Текст книги "Черный роман"

Автор книги: Богомил Райнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

У Перри Мэйзона есть обаятельная – с точки зрения автора – секретарша Делла Стрит, чья обязанность – помогать своему шефу и придавать известное очарование рассказу. Но даже женская привлекательность, пропущенная через канцелярский мозг писателя-адвоката, превращается в романе в заплесневевшую банальность. Вероятно, сознавая это, Гарднер делает ставку не столько на секс, сколько на судебную сенсацию. Потому что Перри Мэйзон в силу некой неизменной традиции всегда открывает убийцу на заключительном судебном процессе. Это, разумеется, гораздо эффектнее, чем собирать всех действующих лиц у себя в гостиной, как это делает жалкий чудак Пуаро. Словесная дуэль с обвинителем, театральное раскрытие потрясающих публику подробностей, решающее доказательство, преподнесенное в момент наивысшего напряжения, – все это могло бы поразить и нас, если бы не повторялось с таким постоянством в каждой новой книге и если бы еще полвека назад не было использовано Гастоном Леру в его «Тайне желтой комнаты».

Таким же уверенным маршем шествует шаблон – правда, несколько другого характера – и в произведениях еще одного не менее прославленного автора – Картера Брауна. Если Гарднер прежде всего эксплуатирует «расследование», то Браун зарабатывает на насилии. Расследование у него ведется по образцу Хэммета и Чендлера – внезапное нападение на гангстерское убежище, обмен ругательствами и пистолетными выстрелами и тайна «схвачена» за горло и душится, пока не выдаст преступника.

Таким образом, совершенно очевидно, у кого учился Картер Браун и кому он так рабски подражает, но все его произведения представляют собой такую вульгаризацию достигнутого Хэмметом и Чендлером, что мрачная драма превращается в кровавый и пошлый водевиль. Браун, бесспорно, намного более ловок, чем Гарднер: скучному расследованию он противопоставляет сверхдинамичное напряжение погони, прерываемой убийствами и неожиданными поворотами событий. Он умеет поддерживать любопытство читателя, и этим объясняется тот факт, что только в «Черной серии» опубликовано около восьмидесяти романов этого чемпиона по бегу на длинные литературные дистанции.

Очень нелегко назвать хотя бы несколько наиболее удачных книг из этой столь обильной и крайне однообразной продукции. «Блондинка», «Необычный труп», «Заводная кукла», «Девушка, которой не было», «Кто убил доктора Секса?» – все они и своими сюжетными схемами, и своими героями не отличаются от остальных книг Брауна. Социальное обличение, характерное для «черного романа», здесь сведено к перечислению шаблонных деталей из жизни продажных полицейских и преступных богачей. Современность находит свое выражение у Брауна лишь в пристрастии к сценам насилия да в бытовых подробностях. Что же касается идейной проблематики, то таковая у него просто-напросто отсутствует.

Постоянные герои Брауна – это ограниченный и тупо соображающий шериф Леэрс и его помощник, скорый на догадку, а еще больше – на дело лейтенант Уэллер. Лейтенант, как читатель, вероятно, уже заподозрил, имеет всего две скромные страсти – виски и женщины (предпочтительно блондинки). Схема интриги почти всегда одинакова – Уэллер сидит у себя дома и предается любимым занятиям: в стереофоне гремят джазовые мелодии, перед ним бутылка виски, рядом внушительные прелести очередной белокурой красотки. Неожиданно звонит телефон – это, разумеется, проклятый Леэрс требует, чтобы помощник немедленно явился туда-то и туда-то. Жаль, конечно, что картина так резко меняется, но читатель может не беспокоиться – теперь-то на страницах романа и начнут появляться многочисленные красавицы, а также немалое количество опорожняемых бутылок и рюмок. Прибыв к месту назначения, Уэллер устанавливает наличие трупа и начинает расследование. Мы уже намекали, что у Брауна речь идет не столько о дедуктивном методе, сколько об упражнениях в боксе и стрельбе. Уэллер, уязвимый внешне, внутренне несокрушим. Его бесстрашные схватки с гангстерами почти всегда оборачиваются для него свирепыми побоями, однако в конце концов преступники с лихвой расплачиваются за это, а лейтенант неизменно торжествует победу. На последних страницах Уэллер, как и полагается, раскрывает загадку преступления в монологе, который почти всегда оказывается еще глупее и невероятнее самого действия. Но подобные мелочи не способны смутить бравого лейтенанта, вполне довольный собой, он возвращается на свою холостяцкую квартиру, чтобы продолжить алкогольные и сексуальные развлечения.

Уголовные драмы, «исследуемые» Картером Брауном, представляют собой смесь весьма банальных происшествий и высосанных из пальца фантастических ситуаций, необходимых для того, чтобы поддержать напряжение у читателя и по возможности дольше мешать раскрытию нескладно придуманной тайны. В романе «Экзотика» (1965), например, рассказывается, как однажды вечером какое-то такси доставляет к дому шерифа труп некоего Лэмберта, недавно вышедшего из тюрьмы, где он провел три года за растрату ста тысяч долларов. Чтобы усложнить обстановку, автор прежде всего вводит в роман как можно большее количество лиц, которых можно заподозрить в убийстве или соучастии в нем. Это дочь Лэмберта, ее любовник, бывший компаньон Лэмберта, его жена да еще два гангстера, с которыми Лэмберт делил тюремную скуку и о которых известно, что они были с ним незадолго до его гибели. И вот в эту толпу автор «запускает» Уэллера, чтобы показать, на что тот способен. Но вначале создается впечатление, что Уэллер годится лишь на то, чтобы вести неумелые допросы и нецензурно ругаться. Затем обнаруживается еще одна черта героя – он очень легко переносит побои. Гангстеры избивают его, забыв, что лейтенант обладает еще одним талантом – умением метко стрелять. В результате один из гангстеров убит, другой – тяжело ранен. Но это не все. Уэллер провоцирует убийство дочери Лэмберта и хладнокровно присутствует при уничтожении еще двух человек, не давая себе труда вмешаться. Да это просто цепь несчастных случайностей, подумает читатель, не знакомый со взглядами Брауна. Ничего подобного. Развивая положение, известное еще по романам Питера Чини, Браун убежден, что против преступников надо действовать их же методами, не тратя времени на законные процедуры. Уэллер сознательно провоцирует убийства и сам совершает их просто для того, чтобы избавить себя от необходимости вести утомительные допросы и записывать показания. Убийство, говорит он, «самый верный и самый хороший метод, потому что он самый легкий». Эта сентенция предназначена последнему оставшемуся в живых гангстеру и сопровождается следующим замечанием: «Если я всажу тебе пулю в лоб, ты раз и навсегда перестанешь надоедать мне, Ленни».

Картер Браун возводит образ полицейского – убийцы и хулигана – в этическую и эстетическую норму, чтобы тем самым выразить свое презрение индивидуалиста к общепринятой морали. Автор словно бы говорит читателю: раз уж мой герой вынужден выполнять кровавую работу и делает это с удовольствием, то ни к чему прятаться за ширму законных оснований. Уэллер – такой же преступник, как и гангстеры, в которых он стреляет. Разница в том, что гангстеры защищают свои собственные интересы, а полицейский, хоть и на свой лад, стоит на страже интересов государства. Но делает это не по убеждению, а потому, что ему за это платят. И если Уэллер искренно ненавидит своих противников, то, между прочим, еще из-за неосознанной зависти – и полицейский и гангстеры выполняют одинаково опасную и грязную работу, однако лейтенант довольствуется своей скромной зарплатой, а гангстеры имеют наглость обогащаться. Вообще Уэллер вполне годится для бандитской деятельности и не занимается ею лишь по прихоти автора.

Однако есть еще один писатель, который пошел в этом направлении гораздо дальше Брауна и изобразил полицейский гангстеризм не как аморальный индивидуалистический акт, а как общественно полезную деятельность высокого разряда. Это американец Микки Спиллейн. Чтобы показать, как конкретно осуществляется подобная операция, остановимся на одном из его романов – «Я сам – суд».

Как всегда, у Спиллейна это история расследования, которое ведет частный сыщик Майк Хэммер. История, несмотря на все попытки автора усложнить ее как можно больше, весьма элементарна. Бывший полицейский Джек найден убитым у себя на квартире. Хэммер, друживший с Джеком, торжественно клянется над его трупом найти убийцу и собственноручно с ним разделаться.

Вечером накануне убийства несколько человек были в гостях у Джека. Без всяких на то оснований сыщик решает, что среди них непременно должен быть убийца. Собственно, роман и представляет собой длинный рассказ об отношениях Хэммера с этими людьми. Он допрашивает, угрожает, пробирается, словно вор, в чужие квартиры, устраивает самовольные обыски, стараясь напасть на какой-нибудь след, который подстегнет его интуицию. Автор, очевидно, убежден, что у тупого человека место разума должна занимать интуиция. Потому что Хэммер – так, как он нам представлен, – личность безусловно тупая, как бы грубо это ни звучало по отношению к любимцу американского обывателя. Этот «герой», рассчитывающий только на пистолет и кулаки, слоняется по страницам романа, беспомощный и жалкий, не имея никакой «рабочей версии», не владея никаким, даже самым примитивным методом расследования. Единственно, что ему удается, так это безошибочно обнаруживать трупы только что погибших людей. Однако, несмотря ни на что, Хэммер все-таки решает задачу благодаря какой-то чудесной подробности, между прочим довольно несостоятельной и не доказывающей ничего, кроме того, что вконец запутавшийся автор прибегнул к этой «улике», только чтобы хоть как-нибудь поставить точку.

Роман завершается длинным и бессодержательным, комичным своим псевдодраматизмом внутренним монологом сыщика, за которым следует еще более длинный и комичный, но уже произнесенный в полный голос монолог перед пойманным убийцей.

Убийцей же оказывается женщина, в которую Хэммер не на шутку влюблен и чье истинное лицо раскрывается лишь в последней главе. Эта «гениальная» находка выглядит тем более смешно, что большинство читателей давно уже поняли, в чем дело, и отчасти именно благодаря неловким стараниям автора как можно больше затемнить и запутать истину.

Финал романа – прекрасный пример патологической эротомании и садизма. Пообещав пустить героине пулю в живот, Хэммер начинает перечислять ее преступления. Этот «потрясающий» монолог представляет собой роскошный букет неубедительных и неправдоподобных «улик», которые в состоянии измыслить лишь человек, находящийся в непримиримой вражде с логикой. Похоже, что автор и сам отдает себе отчет в том, что все его «доказательства» – полная бессмыслица, потому что вкладывает в уста героя следующую реплику:

«Нет, Шарлотта, я хорошо знаю, что никакой суд не осудит тебя на этом основании. Нет ни одного серьезного доказательства, тогда как твое алиби выглядит совершенно неоспоримым?.. Но я не признаю его, Шарлотта. Моя правда не нуждается ни в судах, ни в процессах. Мне они не нужны! Я и без того потерял слишком много времени…»

Последнюю фразу мог бы с полным основанием повторить и читатель. Так или иначе, Хэммер произносит свою прочувствованную, но весьма бездоказательную речь, ни на йоту не теряя самообладания. Но героиня, демоническая женщина, тоже не лишена самообладания. Чтобы прельстить храброго, но слишком болтливого Хэммера, она начинает медленно раздеваться. Следует головокружительный стриптиз, придающий особенно острый вкус всему происходящему, тем более что автор то и дело прерывает монолог героя, чтобы сообщить нам, что еще сняла с себя героиня, и с эротоманским опьянением описать обнаженные части ее тела.

Но герой, хоть он и не отказывается насладиться зрелищем, остается непреклонным. Когда красавица склоняется над ним в любовном порыве, он нажимает курок и, исполняя обещание, стреляет ей прямо в живот.

«Шарлотта, пошатнувшись, отступила… Медленно склонила голову, чтобы увидеть ужасную рану, из которой текла струйка крови».

И последние заключительные фразы.

«Как… как ты мог?» – спрашивает в агонии героиня. На что герой скромно отвечает:

«Это было совсем нетрудно».

Роман Спиллейна, как и другие его произведения, мало интересен и в литературном отношении, и с точки зрения жанровой проблематики. Единственно, что здесь может представлять для нас некоторый интерес, так это этическая позиция автора, демонстрирующая прогрессирующее моральное падение детективного жанра. Рекомендованный нам в качестве положительного и исключительного героя, Майк Хэммер исключителен лишь своим моральным уродством. В данном случае мы, разумеется, не имеем в виду такие мелочи, как злоупотребление спиртным или сексуальные развлечения. Этот человек, одаренный безграничной самоуверенностью, разгуливает среди людей с заряженным пистолетом, и единственное, что он делает, это щедро «раздаривает» направо и налево угрозы, побои и выстрелы. Многие страницы книги представляют собой исчерпывающий набор самых грязных ругательств, у которых один и тот же автор – Майк Хэммер.

Но роман Спиллейна не только антология грубости и насилия. Это прежде всего изложение взглядов Хэммера и его создателя. Паузы между своими бессмысленными, хулиганскими действиями герой использует, чтобы познакомить нас со своими мыслями о законности и правосудии. Он излагает их через каждые десять страниц, не замечая, что повторяется. Вот некоторые из этих его «мудрых» рассуждений, взятые наугад:

«Мне не в первый раз приходится убивать человека, и, как и раньше, я не испытываю никакого сожаления. Сожаление вообще не самое большое мое достоинство… Если позволить действовать закону, всегда может найтись какая-то щель, сквозь которую негодяй может улизнуть… Но негодяи, которые могут ускользнуть от правосудия, от меня не уйдут» (курсив Спиллейна, употребленный, видимо, для того, чтобы подчеркнуть его презрение к официальному правосудию).

«Я ликвидирую убийцу в тот же день, когда его найду! Все равно, будут доказательства или нет!.. А по дороге разделаюсь еще с несколькими мелкими негодяями, чтобы знать, что среди них нет того, кого я ищу. Что же касается всех остальных, то тем хуже для них!»

«Я пущу ему пулю в живот, а, может быть, до этого еще немного поработаю ножом, чтобы получше настроиться! Это будет величайшим наслаждением в моей жизни!»

«Я проткну ему брюхо, пусть все видят, что он съел за своим последним обедом… И он умрет не сразу. Через несколько минут. Через несколько долгих минут. Никаких электрических стульев, никаких виселиц. Пуля в живот – и все. Кишки наружу. Так должны подыхать все убийцы. Охваченные ужасом. Без фанфар…»

«Сейчас я здесь – и суд, и судебные заседатели… Объявляю тебя виновной и приговариваю к смерти».

Думаю, что этих цитат достаточно, чтобы получить представление о солидности юридических концепций Хэммера, то бишь Спиллейна. Но процитированные высказывания, кроме концепций, отражают и страсти, чуждые и непонятные нормальному человеку. За этими репликами кроется маниакальная страсть садиста, неудержимые порывы преступника-психопата. Таков он и есть, герой Спиллейна, психопат, страдающий манией вершить правосудие, герой, которого автор хочет представить образцом человеческого героизма и гражданской доблести. Просто не по себе делается от одной мысли, что бы случилось, если б такие люди обладали реальной властью, а не только писали романы.

Роман «Я сам – суд» исчерпывающе характеризует нравственные идеалы автора. Однако остается открытым еще один вопрос – каковы, в сущности, «тайные силы», против которых борется герой, в чем состоят их преступления, с какой целью Спиллейн науськивает своих читателей на этих «негодяев»?

Рассмотренный нами роман не может дать ответа на этот вопрос, поскольку в нем рассказывается только о личной мести. Но у Микки Спиллейна есть и другие романы, где «преступникам» и «убийцам» дана абсолютно точная социальная и политическая характеристика. Один из них – роман «Ночь одиночества» («One Lonely Night», 1951).

Такое заглавие очень бы подошло какому-нибудь сентиментальному бульварному роману, однако история, которую рассказывает Спиллейн, носит совсем иной характер. Книга действительно начинается с описания ночи, когда главный герой– все тот же Майк Хэммер – бродит по улицам в отчаянии и одиночестве. Днем детектив был вызван в суд и, хотя ему удалось оттуда бежать, был обвинен в убийстве. Хэммеру это кажется жестоким и несправедливым – он убил преступника, убил, чтобы не быть убитым самому. Читатель ни на минуту не должен усомниться в искренности и невиновности героя, и автор в долгих, красноречивых и трагических по своему звучанию «лирических» отступлениях уговаривает нас преисполниться сочувствием к своему герою.

Но вот истекает время, отведенное для красивых слов, приходит пора действовать. На мосту, где стоит охваченный отчаянием герой, показывается бегущая в ужасе женщина. Майк немедленно берет женщину под свое покровительство и пытается ее успокоить, но тут на мосту появляется мужчина, который угрожающе сжимает в кармане что-то очень похожее на пистолет. В ответ на угрозы неизвестного сыщик решает опередить его, выхватывает свой пистолет и убивает мужчину. Но женщина, вместо того чтобы успокоиться и обрадоваться, впадает в смертельный ужас, как только герой пытается к ней приблизиться. «Убийца!» – кричит она, вскакивает на парапет и бросается в воду. Майк пытается удержать ее, но в руке у него остается только клок материи – карман от пальто несчастной женщины, в котором герой находит кусочек зеленого картона. Такую же зеленую карточку Хэммер находит и в бумажнике убитого. Сыщик прячет обе карточки себе в карман, а затем уничтожает следы совершенного им преступления. Таким образом, этот преследуемый судьбой неудачник, только что избегнувший суда за убийство, сейчас снова был вынужден его совершить, тоже, разумеется, из самых благородных побуждений.

На следующий день Хэммер узнает от одного из своих друзей, капитана полиции, еще об одном убийстве: на сей раз погиб некий Чарли Моффит, рабочий и, следовательно, человек незначительный. Однако само происшествие весьма существенно – в кармане убитого тоже найдена зеленая карточка, а само убийство произошло в присутствии трех человек, один из которых внешне очень похож на Ли Димера, будущего кандидата в сенат от Нью-Йорка. Кроме того, сыщик узнает еще и другие важные подробности. Первое – загадочные зеленые карточки представляют собой отличительный знак членов коммунистической партии. Второе – Ли Димер не мог совершить преступления, так как во время убийства он произносил публичную речь, которую случайно слышал капитан, друг Хэммера. Третье – Ли Димер – самый честный, самый лучший, самый достойный кандидат в сенаторы, имеющий все шансы занять даже президентское место и обещающий очистить страну от коррупции, преступности и «красной заразы». Следовательно, убийство совершено только для того, чтобы запятнать имя этого благородного человека. Что же касается внешнего сходства, то это можно объяснить наличием у Димера близнеца-брата, садиста и психопата, недавно сбежавшего из психиатрической клиники.

Можно было бы ожидать, что Майк Хэммер в тесном сотрудничестве со своими друзьями полицейскими попытается изобличить настоящего убийцу и отвести все подозрения от Димера, который сам обращается к услугам сыщика и выплачивает тому вперед крупную сумму. Но нет. Детективный жанр в Америке имеет свои законы, и у Спиллейна тоже есть свои взгляды. По его мнению – а оно становится лейтмотивом всего произведения, – легальные полицейские методы не годятся для борьбы с преступностью, тем более для борьбы с самыми «страшными злодеями» – коммунистами. Только такие, как Майк Хэммер, всегда имеющие при себе заряженный пистолет и исполненные презрения ко всяческой законности, в состоянии успешно справиться с этими «извергами». И приключения, описанные в романе «Ночь одиночества», в этом отношении – вполне наглядный пример.

Майк Хэммер принимает участие в коммунистическом митинге. Ему удается даже проникать на секретные собрания коммунистов, несмотря на их строгую конспиративность, в которой Спиллейн очень стремится нас убедить. Сыщик сумел даже сыграть роль представителя советской разведки, которая– опять-таки по уверениям Спиллейна – является верховным руководителем американских коммунистов. А когда «злодеи» все же раскрывают Хэммера и пытаются его уничтожить, они наталкиваются на его самообладание и меткую стрельбу.

«Расследование», которое в этом романе ведет Хэммер, далеко оставляет за собой те наспех скроенные истории, которыми любят угощать читателя авторы, подобные Питеру Чини и Картеру Брауну. Этот, по мнению автора, гений криминалистики на практике оказывается глупей самой тупой своей секретарши. Он начинает искать улики лишь через двое суток, когда они давно должны быть уничтожены; позволяет себе спать по двенадцать часов, когда дорога каждая минута; не в силах сопоставить два простых факта и вообще все время двигается, грубо говоря, как гусыня в тумане, не будучи в состоянии построить даже самую примитивную гипотезу. Впрочем, зачем они ему нужны, эти гипотезы и дедуктивные умозаключения, проницательность и умение анализировать, если у него всегда под рукой услужливый автор, готовый в любую минуту преподнести ему необходимое совпадение и самую невероятную случайность, и если герой в совершенстве владеет прекраснейшим из талантов – талантом убивать.

Нет никакого смысла эпизод за эпизодом разбирать всю эту неумелую путаницу. Спиллейн охотно использует несколько истасканных ситуаций из жанрового «реквизита», как, например, этот давно изъятый из обращения трюк с братья-ми-близнецами. В основном же он действует по не слишком рекомендуемому, но вполне продуктивному методу – сначала пишет, а потом думает над тем, что написал и как все это мотивировать. Его единственная цель – как можно дольше скрывать от публики заранее состряпанный финал, жалкий и примитивный, как и все остальное, однако призванный произвести громоподобный эффект. Увы, как правило, никакого эффекта не получается. Романист так подчеркнуто, так настойчиво и так наивно пытается затемнить развязку, что даже не слишком проницательный читатель догадывается о ней задолго до конца книги.

Эпилог – тоже «гениальная» композиционная находка автора– развертывается на том же мосту, где начиналось действие романа. Такой же темной и снежной ночью, как и та памятная первая ночь, Майк Хэммер приводит в это безлюдное место Ли Димера, чтобы в традиционном заключительном монологе объяснить ему, в чем смысл необъяснимых до этого момента событий, каковы их реальные причины и, разумеется, кто же настоящий преступник. Вот тут-то читатель и узнает эту «страшную» тайну, как я уже сказал, давно ему известную. Человек, выдающий себя за Ли Димера и претендующий на его сенаторский пост, – это, разумеется, тот самый брат-близнец, опасный садист Оскар. Этот психопат в противовес всем авторским аттестациям – настоящий феномен мудрости и предусмотрительности. Хитроумно подменив брата, он не только произносит политические речи, вызывающие восторг всей страны, но умело организует и почти осуществляет сложную операцию по передаче в СССР «важнейших военных секретов» Соединенных Штатов. Однако этот злой гений сталкивается с другим гением – самим Майком Хэммером. И вот наступает час возмездия – добрый гений, закончив свою пространную речь, выстрелом приканчивает злодея. И конец эпопее.

Не будем анализировать эту скучную заключительную речь, которая призвана осветить все предыдущие эпизоды и которая освещает лишь тяжкую умственную анемию автора, напрасно пытающегося как-то объяснить это нагромождение нелепых и фантастических выдумок, которыми он с таким легкомыслием забрасывал читателя. Легкомыслием, равнозначным полной безответственности и основанном на убеждении, «что эти глупцы читатели безропотно глотают все, что им дают, лишь бы оно было достаточно обильно приправлено криминальными и сексуальными приключениями».

Все вышесказанное, однако, еще не означает, что Спиллейн пишет свои книги с абсолютно пустой головой. Нет, в его голове с маниакальной навязчивостью угнездились две основополагающие идеи, вернее, idée fixe: преклонение перед насилием и ненависть к коммунизму. Этими двумя идеями исчерпывается весь мировоззренческий арсенал романиста, но их вполне достаточно, чтобы обеспечить ему благоволение полицейских властей и восторг озлобленного обывателя. Ведь клиентура Спиллейна – это та часть американского общества, у которой в почете не мысли, а «энергичные действия», действия Федерального бюро, ку-клукс-клана, действия убийц братьев Кеннеди и Мартина Лютера Кинга.

Уже говорилось, что «Ночь одиночества» начинается и заканчивается убийством. Однако эти два убийства – лишь скромное обрамление целой серии кровопролитий, совершающихся на всем протяжении романа. Эпизод за эпизодом Майк Хэммер зверски расправляется со своими противниками, чтобы в кульминации прийти к своему коронному подвигу – шести окровавленным трупам, распростертым на месте возмездия. Совершенно забыв о меланхолическом вступлении, автор то и дело заставляет своего героя с гордостью признаваться: «Я, Майк Хэммер, убийца!», «Я убийца от природы!»

А его друг капитан заявляет: «Я никогда не видел, чтобы ты занимался чем-нибудь другим, кроме убийств, Майк!» На что сыщик тут же отвечает: «Это верно».

Но верно и другое. Как мы уже упоминали, вопреки тому, что утверждается в первой главе, Майк Хэммер уничтожает людей не только ради самозащиты. «У меня тоже есть своя – маленькая философия», – убеждает нас герой. И эту философию он излагает в декларациях такого рода:

«За человеческую жизнь я не дам и ломаного гроша».

«Негодяев нужно ловить не для того, чтобы посадить их в тюрьму, а для того, чтобы обеспечить им скорую и бесславную смерть: на тот свет их надо отправлять без труб и барабанов… Надо убивать!»

«Я был в состоянии сломать кому-нибудь руку или двинуть кулаком в лицо, потому что считал это гораздо более действенным, чем задавать вопросы».

«Я существую только для того, чтобы уничтожать негодяев. Я живу, чтобы убивать!»

«Жестокая участь», – может подумать потрясенный читатель. Ничего подобного. Майк Хэммер рассматривает убийство не только как обязанность, но и как удовольствие.

Посмотрите, с каким наслаждением, точно о любимом существе, говорит этот герой о своем пистолете: «Я любил ледяное прикосновение металла к своей ладони. И щелканье пуль во вращающемся барабане было для меня самым любимым из звуков».

Хэммер убивает людей не машинально и деловито, а с утонченным артистизмом. Он отпиливает кончики пуль, чтобы раны были еще болезненней, с подлинным вдохновением описывает результаты своей «деятельности»:

«Раздался крик, который кровь, заполнившая рот, превратила в хрип».

«Голая женщина и кожаный ремень… Я поднял руку, ремень свистнул, и я услышал сухой звук кожи, рванувшей голые бедра, потом раздался крик…»

«Рукоять пистолета ударила с такой силой, что человек внезапно оказался без лба, голова кончалась у самых глаз».

Микки Спиллейн пытается представить нам Оскара Димера как садиста и психопата. Но настоящие садисты и психопаты в этой истории – автор и его герой. Поэтизировать убийство как высшее наслаждение может только опасный маньяк, душевно больной человек. И действительно, убивая, сыщик Спиллейна не может удержаться от счастливой улыбки:

«Эта улыбка не сходила у меня с губ, и мне кажется, что она стала еще шире, когда я услышал, как трещат его кости и тело рухнуло к моим ногам».

Майк Хэммер, не стесняясь, неоднократно признается: «Я любил убивать. Я убивал, потому что так было нужно, но главное было не в этом. Главное, что, убивая, я испытывал удовольствие».

«Я был убийца, и в эту темную ночь мной владело одно лишь желание – убивать еще! Убивать!»

В один из решающих моментов, после того как сыщик и его секретарша убивают по человеку, между ними происходит следующий разговор:

– Что ты при этом испытываешь, Майк?

– Счастье.

– Я тоже. Наверное, нужно было бы стыдиться, чувствовать себя виноватой, а я довольна. Довольна, что я это сделала.

– Нечего стыдиться, когда убиваешь плохого человека. А раз жизнь такова, как она есть, нужно испытывать удовольствие от этой работы.

В ответ секретарша искренне рассмеялась, что заставило героя с радостью заметить: «Я хотел бы иметь женщину, способную убить человека так же просто, как сказать "Здравствуйте"».

Процитировать все подобные пассажи означало бы переписать несколько десятков страниц романа, ничего нового не добавив к уяснению «маленькой философии» садиста:

«Убивать, учиться убивать как можно лучше, убивать еще и еще, учиться любить убийство!.. Удовольствие погони, заранее испытываемое наслаждение от грубой, но стремительной схватки, заканчивающейся выстрелом или смертоносным сверканьем ножа, вспарывающего человеческую плоть. Опьянение смертью».

Но вернемся к нашему вопросу: кто эти люди, уничтожая которых Хэммер следует своему призванию убийцы? Необходимо отметить, что герой не слишком взыскательно выбирает свои жертвы, он великодушно прощает им различия в поле, возрасте, профессии и вполне либерально и демократично распределяет между ними свои пули. И все же основной противник Хэммера, или, точнее, Микки Спиллейна, – коммунисты. Грубости, которыми Хэммер осыпает своих противников, могут составить целый словарь непристойностей и ругательств. «Бездельники», «трусы», «негодяи», «тупицы», «гады», «кретины» – это лишь немногие из наиболее часто употребляемых им эпитетов, однако и они свидетельствуют, что здесь мы имеем дело не с обычной неприязнью буржуа, а ненавистью, доходящей до умопомрачения.

Патологический антикоммунизм – вот пафос, вдохновляющий все псевдолитературное творчество Спиллейна. Ведь здесь речь идет вовсе не о серии фантасмагорий, предназначенных для убивания времени, и не о каком-то стихийном отражении в литературе фантастических видений писаки-садиста. Речь идет о чисто политической пропаганде, о идеологической проповеди мракобесия, в качестве приманки использующей детективные сюжеты и ситуации. А попавшись однажды, легковерные подвергаются дальнейшей весьма энергичной и грубой политической обработке. Вот, например, какую «страшную» картину рисует с этой целью Спиллейн:

Коммунисты, никем не сдерживаемые, хозяйничают в Соединенных Штатах. Агенты советской разведки бесцеремонно разъезжают по всей стране, добывая даже самые секретные сведения. Власть в силу своей бездеятельности, мягкотелости или коррупции не в силах справиться с хаосом. Легальные методы, демократические процедуры, правосудие – все это лишь играет на руку «красным преступникам». Над страной нависла смертельная опасность. В чем спасение? Спасение в добрых старых методах, завещанных нам дедами-пионерами. Нечего церемониться, искать законных оснований, рассчитывать на полицию. Стреляй в врага повсюду, где ты его встретишь, уничтожай «негодяев», с пистолетом в руках сражайся за безопасность и чистоту своей родины.