Текст книги "Меч эльфов"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Урок фехтования

Бернадетта отражала любой финт. Люк увернулся от удара, который предугадал. Теперь она была совершенно открыта, и он коснулся ее плеча деревянной рапирой.

Бернадетта пыхтела от напряжения. Лицо ее покраснело, по нему струился пот.

– Достаточно! – раздался сердитый голос Мишель.

«Почему?» – спросил себя Люк. Он сдерживался изо всех сил. Очень легко отделать ее как следует. Она фехтовала совсем неплохо, но все, что она делала, можно было предугадать. Она сильно надеялась на то, что он совершит ошибку, и из-за этого слепо попадала в расставленные ловушки.

– Дуэль окончена! Победил Люк из Ланцака. А теперь подойдите и протяните друг другу руки!

Люк протянул руку Бернадетте. Та хлопнула по ней, но в ее глазах сверкала ярость. Эта дуэль ничего не решила. Наоборот, все стало еще хуже. А поводом послужила такая мелочь – всего лишь пара необдуманных слов.

Люк снял кожаный шлем и вытер пот со лба рукавом гамбезона. Только сейчас он заметил, как смотрели на него остальные. Все они были на стороне Бернадетты. Жоакино, который едва не утонул, предложил ей сесть рядом. Маленький темноволосый Раффаэль улыбался ей.

И только Гисхильда, стоявшая немного в стороне от остальных послушников, казалось, не испытывала к Бернадетте никакого сочувствия. Люк решил сесть рядом с ней. Когда он пошел к ней, та мрачно посмотрела на него. Но он знал, что его победа над Бернадеттой тут ни при чем – она на всех смотрела мрачно.

– Я не просила компании! – зашипела она на него, когда он присел рядом.

И чего она такая?

Мишель вызвала Жоакино. Он был самым высоким в их звене. Может быть, он старше, чем говорит? Мишель велела ему нападать, показав при этом несколько легких парирований. Все это Люк давно уже знал. Он посмотрел на Гисхильду. И что эта фьордландка здесь забыла? Это ведь страна сплошь языческая!

Он склонился к ней и прошептал:

– Я знаю, что ты сделала на Пробуждении в бассейне.

Она даже не взглянула на него, продолжая наблюдать за искусством Мишель.

Правильно ли она поняла его? Может быть, их язык для нее чужой. У нее какой-то странный акцент. Нужно еще раз попытаться.

– В бассейне. Ты…

Наконец-то она на него посмотрела. А она красивая.

– И что ты теперь собираешься делать? Думаешь, можешь шантажировать меня?

Она сказала это так тихо, что больше никто не услышал.

– Нет, я не хотел…

– Если ты не хотел, то почему просто не промолчал?

Стук деревянных рапир внезапно смолк.

– Итак, вы двое мните себя искусными фехтовальщиками. Ваши парирования однажды спасут вам жизнь на поле битвы. Не думаю, что существует тема для разговора, достаточно важная для того, чтобы пропускать урок.

Гисхильда повернулась к Мишель.

– Люк оскорбил меня, рыцарь. Прошу позволения вызвать его на дуэль.

Люк был ошарашен. Да что эта тупая корова воображает о себе!

Мишель подняла глаза к небу.

– И что он сделал?

– Он утверждает, что я не могу удержать свою воду в себе.

Рыцарь откашлялась.

– Что?

Она непонимающе глядела на него. Раффаэль захихикал. Жоакино казался неприятно пораженным.

– Это правда, Люк?

Он решил объяснить, что произошло. Кажется, Гисхильда совершенно этого не боялась. Разве она не понимает, что ее с позором выгонят, если станет известно, что она сделала? Он не хотел быть причиной этого. Это не по-рыцарски…

– Да, она говорит правду.

Он ей наставит парочку синяков. Этого будет достаточно, чтобы взять реванш!

Мишель схватилась за голову.

– Хорошо, похоже, это будет урок дуэлей! Выйдите вперед и сражайтесь. Кто первым нанесет удар, который привел бы к смерти, будь клинок заточенным, тот выиграет дуэль.

Люк встал и снова натянул шлем. И чего эта Гисхильда хочет? Она ведь видела, что произошло с Бернадеттой. Вдруг он осознал, что после этого сражения снискает себе славу любителя поколотить девчонку. Это…

Гисхильда встала в позицию напротив него. Подняла, приветствуя, деревянную рапиру.

Люк ответил на приветствие. Если он позволит ей победить себя, никто не сможет утверждать, что он любит драться с девчонками. Но разве будет лучше, если вместо этого за ним закрепится слава побитого девчонкой? Черт побери! Как же быть?

Гисхильда сделала обманный выпад. Времени на размышления больше не оставалось. Он уклонился, двигаясь немного неловко. Похоже было, что она торопится – сразу же стала нападать. Сделала еще один ложный выпад, потеснила его, пригнулась, нацелилась прямым выпадом в ногу.

– Задай ему!

Люк узнал голос Бернадетты.

Мальчик повернулся, пропустил Гисхильду и собрался нанести удар в спину. Раздался стук дерева об дерево. Он удивился. Похоже, она точно знала, что он станет делать. А еще она была очень быстрой. Чертовски быстрой! Это уже не игра, как с Бернадеттой. Придется как следует попотеть, чтобы победить ее.

Они разошлись и снова встали на исходную позицию. Гисхильда улыбалась ему. Что она замышляет? И где научилась так фехтовать? Только что он так же улыбался Бернадетте…

Снова она первой пошла в атаку. Устремилась вперед, когда он еще только пытался истолковать ее улыбку. Люк поднял рапиру, и деревянные клинки скользнули друг по другу. Ее рапира пронзила пустоту в двух пальцах от его горла.

– Стоп! – раздался голос Мишель в напряженной тишине. – Ты соображаешь, что делаешь, Гисхильда? Удар в кадык может оказаться смертельным даже при использовании тупого оружия!

Девочка опустила рапиру.

– Мне очень жаль. Этот удар у меня просто не получился. Вообще-то я хотела попасть в забрало и сломать ему нос.

Люк судорожно сглотнул. Неужели у нее получилось бы?

– Это дуэль между друзьями. Мы не сражаемся до первой крови, Гисхильда! После урока фехтования пойдешь к магистру Друстану. Он назначит наказание!

– Так точно, рыцарь!

Она упрямо отдала честь Мишель своей рапирой.

– Можно продолжать? – спросил Люк.

Он не мог допустить, чтобы все закончилось теперь: пострадала бы его слава фехтовальщика. Мишель удивленно посмотрела на него. Разве она не понимает, как это для него важно?

– Продолжайте, – нерешительно сказала рыцарша. – Еще одно нарушение правил – и мы прекращаем поединок.

Теперь Люк был настороже. Он начал атаку, но уже после первого выпада у него возникло неприятное ощущение, что он делает именно то, чего от него хочет Гисхильда. Она элегантно, словно танцовщица, увернулась и тронула острием рапиры его шлем в районе щеки, словно желая показать ему, что в любое время может добраться до его носа через забрало.

Мальчик увернулся. Теперь нападала она. Люк заставил себя успокоиться и нанес встречный удар. Приходилось следить за ней. Если он хочет победить ее, нужно понять, как она сражается. Может быть, ее можно чем-нибудь раздразнить? Заставить яростно атаковать и совершить ошибку?

Двигалась она странно. Иначе, чем его учила Мишель. И чертовски быстро. Ему пришлось напрячься, чтобы отразить целый ряд выпадов. Она устремилась вперед, словно змея. Одно было ясно: она уже брала уроки фехтования, хотя двигалась иначе, чем тренированная фехтовальщица.

Люк едва не споткнулся, уворачиваясь от нее.

– Спорим, они заставят тебя чистить выгребную яму, принцесска. Хорошее дело для тех, кто много воображает.

Ее деревянный клинок с силой ударил по его поножам.

– Когда я с тобой разделаюсь, ты будешь хромать дольше, чем я вонять отхожим местом.

Люк отпрыгнул назад, но не сумел помешать тому, чтобы ее клинок попал ему в колено. Сустав пронзила тупая боль. Сейчас или никогда! По правилам дуэли этот удар в колено не расценивается как смертельный. Он пригнулся, зная, что спина осталась совершенно незащищенной. Ударил наискосок и вверх, ей в грудь. И в тот же миг почувствовал, как ее клинок вонзился в мягкую ткань его комбинезона.

– Двойное попадание! – крикнула Мишель. – Дуэль окончена. Если бы у вас было острое оружие, вы оба оказались бы сейчас мертвы. Поздравляю вас, это впечатляет! – цинично добавила она. – Для вас, горячие головы, урок фехтования окончен. Ты еще можешь ходить, послушник Люк?

– Да!

Ему пришлось сжать зубы, но не показать всем, что эта проклятая коза выполнила обещанное.

– Замечательно, в таком случае бегите оба к озеру и обратно. Только не пытайтесь по дороге еще раз проломить друг другу череп.

Люк застонал, но не пожелал идти на попятную. Прихрамывая, он побежал, а обернувшись, увидел, как Друстан заговорил с Мишель. Потом они отослали остальных послушников прочь. О чем таком они говорили, чего нельзя было слышать никому?

Друстан казался очень взволнованным и отчаянно жестикулировал своей единственной рукой. Люк никогда еще не видел его таким возбужденным. И никогда их строгий магистр не казался ему более обиженным.

Скрытое сокровище

Лилианна удивилась, увидев обоих. Со времен Пробуждения у нее не было возможности поговорить с Мишель. А теперь она идет вместе с Друстаном. Бывшая комтурша скатала карту и поднялась с неудобного стула.

Друстан огляделся в большом зале карт. Он выглядел так, будто за ним гнались тролли.

– Мы здесь одни?

Лилианна улыбнулась.

– А ты кого-нибудь видишь?

– Давайте лучше выйдем.

Мишель согласно кивнула.

– Речь идет о девочке, – тихо произнес он. – Вообще-то мы хотели сразу пойти к примарху, но сначала решили поговорить с тобой.

Лилианна была готова к трудностям, но не к тому, что они начнутся так быстро. Вместе они вышли из зала, и она повела их по лестнице Южной башни вниз во двор замка, а потом на большую поляну, где старшие послушники упражнялись в нападении закрытой формацией. В мгновение ока лужайка оказалась пустой.

– Как поживают новые Львы? – спросила она, чтобы хоть немного снять напряжение.

– Это просто какой-то кошмар. Сплошные упрямцы!

Похоже было, что Друстан в отчаянии.

– Их первый бугурт станет катастрофой. Игра продлится не более получаса, и все окажутся в тине. Они не способны делать что-либо вместе. Сначала один из них едва не утонул, потому что, видите ли, слишком горд, чтобы признаться, что не умеет плавать… А теперь еще эта язычница!

Однорукий рыцарь с упреком глядел на Лилианну.

– Ты же знала, что она язычница. До мозга костей, не так ли?

Лилианна отмахнулась.

– Ты провел с ней в Вороньей башне целую зиму. Не говори, что не замечал, что она молится не Тьюреду.

– А как я объясню это остальным послушникам? – накинулся он на нее. – Здесь – школа ордена. Цитадель. Валлонкур – это легенда. Здесь не должно быть людей вроде нее!

– И это не самое худшее, – вступила в разговор Мишель. – Где ты ее взяла? Кто эта девочка?

– А что?

– Ничего, Лилианна! Вообще-то мы сразу должны были идти к Леону. Я нахожусь здесь потому, что я твоя сестра, потому что я привязана к тебе. Поэтому не нужно игр. Скажи мне, что это за девочка. Больше я повторять свой вопрос не буду.

Лилианна поглядела на них обоих, желая выиграть время. Они стояли в центре лужайки. По крайней мере здесь точно нет лишних слушателей. Однако сколько можно рассказать? Угроза пойти к Леону ее не пугала. Он был единственным, кого она посвятила во все детали. Больше никому он о девочке не рассказывал. Для всех здесь она была просто юной знатной фьордландкой. И ее семья якобы поклонялась Тьюреду. Эта ложь защищала Гисхильду. Лучше, чтобы остальные послушники не знали, что среди них находится наследница вражеского престола. И остальные рыцари тоже не должны этого знать.

– Да что она натворила?

Мишель подняла руки.

– Хорошо! Вижу, ты не хочешь с нами разговаривать. Мы идем к Леону. Пошли, Друстан!

Рыцарь замешкался, а Мишель уже собралась уходить, когда Лилианна схватила ее за руку и удержала.

– Ты ведешь себя как маленькая! Гисхильда вроде заложницы. Она залог будущего мира с Фьордландией. Леон все о ней знает. Я только хочу защитить ее, поэтому и не говорю, кто она.

– А кто защитит от нее моих Львов? Ты бы ее видела. Как она двигается! – Друстан немного успокоился. – Что за кукушонка ты мне подбросила?

– Да что же, во имя неба, она натворила?

– Она фехтует, как эльф. Нет, не настолько, – тут же поправилась Мишель. – Но тебе надо было видеть, как она двигается. У меня мороз по коже пошел. Должно быть, ее обучал эльф. К счастью, она еще маленькая. Черт побери, кто она?

Лилианна поглядела на Друстана. Сестре она открыла бы тайну. Но он… Можно ли ему доверять? Уход из Вороньей башни пошел ему на пользу. Может быть, он даже станет хорошим учителем. Но преодолел ли он свое безумие? Или оно скрыто в нем и может прорваться в любую минуту?

– Мне уйти? – бесцветным голосом спросил Друстан.

Он прочел ее мысли. Семь лет провели они бок о бок. Они были Львами, одним звеном. Кому же доверять, если не братьям и сестрам своего звена? Она, не колеблясь, отдала бы свою жизнь за орден. Но связи со своим звеном были еще сильнее. И Друстан ей еще понадобится.

– Она Гисхильда Гуннарсдоттир. Наследница престола Фьордландии.

Друстан кивнул.

– Это кое-что объясняет.

Такая реакция разочаровала Лилианну В некотором роде она ожидала большего. Может быть, он давно уже угадал правду?

Мишель тихонько присвистнула сквозь зубы.

– Настоящая принцесса? Причина событий в Друсне?

– Да.

Большинство простых рыцарей и даже верховных сановников ордена были не в курсе истинной подоплеки событий, которые стоили Лилианне поста комтурши. Чем меньше людей знали, кто такая в действительности Гисхильда, тем в большей безопасности находилась девочка.

– Могу я положиться на ваше молчание? Теперь вы оба знаете важнейшую тайну нашего ордена.

На мгновение повисло тяжелое молчание.

Друстан покачал головой.

– Она всегда останется язычницей.

– Нет, – возразила Лилианна. – Нет, так быть не должно.

– Ты ничего о ней не знаешь, – упрямился магистр. – Ничего! Она очень упряма, ты бы это только видела. У нее нет друзей в звене. Она сторонится всех. Все знают, что, когда мы все вместе молимся, она только шевелит губами. Остальные послушники держатся от нее подальше. Когда она спасла Жоакино, то могла завоевать себе место в сердцах своих товарищей. Но сама не захотела. Она… – В отчаянии он всплеснул рукой. – Она очень сильная. Но и очень упрямая!

– В первую очередь она – одиннадцатилетняя девочка, – попыталась успокоить его Лилианна. – И долго не выдержит без человека, которому могла бы доверять. Как думаешь, выдала бы нам Жюстина ее тайны?

Друстан ненадолго задумался, а затем кивнул.

– Мне нет. Но если ты ее попросишь…

– Ей нужна подруга, – вмешалась Мишель, до сих пор хранившая молчание. – Кто-нибудь ее возраста. Кто-нибудь, кто всегда будет рядом. У нее очень редко будет возможность довериться Жюстине. Это должен быть кто-то из звена.

– И это должен быть кто-то, в ком сильна вера в Тьюреда. Кто-то, кто со временем сможет свернуть ее с пути язычества, – добавила Лилианна.

– Люк! – воскликнул Друстан.

Бывшая комтурша увидела, как едва заметно вздрогнула ее сестра.

– А почему он?

– Он аутсайдер, как и она. То, как он появился на посвящении… Его никто не знает. И он слишком сильно старается. Очень старается сделать все правильно. Это не помогает ему приобрести друзей. Я слышал, как он молится. Такое ощущение, что слушаешь молитву святого – столько жара в его словах, обращенных к Богу. Он… дух захватывает. Однажды он станет очень хорошим рыцарем.

Лилианна наблюдала за сестрой. Та казалась взволнованной.

– С этим мальчиком что-то не так?

– Он был один в деревне, полной трупов, – пояснила Мишель. – Видел, как умерли от чумы его родители. Все вокруг… А потом жил среди этих умерших совсем один. Он отличается от остальных одиннадцатилетних детей.

– Он кажется тебе необычным, Друстан?

– Нет. Он сильно старается сделать все правильно и не замечает, что раздражает этим остальных послушников. Когда они ложатся спать, он еще немного сидит и читает. Когда мы бегаем, он хочет быть первым. Думаю, он считал себя лучшим фехтовальщиком звена. – Рыцарь улыбнулся. И улыбка эта шла от сердца, что случалось довольно редко. – Он действительно хорош. Долго держался против Гисхильды. Дуэль их окончилась двойным попаданием. – Его улыбка исчезла. – Ее учили Другие, Лилианна! Ее не должно быть здесь! Она может стать опасной. А вдруг ее нам нарочно подсунули?

– Если бы ты видел, что они сделали, чтобы мы не могли заполучить ее, ты бы так не думал.

Лилианне тяжело было вспоминать битвы в Друсне. Иногда ей снилась взрывающаяся галеаса. Взлетевший в небо столб огня навсегда отпечатался в ее памяти, точно так же как и воспоминания об обезображенных трупах на льду и конной атаке эльфов. Это просто насмешка над божественным устройством мира, когда конники берут суда на абордаж! Никогда прежде не доводилось комтурше отправлять так много братьев и сестер на смерть всего лишь за один день. Нет, Гисхильду им не подсовывали!

– Мы можем использовать ее искусство фехтования, – вдруг сказала Мишель. – Мы будем наблюдать за ней и учиться у нее. Сегодня она хотела поколотить Люка, но обычно она ведет себя иначе. Как ты думаешь, Друстан?

Рыцарь покачал головой.

– Она вспыльчива и непредсказуема. Я позволил бы фехтовать ей, пожалуй, только с Жоакино. Он достаточно хорош, чтобы защититься от нее.

– Можно мне присутствовать на уроках фехтования? – Лилианна видела, как сражаются эльфы, и считала невозможным, чтобы люди могли фехтовать так же. – Мы должны наблюдать за ней и учиться у нее. То, что она принесет из знания Других, не угроза, а сокровище. Мы обязаны его достать. Она не должна этого заметить. Вы же оба знаете, насколько она упряма, и если поймет, чего мы от нее хотим, то станет закрываться от этого. Мы должны перегрузить ее. Требуй того, чего не может сделать одиннадцатилетняя девочка. Так мы увидим, чему она научилась у Других. Да, а что касается этого Люка… Хвали его, когда он этого не заслуживает. Там, где он не лучше других послушников, ставь его в пример, Друстан. За это товарищи возненавидят его, и у него не будет друзей. Наказывай его за малейшую провинность. И остальных заодно. Так у них появится еще одна причина держаться от него подальше.

– Но это же несправедливо! – возмутилась Мишель. – Мальчику уже пришлось несладко. Мы не можем так поступать!

Лилианна сочувственно поглядела на сестру. За все эти годы она нисколько не изменилась, так и осталась маленькой девочкой с романтическими бреднями в голове.

– В нашу задачу не входит быть справедливыми. Мы принимаем послушников, отыскиваем их особенные черты, а потом делаем из них тех рыцарей, которые нужны нашему ордену. Вот какова наша задача в Валлонкуре. Они станут рыцарями, в которых все остальные в мире будут видеть пример для подражания. Они будут рыцарями, которые, не колеблясь, выступят против Других. Они поверят в свою миссию, в то, что в их задачу входит создать лучший мир. Божий мир, в котором будет править справедливость. За это мы боремся, за это мы страдаем. И все, что может помешать им встать на этот путь, мы должны вытравить из них. Валлонкур – это кузница людей. И если нужен молот для того, чтобы придать нужную форму металлу, то я его использую. Я знаю, что этот мальчик тебе по сердцу. Но если он сумел выжить один среди мертвецов, то переживет и то, что мы с ним сделаем. Мы отделим его от остальных послушников; таким образом, Гисхильда рано или поздно к нему прибьется. Никто не выдержит один. И если он крепок верой, то эта сила, может быть, со временем перекинется на нее. Когда они сойдутся, мы их разделим. Это еще больше укрепит связь между ними. Мы должны приложить все усилия к тому, чтобы они стали парой. Его сила веры станет ее спасением.

Лилианна видела, что Мишель сомневается. Но она не может считаться с ее романтическими представлениями о счастье. Нужно лепить детей. Покидают Валлонкур совершенные инструменты ордена. Кого ковали семь лет, тот видит свое предназначение только в том, чтобы служить ордену. Людей можно привести к счастью, только если ими решительно руководить, – в этом Лилианна была глубоко уверена.

Руководство и дисциплина – вот ключи к счастью. Она сама была удивлена тем, как легко ей дался отказ от поста комтурши в интересах ордена. Она с удовольствием вернулась в Валлонкур. Она получит новую власть, когда для этого придет время. Она знала о том, что готовилось вокруг Вороньей башни. Не все, конечно. Но когда придет время для новой битвы, она будет во главе своих братьев и сестер. В этом она уверена так же сильно, как и в милосердии божьем.

Маленькая Львица

«Дурацкая игра», – подумала Гисхильда. Крепко держа в руках обитый тканью деревянный меч, она смотрела через паутину цепей на Башни. И как можно здесь, в Валлонкуре, обходиться таким оружием? Они тут все с ума посходили. Старые рыцари, заставляющие ее с первого ученического дня строить башню-гробницу, в которой их когда-нибудь похоронят. Потом идиоты, выдумавшие эту игру. И Бог, выбравший гербом для детей башню в долине, где полно башен-гробниц. Ну когда же придет Сильвина и освободит ее? Сколько времени уже прошло! Может быть, у отца есть новый наследник престола? Сын? Ее украли больше года назад. Лето прошло. Когда же наконец она вернется домой?

Звук фанфар возвестил о начале игры. Пришло очень мало зрителей. Сегодня будут играть только послушники первого курса. Друстан и Мишель очень старались их подготовить. Если бы они не были твердолобыми рыцарями, то были бы вполне неплохими… Но в этой долине только одни враги ее отца и детей альвов. Они никогда не понравятся друг другу!

Башни медленно двигались по девяти цепям в центре поля. Все они шли на одном уровне. К ней направлялся высокий парень с веснушчатым лицом. Возможно, он капитан Башен. Остальные с ума сходили по бугурту, но Гисхильду эта дурацкая игра не интересовала. Она будет хорошо сражаться, потому что не испытывает ни малейшего желания быть сброшенной в тину. Но и только!

Она заметила этого веснушчатого парня еще вчера, когда он прятался в кустах неподалеку от фехтовальной площадки: подглядывал за ними, чтобы узнать, кто хорошо сражается, а кто самый слабый в команде. Теперь она это поняла. И вот этот кусок мяса шел прямо на нее. Возможно, это комплимент работе Сильвины.

Из-под кожаного шлема парня выбивались длинные рыжие волосы. В качестве оружия он выбрал боевой посох. Гисхильда беспокойно переступила с ноги на ногу. Как и остальные Львы первого ряда, она застыла на одном из девяти постов, составлявших границы игрового поля. Жоакино решил, что им нужно действовать именно так. Когда его выбирали капитаном, она воздержалась. Ей казалось, что он не тот, кто нужен. Но в целом ей было совершенно все равно, кого они выберут. Все равно она не позволит никому командовать собой.

Еще пять шагов. Рыжеволосый с трудом удерживал равновесие на цепях. Встретятся ли они когда-нибудь на поле боя врагами? Тогда пусть лучше сейчас узнает, каково это – быть ее противником.

Гисхильда прыгнула вперед. Она была без обуви, чтобы лучше держаться на изъеденных ржавчиной цепях. Рыжеволосый удивился ее внезапному нападению, но быстро овладел собой.

– Я тебя намочу, малышка!

Он хотел, чтобы это прозвучало как угроза, но его голос был слишком тонким. Теперь он казался ей смешным. Сколько она себя помнила, при дворе отца всегда были тролли и кентавры. Нет, такому напыщенному послушнику не произвести на нее впечатления.

– Вперед, Львы! – крикнул Раффаэль и покинул свой пост.

Остальные тоже бросились вперед. Жоакино попытался вернуть всех на места по команде. Раздался стук деревянных мечей друг о друга. Раффаэль получил удар в грудь, потерял равновесие и с проклятиями рухнул в черную грязь под сплетенными цепями.

Гисхильда прыгнула на более тонкую цепь, натянутую поперек основных. Рыжеволосый чертыхнулся. Здесь мало кто мог удержаться, а такой, как он, точно не удержится. Слишком уж он массивный.

Гисхильда поманила его пальцем.

– Иди сюда. Ты хотел намочить меня. Что, уже не веришь в свои силы?

Мальчик заколебался. Раскрутил длинный посох, но до Гисхильды было не достать. Она мельком взглянула в сторону. Команда Башен прорвалась. Бернадетта тоже лежала в грязи. И только что рухнул в грязь Лев, находившийся на другом краю поля. Похоже, битву они проиграли.

– Отходите к тройке! – крикнул Жоакино, пытаясь перекричать стук деревянных мечей.

– Проходи, проходи, рыжий! Тогда я окажусь у тебя за спиной, – стала дразнить Гисхильда своего противника.

Капитан Башен неуверенно поставил правую ногу на более тонкую цепь.

– Думаешь, это хорошая идея?

Она отступила на два шага назад. У Сильвины она научилась бегать по тонким, дрожащим ветвям, едва выдерживавшим ее вес. На этих цепях она могла двигаться с закрытыми глазами. Девочка видела, что рыжеволосый решил атаковать. Он сузил глаза, сжал губы и ринулся вперед, поднимая вверх посох для последнего удара.

Гисхильда ждала до последнего момента, а потом увернулась. Посох прошел всего в нескольких дюймах от нее. Противник выругался и отчаянно замахал руками, стараясь удержать равновесие. Она сделала шаг вперед. Он продолжал махать руками. Достаточно было легкого толчка, чтобы сбросить его вниз, в грязь. Когда он приземлился в черную жижу, раздался сочный всплеск.

Гисхильда посмотрела на него. Гордый капитан превратился в неопределенное черное существо. На измазанном лице светились глаза.

– Может быть, в следующий раз повезет больше.

Она усмехнулась и бросилась прочь. А это уж и не такая глупая игра! Помочь упрямцу отправиться в грязь оказалось даже весело.

Оба оставшихся в резерве послушника бросились по лесам из деревянных балок к флагштоку. На поле команда могла выставить одновременно не более двенадцати игроков. Гисхильда видела, что они не смогут изменить ситуацию. Троих сильно теснили. Защитники отчаянно пытались увернуться от ударов нападающих, не теряя при этом равновесия.

Она побежала. Между нею и Башнями не было уже ни единого Льва.

Снизу, из грязи, рыжеволосый выкрикнул предупреждение своей команде. Мальчик и девочка тут же вышли из битвы за три цепи. У обоих были посохи. Девочка была меньше и двигалась по цепям очень проворно. Она добежит до нее первой. На бегу она швырнула свой посох. Гисхильда рассмеялась. Как глупо! Теперь у нее больше нет оружия.

Фьордландка пригнулась, и посох пролетел мимо.

Жоакино упал. Путь к знамени Львов был свободен. Игра вот-вот закончится.

Но почему девочка по-прежнему бежит к ней? У нее ведь больше нет оружия! Гисхильда сделала выпад. Рапира попала девочке в живот и, скользнув по комбинезону, ушла в сторону. Девочка зашипела от боли, вытянула руки и вцепилась в нее. Гисхильда подняла рапиру и ударила гардой по кожаному шлему противницы. Та закачалась. Принцесса поняла: девчонка хочет утащить ее за собой в грязь! И ей абсолютно все равно, что сама она упадет тоже.

Гисхильда пыталась выкрутиться, когда сбоку ее ударили под колени – второй игрок Башен нападал с параллельной цепи.

Гисхильда выругалась. А потом оказалась в теплой грязи. То тут, то там вздувались легкие пузыри и лопались. На мгновение Гисхильду охватила паника. Она провалилась по бедра и закачалась, пытаясь найти опору. А потом наконец ощутила под ногами твердую почву. Друстан объяснял им, что утонуть в грязи нельзя. Она скапливалась в плоской лощине с твердым дном. Только в пяти местах были дыры, ведущие в бездонные ямы, из которых вытекала эта грязь. Три из них находились вне пределов игрового поля. Те же два места, которые представляли опасность, были затянуты сетками под цепями. Ничего плохого, кроме того, что выпачкаешься с головы до ног, с игроками случиться не могло.

Гисхильда побрела к зрительским рядам. Внезапно что-то коснулось ее. Из-за одной опоры вышла крупная темная фигура.

– Ну что, дура, довольна?!

По голосу она узнала Жоакино.

– Они намочили всех Львов и швырнули в грязь наше знамя. Сокрушительное поражение! Черт побери, Гисхильда. Мы же хотели выстроить плотную линию. Почему ты бросилась вперед? Ты облегчила им задачу. Это было глупо! Глупо! Глупо!

Он отвернулся. Гисхильда судорожно сглотнула, борясь с собственными чувствами. Нельзя было этого допускать. Она не одна из них. И скоро придет Сильвина и заберет ее! Очень скоро!

Что он себе воображает! Ей было все равно, что они проиграли! В конце концов она здесь не по своей воле и никогда не будет одной из этих сумасшедших почитателей Тьюреда! Да и в этой детской игре она тоже участвовать не будет! Обойдется как-нибудь без Львов. Она не Львица.

И все же слова Жоакино задели ее за живое.