Текст книги "Меч эльфов"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)

Воронья башня

Гисхильда стояла на корме клипера. Доски были скользкими от крови. Воняло на маленьком кораблике ужасно. Вообще-то у нее не случалось морской болезни, но здесь ее то и дело тошнило. Может быть, дело было в ране, все еще мучившей ее. Она чувствовала себя слабой и растерянной. Никто не сказал ей, куда плывет клипер.

Девочка в отчаянии поглядела на горизонт. Стоял туман. Все утро шел дождь. Одежда затвердела от холода и влаги. В открытой лодке не было места, где можно было бы спрятаться от дождя и высушить намокшую одежду.

Гисхильда растирала руки. Мерзла даже голова. Лысина постепенно покрывалась золотисто-рыжеватой щетиной. Но пройдет еще много лун, прежде чем волосы станут такими же длинными, как прежде.

Она бросила на Лилианну полный ненависти взгляд. Бывшая комтурша стояла на корме лодки и направляла ее навстречу свету, показавшемуся в серой мгле. Одну ногу она поставила на большой покрытый слоем свинца сундук, на котором спала ночью. Женщина-рыцарь никогда не спускала с сундука глаз. Иногда Гисхильде казалось, что из него доносятся шорохи. Ее мучило любопытство, но она была слишком горда, чтобы спрашивать Лилианну о сундуке.

Комтурша заметила ее взгляд. Махнула Альварезу, и тот стал за штурвал. Капитан галеры сбрил усы, а волнистые волосы спрятал под широкополой шляпой. С серебряным кольцом в ухе и ослепительной улыбкой он был похож на пирата или контрабандиста. Похоже, у него всегда хорошее настроение.

Лилианна подошла к девочке вдоль борта. Несмотря на качку, походка у нее была уверенная. Это сердило Гисхильду. Чего бы только она не дала, чтобы увидеть, как эта наглая баба споткнется. Лучше всего, если при этом она плюхнется лицом в одну из плетеных корзин, полную угрей!

Женщина-рыцарь стала рядом с ней.

– Там, где горит свет, есть огонь и теплая постель для тебя. Ты будешь в безопасности первое время.

– Я была в безопасности у своего отца!

Комтурша не глядела на нее, продолжая смотреть на свет.

– В таком случае надо было там и оставаться. Если я правильно помню, вовсе не я вытащила тебя из палатки.

Гисхильда сердито поджала губы.

– Отец и Другие найдут меня! И тогда тебе захочется, чтобы мы никогда не встречались.

– Думаешь? – спокойно спросила женщина.

Ее спокойствие могло кого угодно вывести из себя. Гисхильде хотелось накричать на нее. А еще лучше – побить. Вместо этого она вцепилась руками в поручни. Она тоже умеет быть такой спокойной и снисходительной, как Лилианна. Перед ней она не обнаружит своих слабостей! Она…

Вдруг девочка поняла, почему комтурша так спокойна. Гисхильда видела девочку на корабле эрцрегента, хотя и недолго. Альварез приподнял парусину, под которой она лежала, как раз настолько, чтобы между двумя корзинами она могла видеть ют галеасы. Любой подумает, что она у эрцрегента. Никто не станет искать маленький клипер, вышедший из гавани Паульсбурга получасом раньше. Гисхильда судорожно сглотнула, медленно постигая всю глубину интриги Лилианны.

– У меня никогда не было вшей, правда?

Комтурша промолчала, но на губах ее играла ухмылка.

– И парикмахер порезал меня не случайно. Он специально сделал это, чтобы другая лысая девочка была еще больше похожа на меня.

– Совсем неплохо для варварки-принцессы.

Гисхильда снова вцепилась в поручни. На это оскорбление она реагировать не будет. Злая баба только этого и добивается! Принцесса глубоко вздохнула и поглядела на свет.

– И ты думаешь, этого достаточно, чтобы одурачить эльфов?

– На воде следов не бывает.

Ей послышалось или в голосе комтурши прозвучали взволнованные нотки?

– Не бывает для человеческих глаз.

Вот теперь Лилианна посмотрела на нее.

– Неплохо, принцесса. Действительно, неплохо. Сколько тебе сейчас лет? Десять? Одиннадцать? Ты далеко пойдешь.

– Одиннадцать!

Не следовало этого говорить. Вообще не нужно ничего говорить о себе. Чем меньше эта женщина о ней знает, тем лучше.

– Не уверена, что ты понимаешь одну вещь, принцесса. Со мной тебе будет лучше, чем с братом Шарлем. Он хотел заполучить тебя, чтобы улучшить свою жизнь. Неважно, что он тебе говорил, для него речь идет только о том, чтобы подняться до наивысшей церковной должности. Ты для него была вроде бычка на рынке. А когда он получил бы свое, то, не колеблясь, избавился бы от тебя. Это правда.

Гисхильда приложила руку к груди, туда, куда ее ударили кинжалом. Что ответил бы на это умелый придворный? Или мрачный, но привлекательный эльфийский князь Тирану?

– У тебя тоже незабываемый способ показывать свою привязанность.

Да, вот это хорошо! По лицу Лилианны было видно, что ответ впечатлил ее.

– Заметно, что ты выросла не в крестьянской семье. Конечно, у тебя есть причины сомневаться в моих словах. Но помни об одном: я была комтуршей Друсны, когда встретилась с тобой. – Она одернула платье. – А теперь я – грязная рыбачка, потому что спасла тебя от брата Шарля.

– И что ты собираешься со мной делать? Зачем ты увезла меня? Что…

Ее перебил протяжный звук рога. Альварез подал сигнал. Там, где был свет, Гисхильда увидела неясные очертания башни.

– Я… – начала Лилианна, и опять впереди раздался сигнал.

– Мы слишком близко, – крикнул Альварез.

Женщина-рыцарь перегнулась через поручни. Гисхильда увидела возвышавшиеся перед ними скалы, омываемые пенными волнами.

– Два румба по правому борту!

Маленькая лодка немного наклонилась набок. Гисхильда напряженно вглядывалась в туман. Свет, который они видели, шел от сигнального огня, горевшего в железной корзине на вершине башни. Перед ними показался длинный деревянный причал. Альварез повернул парус против ветра, и лодка быстро сбавила ход в прибрежной зыби.

На пристани показалась женщина в сером платье и вязаной кофте. Лилианна бросила ей канат. Катерок пришвартовали. Все происходило без единого слова, но молчание это не было неприветливым.

Женщина-рыцарь выбралась на мостки, и Альварез бросил ей с кормы второй канат. Когда клипер был надежно закреплен, Лилианна обняла стоявшую на мостках женщину – самый приветливый жест комтурши, когда-либо виденный Гисхильдой. Может быть, она все-таки другая? Может быть, то, что она рассказывала о Шарле, правда?

Женщины негромко переговаривались. Внезапно женщина-рыцарь обернулась.

– Извини, это было невежливо. – Прозвучало это так, как будто она говорила серьезно. – Разреши представить, Гисхильда. Это Жюстина.

Лилианна снова удивила Гисхильду. Комтурша владела языком Друсны!

Принцесса нерешительно сошла на пристань.

– Где мы?

– Это Воронья башня, Гисхильда. Твой новый дом, – ответила Жюстина.

Стройная, едва ли не худощавая женщина с печальными глазами, загорелой кожей и пепельными волосами, обрамлявшими узкое лицо, сразу же понравилась Гисхильде.

Альварез выгрузил на пристань две корзины с угрями. Рыбы были еще живы и крутились в своей тюрьме из ивовых прутьев.

– Как дела у Друстана? – спросила комтурша.

Жюстина пожала плечами.

– Он несет вахту. Спит очень мало. Он… – руки поднялись в бессильном жесте. – Ты же знаешь его, госпожа.

Лилианна кивнула.

– Мужайся. Однажды он свыкнется с этим. Его задача очень важна! И хотя он мало говорит, я уверена, что он знает, кого нашел в тебе.

Та засопела.

– Кухарку. Развлечение в постели…

– Ты хочешь уйти отсюда?

Жюстина закусила нижнюю губу. Гисхильда видела, что она охотно приняла бы это предложение.

– Я многим обязана ордену, – произнесла она наконец. – Справлюсь. – И приветливо поглядела на Гисхильду. – Вот теперь есть с кем поговорить. Она надолго?

– На пару недель. А может быть, и до весны. Не знаю. Времена сейчас неспокойные. – Комтурша поглядела на башню. – Мне подняться к нему?

– Сегодня у него плохой день.

– Кто там? – Гисхильде было неприятно слушать этот странный разговор.

– Сама увидишь. – Лицо Лилианны внезапно стало непроницаемым и неприветливым. – Ты здесь затем, чтобы полностью поправиться. И ты в хороших руках. – Она обернулась к Жюстине. – Не говори ей ничего. Это умная девочка. Если сама разгадает тайну башни, значит, так тому и быть. – Она вынула из кармана своего платья запечатанный кожаный футляр и протянула его худощавой женщине. – Отдай это Друстану. Напомни ему о старой клятве.

Жюстина подняла брови, но ничего не сказала.

– Он был в моем звене. Связь между нами крепче железа. Он не разочарует меня.

И с этими словами Лилианна прыгнула назад в катерок.

Альварез выгрузил на пристань еще несколько мешков и ящиков, а затем отчалил.

Гисхильда не могла поверить в то, что ее просто так высадили. Она ведь была важным заложником. За нее бились два крупных рыцарских ордена. А теперь вот это! Не такая уж эта Лилианна и хитрая.

«Весной ты меня здесь не найдешь!» Она едва не выкрикнула комтурше свою мысль.

За башней находился темный дубовый лес. При первой же возможности она сбежит. Ее обучала эльфийка. Она знала, как выжить в лесу. Она – ребенок, которого нельзя так просто передавать туда-сюда, как кружку за праздничным столом.

– Увидимся у башен Валлонкура! – крикнул кто-то. Мужской голос был светлым, звучным. Он звучал приятно, но в то же время бесконечно печально.

Гисхильда запрокинула голову и за зубцами башни разглядела тень. Свет сигнального огня ослепил ее. Тень помахала рукой и исчезла.

Лилианна и Альварез ответили на приветствие.

– У башен! – крикнули они в один голос.

Вдруг принцессе стало зябко. Ей не хотелось здесь оставаться. Это тюрьма. Даже общество Лилианны лучше, чем Воронья башня, пусть Жюстина и относится к ней хорошо! Гисхильда попыталась побежать к лодке, но худенькая женщина удержала ее, оказавшись намного сильнее, чем казалась с виду.

Лилианна отвязала последний канат, а Альварез длинным шестом оттолкнул катерок от причала. Комтурша помахала Гисхильде рукой.

– Возьми меня с собой!

– Наслаждайся миром зимы. Когда я приду за тобой, то не стану торговаться на рынке дипломатии, как сделал бы это брат Шарль. Я отвезу тебя в кузницу душ. Одному Тьюреду известно, насколько тяжел этот путь. Ты еще станешь тосковать по Вороньей башне!

«Меня здесь уже не будет», – упрямо подумала Гисхильда, а потом успокоилась. Пусть Лилианна считает ее маленькой девочкой. Так даже лучше. Гораздо разумнее быть, а не казаться. Сильвина многому научила ее. Она умеет выживать среди дикой природы… По крайней мере, какое-то время. Здесь она надолго не останется. Комтурша допустила большую ошибку: недооценила ее. Хотя Гисхильда и не знала, куда завел ее путь плутаний по большим озерам, потому что все время стояла дождливая сырая погода, но была уверена, что сумеет пробиться к незахваченным провинциям. А когда она окажется там, ей помогут. Она вернется к войску, мама зарыдает и обнимет ее, а отец станет гордиться ею. Она представила, как он будет на нее смотреть, и почувствовала себя достаточно сильной для того, чтобы сразиться со всеми врагами Фьордландии.

Голова или звезда альвов

Ахтап глядел в прицел своего арбалета. Герб, вышитый белокурой женщиной на груди ее черной рубашки, служил отличной мишенью. Место, где ствол Древа крови переходил в крону, расположено прямо над сердцем. Как он ненавидел их, этих рыцарей! Спусковой крючок арбалета приятно холодил указательный палец. Они были меньше чем в десяти шагах. С такого расстояния промахнешься!

Он немного опустил оружие. Если выстрелить ей в живот, она будет долго бороться со смертью, так же как его брат, которого рыцари насадили на копье.

Ахтап поглядел на мальчика. Малыша было жаль. В его возрасте не стоит беспомощно наблюдать за тем, как кто-то умирает. Даже если это вор! Лутин видел, как мальчик достал из источника янтарин. Ахтап сам положил его туда, чтобы не теряться в темноте, когда приходил туда. Достать даже такой маленький янтарин трудно – они очень редки. Потеря злила его. Может быть, стоит заколдовать мальчика? Дополнительный сустав в каждом пальце – замечательное наказание для вора.

Кобольд подавил смешок. Чертова женщина смотрела прямо туда, где он прятался. Неужели заметила его? Никогда не знаешь, на что способны эти рыцари Крови. Дураки Праха – это не так страшно, хотя они и хорошие воины. Но эти, из Нового рыцарства, другие. Они приводили Ахтапа в ужас. Он наблюдал за ними обоими полдня. Кажется, блондинка собралась сделать из мальчика рыцаря. Оставлять ее в живых – просто безответственно. Может быть, убить и мальчика? Это наверняка более милосердно, чем оставлять его одного в руинах.

Ахтап знал, что жителей Ланцака унесла чума. По плоскогорью можно долго идти, и все равно никого не встретишь. Мальчик погибнет от голода или его съедят волки.

Арбалет качнулся в сторону. Если сначала застрелить мальчика, будет даже интереснее. Если рыцарша так хороша, как он подозревает, она увидит, откуда прилетел арбалетный болт. И если она сразу побежит, то окажется здесь раньше, чем он успеет перезарядить арбалет. Можно не успеть…

Лутин облизал свою длинную лисью мордочку. Хвост его беспокойно подрагивал. Тихо шелестели листики розового куста. Он всегда любил риск. Его рост в тридцать один дюйм считался довольно высоким для лутина. На его лисьей голове рос великолепный рыжий мех. Сложен он был хорошо – руки, ноги и туловище пропорциональны, и он всегда считался самым сильным из братьев и самым смелым. Поэтому ему доверили сторожить тропы альвов.

Конечно, он понимал, что ничего против рыцарши сделать не сумеет, если она добежит до куста, прежде чем он успеет перезарядить арбалет. Кроме того, в спешке нельзя сплести толковое заклинание. Наверняка запутается… Будет разумным сначала выстрелить в нее. Но если все время быть разумным, жить очень скучно.

Ахтап опустил арбалет, схватил маленькую кожаную сумочку, висевшую на ремне, и нащупал серебряную монету, лежавшую там между кремнем и сталью, талисманом из сушеного мизинца тролля и последним кусочком хорошей ослиной колбасы. Нерешительно повертел монету в пальцах. На одной стороне изображена голова королевы Эмерелль, на другой – семиконечная звезда. Это символ мест, в которых можно безопасно проникать из одного мира в другой.

Ахтап подбросил монету. Крутясь, она мелькнула перед его носом и полетела вниз. «Если голова, начну с мальчишки, – решил Ахтап. – Если выпадет звезда альвов, побеждает разум, и сначала я застрелю рыцаршу». Он стал шарить рукой по густо оплетенной корнями земле, не спуская с обоих глаз. Монета исчезла.

Теперь Ахтап все же посмотрел на землю. За такую серебряную монету можно получить достаточно вина, чтобы целую неделю напиваться допьяна каждый вечер. Или позволить себе в Вахан Калиде ночь с по-настоящему хорошей проституткой. Такой, которая при виде серебра забудет, что у него на плечах лисья голова. Или сделать хороший подарок Натании, которая и понятия не имела, что он иногда любил сходить к проститутке.

Пустые мысли… Конечно, он никогда не станет тратить монету. Она приносит счастье и принадлежит ему уже много лет. Сотни раз она помогала ему при сомнениях, подсказывала, что делать. Брат подарил ее в тот самый день, когда умер. Может быть… Чушь! «Я не суеверен, – подумал Ахтап. – Просто осторожен».

Да куда подевалось это чертово серебро? Рассердившись, лутин едва не выругался вслух. Тяжелые пистолеты давили через кожу заплечного мешка. Если он не найдет монету, оружие более чем возместит ему утрату. Хотя, конечно, пройдет немало времени, прежде чем найдется покупатель на него. Эльфийская королева запретила приносить в Альвенмарк какое-либо оружие, потому что ему присущ тленный запах Девантара. Но этого запрета давно уже никто не придерживается. Ахтапу тоже очень хотелось однажды выстрелить из тяжелых пистолетов с поворотным затвором. Дым, шум и пламя, вырывавшееся из них при выстреле, казались ему восхитительными. И многие думали точно так же. Он вспомнил одного кентавра: тот наверняка заплатит немало золота за два таких красивых пистолета.

Но это не заменит монету брата. Он не мог ни увидеть ее, ни нащупать. Мгновение можно и не смотреть на детей человеческих. Рыцарша размахивала своей рапирой. Пусть только попробует! Он был от нее более чем в двадцати шагах. Так быстро она до него не доберется. Останется достаточно времени для прицельного выстрела, если ей вдруг придет в голову броситься в эту сторону.

Чертовы корни! Запутались, как змеиное гнездо. Не надо было бросать монету! Можно считать, что ему повезет, если удастся найти ее в этих последних лучах солнца.

Монеты приходят и уходят, такова их судьба, пытался он успокоить себя. Можно вернуться и в другой раз, при свете дня, чтобы поискать ее. Мальчишка и рыцарша наверняка не станут сидеть в розарии вечно.

Ахтап встал. Блондинка исчезла! Теперь он не удержался и тихонько выругался. Он сел в лужу! Всего какой-то миг без своего талисмана – и вот, пожалуйста, уже неприятности.

Ахтап поднял арбалет и осторожно высунулся из розового куста. Мальчишка был еще на месте и поспешно паковал седельные сумки. Но эта чертова рыцарша…

Наконец он ее обнаружил. Она возилась с лошадьми. Черт подери! Она достала свои седельные пистолеты.

Лутин поспешил увеличить расстояние между собой и рыцаршей. Теперь он не спускал с нее глаз. Она шла как раз на тот розовый куст, в котором он только что сидел. Не сводя с нее взгляда, он нащупал арбалетный болт, который прочно лежал в желобке оружия.

Ахтап держался в тени кустов и низких стен. Он опытный разведчик, так просто его не возьмешь!

Рыцарша согнула обе руки в локтях, так что дула пистолетов смотрели в небо. Внимательно разглядывая кусты, она шла по направлению к белой статуе. Неужели человеческая женщина увидела его? Она опустила правую руку и выстрелила. Пуля пролетела в двух ладонях от него и ударилась в стену. От необдуманного движения вылетел арбалетный болт. Выстрел исчез в кустах.

Не заботясь о прикрытии, кобольд побежал. Теперь главное – как можно быстрее убежать. И зачем только он играл с монетой?

Ахтап отбросил арбалет. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, как быстро рыцарша нагоняла его: ее сапоги, подобно грому погибели, стучали по мощеной дороге. Кобольд скинул свой заплечный мешок.

Внезапно шаги стихли. Ахтап напрягся. Он знал: она остановилась, чтобы прицелиться. Бросился вбок, в кусты. Розовые шипы проникали в мех и кололи чувствительную мордочку. Он поднял руки, чтобы защитить глаза. По саду разнесся громовой звук выстрела.

Кобольд прижался к земле. Пальцы вцепились в корни и сухую почву. Он пополз вперед. Совсем недалеко был вход в тоннель, ведущий к скрытому источнику. Последнее усилие… Только теперь он решился поглядеть через плечо. Эта проклятая рыцарша стояла возле его арбалета и поднимала его. Сумерки ли спасли его? Может быть, она его толком и не видела? Вполне вероятно, что он выдал себя шорохом необдуманного бегства.

Ахтап осторожно прополз еще немного вперед. Как близка спасительная темнота тоннеля! Вход в него зиял в стене подобно ране.

Проклятая рыцарша опять опустила арбалет. Рядом лежали оба разряженных пистолета. Она поднялась и с ужасающим спокойствием вынула из ножен рапиру длиной с вертел. Мысленно кобольд представил себя нанизанным на нее, словно барашек.

Нужно сконцентрироваться, использовать свои магические способности и страх! Черная дыра… Он почувствовал, что по всему телу пробежали мурашки. Ахтап не был великим колдуном. Конечно, он мастерски ходил по тропам альвов и мог беспрепятственно проходить мелкие звезды альвов, которые бросали других в будущее. Ему была подвластна целая сеть магических путей, ходить по ним ему было легко. Но с остальными формами магии дело обстояло иначе. И в первую очередь у него всегда плохо получались импровизированные заклинания.

Ахтап представил себе, что ухватился за темноту тоннеля. Растянул ее, желая накрыться ею, словно защитным покрывалом. Шаги сзади смолкли.

Вход в тоннель изменился. Казалось, оттуда тянется огромный черный червь. Так он не хотел… Хотя… Может, это и не самое худшее, что могло быть.

– Приди, приди ко мне, тьма! – прошептал Ахтап, и черный червь пополз дальше к нему. То была темнота тоннеля, которую он вытянул оттуда, подобно тому, как ногу медленно вынимают из сапога. – Сожри рыцаршу! – громко крикнул он на грубом людском наречии и оглянулся.

Чертова воительница остановилась. В чертах ее лица проглядывал страх. Но она не убежала. С упрямо поднятой рапирой ожидала она нападения мнимого червя. Она ведь не знала, что происходит, что это всего лишь кусочек темноты, тянущейся из тоннеля.

«Сейчас или никогда», – подумал Ахтап и побежал. Шипы рвали его одежду. Он бросился навстречу темноте, оказался в спасительном тоннеле и почувствовал силу троп альвов, пересекающихся у источника. Он был спасен. Еще бы чуть-чуть…