Текст книги "Безрассудные сердца"
Автор книги: Бонни Винн (Уинн)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Лучи солнца, еще недавно освещавшие занавески на окнах, погасли. Наступила темнота. Только золотистый свет керосиновых ламп озарял измученных, но вряд ли удовлетворенных влюбленных. Бойд осторожно провел пальцами линию от покрасневших грудей Абигейль вниз, к солнечному сплетению, и начал поддразнивать ее, поводя пальцем по вогнутой поверхности живота.
Заглядывая в огромные васильковые глаза, он все еще не мог окончательно поверить, что только что держал ее в объятиях. Все его самые сокровенные мечты осуществились, все желания исполнились. Абигейль была обманчивой смесью невинности и соблазнительности.
Даже теперь ее бедра волнообразно двигались по его горячей плоти, а яркие губы изогнулись в призывную улыбку, и он почувствовал, как все в нем напряглось в ответ.
Потакая этому призыву, Бойд прошел губами по тому же пути, который только что проделали его пальцы. Он задержался на ее груди, поласкав языком твердеющие соски и кружки вокруг них. Путешествуя далее, вниз по бархатистой коже, он наслаждался ее гладкостью и нежностью. Колеблющийся свет ламп бросал блики на их тела. Не в состоянии противиться призыву золотистых волос, образующих яркое пятно между ее бедер, Бойд продолжал опускаться все ниже и ниже и наконец коснулся губами влажной теплоты перепутанных кудрей. От неожиданности она вздрогнула.
Он осторожно раздвинул ее ноги, согнул их в коленях и закинул себе на плечи. Теперь его губы могли продолжить свое путешествие. При первом их прикосновении к ее горящей промежности она вся напружинилась.
– Бойд! – Смущение послышалось в ее изумленном возгласе. Но он не прекращал своих исследований. Язык проник между мягкими складками, пробуя их на вкус. Он искусно дарил ей все свое внимание, концентрируя его на месте, где сходились ее ноги.
– Я не могу… – Ее голос прозвучал сдавленно. Она задрожала и вновь попыталась вымолвить: – Мы не можем… не должны…
Бойд продолжал упиваться ее сладостью. Новый порыв дрожи пробежал по ее телу, и он возликовал.
Опустив ноги, Абигейль смущенно посмотрела ему в глаза.
– Это просто… Я никогда…
– И я тоже. Я никогда не хотел этого. До тебя. – Он не намеревался делать такое признание, но с этой женщиной у него ничего не получалось по заранее обдуманному плану.
Руками и губами она старалась выразить свои чувства, вызванные таким признанием. Радостная дрожь пробежала по коже, когда она гладила, покусывала и целовала его. Ее нежные губы охватили набухшие кончики его сосков. Бойд едва сдержал стон, когда ее пальцы начали неуверенно, а затем с растущей смелостью двигаться по его телу. Мышцы, которыми так искусно он владел, теперь дрожали от нежных прикосновений. Но особенно поразительно действовало на него выражение ее глаз – в них отражались чувства, о которых им еще предстояло сказать друг другу.
Годы, в течение которых он держал свое сердце закрытым, улетели прочь под влиянием ее отзывчивости и света васильковых глаз. Ощущая себя беспомощным под натиском обрушившейся на них любви, он решил полностью отдаться бурному потоку чувств, порождаемых ею. И если ему предстоит утонуть в этом потоке, он умрет счастливым человеком после нескольких часов, проведенных со столь удивительной женщиной.
Абигейль отыскала чувствительную точку на внутренней стороне его бедер. Это прикосновение повергло его в мучительный экстаз. Она продолжала продвигать руку ближе к тяжелому грузу, находящемуся в центре, но остановилась, наткнувшись на шрам, оставшийся после ранения, и он почувствовал касание ее дрожащих губ. Этот простой жест окончательно сломил все барьеры, ограждавшие его сердце от вторжения. Он больше не мог уберечь его от любви, которая расцвела, несмотря на все усилия держаться от нее в стороне.
Бойд знал, что если даже эта любовь убьет его, все равно он не может потерять эту женщину. Казалось, он знал об этом с того момента, когда принимал роды ее ребенка.
Они прошли полный крут, и на этом пути их любовь росла и крепла. И он не мог отказаться от нее, как не мог отказаться от общения с ее сыном. Пока любовь пускала корни, развивала бутоны и, наконец, расцвела, он не признавался себе в своих чувствах, но сейчас, вглядываясь в повернувшееся к нему доверчивое лицо, знал, что больше отрицать ее существование в себе не может.
Приподнявшись, Бойд поискал на лице Абигейль выражение сожаления, но увидел только ожидание и любовь. Он протянул руку, чтобы откинуть с ее щек и лба растрепанные золотистые локоны, и про себя поклялся беречь и защищать ее.
– Абигейль…
– Я знаю, Бойд. – Ее мягкая рука погладила его по щеке и задержалась на губах. – Я знаю.
И он овладел ею опять, зная, что, повторяя этот акт миллион раз, никогда не устанет от него.
Неожиданный стук в дверь разбудил обоих. В недоумении они сели, минуту посмотрели друг на друга в свете раннего утра, и Бойд, замотавшийся в простыню, подошел к двери.
– Кто там? – спросил он, не открывая замка.
– Вам телеграмма, мистер Харрис.
Он провел рукой по спутанным волосам и посмотрел на Абигейль.
– Просуньте ее под дверь, – попросил он ровным голосом.
Шуршание бумаги нарушило тишину комнаты. Бойд уставился на телеграмму, чувствуя, что она несет зловещие новости, и, помедлив, поднял бумагу, боясь прочесть ее содержание.
– Бойд?
Преодолев плохое предчувствие, он разорвал конверт и в молчании прочел текст. Челюсти его плотно сжались.
В словах Абигейль зазвучал страх.
– Что там? Майкл?..
– Нет! – Он откинул волосы, упавшие на лоб, неохотно подошел к кровати и передал ей бумагу, которую ему хотелось бы уничтожить вместе с содержащимся в ней посланием.
Ее глаза расширились, когда до нее дошел смысл телеграммы.
«Беда. Немедленно возвращайтесь домой. Захват ранчо. Камерон О’Доннелл».
– Трипл-Кросс, – прошептала она.
– Очевидно, кто-то строил планы захвата после нашего отъезда, – сурово ответил он. – Наверное, ожидал удобного момента, чтобы прыгнуть, когда место окажется беззащитным.
– Но кто?
– Это нам предстоит выяснить. – Он посмотрел в окно на разгорающееся утро. – Одевайся поскорее. Мы поедем домой на поезде.
– А как же стадо и наши лошади?
– Я оставлю несколько человек проследить, чтобы скот был погружен в вагоны. А своих лошадей возьмем с собой. В поезде есть специальные вагоны для лошадей и скота. – Он попытался развеселить ее. – Не беспокойся. Мы не оставим здесь твою Долли. – Но шутка не подействовала. Беспокойство все сильнее охватывало ее.
– А тебе не кажется, что уже слишком поздно?
– В день, когда родился маленький Майкл, я поклялся сохранить Трипл-Кросс для тебя и для него. Я не отрекаюсь от своей клятвы и сейчас.
Натянув брюки, он выглянул в окно.
– Черт возьми! Я знал, что у нас здесь будет мало времени, но никогда даже не мечтал…
– Я не о чем не жалею, – ответила она, не моргая глядя в его глаза. – Но сейчас нам нужно ехать домой и разобраться, в чем там дело.
Нежность к ней нарастала вместе с возрастающим чувством ответственности. Она потянулась за лифчиком, и он схватил ее руку и поднес к своим губам.
– Верь мне, Абигейль. Это единственное, о чем я тебя прошу.
– Я никогда не сомневалась в тебе и никогда не буду сомневаться.
Услышав это, он с облегчением вздохнул. Но после получения телеграммы дурное предчувствие больше его не оставляло.
С билетами в руках они вошли в вагон поезда сразу же, как только он остановился на маленькой станции. Дребезжащий поезд ходил по этому маршруту только один раз в день, и им повезло купить билеты для себя и для возвращающихся с ними людей. Бойд оставил Рэнди Крегера и нескольких работников в городе, чтобы они погрузили скот и обеспечили его доставку агенту по продаже скота.
Заняв место напротив Бойда, Абигейль расправила складки юбки, радуясь, что накануне купила себе нормальную женскую одежду. За последние двадцать четыре часа произошло множество событий, и трудно было представить себе, что прошел всего один день. Бойд рассказал людям о ситуации, которая может ожидать их в Трипл-Кросс. Все работники без исключения, не задавая вопросов, согласились вернуться и защищать ранчо.
Для большинства из них обратное путешествие на поезде было довольно редким событием. Не то чтобы никто не хотел ехать обратно верхом, но в поезде они могли отдохнуть, что было важно в преддверие возможной битвы. Следуя за стадом, они проезжали около десяти миль в день. Путешествие на поезде сокращало это время во много раз.
Из трубы паровоза валил черный дым. Раздался свисток, и они отъехали от станции. Вскоре сажа из паровозной трубы, относимая назад вдоль состава, стала залетать в открытые окна вагонов и оседать на лицах и одежде пассажиров. Бойд наклонился и с чувством собственника положил руку на руку Абигейль, послав к черту любопытные взгляды.
– Кто бы ни был во главе захвата, ему никогда не заполучить Трипл-Кросс.
Его лицо выражало силу. Абигейль не сомневалась в его словах. Да, он может командовать отрядом, как в прошлом, во время войны.
– Я тебе верю.
Целая череда чувств отразилась на лице Бойда – каждое новое выразительнее предыдущего.
– Я хочу дать тебе больше, чем одна ночь в отеле, – наконец ответил он тихим, низким голосом, надеясь, что никто не слышит его слов.
Абигейль посмотрела на пассажиров, сидящих через проход, и решила не обращать на них внимания, поняв, что за пыхтением паровоза им ничего не слышно.
– Я думаю, что это время было нами украдено. – Она коснулась его пальцев и сжала их. – Но, что бы ни случилось, оно запомнится мне навсегда.
Его пальцы сжались в ответ. Ему вдруг подумалось, уж не относит ли она его на счет памяти о прошлом.
– Запомнится навсегда, – как эхо повторил он, не в состоянии скрыть горечь, прозвучавшую в его голосе.
– Мы должны все внимание уделить Трипл-Кросс, – сказала она, надеясь смягчить возникшее у него подозрение. – Я думаю, это должно стать нашей первоочередной заботой.
– Да, ты права.
– Я не умаляю значения того, что произошло между нами, – добавила она, стараясь освободиться от неожиданного спазма. – Но в данный момент нам следует беспокоиться о ранчо, а не о себе. – Улыбка смягчила выражение ее лица, сняв напряжение в голосе. – Для себя у нас еще будет уйма времени.
Бойд внутренне напрягся. Она посмотрела ему в глаза через проход переполненного вагона. Это было смелым предположением, в осуществимость которого никто из них до конца не верил.
– У тебя есть какой-нибудь план наших действий? – нарушила она молчание.
– Я предполагаю приехать потихоньку и попытаться сначала выяснить, что происходит.
– Мы не намереваемся нагрянуть туда, как ангелы мщения?
– Пока нет. Я хочу знать, кто руководит захватом. И как они узнали о подходящем времени операции.
– Меня очень порадовал поступок Камерона О’Доннелла, – промолвила она, не пытаясь скрыть удивления.
– Ты больше не боишься его? – спросил Бойд с едва заметной улыбкой.
– Я никогда… – Она разгладила складки на юбке. – Ну, ладно, он действительно внушал мне страх. Тебе-то не приходилось иметь с ним дела. А ко мне он относился так, как будто он мой отец, выдающий мне деньги на карманные расходы.
– Мне тоже приходилось иметь с ним дело, – мягко напомнил он. – Но у меня никогда не складывалось такого впечатления.
– Естественно. Ты же мужчина!
Его лицо выразило удовлетворение.
– Да, конечно, это большое преимущество.
Абигейль горячо возразила:
– И все же это не самое главное. Я наблюдала, как Джем Мак-Интайр отдает приказы своим людям, и они рьяно выполняют их. Наши работники так же повинуются тебе. Но мне приходилось видеть других боссов, которых никто не хотел даже слушать. Все зависит от того, что за человек сам босс.
Одна из его черных бровей поднялась вверх как бы в знак благодарности.
– Ты хочешь чистосердечного признания? Пожалуйста. Ты был прав. А я не права. Ты лидер, а я нет. Люди уважают тебя. И если ты позовешь их в пустыню, они пойдут за тобой.
– Надеюсь, что в пустыню их звать не потребуется.
Она фыркнула и повернулась к окну.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Это нечто, чем ты добиваешься у людей преданности и уважения. Бог свидетель, моя верность и уважение у тебя есть. Так же, как и все остальное.
– Это правда, Абигейль?
Она отвернулась от окна, за которым проносился растянувшийся на многие мили однообразный ландшафт.
– Я так боюсь, Бойд… хотя и понимаю, что это неразумно.
– Совсем нет. Но если потеря Трипл-Кросс будет связана со мной, я просто уйду. – Его голос прозвучал твердо, глаза смотрели прямо и непреклонно.
Абигейль почувствовала, что ее сердце куда-то падает, но она понимала, что он не кривит душой. Бойд был честным и принципиальным человеком. Он, конечно же, уйдет, но не поставит под угрозу наследство ее сына.
– Но я совсем не хочу, чтобы ты уходил, – прошептала она.
– Я тоже не хочу. Но я сделаю то, что должен сделать.
Абигейль едва сдерживала слезы.
– Ты нам нужен, Бойд. Нужен обоим, Майклу и мне.
Гримаса боли исказила его лицо, и сердце Абигейль снова упало от сознания того, что эту боль причинила ему она.
– Майклу необходимо получить наследство, ради которого погиб его отец. – Его слова прозвучали искренне и бескомпромиссно.
Абигейль подняла глаза и встретилась с его взглядом, понимая, что это правда. Она потянулась к сумочке, достала часы, купленные для него накануне, и вложила их в его руки.
– Это тебе.
– Но…
– Я не предполагала, когда покупала их… но пусть это будет приятным подарком. Они будут напоминать тебе о времени, проведенном вместе. Надевая их, ты станешь вспоминать обо мне. Не забывай меня.
– Я ничего тебе не дал. И не хочу, чтобы ты забыла меня.
Ее губы дрожали, складываясь в вымученную улыбку.
– О, Бойд, ты дал мне очень многое. И это навсегда останется в моем сердце.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Тихий цокот копыт нарушил тишину, когда группа всадников проследовала под аркой, означавшей въезд на территорию ранчо Абигейль. Недалеко впереди сквозь темноту вырисовывался темный силуэт дома в усадьбе Трипл-Кросс. Приближаясь к цели, все смолкли.
– Стой! Не двигаться! – раздался возглас из тьмы одновременно со звуком взводимого курка. Впереди сверкнул отблеск отраженного металлом лунного света, свидетельствуя о том, что ружье нацелено на них.
– Это вы, О’Доннелл? – с изумлением спросил Бойд.
Черноволосый человек с орлиным профилем, казалось, составлял одно целое с окружающей его темнотой даже тогда, когда вышел вперед. Черные обсидиановые глаза смотрели с подозрением. Затем он опустил ружье.
– Добро пожаловать домой, – сухо произнес он.
Остальные работники тоже вышли из укрывшей их тени и опустили оружие, узнав Абигейль и Бойда.
– Да! Плохи, видно, дела, если вам пришлось взяться за оружие, – мрачно заметил Бойд.
– У нас не хватает более дюжины работников, – сообщил Камерон. – Некоторые сбежали, других переманили.
– А кто остался? – спросил Бойд.
Люди по очереди выходили вперед показаться ему.
Бойд молчаливо всматривался в лица, отмечая про себя, кого нет, а потом обратился к ним:
– Я не буду крутиться вокруг да около и скажу правду. Мы собрались здесь для битвы. Трипл-Кросс нужны защитники, но я не настаиваю на том, чтобы оставались те, кто не собирается задержаться здесь надолго. Кое у кого из вас есть семьи. – Его взгляд остановился на каждом в отдельности. – Если вы уйдете, никто не подумает о вас плохо. Но если вы останетесь, то для вас наступят трудные времена. Некоторых из вас могут ранить или даже убить.
Выражение лиц работников не изменилось, даже, пожалуй, стало более решительным. Бойд с удовлетворением кивнул.
– Мы наймем еще людей, если сможем найти их. Похоже, мистер О’Доннелл уже установил дежурства. Люди, приехавшие с нами, сменят вас ровно в полночь.
Работники восприняли его слова как предложение разойтись и быстро заняли свои места в темноте. Остальные, отдохнувшие в поезде, слезли с коней и повели их на поводу к загону. Почти никто не разговаривал. Сам воздух был пропитан мрачным ожиданием.
– Рад вас видеть, миссис Ферчайлд, – поприветствовал О’Доннелл Абигейль.
Чувствуя себя до этой минуты как бы позабытой, Абигейль откашлялась, стараясь скрыть волнение. Ее еще никогда не встречали с заряженным ружьем в руках.
– Здравствуйте, мистер О’Доннелл. Мы очень благодарны вам за быстрые действия.
Бойд, стоявший рядом с поводьями в руках, сказал, обращаясь к О’Доннеллу:
– Нам необходимо поговорить.
Пронзительные глаза О’Доннелла блеснули.
– Я буду в своем кабинете, – сказал он и растворился в темноте.
Абигейль обратилась к Бойду:
– Ты, кажется, не очень доволен им?
– Мне нужно знать, что здесь происходило. А он лучше всех может рассказать об этом.
– И больше ничего? Я имею в виду, ты подозреваешь его, или как? Он все же послал телеграмму, предупреждая нас об угрозе захвата.
– Да, он послал предупреждение.
Сдерживая его, она положила свою ладонь на его руку.
– Может быть, ты что-то скрываешь от меня?
Его сапфировые глаза потемнели.
– Я пока держу свои мысли при себе, Абигейль. Но я сразу же сообщу о том, что тебе необходимо знать.
– До того или после того, как что-то произойдет? – сухо спросила она.
– Тогда, когда потребуется.
– Ты собираешься переговорить с ним прямо сейчас?
Он посмотрел в сторону дома.
– Чем скорее, тем лучше.
Она неуверенно проговорила:
– Не знаю почему, но я верю ему. Он действительно наводил на меня страх, но я не могу поверить в его нечестность.
– Надеюсь, что ты права.
Абигейль и Бойд вошли в большой дом. Хотя было уже поздно, оба они хотели увидеть маленького Майкла. Абигейль даже не подумала подвергать сомнению притязания Бойда на то, что ему тоже необходимо видеть ее сына.
Проходя через зал, они заметили под дверью отблески света керосиновой лампы, горящей в комнате мальчика, и услышали тихое бормотание, означавшее, что ребенок еще не спит. Они вошли осторожно, но Майкл сразу заметил их.
Он доверчиво и ласково посмотрел на них, как смотрит любой ребенок, окруженный любовью и привычный к доброте. Его лицо осветилось радостью.
– Мама! – Вскочив на ножки, он протянул к Абигейль ручонки. Она тут же схватила сына на руки и крепко прижала к себе, вдыхая свежий запах его тельца.
– Здравствуй, Майкл Бойд, – прошептала она.
– Привет, парень, – нагнулся к нему Бойд, взяв его за ручку.
– Ба-ба, – ответил Майкл.
Глаза Абигейль и Бойда встретились. Это была попытка произнести имя Бойд, но оно скорее прозвучало как «да-да». Так он его называл.
– Ты был хорошим мальчиком? – спросила Абигейль, потираясь щекой о его личико.
– Конечно, нет. Он бегал по двору, гонялся за девчонками, не правда ли, парень? – Бойд подмигнул ребенку, и тот расплылся в улыбке и заморгал в ответ. – Миранда, Люси и Рэйчел, вероятно, смогут рассказать много интересного о его проказах.
– Не слушай ты его, – вмешалась Абигейль, продолжая крепко держать сына, но тот уже через мгновение завертелся, требуя, чтобы его опустили вниз.
Абигейль поставила Майкла на ковер. Он подобрался к огромной ноге Бойда, стараясь привлечь его внимание. Бойд нагнулся и поднял ребенка высоко в воздух, вызвав вопли восторга.
Наблюдая за ними, Абигейль не понимала, как она могла думать о том, чтобы разлучить их. С ребенком на руках Бойд подошел к окну, показал ему россыпь созвездий на небе и сказал, что скоро он научится определять время по положению Большой Медведицы. Совсем не важно было то, что Майкл не понимал, о чем тот говорит, – важна была любовь, переполняющая слова Бойда.
Абигейль подошла и встала рядом с ними. Бойд держал Майкла на руках, и она положила голову на его крепкое плечо, даже сейчас понимая, что это мгновение должно закончиться. Но ради этих вырванных у судьбы минут она отдалась чувству, которое объединяло их.
Бойд шагал по дому, стараясь отогнать от себя мысли о маленьком Майкле. Миранда прошла к ребенку, чтобы уложить его спать, и их встреча была совсем мимолетной.
Он остановился перед дверью кабинета Камерона О’Доннелла и постучал, выражая уважение к его владельцу. В кабинете были зажжены лампы, освещавшие ряды книг в кожаных переплетах, стоявших на полках вдоль стен. Комната пропахла кожей, хорошим табаком и дубовыми стенами. Камерон сидел за письменным столом, но его бухгалтерские книги лежали закрытыми, гусиные перья были воткнуты в держатель, а чернильница накрыта крышкой. Он ждал, держа в руке длинную тонкую сигару, и при виде Бойда указал ею на стул перед столом. Бойд тяжело опустился на сиденье – тревоги последних дней сказывались на нем.
– Сигару? – предложил Камерон.
Бойд принял манильскую сигару, покрутил ее между большим и указательным пальцами, затем поднес к лицу и вдохнул приятный запах.
Послышался звук зажигаемой спички, в комнате запахло серой. Бойд затянулся и выдохнул дым. Камерон открыл бутылку виски, налил две добрые порции и пододвинул стакан к Бойду.
– Что вы хотите узнать? – спросил он.
Брови Бойда поднялись на лоб. Кажется, этот человек собирается действовать резко. Про себя Бойд признал такую тактику умелой.
– Что здесь происходит?
– Слухи, – бесцеремонно ответил Камерон.
Это был не тот ответ, которого ожидал Бойд, и он насторожился.
– Карутерс вернулся в город после того, как миссис Ферчайлд уволила его, и рассказал, что происходило во время перегона скота между вами и ею.
Внутренне напрягшись, Бойд посмотрел ему прямо в глаза:
– Ну и что?
– Некоторые предпочли поверить его историям. Джонсон взял Карутерса к себе на работу, тем самым показав, что он тоже верит этому. Затем мистер Паттерсон сказал другим претендентам на руку миссис Ферчайлд, что если ее ранчо таким образом будет поставлено под угрозу, он не замедлит вмешаться, чтобы не допустить его разорения.
– То есть прибрать к своим рукам? – закончил Бойд.
Камерон сделал большой глоток из своего стакана.
– Да, выходит так.
– И что он предпринял?
– Приехал сюда, изложил свои требования, дал нам срок на обдумывание и уехал. Когда он вернулся, я встретил его с заряженным ружьем. После того как вы с вашим помощником уехали, люди остались без старшего. Я сделал все, что мне казалось необходимым.
– В создавшейся ситуации вы как бухгалтер очень кстати оказались на месте с ружьем в руках.
– А вы очень умело для старшего работника обращаетесь с цифрами.
Бойд сделал еще один глоток, молчаливо принимая сказанные Камероном слова.
– И когда же истекает срок?
– Завтра. Когда вы появились, я подумал, что это он решил сократить срок.
– Ваша телеграмма была достаточно тревожной, и мы приехали поездом.
Глаза Камерона еще больше потемнели, скрывшись в тени. Казалось, они стали такими же темными и неподвижными, как гранитные глыбы, разбросанные по отрогам гор.
– Паттерсон так просто не откажется от своих намерений.
Бойд опустил стакан.
– А я не откажусь от своих.
Их взгляды встретились.
– Это хорошо. Мне очень не хотелось бы, чтобы миссис Ферчайлд потеряла ранчо.
– Тогда, значит, вы с нами? – полуутвердительно спросил Бойд.
В бездонных глубинах глаз Камерона появился свет.
– У меня есть свой интерес в этом деле.
Брови Бойда вопросительно приподнялись.
– Не подумайте о чем-либо, что походило бы на захват ранчо, – успокоил его Камерон. – Но находящиеся здесь женщины нуждаются в нашей защите и преданности.
Бойд уставился на собеседника. Единственная другая незамужняя женщина на ранчо была Миранда Абернети.
Не может этого быть.
Но затем он встретил твердый понимающий взгляд Камерона. Предполагая, что новость о его связи с Абигейль будет встречена с подобным же изумлением, Бойд воздержался от вопроса. Ответ он прочел в молчании Камерона.
– Я не могу выразить, как я рада, что вы наконец вернулись, миссис Ферчайлд. – Миранда кружила по комнате, взбивала подушки, расправляла постель, устанавливала кувшин с водой и таз, раскладывала ночную рубашку и халат.
Абигейль едва скрывала недовольство такой суетой. Она, конечно, не сомневалась в том, что дома ее ждет такое внимание, но все эти, как ей теперь казалось, ненужные заботы вызывали у нее раздражение.
– Миранда, перестань. – Та остановилась, глядя на хозяйку с удивлением и разочарованием. Абигейль подошла к ней вплотную. – Я очень ценю все, что ты сейчас делаешь, но разве тебе не нужно время для себя самой или для более важных дел?
Руки Миранды замерли.
– Вы недовольны мной?
– Да нет. Совсем нет. – Абигейль провела рукой по ее щеке, тут же пожалев о своих словах. – Просто нет необходимости так со мной возиться.
– Я только подумала…
– Конечно, я все понимаю. Комната выглядит прекрасно. – Абигейль с энтузиазмом похлопала рукой по постели. – Как хорошо будет поспать наконец в нормальной постели. – «Одной», – насмешливо промелькнуло в мозгу.
– Наверное, там вам было хорошо, – медленно произнесла Миранда.
– Очень, хотя я сама себе удивляюсь, – улыбнулась Абигейль. – Не только потому, что принесла Бойду больше забот, чем ему могло присниться в самом кошмарном сне. Но я узнала, как тяжело работают люди и какие сложности возникают при ведении скотоводческого хозяйства. Мне еще многое предстоит постичь, но это было хорошим началом.
Миранда опустилась на стул.
– Так вы намерены продолжать учиться ведению хозяйства на ранчо? Я имею в виду, пытаться руководить им самостоятельно?
– Да, а что? – Голос Абигейль был уверенным и твердым. Несмотря на все невзгоды, она не отказалась от своей цели.
Миранда подняла карие глаза, и Абигейль была потрясена, заметив в них страх.
– Я очень беспокоюсь, миссис Ферчайлд.
Абигейль встала с кровати и подошла к ней.
– В чем дело? Я знаю о попытках захвата ранчо.
– Это не все, – выпалила Миранда, но тут же прикусила нижнюю губу.
В груди Абигейль тоже зародился страх.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Распространились слухи. – Миранда протянула ладони и схватила Абигейль за руки. – Я хочу вам сказать, что не верю ничему, но другие… – Она покачала головой. – Ведь никто не знает вас так, как я.
– Что за слухи? – прямо спросила Абигейль.
– О вас и Бойде, – выпалила Миранда и тут же поспешила смягчить свои слова: – Вы ничего не должны объяснять. Я знаю, что вы близкие друзья. После всего, что вы пережили во время рождения ребенка, и вообще…
– Дело гораздо сложнее, – тихо прервала ее Абигейль. Высвободив руки из ее ладоней, она повернулась к окну, за которым была сплошная темнота. – Все равно ты должна знать правду. Я не хочу, чтобы ты отстаивала что-либо, не имея для этого достаточных оснований.
– Но Карутерс…
– Наврал. – Абигейль повернулась к Миранде. – В то время еще ничего не было. Он выдумал все, о чем болтал здесь. – Она обхватила руками спинку резного кресла, склонив голову. Затем, подняв глаза, она встретилась взглядом с Мирандой. – Но после того, как он уехал, ситуация изменилась. Я не могу обманывать тебя. Если ты шокирована, мне очень жаль. Если ты, узнав об этом, не сочтешь возможным больше работать у меня, я тебя пойму.
Миранда резко поднялась со стула, и Абигейль могла поклясться, что заметила в ее глазах слезы.
– Если Бог не сочтет нужным осудить вас, я также не берусь делать это. Каждый человек имеет право на счастье. Если ваше счастье в том, чтобы быть вместе с Бойдом, тогда я на вашей стороне. Но это счастье будет нелегким для вас обоих.
– Да, оно будет нелегким. Спасибо тебе, Миранда. Но я знаю, что ты глубоко веришь в Бога, а эти слова расходятся с твоими принципами…
– Принципы, миссис Ферчайлд, бывает, застревают в горле в холодные одинокие ночи. Они не могут все время удерживать на плаву… и не могут любить.
Абигейль была поражена как словами Миранды, так и новым выражением ее лица. Повернув голову, она, наконец, обратила внимание на новую прическу своей домоправительницы и яркую желтую блузку. Какие резкие изменения по сравнению с прежними серыми одеждами! Но главное – выражение лица. Если бы она так хорошо не знала Миранду, то могла бы подумать, что эта женщина снедаема любовью, совершенно изменившей ее внешность.
Она покачала головой, отгоняя подобные предположения, и напомнила себе, что Миранда женщина практичная. А вот сама она оказалась вовлечена в невероятно опасные события.
