Текст книги "Безрассудные сердца"

Автор книги: Бонни Винн (Уинн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– И могу принести больше вреда, чем кто бы то ни было?

Миранда опустила голову.

– Я не хочу этому верить. Вы честный, добрый человек, но я не смогу оставаться сама собой, если не буду одновременно стоять на стороне миссис Ферчайлд.

Он протянул руку и погладил ее по щеке.

– И чему же ты веришь, Миранда?

– Что тот случай не имеет никакого отношения к ранчо или мои глаза ввели меня в заблуждение.

Он внимательно вглядывался в ее лицо.

– Нет, твои глаза видят хорошо. – Он вернулся к столу, открыл ключом ящик и вытащил лист бумаги, спрятанный под бухгалтерскими книгами.

Сердце Миранды бешено стучало, когда он вернулся и подал ей эту бумагу. Она взяла ее дрожащей рукой. Ее умение читать все еще было далеко от совершенства, и ей понадобилось несколько минут, чтобы прочесть и понять, что там написано. Когда она закончила чтение, по ее лицу текли безудержные слезы.

Это была поэма о любви. Посвященная ей, выражающая все то, что им еще предстояло сказать друг другу.

– Я и не мечтала… – Губы ее дрожали, все тело содрогалось от сдерживаемых чувств. Она молчаливо молила простить ее.

– Я не был уверен, что ты готова меня выслушать, – тихо сказал он. – Мы говорили о будущем, но у меня не хватало смелости рассказать, какие чувства я испытываю к тебе.

Ее голова склонилась, она осторожно поглаживала бумагу со столь прекрасно написанными Словами.

– Я должна была верить в вас.

– Меня легко заподозрить в предательстве.

– Но не тем, кто вас любит.

Неожиданно наступило напряженное молчание.

– Повтори еще раз, что ты сказала.

– Я люблю тебя. С того самого момента, как ты здесь появился. Ты так отличался от всех знакомых мне мужчин. Мое сердце прыгало в груди от одного твоего вида, когда ты находился со мной в одной комнате. До этого я считала, что привыкла к мысли об одинокой жизни… – Она храбро посмотрела ему в глаза. – Но я думаю, что теперь вряд ли смогу опять остаться одна.

– А я думаю, что настало время для откровенного разговора. Я люблю вас, Миранда Абернети. Вашу колкость и упрямство. – Его черные глаза горели решительностью. – Вы согласны выйти за меня замуж? Рожать мне детей? Разделить со мной мою сомнительную репутацию?

– Да, Камерон, я согласна. – Эти слова она произнесла со всхлипом и тут же очутилась в его объятиях.

Свет керосиновой лампы мигал, освещая их обоих. Сипловатым, намеренно заниженным голосом он медленно спросил ее:

– Мне показалось, что ты заперла за собой дверь на ключ?

Она кивнула головой, прижатой к его груди, и он потянулся, чтобы загасить лампу.

– Это хорошо. Я полагаю, мы не хотим, чтобы кто-нибудь помешал нам.

В ответ, когда комната погрузилась в темноту, она наградила его поцелуем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Джем Мак-Интайр без остановки проскакала земли, лежащие между ее ранчо и ранчо Абигейль, и, не жалея лошади, помчалась дальше, к цели своей поездки.

Абигейль стояла около загона, разговаривая с Бойдом, и вдруг заметила свою подругу, скачущую к ним бешеным аллюром.

– Ну, это, конечно, Джем.

– Вряд ли она стала бы загонять лошадь без причины. Очевидно, что-то не так.

Спрыгнув с коня, Джем, разглядев Абигейль и Бойда, выпалила:

– Беда!

– Мы догадались, – ответил Бойд.

– Из Денвера идет специальный поезд, – начала Джем, всем своим видом показывая, что предпочла бы не продолжать. – С людьми, лошадьми, боеприпасами и стрихнином.

Бойд и Абигейль одновременно вздохнули, не веря сказанному. Кто бы ни стоял во главе этого демарша, он означал переход к решительным действиям, которые сводились к изгнанию их с этой земли.

– Тебе известно, кто за этим стоит? – спросила Абигейль, понимая, как необходимо им это знать, и в то же время не желая слышать имени этого человека.

Но Джем покачала головой.

– Все, что нам известно, исходит от друга Риза, работающего на товарной станции в Денвере. Он узнал о поезде и о том, куда он направляется, и послал нам телеграмму, полагая, что это несет с собой беду.

– Чертовски прямолинейно, – пробормотал Бойд.

– Вероятно, вначале они попытаются снести все наши изгороди по границам, – продолжала Джем. – Затем угонят весь скот, прорвутся сюда и быстро скроются.

Абигейль безнадежно посмотрела на Бойда. Все становилось чрезвычайно опасным. Она не могла рисковать жизнями людей.

– Мы устроим ловушки, – сказал Бойд, обращаясь к Джем. – Установим бомбы так, что, когда начнут снимать ограду, бомбы взорвутся.

– Но для этого потребуется несколько сотен бомб! – возразила Джем.

– Совсем нет. Мы пустим слух, что заминировали все участки ограды, а на самом деле установим несколько десятков бомб для острастки. Потом сами взорвем несколько штук, чтобы взрывы были всем хорошо видны. Это заставит тех, кто будет сносить ограду, воздержаться от своих намерений.

– А если потом они все равно захватят Трипл-Кросс? – спросила Абигейль.

Бойд повернулся к ней. Любовь и решительность светились в его темно-синих глазах.

– Теперь у нас не остается другого выхода, Абби. Поезд все равно придет сюда.

– Может быть, нам сдаться?

– Кому? – спросил он в недоумении, решив выиграть эту битву ради нее, ради них обоих.

– Может быть, послать телеграмму другу Риза? – предложила Абигейль в отчаянии. Она не хотела расставаться с Трипл-Кросс, но не хотела также, чтобы из-за нее гибли люди.

Джем посмотрела на них.

– Завтра я поеду в город и попробую что-нибудь выяснить. – Взобравшись на коня, она внимательно взглянула на подругу. – Но не ошибись, Абигейль, – ошибку уже нельзя будет исправить. – Развернув коня, она послала его в галоп и быстро исчезла из виду.

– Ты действительно хочешь сдаться? – спросил Бойд, рассматривая тени под ее глазами.

– Конечно, нет. Я хочу сохранить ранчо для маленького Майкла. Я хочу, чтобы смерть его отца оказалась не напрасной. – Она остановилась, вглядываясь в огромные горы, нависающие над ними. – И, Боже помоги мне, я хочу тебя. И понимаю, что этого не будет.

Он попытался привлечь ее к себе, но она умоляюще подняла руки.

– И я не хочу, чтобы наши друзья и люди, работающие на ранчо, умирали ради нас. Это неправильно и нечестно…

– Когда в последний раз жизнь обошлась с нами по-честному, Абби? – Она покраснела, но Бойд неумолимо продолжал: – Может быть, тогда, когда твоего мужа хладнокровно застрелили? Или тогда, когда я оказался слишком молод для того, чтобы защитить принадлежащее мне, а мой отец совершил ошибку? Одну-единственную ошибку, за которую он заплатил жизнью жены, своим ранчо и счастьем, на которое всегда надеялся? Это, по-твоему, честно, Абби? Или справедливо? Было ли честно, когда меня обвинили в воровстве, совершенном другим человеком, и в результате я потерял свою репутацию? Я так не считаю. И вряд ли ты думаешь иначе, чем я. Так что же нам делать? Уйти отсюда? Отказаться от всего? Или бороться за то, что принадлежит нам?

Ее ответ, заглушаемый внезапно начавшимся ветром, прозвучал еле слышно:

– Бороться, Бойд. И я буду рядом с тобой, сопровождая каждый твой шаг. Даже если нет никакой надежды победить. Потому что все равно нам не быть вместе. А больше нам терять нечего.

Взрыв оглушил всех. Солнце едва взошло, и бледные полоски отступающей ночи еще были заметны в небе. Люди повыскакивали из домов, на ходу надевая портупеи с револьверами.

Бойд и Абигейль выскочили из-за кухонного стола и кинулись к загону. Туда же бежали работники. Лошади, которых быстро седлали, в замешательстве ржали.

– Оставайся здесь, Абигейль. Собери женщин и расставь их, как мы договорились: пятеро наверху, десять внизу. Поставь кроватку Майкла в прихожей. И перед тем, как вы закроетесь изнутри, проследи, чтобы в доме было достаточно боеприпасов.

Наклонив к себе его голову, она крепко поцеловала его, отчаянно надеясь, что этот поцелуй не последний.

– Будь осторожен, Бойд.

Его глаза блуждали по ее лицу, словно стараясь запомнить каждую черточку, и сердце ее сжалось. Если она потеряет его…

– Не беспокойся, Абигейль. Я не собираюсь подставлять себя под удар или взорваться на первой попавшейся бомбе. У меня остается слишком многое, за чем стоит вернуться домой.

Взобравшись на лошадь, он отбыл вместе со своими людьми. Абигейль хотела помахать ему вслед, но не смогла заставить себя сделать прощальный жест. Вместо этого она посмотрела на дом, в котором ей предстояло командовать внутренними силами.

Они мчались вниз по склону, слыша постоянный треск ружейных выстрелов и свист пролетающих над ними пуль. Бойд скакал, низко пригнувшись к шее лошади, стараясь сдержать ярость, охватившую его, когда он увидел пламя, поднимающееся из сарая. Горящая повозка с сеном была втиснута в широкую дверь, перенося огонь на хрупкое строение.

Бойд сразу с абсолютной уверенностью догадался, что внутри заперты люди. Выстрелы, доносившиеся из сарая, были неопровержимым подтверждением этому. Запруда, перегораживающая речку, которая служила границей между Трипл-Кросс и ранчо Паттерсона, была взорвана. Вода, накопленная для того, чтобы поить скот в длинные жаркие месяцы, растекалась без всякой пользы.

– Стойте, – скомандовал Бойд, останавливая лошадь.

Если промчаться под пулями прямо в долину, это вряд ли спасет оставшихся в сарае. Похоже было, что там просто западня, рассчитанная на то, что они так и сделают, потеряв не менее дюжины людей. Все остановились, с удивлением поглядывая на Бойда. Лошади продолжали безостановочно бить копытами по земле.

– Что случилось? – спросил Рэнди, с трудом сдерживая коня.

– Нужно продумать план действий, иначе нас всех перестреляют. Кто остался в сарае?

– Билли Кендалл.

Кровь застыла в жилах Бойда. Если с молодым человеком что-нибудь случится, вся решимость бороться покинет Абигейль. За этим последует потеря ранчо, а он сам наверняка потеряет ее.

Послышался стук копыт приближающихся всадников. Бойд и его люди рассыпались и попрятались среди можжевельника, служившего весьма сомнительной защитой. Если прибыло подкрепление атакующих, то они оказались в безнадежном меньшинстве.

Они уже приготовились открыть огонь, но Бойд узнал человека, скачущего впереди. Риз Мак-Интайр!

– Стой! Не стрелять. Это Мак-Интайр со своими людьми. – Он вывел лошадь из-за кустарника на открытое место и подошел к Ризу.

– Мы слышали взрыв, – сказал Риз. – Кто-нибудь пострадал?

Бойд кивнул головой в сторону сарая.

– Пока нет. Но там остался Билли Кендалл. Мне кажется, настало время телеграфировать начальнику полиции территории Вайоминга и просить его о помощи.

Риз медленно покачал головой.

– Телеграфные линии оборваны. Это выяснилось, когда Джем попыталась телеграфировать моему приятелю, чтобы узнать, кто организовал поезд. Так что извне не будет никакой помощи. Мы одни против доброй половины армии.

– Примерно такое же соотношение случалось и на войне, не так ли, Риз? Ты все еще с нами?

– Женитьба на Джем держит меня в боевой готовности почти каждый день, – усмехнулся Риз. Белые зубы сверкнули на темном от загара лице. – У тебя есть план?

– Мы знаем местность лучше, чем эти пришельцы. Ты согласен со мной?

Риз кивнул.

– Ты знаешь о пещере, которая проходит под хребтом? По-моему, если заложить в нее достаточно динамита, взрыв сбросит всех сидящих на хребте и стреляющих в Билли.

Улыбка Риза стала еще шире.

– Это будет чертовски любопытное зрелище. Не правда ли?

Бойд посмотрел в глаза друга.

– Надеюсь, что да, потому что, если я ошибаюсь, вместо них мы взорвем самих себя.

Абигейль бродила по дому. Распределение сил своего войска не заняло много времени. – Она благодарила Бога за то, что Бойд надоумил ее регулярно практиковаться в стрельбе. В результате она стала неплохим стрелком. Ее удивило, как естественно она входила в роль командира. Слегка улыбнувшись, Абигейль в очередной раз призналась себе, что стала совсем другой, чем несколько месяцев назад.

Она посмотрела в окно на Камерона. Тот был вооружен и выглядел устрашающе, охраняя вход в дом. Нервно сжимая и разжимая кулаки, она в тысячный раз задалась вопросом, жив ли Бойд. В памяти были свежи прошлые события, когда ее покойный муж вернулся домой бездыханный, лежа в фургоне: Она старалась отогнать эти воспоминания. Еще одну потерю ей не вынести.

Раздался одиночный выстрел, и Абигейль, отбросив свои размышления, подбежала к окну. Отодвинув в сторону кружевные занавески, она посмотрела наружу, но никого не увидела, даже Камерона О’Доннелла, который должен был охранять вход в дом. Ее охватил страх.

Раздался громкий стук в дверь, и страх нахлынул на нее несчетными волнами. Миранда выскочила из верхнего зала на лестницу.

– Камерон! – вскричала она, и ужас исказил ее лицо.

Крепко сжимая в руке револьвер, Абигейль подошла к входной двери, стараясь сохранять самообладание. С трудом сдерживая дрожь в руках, сжимающих револьвер, она подняла его, услышав голос, доносящийся сквозь массивную деревянную дверь:

– Открывай, или О’Доннелл будет мертв.

Она посмотрела в испуганные глаза Миранды, затем повернулась к двери и сняла засов. Дверь под ударом распахнулась, и Камерона О’Доннелла втолкнули в прихожую. На его боку расплывалось кровавое пятно.

Миранда начала спускаться по лестнице, но человек, захвативший Камерона, заорал:

– Стой, или я прикончу его. – Затем голос его изменился: – А может, случайно промахнусь, пуля полетит наверх, и черт знает, кого она поразит.

Камерон, шатаясь, стоял перед Абигейль. Он поднял глаза и посмотрел на Миранду, взглядом умоляя ее остановиться.

За всем этим внимательно следил Джошуа Ходжес.

Новый прилив страха, гораздо более сильного, чем она могла себе представить, охватил Абигейль.

Запинающийся, путающийся в словах, суетливый Джошуа Ходжес не мог быть их врагом! Ведь это Эдвард Паттерсон открыто заявлял о своих намерениях. Однако Джошуа больше не запинался. Он толкнул Камерона вперед, не заботясь о том, что тот грохнулся на пол так, что кровь из раны побежала ручьем.

– Не могу поверить, что вы стоите во главе захвата, – прошептала Абигейль.

– Придется поверить. Вы могли избрать более легкий путь. Я предлагал вам выйти за меня замуж, даже хотел принять ваше отродье, но вы считали себя выше этого. Вы думали, что я не видел, как вы задирали нос, полагая, будто я недостаточно хорош для вас. – Он захрипел страшно, зловеще: – Вы, женщина, раздвинувшая ноги для своего работника, сочли, что слишком хороши для Джошуа Ходжеса. Мое ранчо, возможно, меньше вашего, но, по крайней мере, я законно владею им. – Он придвинулся еще ближе и, брызгая слюной, продолжал выкрикивать угрозы: – Ну, а теперь, милочка, я стану владельцем большинства земель Вайоминга, потому что Трипл-Кросс будет принадлежать мне.

– Вам не удастся этого достичь, – попыталась припугнуть его Абигейль, зная, что не было никого, кто бы мог сейчас защитить их. Камерон О’Доннелл, единственный их защитник, неподвижно лежал на полу.

– Мне все удастся. Я собирался подождать, когда ранчо Кушмана перейдет в ваши руки, но вы твердили свое «нет», и я потерял терпение.

Неожиданно послышался топот приближающихся лошадей. Он проникал через оставшуюся открытой дверь и быстро нарастал. По-видимому, группа была довольно большой, но это могла быть как помощь, так и подкрепление Джошуа.

– Какого… – Джошуа начал поворачиваться к двери, но прежде выхватил из рук Абигейль револьвер и, даже не дав ей опомниться, швырнул его куда-то в угол. Затем обхватил ее своей толстенной рукой. – Прикуси язык, или ты получишь первую же пулю.

– А я не боюсь, – заявила она, пытаясь вырваться и задыхаясь от запаха из его рта.

– Лучше уймись, иначе я пристрелю первого же вашего человека, которого увижу. А если мне повезет, это будет Бойд Харрис.

Абигейль незамедлительно прекратила борьбу и застыла. К ее ужасу, то действительно был Бойд, который первым достиг двери, ворвался в комнату и попал в эту кошмарную ситуацию.

– Харрис, стой! Одно неверное движение, и леди умрет.

Бойд уставился на Ходжеса и Абигейль.

– Так это вы зачинщик?

– Ты тоже не веришь этому? – зловеще захохотал Ходжес. – Ну что ж, ты никогда не отличался светлым умом. Когда ты преодолел плато «С», я боялся, что ты наверняка догадаешься, каким образом скот пересек границы нескольких ранчо, прежде чем Чарльз спрятал его на ранчо Кушмана.

– Так это ты крал скот? – Бойд недоверчиво смотрел в глаза человека, которому был обязан потерей репутации. – Зачем?

– Ты действительно дурак, Харрис. Я делал это ради прибыли. У Чарльза были свои мотивы: он хотел заполучить ранчо Уайтекера. Ну, а мне нужны были деньги, чтобы вырастить стадо и обустроить собственное ранчо. Как видишь, все слишком просто.

– Или слишком подло, чтобы ради этого подрывать репутацию другого человека.

Джошуа дернулся и крепче прижал к себе Абигейль.

– Будь у тебя хоть капля ума, ты уехал бы, а леди согласилась бы на брак и спасла бы себя от гнусного конца.

Шум у входной двери заставил всех повернуть головы. В проеме двери появился Рэнди Крегер с поднятым револьвером в руке.

– Так это ты погубил репутацию Бойда? – спросил Рэнди, не скрывая злобы.

– Давняя история, – проворчал Джошуа. – Возьми веревку и свяжи Харриса.

Бойд уставился на своего друга. Неверие и глубочайшее разочарование были написаны на его лице, и эти же чувства прозвучали в его голосе.

– Ради чего, Рэнди?

– Ради земли, не понимаешь, что ли? Джошуа даст мне достаточно денег, чтобы создать собственную ферму.

– После того как ты убьешь всех нас? И ты думаешь, он позволит человеку, знающему обо всем, уйти живым?

– Мы никого не собираемся убивать. Только прогнать прочь.

– Это правда, Джошуа? – Бойд повернулся и пронзительно посмотрел на него, ни на секунду не переставая следить за тем, насколько крепко тот держит Абигейль.

Но Джошуа повернулся к Рэнди:

– Нам необходимо избавиться от главных смутьянов. Тогда остальных можно будет отпустить.

Взгляд Рэнди блуждал по перепуганному лицу Абигейль, по лицу Бойда. Наконец он повернулся к Джошуа:

– Я все время повторял тебе, что готов их припугнуть, но не убивать. Я чуть не убил миссис Ферчайлд, когда толкнул ее в реку. Я не знал, что уровень воды так быстро поднимется. С меня достаточно. – Он потряс головой. – Нет, я никого не стану убивать.

– Ты сделаешь так, как я скажу, или умрешь первым.

Солнечный свет отразился от ствола револьвера Рэнди – он делился в сторону Ходжеса. Воспользовавшись ситуацией, Бойд бросился на Джошуа, его револьвер выстрелил, и пуля нашла свою цель. На лице Рэнди отразились удивление и потрясение, и он повалился на пол.

Бойд вырвал Абигейль из рук Джошуа и отбросил ее в сторону. Упав на пол, оба сцепились, борясь за револьвер.

Они катались по полу, время от времени издавая стоны, особенно громко звучащие в притихшей передней. Их шпоры царапали натертый воском пол.

Абигейль лихорадочно искала револьвер. Он был у нее в руке, пока Джошуа не выбил его и не отшвырнул куда-то в угол. Ползая на коленях, она осмотрела ковер, перевернула столик, чуть не плача от отчаяния, и обнаружила револьвер рядом с вазой для цветов. Металл показался ей очень холодным, когда она схватила свое оружие. Чувствуя в руках его тяжесть, она заколебалась, глядя на борющихся мужчин. Невозможно было определить, кто одержит верх. Но если Бойд будет побежден…

Сдерживая дрожь в руках, Абигейль подняла револьвер. На этот раз целью был не ориентир в поле, не крепкий ствол дерева, а человек. Всматриваясь в сцепившиеся тела, Абигейль заметила, что обе руки Джошуа ухватились за револьвер, за обладание которым они боролись. Молясь Богу, чтобы по ошибке не попасть в Бойда, она нажала курок.

Оглушительный грохот заполнил прихожую. Сбросив парализующее оцепенение, вниз сбежала Миранда. Бойд столкнул с себя свинцовый груз тела Джошуа, осмотрел его и наконец встал на ноги.

– Я… я убила его? – спросила Абигейль сдавленным, совсем чужим голосом.

– Нет, пуля оцарапала ему голову. Но этого оказалось достаточно, чтобы лишить его чувств. Он будет жить.

Ее руки задрожали от облегчения, затем она чуть не потеряла сознание.

Где-то вдалеке слышались плач Майкла и переполненные ужасом слова Миранды, осматривающей Камерона. В мозгу промелькнула мысль о том, что Рэнди, наверное, убит. Но Бойд стоял перед ней – сильный, высокий и живой.

– Я люблю тебя, Бойд Харрис. И ничто не отнимет тебя у меня. – И она упала в его объятия, рыдая так, как ей никогда в жизни не приходилось рыдать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Абигейль ехала в сторону к ранчо, что-то тихонько напевая и разглядывая спокойное синее небо и собирающиеся на нем облака. Даже если разразится гроза и дождь затопит поля, заросшие травой и полевыми цветами, то и это не испортит ей хорошего настроения.

Всех нанятых Джошуа Ходжесом наемников отправили в неизвестном направлении, а сам он сидел в окружной тюрьме, ожидая суда. Она немного подумала о Рэнди Крегере, который чуть не умер от пули Джошуа. Желание владеть собственным ранчо чуть не завело парня на тот свет. Ему придется немало лет провести в тюрьме, хотя Абигейль считала, что он искупил свою вину, отказавшись убивать их. Рэнди признал, что это он стрелял в нее в тот день, но умышленно стрелял мимо, стараясь запугать ее и тем самым заставить уехать.

Абигейль так и не поверила, что в общем-то он был дурным человеком, одержимым идеей заполучить собственность. И его легко соблазнил человек, который не испытывал угрызений совести, используя его в своих корыстных целях.

Повернув на дорогу, ведущую к Трипл-Кросс, она вскоре подъехала к конюшне, спешилась и ввела Долли внутрь. Билли Кендалл принял поводья ее лошади. Плечо у него было все еще забинтовано, но в основном он уже оправился после битвы у сарая, где Бойд проявил большую сообразительность и быструю реакцию. Они взорвали пещеру под хребтом и добились существенного преимущества над противником.

Абигейль потянулась к седельным сумкам, сняла их и перекинула через руку.

– Ты не знаешь, где сейчас мистер Харрис?

Тень легла на лицо Билли, но это не насторожило ее.

– Там, в большом доме.

В середине рабочего дня это было несколько необычно для Бойда.

– Спасибо, Билли. Как твоя рука?

– Отлично. Пустяковая царапина, мэм.

Она с удивлением посмотрела на него. Такому молодому человеку уже пришлось познакомиться с ранением ноги к с пулей в плече. Ему удалось выскочить из горящего сарая, получив лишь легкое ранение.

У всех у них были причины радоваться. Правда, у Камерона О’Доннелла ранение оказалось более серьезным, но он быстро поправлялся. А судя по улыбкам, которыми они с Мирандой, как Абигейль успела заметить, все время обменивались, не позже осени ей предстоит присутствовать еще на одной свадьбе.

Она дошла до большого дома, вошла внутрь и тихонько поднялась по лестнице. Сразу после свадьбы Билли и Элизабет Бойд вновь поселился в своей комнате. Абигейль прошла через зал и подошла к двери его комнаты, собираясь постучать. Но дверь была полуоткрыта, и она увидела, что его вещи аккуратно сложены на кровати вместе с седельными сумками. Бойд разбирал содержимое ящика стола. Она осторожно раскрыла дверь пошире.

– Ты куда-то собрался?

Он резко повернулся.

– Я думал, ты уехала кого-то навестить?

Ее голос прозвучал довольно сухо.

– Да, это действительно так.

– Находясь рядом с тобой, я не могу здраво мыслить. Стоит мне принять какое-нибудь решение, и я уже знаю, что на самом деле поступлю так, как хочешь ты.

– Ну и что?

– Будь разумной, Абигейль. Хоть раз в жизни. Я должен наконец поступить правильно.

– Разве правильно оставить ребенка, который воспринимает тебя как своего отца, и женщину, которая тебя любит?

– Я не могу допустить повторения того ада, в который я вовлек тебя, Абби. – Он сжал кулак и костяшками пальцев погладил атласную кожу ее щек. – Я слишком люблю тебя.

Его рука опустилась вниз, но она удержала ее.

– И ты собирался уехать, даже не попрощавшись?

Подозрительный огонь осветил его глаза; кадык задвигался.

– Ты же знаешь, что я никогда не смогу сказать тебе «прощай». Скорее вырву себе язык.

– Тогда останься, Бойд.

Он пригладил рукой взъерошенные волосы, и лицо его передернулось.

– Твое благополучие, Абби, слишком важно для меня.

– А если бы мы оказались в равном положении, как владельцы собственных ранчо, ты остался бы?

– Не говори глупостей, Абби. Ты же прекрасно знаешь мою историю. Такого произойти не может, и я не намерен ставить тебя в уязвимое положение. Паттерсона на этот раз опередили. Ты думаешь, он замедлит попробовать еще раз? Ничего подобного. Рано или поздно ранчо все равно подвергнется захвату.

Абигейль подвинула к нему седельные сумки, лежащие на кровати.

– Загляни внутрь.

– Что?..

– Загляни в них.

Она внимательно наблюдала, как Бойд расшнуровывал ремешок, закрывающий доступ в сумки. Зашуршала бумага, и он вытащил ее. Это был заверенный печатями и подписями документ о праве владения землей. Бойд опустился на кровать, и она села рядом с ним.

– Бумага выписана на мое имя? – дрожащим голосом произнес он. – На все земли Кушмана?

– Кушман умирает, – мягко произнесла Абигейль. – Ему осталось жить несколько месяцев. Ты же знаешь, что он совсем одряхлел после смерти Чарльза. Его здоровье ухудшается с каждым днем. Поскольку он завещал свое ранчо мне, я попросила его переписать завещание на твое имя. Я объяснила ему, что пока он жив, никаких изменений не произойдет. Что он может встретиться с тобой и убедиться, что ты самый подходящий человек, которому он может оставить свое ранчо. И сказала, что ты добрый человек и будешь хорошо относиться ко всем его работникам.

– И он согласился?

Абигейль кивнула.

– У него не было причин не сделать этого. Кушман по-прежнему тяжело переживает то, что наделал его сын, и так и не смог примириться с тем, что он стал вором и убийцей. И решил сделать все, что в его силах, чтобы сгладить ущерб, который причинил мне Чарльз. Он понимает, что не может вернуть маленькому Майклу отца, но когда я рассказала ему о том, что мое счастье неразрывно связано с тобой, согласился передать тебе права на владение ранчо.

Весь облик Бойда говорил о его крайнем изумлении. Он благоговейно коснулся бумаги.

– Мое собственное ранчо… наконец-то.

– Мне кажется, мы можем послать телеграмму твоему отцу и узнать, не захочет ли он поселиться с нами, – предложила Абигейль. – Ведь он, кажется, еще не нашел себе пристанища.

Бойд выронил бумагу, привлек ее к себе, одним махом сбросив с кровати стопки одежды и седельные сумки.

– Что я такого сделал, чтобы заслужить такую женщину, как ты? – хрипло спросил он, крепко обнимая ее, как будто боясь, что она вдруг исчезнет.

Абигейль нежно водила пальцами по его бровям, по жестким прядям волос.

– Я не могу избавиться от ощущения, что все это мне снится, – сказала она, – и что некто сейчас разбудит меня и скажет, что ты не можешь быть моим и я должна отказаться от всего. – Она посмотрела в его сапфировые глаза; ее глаза лучились многообещающей надеждой. – Но все будет хорошо. Ведь я все решила правильно.

– Что именно?

– Я подумала о Рандольфе Кушмане только вчера поздно вечером. Ты уже спал, а я бесповоротно решила отказаться от ранчо и уйти с тобой.

– Абигейль!

– Что еще я могла сделать? Ты завладел моим сердцем, всей моей душой. Я не могла позволить тебе уехать, не захватив меня с собой.

– Но ведь ранчо…

– Всего лишь собственность. Вчера вечером мне стало это ясно. Майкл не захотел бы, чтобы его сын рос в опасности, отвергаемый мужчиной, который женится на мне и возьмет его под свою опеку ради того, чтобы заполучить Трипл-Кросс. Я искренне верю, что Майкл пожелал бы мне счастья. А я никогда не буду счастлива без тебя.

– Я не могу поверить, что ты собиралась ради меня отказаться от всего.

– Ради моего благополучия ты был готов пожертвовать своим счастьем. – Слезы залили ее глаза и покатились по щекам. – Но ведь без тебя все во мне умерло бы, и ничто не вернуло бы меня к жизни.

Он прижался губами к ее губам, с жадностью, сменившейся нежностью, которая служила залогом его нежных ласк и растущей страсти. Обхватив ладонями ее лицо, он всматривался в синие глаза, всегда такие добрые, но вспыхивающие вдруг пылкой пленительной страстью. Бойд знал, что если ему посчастливится прожить рядом с ней еще пятьдесят лет, то и тогда он будет видеть ее лицо таким, каким видит сегодня. Вечно. Неизменно. Благодарно излучая любовь.

Она протянула руки и привлекла его к себе, прижавшись к нему всем телом. Его руки блуждали по ней, стаскивая рубашку и с любовью поглаживая каждый дюйм ее тела.

Его сильные руки сняли с нее сапоги и осторожно спустили вниз чулки, затем обхватили подъем ее ноги и поднялись вверх, готовясь стащить бриджи. Когда он расстегнул лифчик и панталоны, отбросив их в сторону, ее охватил жар.

Счастье переполняло Абигейль. Она с не меньшим рвением стаскивала с него одежду. Сознание того, что теперь он навсегда принадлежит ей, всю ее заливало жаром. Бойд сжимал ее в объятиях. Его руки скользили по гладкой коже, шелковистым прядям волос. Подобно человеку, вышедшему из комы, он смаковал каждое ощущение, упивался каждым глотком, погружаясь в порождаемые ею чувства.

– Я хочу, чтобы это продолжалось годы, – пригрозил он.

– Или столетия, – добавила она.

Он чувствовал вкус меда на ее губах. Тело ее пахло лавандой.

– Ты ангел, – шептал он, с новой силой осознавая, какой чудесный дар он обрел, заполучив эту женщину.

– А ты мой верный рыцарь, – ответила она, задыхаясь, когда он ухватил губами ее твердеющий сосок.

Все преграды были преодолены, все препятствия разрушены. Теперь Бойд испытывал к ней особую нежность. Поражаясь такому счастливому повороту судьбы, он чувствовал, как последние сомнения исчезают из его сердца. Она отдала ему все, и он не может сделать для нее меньше.

– Я люблю тебя, Абби.

Она всхлипнула.

– И я люблю тебя.

Он поцелуем осушил ее слезы.

– Ты выйдешь за меня замуж, Абигейль? И родишь много братьев и сестер маленькому Майклу?

– Да, Бойд… Я никогда не собиралась отпускать тебя.

Он прижался лицом к ее плечу, благодаря судьбу, пославшую им такое невероятное счастье, и почувствовал ответную дрожь Абигейль.

Солнечные лучи пробивались сквозь занавески на окнах, соединяя их безрассудные сердца и благословляя любовь.

– Навеки, Абби.

– Навсегда.