Текст книги "Безрассудные сердца"

Автор книги: Бонни Винн (Уинн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Распевали птицы, но Абигейль слышала только приглушенный свист. Жаркие лучи солнца пробивались сквозь переплетение веток и листьев, но ей все казалось блекло-серым. Под легким ветерком покачивались цветы, распространяя острый аромат, но она не чувствовала запаха цветущей лаванды.

Это было просто нечестно. Она столько выстрадала от невосполнимой потери, когда убили мужа, и теперь ей угрожала новая потеря, которая, по-видимому, убьет ее.

Впервые в жизни Абигейль поняла, как жестока бывает судьба.

Бойд не нарушил своего обещания. Он не уехал, но держался от нее на расстоянии. Боль от такой разлуки только возрастала, особенно потому, что Эдвард Паттерсон и Джошуа Ходжес возобновили свои домогательства.

Это была странная пара претендентов. Паттерсон больше угрожал, чем упрашивал, а Ходжес продолжал трубить свои признания, доводившие Абигейль чуть ли не до истерики. Вспоминая жар поцелуев Бойда, страсть его объятий, она понимала, что не сможет по своей юле отдаться другому мужчине.

Когда двое других неженатых владельцев ранчо, один из которых годился ей в отцы, а другой – скряга со скверным характером, пришли просить ее руки, Абигейль поняла, что больше откладывать нельзя. Паттерсон прямо заявил ей, что не будет долго ждать, вне зависимости от того, согласится ли она на брак с ним или нет.

Угроза занесения в черный список была отложена в связи со слухами о брачных предложениях, над которыми Абигейль якобы раздумывала. Все общество ожидало и наблюдало… ограничивая возможности ее выбора.

Направляя Долли на дорогу, ведущую к ранчо Мак-Интайров, Абигейль питала отчаянную надежду, что, может быть, Джем сумеет помочь ей неожиданным советом.

Она отдавала себе отчет в том, что рассмотрела все возможные варианты, убедилась, что ни один из них не подходит, и была не в состоянии пожертвовать своей любовью к Бойду.

Тот факт, что ради нее он был готов жертвовать всем, затрагивал ту часть души, которая принадлежала ему. Уходя от нее, он не только предавал их любовь, но и отказывался от привязанности к ее сыну во имя сохранения его положения наследника ранчо среди здешнего общества.

Поэтому он должен был уйти.

Бойд будет болтаться по стране, как его отец после смерти любимой жены. Картина, возникшая в воображении, нанесла еще одну рану и без того уже израненному сердцу.

Приближаясь к ранчо Мак-Интайров, Абигейль собрала остатки мужества, надеясь, что Джем окажется где-нибудь у дома. Но поблизости никого не было. Она решила подъехать к небольшой рощице и пришпорила Долли, стремясь поскорее оказаться в тени деревьев. Вдали показался всадник и она подумала, что это, вероятно, Джем или Риз. С такого большого расстояния трудно было определить, мужчина это или женщина.

Долли нервно заржала, продолжая идти по дороге. Абигейль пришлось натянуть поводья своей обычно спокойной кобылы. Она не могла понять ее неожиданное упрямство и явное нежелание двигаться вперед. Долли вдруг дернулась в сторону, и Абигейль чуть не слетела с ее спины. В то же мгновение из гущи деревьев раздались выстрелы, и пули вонзились в дорогу рядом. Абигейль в ужасе вцепилась в гриву лошади и погнала ее прочь через поле. Воздух с трудом вырывался из груди, а пули свистели над ухом, сопровождая ее по извилистому пути на пастбище Мак-Интайров.

И тут она увидела сбоку силуэт высокой фигуры человека на лошади, быстро направляющегося к ней. Она не знала, радоваться ли ей или повернуть Долли обратно и попытаться умчаться от новой опасности. Но Долли, сама выбирая дорогу, летела вперед.

Абигейль держалась на лошади как можно крепче. Но когда Долли, при виде другой лошади, несущейся к ней, в испуге резко повернулась, она вылетела из седла, тяжело грохнулась на землю, и ее охватила завеса темноты.

Большие умелые руки приподняли Абигейль и положили перед седлом на спину лошади, которая увезла ее прочь с места, где она чуть не рассталась с жизнью.

– Кто, по-твоему, это был? – спросила Джем мужа низким нетерпеливым голосом.

Голос Риза звучал мрачно.

– Я услышал выстрелы и увидел Абигейль, скачущую сломя голову через поле. Какой-то всадник умчался прочь, как только я направился к ней. Скрылся он моментально, и это доказывает, что это был один из стрелявших.

– Ты думаешь, что с ней все будет в порядке? – спросила Джем, поглаживая холодную руку Абигейль.

– Отделается небольшой шишкой на голове, – заявил Риз. – Я не видел ни одного камня вокруг места, где она упала и стукнулась головой о землю. Более опытный наездник удержался бы на лошади. Она потеряла сознание просто от удара о землю всем телом.

– Надеюсь, что так, – ответила Джем, с состраданием глядя на подругу, такую бледную и хрупкую. Она знала, что перенесла Абигейль за последние два года, и, сознавая, что часть невзгод произошла по ее вине, едва сдерживала слезы.

Сильные руки Риза опустились ей на плечи.

– Не терзай себя, Джем. У нее все будет хорошо.

– Она выглядит такой беззащитной.

– Очевидно, именно поэтому она и оказалась объектом притязаний.

У двери послышался шум. В комнату ворвался обезумевший, взъерошенный Бойд. Мак-Интрайры послали всадника сообщить ему о случившемся, и он, вероятно, мчался как ветер, раз сумел приехать так быстро.

– Как она? – спросил Бойд, забыв о приветствиях. Он подошел поближе и остановился, уставившись на побелевшее лицо Абигейль. Боль, страх, любовь – все отразилось на его лице. Джем и Риз обменялись взглядами.

– Все будет в порядке, – заверил его Риз. – Просто неудачное падение. Скоро она придет в сознание.

– А если нет? – медленно произнес Бойд, не отрывая глаз от лица Абигейль.

– Не говори так, – приказала Джем, чувствуя, как он волнуется, и волнуясь вместе с ним. – Я знаю Абигейль Ферчайлд. Чтобы ее сломать, потребуется гораздо большее, чем падение с лошади.

Бойд посмотрел в глаза Риза – тот смотрел уверенно.

– Что произошло? – спросил он своего старого друга.

Риз вкратце рассказал ему о том, чему сам был свидетелем.

– Кто-то в нее стрелял… – тупо повторил Бойд. – Я понимаю, что Трипл-Кросс – заманчивая добыча, но пытаться убить Абби…

Риз и Джем вновь обменялись понимающими взглядами.

– Это может быть просто тактикой запугивания, – предположил Риз.

Бойд устремил на него пронизывающий взгляд.

– Ты так считаешь?

Риз пригладил рукой спутавшиеся волосы и посмотрел в глаза друга.

– Да нет, пожалуй. Стреляли слишком близко от нее. Если бы лошадь не вынесла Абигейль в сторону от дороги и не поскакала прямо по полю… – Он покачал головой, не закончив фразу, но и без этого все было ясно. Если бы не лошадь, Абигейль могла погибнуть.

– Мне уже давно следовало уехать, – печально сказал Бойд. – Тогда этого никогда не случилось бы.

– И тебя не оказалось бы поблизости, чтобы защитить ее, – глубокомысленно добавил Риз. – Представь, что она выйдет за кого-нибудь замуж, а угрозы не прекратятся. Или же изберет не того, и будет убита за это?

– Или изберет того, кто готов ее убить. – Слова Джем всех обдали холодом.

Бойд посмотрел на них обоих.

– Какой же у нее выбор? Отдать Трипл-Кросс?

– До этого доводить не следует, – заявил Риз.

– Ты можешь предложить другой путь?

– Да. – Риз не сводил глаз со своего друга. – Оставайся рядом с ней.

– А мы встанем рядом с вами, – поддержала его Джем.

– Вы не понимаете, что говорите, – возразил Бойд, глядя на них. – В этом деле замешано больше, чем вы полагаете…

– Мы знаем, что происходит между тобой и Абигейль, – закончила за него Джем. Боль и вина за прошлое сверкнули в ее глазах. – На сей раз мы не предадим тебя, чего бы это нам ни стоило.

– Вам не следует так поступать, – запротестовал Бойд.

– Ты спас мне жизнь. – Риз встал рядом с женой, его взгляд был полон решимости. – А такие вещи я не забываю.

– И я тоже, – согласилась с ним Джем. – Кроме того, у меня появился шанс загладить свою вину за то, что когда-то я не поверила тебе.

– С Трипл-Кросс продолжает исчезать скот, – сказал Бойд, наблюдая за их реакцией.

– Без всякого сомнения, это дело рук тех, кто стрелял в Абигейль, – догадался Риз.

– Чтобы заставить тебя уехать и развязать себе руки, – добавила Джем. – После твоего отъезда, если Абигейль не примет решения, они просто уберут ее.

Кровь застыла в теле Бойда, когда он связал эти два события. Он посмотрел на бледное лицо Абигейль. К его радости, веки ее затрепетали. Джем предупредительно отодвинулась, давая ему место рядом с Абигейль.

– Абби, – тихонько позвал он, не заботясь о том, что его слышат Джем и Риз. Поглаживая ее щеку легчайшим касанием пальцев, он почувствовал, что она зашевелилась. Радость и ярость боролись в его душе: радость оттого, что она приходила в себя, и сильнейшая злость на тех, кто совершил это покушение.

– Бойд? – Ее слабый голос был полон удивления и радости.

– У тебя все будет в порядке, – сказал он, не убирая руки с ее рук.

Она осторожно осмотрелась. Ее глаза остановились на Джем и Ризе. Но, увидев друзей, она еще крепче ухватилась за руку Бойда.

– Вы видели, кто стрелял?

Бойд бросил взгляд на Риза, и тот сделал шаг вперед.

– Нет, Абигейль. Он слишком быстро удрал.

Она начала поднимать руку, но боль помешала ей.

– Не так быстро, Абби. У тебя на голове некоторое время будет приличная шишка. – Голос Бойда звучал уверенно. Он продолжал держать ее за руку.

Она осторожно прикоснулась к бугру, выросшему на затылке, и сморщилась от боли.

– Почему он хотел застрелить меня?

– Чтобы заполучить Трипл-Кросс, – без обиняков заявил Риз.

Все трое повернулись в его сторону.

– Она должна знать правду. – Риз посмотрел прямо в глаза Абигейль. – Тебе теперь все время нужно быть настороже.

Бойд и Абигейль взглянули друг на друга. Оба сразу вспомнили неприятное происшествие во время перегона скота. Предположение о том, что ее столкнули в реку, где она чуть не утонула, уже не казалось неправдоподобным. Вместе с этим воспоминанием к Абигейль пришло другое – о Джоне Симсе, наблюдающим за ней, следящим за каждым ее шагом.

Она еще крепче сжала руку Бойда.

– Ты не уедешь?

Ему легче было бы вырвать из груди сердце и положить рядом с ней. Желание защитить ее от всего света охватило все его существо.

– Нет, Абби. Что бы ни случилось, мы пройдем через это вместе.

«До того момента, когда ты примешь окончательное решение, которое навсегда заберет тебя у меня».

Две слезинки выкатились из ее глаз. Забыв о Джем и Ризе, Бойд протянул руку и разбитым тяжелой работой суставом пальца вытер слезинки с ее атласных щек. Непонятно, как они выйдут из нынешней безысходной ситуации, но он не может оставить ее – ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Теперь Трипл-Кросс охраняли практически все его обитатели, способные держать в руках оружие. Половина работников с ранчо Мак-Интайров присоединились к работникам Трипл-Кросс. Но угрозы продолжали поступать.

Двое были ранены, правда, несерьезно. Их подстрелили в ночную смену. Ночное время стало самым опасным. Россыпь звезд уже не казалась уютным шатром, подвешенным к небу, – скорее, лишним напоминанием о том, что темнота скрывает возможных стрелков.

Абигейль расхаживала по ковру в большой комнате, не замечая, что ходит взад и вперед по одному и тому же месту. Она уже раз десять подходила к сыну, хотя знала, что Майкл спокойно спит наверху. Миранда разумно предложила, чтобы в большом доме помимо двух женщин и ребенка спал кто-нибудь еще. Не время было заботиться о приличиях, о том, что скажут люди.

Камерон О’Доннелл предложил им свои услуги и поселился наверху, в боковом крыле дома. Абигейль настояла, чтобы Бойд занял комнату рядом с Камероном, отвергнув его опасения за свою репутацию: ее больше ничем невозможно было подорвать.

Бойд почти все время проводил в седле. Он врывался в дом глубокой ночью и ложился спать только на несколько часов. Можно было подумать, что он решил держать под личным контролем каждый клочок земли на ранчо.

Все это напоминало Абигейль дни, предшествующие смерти мужа. Боязнь потерять еще и Бойда порождала у нее желание сдаться без боя, передать Трипл-Кросс Паттерсону и продолжить жить дальше.

Сейчас она была совершенно уверена, что именно Паттерсон явился виновником всех их нынешних неприятностей. Он предупреждал ее, что не остановится ни перед чем в стремлении заполучить Трипл-Кросс, и теперь она верила этому. По настоянию Бойда Абигейль все время оставалась в доме, подальше от опасности, но пребывание в четырех стенах действовало ей на нервы.

Она вспомнила, что собиралась рассказать Бойду о подозрениях в отношении Джона Симса. По ее мнению, тот работал на Паттерсона. Все укладывалось в эту версию. Симс следил за каждым ее шагом, замечал все ее поступки и, скорее всего, передавал собранные сведения тому, кто хотел либо жениться на ней, либо убить ее.

Абигейль услышала шум у входной двери, прекратила ходьбу по комнате, посмотрела наверх и, убедившись, что Камерон уже спит, достала из ящика стола револьвер и направилась к двери.

Дверь неожиданно распахнулась, и она подняла револьвер вверх, готовая нажать на курок. В дверях появилось измученное лицо Бойда. Он устал так, что, похоже, даже не заметил наставленного на него дула, а просто прошел вперед и хлопнулся на стул.

Она с облегчением опустила револьвер, положила его на стол и быстро подошла к Бойду.

– Зачем ты так мучаешь себя? Верхом дни и ночи! Думаешь, будет хорошо, если тебя убьют?

– Добрый вечер, Абигейль!

Сожалея о своем ворчливом тоне, она, тем не менее, продолжала упрекать его:

– Ну почему ты так поступаешь?

Неожиданно Бойд резко наклонился вперед, и усталость в его глазах сменилась горящим пламенем. Она узнала этот огонь, хотя и с запозданием.

– Потому, что я люблю тебя, Абигейль Ферчайлд. Бог знает почему! Ты всегда умудряешься влезть туда, куда тебе соваться вообще не следует. У тебя не хватает смекалки выбрать наилучший выход, а сейчас ты приветствовала меня, угрожая револьвером!

– Ты меня любишь? – прошептала она с нескрываемой радостью.

Он сильной рукой обхватил ее за шею и привлек к себе.

– Да, я люблю тебя, Абигейль Ферчайлд. Боже спаси и помилуй меня! Но я люблю тебя.

Ее губы неистово слились с его губами, накопившееся за несколько недель воздержание вылилось наружу. Непроизвольно возродилась память о запахе его тела, пахнущего солью и таинственностью.

Ее страсть захватила его. Не говоря ни слова, он подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Обхватив его шею, она спрятала лицо на его груди.

Бойд пронес ее по коридору и распахнул дверь спальни. Не тратя времени на то, чтобы зажечь лампы, он положил ее на кровать, довольствуясь светом луны, проникающим сквозь кружевные занавески на окне. Луна осветила лицо Абигейль, и на золотистых кудрях заиграл лунный свет, заставив их ярко пылать. Он взял в руку прядь ее шелковистых локонов, пропуская их сквозь пальцы.

Она всхлипнула, и Бойд почувствовал, что последние мысли об осторожности растаяли. Что ему делать с этой женщиной? Она вовлекла его в невообразимую ситуацию, однако он не хотел бы оказаться ни в каком другом месте на земле. Пусть пострадает его репутация, пусть даже он потеряет жизнь – это пустяки по сравнению с тем, что сейчас что-то может помешать ему обладать ею.

Он осторожно приблизил к ней губы, ожидая ответа. Она встретила их с тем же безрассудным отчаянием. Его язык встретился с ее языком, ощущая ее нарастающее желание.

С осторожностью, которую Бойд и не подозревал в себе, он освободил ее от одежды. Он лелеял мечту об этом мгновении с того самого времени, когда пришла роковая телеграмма, перевернувшая их жизнь, лишив их возможности предаваться всеобъемлющей страсти.

Эта женщина была для него всем. Ее атласная нежная кожа терлась об его кожу с невероятной мягкостью. Когда она доверчиво посмотрела в его глаза, он почувствовал желание навеки слить их души, чтобы она осталась с ним навсегда.

Их движения были осторожными, стремления замедленными, но страсть бушевала безудержно. Взяв губами ее грудь, он почувствовал ее дрожь и услышал сдавленный возглас. Затем ее губы последовали его примеру. Они коснулись его плоского соска и пробудили его к жизни.

Его руки блуждали по ее талии, бедрам, животу. Он готов был ласкать ее до утра, но ее шепот достиг его ушей:

– Пожалуйста, Бойд. Мне надо почувствовать тебя в себе. Всего тебя.

Он подчинился, осторожно проник внутрь и нашел, что она с нетерпением ожидает его. Движения набирали силу, наполняя ее, – он хотел бы остаться в ней навсегда. Она двигалась в такт, и ожидание кульминации нарастало.

Ее руки бродили по его телу, его губы прижались к ее губам, отвечая на ее ожидание.

Вместе они уносились к звездам, и тела их выражали то, что не могли выразить слова. Испустив семя, Бойд пожелал, чтобы оно осталось неизгладимой отметкой, которую ничто не может смыть. Ее судорожные движения и неожиданная дрожь подсказали ему, что он почти достиг того, о чем мечтал.

Он вышел из нее не сразу, и Абигейль продолжала наслаждаться его присутствием. Почувствовав, что напряжение немного спало, она все равно продолжала удерживать его в себе и, не желая возвращаться к реальности, нежно поцеловала его мягкий подбородок и шею.

Сегодня этот могучий человек принадлежит ей. Отказываясь думать о будущем, Абигейль наслаждалась моментом и старалась всеми силами удержать Бойда, понимая, как легко отнять его у нее.

– Ты идиот! Я не буду платить тебе за то, что ты скис.

– А ты и не платил мне за то, чтобы я убил ее. Я никогда не соглашался быть убийцей. Я говорил тебе об этом с самого начала. Напугать – да, но убить – нет.

– Слишком поздно теперь оправдываться. Как ты думаешь, понравится ли твоим друзьям, если они узнают, что именно ты расставил ловушку?

Ответом было прерывающееся дыхание собеседника.

– Тебе будет трудно выдать меня, не открывая свою причастность.

Ответный хохот был язвительным, даже злым.

– Ты слишком много думаешь. Еще чуть-чуть, и мы заговорим по-другому.

– Ты же сказал: напугай ее, и она сдастся. А она не сдается, и я повторяю, что не хочу участвовать в убийстве.

В темноте щелкнул возводимый курок.

– Ты предпочитаешь, чтобы я убил тебя?

– Ты не сделаешь этого! – В голосе говорившего не было уверенности – скорее в нем звучал страх, которого он не смог скрыть.

– Убить двоих так же легко, как и одну.

– Ты действительно так считаешь? – Слова были пронизаны страхом.

– Ничто не может встать между мной и этим ранчо. Ты сделаешь это или умрешь. Выбирай!

Но у него не было выбора – ни сейчас, ни раньше, и он это понимал.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Миранда осторожно вошла в кабинет, обозревая спину и плечи Камерона, склонившегося над столом. Это было невинное отступление от ее правил, которое она позволяла себе крайне редко.

Несмотря на изменение в их отношениях, она чувствовала себя с ним неловко и неуверенно.

Камерон резко повернулся и, нахмурившись, закрыл ящик стола. На его лице ясно читалась неловкость, которую он безуспешно старался скрыть. Подумав о том, что бы он мог прятать, она вдруг услышала в голове предостерегающий звоночек.

Что она и Абигейль знают об этом человеке? Несмотря на свои чувства, Миранда понимала, что он фактически является чужаком, имеющим доступ к финансовому положению Трипл-Кросс.

– Вы что-нибудь хотите, Миранда?

Она кивнула, придумывая, что бы такое сказать, почувствовав вдруг, что не может поделиться с ним своими опасениями. А если он как-то связан с ними?

Ей хотелось поведать ему о своих тревогах, но теперь она засомневалась, разумно ли это. Несмотря на влечение к нему, Миранда была предана прежде всего своей хозяйке. Мысль о том, что О’Доннелл мог работать на врагов миссис Ферчайлд, встревожила ее. Глядя на него, она ощущала, как учащенно бьется ее сердце, а душа трепещет.

– Я подумала, что, может, вы проголодались, – неуверенно промолвила она.

– Мы ведь только час назад завтракали.

– Я имела ввиду чего-нибудь выпить, – ответила она, краснея под острым взглядом его немигающих глаз.

Он неожиданно встал и вышел из-за стола.

– И из-за этого вы пришли ко мне, Миранда?

Неужели он всегда выглядит таким неотразимым? Или ее подозрения разрастаются так же бурно, как и желание? Она ухватилась за новый предлог.

– Я подумала, что, может быть, вы захотите выпить со мной чашечку кофе?

В его черных глазах промелькнуло другое выражение. Они еще больше потемнели.

– С большим удовольствием.

Миранда едва сдержала вздох облегчения.

– У меня есть немного печенья, – пробормотала она, раздумывая над тем, как найти предлог, чтобы задержаться здесь подольше. Напряженность уже сказывалась на ее благоразумии, но его рука вдруг мягко легла на ее руку, сдерживая ее движения и окончательно лишая ее дара речи.

– Миранда, вам нет необходимости искать предлог.

Его прикосновение вызвало у нее неожиданное чувство вины.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду?

Его глаза поблескивали и казались бездонными в своей черноте.

– Думаю, что вы все прекрасно понимаете. – Он повернулся и взял со стола стопку бумаги, перо и чернильницу. – Если хотите, мы можем продолжить наши уроки.

Облегчение, разочарование и сожаление охватили Миранду. Узнав о ее неграмотности, он начал ее учить. Она была глубоко благодарна Камерону за его тактичную помощь, за уроки, во время которых они лучше узнавали друг друга. Но где-то в глубине души ее одолевало желание, чтобы О’Доннелл видел в ней не столько ученицу, сколько женщину. Однако опасение возродилось опять, и она засомневалась о разумности такого желания. Неожиданно он отложил бумагу, не заметив, что разлил чернила.

– В чем дело, Миранда?

Она тряхнула головой, понимая, что не может рассказать о своих подозрениях, но, посмотрев на него, заметила болезненную гримасу на его лице.

– Я рассказала вам о себе все, но практически ничего не знаю о вас.

Что-то похожее на недоверие прозвучало в его словах.

– Довольно неожиданно. Что побудило вас заинтересоваться этим?

Сказать правду, казалось, будет лучше всего.

– Я не уверена в том, что происходит между нами. – Она покраснела и тут же вновь побледнела. – И вообще хочу знать о вас больше.

– Вы имеете в виду мое прошлое? – прямо спросил он. Его руки замерли.

Миранда кивнула, боясь пошевелиться. Ей необходимо было знать это. Но что будет, если она узнает такое, что оттолкнет ее от него? Конечно, между ними пока еще ничего не было, кроме нескольких поцелуев, память о которых она берегла в себе. Но он пробудил в ней женщину, а этого она никак не ожидала, однако в своих сокровенных мечтах надеялась, что можно рассчитывать на большее. Она не разрешала себе предаваться таким мечтам. На этом мужчине сошлись все ее надежды, которые могли рухнуть от того, что он сейчас скажет.

– История не очень веселая, – сказал он прямо. Слабый свет лился из его глаз, делая их похожими на тусклые осколки гранита. – Вы, вероятно, уже догадываетесь, что раньше я занимал более высокое положение, чем простой бухгалтер.

Миранда вновь кивнула, боясь даже вздохом помешать его исповеди.

– У меня был собственный бизнес – брокерская контора по капиталовложениям. Она процветала, и большую часть прибыли я вкладывал в расширение дела. У моей жены было все, что могут дать деньги, но ей хотелось большего. И она нашла желаемое в одном из моих клиентов. Он был богат, не женат. Она оставила меня и ушла к нему. Но при этом сняла с моих счетов все деньги и забрала с собой.

– И что же сделали ваши клиенты? – спросила Миранда испуганным голосом.

– Все они немедленно предъявили мне претензии. Все, кроме Джеймса Уайтекера.

Миранда в удивлении подняла брови.

– Отца Джем Мак-Интайр?

– Да, все, кроме него. Он покрыл украденные суммы и предложил мне должность бухгалтера в банке, совладельцем которого был. Но моя репутация была подорвана. Никто не соглашался вновь доверить мне деньги.

– Кроме миссис Ферчайлд, – прошептала она.

– Да, по рекомендации Джем Мак-Интайр.

Их жизни переплелись, как горы вокруг территории, охраняющие, защищающие и ограждающие их.

– Я очень сожалею, Камерон. Сожалею, что она так навредила вам и украла вашу репутацию.

Его взгляд смягчился.

– Репутацию? Не деньги?

– Конечно. Деньги можно возместить. Вернуть репутацию значительно сложнее.

Каким-то образом они оказались рядом друг с другом, расстояние между ними сократилось, и его руки обвили ее.

– Но нет ничего невозможного, Камерон.

Он поднял глаза и посмотрел на нее.

– Мне кажется, что рядом с вами все может стать вполне достижимым. Раньше я об этом не задумывался.

– Вы вспоминаете о ней? – спросила Миранда, ненавидя себя за этот вопрос, но понимая, что должна знать ответ.

– Совсем не так, как вы думаете. Я жалею, что не к тому стремился в жизни. – Он горько усмехнулся. – Я думал, что имею все: надежный бизнес, любимую жену. Я не понимал, что ее любовь требовала того, чего я не мог ей дать. Но больше всего я жалею о том, что у меня нет детей.

– Детей? – повторила она, и надежда снесла все установленные ею барьеры.

– Я думал, что она тоже их хочет. Но дети не значились в ее планах. А я был дураком, продолжая надеяться.

Миранда положила на его руку свою, внимательно глядя на его длинные тонкие пальцы.

– Но еще не поздно надеяться… мечтать о…

Их губы слились в едином порыве. Миранда не помнила, кто начал первым, но это не имело никакого значения. Их объединили страсть и надежда. Отбросив все подозрения, она растаяла в его объятиях, ощущая тепло его тела. Но затем они вдруг разом разъяли руки, и на его лице отразилось сожаление.

– У меня ничего не осталось, чтобы дать вам. Я не могу просить вас разделить со мной мое бесчестье и неопределенное будущее.

Миранда понимала, что сейчас не время прятаться за свою застенчивость, и твердо ответила:

– Разве одинокое будущее без надежды на любовь лучше? – Ее голос стал более резким. – Или без детей? Разве это лучше для каждого из нас?

Неуверенность впервые за все это время мелькнула в его взгляде.

– И вы согласитесь идти по жизни со мной, Миранда?

– Я хочу всего, – ответила она, понимая, что настала пора говорить правду, отбросив сдержанность. – И вас, и детей, если возможно. Я не могу принять то или другое в отдельности. – Она понимала, что в ее возрасте такое заявление выглядит смехотворным, но не могла отказаться от попытки осуществить свои мечты.

О’Доннелл протянул руку и погладил ее волосы.

– Ребенок с блестящими рыжими волосами и коричневыми глазами… – вслух размышлял он. Необычное волнение и удивление сквозили в его голосе.

– Надеюсь, что нет, – ответила она, чуть не всхлипывая от счастья.

– Миранда Абернети, вы прекрасны, и никто не убедит меня в противном.

Она покраснела, яркая пунцовая краска залила ее лицо.

– Но это неправда.

Но Камерон усмехнулся, а затем мягкий юмор сменился страстью.

– Это правда, Миранда… и я собираюсь обнаружить все ваши прекрасные и восхитительные места.

Он заглушил восклицание, закрыв губами ее рот. И неожиданно ее мечты показались почти осуществимыми, подозрения были отброшены, а воздух стал неимоверно густым.

Рэнди Крегер расседлывал свою лошадь. Бойд поприветствовал его с нескрываемым облегчением.

– Очень рад твоему возвращению.

– Похоже было, что мне никогда не удастся продать этот скот и погрузить его в вагоны.

– Хорошо, что ты сначала отправил обратно людей. Нам был нужен каждый человек.

– Потребовалось немало усилий, чтобы убедить их в том, что отъезд из города, полного женщин и виски, им крайне необходим.

Бойд невольно усмехнулся.

– Да, я представляю, как нелегко тебе пришлось.

– Зато я получил неплохие деньги за стадо.

– Это хорошо, – отвлеченно ответил Бойд.

– Ты, кажется, не слишком рад?

Бойд провел рукой по лбу. Усталость и беспокойство наложили печать на его лицо.

– Хлопот хватило и здесь.

Рэнди нахмурился.

– Опять неприятности?

– Двое ранены. Покушение на миссис Ферчайлд.

– Что?! – Рэнди перестал обтирать коня. – Кто же мог пойти на такое?

– Тот, кто хочет заполучить Трипл-Кросс.

– Ну, это слишком уж высокая ставка.

– Достаточно высокая, чтобы пойти на убийство. – Бойд разглядывал вершины гор, окружавших ранчо, раздумывая над тем, кто мог там скрываться и готовиться к нападению.

– Мы сможем найти еще людей? – спросил Рэнди.

– Уже нашли. Нескольких нанял я, а кроме того, у нас половина людей с ранчо Мак-Интайров.

– А это не оставит их без защиты?

– Риз уже дал объявление о найме рабочих и, полагаю, совсем скоро получит их.

– Значит, ты все держишь в своих руках.

Смех Бойда походил на отрывистый лай.

– Хорошо, что ты так думаешь. Нам же кажется, что мы плывем под водой, а до берега еще десять миль.

– А может случиться так, что миссис Ферчайлд выйдет замуж за одного из владельцев и положит конец неприятностям?

Бойд почувствовал удар боли в самое сердце.

– Это, пожалуй, единственный путь сохранить ранчо.

– Это для нее весьма существенно?

– И для нее, и для маленького Майкла.

– А для тебя, Бойд?

Бойд погладил шею лошади.

– Я ведь простой работник ранчо. Ты же знаешь об этом, Рэнди.

– Да, я знаю, – с хитрецой улыбнулся Рэнди.

– Я хотел бы, чтобы ты организовал новый пост наблюдения, – продолжил Бойд. – Мне нужно, чтобы человек, которому я доверяю, взял на себя наблюдение за слабо охраняемой стороной, прилегающей к ранчо Паттерсона.

– Почему именно там?

– Он один из тех, кто хочет заполучить Трипл-Кросс. И, судя по всему, не остановится ни перед чем ради того, чтобы завладеть им.

– Ты думаешь, что зачинщик он?

– Когда мы отсутствовали, он предъявил ультиматум. Если бы не вмешательство О’Доннелла, мы, возможно, уже потеряли бы Трипл-Кросс.

– О’Доннелла?

– Представь себе, меня это тоже удивило. Но, по-моему, у него появилась здесь особая заинтересованность.

Рэнди по-прежнему был озадачен.

– Уж не думаешь ли ты, что он добивается руки миссис Ферчайлд?

Бойд покачал головой.

– Да нет. Но ведь она не единственная женщина на ранчо.

Рэнди, перебрав в уме все другие возможности, в изумлении уставился на Бойда.

– Неужели ты имеешь в виду Миранду?

– Именно ее. Во всяком случае, он готов защищать ранчо.

– Не может быть! – воскликнул Рэнди и с нарочитой сосредоточенностью повернулся к своей лошади.

Бойд изучающе взглянул на друга.

– Ты что-то знаешь?

Рэнди пожал плечами.

– Болтают разное. – Но, осознав, что проговорился, отвернулся. – О, черт! Я знаю, что у тебя есть причины ненавидеть сплетни. Забудь о моих словах.

– Нет. Я хочу услышать их.

Явно испытывая неловкость, Рэнди вертел в руках скребницу, которой чистил коня. Наконец он посмотрел в глаза Бойда.

– Говорят, что он вор. Поэтому-то никто не хотел брать его на работу.

Новость потрясла Бойда, заставив его подумать о новых трудностях борьбы: наряду с противостоянием угрозам вовне еще и с предательством внутри.