Текст книги "Впечатляюще неистовый (ЛП)"

Автор книги: Беттина Белитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Наверное, всё длилось только немного дольше, когда был невидимым. Медленная смерть. Мои глаза под закрытыми веками закатились наверх, потому что ветки надо мной, на знойном ветру, сдвинулись в сторону и пропустили солнце. Я его ненавидела. Я хотела зиму, ледяную зиму, с бурей, снегом и градом ... поливным дождём ...

Морозом ... пусть будет даже воспаление среднего уха с двух сторон ... Я допустила то, что тень от деревьев перекачивала с моего лица вправо, и я снова лежала на открытом солнце, потому что у меня не было сил, следовать за тенью. Мне нужно было собирать силы на тот момент, когда Сердан прибудет сюда. Если прибудет. И если прибудет вовремя.

Если он найдёт меня мёртвой, то всё равно будет уже поздно. Для Хозяина времени всё это было очень кстати, подумала я с горечью. Я уже лежала рядом с рекой. Ему нужно только лишь ещё отправить меня ... Или он уже всё это время было поблизости? Может, Херувимы были правы, когда восприняли деформированную, слабую чистоту как сигнал смерти?

Может быть, я тоже что-нибудь замечу, если напрягусь? Тогда, в папином подвале бушевал и ревел огонь, я только учуяла запах Хозяина времени – речной воды, почти как и сейчас. Спасающая, освобождающая вода. Но можно ли было Хозяина времени также и услышать?

Да, я что-то слышала – вначале так тихо, что сначала подумала о следующем жадном комаре, но потом постепенно высота тона изменилась, и звук стал громче, навязчивее, утихал, становился снова пронзительнее ... Он делал повороты. Это не были ни комбайн, ни грузовая машина, ни трактор. А также это не был Хозяин времени. Это был мопед! Сердан!

Теперь я должна была заставить себя встать, чтобы он мог меня увидеть и не проехал мимо. Стеная, я перекатилась на колени и схватилась за ветку, свисающую надо мной, чтобы подтянуться вверх. Только при третьей попытке мне это удалось. Моими искусанными руками я держалась за стройное дерево, потому что с помощью собственной силы, я не могла оставаться стоять на моих дрожащих ногах. Мои ноги я уже давно перестала чувствовать.

Тем не менее, мне удалось коротко вытянуть правую руку вверх и помахать.

– Сердан! – крикнула я, но из моего горла вырвался только сухой хрип. Да, это был мопед, мопед с длинной, тёмной фигурой за рулём. Но на ней не было шлема.

Сердан всегда одевал шлем. В сущности. Ему что, стало слишком жарко? Или в конце этот водитель мопеда был чужаком, который любил нападать на умирающих от жажды, четырнадцати летних девушек?

Я заморгала, вглядываясь в яркий солнечный свет. Всё расплылось, голубой, зелёный, белый завертелись полосами вокруг себя, а потом снова распутались. Мопед стал чёрной, нечёткой точкой, который повернул на не асфальтированную дорогу к реке и приблизился ко мне. Тарахтение мотора заставило полосы перед моим взглядом распасться на тысячи маленьких обрывков краски.

Это причинило мне боль. Всё же я продолжала смотреть на чёрную точку, которая теперь остановилась несколько метров предо мной. Тарахтение замолкло, а точка поделилась пополам. Одна половина больше не двигалась, другая вытянулась в длину и нерешительно двинулась в мою сторону.

Был ли это Сердан? Я крепко зажмурила глаза и снова открыла их. Полосы стали бледнее, а точка превратилась в человека. Да, это был человек – худой, высокий парень с неуклюжей, но спортивной походкой и белыми кроссовками к его чёрным джинсам. Белые кроссовки Сердана...

Это должен быть Сердан. Только Сердан носил такую обувь. Но мог ли он вообще видеть меня? Или только искал? Почему он не подъехал прямо ко мне к берегу, а остановился заранее? Охваченная внезапным страхом, что увижу по его взгляду, что он собственно не мог меня видеть, я снова закрыла глаза. Моя щека прислонилась к дереву. Я почувствовала, как шершавая кора поцарапала кожу.

– Люси? Эй, Люси ... Вот дерьмо, что с тобой такое случилось ...? – Прежде чем мои колени подкосились, и я упала на пол, я бросилась вперёд и обняла Сердана за шею.

– О Боже, ты меня видишь ... Ты действительно можешь меня видеть ... – Никто не сможет понять, что я сказала. Мой язык не хотел говорить. Я начала громко всхлипывать, но слёзы не потекли.

Я была слишком высохшей для слёз. Вместо этого лопнули мои губы, и я почувствовала вкус крови. Сердан оставался стоять тихо, в то время как я прижимала лицо к его вспотевшему плечу и продолжала реветь. Его шея горела. Должно быть, и я была горячей. Мне было всё равно, что я цеплялась за него, как маленькая обезьянка. Он мог меня видеть! Наконец-то люди могли снова меня видеть. Я вернулась. Здесь был кто-то, кому я могла заглянуть в глаза, и не потеряться при этом.

Со стоном я подняла мой покрытый пылью нос вверх. Сердан взял меня за плечи и нежно отодвинул от себя, чтобы разглядеть. Я плача рассмеялась, потому что это было так прекрасно, что на тебя кто-то смотрит. Чары вуду развеялись. Люси вернулась!, подумала я с триумфом.

Снова от моих потрескавшихся губ отделилась кровь и потекла тёплая вниз по подбородку.

– Чёрт ..., – заругался Сердан, отпустил меня и снял со спины рюкзак. Его футболка прилипла к позвоночнику. Быстро он перекопал содержимое, пока не нашёл, что искал, и вытащил маленькую бутылку Кока-колы. Он открыл её и приложил мне ко рту.

– Нет, ничего сладкого, я хочу воду, – стала сопротивляться я и отвернулась.

– Пей, Люси, не то я серьёзно рассержусь! – набросился на меня Сердан. – А я и так уже сердит, можешь мне поверить. Правда. Блин, я хотел сегодня посмотреть футбол, играет мой любимый футболист, Озил, Люси, ты ведь это знаешь ...

Сердан похлопал меня между лопаток, потому что я пила слишком быстро и половина снова выливалась на траву. Как Леандер при своём первом стакане молока. Опять я рассмеялась, но Сердан снова приставил мне бутылку ко рту. Он в этот момент не понимал шуток. Да, я знала, что он был поклонником Озила. Но в настоящее время мне это было до барабана.

– А что делаю я? Убегаю из дома, чтобы поехать во Францию из-за Джонни Деппа. Джонни Деппа! Нет, правда!

Я забрала у него бутылку с колой и прижала к моей горячей щеке, в надежде, что она сможет охладить меня. Сердан откопал салфетку из своих джинсов. Осторожно он вытер кровь с моего подбородка и губ, но в его сверкающих глазах я видела, что он действительно был зол.

– Блин, Катц, я думал, что ты другая ... А теперь этот цирк из-за Джонни Деппа. Могу ли я выяснить, где он находиться ... нет, правда ...

– Если ты ещё раз скажешь «нет, правда», я тебя побью! – прошипела я предупреждая. Я была слишком разбита, чтобы бить его, и поэтому мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он только что пытался сказать мне. Он считал это затею с Джонни Деппом типичным увеличением девчонки. Он даже не подумал, что-то выяснять.

– Ты что, не разведал, где он? Ты не знаешь, где торчит Джонни Депп? О нет, тогда всё потерянно ... всё напрасно ...

Теперь я всё-таки опять заревела. Сердан перестал ругаться и оторвал взгляд от моего кровоточащего рта, чтобы посмотреть внимательно в глаза. Я отвернулась от него.

Наверное, он думал, что я сошла с ума. Как правило, я почти никогда не ревела и собственно также не интересовалась кинозвёздами. Но в эти секунды я вела себя почти также, как мама в её лучшие моменты.

– Значит, тогда это было всё-таки твоё сочинение, – пришёл к выводу Сердан после длительной паузы. – Это сочинение о Джонни Деппе и его ... э ... телесной растительности. Ты действительно находишь волосы на груди так дерьмово?

– Сочинение не моё! – воскликнула я рассерженно. – Мне всё равно, сколько волос на каком месте у Джонни Деппа, но мне нужно к нему, это важно!

– Да конечно, – сказал Сердан сухо. – Вы девчонки все не совсем нормальные. Ну, по крайней мере ты восторгаешься хорошим актёром, а не этой тряпкой ... который играет вампира ... Имя забыл ...

– Нет. – Я плача замотала головой. – Это не так. Ты этого не поймёшь.

– Да, моя сестра тоже всегда так говорить. – Сердан изменил голос. – Ты этого не понимаешь! Ты этого просто не понимаешь, Сердан!

– Дерьмо, – пробормотала я и легла как раньше, вытянувшись на земле. – Я не могу объяснить тебе это лучше, правда, не могу ...

Сердан какое-то время молчал и постоянно при этом смотрел на меня. Это было странно, лежать так беззащитно на земле и позволять кому-то смотреть на себя. Кому-то, кого я уже один раз поцеловала ... Постепенно насмешка и гнев исчезали с черт лица Сердана. Теперь он смотрел только серьёзно и растерянно. Я хотела отвернуться, но он встал на колени рядом со мной, взял меня за подбородок и крепко его удерживал.

– Ты рехнулась, Люси, – сказал он в конце концов тихо. – Ты совершенно рехнулась. Ты могла бы отдать тут концы. Кроме того, твои родители звонили нам, прежде чем я сбежал. Они тебя ищут.

– Я знаю, – ответила я также тихо. – А также я знаю, что ты думаешь, что я сумасшедшая. Но пожалуйста, пожалуйста помоги мне. Ты мне сейчас нужен.

– Нее, Катц. Что тебе нужно, так это чего-нибудь поесть и Autan (защитное средство против комаров и клещей) и какой-нибудь крем против солнечного ожога. А потом тебе нужно позвонить своим родителям.

– Не могу. Моя батарейка села, и мой кредит закончился. – Сердан без слов залез в карман своих брюк и протянул мене свой мобильный. Я упрямо покачала головой, не прикоснувшись к нему.

– Нет. Так не пойдёт. Если они будут знать, где я, то я не смогу поехать к Джонни ...

– Ладно, кончай с этим дерьмом. Мы поедим в супермаркет. Ты совсем помешалась! – Сердан поднял меня, оттащил к мопеду и начал копошиться с двумя кабелями, которые торчали из замка зажигания.

– Что ты там делаешь? – спросила я глупо.

– Закорачиваю стартер, что же ещё? Или ты думаешь, что я успел бы доехать за пять часов на моём медленном корыте до Вогезов? Нее, Катц, я ехал автостопом, и когда никто больше не захотел брать с собой турецкую свинью, я украл с одного двора мопед. – Затарахтев, мотор завёлся. Значит, вот почему на нём не было шлема, это был вовсе не его мопед. Сердан забрался на сиденье и резко показал мне сесть за ним. Подпрыгивая, мы прогрохотали по тропинке, пока не оказались на дороге. Там Сердан снял свою бейсбольную кепку и натянул мне её на голову.

Я не смела облокотиться на него. Я только продела большие пальцы через петли его пояса и понадеялась, что не смотря на тепловой удар, солнечный удар и почти смерть от жажды, у меня было ещё достаточно хорошее чувство равновесия, чтобы не упасть. Только через три деревни мы нашли небольшой продуктовый магазинчик, который ещё был открыт. Через витрину я видела сидящего за кассой, толстого мужчину, который уставился во включенный телевизор. Наверное, футбол.

– Ты подождёшь здесь снаружи, хорошо? – решил Сердан, после того, как припарковал мопед на краю дороги и мы слезли с него.

– Но там внутри наверное прохладно ...

Сердан только пожал плечами и отмахнулся. Ах ты, Боже мой, какой же он был раздражительный. Шатаясь, я последовала за ним. Не сказав друг другу ни одного слова, мы взяли металлическую корзину для покупок и положили в неё две бутылки воды, средство для защиты от насекомых, пакет сухих круассанов и упаковку жевательных резинок. Сердан сделал ещё вылазку к холодильным камерам и выловил для себя пачку творога с полки.

– Творог? – спросила я гадая. Но он не ответил. Молча, я шла за ним в сторону кассы и внезапно врезалась в его вытянутую руку.

– Уходи! – прошипел он. Исчезни! Немедленно!

– Но ...

– Делай, что я тебе говорю! Иди на улицу да побыстрей! Тебя показывают по телевизору!

Теперь и я увидела это. Моё лицо красовалось на экране – да, это была фотография из моего школьного билета; наверное, потому, что иначе существовали только фотографии меня, на которых я придуривалась. И на этой фотографии я улыбалась в камеру, волосы привычно хаотичны, рот немного вкривь, нос полный веснушек. Но меня было можно узнать. Опознать. Они меня искали! Используя телевизор! Ещё мужчина смотрел на экран, но если он сейчас обнаружит меня, то всё потерянно.

Я бросилась плашмя на пол и поползла за угол, прежде чем он заметит, что именно эта разыскиваемая девочка хотела как раз купить у него круассаны и творог. Но что, если они искали уже и Сердана тоже? Если полицейский дал им подсказку из-за «бяшмака»? И моей amour? Наверное, это займёт лишь пару часов, пока родители Сердана заметят, что он удрал, и тогда они будут искать нас обоих ... не только нас, а также украденный мопед.

Не производя ни звука, я заскользила по прохладному, пыльному полу к входной двери. В тени одной из полок я, со стучащим сердцем ждала, пока не услышала голос Сердана возле кассы. Французский Сердана был как и мой катастрофой, но видимо мужчина понимал немецкий.

Я расслышала слова «футбол» и «Озил», воспользовалась моим шансом и выскочила на улицу, где сразу же перепрыгнула через цветочное корыто и спряталась за ним. Серая кошка выглянула из-за края корыта и уставилась на меня с любопытством, но это было всё, что она делала: смотрела и мурлыкала. Теперь я снова кое-что отдала бы за то, чтобы стать невидимой. По крайней мере, у меня на голове была кепка Сердана. В противном случае мои рыжие волосы давно бы меня выдали.

По прошествии, казалось, бесконечных минут, возле меня появилась тень Сердана. В безмолвном соглашении мы забрались на мопед и умчались. Сердан ехал зигзагами, от деревни к деревне, пока деревушки не стали всё меньше и меньше и мы по неасфальтированной дороге не приблизились к одинокому амбару. Ещё в движении, Сердан выключил мотор, и мопед ехал, пока не остановилась. Когда мы оказались за амбаром, мы какое-то время ждали, прислушивались и подозрительно оглядывались. Но никто не последовал за нами. Мы вздохнули с облегчением.

Сердан спрятал мопед между двумя тюками соломы и взобрался на сеновал. Я не имела ничего против того, чтобы он там наверху сначала спокойно перебесился. И хотела остаться ещё какое-то время здесь внизу. Просто посидеть и охладиться.

Наступил вечер. Солнце уже село, но на востоке небо светилось ещё красноватым светом. Рядом со мной в солому упала пластиковая бутылка с водой, щедрый подарок турка с сеновала. Благодарно я взяла её, но едва могла открыть. Мои руки опухли от множества комариных укусов и горели огнём.

Значит, Сердан был тут. Он приехал, хотя считал, что я только придуривалась, как и любая другая девушка тоже. Он был здесь. Но даже не попытался выяснить, где именно находился Джонни. Мы натворили много глупостей и всё было насмарку. Я даже не могла объяснить Сердану, почему должна была найти Джонни. Но по крайней меря я ещё была жива.

Глава 14

.

Творог и турецкие шутки

Когда стемнело и мой пустой желудок начал болеть и бурчать, я пересилила себя и залезла к Сердану на сеновал. Он прислонился к большому круглому тюку, заткнува уши наушниками своего мобильного, и жевал круассан. Я тоже взяла себя один. Моя тошнота утихла, и поэтому каждый кусочек влиял благотворно, хотя я больше не могла смотреть на эти вещи.

Спустя несколько минут Сердан вытащил наушники из ушей. Снова он настойчиво посмотрел на меня. Я перестала жевать и ответила на его взгляд. Я что выглядела так ужасно? Или ...?

– Чего ты так смотришь? У меня что, кожа отсвечивает зеленоватым светом? – вырвалось у меня. Может быть, я всё-таки выглядела не совсем нормально, как казалось мне. Я больше не могла проверить свою внешность, с того времени как стала невидимой, а потом снова видимой.

Сердан поднял брови вверх.

– Я бы сказал скорее красным. Зелёной вокруг носа ты была, когда я тебя нашёл. Теперь же ты выглядишь как варёный рак.

Я почувствовала себя немного неловко. Да, у меня был солнечный ожог, очень скверный солнечный ожог. Мою кожу тянуло при каждом движении, и укусы комаров тоже, наверное, не украшали. Но мне ведь не нужно было выигрывать конкурс красоты.

Нет, это было кое-что другое, что доставляло мне чувство неловкости, за которым последовало стремление убежать. Я ещё никогда не была с Серданом наедине, во всяком случае, не так долго, как сейчас.

Мы проведём вместе ночь, в сельской местности на сеновале, далеко от следующей деревни и таким образом далеко от других людей. Пару недель назад он признавался мне в том, что хотел бы поцеловать меня.

Не он это начал, когда это случилось в последний вечер, а я собственно хотела поцеловать Сеппо ... или Леандера? Но может быть, Сердан думал, что для меня не имело значения, в кого я была влюблена, а в кого нет. По правде говоря, в тот вечер для меня действительно это не имело никакого значения – но только потому, что я больше не знала, и не знала этого даже сегодня ... Тем не менее, это не значило, что со мной можно делать всё что хочешь.

Сердан указал на верхнюю часть моего тела. Я сглотнула, когда заметила его взгляд. Он смотрел на мою кожу, на мои голые руки и плечи, на мой вырез ...

– У тебя что-то надето под ней? – спросил он объективно. У меня круассан выпал из рук.

– Что?

– Я спрашиваю, надето ли на тебе ещё что-то под майкой? – повторил он слегка раздражённо.

– Нет. – Внезапно моё горло снова пересохло, хотя я недавно выпила почти всю бутылку воды.

– Тогда тебе нужно спустить лямки с плеч, – ответил Сердан и придвинулся немного поближе. – Ну давай, Катц ...

– Не прикасайся ко мне! – прошипела я и откинула его руку в сторону. – Сердан, я предупреждаю тебя, я буду кричать так громко, пока меня кто-нибудь не услышит ...

– Скажи, ты что, потеряла рассудок? – Сердан встал и скрестил руки на груди. Снова его глаза вспыхнули. Но если здесь кому-то и разрешено было сердиться, то это точно мне. Сердан смотрел на это по-другому. – Ты истеричка! – набросился он на меня. – Ладно, хорошо, подожди, пока волдыри лопнут, и солома прилипнет к ним, это точно будет приятно ...

– Э? – Я опустила мои поднятые вверх руки. Внезапно я почувствовала себя довольно глупо. И совершенно ничего не понимала.

– Вот! – Сердан залез в свой рюкзак и вытащил творог. – Хорошо помогает против солнечного ожога. Попробуй, сможешь ли достать своими руками до спины. Ты ведь подвижная, не так ли?

– У тебя дерьмовое настроение, знаешь ли? – ответила я, правда немного сдержаннее, чем прежде.

– Да, оно у меня дерьмовое! И ещё как! Собственно, я хотел сегодня посмотреть футбол, что совершенно нормально. Потом ты звонишь мне, потеряв голову и только несколько часов спустя, я выполняю почти все турецкие клише, какие только существуют. Я сбежал, похитил девушку, украл, а ещё и воняю.

– Ты не воняешь, – ответила я вежливо. Сердан посмотрел на меня с угрозой. – Ну, во всяком случае, не так скверно. Немножко. Неудивительно, в такую жару. Я тоже, наверное, пахну не особо хорошо.

– Прежде всего, ты выглядишь погано.

– Спасибо, – сказала я холодно. – И чувствую себя также.

Сердан сжал губы. Он что, пытался подавить усмешку? Ах, если бы я только могла лучше видеть его насквозь, подумала я уныло. С Леандером я всегда знала, что с ним происходит – если только у него как раз не был один из его серьёзных моментов. Тогда и Леандер становился одной лишь загадкой.

– Мой отец убьёт меня, – продолжил Сердан после небольшой паузы. – Он убивает взглядами, знаешь? Он ничего не говорит и не ругается, он только смотрит на меня, а потом ... ах ... – Сердан возился с упаковкой творога.

– Он всегда вбивал в меня, не давать людям никакого шанса для предрассудков. Я не должен говорить, как турок, должен всегда быть честным, писать контрольные на хорошие оценки, не изрекать никаких женоненавистных выражений, одеваться должным образом и прежде всего не делать ничего незаконного ... а теперь ... – Он замолчал и покачал головой. – Он уже был так разочарован из-за паркура. Не потому, что я занимаюсь им, это он каким-то образом понял. А потому, что я ничего ему не рассказал и втянул в это девочку.

– Ты меня не втягивал, – возразила я. – Я начала заниматься им из-за Сеппо. Я наблюдала за ним и захотела тоже уметь так делать.

– Да, но мой отец говорит, что мне нельзя было этого допускать.

– Хорошо, а разве это не женоненавистно? Почему девочкам нельзя заниматься паркуром? – спросила я воинственно.

Сердан почти незаметно пожал плечами.

– Так ведь всегда. Если что-то случается с девочкой, и там были ребята, говорят, что они должны были защитить её. Он просто хочет, чтобы я стал порядочным парнем. Чтобы не одна турецкая шутка не относилась ко мне. Блин, он не имеет понятия, как это сложно. Есть так много турецких шуток. И знаешь, что самое смешное? Я не турок. У меня немецкое гражданство. – Сердан прокашлялся – его сигнал для начала речи, а также для её заключения. Он переходил на молчание.

Я доела мой круассан и попыталась тоже облокотиться на один из тюков сена, но концы стеблей кололи открытые места между моими лопатками. Я отпрянула и прикусила губы, чтобы не застонать. Сердан не отреагировал. Он всё ещё смотрел мрачно пред собой. Я смущённо склонила голову.

Я сама только что навлекла на него клише, которое он не назвал. А именно, что турки приставали к любой девушке, которая при счёте три не сидела уже на дереве. Или ещё хуже. Мама тоже иногда изрекала такие высказывания.

Что она сказала на днях? Что Сердан происходит из другой культуры и только поэтому развит не по годам? И брал себе всё, что только хотел? Именно это и застряло у меня в голове. Иначе я не отреагировала бы так глупо.

– Я считаю тебя порядочным парнем, – промямлила я, не смотря на Сердана. Снова никакой реакции. Это действительно станет приятным вечером. Теперь я наконец снова стала видимой и слышимой и больше не одна, но единственный человек поблизости игнорирует меня.

– Эй, я знаю один хороший, – попыталась я дальше. – Он смешной. Итак ...

Урок немецкого в школе. Учитель говорит Утцгуру: «Утцгур, построй повествовательное предложение». «У моего отца есть очень классная лавка-шаурма». «Прекрасно, Утцгур. А теперь построй вопросительное предложение». «Знаешь что, у моего отца есть очень классная лавка-шаурма?»

Левый уголок рта Сердана дрогнул. Но он всё ещё ничего не говорил.

– Ладно, у меня есть ещё другой...

– Нее, Катц, пожалуйста, не надо. Ты не умеешь рассказывать анекдоты. Всё нормально. – Теперь он снова посмотрел на меня, и я ухмыльнулась, потому что больше не было сомнений, что он собственно тоже хотел улыбаться.

В тоже время я покраснела, хотя при моём цвете лица это скорее всего было невозможно. Я щёлкнула пальцем по творогу в его руках.

– Значит, он хорошо помогает против солнечного ожога, да? – Сердан кивнул.

– Я знаю это от моей бабушки. Это был её секретный рецепт, когда моя сестра в нашем отпуске на море перестаралась. – Он скривил уголки губ и выставил плечи вперёд, в позе хвастуна. – Знаешь что, турки между прочим тоже могут заработать сильный солнечный ожог? – О, он действительно сегодня был в экстазе, перечисляя клише.

– Если выходят со своей свалки, – добавила я так же едко и приподняла лямки моей майки. – Ай ... – И тут же снова отпустила их. Они прилипли к израненной коже.

– Оставь, я сделаю это. Ложись на живот. – Я наклонялась всё дальше вперёд, пока не легла, распластавшись, как камбала, на соломе, слишком уставшая, чтобы ещё бояться или протестовать. Я больше не хотела вставать до того, как наступить завтрашнее утро.

Сердан осторожно оторвал ребристую ткань моей майки от плеч и намазал сгоревшие места толстым слоем творога. Быстро я облизала слёзы, которые бежали от боли и облегчения из моих закрытых глаз и собирались в уголках губ.

Но Сердан должно быть видел, что моё лицо было мокрым, когда поворачивал мою голову в сторону и залечивал так же мои щёки, нос и лоб. Творог приятно охлаждал и отрадное расслабление позволило мне глубоко вздохнуть.

Сердан растянулся рядом со мной на соломе и смотрел через щели в крыше наверх в ночное небо. Далеко наверху над нами пролетал самолёт. Я слышала, как он гудит.

Так как я из-за творога не могла лежать на спине, я повернула голову на бок, сдула соломинку с носа и посмотрела на Сердана. Вокруг его рта образовалась тёмная тень. Такой сильный рост бороды у Леандера наверное никогда не будет.

Но и ему когда-нибудь придётся начать бриться. При условии конечно, что ему будет позволено оставить себе своё тело. Потому что если у Чёрной бригады без проблем получилось сделать невидимым человека – что тогда они могли сделать с охранником? Ни смотря на жару, я вздрогнула.

– Ле План-де-ла-Тур, – произнёс Сердан неожиданно на фоне стрекотания сверчков.

– Что? – переспросила я сбитая с толку и убрала с его щеки паука. Это движение было совершенно естественным, как будто я никогда ничего другого не делала в своей жизни, как удалять с головы Сердана насекомых. Смущённо я забрала руку назад. – Что ты только что сказал?

– Ле План-де-ла-Тур. Это то место, где Джонни Депп якобы имеет старое виноградное имение. Стоит в Википедии.

Недоверчиво я уставилась на него.

– Ты всё-таки посмотрел? Ты знаешь, где он?

– Люси, теперь не восторгайся так. Он ведь кинозвезда. Его нельзя найти просто так. Если он во Франции, тогда чаще всего в своём имении в Ле План-де-ла-Тур. Но деревня находится внизу на юге, рядом с Лазурным Берегом ...

– Ну и что? У нас ещё есть немного времени, этого должно как раз хватить, до воскресенья мне нужно попасть туда и ...

– Эй, Катц, проснись. Что вообще всё это значит? Он ведь по меньшей мере в три раза старше нас.

– Да, но у него есть дети и ... – Я сама себя прервала. А у этих детей были ангелы-хранители. Если я была права с моим предположением.

Сердан сильно тёр себе подбородок.

– Что тебе от него нужно? Люси, такого ведь не может быть, что теперь ты тоже стала такой же, как другие девчонки, у которых нет ничего в голове, как только встретиться с какой-нибудь звездой, не так ли? Я не понимаю тебя. Почему ты хочешь к нему?

– Я не могу тебе этого сказать. Просто не могу! Мне нужно к нему, чтобы кое-кому помочь, и может быть нам это удастся, потому что Леандер сказал, что Джонни милый ... Вот дерьмо ... – Я закрыла рот рукой, но было уже поздно.

– Леандер? Кто такой Леандер? – Сердан оторвал свой взгляд от брёвен на потолке и посмотрел на меня с подозрением. – Это твой тайный дружок?

– У меня нет тайного дружка, – соврала я. – Не имеет значения, кто такой Леандер. Он не важен. Пожалуйста Сердан, больше не спрашивай. Я не поклонница Джонни Деппа, а так же не одна из этих фанаток ... Всё совсем по-другому ...

– Моя сестра тоже всегда так утверждает. Я ей не верю. Не одна девчонка не считает себя фанаткой, но большинство из них являются ими.

– Я ей не являюсь, – настаивала я. – Я только хочу к нему. – Сердан беззвучно рассмеялся и снова провёл по подбородку.

– И где здесь разница? Ах, всё равно. Тогда ни слова ни Сеппо, ни Билли. Ни слова о том, что я из-за такого дерьма сбежал из дома. Поклянись.

Я не стала клясться. Мне не нужно было ничего обещать Сердану. Я добровольно не скажу об этом ни единого слова. Да я и не могла. Мои родители никогда не должны узнать об этом, а после его предательства с паркуром, я больше не доверяла Сеппо. Правдивую историю я всё равно не могла рассказать никому.

– Если всё это такое дерьмо, как ты утверждаешь, почему ты тогда вообще приехал сюда? – спросила я тихо.

Сердан молчал так долго, что я подумала, он уже заснул, потому что его веки были опущены вниз, и он больше не двигался.

– Потому что ..., – начал он и зевнул, так что его челюсть захрустела. – Потому что я понял, что нужен тебе. Всё очень просто.

К счастью, подумала я. К счастью, что ты это понял. Теперь и я начала зевать. Я набросала немного соломы на ноги и спину, потому что постепенно становилось прохладно. Лунный свет проникал через трещины и щели на крыше и ложился полосами на лицо Сердана. Леандер бы теперь наверное светился голубоватым светом. Где-то закричала сова, жутковато-красивый звук.

– Дай мне свою руку, Катц, – прорвался глубокий голос Сердана сквозь стрекотание сверчков.

– Зачем?

– Чтобы ты не наделала ещё каких-нибудь новых глупостей, – сказал он устало и при следующем крике совы уже уснул. Когда несколько часов спустя я тоже наконец уснула, он всё ещё держал меня за руку.

Глава 15

.

Спорт на воде

Значит вот это как, когда провёл ночь с человеческим парнем, подумала я, когда проснулась от первых, щекочущих меня лучей солнца. Не нужно бояться того, что стал невидимым, а так же того, что другой охранник разоблачит тебя и выполнит какое-то дурацкое заклинание вуду.

С другой стороны мама никогда не сможет увидеть нас, если Леанедер и я разделим вместе кровать. Неоспоримое преимущество. Потому что это уже, в целом, случилось четыре раза, если я правильно посчитала. Так что мама так же не могла выйти из себя и устроить драму, как она сделала бы это на сто процентов, если бы могла видеть.

Но мои родители были далеко, а у Сердана уже в течение некоторого времени не было охранника. Мы были совершенно одни. Я оставалась лениво лежать на соломе, открыв глаза лишь после нескольких спокойных, расслабляющих вздохов. Сердана больше не было рядом со мной. Он стоял, оперевшись на балку на краю сеновала, и смотрел на улицу, разглядывая местность, рука поверх глаз, чтобы защититься от солнца – почти как капитан на борту корабля. Теперь он заметил, что я проснулась, и повернулся в мою сторону.

– Доброе утро, – сказала я и села. Сердан подошёл ко мне, не отвечая на приветствие, и бросил мне на колени свой мобильный.

– Позвони своим родителям.

– Ты не можешь дать мне сначала проснуться? – Упрямо я смела мобильный с моих покрытых соломой коленей.

– Ты ведь проснулась. Позвони своим родителям, Катц, я серьёзно ...

– Не могу! – рассердилась я.

– Послушай, у меня было почти тридцать пропущенных звонков, от моих родителей, а у меня нет желания всю эту дрянь разгребать в одиночку, так что скажи своим, что ты ещё жива. Тогда они расскажут это моим и ...

– Я не могу этого сделать! Ты что, больше не понимаешь немецкого, или как? Я не знаю наизусть номер маминого мобильного. А мой мобильный я больше не могу включить. Батарейка села. – Это не было выдумкой, а даже правдой, хотя я находила идею Сердана совершенно дурацкой.

Я всё ещё хотела к Джонни Деппу на юг, здесь ничего не изменилось, и в крайнем случае сделаю это одна. Получиться ли у меня это? Я покосилась на наши скудные запасы. Бутылки с водой были почти пустыми, и у нас осталась только половинка круассана и две жевательные резинки. Далеко с этим я не уйду. А впереди меня в конце концов, лежал долгий путь.

Сердан заметил мой взгляд и схватил свой мобильный.

– Хорошо, тогда я позвоню моим родителям и скажу им ...

Прежде чем он мог договорить, я бросилась на него и попыталась, царапаясь и кусаясь, завладеть мобильным телефоном. Но Сердан держал его крепко, не двигаясь и не защищаясь.