Текст книги "Меч эльфов"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

Добрый вечер

Шарль пребывал в наилучшем расположении духа. Все наладилось. Всего лишь через четыре недели он предстанет перед гептархами в Анискансе. И растопчет в пыль Новое рыцарство. Сегодня днем посланник принес важнейшую депешу. Теперь он уверен: четыре гептарха поддержат его. Новое рыцарство потеряет командование войсками Церкви. А их гроссмейстер вылетит из круга гептархов. Вместо него придет гроссмейстер из ордена Древа праха. И будет еще один гептарх, который кое-чем ему обязан…

От удовольствия Шарль принялся напевать незатейливую застольную песенку. Вскоре он покинет Друсну навеки – эту влажную, холодную страну, полную необратимых язычников. Целый год не было настоящих битв, только бесконечные стычки с людьми-тенями. Он был рад возможности наконец-то уехать отсюда.

Дождь барабанил по закрытым ставням. С тех пор как пришло то письмо, Родерик настоял на том, чтобы он находился только в тех комнатах, где закрыты ставни. Шарль перевел взгляд на двери. Там, снаружи, в коридоре, его караулит стражник. К предупреждению он отнесся всерьез, постоянно боясь, что его подстрелят люди-тени или эльфы. Но что может случиться здесь, наверху? Он находится в самой высокой башне Вилусса. В камине горит огонь. На столе стоит хорошее вино и миска с виноградом из Фаргона, доставленным сюда в ящике со снегом, чтобы не испортился в дороге.

Замечательный будет вечер. Он пригласил юную послушницу, постоянно попадавшуюся ему на глаза в последнее время. Даже бесформенная синяя ряса не могла скрыть ее стройную мальчишескую фигуру. Ему нравились молодые женщины с маленькой грудью. Она – просто подарок Тьюреда, чтобы отпраздновать победу. Богу нравится, когда избранные дети его возлежат рядом. А Тьюред его любит. У него три сына и пять дочерей, все от послушниц. Можно было бы основать новую церковную династию. Такое бывает. Большинство гептархов опираются на свиту, состоящую из родственников. Кровь не водица. Так было всегда.

Шарль подумал о своем будущем. С кем можно заключить союз? На чем основывать свою власть? Столько еще нужно сделать… Но сегодня он просто отпразднует победу.

Где же эта послушница? Он обошел стол и подошел к окну. В ставни стучался ветер. Снаружи, должно быть, льет, как из ведра. Здесь, на самом верху башни, его не достанет никакая стрела. А в такую непогоду уж точно! Даже эльф прицелиться не сумеет.

Неприятно сидеть все время взаперти. Он решительно отодвинул деревянный засов и открыл ставни. Молния разрезала небо и на миг залила город и крепость ярким светом. Вилусс большей частью был укреплен на старый манер высокими городскими стенами и мощными башнями. Было очень мало больших земляных укреплений в форме звезды, которые должны защищать от пуль. Шарль не любил эти новомодные укрепления. Город казался ему прекрасным, когда был окружен крепкими стенами и украшенными флагами башнями. Так, как Анисканс. Он вспомнил прекрасный внутренний город, город гептархов! Еще немного, и у него будет там резиденция. Тогда он заберет своих детей. У него появится больше времени, и он позаботится о том, чтобы их воспитывали в его духе.

Снова удар молнии вспорол ночь. Он увидел стражников, спешивших по залитому водой двору со штормовым фонарем. Один из мужчин быстро взглянул наверх и помахал ему рукой. Он ответил на приветствие.

Дождь с такой силой колотил по карнизу, что капли брызгали во все стороны, заливая его рясу. По стенам башни пророкотал гром. Тьма поглотила двор и солдат. От внезапного сквозняка Шарль поежился. Должно быть, кто-то открыл двери в комнату. Итак, она пришла. Он даже имени ее не знает…

В последний раз эрцрегент взглянул на двор. В темноте почти ничего не было видно. Тяжелый дождь придал ночи серебристое сияние. Здесь нет лучников. Сегодня день триумфа! Родерик чересчур переживает.

Шарль закрыл ставни и обернулся. Вот она, стоит у дубовой двери. Догадывается ли, чего он от нее хочет? Послушниц воспитывают очень свободно. Большинство из них почитают за честь, когда высокий сановник Церкви приглашает их разделить с ним ложе. Может быть, они видят в этом возможность быстрее продвинуться в церковной иерархии. А почему бы и нет? В молодости он сам так думал.

– Рад видеть тебя, дитя мое.

Послушница смиренно не поднимала головы.

Шарлю нравилось, когда они бывали так покорны и позволяли собой руководить. Она была стройна, как тополь. Он представил себе, как ее голое тело прижмется к нему.

– Ты голодна? – Приглашающим жестом он указал на стол. – Лучшего винограда в Друсне тебе не найти. Попробуй непременно. – Он взял в руки хрустальный графин и налил им обоим вина. – Иди же! – И протянул ей бокал.

Девушка подошла к столу. Двигалась она совершенно иначе, чем эти друснийские крестьянки. Было видно, что она, должно быть, принадлежит к одному из древних фангорнских семейств.

Взяла бокал вина. У нее были длинные, тонкие пальцы.

– Спасибо, мой князь.

– Умоляю тебя, прекрасное дитя. Все служители Тьюреда друг другу братья и сестры.

«У нее странный акцент», – подумал он про себя. Из Фангорна она быть не может. Может, из далекой Искендрии? Но для этого у нее чересчур светлая кожа.

Она сбросила капюшон. Под ним оказался туго обвязанный вокруг головы белый платок. У нее было красивое узкое лицо. Она точно не из Фангорна. Чужая какая-то. Другая… хотя с ходу он не мог сказать, в чем именно заключалась эта странность… Глаза! В них было что-то волчье: радужка холодного светло-голубого цвета окружена тонким черным ободком. Никогда прежде не видел он женщин с такими глазами и невольно отступил на шаг.

– Откуда ты, дитя мое?

Легкое заигрывание исчезло из его голоса.

– Издалека, Шарль. Из места, о котором ты никогда не слышал. – Она отпила немного вина и поставила бокал. – Неплохо для человеческого вина.

– Ты, наверное, шутишь, – уверенно произнес он.

Иного нельзя было и предположить. Он был в центре своего города, в крепости. Перед дверью ждал Родерик. Одно его слово, и капитан войдет в комнату.

Вместо ответа послушница сбросила рясу. Она была стройной, как он и ожидал. Нет, даже немного стройнее. Но на прелести смотреть было некогда. Он увидел перед собой кинжал, пристегнутый к бедру двумя ремешками. Да она с ума сошла! Быть такого не может! Как же Родерик пропустил ее?!

– Боишься? – вежливо спросила она.

«Это шутка, – сказал он себе. – Это всего лишь неудачная шутка».

– А девочка, которую погребли под чужим именем в Анискансе, очень боялась? Или умерла быстро? Ты ведь не сразу убил ее кинжалом, не так ли? Она еще сопротивлялась. Боролась за жизнь, будучи смертельно раненой. А потом вы ее застрелили. Ведь так все и было…

– Не знаю, о чем ты говоришь!

Она кивнула.

– Ну конечно. Тебя при этом не было. Как я могла предположить, что ты сам совершаешь убийства. Прости меня, я ведь не могу думать, как человек.

Она вынула нож. Между ними был стол. Сразу она до него не доберется.

– Родерик! Входи немедленно! Родерик!

Незнакомка не собиралась нападать на него.

– Боюсь, твой телохранитель не придет. Как и те трое, что стояли внизу на лестнице.

Она хочет напугать его! Не могла же она убить четверых рыцарей ордена Древа праха так, чтобы он ничего не услышал.

– Родерик!

Ни звука за дверью, ни шороха.

– Ты меня почти обманул, эрцрегент. Девочка в могиле была очень похожа – ты хорошо подобрал ее. И тело высохло… Я поверила бы, если бы не руки. Руки, работавшие всю жизнь. Не руки принцессы.

– Это не я подобрал ее. Лилианна де Дрой нашла эту девочку. Меня обманули.

Незнакомка развязала платок на голове. По плечам рассыпались длинные темные волосы, из которых выглядывали чужеродные острые уши. Шарль отпрянул еще дальше и теперь стоял, прислонившись к стене.

– Чего ты хочешь?

Во рту пересохло, голос стал походить на воронье карканье.

– Девочку. Принцессу Гисхильду. Куда вы ее отвезли?

На этот вопрос Шарль ответить не мог. Не то чтобы хотел оставить эту тайну при себе – он просто не знал. И она наверняка поймет, если он попытается ее обмануть. Она была Другая. Эльфийка. Порождение магии и тьмы. Стоило только посмотреть в ее волчьи глаза, чтобы понять: обманывать ее бесполезно. Эрцрегент осознал, что этой ночью он станет мучеником.

– Ты виделась с капитаном Рональдо?

Она кивнула.

– Я вижу, ты понимаешь, что тебя ждет.

– А если я не знаю, где девочка?

– Ты здесь вроде короля. Ты знаешь обо всем, что происходит в Друсне.

– Да, вроде короля… Мы можем поговорить об условиях перемирия. В моей власти…

– Я что, похожа на парламентера? Переговоры меня не интересуют. Я требую! Ты скажешь мне, где найти Гисхильду.

– Но если я не знаю…

Она медленно приблизилась. Теперь их отделяла друг от друга только длина клинка. По его спине побежал холодный пот.

– Это очень плохо для тебя, сын человеческий. Конечно же, я тебе не поверю. И мне будет очень жаль, если в конце концов ты окажешься прав. Скажи мне, где она, и смерть твоя будет легкой. Ты не должен умереть так, как умирал капитан…

Об этом Шарль не беспокоился. Пытать она его не сможет. Его крики услышат, а этого она не может себе позволить.

– У меня есть идея! Дай мне четыре недели… А лучше пять, и я скажу тебе, где она. Ее увезла Лилианна де Дрой. Если мы найдем ее, то найдем и девочку.

Эльфийка пожала плечами и улыбнулась.

– Большего я сказать тебе не могу. Это правда!

Ее кинжал метнулся вперед. Он почувствовал удар в горло. Все произошло так быстро… Без предупреждения. Ее волчьи глаза цепко держали его взгляд. Она даже не моргала.

Шарль потрогал горло. Сквозь пальцы текла кровь, но ее было на удивление мало. Он хотел что-то сказать, однако голос не послушался его. Во рту появился железный привкус крови. Он опять попытался заговорить – из горла вырвался только хрип.

– Я разрезала тебе голосовые связки. Никто не услышит твоих криков, – спокойным голосом, будто они говорили о погоде, объяснила эльфийка. – Что в вас, священниках, хорошо – то, что все вы умеете писать и читать. Таким образом, тебе не нужен голос, чтобы сказать мне все, что знаешь. Тебе наверняка сообщили, как капитан Рональдо справился со своим смущением.

Она взяла его за руку и кончиками пальцев провела по тыльной стороне ладони. Под его кожей хорошо были видны вены и кости. Рука старика. Пальцы были в крови. Он дрожал. Хотел что-то сказать… Но с губ снова слетел хрип.

Шарль чувствовал себя как-то странно. Как будто он стоял рядом с собой и наблюдал за происходящим со стороны. Вдруг он отчетливо осознал, что умрет. Но, может, и в смерти он сможет провести свой последний бой. Мечта всей его жизни не исполнилась: никогда ему не подняться до гептархов. Но одна возможность еще оставалась: можно обратить гнев этой эльфийки против своих врагов и навредить самовлюбленному, еретическому ордену Древа крови.

Острие кинжала эльфийка вогнала ему под ноготь. Одно короткое движение – и ноготь оторвался. Боль затуманила сознание. Шарль выгнулся, закричал, но послышался только хрип. А потом он своей кровью нарисовал пляшущие буквы. Всего два слова, которые должны были принести ему легкую смерть.

Просто не везет

Ахтап вышел в яркий осенний день. Ветер принес в тоннель увядшие лепестки роз. На этот раз он не вернется, пока не найдет ее. Должна же когда-нибудь закончиться полоса неудач! Выругавшись, лутин вошел в розарий. Чтобы везение зависело от какого-то куска серебра… Может быть, он все себе придумал? Это суеверие. Но и доля правды в этом тоже есть. С тех пор как он потерял эту проклятую серебряную монету, все пошло наперекосяк. За игорными столами Вахан Калида он оставил целое состояние и сразу же бросил Натанию, свою подругу! До сегодняшнего дня он так и не мог понять, где допустил ошибку… Он проходил такие большие расстояния, когда миновал звезды альвов и двигался по сети золотых тропок, что совершенно не замечал, когда за несколько ударов сердца сменялись времена года. Так оно и бывает, когда путешествуешь очень далеко. И только увидев Натанию, услышав ее упреки, он понял, что где-то в своих странствиях потерял полгода.

Об этой опасности он знал давно, еще с тех пор, когда был маленьким щенком. Тот, кто двигался по сети троп альвов, пересекал не только большие расстояния при помощи нескольких шагов. Совершив ошибку, путешественник перемещался и во времени. За миг могло пройти столетие и даже больше. Риск был особенно велик на нижних звездах альвов, где пересекались всего несколько золотых нитей. А в Другом мире, мире людей, почти все крупные звезды альвов были запечатаны. Это были места, где можно было спокойно ступать на путь между мирами. Но теперь там стоят башни-храмы или реликварии святых. Священники не могут уничтожить труд альвов, но по-своему запечатывают магические ворота в свой мир. Приходилось обходиться нижними звездами альвов или теми, которые находятся в глуши. Поэтому путешествия в мир людей становились все опаснее.

Натания ждала его пять месяцев. А потом перестала. Она была слишком красива для того, чтобы долго оставаться одной. Откуда ей было знать, когда он вернется? Всем известна история эльфов Фародина и Нурамона, которые после битвы Трех Королей ступили на одну из звезд альвов и вот уже сотни лет считаются пропавшими. И таких, как они, были дюжины – менее известных детей альвов, проглоченных золотой паутиной. Едва ли найдется хоть один народ, кроме троллей, кто потерял бы столько своих детей в паутине, как лутины. Они умели делать это как никто другой: ходили туда, куда не решались ходить другие, были следопытами королевы Эмерелль. И платили за это свою цену.

Ахтап поглядел на статую белой женщины. Вокруг постамента цвели поздние розы. Он всегда любил это место – до того дня, когда встретил здесь проклятую рыцаршу и мальчишку. До того дня, когда счастье оставило его. Но теперь он вернет его, и неважно, сколько времени придется на это потратить.

Он возвращался сюда уже дважды и не сумел найти монету. На этот раз он не уйдет отсюда до тех пор, пока не отыщет талисман. А потом вернет себе Натанию. Все, что нужно, – это немного везения.

Лутин огляделся по сторонам. На садовых дорожках лежал конский навоз. Вместо мотыльков среди цветов кружились разноцветные мухи. При воспоминании о мальчике по коже Ахтапа прошел мороз. Он почувствовал его силу точно так же, как мотыльки почувствовали притяжение к нему. Может быть, все дело было в янтарине, который тот забрал?

Ахтап покачал головой. Не нужно предаваться лишним мыслям! Он пришел исключительно за монетой. Лутин снова огляделся по сторонам. Да, вон там он растет, этот чертов куст, под которым он сидел и бросал монетку. На этот раз он начнет с корня.

Натянув толстые кожаные перчатки, принесенные специально, он вынул кинжал и начал вырубать ветки роз. На этот раз он не станет ползать под шипами, а устранит весь куст целиком. И где-то среди корней наверняка отыщет монетку. Если… Он попытался не думать о том, что пугало его больше всего: за это время ее мог найти кто-нибудь другой!

Ахтап вспомнил парня, которому досталась Натания, – ластоногого хольда. И что она только в нем нашла? Может быть, это красиво, когда у тебя борода, как у немытого кентавра, и кожаный передник? И от них воняло рыбой – от этих хольдов. Или известью. Рыбаки и строители, слуги королевы. Старый Элийя Глопс, лутин, некогда отнявший трон у Эмерелль, всегда относился к хольдам с презрением. Глупые рабы, вот кто они… Не такие, как лутины. Они служат Эмерелль потому, что им так нравится. Потому что этого требует великий союз всех детей альвов. Они должны объединиться, чтобы защитить свой мир. Все они это знали. А лучше всего это знали лутины, которые в отличие от остальных детей альвов действительно понимали, какой сильной стала Церковь Тьюреда. Никто так часто не приходил в Другой мир, как они. Никто не решался подойти столь близко к проклятым священникам. Это они – настоящие герои, а не воины, сражающиеся в Друсне. Там целое войско троллей, кобольдов, эльфов и остальных детей альвов. А лутины, следопыты королевы, путешествуют в одиночку.

В безмолвной ярости Ахтап все глубже врезался в розовый куст. Отбрасывал в сторону побеги, выдергивал корни и вымещал всю злобу на цветах. Он отвоюет Натанию!

Лутин оглядел учиненный им разгром. Должно быть, этот куст очень стар. Прямо над землей ветки были толщиной почти с его руку. На разбитых временем и корнями мраморных плитах лежали увядшие лепестки. Лутин произнес тайные имена ветров. Здесь, рядом со звездой альвов, древняя сила еще велика и можно легко зачерпнуть магической силы.

Указательным пальцем Ахтап нарисовал пересекающиеся круги и стал смотреть, как ветер уносит пыль, тонкие ветки и лепестки роз. Затем встал на колени и начал вгонять свой кинжал в трещины и стыки плит. Он выкапывал корешки, соскребал землю и мелкую каменную крошку и чуть не пропустил его – бесформенный черный комок. За полтора года он потерял свой серебряный блеск, на него налипла земля. Не сразу увидел Ахтап тонкий серебряный шрам.

Он поднял комок и потер его между пальцами. Время сплющилось между пальцами. Теперь все снова будет хорошо. Его талисман с ним.

– Тебе повезло! Вообще-то созданиям вроде тебя, которые одним своим существованием насмехаются над чувством эстетики Тьюреда, я одним выстрелом сношу голову.

Ахтап вздрогнул. Невдалеке на дорожке стоял человек в черных доспехах и высоких сапогах для верховой езды. Шлема на нем не было. Длинные белые волосы спадали на плечи. У него были обвислые щеки на красном лице и водянистые голубые глаза.

«Большая черная жаба, – подумал Ахтап. – Жаба, в правой лапе у которой сабля, а в левой – пистолет».

Лутин сжал монету в пальцах. От этого парня он убежит. Проклятые пистолеты не очень метко стреляют. Теперь у него снова есть его талисман! Парень не попадет, а он сам через пару мгновений будет уже в тоннеле и исчезнет через звезду альвов.

Ахтап поклонился.

– Благодарю за вежливость, жабеныш! Лучше бы ты выстрелил сразу.

Едва проговорив эти слова, он взял ноги в руки и бросился бежать. И очень удивился, не услышав выстрела.

Лутин рассмеялся. Этой бронированной жабе никогда не догнать его! Кобольд обогнул окружавшую садик стену, и смех застрял у него в горле. Перед входом в тоннель стояли еще три рыцаря. А на садовой дорожке слева от него воинов было еще больше. Кажется, его здесь ждали.

Ахтап поглядел на конский навоз под ногами. Он должен был догадаться. Как же он был слеп! Отчаяние придало ему мужества, и он побежал прямо навстречу стоявшим у тоннеля рыцарям, призывая ветер. Внезапный порыв ветра подхватил пыль и листья и понес их прямо рыцарям в лицо. Они высокие и глупые и не задержат его.

Но даже ослепленные, они стали хвататься за оружие. Со звоном сабли вылетели из ножен. Голубоватая сталь сверкнула в водовороте пожухлых розовых лепестков.

Ахтап сжал зубы. Он бежал прямо на них. Подбегая, пригнулся, но кулак настиг его, попав в шею. Он упал на пол, ударился подбородком о мраморные плиты. Мир раскололся на мириады искр. Что-то тяжелое оказалось у него на спине. Он почувствовал, что через камзол его колют шпоры.

Чья-то рука отняла у него монету. По-прежнему оглушенный, он увидел рыцаря, заговорившего с ним. Ахтап заметил на кирасе крохотный герб: прямо над сердцем светилось на белом фоне кровавое дерево. Рыцари Древа крови! Это конец!

Человек с бакенбардами повертел монету в пальцах.

– Это твоя королева?

Ахтап промолчал.

Серебро со звоном упало на землю рядом с ним. Он хотел протянуть к нему руку, но рыцарь встал возле него на колени и щелкнул пальцами.

На руку Ахтапа опустился каблук, и лутин закричал. Они сломали ему кисть!

– Я должен доставить тебя живым, лисьеголовый ублюдок! Это было единственное ограничение!

Человек с бакенбардами отпихнул монету. Она поскакала по плитам и остановилась неподалеку от лица Ахтапа. Рыцарь схватился за рукоять своего пистолета, подняв его для удара.

Лутин зажмурился. Попытался освободиться, но сапог другого рыцаря безжалостно прижимал его к земле.

Рукоять пистолета ударилась о землю. Кобольд осторожно приоткрыл глаза. Монета! Она потеряла форму и погнулась.

Бронзовая рукоять, похоже, угодила ей прямо в центр. Лицо Эмерелль исчезло с серебра.

– Именно это мы сделаем и с твоей королевой!

Ахтап поднял взгляд на рыцарей и прошипел слово власти. Он был схвачен, но не обезоружен. С наслаждением он смотрел, как из розовой плоти Бакенбардчатого выступают крупные бородавки, а водянистые глаза застилает светлый слизистый налет.

– Неважно, что ты хочешь сделать с моей королевой, но она посмеется над тобой, когда увидит, жаборылый!

И Ахтап стал слушать вопли ужаса и наслаждаться.