Текст книги "Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора"

Автор книги: Борис Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

В. И. Ленин внес в Политбюро ЦК конкретные предложения, которые определили порядок организации и деятельности советской прокуратуры, обеспечивающий действенность этого органа в правоведении единой социалистической законности.

Против ленинских установок, с защитой «двойного» подчинения прокуратуры и назначения прокуроров местными исполкомами в комиссии ЦК, а затем и в Политбюро выступили Каменев и Рыков. Их точку зрения разделял и Зиновьев[45]45
  ЦПА ИМЯ. Ф. 94. Оп. 2. Ед, хр. 7. Л. 90–92.


[Закрыть]. 22 мая Политбюро ЦК большинством голосов приняло по всем спорным вопросам предложения В. И. Ленина. В постановлении Политбюро говорилось: «Отвергнуть «двойное подчинение», установить подчинение местной прокурорской власти только центру в лице генерал-прокурора. Местные прокурорские власти назначаются генерал-прокурором под контролем Верх триба, Наркомюста и Оргбюро ЦК. Сохранить за прокурорской властью право и обязанность опротестовывать все и всякие решения местных властей с точки зрения законности этих решений или постановлений без права приостанавливать таковые, а с * исключительным правом передавать дело на решение суда»[46]46
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 551.


[Закрыть]. Однако это не остановило Каменева и Рыкова. Они перенесли борьбу против ленинских предложений в коммунистическую фракцию III сессии ВЦИК.

Выступивший на заседании фракции 24 мая 1922 г. Каменев утверждал, что Ленин исходит из слишком оптимистического представления о положении дел на местах и о состоянии советских законов, что в Советском государстве не существует единой законности и установить ее невозможно, поэтому создавать прокурорский надзор вообще не следует. Каменев и Рыков упорно добивались отмены решения ЦК партии о прокурорском надзоре или во всяком случае «двойного» подчинения прокуратуры. В результате фракция поддержала требование комиссии ВЦИК о «двойном» подчинении прокуратуры вопреки постановлению Политбюро[47]47
  ЦПА ИМЯ. Ф. 94. Оп. 2. Ед. хр. 7. Л. 96.


[Закрыть]. В связи с этим вопрос о прокуратуре в тот же день рассматривался в Политбюро ЦК. В новом его решении «двойное» подчинение прокуратуры категорически отвергалось, подтверждались принципы организации и деятельности прокуратуры, изложенные в ленинских предложениях.

Но и после этого Каменев, Зиновьев, Рыков и их сторонники продолжали срывать работу партии по установлению в стране единой социалистической законности. На заседании фракции III сессии ВЦИК 26 мая 1922 г. им удалось добиться того, что фракция, приняв к сведению и руководству решение Политбюро, вместе с тем постановила просить Пленум ЦК пересмотреть вопрос о прокуратуре в духе прежнего решения фракции. При этом фракция поручила Каменеву, Рыкову и Сапронову защищать ее точку зрения на Пленуме ЦК[48]48
  ЦПА ИМЯ. Ф. 94. Оп. 2. Ед. хр. 7. Л. 118–120.


[Закрыть]. Но это была последняя попытка выразителей местничества отстоять свою позицию. Ленинские предложения о задачах советской прокуратуры, принципах ее организации и деятельности были приняты и победили в высших партийных и советских органах. 26 мая 1922 г. Ill сессия ВЦИК IX созыва приняла законопроект о прокурорском надзоре, отредактированный в соответствии с предложениями В. И. Ленина. 28 мая 1922 г. постановление сессии было подписано Председателем ВЦИК М. И. Калининым, и положение о прокуратуре стало законом.

Письмо В. И. Ленина «О «двойном» подчинении и законности», его решительная борьба против сторонников местничества сыграли решающую роль в установлении принципа единства социалистической законности и создании советской прокуратуры. Письмо Ленина стало программным документом, которым и поныне руководствуется Коммунистическая партия в своей борьбе за укрепление советской законности.

1922–1923 годы характеризуются необычайно широкой законодательной и кодификационной работой Советского государства.

Интенсивно производилась разработка вопросов уголовного права. Особенное значение имел вопрос о самых основных принципах советского уголовного права, о понятии преступления, о роли наказания, о воспитательном воздействии на преступника и др.

В. И. Ленин принял непосредственное участие в работе по первой кодификации советского уголовного права. Об этом свидетельствуют его замечания, поправки и дополнения к проекту Уголовного кодекса РСФСР, изложенные в письмах Д. И. Курскому, написанных в мае 1922 года, накануне рассмотрения проекта сессий ВЦПК.

Большое внимание В. И. Ленин уделял точности формулировок преступных деяний особо опасного характера. Данная Лениным формулировка была положена в основу статьи, определявшей понятие контрреволюционного преступления:

«Контрреволюционным признается всякое действие, направленное на свержение завоеваний пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-крестьянского правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т. п. средствами» (ст. 57 УК РСФСР 1922 г.).

Дополняя проект вводного Закона к Уголовному кодексу РСФСР, Ленин предложил расширить применение высшей меры наказания (с заменой высылкой за границу) за все виды контрреволюционной деятельности меньшевиков, эсеров и других антисоветских партий, а также «найти формулировку, ставящую эти деяния в связь с международной буржуазией и ее борьбой с нами (подкупом печати и агентов, подготовкой войны и т. п.)»[49]49
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 189.


[Закрыть].

В этих указаниях Ленина и в его наброске дополнительного параграфа Уголовного кодекса (о контрреволюционной пропаганде и агитации) отчетливо раскрывалась одна из важнейших особенностей советского уголовного законодательства – сочетание в его нормах юридической квалификации того или иного преступления с общеполитической его характеристикой. В них одновременно подтверждалось ленинское требование строить уголовную ответственность обязательно с учетом индивидуальной виновности лиц, привлекаемых к суду.

Ленинские указания и принципы легли в основу Уголовного кодекса РСФСР, принятого на сессии В ЦИК в мае 1922 года.

Вместо ВЧК – суд

В.И Ленин: «ВЧК надо реорганизовать». 1921–1922 годы… Из пределов Советской России изгнаны вооруженная внутренняя контрреволюция и интервенты. Но борьба не прекратилась, революция еще нуждалась в защите. Однако, по мнению В. И. Ленина, методы борьбы должны быть иными, чем во время гражданской войны. Он был глубоко убежденным сторонником формирования Советского правового государства. Идея внедрения законности во все сферы государственной и общественной жизни и во весь процесс борьбы с контрреволюционными преступлениями не покидала его. Еще раз вспомним ленинский «Набросок тезисов постановления о точном соблюдении законов» и само это постановление, принятое V! Всероссийским съездом Советов среди ряда неотложных декретов в 1918 году. Гражданская война, интервенция отодвинули заботы о правовом государстве на второй план. В отчете ВЦИК и СНК IX Всероссийскому съезду Советов (23 декабря 1921 г.) Ленин заявил: «Понятно, что в обстановке военного наступления, когда хватали за горло Советскую власть, если бы мы тогда эту задачу себе поставили во главу, мы были бы педантами, мы играли бы в революцию, но революции не делали бы»[50]50
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 328–329.


[Закрыть].

Развивая свою мысль, Владимир Ильич с определенной категоричностью утверждал: «Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности»[51]51
  Там же. С. 329.


[Закрыть].

Примечательно, что свое требование о соблюдении «большей революционной законности» Ленин связал с ограничением компетенции ВЧК: «тем уже (курсив мой. – Б. В.) становится сфера учреждения, которое ответным ударом отвечает на всякий удар заговорщиков»[52]52
  Там же.


[Закрыть].

Эти взгляды Ленина о законности в новых условиях и принципах уголовной политики имели непосредственное отношение к начатой разработке первого Уголовного кодекса РСФСР.

По замыслу Ленина и его сторонников, УК РСФСР должен устранить при решении дел о контрреволюционных преступлениях ссылки на «революционное правосознание, целесообразность» и т. п. на основание выбора мер наказания.

Исчезнут из практики такие приговоры, как, например, вынесенные судом под председательством народного судьи столяра Ивана Жукова 7 марта 1918 г.

«И мен ем революционного народа, – говорилось в этом приговоре, – Пуришкевича подвергнуть принудительным общественным работам при тюрьме сроком на четыре года условно, причем после первого года работы с зачетом предварительного заключения Пуришкевичу представляется свобода, и, если в течение первого года свободы он не проявит активной контрреволюционной деятельности, он освобождается от дальнейшего наказания».

Впредь суды должны будут руководствоваться твердыми предписаниями закона.

Ленин счел необходимым высказаться по самым принципиальным вопросам будущего уголовного закона. Приведу содержание его письма народному комиссару юстиции Д. И. Курскому:

«7. V.1922.

т. КурскийI В дополнение к нашей беседе посылаю Вам набросок дополнительного параграфа Уголовного кодекса. Набросок черновой, который, конечно, нуждается во всяческой отделке и переделка Основная мысль, надеюсь, ясна, несмотря на все недостатки черняка: открыто выставить (курсив мой. – Б. В.) принципиальное и политически правдивое (а не только юридически-узкое) положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость, его пределы»[53]53
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 190.


[Закрыть].

По всем составам контрреволюционных преступлений в проекте Уголовного кодекса предусматривалась возможность смертной казни. Были в то время и противники еа Все это предстояло обсудить.

Ленин, выступая за сохранение смертной казни, выдвинул в том же письме условия: «Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить (курсив мой. – Б.В.) его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле* более или менее широкого…»

Мы знаем, каким представлял Ленин народный суд – прежде всего организованным на демократических основах. В нем царит подлинное правосудие, независимо от того, кто стоит перед ним. Суд, в котором будет представлена возможность защищаться от обвинения, если будет нужно, оказана юридическая помощь в защите. Приговор суда может быть обжалован. Любой осужденный имеет право на обращение с просьбой о помиловании. Этому отвечали и принятые решения о компетенции ВЧК. В постановлении IX съезда Советов было сказано: «Съезд Советов отмечает героическую работу, выполненную органами Всероссийской чрезвычайной комиссии в самые острые моменты гражданской войны, и громадные заслуги, оказанные ею делу укрепления и охраны завоеваний Октябрьской революции от внутренних и внешних покушений.

Съезд считает, что ныне укрепление Советской власти вовне и внутри позволяет сузить круг деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и ее органов, возложив борьбу с нарушениями законов советских республик на судебные органы.

Исходя из этого, съезд Советов поручает Президиуму В ЦИК в кратчайший срок пересмотреть Положение о Всероссийской чрезвычайной комисии и ее органах в направлении их реорганизации, сужения их компетенции и усиления начал революционной законности»[54]54
  СУ РСФСР. 1922. № 4. С. 42.


[Закрыть].

Во исполнение решения IX съезда Советов Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял в том же году (6 февраля 1922 г.) Декрет «Об упразднении Всероссийской чрезвычайной комиссии и о правилах производства обысков и арестов».

Этим декретом было предписано Всероссийскую чрезвычайную комиссию и ее местные органы упразднить. При Народном комиссариате внутренних дел РСФСР образовать Государственное политическое управление с функцией при необходимости принятия мер пресечения в отношении лиц, причастных к контрреволюционным преступлениям и другим наиболее опасным уголовным преступлениям.

Значительное изменение в функции нового органа заключалось в том, что ГПУ было лишено права назначения наказания арестованным. В декрете указывалось: «Впредь все дела о преступлениях, направленных против Советского строя или представляющие нарушения законов РСФСР, подлежат разрешению исключительно в судебном порядке (курсив мой. – Б.В.) революционными трибуналами или народными судами по принадлежности»[55]55
  СУ РСФСР. 1922. № 16. С. 160.


[Закрыть].

Принятию Уголовного кодекса 1922 года предшествовало детальное его обсуждение на III сессии ВЦИК IX созыва (12–27 мая 1922 г.)

После окончания прений на сессии была создана комиссия, которая учла высказанные замечания по проекту. На заседании 23 мая 1922 г. проведено постатейное чтение, обсуждение и принятие Уголовного кодекса. В результате дискуссии по вопросу о смертной казни сессия приняла решение: смертную казнь как меру наказания не включать в общий перечень видов наказания, а в отдельной статье УК установить, что она применяется временно, в качестве исключительной меры наказания, впредь до полной ее отмены. При обсуждении вопроса о сроках лишения свободы большинство высказалось за повышение максимума до 10 лет.

На сессии ВЦИК каждая статья проекта УК подвергалась детальному обсуждению, редакция многих из них была улучшена.

Принятие Уголовного кодекса РСФСР имело большое политическое значение. Впервые был издан Уголовный кодекс, основанный на социалистических правовых взглядах, на учении В. И. Ленина о диктатуре пролетариата, имеющий своей задачей охрану социалистического государства рабочих и крестьян от преступных посягательств со стороны врагов социализма.

Уголовный кодекс РСФСР явился законодательным выражением и закреплением учения В. И. Ленина о социалистической законности. В нем была дана целостная система норм Общей и Особенной частей советского уголовного права, применение которых на практике способствовало дальнейшему укреплению социалистической законности в области отправления правосудия.

Впервые в истории развития советского законодательства о государственных преступлениях была систематизирована Особенная часть советского уголовного права. Все государственные преступления были сведены в отдельную главу, из них  наиболее опасные – контрреволюционные – помещены в первый параграф.

Как было сформулировано определение общего понятия контрреволюционного преступления?

Согласно ст. 57 УК РСФСР 1922 года, контрреволюционное – это «всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских советов и существующего на основе Конституции РСФСР Рабоче-крестьянского правительства»… Таким образом, контрреволюционным преступлением признавалось только сознательное умышленное деяние, а контрреволюционером – врагом народа – лишь тот, кто своими преступными действиями преследовал цель свержения Советской власти.

Таким определением создавалась преграда для какого-либо произвольного толкования понятия контрреволюционного преступления, отнесение к их числу схожих с ними уголовных преступлений, объявления врагом Советской власти всякого человека только по его происхождению, из числа «бывших».

Важно подчеркнуть, что, хотя смертная казнь и была сохранена в уголовном законе, но как мера временная и исключительная. Ее применение допускалось лишь в отношении лиц, совершивших такие безусловно доказанные преступления, за которые в законе она предусмотрена и вынесена только судом, с соблюдением всех демократических правил отправления правосудия.

Таким становилось советское правосудие после предпринятых В. И. Лениным в 1921–1922 годы усилий по принятию ВЦИК Положения о судоустройстве РСФСР[56]56
  СУ РСФСР. 1922. № 69. С. 902.


[Закрыть], Положения о прокурорском надзоре[57]57
  СУ РСФСР. 1922. № 36. С. 424.


[Закрыть] и Уголовного кодекса 1922 года.

Возникшие в те годы дела о контрреволюционных преступлениях, как свидетельствуют сохранившиеся архивные материалы, расследовались следственными органами и рассматривались судом при соблюдении установленных законом процессуальных правил, с обеспечением прав привлеченных к суду лиц на свою защиту и т. д., на обжалование приговоров, на обращение с просьбами о помиловании.

Даже сами военные трибуналы, вынося приговоры изобличенным в преступлениях контрреволюционерам к высшей мере наказания, сталкиваясь с какими-либо смягчающими или иными сложными житейскими обстоятельствами, находили возможным ходатайствовать перед Президиумом ВЦИК о помиловании. Примером может служить судебный процесс по делу правых эсеров.

Дело правых эсеров слушалось Верховным трибуналом ВЦИК с 8 июня по 7 августа 1922 г. Этот процесс вскрыл политическую сущность партии социалистов-революционеров, контрреволюционную деятельность ее руководителей.

Суду Верховного трибунала были преданы:

Гоц А. Р., Донской Д. Д., Герштейн Л. Я., Лихач М. А., Иванов Н. Н., Ратнер-Элькинд Е. М., Раков Д. Ф., Федорович Ф. Ф., Веденяпин М. А., Гендельман-Грибовский М. Я., Морозов С. В., Артемьев Н. И., Ратнер Г. М., Тимофеев Е. М. – по обвинению в том, что… будучи руководящими деятелями и вождями партии эсеров, направляли деятельность этой партии в сторону использования всех ее средств и сил на свержение завоеванной пролетарской революцией власти Рабоче-Крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-крестьянского правительства.

На этом одном из первых судебном процессе после принятия Уголовного кодекса 1922 года Н. В. Крыленко подробно разобрал юридическое, правовое обоснование признания действий подсудимых именно контрреволюционными: «Подведение итогов процесса и значительная часть речи должны содержать в себе определение, с одной стороны, индивидуальной вины каждого из обвиняемых и, с другой стороны, определение состава преступления с точки зрения действующих карательных норм. Для того, чтобы определить основную точку зрения для оценки действий подсудимых, надо обратиться раньше всего к точной формулировке закона, определяющего понятие контрреволюционных действий».

Согласно определению ст. 57 Уголовного кодекса, Советская власть признает контрреволюционными всякие действия, направленные на свержение завоеваний пролетарской революции и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-крестьянского правительства.

Следует только определить, были или не были совершены действия, направленные на свержение власти.

Изложив в деталях содержание всех предъявленных подсудимым обвинений и их обоснованность, государственный обвинитель так закончил свою обвинительную речь.

«Задача трибунала – прежде всего установить, что эти люди социально опасны и нет надежды на то, что их действия изменятся.

Приговор должен быть один: расстрел всех до одного за все преступления, за всю кровь, за весь ужас, за все страдания, за все лишения, которые в течение пяти лет нам приходилось выносить и которые сознательно причинили Республике эти лица, заявившие здесь, что они и впредь не отказываются от того, чтобы все силы, умственные и физические, как еще говорил Чернов на IV съезде, направить на то, чтобы приносить и в дальнейшем вред нашему делу, за которое мы уже пять лет боремся. Мы выстрадали себе это право самозащиты и самообороны против наших врагов. Я требую высшей меры наказания».

Верховный трибунал постановил: Ратнера Г.М. и Морачевского Ю. В. оправдать; Гоца А. Р., Донского Д. Д., Герштейна Л. Я., Гендельмана-Грибовского М. Я., Лихача М. А., Иванова Н. Н., Ратнера-Элькинда Е. М., Тимофеева Е. М., Морозова С. В., Агапова В. В., Альтовского А. И., Игнатьева В. И., Семенова Г. И., Коноплеву Л. В., Иванову-Иранову Е.А. приговорить к расстрелу, а всех остальных – к различным мерам наказания.

Принимая во внимание, однако, что В. И. Игнатьев порвал со своим контрреволюционным прошлым, добросовестно служит Советской власти и является элементом социально безопасным, Верховный трибунал обратился в Президиум В ЦИК с ходатайством об освобождении его от наказания.

В отношении Семенова, Коноплевой, Ефимова, Усова, Зубкова, Федорова-Козлова, Пелевина, Ставской и Дашевского Верховный трибунал нашел: эти подсудимые добросовестно заблуждались при совершении ими тяжких преступлений, полагая, что они борются в интересах революции; поняв на деле контрреволюционную роль партии с.-р., они вышли из нее. Названные подсудимые вполне осознали всю тяжесть содеянного ими преступления, и трибунал, в полной уверенности, что они будут мужественно и самоотверженно бороться в рядах рабочего класса за Советскую власть против всех ее врагов, ходатайствует перед Президиумом В ЦИК об их полном освобождении от всякого наказания.

Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета постановил:

1) приговор Верховного трибунала в отношении к подсудимым Гоцу А. Р., Донскому Д. Д., Герштейну Л. Я., Гендельману-Грибовскому М. Я., Лихачу М. А., Иванову Н. Н., Ратнеру-Элькинду Е. М., Тимофееву Е. М., Морозову С. В., Агапову В. В., Альтове кому А. И. и Иванову-Иранову Е.Д., приговоренным к высшей мере наказания, утвердить, но исполнением приостановить.

Если партия социалистов-революционеров фактически и на деле прекратит подпольно-заговорщическую, террористическую, военно-шпионскую, повстанческую работу против власти рабочих и крестьян, она тем самым освободит от высшей меры наказания тех своих руководящих членов, которые в прошлом этой работой руководили и на самом процессе оставили за собой право ее продолжать.

Применение партией социалистов-революционеров методов вооруженной борьбы против рабоче-крестьянской власти неизбежно поведет к расстрелу осужденных вдохновителей и организаторов контрреволюционного террора и мятежа.

Как приговоренные к высшей мере наказания, так и осужденные к долгосрочному заключению остаются в строгом заключении;

2) в отношении Семенова, Коноплевой, Ефимова, Усова, Зубкова, Федорова-Козлова, Пелевина, Ставской, Дашевского и Игнатьева ходатайство Верховного трибунала о полном освобождении их от наказания удовлетворить.

Со смертью В. И. Ленина совпала активность белой эмиграции. Руководящие круги империалистических государств, устанавливая дипломатические и экономические отношения с СССР, не прекращали тайной подрывной деятельности против Советского государства.

По инициативе Англии в Гельсингфорсе (Хельсинки) была созвана конференция прибалтийских государств с задачей создания «единого фронта» против Советского Союза и Коммунистического Интернационала.

Душой и руководителем белогвардейской эмиграции считался генерал Деникин, однако пальма первенства постепенно переходила к более активному, бывшему командиру Первого армейского корпуса генералу Кутепову. В 1924 году он образовал Российский общевойсковой Союз (РОВС) и возглавил его (курсив мой. – Б.В.). О сущности этого союза один французский промышленник сделал такое заявление репортерам ряда газет: «Белые армии больше не существуют. Они и не нужны, если оружие выбито из рук. Но военная организация этих контингентов остается. Нет белых корпусов и дивизий, но есть заменяющие эти корпуса пять отделов РОВСа, дислоцированных во многих странах… Нет только оружия. Дайте его завтра этим «группам», и они действительно себя «покажут».

В начале своей деятельности РОВ С сделал ставку на убийства из-за угла ответственных советских представителей за границей. Так, бывший офицер Дроздовской дивизии капитан Конради убил в Швейцарии полпреда В. В. Воровского; эмигрант Б.Коверда стрелял в советского посла, аккредитованного в Польше. Бывший саперный офицер врангелевской армии Бородин подготовил убийство советского посла в Австрии, которое было предотвращено.

Вскоре по настоянию правительства Франции эти покушения прекратились. Но враждебная деятельность РОВ С не затихла.

После признания Францией Советского Союза на одном из заседаний французского парламента, отчет о котором был опубликован во всех французских газетах, один из левых депутатов этого парламента внес министру внутренних дел запрос: «На каком основании французское правительство разрешает иностранцу (Кутепову) вести подрывную работу на территории Франции против государства (СССР), признанного Францией?» Ответ министра был таков: «В расположении министерства не имеется данных, которые позволили бы считать подрывной ту работу, на которую указывает уважаемый депутат».

После сообщения в печати к Кутепову явилось несколько репортеров газет различных буржуазных стран. На их вопросы он ответил: «Как русский, я имею право интересоваться русскими делами. Ничего противозаконного с точки зрения законов Франции в этом нет».

Окрыленный снисходительным отношением французского буржуазного правительства, глава РОВ С Кутепов еще шире развернул шпионскую и диверсионную работу на территории СССР.

Судя по опубликованным данным, с 1921 по 1924 год органами ВЧК ОГПУ были ликвидированы контрреволюционные организации «Западный областной комитет», «Юго-восточный областной комитет», отдельные организации савинковского «Союза защиты родины и свободы» в Самаре, Саратове, Одессе, Харькове, Туле и Киеве. В Москве было ликвидировано несколько савинкозских резидентур, а на территории Ленинградского военного округа – различные его ячейки общей численностью 220 человек.

Значительная часть разоблаченных членов этой контрреволюционной организации была арестована. За контрреволюционные преступления в РСФСР за 1924 год осуждено 2011 человек, из них за политическую и экономическую контрреволюцию 1103 (т. е. более 50 %), за изменническую контрреволюционную деятельность —172, за контрреволюционную агитацию – 511, за активную борьбу с рабочим движением при царском строе – 225 человек[58]58
  См.: Пионтковский А. А. Советское уголовное право.
  Особенная часть. Ч. II. М., 1928. С. 76.


[Закрыть].

Нами были изучены дела РОВ С. Составлены заключения. Приведу некоторые из этих дел.

В июне 1924 года контрразведывательным отделом Киевского отдела ГПУ за шпионскую деятельность в пользу польской разведки были арестованы: Белавин Виктор Платонович, бывший генерал-майор царской армии, служивший в Красной Армии, до ареста нигде не работавший; Иванов Александр Петрович, бывший поручик царской армии, с 1918 года служил в Красной Армии, до ареста – начальник оперативностроевой части штаба 45-го стрелкового корпуса К ВО; Кржечковская Нина Эдмундовна, слушательница Археологического института.

Расследованием и судебным рассмотрением установлено, что в конце 1923 года в Киеве резидентом 2-го отдела польского генерального штаба Павловским, работавшим под прикрытием секретаря польского консульства на Украине^ была создана шпионская организация, занимавшаяся сбором секретных сведений для польской разведки, главным образом военного характера.

Руководитель этой организации Белавин лично и через завербованных им лиц собирал и передавал Павловскому интересующие польскую разведку сведения, за что получал денежное вознаграждение.

По заключению экспертизы переданные сведения являлись секретными и совершенно секретными и представляли большую ценность для польского генерального штаба.

Военным трибуналом Белавин, Иванов и Кржечковская осуждены к расстрелу.

Дело рассматривалось с участием государственного обвинителя и защиты. По делу было допрошено большое число свидетелей. В их допросах в суде принимали участие не только члены состава суда, но и сами подсудимые и их защитники-адвокаты, задавали различные уточняющие вопросы, получали ответы. Приговор был опубликован в печати.

В 1925 и 1926 году усилилась напряженность в международной обстановке Объяснялось это тем, что империалисты видели в укреплении и развитии Советского Союза угрозу для капиталистической системы. Они проводили линию на экономическую изоляцию СССР, угрожали новой военной интервенции. Застрельщиками антисоветской политики выступали наиболее реакционно настроенные английские империалисты.

В это время готовился вооруженный переворот в Польше, который и был осуществлен. Установленную в Польше фашистскую диктатуру возглавил Пилсудский.

Разбираясь с делами тех лет, мы обнаружили документ, который многое прояснял:

Записка Ф. Э. Дзержинского Артузову А. X.[59]59
  Артузов А. X. – начальник ИНО ОГПУ, о его судьбе будет рассказано.


[Закрыть]

Т. Артузову!

Надо бы для комиссии т. Рыкова составить доклад о том, что Ленинград является объектом очень усиленного внимания и по линии шпионажа, и по линии активной диверсии со стороны Англии (и Германии?) через эстонцев и финляндцев.

И надо наметить ряд наших, разведуправских, военных, дипломатических, судебных и общих мер.

Прошу разработать и доложить мне.

25/XI.25 г.

Ф. Дзержинский.

Поручение Дзержинского было выполнено. В архиве ОГПУ сохранились документы, свидетельствующие о том, что в ОГПУ поступили сведения о намерении английского генерального штаба с помощью Польши и других граничащих с СССР стран организовать широкую диверсионную работу на советских промышленных предприятиях. Органы ГПУ задержали ряд диверсантов и шпионов, заброшенных из-за кордона. Активизировалась враждебная деятельность и антисоветски настроенных людей внутри страны. Нам пришлось познакомиться с отдельными делами на осужденных тогда шпионов и буржуазных националистов, связанных с правящими кругами западных стран.

В Верховном Суде Белоруссии в июне 1925 года было заслушано дело начальника штаба повстанческой организации «Зеленый дуб», бывшего полковника Ксеневича-Грача. Ксеневич-Грач был задержан при переходе польской границы На допросе он показал, что в середине сентября 1924 года он вместе с атаманом «Западного дуба» Дергачом и Кречетом был вызван в экспозитуру № 1 2-го отдела польского главштаба в Вильно, где сотрудник экспозитуры Зацвилиховский предложил им отправить в СССР одного из членов их организации. Этому сотруднику надлежало спровоцировать представителя Советской власти и вовлечь его в работу по формированию повстанческих организаций на территории Польши.

Было решено послать Ксеневича-Грача. Он получил 200 польских злотых, пропуск и отправился в БССР, где и был задержан.

Ксеневич-Грач, бывший деникинец, служил в польской армии и в армии Балаховича, оттуда перешел в повстанческую организацию «Зеленый дуб», где занял пост начальника штаба. Организация «Зеленый дуб» получала помощь и деньги от польского главштаба и была связана с организациями Савинкова, Балаховича и Перемыкина. Дело слушалось в открытом судебном заседании. На процессе присутствовали корреспонденты.

В «Правде» от 28 и 30 июня 1925 г. опубликованы краткие судебные отчеты по делу Ксеневича-Грача. Ксеневич-Грач виновным себя признал и показал, что целью организации было отторжение Белоруссии от Советского Союза и присоединение ее к Польше. Он также признал, что в Советский Союз забрасывался неоднократно. В судебном заседании было оглашено воззвание № 1 «К белорусскому народу» за подписью ЦК «Зеленый дуб». В воззвании рекомендуется убивать коммунистов, свергать комиссаров и т. п.