборов легко проследить за малейшим изменением температуры тела бабочек и можно точно определить, при какой температуре тела они погибают.

В природе снежные бабочки не допускают, чтобы температура их тела резко опустилась, и заранее прячутся в места, где теплее. Чаще всего они забираются в опавшие листья. Под ними даже в тридцатиградусные морозы температура никогда не опускается ниже -2 градусов, а если листья покрыты снегом, то температура не опускается ниже нуля или +1 градуса. Как только потеплеет, кукулины выбираются из своих убежищ, разогреваются и отправляются по своим делам. Если бы в их теле были вещества, мешающие образованию льда (их называют антифризами), бабочки не смогли бы так быстро включаться в активную деятельность, так как антифризы очень ядовиты, и, прежде чем приступить к активной деятельности, их необходимо уничтожить, а на это требуется немало времени. Может случиться, что короткая оттепель быстро сменилась морозной погодой, а антифризы еще не разрушены, и по причине нового похолодания их нужно синтезировать заново. Уничтожать и снова воссоздавать антифризы – дорогое удовольствие, и эта необходимость не позволила бы бабочкам пользоваться короткими оттепелями. Антифризы, видимо, годятся лишь для консервации организма на длительный срок.

В поведении кукулин интересно еще и то, что в морозы они вовсе не стремятся спрятаться в такое убежище, где по-настоящему тепло. Это для снежных бабочек не только невыгодно, но даже опасно. Иногда морозная погода может затянуться, и бабочки не смогут вылетать на поиски корма, а его запасов в желудке может не хватить, и они погибнут от истощения, не дождавшись очередной оттепели. Чем теплее, тем процессы жизнедеятельности в организме бабочек будут протекать интенсивнее и тем больше им потребуется корма. Маленькой кукулине, съевшей всего шесть миллиграммов сахара, при температуре воздуха -2 градуса этого запаса пищи хватит, чтобы прожить три с половиной месяца. Если же в ее убежище станет чуть теплее и температура поднимется до нуля градусов, те же запасы пищи обеспечат затворниц всего на 24 дня, а при температуре +10 градусов – только на 11 дней.

Что же заставило снежных бабочек вести такой необычный образ жизни? Мы обсудили эту проблему с Иваном Николаевичем Митрофановым. Видимо, расстаться с комфортом и примириться с зимними холодами их заставила забота о собственной безопасности. С наступлением холодов большинство насекомоядных птиц, в том числе козодои, которые в сумерках ловят насекомых на лету, откочевывают на юг. Нет зимой и летучих мышей – главных ночных врагов летающих насекомых. Остаются лишь наземные хищники вроде землероек, но они не летают. Так что стоит померзнуть, если ты уверен, что тебе никто не помешает отыскать самку и поухаживать за ней.

Оказалось, что Ивану Николаевичу ни разу не посчастливилось поймать снежную бабочку. Он приезжал зимой на берега Оредежи, чтобы фотографировать диких животных, и для этого строил в лесу укромные засидки, а чтобы привлечь к ним зверье, разбрасывал вокруг аппетитно пахнущие приманки. Той же ночью, захватив фотоаппарат, мы с ним отправились в лес на поиски ночных красавиц. По дороге профессор признался, что подсмотрел, как мы украшали елку, и, чтобы сделать сюрприз своим студентам, подложил под елку мешок с сувенирами.

К сожалению, бабочек найти нам не удалось. К ночи ударил мороз, и даже в бочажке вода покрылась толстой коркой льда. Мне больше ни разу не удалось подержать в руках живую сибирскую пяденицу, хотя эти вредители леса не являются у нас редкостью. Впрочем, в дубовой роще под Сестрорецком я встречал зимними вечерами каких-то бабочек, но, может быть, это были снежные совки, любительницы лакомиться дубовыми почками?

ОНА НЕ ПРОВОРОНИТ

Великий русский баснописец И. А. Крылов в своей знаменитой басне «Ворона и Лисица» явно погрешил против истины, изобразив Ворону настоящей растяпой. Это воронам не свойственно. Они умнейшие птицы, и скорее ворона одурачит лисицу, чем это удастся рыжей кумушке.

Вороны не только умные, но и чрезвычайно осторожные птицы. Они исстари живут бок о бок с человеком, но никогда не путаются у нас под ногами, как это делают голуби и воробьи, а держатся на почтительном расстоянии, всегда сохраняя безопасную дистанцию, и прекрасно знают, когда мы для них не опасны. Понаблюдайте за тем, как спокойно расхаживают эти птицы по обочине оживленного шоссе всего в полуметре от проносящихся мимо машин, совершенно игнорируя находящихся в них людей.

Вороны – постоянные обитатели больших городов, но особенно много их собирается здесь зимой. В городе зимней порой воронам живется значительно сытнее, чем в лесу. Люди неряшливы: пищевые отходы разбрасываем где попало. Мало того что выносим их на помойку и бросаем в уличные урны, но можем швырнуть на газон недоеденный пирожок. А воронам сверху видно все. Они легко находят объедки и в траве, и в снегу и, наловчившись, извлекают их из урн.

Горожанам не часто приходится бывать на природе и встречаться там с дикими животными. Любителям братьев наших меньших поневоле приходится ограничиваться наблюдениями за животными, обитающими в городе, а среди них ворона, несомненно, самое интересное существо.

Наблюдать за этими птицами настолько интересно, что однажды одна вороватая ворона заставила меня согрешить. Я шел от железнодорожной станции на свой участок и уже подходил в садоводству, когда высоко над лесом пролетела ворона, держа в клюве что-то белое, похожее на куриное яйцо. Мне не верилось, что такой большой предмет можно удержать в птичьем клюве, но через несколько минут ворона с добычей опять пролетела надо мною. Теперь расстояние до нее было небольшим, и я отчетливо разглядел, что птица несла яйцо.

По пути мне нужно было заглянуть к соседям, но еще издалека я заметил на дверях висячий замок – свидетельство, что хозяев нет дома, – и тарелку с четырьмя яйцами на открытой веранде – подтверждение, что владельцы участка отлучились ненадолго. При виде тарелки у меня невольно возникло подозрение: встретившаяся мне по дороге ворона воровала яйца отсюда. Не успел я об этом подумать, как на тарелку села воровка. Миг – и она, показав мне хвост, скрылась за большой яблоней. Что делала она на веранде, я разглядеть не успел, но теперь на тарелке осталось лишь три яйца.

Как порядочному человеку мне следовало бы соседское добро убрать подальше от воровки, но уж больно интересно было узнать, чем все это закончится. Ворона не заставила себя долго ждать. Через некоторое время она вернулась за вторым, а потом за третьим и четвертым яйцом. Только тогда я сумел разглядеть, как птице удается удерживать в клюве крупный круглый предмет. Оказывается, ворона вовсе не разевала широко клюв, чтобы ухватить яйцо. Она использовала отличный прием: сильным ударом клюва делала дырку в яйце, затем раскрывала клюв, засовывала в дырку верхнюю его половину, а снизу подхватывала нижней и спокойно улетала восвояси. Мне было очень интересно узнать, запомнила ли птица, что унесла последнее яйцо? Не вернется ли по ошибке снова? Я прождал полчаса: нет, не вернулась!

Впрочем, это меня не удивило. У ворон хорошая память, а кроме того, они умеют считать. Охотники, которым вороны ужасно досаждают, давно это заметили. Завидя людей с ружьями, птицы способны поднять такой крик, что распугают всю дичь, – хоть прячь ружье в чехол и отправляйся домой. Бесполезно хорониться от них в укрытие, в сарай или в стог сена. Стараясь обмануть птиц, охотники могут потом по-одиночке выходить из сарая, но эта хитрость им не поможет. Воронья стая разделится на столько групп, сколько в сарае спряталось охотников, и каждого человека с ружьем, покинувшего укрытие, будет сопровождать хотя бы одна птица, оповещая лесных обитателей о грозящей им опасности, и хотя бы одна птица дождется выхода последнего охотника, чтобы и ему испортить охоту.

Хорошо еще, что вороны умеют считать только до пяти-шести и лишь наиболее способные – до семи. В этом убедились ученые, изучавшие их математические способности. Они проделали такой опыт: воронам показывали карточку, на которой было нарисовано несколько одинаковых фигур ромбиков, квадратиков, треугольников, цветочков или бабочек и жуков. Птица должна была сосчитать и запомнить, сколько на карточке предметов. На это вороне давалось 20 секунд, а затем ее запускали в клетку, где находились коробочки с кружочками на крышках. Ворона должна была найти коробочку с числом кружочков, соответствующим тому количеству предметов, которое было на показанной ей карточке. Если она угадывала – а умные вороны ошибаются редко, – сняв крышку, она находила там вкусное угощение. Ну, а если ошибалась, коробочка была пустой.

Недюжинную смекалку проявляют вороны в поисках пищи. На берегу моря всегда можно найти выброшенных на пляж моллюсков. Умные птицы не тратят сил на то, чтобы расклевать раковину, об нее ведь и клюв сломать нетрудно, а, подхватив добычу, летят к ближайшему шоссе и бросают ее на асфальт до тех пор, пока раковина не раскроется.

Точно такой же способ используют вороны Ташкента, чтобы разломать скорлупу грецких орехов. Осенью, когда орехи созревают, в ташкентском аэропорту полно шелухи. Ореховые деревья повсюду, но асфальтовым шоссе воспользоваться не удается – сплошной поток машин. Вот и приходится воронам швырять орехи на бетонированное летное поле.

Питерские вороны тоже не лыком шиты. Они научились размораживать пищу. У меня под окнами большой сад. Зимой через него тянется зеленая полоса – участки газонов, свободные от снега. Там в земле проходит теплотрасса, и снег от тепла тает. Если вороне утром попадется комок смерзшейся каши или обрезки замороженного мяса, она их не расклевывает. Это трудно, да и неприятно отправлять в желудок ледышки. Со своей находкой птица спешит к теплотрассе и там прячет ее, а вечером летит к этому месту ужинать. За день добыча успеет оттаять и становится съедобной.

Немалую изобретательность проявляют вороны, спасаясь от врагов. У моих знакомых дома два злющих «зверя»: маленькая своенравная такса и выкормленный из птенчика агрессивный вороненок. Звери живут дружно, помогают друг другу и сообща охраняют хозяев и их общий дом. Когда в квартире появляются гости, добровольные стражи из кожи лезут вон, чтобы выгнать их. Таксу еще удается утихомирить, но вороненок долго не может успокоиться, налетает сверху и норовит долбануть посетителя в темечко. Затем сторожа меняют тактику. Такса ложится в прихожей и без разрешения хозяина никого из квартиры не выпускает: а вдруг гость стянул что-нибудь ценное? Собаки не очень хорошо видят, и песик не способен проследить за поведением посетителей. По-другому ведет себя вороненок. Он все время неотлучно находится среди гостей и, усевшись повыше, внимательно следит, чтобы никто ничего не положил в свой карман. У птиц отличное зрение, и, если вороненок заметит что-нибудь подозрительное, атака последует незамедлительно.

Зима – самое подходящее время для знакомства с вороной. В эту пору вся ее жизнь на виду, кроме ночевки. В отличие от галок, голубей и воробьев, вороны никогда не устраиваются на ночлег на чердаках, балконах или на звонницах церковных колоколен. Зимой ночевать в городе им страшновато. В крайнем случае они выбирают для ночлега такое укромное место, куда с наступлением темноты люди, как правило, не заглядывают. В Ленинграде в одну из зим большая стая ворон ночевала на Большеохтинском кладбище. Ночью оно не освещается, да и людям в это время там делать нечего.

Ночевка – дело опасное. Заснул крепким сном – а сова воспользуется этим и сцапает тебя, или человек пальнет из ружья. А когда один глаз спит, а другой на страже, толком не выспишься и днем поневоле будешь сонной мухой. В таком состоянии нетрудно прозевать добычу и остаться без обеда. В компании спать намного спокойнее. Сам проспишь опасность – товарищи разбудят. А сообща и от врага отбиться нетрудно.

Зимой вороны обзаводятся огромной «спальней» и устраивают многочисленные совместные ночевки. Они возникают в труднодоступных для человека местах, и горожанам редко случается видеть, как спят эти птицы, но оценить, какие огромные стаи ворон слетаются к ночи, легко. Удобнее всего наблюдать за сбором птиц из окна пригородной электрички. Если в сумерках отправиться из Петербурга в сторону Пушкина, непременно увидишь на фоне серого неба черные силуэты сотен летящих птиц. Это множество ворон летит в одном направлении. А ранним утром из окна электрички можно увидеть тех же птиц, не спеша летящих в сторону города. Воронам пора завтракать, и стая распадается у пригородов, а птицы поодиночке возвращаются на свои кормовые участки.

С наступлением темноты вороны не торопятся в свою «спальню», а сначала собираются вместе. Подлетая к месту сбора, они молча устраиваются на деревьях или просто садятся на землю. Кое-кто приносит в клюве что-то вкусненькое и теперь неторопливо доедает. Им никто не мешает и не пытается отнять у них лакомый кусочек. Когда на месте сбора скапливается достаточно много птиц, они вдруг все разом взлетают и, чернея в небе, направляются в свою общую «спальню».

В одну из недавних зим мне довелось десяток ночей провести в компании ворон. Для ночевки птицы выбрали небольшой заболоченный лесок, затерявшийся среди пустынных низин, где летом деревья стояли до ветвей в воде, а зимой наметало такие сугробы, что через засыпанный снегом кустарник не смог бы пробиться ни один лыжник. В этом лесочке мои друзья летом занимались киносъемкой жизни птиц. Здесь, в колонии дроздов, операторы строили много шалашей. За лето вороны к ним привыкли и напрочь забыли о том, что рядом могут прятаться люди. Этими шалашами я и воспользовался зимой, чтобы воочию увидеть, как проводят ночи вороны. Наблюдения происходили в жестокие морозы в те редкие ночные часы, когда небо бывает на севере чистым, а полная луна позволяет на фоне ярко освещенного неба прекрасно видеть силуэты ворон.

Чтобы не распугать птиц, мне приходилось занимать наблюдательный пост задолго до подлета первых посетителей «спальни». Ночевали вороны, как им и полагается, на деревьях. Прибыв к месту отдыха, они не кидались наперегонки занимать лучшие «постели», а сначала долго кружили над верхушками крон, то стремительно снижаясь, падая чуть ли не до земли, то снова взмывая вверх, видимо, проверяя, не притаился ли внизу коварный враг, и, только убедившись, что опасности нет, начинали рассаживаться по ветвям. А со стороны города еще долго продолжали подлетать все новые и новые стаи, и птицы уже без долгих проволочек занимали свободные места. Умные вороны выбрали для ночевки такую рощу, где всем должно было хватить места. Они не любят тесноты, и даже супружескую пару, все лето дружно выкармливавшую детей, никогда не увидишь сидящей тесно прижавшись друг к другу, как любят спать ласточки. И все же ближе к ночи многие ветви оказываются очень перегруженными и нередко с треском ломались, а птицы, лишившиеся насиженного местечка, возмущенно крича, отправлялись на поиски более надежного пристанища.