Текст книги "Безрассудные сердца"
Автор книги: Бонни Винн (Уинн)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Линия вооруженных ружьями людей, расположившихся в стратегически важных укрытиях, в этот пригожий солнечный день выглядела совершенно неуместной: странной, агрессивной, угрожающей.
И в то же время боевой, грозной и бдительной.
Абигейль бросила взгляд на Бойда – он был полон решимости и целеустремленности. Они стояли рядом, впереди своих людей. Солнечные лучи отражались от ружейных стволов. На боку у каждого висела кобура с револьвером. Месяц назад Абигейль даже вообразить не могла такую сцену, а сегодня не представляла себя прячущейся за спинами людей в момент развязки событий на этой сцене.
Несколько часов горизонт оставался чистым. По мере того как солнце поднималось ввысь, линия горизонта скрылась в стеклянных отблесках солнечных лучей и легкой дымке испарений. Затем на ней появилась точка и начала быстро расти. Уже можно было различить лошадь и всадника. Человек был не один. По обе стороны от него скакало около дюжины людей. Когда они приблизились и стало возможным разглядеть их лица, Абигейль узнала Паттерсона. «Интересный способ продолжать ухаживания», – подумала вдруг она, ощущая, как медленно нарастает страх, и, облизнув губы, решительно проглотила его вместе с комком, вставшем в горле.
Паттерсон резко остановил лошадь, подняв облако пыли, – широкоплечий, внушающий страх человек с угловатым лицом, выпирающими скулами И резкими линиями губ. Неожиданно Абигейль подумала о нем как о муже и чуть не отпрянула назад.
Взяв себя в руки, она наблюдала за его приближением. В его поведении не было робости – скорее, он вел себя как полководец, прибывший забрать полагающуюся ему дань. Невозмутимое ожидание Бойда придало Абигейль смелости, и она спокойно стояла на своем месте.
– Миссис Ферчайлд? – сказал он решительно, но не без удивления.
– Добрый день, мистер Паттерсон, – бесстрастно ответила она, заметив, что Бойд немного приподнял ствол ружья.
– Вы вернулись?
– Как видите. Вы что-то хотите, мистер Паттерсон?
– Трипл-Кросс.
Абигейль задержала дыхание и услышала, как Бойд присвистнул. Паттерсон вел себя раздражающе нагло.
– Этого не будет, – решительно ответил Бойд.
– Если я не ошибаюсь, Харрис, вы всего лишь старший работник. У меня дело только к владелице.
– Он говорит от моего имени, – заявила Абигейль.
Змеиные глаза Паттерсона забегали по ним.
– Так значит то, что я слышал, правда?
– Я не знаю, что вы слышали, мистер Паттерсон, и поэтому не могу ничего вам ответить. Однако я еще месяц назад сообщила вам о своем решении. Если же вы собираетесь продолжить домогательства, я должна вам сказать, что по-прежнему не принимаю женихов, – твердо заявила Абигейль, скрывая нарастающую дрожь.
– Женихов? – пролаял Паттерсон. Огромный жеребец под ним заржал от неожиданного звука. – К скомпрометировавшей себя женщине женихи не ходят.
Бойд вышел вперед, закрыв собой Абигейль.
– Ну, хватит, Паттерсон. Убирайтесь вон из Трипл-Кросс!
– Вам незачем защищать честь этой женщины. Здесь давно нечего защищать. – Он перевел глаза на Абигейль и уставился на нее повелительным взглядом. – Но мое предложение остается в силе, миссис Ферчайлд. Или вы выходите за меня замуж, или я возьму Трипл-Кросс штурмом. Выбор за вами. Поскольку вы занесены в черный список как скомпрометировавшая себя женщина, не важно, какой выход вы изберете.
Бойд взвел курок ружья и нацелил его в грудь Паттерсона.
– В последний раз говорю, убирайтесь вон из Трипл-Кросс. И не возвращайтесь.
Повернув коня, Паттерсон погнал его прочь, сопровождаемый мрачными молчаливыми спутниками.
– Это еще далеко не конец, – безапелляционно заявил Бойд, повернулся к своим людям и отдал приказ продолжать охранять ранчо.
– Ты действительно считаешь, что он вернется? – спросила Абигейль озабоченного Бойда, отведя взгляд от удаляющихся всадников.
– Да. Я сейчас же попытаюсь нанять еще людей.
– Этого хватит, чтобы остановить его?
– Вполне. Если, конечно, ты не захочешь выйти за него замуж, – мрачно ответил Бойд.
Ее голова дернулась, как от удара.
– Ты говоришь наполовину всерьез.
– Все владельцы поместий в округе прибудут на порог твоего дома с брачными предложениями. Их будет много, как сельдей в бочке. И Паттерсон прав. Если ты не хочешь попасть в черный список, то должна будешь принять предложение одного из них.
Его сапоги громко протопали по пути к загону, где стояла его лошадь. Абигейль смотрела вслед, и ее сердце трепетало от сознания того, что он сказал правду.
Подъезжая к ранчо Джем Мак-Интайр, Абигейль перевела Долли на шаг. Она надеялась, что ее приятельница дома. Девчонка-сорванец, чувствовавшая себя счастливой, когда, переодевшись в мужскую одежду, верхом на лошади гоняла по неведомым дорогам, Джем была явной противоположностью Абигейль – так могут отличаться друг от друга только две женщины. Но именно это различие послужило цементом, скрепившим их дружбу. Они как бы дополняли друг друга.
Абигейль знала, как трудно начиналась жизнь Джем с ее мужем Ризом, и надеялась, что та может дать ей полезные советы. Въехав во двор, она глазами поискала подругу у загона для лошадей, но нигде ее не заметила. Принадлежащее Джем ранчо было одним из крупнейших в округе. Они с Ризом так умело управляли им, что дела шли как хорошо отлаженные часы. Абигейль привязала поводья Долли к коновязи, подошла к двери и постучала.
Когда Джем сама открыла ей дверь, Абигейль чуть не вскрикнула от радости.
– Абигейль! Я и не знала, что ты вернулась. Как я рада тебя видеть! Ты не можешь себе представить, что только я не передумала, когда услышала о том, что ты и… Входи скорее. Я сейчас раздобуду чего-нибудь холодненького попить. – Она прервала радостный монолог и уставилась на Абигейль. – Почему ты так одета?
Абигейль посмотрела на бриджи, к которым давно привыкла.
– В них удобнее ездить верхом.
– Да ты же никогда не сидела на лошади! – воскликнула Джем. В ее голосе звучали и удивление, и восхищение. – А сейчас ездишь?
Смущенная, Абигейль только кивнула в ответ.
– Видимо, у тебя есть о чем рассказать, Абби. А я-то думала, что ты путешествуешь, сидя рядом с Генри в фургоне с кухонными принадлежностями. Боже мой, ты уехала всего месяц назад, а вернулась совсем другим человеком. – Она провела Абигейль в кабинет и крикнула: – Делла, принеси нам, пожалуйста, лимонаду.
В ответ раздался приглушенный расстоянием возглас, и Абигейль сочла, что он был положительным.
– Ну, рассказывай. Кто посадил тебя на лошадь и зачем?
Абигейль коротко рассказала ей о своем решении освоить ведение всего хозяйства на ранчо и об участии Бойда в ее обучении.
– Ух ты! – воскликнула Джем, выразив этим восклицанием чувства, отразившиеся на ее лице. – Тебе интересно, что я думаю о Бойде? Лучшего человека для управления ранчо Трипл-Кросс, а также для твоего обучения не найти. Но не берешь ли ты на себя слишком уж много?
Абигейль слегка обиженно посмотрела на подругу.
– Я думала, что именно ты поймешь и поддержишь меня.
– Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Просто подумала, что, занимаясь воспитанием маленького Майкла, ты не осилишь все остальное. Тем более одна.
– Может быть, я буду не одна.
Джем затаила дыхание. Слухи об Абигейль достигли и ее, и она не знала, чему верить.
– Ну, ты же обо всем слышала, – заявила Абигейль.
Притворяться дальше не имело смысла.
– Тут рассказывали всякие истории, но сначала мне хотелось переговорить с тобой.
– Все совершенно безнадежно, – уныло ответила Абигейль. – После смерти Майкла я не думала, что когда-нибудь смогу привязаться к другому мужчине. И уж конечно, не к моему близкому другу и старшему работнику на моем ранчо.
Джем знала историю, связанную с появлением на свет маленького Майкла. Но она также хорошо была осведомлена о событиях, предшествовавших этому и касавшихся их всех. Когда Чарльз, в то время жених Джем, хотел угнать скот с обоих ранчо, Майкл Ферчайлд пытался помешать ему и был убит. Его убил на ранчо Риза человек, которого Джем, как ей тогда казалось, любила. А Бойд в это время работал на ее ранчо. Джем поверила не ему, а безосновательным слухам о его якобы подмоченной репутации, не принимая во внимание его личные и деловые качества. Затем Бойд, рискуя жизнью, спас Риза, которого тоже собирались убить. Джем была очень благодарна ему за это и отчаянно сожалела о прежних неверных суждениях. Чувство вины и благодарности смешались. Осталось ощущение долга перед ним и желание исправить прошлые ошибки.
Джем тщательно подбирала слова.
– Ты его любишь?
Свет, озаривший лицо Абигейль, сказал ей больше, чем слова.
– О, Джем… Вначале я думала, что это просто страсть.
Брови Джем изогнулись.
– Звучит очень знакомо. Но, если я правильно помню, ты сама мне как-то сказала, что страсть заключена в любви.
– Выходит, мой мудрый совет возвращается обратно, чтобы преследовать меня.
– Тогда это любовь. – Джем внимательно посмотрела на подругу.
– Я никогда не ожидала ничего подобного.
– Люди редко ожидают этого. Сколько раз ты пыталась указать мне на то, что я обязана была знать о Ризе? Я всеми силами пыталась доказать себе, что люблю другого человека, пока чуть не совершила непоправимой ошибки.
Посерьезнев, Абигейль наклонилась вперед.
– Но разве ради него ты поставила бы под угрозу свое ранчо?
– Зная то, что я знаю сегодня, – несомненно. – Чувство вины за прошлое опять нахлынуло на Джем. – Но твое положение сложнее. Я знаю, ты хочешь сохранить Трипл-Кросс для маленького Майкла. У меня подобных обязательств не было. И я не могу честно сказать, что я сделала бы на твоем месте. У тебя есть обязательства перед покойным мужем, перед сыном, но и перед собой и перед Бойдом.
– Я не могу снова причинить ему боль. Ты ведь знаешь, как Бойд боролся, чтобы отвести от себя несправедливые обвинения. Он восстановил свою репутацию, но сейчас возникла угроза опять подорвать ее.
– Это угрожает вам обоим, Абби. Я могла бы посоветовать тебе наплевать на мнение других, но мое ранчо было занесено в черный список, а это чрезвычайно усложняет жизнь.
– Я знаю, – печально ответила Абигейль.
– Если ты решишь связать жизнь с Бойдом, я встану на вашу сторону. – Она помолчала, затем ее голос стал необычно мягким. – Потому что ты была права. Нельзя выходить замуж ради чего бы то ни было – только по любви.
– О, Джем! Не нужно связывать себя с нами. Ты рискуешь опять навлечь на себя тяжелые последствия.
– Это самое меньшее, что я могу сделать. Моего отца обвинили в том же самом, что и Бойда. Но вместо того, чтобы поверить ему, зная, как тяжело быть ложно обвиненным, я вела себя хуже всех. Я осудила Бойда, сочла его виновным, не имея никаких доказательств его вины. Из всех людей, которые были вовлечены в эту историю, именно я должна была помочь ему, хотя бы подвергнув сомнению необоснованные обвинения. И хотя я не сделала этого, он не затаил на меня обиды. – Голос Джем задрожал, что было весьма странно для такой суровой женщины. – Но, несмотря на мое отношение, он ни минуты не колебался, спасая жизнь Риза. – Решимость вернулась к ней, и она строго посмотрела на Абигейль. – Я буду на вашей стороне, и Риз тоже. Он всегда верил в Бойда.
– Ты верный друг, Джем.
– Но, очевидно, с небольшим запозданием.
– Нет. У тебя заботливое сердце, а это главное. Я искренне надеюсь, что ваша помощь окажется достаточной.
– Что еще ты хотела мне сказать?
Абигейль колебалась.
– Брачные предложения… От Джошуа Ходжеса и Эдварда Паттерсона. Джошуа было легко спровадить, но Паттерсон ясно дал понять, что хочет получить Трипл-Кросс. Либо женившись на мне, либо путем присвоения ранчо.
– Захватить землю силой?
– Именно так.
Обе они подумали о владельцах небольших ранчо, земли которых были захвачены крупными, более сильными владельцами, имевшими людей, деньги и оружие. Права владельцев ранчо на землю ничего не значили для захватчиков, намеревавшихся присвоить чужую собственность. Поскольку власти находились за сотни миль, никто не мог помешать такому беззаконию. А бумажка о праве владения для вооруженных наемников почти ничего не значила. Если хозяин ранчо не соглашался добровольно расстаться со своими владениями, его попросту убивали, а землю забирали.
Иногда соседи поднимались на его защиту, но, как правило, это была битва между хорошо вооруженными отрядами и их очевидными жертвами. Очень часто неудачник забирал семью и уходил. Таков был обычный путь увеличения крупными владельцами своих имений, традиционный для территории, на которой они жили.
Брови Джем сошлись на переносице.
– Я боялась попыток захвата. Многие знают, что в конечном счете вы наследуете также земли Кушмана. Когда его ранчо будет присоединено к Трипл-Кросс, вы станете владельцами самого богатого ранчо на всей территории Вайоминга.
Чарльз, внебрачный сын Рандольфа Кушмана, убил Майкла Ферчайлда. Признавая вину за случившееся, Кушман обещал завещать свое ранчо Абигейль и ее сыну. Об этом обстоятельстве она совсем забыла. Неожиданно Абигейль почувствовала себя курицей, несущей золотые яйца. Неудивительно, что жизнь этой курицы подвергается такой опасности.
Она откинулась на спинку стула. Послышался нарастающий скрипучий звук. Делла, домоправительница Джем, на инвалидном кресле вкатилась в комнату, держа на коленях поднос, на котором стояли чашки с чаем и лежали бисквиты.
– Как поживаете, миссис Ферчайлд? Вы хорошо выглядите.
– Спасибо, Делла. Ты тоже неплохо.
Делла поставила поднос на столик перед обеими женщинами.
– Не буду мешать вашему разговору.
– Спасибо, Делла, – сказала Джем вслед выкатывающейся из комнаты женщине.
– Как ты думаешь, мы можем защитить себя от попытки захвата? – спросила Абигейль, когда дверь за ней закрылась.
– Я могу одолжить тебе столько людей, сколько потребуется, – сразу же предложила Джем.
– Но ты должна обсудить это с Ризом?
– Он скажет то же самое. Я не просто говорила красивые слова, заверяя тебя, что мы на вашей стороне. Все, чем мы располагаем, – твое.
Впервые с момента получения телеграммы, сообщившей об ужасных событиях, Абигейль почувствовала, что сейчас расплачется. Но практичная Джем продолжала:
– Риз приедет поговорить с Бойдом и выяснит, что вам необходимо.
Абигейль смахнула подступившие слезы.
– Бойд пытается нанять еще работников. Некоторые наши разбежались.
– Если они оказались столь нелояльными, то вам лучше обойтись без них. Не придется беспокоиться о своем тыле.
Внезапное воспоминание о том, как ее столкнули в реку во время перегона скота, вспыхнуло в сознании Абигейль. Не связано ли это как-нибудь с нынешними событиями?
Джем взяла с подноса чашку.
– Выпей чаю. Делла говорит, что чай улучшает самочувствие. Лично я в таких случаях предпочитаю стаканчик виски, но я чертовски стараюсь походить на леди.
Одетая в джинсы и вымазанные грязью сапоги, Джем вовсе не напоминала картинку из журнала мод.
Абигейль неожиданно улыбнулась.
– Я рада, что ты осталась такой, какой была. Вряд ли я смогла бы пережить, если оказалось бы, что ты изменилась.
– Боюсь, это вряд ли случится. – Ее взгляд, в свою очередь, пробежал по одеянию Абигейль. – Но я не уверена, что могу сказать о тебе то же самое.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Абигейль с огромным усилием пыталась сдержать неприязнь. Джошуа Ходжес разлил остатки кофе на изящное блюдечко, продолжая говорить. Казалось, он не может произнести ни слова, не жестикулируя, но ему не хватало ума поставить чашку и блюдечко на стол, когда он размахивал мясистыми ручищами, похожими на две тяжелые, туго набитые колбасы.
– Ну, Абигейль, мы двое взрослых людей. Нет нужды притворяться, что мое предложение является неожиданным. Мне наплевать на слухи. Я буду горд иметь вас своей женой. – Его тучное лицо обильно потело. Он наклонился к Абигейль. – Я хорошо позабочусь о вас и о вашем бедном малыше, не имеющем отца.
Абигейль передернуло. Она по-прежнему не могла вынести его пренебрежительного отношения к ее сыну.
– Я польщена вашим предложением, но, к сожалению, мой ответ будет прежним: нет.
Морщины неодобрения пересекли его лоб, превратив грубые черты лица в мрачную маску.
– Если вы не хотите потерять ранчо, вам необходимо выйти замуж.
– Я не верю, что это так, мистер Ходжес. – Звон стали слышался в ее словах. Абигейль вообще не любила, когда кто-нибудь пытался указывать, что ей следует делать, особенно теперь, когда ее переполняла любовь к Бойду. – Я намереваюсь продолжать самостоятельно управлять Трипл-Кросс и буду отражать любые попытки захватить его силой.
– Наверное, это не очень умно, Абигейль. Одинокая женщина… Опасная, дикая часть страны…
Страх мурашками пробежал по ее спине. Это уже второе напоминание за последние два дня. Не то чтобы она верила, что кто-нибудь предпримет такие крутые шаги. Но все же…
– Вместо того чтобы давать ответ прямо сейчас, почему бы вам не обдумать все не торопясь? Когда вы хорошенько поразмыслите, то убедитесь, что я прав. – Ходжес невнятно выговаривал слова своими толстыми губами и мял в потных ладонях шляпу. Абигейль даже почувствовала некоторую жалость к нему. Все, что он ни делал, выглядело неприглядно.
– Мне очень жаль. Мой ответ не изменится, но я буду рада считать вас своим другом. – Вежливость возобладала над неприязнью. Абигейль совсем не хотела обижать этого человека.
Джошуа Ходжес сдержал гримасу раздражения и повернулся к двери.
– Там посмотрим.
Не удерживая его, она все же положила руку на его узловатую кисть.
– Я польщена и благодарна вам за предложение, но, по правде говоря, в настоящий момент я не принимаю претендентов на мою руку. Я уверена, что мы еще встретимся с вами в городе, на встрече членов ассоциации скотоводов или в церкви. Мне было бы неприятно считать, что наш сегодняшний разговор может помешать этому.
– Подумайте обо всем еще раз, Абигейль. У вас не может быть никакого будущего с этим вашим… – Он запнулся и, нахлобучив на голову шляпу, вышел.
Абигейль покачала головой, поняв, что он просто не в состоянии воспринять отрицательный ответ на свое предложение. Но, по крайней мере, Ходжес, в отличие от Паттерсона, обошелся без угроз. Неважная все же перспектива – жить среди отвергнутых соискателей ее руки.
В комнату вошла Миранда, сопровождаемая перезвоном чашек на подносе. Абигейль повернулась и встретила свою домоправительницу усталой улыбкой.
– За сегодня это уже третий.
– Что вы ему сказали?
– То же, что и всем остальным. – Абигейль взяла с подноса чашку чая и с наслаждением выпила горячую жидкость. Отвергнув нескольких претендентов в мужья, она испытывала невыносимую жажду.
– А если ранчо будет занесено в черный список?
Абигейль поставила чашку.
– Ты беспокоишься за место своей работы? Не знаю, как другие, но я не намерена терять ранчо.
– А если у вас не будет выбора?
Сердце Абигейль болезненно застучало в груди.
– Я не думаю, что дело обстоит так уж плохо.
Миранда беспокойно пробежала пальцами по краю стола.
– Я говорила с Камероном.
Изумленная, Абигейль подняла брови.
Миранда покраснела. Ее лицо стало красным в крапинку.
– За последний месяц наши отношения наладились.
Продолжая с удивлением смотреть на нее, Абигейль пыталась осмыслить ситуацию и, тщательно подбирая слова, подумала о том, нет ли какой-нибудь связи между изменившейся внешностью Миранды и переменой ее отношений с Камероном О’Доннеллом.
– Я рада слышать об этом.
– О’Доннелл очень обеспокоен, – доверительно сказала Миранда. – Он считает, что ранчо в опасности, поскольку нет полного комплекта работников, в то время как Паттерсон решил захватить его.
– А ты полагаешь, что это может случиться? – тихо спросила Абигейль.
– Ну… нет. Камерон тоже сомневается в этом. Но такое может произойти, если вы не выйдете за кого-нибудь замуж.
– Все это не так просто. – Абигейль не хотелось напоминать Миранде о том, что ее сердце уже принадлежит одному человеку. Тому, за кого она не может выйти замуж.
– Вот поэтому я и беспокоюсь, миссис Ферчайлд. Я знаю о ваших чувствах к Бойду и понимаю, как трудно хотеть любить и не иметь такой возможности. Но я также знаю, что вы думаете о маленьком Майкле, о том, что в будущем он унаследует ранчо и продолжит дело, ради которого умер его отец.
Абигейль закрыла глаза. Миранда только что выразила словами мучившие ее опасения. Болезненная волна неуверенности охватила ее. Что же делать?
– Я просто хочу, чтобы вы знали: я буду с вами, что бы ни случилось. Мне не хотелось бы покидать Трипл-Кросс, но как бы вы ни поступили, я останусь с вами.
Слезы потекли по щекам Абигейль. Поддержка ее подруги и верных работников разрывала сердце на части. Ведь от нее требовалось только ответить «да» на одно из брачных предложений, чтобы сохранить ранчо в целости без всяких сражений, которые повлекут за собой ранения, а может быть, и смерть, и, уж конечно, потерю места для работников.
Вспомнив о зверском убийстве мужа, Абигейль задумалась над тем, может ли она взять на себя ответственность за гибель кого-нибудь из защитников ранчо. Может ли причинить такую боль их близким и любимым?
– Я должна учитывать гораздо больше обстоятельств, чем предполагала. Тяжесть этого испытания начинает доходить до меня, – внезапно охрипшим голосом ответила она.
– Может быть, мне не следовало ничего говорить, миссис Ферчайлд. Я не хотела ухудшить положение.
– Подтверждение твоей лояльности вряд ли может ухудшить положение. Я просто не рассматривала все стороны проблемы и была эгоисткой, думая только о том, что хочется мне самой.
– Не могу этому поверить, – возразила Миранда. – Вы всегда думаете о других. В вас нет ни капельки эгоизма.
Абигейль с горечью засмеялась.
– Я была готова пожертвовать счастьем всех живущих на ранчо в обмен на свое собственное счастье.
– Не только на ваше собственное, – трезво напомнила ей Миранда.
Боль в душе Абигейль усилилась. Готова ли она ранить сердце Бойда в обмен на безопасность и счастье всех остальных?
Проходили дни, а Абигейль упорно избегала Бойда. Она видела боль в его глазах, когда умышленно пряталась в доме, иногда поглядывая на него с верха лестницы, когда он приходил и расспрашивал о ней Миранду. Она замечала неловкость на лице Миранды, когда та врала ему о вымышленных головных болях и других надуманных предлогах. По выражению его лица она понимала, что он тревожится о состоянии ее здоровья и испытывает глубочайшую боль от растущего понимания того, что любимая избегает его.
Абигейль страдала сама – как от боли, которую причиняла Бойду, так и от того, что вынуждена была все время находиться в доме. Она жаждала почувствовать на лице порывы свежего ветра, верхом проскакать по окрестностям, размять мышцы, которые никак не хотели оставаться в бездействии.
В один из таких дней она хмуро смотрела в окно. В соседней комнате возился маленький Майкл. Абигейль наблюдала за работниками, загоняющими скот, завидуя их свободе, и подумала, что ее поведение абсурдно. Она оказалась пленницей своих страхов и нерешительности. Заметив, как Бойд пересекает двор, она еще больше нахмурилась. От сознания, что сейчас он будет здесь, нетерпение охватило ее. Бойд подошел к входной двери и постучал. Миранда открыла ему. Их голоса доносились до ее окна. Абигейль не могла разобрать слов, но предполагала, что повторяется сцена, разыгрываемая все последние дни. Она ожидала, что сейчас Бойд, как обычно, уйдет, и была удивлена, не видя, как он отходит от входной двери и направляется прочь от дома.
Еще больше она удивилась, услышав топот его сапог на лестнице, и, запаниковав, оглядела комнату, сразу поняв, что спрятаться негде, да и само такое намерение выглядит глупо.
Бойд стремительно ворвался в спальню. Суровая решительность на его лице заставила ее бессознательно сделать шаг назад.
– Не беспокойся, – резко заявил он. – Бежать тебе некуда, если только ты не собираешься покалечиться, выпрыгнув от меня в окно.
Догадываясь о боли, породившей это замечание, она осталась на месте и ровным голосом ответила:
– Я не собираюсь бежать от тебя.
– Не надо вводить меня в заблуждение. – С горечью во взгляде он смотрел на нее, обида и злость боролись на его лице. – Но я не об этом пришел поговорить с тобой.
Чувствуя, что ее руки дрожат от нервного напряжения, Абигейль, вместо того чтобы броситься в его объятия и найти в них утешение, спрятала их за спину, чтобы не выдать предательской дрожи.
– Что случилось?
– Стадо, – выпалил он. – У нас пропало более сотни голов.
Абигейль не смогла сдержать возгласа удивления, нарушившего молчание. Все повторяется. Та же цепь обстоятельств привела к смерти Майкла. Так же начал пропадать скот, а он упрямо думал, что сможет изловить угонщиков и не пострадать сам. Теперь Майкл лежит в сосновом гробу, в шести футах под землей, смертью доказав свою неправоту.
– Мы обыскали всю территорию ранчо. Они не потерялись. Их украли, – продолжал Бойд. Его голос и выражение лица были бесстрастными, только горящие глаза выдавали его чувства.
– Но кто…
– Не думаешь же ты, что я уже сотни раз не задавал себе такой вопрос? Ясно одно: это не тот человек, который в последний раз крал скот, принадлежащий Трипл-Кросс.
– Конечно, нет.
Сын Кушмана был повешен за свои преступления. Возникла новая угроза, неизвестная и поэтому более пугающая.
– Почему сейчас? – прошептала Абигейль, не в силах скрыть отчаяние.
– Ясно почему. – Бойд встретился с ней глазами, заставив ее прочесть в них правду. – Кто-то хочет заполучить Трипл-Кросс. А если, сфабриковав против меня обвинение в краже скота, им удастся вынудить меня уехать, то ранчо станет легкой добычей.
Страх породил холодные струи неверия, с кровью разлившиеся по всему телу.
– Я не верю, что ты виновен. Никто не заставит меня поверить этому.
На лице Бойда отразилась благодарность, смягчив его черты.
– Но кражи скота делают твое положение еще более уязвимым.
Страх продолжал безжалостный путь к ее сердцу, и оно наконец болезненно сжалось.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебя наверняка будут шантажировать, – категорично заявил он. – Ты потеряешь контракт на поставку лошадей для армии. А все, кто раздумывает над тем, как поддержать тебя, будут знать, что твой скот исчезает. Вместе с твоей возможностью выбора.
– Что ты имеешь в виду? – повторила она шепотом, не в силах оторвать взгляд от пугающего выражения его лица.
– Тебе придется выбрать кого-нибудь из претендентов на твою руку и согласиться выйти за него замуж. – Слова вылетали из него словно вместе с кровью. Боль исказила его лицо.
– Но я не хочу выходить замуж ни за кого другого! – вскричала она, готовая признаться в любви к нему.
Он твердо выдержал ее взгляд.
– А ты готова отказаться от наследства сына? С теми обвинениями в краже скота, которые повиснут на мне, я даже не смогу помочь тебе в защите ранчо. Пришло время мне уходить, Абигейль. Ты сохранишь ранчо для себя, своего сына и людей, которые полагаются, на тебя.
Его прямота поразила ее прямо в сердце. Так ясно и резко. Никаких недомолвок. Но сердце разрывалось от боли. Из глаз полились слезы, стекая по щекам.
– Не заставляй меня делать такой шаг, Бойд.
Он с усилием прижал руки к бедрам.
– Никто, кроме тебя, не может решить этот вопрос, Абигейль.
– Обещай, что ты не уедешь, – молила она.
Колебания отразились на его лице.
– Я пойду на все, но только если ты останешься, – умоляла она, утирая слезы, почти ослепившие ее.
– Хорошо, сейчас я не уеду, – наконец согласился он. – Но как только ты примешь решение, я оставаться больше не смогу, и ты знаешь это.
Вся глубина его боли отразилась в сапфировых глазах. И Абигейль страстно хотелось протянуть руки, привлечь его к себе и заверить, что никто не займет в ее сердце место, занятое им. Но такое обещание она дать ему не могла.
Бойд прочел это в ее глазах. Повернувшись, он оставил ее так же быстро, как и пришел. Звон шпор на лестнице был единственным звуком в напряженной тишине.
И он вышел из дома.
С трудом проглотив застрявший в горле комок, Абигейль невидящим взглядом уставилась на горизонт, понимая, что он унес с собой ее сердце.
