Текст книги "Меч эльфов"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Птица резко и пронзительно закричала, расправила широкие крылья и последовала за ним. Она знала, что сейчас они полетят вместе, и приветствовала Фенрила своим особым гордым способом.

Несколько сильных взмахов крыльями – и канюк-курганник поднялся в ночное небо.

Князь следил за ним тоскливым взглядом. Как часто он завидовал своему спутнику и его свободе! Фенрилу было больно оттого, что нынче вечером он превратил человека чести в лжеца. Он чувствовал себя пауком, сидящим в центре огромной паутины, раскинутой далеко за пределы полей Друсны. Ему не хотелось становиться пауком, но он должен выполнить свою задачу как можно лучше. Даже если для этого придется ломать таких людей, как Сигурд.

А теперь он был рад, что на пару часов может покинуть паутину из лжи, хитрости и насилия и нестись на крыльях канюка в потоках летнего бриза навстречу утренней заре. Свободен! Иногда он мечтал о том, чтобы никогда не возвращаться… Но он знал, что из паутины не уйти. Не уйти, пока жив.

Фенрил нашел Зимнеглаза на поляне. Огромная белая птица сидела на поросшем мхом камне поваленной арки ворот и в лунном свете казалась сотканной из белого пламени. Или духом.

Князь вошел в руины, разрушенные слишком сильно, чтобы можно было угадать их первоначальное предназначение, опустился напротив птицы, прислонился к увитой плющом стене и выдохнул. Оставив все, что тяготило его, он отыскал синие глаза канюка-курганника.

Птица чистила перья. Резко двигалась голова с сильным крючковатым клювом.

Фенрил поймал взгляд Зимнеглаза и сплел магическую нить. Птица не противилась. Она знала, что будет дальше. Прошло семь лет, прежде чем они привыкли друг к другу.

Фенрил почувствовал голод Зимнеглаза. Последние дни канюк-курганник все время находился неподалеку. У него не было времени охотиться. Теперь эльф тоже испытывал голод. Он раскрылся, чтобы стать с птицей одним целым. Груз забот спал с его плеч. Угол зрения стал шире.

Зимнеглаз расправил крылья. Князь ощущал силу птицы. Они поохотятся вместе, а потом последуют за кораблем.

Канюк-курганник устремился к светлому лунному диску на черном ночном небе. Фенрил мельком увидел одетую в белое фигуру, прислонившуюся к увитой плющом стене. Полководец, от которого зависела судьба Альвенмарка, теперь был не более чем пустой оболочкой. По крайней мере на несколько часов.

Зародыш тления

Краем глаза Шарль наблюдал за Лилианной. Она не спала всю ночь. И теперь в первых проблесках света ее лицо казалось жестким. Предрассветные сумерки резко очертили контуры лица, прямой нос, немного угловатый подбородок. Скулы были высокими, глаза – большими. Лилианна не была красавицей в прямом смысле этого слова, но казалась очень привлекательной.

– Насмотрелся?

Шарль вопросительно поднял брови.

– Пялишься, как крестьянин на скотном рынке, брат эрцрегент. Если бы ты смотрел на меня прямо, это было бы менее заметно, чем это разглядывание исподтишка.

Капитан Альварез, стоявший у руля, усмехнулся замечанию комтурши. Остальные офицеры на мостике спали, растянувшись на обитых тканью скамьях по бокам кормового павильона.

Шарль откашлялся.

– Это только ты такая, сестра, или твое поведение является образчиком поведения Нового рыцарства? Шумное, дерзкое, вызывающее.

Рассердившись, он отвернулся от комтурши и склонился над маленькой девочкой. Дыхание ее было неглубоким. Ночью она разговаривала во сне, но, к сожалению, на рычащем языке язычников из Фьордландии. Шарль понял только одно-единственное слово: «отец».

Эрцрегент погладил принцессу по лбу. Температуры, кажется, у нее нет. Красивая девочка. Если она выживет, он попытается наполнить ее душу глубоким покоем крепкой веры, обратит ее. Это он умеет.

Подошла Лилианна, по-прежнему в одной рубашке, и встала рядом с ним. От нее пахло потом. Это не было неприятно. Шарль снова поглядел в лицо девочки, пытаясь прогнать все остальные мысли. Не думать о чересчур короткой рубашке!

Она хотела, чтобы он смотрел, чтобы смущать его колкими замечаниями.

– Я не знала, кто стоял за стеной из сплетенных ветвей, – просто сказала женщина-рыцарь, – но услышала шорох… Кто бы ни увидел меня там, он не должен был вернуться.

– Ты пощадила бы ее, если бы узнала?

Лилианна промолчала.

Теперь эрцрегент осмелился поглядеть на нее открыто. Неужели ей действительно жаль девочку?

– Когда-то я поклялась сражаться мечом вместо всех тех, кто сам не может постоять за себя. Я хотела стать щитом беззащитных. Тогда я и подумать не могла, что путь приведет меня сюда. К ложу девочки, которой я сама же всадила в грудь кинжал.

– Ты никогда не говорила мне, зачем пошла в языческий храм.

Лилианна поглядела на него и улыбнулась так, как улыбаются тогда, когда хотят скрыть правду.

– Я хотела лучше узнать наших врагов.

Шарль знал, что настаивать на ответе бесполезно.

– И это бегство тоже не было запланировано?

– Когда я узнала, кто эта девочка, то поняла, что нужно делать. Я была готова к тому, что Другие захотят напасть на нас в деревне. Для них это война без правил. Они борются за выживание. С ними приходится держать ухо востро. Я была готова к тому, что, отступая, придется давать бой. Ты ведь церковный князь Друсны. Ты не должен был достаться им живым.

Шарль не поверил своим ушам. Она что, действительно имела в виду то, на что намекала?

– И что произошло бы, возникни опасность моего захвата Другими?

– Это известно только Богу и мне. Тебе не нужно этого знать, брат эрцрегент. Ты видел, сколько собратьев по ордену я принесла в жертву, чтобы не допустить этого, сколько крови стоила мне твоя жизнь. Это и есть мой ответ тебе.

Шарль содрогнулся. Никогда больше он не поедет ни на какие мирные переговоры вместе с Лилианной. Каким же наивным он был!

Женщина-рыцарь осторожно положила руку на грудь девочки.

– Ее сердце бьется очень слабо. Очевидно, Тьюред еще не решил, что делать с ее душой. Она… Там! – воительница выпрямилась и указала рукой на юг. – Он пришел! Теперь будет последняя битва.

Шарль испуганно обернулся. Он боялся, что в рассветном тумане покажется силуэт корабля. Но там ничего не было.

– Подзорную трубу, брат Альварез!

Капитан кивнул на один из обитых тканью ларцов, служивших скамьями. Лилианна грубо столкнула молодого рыцаря, спавшего на скамье. Внезапная тревога разбудила и остальных офицеров.

На весельной палубе прозвучал сигнал подъема. Ночью они плыли на север при постоянном ветре. Вообще-то их целью была гавань крепости Паульсбург, но, кажется, Лилианна собиралась в Вилусс.

Некоторые гребцы вылезли на мостки, поднимавшиеся над их скамьями, и устало потягивались. Одеты они были на удивление хорошо. По крайней мере половина из них были друснийцами, принявшими истинную веру. «Золото Нового рыцарства, – с горечью подумал Шарль, – сыграло при обращении немалую роль. Говорили, что рыцари ордена хорошо платят гребцам. Вера не должна основываться на том золоте, что в карманах. Она должна приходить в сердца и души людей при помощи тщательно подобранных слов. Карманы гребцов очень скоро опустеют, и что останется тогда от их веры?»

– Вот, посмотри на врага. – Лилианна протянула Шарлю бронзовую подзорную трубу.

Эрцрегент поднял тяжелую трубу к глазам и навел резкость, но и с ее помощью не смог вырвать тайну у тумана и вод.

– Подними повыше, – посоветовала женщина-рыцарь, помогла ему настроить трубу и увидеть белую птицу.

– Чайка?

Лилианна рассмеялась.

– Тебе и вправду доводилось видеть таких огромных чаек, брат эрцрегент?

Шарль рассерженно сложил подзорную трубу.

– Так что же это летит?

Он хорошо видел, что некоторые офицеры украдкой заулыбались, и запомнил их лица. Может быть, он и плохо разбирается в птицах, но никогда не забывает лиц!

– У эльфийского князя, командующего Другими, есть большая белая птица – наполовину орел-курганник, наполовину канюк – очень злобная. Говорят, он тесно связан с ее душой и может смотреть ее глазами.

Шарль с отвращением покачал головой. Желание по собственной воле связать свою душу с душой птицы показалось ему отвратительным и странным. Как можно связывать души? И как можно потом снова разделиться?

– Откуда тебе известны такие вещи, сестра?

– Кто хочет победить своего врага, должен знать его.

Она повернулась к капитану.

– Начинай.

Альварез велел завесить балдахин еще несколькими тканями, чтобы осталась только узенькая щель, через которую был виден нос корабля.

– Что здесь происходит?

Шарль снова почувствовал, что рыцари обходятся без него. Ему было неприятно, что Лилианна выставляет его невежей. Как только они бросят якорь в Вилуссе, он позаботится о том, чтобы она тоже пожалела, что вела себя с ним, как с маленьким мальчиком.

– Я готовлю последнюю битву на пути нашего отступления, – спокойно ответила женщина-рыцарь.

Два знамени из тяжелого красного бархата повесили при входе в павильон. То, что она знала, что этот белый канюк был более чем охотничьей птицей князя, могло означать только одно.

– Ты должна была сказать мне, что у тебя есть шпион! – набросился он на Лилианну.

Женщина-рыцарь обернулась к нему. Было очевидно, что она с трудом сдерживает гнев.

– Покиньте палубу! – тихо сказала она.

Молодые офицеры и рыцари удалились, не задавая лишних вопросов. Альварез поглядел на нее. Лилианна покачала головой.

– Как ты можешь во всеуслышание говорить о шпионе? – гневно закричала она.

– Как ты могла скрыть от меня такую важную тайну? – разъяренно ответил он.

Шпион должен был принадлежать к свите эльфийского князя или входить в число доверенных особ короля Гуннара. Иначе откуда ему знать такую тайну? Одна мысль о том, что существует человек, склонявшийся над картами вражеского войска, принимавший участие в военном совете, а сердце свое открывший делу Тьюреда, опьянила его, словно вино. Итак, они посеяли семя сомнений даже вокруг языческих князей. В таком случае, их Железный Союз вскоре распадется.

– Кто он?

– Ты действительно думаешь, что я назову тебе его имя? Ты открываешь такую тайну среди людей, которых даже не знаешь!

– Это братья по ордену! Они вне подозрений!

Лилианна цинично рассмеялась.

– Да уж! Я их знаю. И ты прав, их сердца с нами. На этот раз мне не приходится опасаться, что твои несдержанные речи нанесут ущерб нашему делу. Но как же будет в следующий раз, если ты не можешь сдержать свое любопытство? Кто тогда окажется рядом с тобой? Мы завербовали одного из них. Но ты уверен, что наши враги не могли сделать этого? Я знаю, какой путь прошли мои собратья, какими путями закалялись их сердца, чтобы суметь выстоять в борьбе против Других. Это больше, чем я знаю о тебе, брат эрцрегент.

На мгновение Шарль потерял дар речи.

– Ты… – начал он, не находя слов.

Как она осмелилась даже намекнуть, что он способен на предательство?

Занавески раздвинулись, и в павильон заглянул молодой рыцарь.

– Он подлетел ближе. Довольно близко, я полагаю.

Шарль не обратил на рыцаря никакого внимания. Он спрашивал себя, с кем Лилианна уже могла говорить о нем в столь пренебрежительном тоне. То, что она осмелилась сказать ему в лицо, что сомневается в его молчании и, таким образом, в его лояльности, было чудовищно! Он дознается, кто стал ее шпионом. Должно быть, это кто-то из окружения короля, кого не было на переговорах в хижине, когда Лилианна отправилась в лесной храм. Эрцрегент хорошо помнил, кто был за столом. Он улыбнулся. Пусть комтурша считает его ленивым старым князем Церкви! Это станет его преимуществом.

Альварез и Лилианна вынесли клетки с воронами. Птицы каркали и пытались расправить крылья, черными глазами глядя на эрцрегента. Они были хорошо откормлены. Ребенком Шарль боялся воронов. Кормилица когда-то рассказывала ему, что вороны служат Другим и иногда приходят, чтобы забрать ребенка. Однажды ему пришлось наблюдать, как они забили новорожденного ягненка. Он не любил этих птиц. Страх он давным-давно преодолел, но испытывал к ним отвращение.

Лилианна открыла первую клетку. Сидевший внутри ворон наклонил голову и недоверчиво поглядел на женщину. Открыли вторую клетку, затем третью.

Первый ворон выпрыгнул на палубу и, словно проверяя, расправил крылья.

Шарль отпрянул к стоявшим у поручней обитым тканью ларцам. Вернулись его детские страхи. Может быть, комтурша узнала об этом? Или она сделала это затем, чтобы помучить его?

«Дурак, – пронеслось у него в голове. – Ты не пуп земли! Не все происходящее имеет отношение к тебе».

Тем временем были открыты все десять клеток. Лилианна и Альварез что-то спокойно говорили птицам. Капитан отогнал ворона, севшего на ложе маленькой принцессы и клевавшего слипшиеся от крови волосы. Понимают ли ее эти птицы? Говорят, вороны очень умны… Первый взмыл вверх и приземлился на длинное весло у кормы.

Крупная птица с несколькими серыми перьями на затылке закаркала, глядя на Шарля, словно желала прогнать его с кормовой палубы.

– Сейчас! – крикнула Лилианна.

Кто-то раздвинул занавески павильона. Яркий утренний свет ослепил Шарля. Солнце стояло прямо над водой, отражаясь в ней. Туман таял. Вороны с карканьем поднялись в небо и полетели навстречу большой белой птице, кружившей над кораблем.

– Они приучены забивать других птиц, – пояснила Лилианна. – Стаей они довольно смелы. Однажды я видела, как чайки и вороны устроили в облаках заправскую битву, длившуюся несколько часов. Вороны победили. Подобно умному полководцу, они привели подкрепление.

– Если птица эльфийского князя уйдет, они будут знать, что «Святой Раффаэль» направляется в Вилусс, – определил Шарль. – Но не там твоя истинная цель, комтурша. Я прав?

Женщина-рыцарь наблюдала за битвой птиц. Вместо того чтобы бежать, канюк-курганник бросился навстречу воронам. Его острые когти разорвали одной из них крыло. Птица камнем рухнула в воду.

Хищник увернулся от ударов клювами и попытался несколькими сильными взмахами крыльев набрать высоту. Это было умно и довольно ловко, учитывая его размеры, но ему не удалось стряхнуть воронов. Все время два-три из них кружили над ним, и он почти не мог им сопротивляться.

На крыле канюка-курганника Шарль разглядел темное пятно. Удар клювом опрокинул с неба еще одну птицу. Потом вороны схватили хищную птицу когтями за спину. Она издала пронзительный крик.

На мостки галеры капала кровь. Одно большое перо упало на палубу. Канюку еще раз удалось уйти. Но теперь ему не хватало сил, и восемь воронов окружили его.

– Вероятно, он не выживет, – деловым тоном заявил Шарль. – И на этом военная часть путешествия закончится. Поскольку канюк-курганник не может сообщить неприятелю, куда мы направляемся, мне хотелось бы, чтобы мы сохранили курс на Вилусс.

– Там они будут искать нас в первую очередь, – ответила комтурша. – Тут важно действовать умно, чтобы девочка была в безопасности. Ты же знаешь, на что способны Другие. Если они узнают, где она, то отнимут принцессу.

– Нет, если я отвезу ее в Анисканс.

Шарль был непреклонен: он будет бороться за Гисхильду. Если он представит заложницу, захват которой станет решающим для дальнейшего хода войны, перед гептархами, можно считать, что он добился успеха. Не пройдет и года, как он, вероятно, станет одним из семи великих князей Церкви.

– Прошу тебя, брат. Это больше, чем просто заложница. Я прошу прощения, если мое высокомерие обидело тебя, брат эрцрегент. Представь ее Новому рыцарству, и она станет одной из нас.

– А почему она должна захотеть стать одной из вас? Мне кажется, твоему ордену в последние годы была предоставлена слишком большая свобода действий, сестра Лилианна.

С неба упал еще один ворон, но и хищная птица с трудом держалась в воздухе. Покачиваясь на крыльях, она уходила от нападения.

– Мне жаль, что приходится возражать тебе, брат эрцрегент. Капитан, курс на Паульсбург.

– Ты не сделаешь этого! – набросился Шарль на бородатого рыцаря.

Тот пожал плечами.

– Это корабль нашего ордена, брат эрцрегент. Мне очень жаль, но я подчиняюсь комтурше, а не тебе.

Шарль с презрением поглядел на Лилианну. Это просто игра или ему действительно жаль?

– Я освобождаю комтуршу от полномочий.

– Это может сделать только маршал ордена или один из гептархов Анисканса, брат эрцрегент, – заметила Лилианна. – Принцесса – пленница Нового рыцарства. Мы заплатили за нее своей кровью. Дальнейшую ее судьбу решит маршал ордена.

Галера изменила курс. Большие паруса захлопали на ветру, а затем снова натянулись.

В бессильной ярости Шарль сжал кулаки. Его предали! Но Лилианне не стоит недооценивать его. У него тоже есть свои шпионы. Когда они прибудут в Паульсбург, останется еще по меньшей мере четыре дня на то, чтобы увести заложницу. Судя по дерзости, с которой Лилианна ведет себя, она не будет рассчитывать на то, что ее лишат власти в ее собственном замке.

Шарль с удовлетворением увидел, как белая птица камнем рухнула в воду, – Другие потеряли своего полководца. После событий на поляне пройдет некоторое время, прежде чем их войска снова пойдут в бой. Таким образом, Лилианна исполнила свой долг. Церковь может позволить себе организовать новую военную власть в Друсне. До зимы наверняка битв больше не будет.

Он поглядел на комтуршу и сердечно улыбнулся ей. Она была красивой женщиной. Кто знает, как низко она падет. В данный момент она достигла пика своей власти. Но меньше чем через неделю ее обвинят в мятежности и в цепях приведут в Анисканс.

Шарль встал на колени рядом с принцессой и пощупал пульс. Он был неровным. Одному Тьюреду известно, переживет ли она этот день. Но это ничего не значит.

– Ты послужила падению одной из княгинь Церкви, малышка моя, – прошептал он ей на ухо и без сил упал на одну из скамей.

Он может подождать. Теперь время работает на него.

Скрытый источник

Полуденное солнце ударило в лицо женщине-рыцарю, едва она, заморгав, открыла глаза. Люк был измотан до предела. С тех пор как был вскрыт черный бубон, он неотступно находился при ней. У нее был сильный жар, и она то и дело выкрикивала имя, неизвестное Люку. Только под утро сон ее стал более спокойным.

Мальчик поглядел на белую даму. В дневном свете она сияла так ярко, что ему пришлось тут же отвернуться.

– Пожалуйста, живи! Хоть ты. Пожалуйста! – бормотал он себе под нос.

Люк высвободил свою руку из пальцев женщины. Всю ночь в беспокойном сне она держала его за руку, будто он был якорем, связывавшим ее с жизнью.

– Я принесу попить, госпожа.

Мишель никак не отреагировала на его слова.

Он достал из своих вещей походную флягу и пошел к источнику, находившемуся неподалеку. Все тело у него болело – слишком долго просидел он неподвижно и теперь наслаждался каждым движением. От полуденной жары дрожал воздух. На розах порхали прекрасные мотыльки. Мальчик чувствовал себя неописуемо свободным…

«Она просто обязана выжить, – думал Люк. Он так истово молился за нее прерывающимся от слез голосом снова и снова. – И почему я вот так же не молился за мать?» Может быть, ее тоже можно было спасти? Но они не пустили его к ней. Не захотели. В их глазах он был всего лишь ребенком…

Пригнувшись, мальчик вошел в каменный тоннель в конце стены сада. Здесь было намного прохладнее. Волоски на коже встали дыбом. По спине пробежали мурашки. Идя по тоннелю, он почувствовал напряжение. Что это? Сила белой женщины? Или за ним следят Другие?

Люк ускорил шаг. После яркого солнца он почти ничего не видел в тоннеле. Держась рукой за поросшую мхом стену, мальчик осторожно шел вперед. Здесь ему еще не доводилось бывать. Во время своих прошлых посещений сада он слышал внизу шум воды. Но какая-то невидимая стена не давала войти. Раньше Люк всегда ходил к другому источнику, находящемуся довольно далеко, у разрушенного колодца. Но на этот раз он не хотел уходить так далеко от розария, боясь оставлять женщину одну. Она еще очень слаба.

Что-то коснулось его лица. Люк остановился как вкопанный.

– Есть здесь кто-нибудь?

Ответа не было. Мальчик обеспокоенно поглядел назад. Вход в тоннель четко вырисовывался посреди темноты. Сзади никого, по крайней мере видимого человеческим глазом. Придется все-таки идти к разрушенному колодцу.

Он колебался, отчетливо слыша журчание воды. Источник был всего в паре шагов. Ослепленный светом яркого небесного пятна, Люк поглядел в тоннель, но ничего не увидел. Что бы его ни коснулось, оно было очень нежным и хрупким на ощупь и ничего не могло ему сделать. Он осторожно пошел вперед.

Через три шага тоннель сделал резкий поворот. Люк вошел в маленькую пещерку, наполненную странным светом. Его глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к нему. А потом ему ухмыльнулось чудовище с широко разинутой пастью.

Фляга выскользнула у Люка из рук и упала к его ногам. Послышался стук, и пещера наполнилась трепещущими тенями.