Текст книги "Сердца живых"

Автор книги: Бернар Клавель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

58

Жюльена разбудил шум грозы. Сперва он подумал, что ему это снится, но вспышка молнии осветила палатку. Машинально он стал отсчитывать секунды; на пятнадцатой послышался раскат грома. Гроза была далеко, но ветер налетал на палатку. Сильвия спала, положив голову на руку Жюльена. Медленно, осторожно он стал нашаривать свободной рукой часы и электрический фонарик. Было три часа ночи. Они спали меньше часа. Он потушил фонарик. Опять вспыхнула молния, и на этот раз Жюльен успел сосчитать лишь до тринадцати. Гроза приближалась. Раскаты грома рождали долгое эхо в горах, где-то на дальнем берегу озера. От порыва ветра полотнище палатки захлопало по деревянному колышку. Жюльен бережно натянул одеяло на голову Сильвии. Она вздохнула, а ее рука, лежавшая на боку Жюльена, чуть сжалась. Снова сверкнула молния, и через несколько секунд раздался такой грохот, что содрогнулась вся долина. По телу Сильвии прошла дрожь.

– Не бойся, – прошептал Жюльен, – и не шевелись. Он все еще придерживал одеяло над ее головой, но девушка попросила убрать его с лица.

– Мне жарко, – сказала Сильвия. – Что случилось?

На этот раз тотчас же вслед за вспышкой молнии послышался оглушительный треск, от которого оба вздрогнули. Налетел порыв ветра, и полотнище приподнялось в тот самый миг, когда новая вспышка молнии осветила зеленый луг. Жюльен попробовал отодвинуться, чтобы достать край палатки, бившийся у входа, но Сильвия схватила его за руку. Она вцепилась в него почти так же судорожно, как Каранто перед смертью.

– Не уходи, не уходи, милый!

Она дрожала. Ее голос стал неузнаваемым. Жюльен наклонился над девушкой и почти прикрыл ее собой. Опять вспыхнула молния, снова загрохотал гром. Сильвия испуганно вскрикнула и впилась в руку Жюльена.

Ветер яростно набросился на палатку, крупные капли дождя стучали по брезенту, словно кто-то швырял пригоршни гравия. Но палатка держалась.

– Мне страшно, – прошептала Сильвия. – Страшно!

– Тебе ничего не угрожает, дорогая. Ведь я тут рядом.

– Мне страшно за нас обоих.

Всякий раз, когда сверкала молния, Сильвия теснее прижималась к Жюльену и замирала. Потом снова начинала шептать:

– Дорогой, мы бог знает что с тобой натворили. Бог знает что…

– Успокойся, любимая.

– Это очень плохо. И если мы будем наказаны… Если…

– Умоляю тебя, Сильвия, не бойся.

– А я боюсь… Была такая чудесная погода… И вдруг гроза. Нет, это неспроста.

– Успокойся. После жарких дней всегда бывают грозы.

Он попытался найти ее рот и поцеловать, но она прижалась лицом к его груди, и ему не удалось приподнять ее голову.

Дождь усилился, налетали порывы сильного ветра, он дул то с озера, то со стороны леса, находившегося справа от них.

– Слышишь? Все прошло, – сказал Жюльен. – Гроза удаляется. Между молнией и громом я успеваю сосчитать до десяти.

– Ну и что?

– Значит, гроза теперь в трех километрах от нас.

– Но это совсем рядом.

– Опомнись, ведь только что она была прямо над нами. А теперь удаляется.

– А ну как она вернется?

– Сильвия, любимая, так не бывает!

Жюльен почувствовал, что девушка перестала вздрагивать. Они лежали не шевелясь и прислушивались к стуку дождевых капель по брезенту.

– Смотри-ка, палатка твоя все выдержала.

Дождь вскоре кончился, но ветер все еще гулял в этой части долины. Вдали грохотал гром, но шум леса уже заглушал его слабые раскаты. Деревья скрипели. И скрип этот сливался с плеском воды взбаламученного озера.

– Смотри, как разъярились небо и земля, – сказала Сильвия. – Как ты думаешь, это они на нас сердятся?

– За что им на нас сердиться? Напротив, они разбудили нас потому, что мы не вправе спать. Они-то знают, что у нас только одна ночь для любви.

Ветер все дул и дул, но теперь он их уже не пугал. Влюбленные не спали до самого утра, и Жюльен подумал, что этот грозовой ветер сделал их одержимыми. Никогда они еще так неистово не предавались любви; страсть яростной волной закипала в них и бросала в объятия друг к другу.

Так продолжалось всю ночь, и к утру они были в полном изнеможении, походили на единое существо, побежденное усталостью. Теперь им не нужны были ни слова, ни взгляды, ни прикосновения, они превратились в единую плоть; любовь долго и заботливо месила эту плоть, чтобы слепить зародыш, в котором трепетала первая искра жизни.

59

Они вышли из палатки уже поздним утром. Небо было затянуто серовато-белой пеленой, порывистый ветер то и дело раздирал ее. Мокрая и холодная трава прижималась под ветром к земле. Деревья протяжно стонали, с их ветвей слетали большие стаи ржавых листьев. Листьями была усеяна вся поверхность озера, высокие волны сбивали их в кучу и гнали к берегу.

– Мы и вправду здесь совсем одни, – сказала Сильвия.

Они шли вдоль пляжа. Слышался плеск воды,

– Надо мне отыскать местечко и вымыться.

– Воды, мне кажется, тут хватает, – улыбнулся Жюльен.

Одной рукой он обнял девушку за талию, другой подхватил под колени и закружился с нею на месте.

– Сейчас кину тебя в воду.

– Кидай, только и сам окажешься там со мною.

Сильвия обвила руками его шею.

– В таком случае, уж лучше разденемся.

– Ты и в самом деле надумал купаться?

Жюльен спустил ее на землю. Из палатки они выскочили босиком и потому сразу вошли в воду.

– Смотри, совсем теплая. Гораздо теплее этой мокрой холодной травы.

Сильвия прямо на голое тело натянула юбку и свитер, обтягивавший грудь. Она огляделась по сторонам и спросила:

– Ты уверен, что мы тут одни?

– Конечно. А потом, нам никто не мешает пойти вон под те деревья.

Взявшись за руки, они побежали к деревьям, ветви которых образовали свод над темной водой.

– Страшновато немного, правда, милый?

Молодые люди быстро разделись. И Жюльен потащил Сильвию в воду. Дно озера почти от самого берега круто уходило вниз, и им сразу же пришлось поплыть. Ветер поднимал сильную волну, она била в лицо.

– Какое чудесное ощущение! – воскликнула Сильвия.

– Куда лучше, чем в Альби.

– Да, ванна тут гораздо просторнее.

– Тебе довольно воды?

Они смеялись. Потом обнялись, Сильвия обхватила Жюльена руками и потащила ко дну. Он испытывал невольный страх, но заставил себя не сопротивляться. У него было такое чувство, будто он стремительно идет в глубину, но ему это лишь показалось: как только Сильвия разжала руки, он вскинул голову и тотчас же всплыл на поверхность. Лежа на спине, девушка быстро удалялась, смеясь. Жюльен догнал ее и лег на спину рядом. Волосы Сильвии покачивались на волнах, как водоросли, ее грудь чуть выглядывала из воды. Внезапно он ощутил острое желание, но предаваться любви в озере было нельзя. Выйдя на берег, они, не вытершись и не одевшись, кинулись под деревья и, обнявшись, опустились на ложе из опавших листьев.

Утишив любовный жар, молодые люди снова бросились в воду, чтобы освежиться и смыть листья, приставшие к телу. Они плыли медленно. Вода, как бальзам, снимала утомление…

И вот они уже опять на лугу, шагают, прижавшись друг к другу, слегка пошатываясь от усталости; со стороны кажется, что налетающий ветер поддерживает их. Еще не просохшие волосы Сильвии то и дело падают ей на лицо, она поворачивает голову, и ветер отбрасывает волосы в сторону.

– Дорогой мой, если я скажу тебе, что думаю сейчас о Верлене, какие строчки ты назовешь? – спрашивает она.

– Я предпочел бы, чтобы ты думала обо мне.

– О тебе я думать не могу. Ты все время со мной. Мы с тобою – одно… Ответь же на мой вопрос.

– Но я не помню наизусть всего Верлена.

– Это стихотворение ты помнишь.

Жюльен помолчал с минуту, взглянул на Сильвию и прочел:

 
Мы шли и грезили, а ветер налетал,
Ерошил волосы и думы навевал.
 

Сильвия подпрыгнула от радости, пылко обняла Жюльена и воскликнула:

– Клянусь тебе, милый, клянусь тебе нашей любовью, что я думала именно о двух этих строках. Ты мне веришь? Веришь?

– Ну конечно, дорогая.

– В этом и проявляется настоящая любовь, да? Видишь, мы с тобой и вправду единое существо.

Они разостлали одеяла на лугу перед палаткой.

– Одеяла насквозь промокли, а мы ими укрывались во сне, – сказал Жюльен.

Сильвия в ответ улыбнулась.

– А я ничего и не почувствовала… Тебе и в самом деле кажется, что мы ночью спали?

Они позавтракали хлебом, шоколадом и фруктами.

– Сейчас я позвоню и попрошу кофе, – пошутила девушка.

– Бедняжка, тебе хочется кофе?

– Нет, мне хочется погулять с тобой по лесу.

Молодые люди пошли через луг.

– Мы этой ночью вели себя как безумные, правда?

– По-моему, мы с первого дня ведем себя как безумные.

Сильвия остановилась и взглянула на Жюльена.

– Я хотела сказать, что мы, должно быть, натворили глупостей.

– Вовсе нет, – сказал Жюльен. – Вот сейчас ты ведешь себя как безумная.

– Ты уверен, что не натворил глупостей?

– Нет, дорогая, не тревожься.

Жюльен солгал. Сильвия снова зашагала вперед, прошептав:

– Я была так счастлива, так счастлива…

Ветер донес до них запахи леса. Трава была уже не такая мокрая. Сухие листья взвились столбом и пронеслись мимо. Они обернулись и проводили этот ржавый столб взглядом. Их палатка осталась далеко позади. Она была совсем маленькой, затерянной среди этой дикой, дышавшей привольем природы. А листья взлетали все выше и выше, теперь они казались крохотными черными точками в сером небе. Ветер еще несколько мгновений удерживал их в воздухе, потом разметал по поверхности озера.

Стало тихо. Вода на фоне темной громады горы светилась, точно расплавленное серебро.

– Тебе не кажется, что в этом отблеске есть нечто потустороннее, нереальное?

– Кажется. И какая странная тишина пришла на смену ветру!

– Ветер умчался отсюда.

– Вовсе нет. Он только поднялся к небу.

Сильвия откинула голову и прижалась к плечу Жюльена.

– А ведь ты прав, – сказала она.

Облака то и дело расступались, позволяя увидеть узкие полоски голубого неба, которые тут же исчезали.

– У тебя нет такого чувства, будто близится конец света?

– Пожалуй. Но это нелепое ощущение.

– Не скажи. А ну как мы остались одни в целом мире? А ну как все живое по ту сторону гор уничтожила гроза? Правда, назвать концом света это нельзя, потому что мы-то с тобой уцелели.

Жюльен слушал Сильвию не перебивая. Она еще долго говорила о небе, в котором ей виделось множество образов, пугающих и обнадеживающих, потом на минуту умолкла и вдруг почти торжественно спросила:

– Скажи, когда ты вот так смотришь на небо и вообще на все, что нас окружает, не чувствуешь ли ты чье-то присутствие?

– Временами чувствую.

– В церкви я никогда по-настоящему не ощущала присутствия бога, а вот сейчас убеждена, что он нас видит.

Сильвия опять умолкла, потом, видя, что Жюльен хранит молчание, спросила:

– А ты, ты не веришь в бога?

– Как тебе сказать… И сам не знаю. Но я тоже ощущаю чье-то присутствие.

– Как ты думаешь, он нас понимает? Осуждает? Или полагает, что мы не в силах были воспротивиться своей любви?

– Может, он…

Жюльен остановился. Рука Сильвии сильнее сжала его запястье. Они достигли опушки леса.

– Прислушайся, ветер спускается ниже, – шепнула девушка.

В верхушках деревьев что-то зашумело, потом снова наступила тишина.

– Ветер опять умчался. Спустился, чтобы посмотреть, тут ли мы. Ветер – наш друг, я знаю.

– Разве ты не предпочитаешь солнце?

– Ветер просто прелесть. И дождь прелесть…

– А гроза?

Сильвия пристально посмотрела на Жюльена.

– И гроза, пожалуй, – прошептала она.

Они вышли на поляну. Над ними вновь показалось небо, оно проглядывало сквозь переплетение ветвей и листьев.

– Именно так вот и надо венчаться людям, – сказала Сильвия. – Без посторонних свидетелей. И чтобы присутствовало только вот это.

Рука ее медленно поднялась и описала большой круг, словно она пыталась гибким движением обнять все, что раскинулось рядом и над ними.

60

Теперь в душе Жюльена жила тайная надежда, которая порою пугала его. Отправляясь на свидание, он всякий раз страшился той минуты, когда появится Сильвия. Завидев девушку, он вопрошал ее взглядом. Как-то она ему сказала:

– Что-то в тебе переменилось, можно подумать, что ты меня меньше любишь.

– Сильвия! Неужели ты и в самом деле в это веришь?

– Нет, но иногда мне становится боязно.

– Я люблю тебя еще больше.

– Ты стал уж очень рассудительный.

– Возможно.

– Это в ту ночь, у озера, ветер унес твой смех, и ты сделался серьезным, точно школьный учитель.

Так прошли две недели.

Однажды вечером, взглянув на Сильвию, Жюльен понял, что сейчас она заговорит о том, чего он так ждал и боялся все это время. Они были в городском парке. Прошли по горбатому мостику, переброшенному через бассейн. Вода была совсем черная.

– Я очень тревожусь, – сказала девушка.

– Тревожишься?

– Я не хотела тебе говорить. Все надеялась, что обойдется, но прошло уже четыре дня. Со мной этого никогда не бывало.

Он промолчал.

– Посмотри на меня, милый. Ты уверен, что тогда, в Лампи, не натворил глупостей?

– Почему ты так упорно именуешь это глупостями?

– Жюльен, посмотри мне прямо в глаза и ответь. Ты уверен?

Он остановился, повернулся к Сильвии и попробовал ее обнять.

Она отстранилась.

– Сперва ответь.

– Сильвия, ты меня в самом деле любишь?

Взгляд девушки стал жестким, в ее голосе прозвучали резкие ноты. Упершись ладонями в грудь Жюльена, она легонько оттолкнула его и крикнула:

– Жюльен, ты понимаешь, что произошло? Я, видимо, беременна. Слышишь, что я тебе говорю? У тебя такой вид, будто до тебя это не доходит. Будто новость эта тебя не трогает.

– Да что ты, дорогая! Очень трогает, клянусь тебе!

Жюльен выговорил эти слова на одном дыхании, так, словно они шли из самой глубины его души. Сильвия пристально посмотрела на юношу, приблизив свое встревоженное лицо к самому его лицу.

– Жюльен, это неправда! Скажи, что это неправда. Этого быть не может. Неужели ты все сделал обдуманно?

Она почти выкрикнула последние слова. Проходивший мимо старик обернулся. Жюльен заметил это, но мысли его были далеко. Сильвия судорожно вцепилась в отвороты его куртки и принялась трясти юношу, повторяя:

– Ответь мне, Жюльен. Если ты меня любишь, заклинаю тебя, ответь!

Он опустил голову. Потом вскинул ее, сильно сжал руки Сильвии и прошептал:

– Да, дорогая. Я этого хотел. Я хотел этого, потому что боюсь тебя потерять. Я…

– Ты изверг, слышишь, изверг! Я тебя ненавижу! Ненавижу!

Сильвию нельзя было узнать. Она попыталась вырваться, отпрянуть, и Жюльену пришлось еще сильнее сжать ее руки.

– Отпусти меня! Отпусти! – крикнула она.

– Сильвия, милая! Будь благоразумна, выслушай меня…

Девушка снова попыталась вырваться, а когда ей это не удалось, она судорожно всхлипнула и залилась слезами. Обессилев от волнения, она покорно позволила Жюльену отвести ее к скамейке; он усадил Сильвию и сам опустился рядом. Она все еще всхлипывала и повторяла:

– Я погибла… Погибла…

– Сильвия, мы будем счастливы, вот увидишь. Мы уедем отсюда. Я возьмусь за любую работу. У нас будет ребенок, дитя нашей любви! Подумай, как это чудесно, Сильвия!

– Ты просто изверг. Изверг и эгоист… Я погибла… Погибла… И по твоей вине. Ты только о себе и думаешь!

Он тщетно пытался ее урезонить. Сильвия ничего не желала слушать. Жюльен чувствовал: она убедила себя в том, что погибнет, и больше ни о чем думать не может. Она боялась родителей, боялась скандала. Он понимал, что в эти минуты она не способна здраво рассуждать. У него же в мыслях царила полная ясность. Когда всхлипывания Сильвии затихли, он сжал ладонями ее лицо и заставил девушку посмотреть на него.

– Выслушай меня, – сказал он. – Я прошу тебя ни о чем не думать, а только выслушать меня и поступить так, как я скажу. Завтра утром ты уйдешь из дому, как будто на службу. Я стану ждать тебя в Епископском парке. Потом посажу в автобус, идущий в Альби…

– Ты с ума сошел.

– Дай договорить. Ты поедешь к Элиане и будешь там ждать.

– Чего ждать?

– Будешь ждать и готовиться к отъезду.

– Но я хочу знать, что ты задумал.

– Я приеду туда к тебе. Но прежде повидаю твоих родителей.

Сильвия пришла в ужас.

– Жюльен, мой отец убьет тебя. Он нас обоих убьет.

Юноша улыбнулся.

– Полно, дорогая.

– Ты его не знаешь.

– Завтра в полдень я пойду к вам домой. И поговорю с твоими родителями. Скажу им, что я тебя спрятал и что ты вернешься только после того, как они пообещают дать согласие на наш брак.

Сильвия снова принялась плакать.

– Ты не только чудовище, но еще и сумасшедший, – сказала она. – Совсем рехнулся!

Она долго плакала, припав головой к плечу Жюльена, и он чувствовал, как слезы девушки стекают по его шее. Потом очень тихо, едва слышно прошептала:

– Если я и вернусь в Альби, то только для того, чтобы пойти в гостиницу, в тот номер, где мы провели нашу первую ночь… И тогда я попрошу тебя сдержать свое слово.

Спускался вечер. Жюльен подумал, что в этот час Сильвия обычно уже возвращается домой.

– Дорогая моя, хочешь, мы сегодня же поедем туда вдвоем? – мягко спросил он.

Она словно опомнилась, как будто пробудилась от кошмара.

– Скоро ночь. Который час? Ты знаешь, что уже поздно, и ничего мне не говоришь. Ты и в самом деле решил меня погубить? Ты и вправду хочешь, чтобы я тебя возненавидела? Скажи, ты этого добиваешься? И все потому, что боишься сдержать свое слово?

– Я хочу, чтобы мы жили, жили оба, Сильвия. И хочу, чтобы ты была счастлива.

Она резко и зло рассмеялась.

– Хочешь, чтобы я была счастлива, и сознательно делаешь так, чтобы я забеременела… Но я этого не хочу. Не хочу. Не хочу!

Сжав кулаки, она забарабанила по своему плоскому животу. Жюльен попытался схватить ее за кисти рук, но Сильвия стремительно отскочила и крикнула:

– Не прикасайся ко мне, а то я позову на помощь!

Она бросилась в темную безлюдную аллею, он кинулся за нею вслед.

– Оставь меня в покое! – продолжала кричать Сильвия. – Запрещаю тебе дотрагиваться до меня!

Жюльену все-таки удалось сжать пальцами ее запястье; тогда она размахнулась свободной рукой и изо всех сил ударила его по щеке. Он выпустил ее руку. Теперь они молча стояли друг против друга в слабом свете, проникавшем сюда с улицы сквозь низко нависавшие ветви деревьев. И растерянно смотрели один на другого. Жюльен почувствовал, как две слезы медленно покатились по его щекам, но не в силах был даже пошевелить рукой. Невидящий взгляд Сильвии постепенно становился осмысленным, и Жюльену показалось, что в глазах девушки мелькнул испуг. Она медленно подняла руки, сделала шаг вперед, а потом с громким рыданием бросилась к нему на грудь:

– Прости… Прости меня, милый!

61

На другой день Сильвия сказала Жюльену, что ей досталось от отца за то, что она вернулась так поздно, а мать замучила ее расспросами.

Прошло еще несколько дней, девушка постепенно успокоилась, но теперь их встречи были невеселыми. Нередко они целый час сидели на скамье в парке Бригибуль, не говоря ни слова. Казалось, между ними стоит какая-то тень и она одновременно связывает их и отталкивает. Как бы по молчаливому уговору они избегали теперь городского парка. Жюльен больше не ощущал той великой надежды, что жила в его душе с памятной ночи, которую они провели на берегу озера Лампи. Напрасно он повторял себе, что родители Сильвии в конце концов уступят, что надо только набраться терпения, он и сам в это, в сущности, не верил.

Однажды вечером моросил дождь, Сильвия зябко поежилась, и Жюльен это заметил. Тотчас же перед его мысленным взором возник умирающий Каранто, агония которого до сих пор не изгладилась у него из памяти.

– Ты простудишься, – встревожился он. – Пожалуй, лучше тебе вернуться домой.

– Ты меня в первый раз прогоняешь.

– Сильвия! Неужели ты сама веришь в то, что говоришь?

– Нет. Понимаю, что я смешна.

– Я не хочу, чтобы ты простужалась.

– Хоть бы умереть скорее…

– Ты опять за свое, дорогая…

Она вздохнула. Вокруг них слышался неумолчный шорох – с деревьев падали на землю дождевые капли.

– Я вовсе не хочу тебя пугать, – продолжала Сильвия, – но если бы я сейчас умерла, мне кажется, я этим облегчила бы положение многих. Как хорошо было бы простудиться и сгореть в несколько дней, как твой друг Каранто!

– Сильвия! Молю тебя, перестань!

– О, я отлично понимаю, сейчас тебе кажется, что ты меня безумно любишь, и первое время ты будешь очень страдать. Но потом поймешь, что я развязала тебе руки. – Едва слышно она прибавила: – В сущности, так нетрудно со всем покончить.

– Ты говоришь глупости и отлично знаешь, что я свое обещание сдержу.

– Ты ничего не обещал на тот случай, если я умру от болезни или от несчастного случая.

– Для меня нет разницы. Главное – это то, что я без тебя жить не стану.

В другой раз, когда они шли рядом, Сильвия вдруг остановилась, оперлась на руку Жюльена и стала приплясывать на месте, изо всех сил ударяя пятками о землю.

– Что с тобой? – удивился Жюльен.

– Неужели ты не понимаешь, что я хочу уничтожить его! Убить в зародыше чудовищное семя, которое ты заронил в меня.

– Сильвия!

Она зарыдала, но он понял, что плачет она от ярости, от досады, быть может, от бессилия.

– Сильвия, ты не имеешь права так поступать, – сказал он. – Ты оскорбляешь этим нашу любовь. Проклиная нашего будущего ребенка, ты тем самым выражаешь ненависть ко мне.

– Тебе не понять. Если моя беременность обнаружится, я погибла.

Он снова попытался воззвать к ее разуму, но она ничего не желала слушать.

– Я никогда не прощу тебе, что ты это сделал намеренно, – повторила она. – Ты захотел ребенка, а я имею полное право от него избавиться.

– Сильвия, никому не дано такое право…

– Но ведь никто не имеет права заставить женщину рожать, если она того не хочет!

– Я тебя люблю, Сильвия.

– Еще бы!

В тот вечер они расстались, так до конца не помирившись, и случилось это впервые.