Текст книги "Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора"

Автор книги: Борис Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Судебная коллегия Верховного Суда БССР 28 июня 1925 г. признала Ксеневича-Грача виновным по ст. ст. 60 и 66 УК БССР и приговорила его к расстрелу. Осужденный Ксеневич-Грач обратился с просьбой о помиловании. Постановлением Президиума ЦИК СССР от 7 февраля 1927 г. расстрел ему был заменен 10 годами лишения свободы.

2-й отдел польского генштаба засылал свою агентуру и на территорию Украины. В апреле 1925 года был арестован Ровенским ГПУ агент разведывательного поста 2-го отдела польского генштаба Анчак, а вскоре на месте законспирированной явки был задержан ранее переброшенный из Польши агент 5-й экспозитуры Бабиенко-Сарницкий. Вместе с ним арестована содержательница явки Татьяна Вышиманская, у которой на квартире нашли 1000 листов-воззваний союза «Бороться за самостийную Украину».

При обыске обнаружили и шифровальный список агентов, который был расшифрован, и это позволило арестовать 75 агентов, работавших в пользу буржуазной Польши на территории всей Украины.

Из показаний арестованных выяснилась их связь со 2-м отделом польского генштаба и его содействие работе украинской отечественной контрреволюции. Подробный отчет о судебном процессе с изложением доказательств виновности был опубликован в «Правде» 10 апреля 1925 г.

В том же 1925 году ОГПУ Грузии закончило следствие по делу антисоветского и «паритетного комитета».

Обвинительное заключение по делу «паритетного комитета» антисоветских партий Грузии подробно излагало историю организации антисоветского фронта в Грузии и блока грузинских антисоветских партий за границей, а также националистов всего Кавказа.

В деле оказались доказательства того, что «паритетный комитет», он же «комитет независимости Грузии», организовался в 1922 году, т. е. на следующий год после установления в Грузии Советской власти. В состав «комитета» входили представители меньшевиков, национал-демократов, социал-федералистов, грузинских независимых социал-демократов и правых эсеров. Из показаний обвиняемых установлено, что за границей был создан блок грузинских националистов с муссаватистами и дашнаками, а также с представителями националистических групп Северного Кавказа. Цель этого блока – политическая борьба за «независимость» Закавказских республик.

Партиями, заключившими блок, была представлена докладная записка председателю совета министров Франции Бриану. В ней расписывались экономические богатства Кавказа и выгода, которую получат французские капиталисты в случае реставрации вошедших между собой в соглашение бывших националистических правительств Кавказа.

В обвинительном заключении были приведены подробности переговоров между Чхенкели, выступающим от имени блока, и представителем правительства Франции Лушером.

К августу 1922 года на территории Грузии широко развился политический бандитизм. Известный Чолокаев усиленно вербовал антисоветски настроенное офицерство, формируя повстанческие кадры. При «паритетном комитете» была организована военная комиссия. Она устраивала командировки членов «комитета» за границу. Момент восстания в Грузии был приурочен к началу англо-советских переговоров в феврале 1924 года.

К этому времени «комитет» получил специальное директивное письмо от Жордания, который подробно развивал вопрос о восстании. В план восстания входил захват правительственных складов оружия. «Комитет» надеялся, что советские грузинские воинские части не будут вступать в бой с повстанцами из «национальных чувств».

В обвинительном заключении приводились подробности свидания Церетели с Эррио, Реноделем и Макдональдом, а также текст меморандума «паритетного комитета» на имя англо-советской конференции в Лондоне. «Паритетный комитет» рассчитывал получить из Европы необходимую денежную помощь.

15 июля в Верховном Суде Грузии начался судебный процесс по делу «паритетного комитета».

20 дней в условиях гласности длился этот процесс. 3 августа 1925 г. Верховный Суд Грузии вынес приговор по делу «паритетного комитета». Андроникашвили, Джавахишвили, Джинория и Ишхнели были приговорены к расстрелу, но суд заменил им расстрел 10 годами лишения свободы, 11 подсудимых осуждены к лишению свободы на срок от 3 до 8 лет, 31 – к 3 годам лишения свободы условно, 1 – оправдан.

16 июля 1926 г. «Правда» опубликовала об этом деле подробное сообщение и писала о неприглядной роли официальных представителей французского правительства.

24 ноября 1926 г. полномочным представителем ОГПУ в Ленинградском военном округе за шпионскую деятельность в пользу английской разведки были арестованы:

командир спасательного судна «Коммуна» бригады подводных лодок морских сил Балтийского моря Клепиков Евгений Васильевич и его жена Клепикова Надежда Александровна.

Расследованием установлено, что в конце сентября 1926 года Клепиков при содействии своей жены через курьера-разведчика английской и финской контрразведок, бывшего казачьего офицера Тегенцева установил связь с одним из руководителей английской контрразведки по СССР в Финляндии, бывшим капитаном царского флота Четверухиным, в прошлом сослуживцем Клепикова по царскому флоту, и передал последнему ряд военных сведений секретного характера: о составе бригады эсминцев, какие из них находятся в строю, о вооружении и местонахождении крейсера «Рюрик», линейного корабля «Гангут» и сведения о новом торпедном приборе.

За переданные сведения Клепиков получил от английской контрразведки вознаграждение, ему было дано новое задание по сбору интересующих английскую контрразведку сведений. В частности, Клепикову предлагалось за вознаграждение собрать сведения о составе военно-морского флота, как находящегося в строю, так и строящегося; о готовности и ремонте отдельных судов, об их элементах, артиллерийском и минном вооружении, современных тактических качествах, дислокации, маневрах, оперативных заданиях судам, о плане мобилизации флота, о новых военных изобретениях – торпедах и минах заграждения, о новом полевом орудии, о типах самолетов и их количестве и др.

Выполняя полученное задание, Клепиков собрал и подготовил к передаче в отпечатанном виде сведения о предполагаемом вступлении в строй эсминцев и их местонахождении, о составе подводных морских сил и операциях подводных лодок за летнюю компанию 1926 года, о новом полевом орудии, копии двух секретных приказов, секретных схем распределения учеников школ учебного отряда Балтийского моря, приложения к трем секретным приказам Реввоенсовета Республики, в том числе приложение к приказу № 445 «Штаты», рукописные сведения о торпедах, секретный справочник по морским силам СССР и т. п.

Все эти сведения, как и задания английской разведки, отпечатанные в виде вопросов, были тщательно спрятаны в квартире Клепиковых в висевших на стенах картинах, обнаружены и изъяты при обыске.

Клепиков объяснил, что часть указанных сведений ему была известна по роду службы, другие сведения он собирал путем посещения военных кораблей, а также расспросов и бесед с военнослужащими.

Изобличенные вещественными доказательствами арестованные Клепиковы заявили, что начали заниматься шпионажем с целью улучшения своего материального положения. Дело слушалось в открытом судебном заседании, с участием прокурора и защитника. Военно-морской трибунал Балтийского флота приговорил Клепикова Е. В. и Клепикову Н. А. к расстрелу.

Из материалов следующего дела мы узнаем, какого опасного преступника удалось разоблачить ОГПУ в июне 1926 года в момент нелегального перехода латвийско-советской границы неизвестным. Он был доставлен в Москву, а спустя год предстал перед Верховным Судом СССР.

На скамье подсудимых – бывший поручик царской армии С.Дружиловский. Родился в 1894 году в Рогачеве, в семье полицейского исправника. Октябрьская революция застает его в звании поручика. Он бежит за границу. В финской охранке выдает себя за жертву московских чекистов, рассказывает о своих страданиях. В это время в Хельсинки контрразведчики Юденича ведут вербовку кадров среди бежавших из России офицеров, и «жертва» чекистов приходится им ко двору. Дружиловского перебрасывают в Ревель. Там при штабе Юденича он получает должность адъютанта командующего авиацией. Во время наступления Юденича на Петроград Дружиловского во главе диверсионной группы посылают в Гатчину взорвать ангар на аэродроме. За этот «подвиг» он получил орден из рук самого Юденича.

После разгрома Красной Армией Юденича Дружиловский в Польше становится агентом польской разведки. К концу 1923 года обосновывается в Берлине. Именно здесь начинается его «звездная» пора. В начале 1924 года в белогвардейской газете «Руль» появилось такое объявление:

«Русское информационное бюро «Руссино» – Анабахерштрассе, 8. Зарегистрировано германскими властями. Принимаем заказы на сведения о деятельности Коминтерна в мировом масштабе. Корреспонденции и сведения о положении дел в России. Требуются корреспонденты. Вознаграждение по соглашению. Директор С. М. Дружиловский. Секретарь Г. П. Кип».

5 марта 1929 г. «Известия» опубликовали подборку материалов под заголовком «В Берлине раскрыта фабрика антисоветских фальшивок».

Сам Дружиловский на суде назвал «наиболее удачным» фальшивое «письмо Коминтерна» болгарским коммунистам, призывающее к восстанию. Для того чтобы эта фальшивка выглядела достовернее, руку к ней приложил посол Болгарии в Германии.

Между тем тогдашний фашистский правитель Болгарии Цанков опубликовал фальшивку во всех болгарских газетах, потрясал ею в парламенте и начал кровавую расправу над всеми, кто имел какое-либо отношение к коммунистическому и рабочему движению. В ту пору в Болгарии были казнены тысячи коммунистов. Цанков отвез фальшивку в Париж, где предъявил ее совету послов Антанты, и совет разрешил ему увеличить армию на 10 000 человек, как сказано было в решении, «ввиду смертельной опасности государству со стороны коммунизма».

По другой фальшивке Дружиловского, адресованной польским коммунистам, польская охранка бросила в концентрационный лагерь «Береза-Картусска» сотни польских коммунистов.

Верховный Суд СССР, тщательно разобравшись во всех его преступлениях, приговорил Дружиловского к расстрелу.

Так закончил свою преступную карьеру один из политических авантюристов белогвардеец Дружиловский.

В ожидании исполнения приговора Дружиловский написал на имя своих хозяев петицию, в которой восклицал:

«Разве я один? Разве я мог быть один? А где теперь все, которые вели меня под ручки к могиле… Я же ваш, я же с вами историю делал, а за это мне – смерть… Судили-то меня за вас, за ваши исторические дела-делишки. И смерть мне тоже за вас».

В этих словах Дружиловского была правда. Такие дружиловские платили жизнью за авантюрные планы своих хозяев. Но справедливое возмездие не миновало их.

В 1926 году в руки нашего правосудия Правительством Китая были переданы два генерала белой армии, ушедшие в Китай с остатками разгромленного белогвардейского войска, действовавшего в 1918–1920 годах на территории Сибири и Семиречья. Мы извлекли из архива и изучили это дело. Согласно приговору Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР в Выездной сессии в г. Семипалатинске рассмотрела в судебном заседании с 25 июля по 12 августа 1927 г. дело по обвинению Анненкова Бориса Владимировича, 37 лет, бывшего генерал-майора, командующего Отдельной семиреченской армией и Денисова Николая Александровича, 36 лет, бывшего генерал-майора, начальника штаба Отдельной семиреченской армии, в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 2 и 8 Положения о государственных преступлениях.

Что было бесспорно установлено судом?

Анненков после Октябрьской революции стал на сторону контрреволюции, пренебрегая требованиями Оршанского,

Пензенского и Самарского Советов рабочих и крестьянских депутатов о разоружении, прибыл в декабре в Омск и сразу же вступил в конфликт с местным Советом казачьих депутатов, требование которого о разоружении и роспуске отряда не исполнил, за что и был объявлен вне закона.

В июле 1918 года он со своим отрядом выехал на Уральский фронт, где вел бои с красными войсками. Когда в Семипалатинской области и в прилегающих районах вспыхнули крестьянские восстания, Анненков с отрядом и вновь сформированными в г. Троице частями был направлен в Семипалатинск. Немедленно начались жесточайшие расправы с заподозренными в участии в восстании. Во многих случаях учинялись истязания: отрубали руки, ноги, отрезали уши, носы, разрезали груди и лишь потом убивали или полуживыми закапывали в землю.

Все внесудебные расправы производились по личным распоряжениям Анненкова или с молчаливого его согласия по инициативе командиров карательных отрядов…

В Семипалатинске Анненков приступил к формированию партизанской дивизии, вошедшей в состав 2-го Степного корпуса.

Подозреваемых в сочувствии Советской власти граждан сажали в тюрьму или же немедленно расстреливали без суда и следствия…

В конце ноября 1918 года Анненков выехал в Семиречье. Приказом по дивизии офицерам было предоставлено право расстреливать всякого, сеющего панику или проявлявшего сочувствие красным.

Часто по подозрению в заговорах расстреливались по 10–12 и более солдат. В 1919 году после попытки выступления солдат против офицеров своего полка были обезоружены несколько сот человек, из них около 500 были расстреляны и зарублены в камышах под Уч-Аралом.

После перехода на китайскую территорию Анненков был интернирован с группой войск около 4000 человек.

Второй подсудимый Денисов Николай Александрович был непосредственным помощником Анненкова во всех злодеяниях.

Суд признал Анненкова Б. В. и Денисова Н. А. виновными в том, что с 1917 по 1925 год вели борьбу против Советской власти и за отторжение от нее территории Семипалатинской области и Семиречья, т. е. в совершении преступления, предусмотренного ст. 2 Положения о государственных преступлениях, и в том, что с 1917 по 1920 год систематически уничтожали активных советских деятелей и представителей рабочих и крестьянских организаций, т. е. в совершении преступления, предусмотренного ст. 8 Положения о государственных преступлениях.

На основании вышеизложенного, руководствуясь ч. 3 ст. 326 УПК РСФСР, Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила Анненкова Бориса Владимировича и Денисова Николая Александровича к высшей мере – расстрелу.

Возмездие обрушилось в августе 1927 года лишь на двух главарей белогвардейских банд. Остальные продолжали жить в Европе и в Маньчжурии, лелея мечту о возможном вооруженном нападении на СССР, а когда это случилось, то с большой охотой предложили свои услуги гитлеровскому фашизму и японским милитаристам. Чем это закончилось? Расскажем.

К сожалению, к этим годам относятся и факты отступления от ленинских принципов революционной законности, социалистического правосудия и уголовной политики. Пришлось вспомнить и о забытых именах, героях гражданской войны…

О забытых именах – героях гражданской войны

Вошедший ко мне в кабинет очередной посетитель скромно представился:

– Начинающий ростовский литератор Владимир Карпенко.

– Рад познакомиться.

– Нашей просьбе прошу не удивляться. Это моя просьба и думенковцев.

– Кого?

– Думенковцев. Это ветераны гражданской войны. Они воевали на Дону против белой армии в составе конного корпуса, которым командовал Думенко. Не слышали такую фамилию?

– Нет.

– Я от группы ветеранов и супруги Думенко, которая пока жива, прошу Вас заняться делом Бориса Макеевича. Он был осужден в 1920 году в Ростове ревтрибуналом. Расстрелян. Все, с кем мне пришлось беседовать, утверждают, что он – жертва клеветы и интриг, обвинения все нелепые. Он – один из тех, кто был организатором нашей прославленной красной кавалерии, и один из творцов ее легендарных побед. Правда, с тех трагических событий прошло больше 40 лет. Но время не должно помешать установлению истины. Для восстановления истины время не играет никакой роли. Правильно я говорю?

– Согласен.

– Конечно, трудно разобраться скрупулезно и объективно в запутанной истории сорокалетней давности. Но верю в способности военных юристов.

– Что же, попробуем, – ответил я. – Тем более что такое прошение ветеранов гражданской войны мы не можем оставить без внимания. Оставьте его у меня. Я распоряжусь.

– Да, я хочу вам передать и письмо жены Думенко, прочитайте.

– Обещаю.

Прочитав письмо, я снял с него копию и сохранил среди своих записей. Приведу его содержание.

«В Центральный Комитет КПСС

от Анастасии Александровны Думенко, проживающей в г. Ростов-на-Дону, по ул. Энгельса, 91, кв. 19

Заявление

Извините, что беспокою Вас своими заявлениями. Знаю, что Вы очень заняты по своему положению государственными делами нашей любимой Родины, заботитесь, чтобы избежать войны и сохранить мир на Земле.

Я – простая женщина, труженица, преклоняюсь перед Вами, Вашей энергией и заботой о советском народе, который под руководством партии строит коммунистическое общество в нашей стране Советов.

Хочу сообщить о себе несколько слов. Я, Думенко, жена бывшего командира кавалерийского корпуса Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В январе 1920 года мой муж Борис Макеевич Думенко был арестован, по решению военного трибунала 11 мая 1920 г. расстрелян в г. Ростове-на-Дону. Я, красная партизанка, активно участвовала в партизанском движении в Сальских степях, в гражданской войне, которая окончилась полной победой Рабоче-Крестьянской Красной Армии в ноябре 1920 года. Все белогвардейские и контрреволюционные армии белых разгромлены и уничтожены.

Прошу Вас не отказать в моей просьбе, поручить главному прокурору СССР затребовать из архива дело Бориса Макеевича Думенко, который по решению военного трибунала был расстрелян. Если он, Думенко, действительно враг партии, тогда он наказан революционным правосудием правильно, если же в деле и материалах будет видно, что приговор суровый, прошу Бориса Макеевича Думенко реабилитировать посмертно, поскольку мне известно, что Думенко Борис Макеевич расстрелян по указанию предателя Троцкого.

Я, жена Б. М. Думенко, так и не знаю, за что же расстрелян мой муж. Мне уже много лет, получаю пенсию трудовую государственную 38 р. 20 к. в месяц, воспитываю правнучку, так как родители погибли в Отечественную войну.

А. Думенко 28 февраля 1962 г.».

Не скрою, заявление это произвело на меня сильное впечатление: какая выдержка после всех испытаний, какая вера в нашу партию, в ее единственное устремление – служить правде, счастью, миру на земле! После некоторого раздумья, кому поручить проверку этого необычного дела, я остановился на подполковнике юстиции Борисе Петровиче Беспалове. Мне нравилась его въедливость в поиске объективных доказательств. Он с каким-то наслаждением любил работать в различных архивах, просиживал там часами и с довольным выражением на лице докладывал об «удивительных находках» в этих пыльных, пожелтевших от времени архивных папках…

Я вызвал его и показал заявление Анастасии Александровны Думенко. Он внимательно прочел. По выражению лица я понял, что оно тоже произвело на него сильное впечатление.

– Борис Алексеевич! Вы обратили внимание – это ведь 1920 год, а сейчас 1962!

– Ну и что?

– Как что? Здесь не обойтись без помощи сотрудников разных архивов.

– Ничего, Борис Петрович… Я уверен, это доставит вам удовольствие… Помощь мы получим от всех, от кого будет нужно. Был у меня начинающий ростовский писатель Карпенко. Он и привез письма от Анастасии Александровны и группы соратников Думенко. Как я понял, Борис Петрович очень заинтересовался историей Думенко. Мы условились с Карпенко, что будем сообща трудиться над сбором материалов. Он согласился и оставил свои координаты.

– Возьмите их. Они безусловно потребуются… Вы согласны со мной, что мы все получим удовлетворение, если найдем ответ: справедливо ли осужден один из активных участников гражданской войны? Действительно ли этот революционер, борец за Советскую власть в течение какого-то короткого времении переродился? Стал контрреволюционером? Если это так, то почему? Разве это не интересно знать?

– Конечно, – ответил Беспалов.

– Тогда надо приниматься за дело.

Проверка по делу Б. М. Думенко была завершена. Расскажу, как принималось решение по этому делу. Прежде всего, подполковник Б. П. Беспалов составил обстоятельное заключение по итогам проверки дела, положил мне на стол и сказал: «Теперь можете познакомиться с делом Думенко глубже, чем раньше».

Думенко Борис Макеевич, 1888 года рождения, уроженец хутора Хомутец-Казачий станицы Бочаевской, Области Войска Донского. По происхождению из крестьян (иногородний). Образование – приходское училище. В 1914 году был призван на военную службу, демобилизовался в 1917 году в чине вахмистра, сразу же вступил в Красную гвардию, затем в Красную Армию и активно боролся против контрреволюции на Дону. В ряды Коммунистической партии вступил 19 декабря 1919 г., партийный билет № 1119.

Первое упоминание о Думенко находится в приказе № 1 Революционных войск Южной колонны от 4 июня 1918 г., где говорится о формировании 8-го сводного крестьянского социалистического полка и о назначении его командиром 2-го батальона.

26 июня 1918 г. приказом № 9 по 3-му сводному крестьянскому социалистическому полку объявляется благодарность товарищу Думенко и бойцам-кавалеристам за организацию 24 июня 1918 г. боя с противником в районе станции Сапная около озера Чапрак.

10 июля 1918 г. из отрядов, вошедших в состав 3-го сводного крестьянского социалистического полка, был выделен 1-й кавалерийский социалистический полк под командованием тов. Думенко.

С первых дней своего создания 1-й крестьянский социалистический полк вел непрерывную борьбу с контрреволюционными силами на Дону. В информационном бюллетене ВЦИК за август 1918 года сообщалось, что «особенной храбростью отличается крестьянский полк под командой Думенко. С 1000 всадников он держит 80-верстный фронт, наводя панику на кадетские банды».

19 сентября 1918 г. в телеграмме В. И. Ленина, адресованной Реввоенсовету Царицынского фронта, говорилось:

«Передайте наш братский привет геройской команде и всем революционным войскам Царицынского фронта, самоотверженно борющимся за утверждение власти рабочих и крестьян. Передайте им, что Советская Россия с восхищением отмечает геройские подвиги революционных и коммунистических полков Худякова… кавалерии Думенко… Держите красные знамена высоко, несите их впереди бесстрашно, искореняйте помещичье-генеральскую и кулацкую контрреволюцию беспощадно, покажите всему миру, что Социалистическая Россия непобедима».

24 сентября 1918 г. по Северо-Кавказскому военному округу был получен приказ: «Из первого крестьянского социалистического кавалерийского полка сформировать 1-ю Донскую советскую социалистическую бригаду. Командиром бригады назначить тов. Думенко, помощником тов. Буденного».

Став во главе кавалерийских частей, тов. Думенко Б. М. ведет непримиримую борьбу с нарушителями воинской дисциплины и аморальными поступками бойцов и командиров. На протяжении октября – декабря 1918 года кавалерия Думенко успешно борется с противником. Так, по случаю победы над красновскими бандами под станицей Гнило-Аксайской Реввоенсовет 10-й армии писал:

«От всей души поздравляем тов. Думенко и Буденного с победой над красновскими бандами под Гнило-Аксайской. Передайте, что мы гордимся доблестными бойцами-кавалеристами нашей армии под вашим прекрасным руководством. Реввоенсовет возбуждает ходатайство перед Центральной народной властью о награждении вас, тов. Думенко и Буденного, высшей наградой – орденами Красного Знамени. Да здравствуют храбрые смелые бойцы, доблестные кавалеристы доблестной кавалерийской бригады, да здравствует отважный командир кавалерии тов. Думенко!»

28 ноября 1918 г. приказом № 62 войскам 10-й армии «Кавалерия 1-й Стальной дивизии и кавалерийской бригады тов. Думенко сводится в одну дивизию под командованием тов. Думенко. Тов. Буденный назначается помощником».

2 марта 1919 г. начальник дивизии Думенко, командир бригады Буденный награждаются орденами Красного Знамени.

Председатель Совнаркома В. И. Ленин 4 апреля 1919 г. направил телеграмму: «Царицын, командарму 10, копия Великокняжская, начдиву Думенко:

Передайте мой привет герою 10-й армии товарищу Думенко и его отважной кавалерии, покрывшей себя славой при освобождении Великокняжской от цепей контрреволюции. Уверен, что подавление крестьянских и деникинских контрреволюционеров будет доведено до конца.

Предсовнаркома Ленин».

С 17 по 25 мая Думенко находится в непрерывных боях. 25 мая в районе хутора Плетнева и на реке Сал завязался жестокий бой с превосходящими силами противника. В этом бою командующий армией тов. Егоров А. И. и Думенко Б. М. были тяжело ранены. Думенко, раненный в правую сторону груди, выбыл из строя. В результате ранения у него было удалено одно легкое и несколько ребер.

По выздоровлении Б. М. Думенко в начале сентября 1919 года вернулся к месту своей службы, а 14 сентября ему было поручено формировать сводный конный корпус.

Сводный конный корпус Думенко с 13 декабря 1919 г. и до 22 февраля 1920 г., перейдя в подчинение командарма 9-й армии А. Степина, находился в непрерывных тяжелых боях, о чем свидетельствует ряд документов.

В телеграмме от 8 января 1920 г., подписанной командармом 9-й армии Степиным, направленной комкору Думенко, говорится:

«Чудо-богатыри красноармейцы, командиры и комиссары, Реввоенсовет 9-й преклоняется перед вашей доблестью и самоотверженностью. Вы своей грудью сломили упорное сопротивление противника. Вы разбили Донскую армию южной контрреволюции. Гнездо контрреволюции Новочеркасск под вашими ударами пал».

Эти неопровержимые документы о героических действиях сформированных Б. М. Думенко первых частей Красной кавалерии и другие, характеризующие его как подлинного героя, содержатся в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и в Центральном государственном архиве Советской Армии, на них и ссылался в своем заключении подполковник юстиции Беспалов Б. П.

Мы решили себя перепроверить. Нас заинтересовало, а что о Б. М. Думенко сказано в исторической литературе? Попросили историков, библиографов помочь нам. Они представили обстоятельный обзор о деятельности Б. М. Думенко и его героях-бойцах.

В этом обзоре прежде всего обращалось внимание на то, что оценка деятельности Б. М. Думенко в исторической литературе претерпела с 1918 по 1964 год ряд изменений. В 1918–1932 годы о Думенко говорят многие авторы. До 1920 года его показывают, основываясь на оценках В. И. Ленина, народным героем и одним из первых организаторов Красной конницы. После расстрела 11 мая 1920 г. Б. М. Думенко и опубликования в печати приговора большинство авторов продолжали говорить о нем, как об одном из первых организаторов Красной конницы, сыгравшем положительную роль в разгроме донской контрреволюции, он упоминался обычно с С. М. Буденным, как его помощник. Среди этих авторов известный военачальник Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников опубликовал в «Военном вестнике» (№ 10 за 1921 год) статью «Кавалерийские очерки».

Начиная с 1933 года фамилия Думенко перестает упоминаться. Все заслуги в организации Красной конницы приписываются Буденному, Ворошилову и Щаденко, а идея создания крупных конных соединений – Сталину. Постепенно создается мнение, что 1-я Конная армия – главная ударная сила в гражданской войне (многим было неизвестно о существовании в это время 2-й Конной армии и других войсковых соединений во главе с М. В. Фрунзе, которые обеспечили окончательное изгнание белогвардейцев с нашей земли). Утверждается также, что лишь благодаря 1-й Конной армии мы добились победы в гражданской войне. В 1939 году особое внимание уделялось деятельности С. М. Буденного в годы гражданской войны. Он не только молчаливо соглашался с тем, что писали о его роли в создании кавалерии и ее заслугах в борьбе с контрреволюцией, но и в своих выступлениях в печати допускал «забывчивость» в отношении того, как было в действительности с разгромом Деникина, окончательной ликвидацией контрреволюционных сил юга России. Он даже не вспомнил, что был помощником у Думенко, что В. И. Ленин адресовал свои благодарственные телеграммы именно Думенко. В воспоминаниях «Пройденный путь» Буденный отзывается о Думенко как о предателе, относясь к нему с неприязнью.

Когда мы продолжали заниматься проверкой дела Думенко, у меня в кабинете раздался телефонный звонок:

– Буденный говорит.

– Я вас слушаю, товарищ маршал.

– До меня дошли сведения, что вы собираетесь реабилитировать Думенко. Так ли это?

– Мы никого не можем реабилитировать. Это может сделать только суд. Действительно, занимаемся делом Думенко, но в порядке прокурорского надзора за законностью и обоснованностью вынесенного судом приговора. Проверяем. Собираем материалы.

– А не собираетесь вы и Врангеля реабилитировать?

– Нет, конечно, не собираемся.

– Ну, смотрите, – и положил трубку.

После этого не совсем приятного разговора с маршалом Советского Союза Семеном Михайловичем Буденным мы продолжали заниматься делом Думенко. Однако звонок этот настораживал. Ведь известны случаи, когда люди перерождались, из вчерашних друзей, спутников превращались в врагов. Тогда нет ничего нелогичного, что большевик Буденный с неприязнью относится к предателю Думенко.

Нам было важно установить, действительно ли Думенко – преступник, предатель, изменник делу Революции?.. Мы разбирали пункт за пунктом те обвинения, которые реввоентрибунал признал установленными и вменил в вину ему, а также арестованным вместе с ним работникам его штаба.

Пункт первый: «проводили юдофобскую и антисоветскую политику, ругая центральную Советскую власть и обзывая руководителей Красной Армии жидами, не признавая политкомов и противодействуя политработе в корпусе, стараясь подорвать авторитет комиссаров и Советской власти.

Никаких материалов о том, что в корпусе проводилась политика такого рода, ни в материалах следственной комиссии, ни судебного следствия нет. В деле имеется единственное донесение политработника Пескарева на имя члена РВС 9-й армии, в котором он сообщал, что Думенко в его присутствии сорвал со своей груди орден Красного Знамени и, забросив в угол, сказал: «Не надо мне его от жида Троцкого». Никаких свидетелей этого эпизода нет. Сам Думенко в суде показал, что, ругаясь, иногда употреблял слово «жид», но не придавал тому политического смысла и не считал государственным преступлением, к тому же слово «жид» в его понятии – обычное ругательное слово, которым он обзывал лиц не только еврейской национальности, но и разных национальностей».