Текст книги "Чемпион"

Автор книги: Бердибек Сокпакбаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

XX

Мурат и Садык одевались. Шаир, срезав себе палку с березки, стругал ее перочинным ножом. Все молчали.

Вдруг взгляд Мурата случайно упал на березу, стоящую вдалеке, около озера. Она почему-то дрожала, словно под ветром. Но ветра не было. Мурат посмотрел внимательнее и увидел человека, который взбирался на дерево.

– Посмотрите! – сказал Мурат товарищам. Человек забрался на самую вершину дерева и стал через бинокль осматривать лес.

– Это, наверное, шпион! Перебежчик! – воскликнул Садык, испуганно взглянув на ребят.

– Может быть, – ответил Шаир.

Подозрения ребят были обоснованны. Несколько дней назад районная газета сообщала о том, что один из чабанов колхоза «Костюбе» задержал двух неизвестных людей, прятавшихся в стоге сена. Неизвестные оказались перебежчиками из-за рубежа, пытавшимися скрыться здесь, на советской земле, от китайских коммунистов. Ребята вспомнили об этом и не на шутку встревожились.

– Нужно поймать его! – предложил Мурат.

– А если он будет стрелять? – дрожащим голосом спросил Садык.

Человек между тем слезал с дерева. На шее у него болталась сумка.

– Он уйдет! – воскликнул Шаир.

– Будем следить за ним, – решили мальчики.

Первым побежал к березе Мурат, за ним Шаир. Садык стоял, раздумывая. Он боялся, как бы с другой стороны не появился и не набросился на них другой перебежчик. Но что бы там ни было, оставаться на месте было тоже опасно, и Садык бросился догонять товарищей.

Неизвестный затерялся среди кустов, но вскоре ребята снова увидели его. В черной шляпе, кожаной тужурке и кирзовых сапогах, человек шел между деревьев в сторону гор. Иногда он останавливался, прислушивался, внимательно озираясь вокруг.

Потом он вышел из леса и пошел вдоль берега озера. Ребята старались не спускать с него глаз.

Через некоторое время они увидели стреноженную лошадь, которая паслась на берегу. Неизвестный подошел к ней, снял путы, ласково потрепал по гриве.

Когда он обернулся, притаившиеся за большим валуном ребята узнали его: это был учетчик соседнего колхоза. Он вскочил на лошадь и поскакал. Но, конечно, не к границе, а к своему аулу, виднеющемуся невдалеке.

Ребята рассмеялись, поняли, что ошиблись.

* * *

Вдруг они вспомнили, что забыли в лесу боксерские перчатки.

Ребята вернулись в лес. Отыскали поляну, служившую им рингом.

На сучке висело старое ведро. На земле лежала кость. Перчаток на поляне не было.

XXI

Садыка вызвали в кабинет директора школы. Роза сидела за своим столом. Николай Трофимович и Жолдыбек – в креслах напротив нее.

Садык вошел и остановился у самых дверей, заложив руки за спину. Он был бледен, брови то сходились, то расходились, губы были напряженно сжаты – Садык волновался.

– Ближе подойди, – сказала ему Роза.

Садык вышел на середину кабинета.

– Где вы вчера были после обеда?

У Садыка во рту пересохло от волнения, он облизнул губы и негромко ответил:

– Нигде не были.

– А в лес зачем ходили?

– Купаться...

– В октябре месяце? Ну, а еще что вы делали?

– Ничего...

– А где вы взяли боксерские перчатки?

– Мы... Мы не брали.

– Говори правду, – вмешался в разговор Жолдыбек.

– Не брали мы боксерских перчаток...

– Ведь это неправда! – воскликнула Роза. – Как тебе не стыдно, Садык!

Садык опустил голову и что-то пробурчал себе под нос.

Потом вызвали Шаира. Он вошел, улыбаясь, как ни в чем не бывало, подошел прямо к директорскому столу. Ему задали те же вопросы, что и Садыку, и Шаир ответил так же. Он горячо доказывал, что ходили они в лес купаться, что больше ничего не знает.

– Зачем нам боксерские перчатки? – говорил он весело. – Мы же на секциях занимаемся.

Николай Трофимович не сдержался.

– Если не вы бросили перчатки в лесу, кто же их занес туда? Черт, что ли? – воскликнул он.

– Не знаю.

Вызвали Мурата. Николай Трофимович задал ему вопрос прямо:

– Зачем вы брали боксерские перчатки? Мурат вздрогнул.

– Простите, Николай Трофимович, – сказал он. – Мы их не хотели украсть... Мы хотели положить обратно... на место...

– Но как вы их взяли?

– Мы... Мы влезли в окно...

* * *

В тот же день в коридоре школы появился приказ директора. В нем рассказывалось о вчерашних похождениях трех друзей; Мурату, Садыку и Шаиру объявлялся строгий выговор.

XXII

И вот пришло лето. В июне в Алма-Ате должна была состояться областная спартакиада школьников, и для участия в ней в районе отобрали лучших. Среди них был Мурат.

В Алма-Ате он был впервые, поэтому дни спартакиады прошли для него как необычайный, незабываемый праздник.

Сельские школьники соревновались на всех стадионах города. Борьба проходила во всех городских парках, трибуны все время были заполнены зрителями, и радио ежедневно сообщало всему Казахстану о достижениях молодых спортсменов.

А достижений было так много, что рекорды, не успев родиться и покрасоваться в спортивной таблице, уступали место новым и попадали в архив.

Соревнования по боксу проходили на стадионе «Динамо». Первые дни Мурат сильно волновался. Ему предстояла встреча с опытным алма-атинским боксером Кимом. Мурат узнал, что его будущий противник провел двенадцать встреч, из которых девять выиграл, что он уже три года занимается боксом и недавно получил спортивный разряд для юношей. А что такое он, Мурат? Провел только три встречи, правда, все их выиграл, но боксом-то он занимается всего лишь год и разряда не имеет.

Наконец, наступила минута, когда Мурата и Кима вызвали на ринг. Ким вышел в пестром халате и не снимал его до тех пор, пока не ударил гонг.

Борьба началась, и Мурат сразу почувствовал, что симпатии многочисленных зрителей на его стороне. Почему так – об этом думать не было времени. Ким нападал, Мурат, помня советы Николая Трофимовича, защищался, стараясь сберечь силы, измотать противника. Тактика его оправдала себя, поэтому в начале последнего раунда Ким бросился на Мурата, как затравленный, обессилевший петух. Нос его был в крови. Мурат чувствовал себя бодро, действовал, все чаще переходя в наступление. Зрители вокруг шумели, аплодировали, что-то кричали ему.

Прозвенел гонг. Изможденный Ким, шатаясь, подошел к веревкам и повис на них. Судьи единогласно присудили победу Мурату. На ринг выбежала девушка с комсомольским значком на груди и протянула Мурату букет цветов. Это была беленькая стройная девушка с маленькой черной родинкой на щеке. Мурат, не ожидавший такого почета, растерялся, бормоча какие-то слова благодарности.

В финальной встрече Мурат тоже вышел победителем. Это значило, что он стал чемпионом области. Белокурая девушка с родинкой на щеке снова преподнесла ему цветы. Он очень хотел поговорить с ней, но обступившие его корреспонденты и фоторепортеры помешали ему.

На следующий день газета «Пионер Казахстана» опубликовала большой очерк о молодом боксере Батырбаеве. С газетной страницы читателю улыбался Мурат.

* * *

Увидев в газете портрет сына, прочитав лестные слова о нем, Батырбай и Улжан почувствовали себя вознесенными до небес. Они просили теперь у создателя только одного: чтобы сыночек их был подальше от дурного глаза, чтобы подольше он жил на свете.

В день приезда Мурата в доме Батырбая собралось много гостей. И молодые, и старые приходили с поздравлениями. А Батырбай и Улжан наварили две бочки домашнего пива, зарезали годовалого теленка и устроили большой той.

* * *

После окончания спартакиады Николая Трофимовича вызвал заместитель министра просвещения. Он похвалил молодого учителя за успехи и вдруг предложил:

 – А как вы смотрите на то, чтобы стать преподавателем в здешнем физкультурном техникуме?

Иван Трофимович подумал и согласился.

Мальчики и девочки – ученики из «Красного пограничника» – были очень огорчены вестью об отъезде их любимых учителей. Они даже приходили домой и просили его отказаться от переезда.

– Теперь у нас плохо будет, – говорили они печально.

А Батырбай сам пригласил к себе Розу и Николая Трофимовича.

– Послушай, дорогой, – сказал он Николаю Трофимовичу. – Ты столько сделал для нашего сына... С нашей стороны были необдуманные поступки, поэтому ты извини...

Николай Трофимович вспомнил, как в позапрошлом году Батырбай привел Мурата к Токмолде.

– Ничего, кария![17]17
  Кария – почтительное обращение к старикам.


[Закрыть] Бывает... – сказал он с улыбкой.

– Сколько ты для моего Мурата сделал! – продолжал Батырбай. – Никогда этого не забуду! Желаю тебе счастливой жизни. Своей мечты достигни! Будь впереди сверстников!

– Кария, – обратился к Батырбаю Николай Трофимович. – У меня к вам есть одна просьба.

– Говори!

– Просьба такая, – сказал Николай Трофимович. – Когда Мурат в будущем году закончит семилетку, отпустите его в город. Он хочет поступить в физкультурный техникум. Не препятствуйте ему, хорошо?

– Пусть едет! – согласился Батырбай. – Зачем нам его задерживать? Это мы росли и ничего не видели. А он пусть учится...

Наступил день отъезда. Николай Трофимович упаковал вещи, сложил их в кузов машины. Стали прощаться. Провожающих было много.

– Не забывайте нас! – кричали ученики, окружив Николая Трофимовича и Розу. – Пишите нам письма!

Наконец, машина тронулась, а вослед ей долго еще слышались звонкие детские голоса:

– До свидания! До свидания, Николай Трофимович!

– До свидания, Роза-апай!

* * *

На окраине аула наперерез машине неожиданно выбежал старый Сайбек. Он протянул свою палку, как шлагбаум, приказывая шоферу остановиться. В руках у него была корзина. Старик подошел к кабинке, где сидела Роза, и сказал ей:

– Вот! Это моя старуха вам на дорожку приготовила... Возьмите. И счастливой вам дороги. Пусть счастье сопутствует вам на вашем пути! – Сайбек протянул Розе корзинку.

XXIII

На место Николая Трофимовича был назначен новый учитель Сарсенов, выпускник Алма-Атинского физкультурного техникума. Сперва он не хотел ехать в колхоз «Красный пограничник», отказывался, просил направить его в какую-нибудь большую среднюю школу.

– Ты просто счастливец! – уговаривал его Биткозов. – Ты даже не представляешь себе, что это за школа в «Красном пограничнике»! Другой такой во всей области не найдешь! А какой там физкультурный зал! Какая там спортплощадка! Поезжай, посмотри! Не понравится – возвращайся. В любую школу пошлю!

Сарсенову пришлось согласиться.

В тот же день на попутной машине он добрался до «Красного пограничника». Не прошло и часа, как он позвонил Биткозову:

– Алло! Товарищ Биткозов? Я сижу в семилетке «Красного пограничника». Пишите приказ! Я остаюсь здесь.

Сарсенов горячо взялся за работу, и уже через несколько дней стало ясно, что новый учитель – достойный преемник Николая Трофимовича.

Прошел год. Мурат с похвальной грамотой закончил школу. Ему хотелось поехать в Алма-Ату, но между Батырбаем и Улжан разгорелся спор.

– Не задерживай его! – уговаривал жену Батырбай. – Пусть мальчик едет в город, пусть учится!

– Пусть здесь учится! – настаивала на своем Улжан. – Вот закончит десятилетку в районе, тогда и в институт пойдет.

Мать твердила свое, отец, и Мурат – свое. И, конечно, победило большинство; Мурат отослал документы и заявление о приеме директору физкультурного техникума.

Случилось так, что ему нужно было ехать на традиционную спартакиаду учащихся области. В случае победы Мурат получал право участвовать во Всеказахстанской спартакиаде. Поэтому, не дожидаясь ответа из техникума, он уехал в Алма-Ату.

Прежде всего Мурат отправился искать Николая Трофимовича. Квартира его Мурату очень понравилась.

В кабинете Николая Трофимовича у стены стоял большой книжный шкаф. Возле дверей на тумбочке лежало несколько пар боксерских перчаток, здесь же в комнате была «груша», пунктбол, мешок с песком – одним словом, все необходимое для тренировки. С тех пор, как Николай Трофимович переехал в город, он усиленно занимался спортом, много тренировался и весной на всесоюзных соревнованиях спортивного общества «Спартак» вышел победителем и получил звание мастера спорта.

Николай Трофимович, два дня назад вернувшийся из Москвы, и Роза встретили Мурата очень радушно, как родного.

– Когда у вас соревнования начинаются? – спросил Николай Трофимович. – Завтра вечером, говоришь? Я постараюсь прийти.

Но лучше бы он не приходил! Мурату в первый же день пришлось встретиться на ринге со своим старым противником – алма-атинцем Кимом. Еще когда тянули жребий, Ким подошел к Мурату и похлопал его по плечу.

– Ну, как? Померимся силой?

– Конечно, померимся! – ответил Мурат. Он был уверен в себе, в своих силах, он предвкушал новую победу и новую славу. Было так приятно вспоминать прошлое лето, белокурую девушку с букетом цветов. Кто она? В какой школе, в каком классе учится? Как найти ее? Если уж она придет на стадион и в этом году, если она снова подарит ему цветы, Мурат обязательно узнает ее имя.

...Мурата и Кима вызвали на ринг. Трибуны были переполнены, Мурат невольно поискал глазами среди людей белокурую незнакомку. Здесь ли она?

Ударил гонг. Мурат бросился на своего противника, решив сокрушить его первым же ударом. Но несколько сильных ответных ударов в подбородок отбросили его назад. Мурат зашатался и чуть не потерял сознание.

– Стой! – скомандовал судья.

Мурат постепенно пришел в себя, и гнев охватил его. «Ах, вот ты как! – подумал он. – Ну, хорошо же!» – и Мурат снова бросился на Кима. Сильный удар свалил его с ног. Люди кругом зашумели, судья считал:

– Раз, два, три... шесть...

Мурат поднялся.

– Бокс!

Мурат снова устремился вперед, и снова его встретил град ударов. Защищая лицо, Мурат остановился.

– Стоп...

Мурат открыл лицо, приготовился к бою.

– Бокс...

Второй раунд начался взаимными атаками; ни тот, ни другой не хотели отступать. В упорной борьбе прошел и третий раунд. Противники устали, вспотели... И вот – конец соревнования. Тут случилось самое интересное. Судьи разделились; одни говорили, что победил Батырбаев, другие утверждали, что он проиграл.

Зрители зашумели.

– Батырбаев победил! Батырбаев!

– Ким! Ким!

Судьи советовались долго, и чем дольше они переговаривались, тем сильнее был шум голосов, свистки, топот ног.

В конце концов судьи присудили победу Киму.

– Неправильно! – кричали ребята и девушки. – Победа Батырбаева! Батырбаев победил!..

XXIV

«Проиграл» – сознание этого камнем легло на сердце Мурата. Стараясь ни на кого не смотреть, он поспешил уйти в раздевалку, думая о том, что не переживет позора и ни за что больше не вернется на ринг.

Опустошенный и ослабевший вышел Мурат из раздевалки. И вдруг дорогу ему преградил большой красивый букет. Из-за него смотрела на Мурата прошлогодняя незнакомка – белокурая девушка с родинкой на щеке.

– Вы замечательно дрались! – горячо сказала она и улыбнулась.

Мурат вспыхнул.

– Спасибо! – буркнул он, круто повернулся и побежал прочь.

Наступила ночь. Синее безоблачное небо мерцало далекими звездами. В уединенной аллее парка, в зарослях густого кустарника одиноко сидел на скамейке Мурат. Он ничего не слышал, не видел, будто потерял всякую связь с внешним миром. Мысли путались, обгоняя друг друга: «Бокс... Ким... Николай Трофимович... Поражение... Букет... Белокурая девушка... Техникум... Мать и отец...»

Некоторое время он думал о незнакомке, ее слова «вы замечательно дрались» врезались в память. Искренне сказала она это или насмехалась над ним? Ведь не преподносят же цветы потерпевшему поражение? А может быть, нужно было взять у нее букет? Вдруг она еще обиделась на него?

Но как бы то ни было, он потерпел поражение, на ринг он больше не вернется. Не все ли равно, что думала о нем белокурая девушка?!

Утром Мурат отправился в техникум, чтобы забрать свои документы.

– А почему? – спросили его в учебной части.

– Не хочу учиться.

– Вот как? Но без разрешения директора документы не выдаются.

Мурат пошел к директору и в приемной столкнулся с Николаем Трофимовичем.

– А! Мурат, здравствуй! Что ты здесь делаешь? – спросил Николай Трофимович.

– Пришел забрать свои документы.

– А что случилось?

– Я не хочу учиться.

Проницательный учитель все понял. Он взял Мурата под руку и вместе с ним вышел в сад. Они сели в тени, на скамейке.

– Вот что, Мурат, – сказал Николай Трофимович. – Ты знаешь, почему вчера потерпел поражение? Я ведь был на матче, все видел...

Мурат молчал.

– Ты думал, что твой противник дурак? – спросил опять Николай Трофимович. – Разве можно так драться: закрыв глаза, напролом?! И кто тебя учил этому? Бокс – это искусство, прежде всего! На ринге сталкивается находчивость двух бойцов, которые стараются добиться победы точными приемами. Так сказал Харлампиев. Ты забыл?

Долго и подробно разбирал Николай Трофимович ошибки, допущенные Муратом во время вчерашней встречи с Кимом.

– Понял?

– Понятно, – тихо ответил Мурат.

– Тогда не унывай. Побеждать каждый любит. Талантливый боксер после поражений не падает духом, наоборот, он учится на них, совершенствуется. Что это такое: «Не буду учиться, заберу документы, уеду домой»? Это – паника! И это не к чести боксера! Мурат молчал. Он был со всем согласен.

XXV

Вскоре в печати появилось сообщение о том, что в январе в Париже состоятся первые в истории международного бокса соревнования среди юношей. Во всех уголках советской земли отбирали самых опытных, сильных и способных молодых боксеров.

* * *

А в это время в колхозе «Красный пограничник» чего только не говорили о Мурате.

– Слышали, сын Батырбая стал необыкновенным боксером! – сообщали одни. – Всех побеждает!

– О-о! Правда! – добавляли другие. – Одного джигита он так ударил, что у него челюсти разлетелись.

– Когда он ездил в Ташкент, – рассказывали третьи, – на него вечером в переулке напало пять или шесть хулиганов. Хотели раздеть Мурата. А он их всех одним ударом уложил!

От таких рассказов у Батырбая и Улжан волосы становились дыбом. Им бы так хотелось, чтобы Мурату ничего не угрожало. Особенно волновалась Улжан. «Зачем я отпустила его, неокрепшего птенца, так далеко от себя? – думала она и днем и ночью. – Учился бы он здесь!»

Иногда она начинала плакать и причитать:

– Муратжан мой! Соскучилась я по тебе... Ой, Муратжан!

В один прекрасный день в аул прилетела весть о том, что Мурат собирается ехать в Москву, а потом в Париж, на соревнования с сильнейшими боксерами мира.

– Да что же это за напасть? – вскрикнула Улжан, испуганно вытаращив глаза. – Он, кажется, захотел умереть! Провалиться бы этому покусу! Поезжай, – обратилась она к мужу, – скорее поезжай. Привези его ко мне!

Честно говоря, Батырбаю тоже не понравилась перспектива поездки сына за границу. Мало ли что может случиться? Чужие порядки да привычки, чего доброго, могут испортить мальчишку, погубить его!

Батырбай быстро собрался и поехал в Алма-Ату.

«Пусть уж лучше он возвратится в район!» – думал старик по дороге.

* * *

Роза была дома, готовилась к урокам. Кто-то постучал в дверь.

– Да, да... Войдите!

Вошел Батырбай.

– Здравствуйте! Проходите.

Усталый Батырбай присел на диван и спросил про Николая Трофимовича.

– А он сегодня утром улетел в Москву, – ответила Роза. – Вместе с боксерами, на соревнования...

– И Мурат с ним?

– Да. И Мурат...

Батырбай только крякнул с досады и хлопнул себя по коленям.

* * *

«Добрый день, дорогая Розочка. Целую тебя. Ты наверняка уже читала в газетах, как проходили соревнования. Команда боксеров Казахстана заняла четвертое место, и я думаю, что для нас это радость. Молодец мой Мурат! Ты помнишь, Розочка, я еще в «Красном пограничнике» все время говорил тебе, что из него выйдет хороший боксер. И не ошибся! Талант у парня. Не только я, многие из здешних ценителей бокса говорят об этом. Теперь он поедет в Париж. Я не сомневаюсь, что со временем его имя узнает весь мир. Да, и еще одна радостная новость, Розочка: я утвержден тренером-секундантом Мурата и тоже еду в Париж. Ты ведь не будешь возражать против того, чтобы я повидал разные земли и страны. Правда?

На этом письмо кончаю, вызывают в комитет, бегу. Поцелуй за меня нашего Вовку. До скорого свиданья. Твой Николай».

XXVI

Париж!

Соревнования молодых боксеров проходили на закрытом стадионе «Звезда спорта».

Одна из первых встреч у Мурата была с английским боксером Лекси. Зная, что поражение грозит ему выходом из дальнейших соревнований, англичанин бился с Муратом отчаянно. Но и Мурат не зевал: удары его были сильными, точными, а порой – неожиданными для противника. Несколько раз он нокаутировал Лекси.

Мурат выиграл, но впереди была финальная встреча с американцем Питером Сендерсом – самая трудная и опасная встреча.

Мурат принял ванну, позавтракал и пошел отдыхать. Хотя Лекси и не доставил ему особых хлопот, но тело все-таки требовало покоя. Думая о предстоящих встречах, Мурат незаметно задремал.

Николай Трофимович в соседней комнате делал заметки в своем дневнике. Принесли кипу писем и телеграмм. В эти дни советские боксеры, в том числе и Мурат, получали много писем и телеграмм от совсем незнакомых людей из разных уголков Советского Союза. Все они писали об одном и том же: «Побеждайте, товарищи! Пусть растет слава советского спорта!»

Сегодняшние телеграммы были особенно приятны, потому что под ними стояли знакомые и родные имена.

Телеграмма из «Красного пограничника» была адресована непосредственно Мурату:

«Дорогой Мурат, мы гордимся тобой. От всего сердца желаем больших успехов. Привет от всех ребят. Шаир, Садык».

Вторая телеграмма была от Батырбая Николаю Трофимовичу.

«Дорогой сынок Николай. Не забывайте, что вы в чужой стране. Мурата поручаю тебе. Будьте осторожны»,

– писал старый Батырбай.

Николай Трофимович покачал головой и улыбнулся. Вдруг в глаза ему бросился какой-то маленький желтый листок с крупными русскими буквами, написанными красными чернилами: «Станешь чемпионом – берегись: живым не останешься».

Ни подписи, ни адреса, но Николай Трофимович похолодел. Он понял, кому предназначалось это письмо и посмотрел в сторону комнаты, где отдыхал Мурат. Тишина. Николай Трофимович свернул желтый листок вдвое и сунул его в карман.

Он решил просмотреть газеты. Может быть, они прольют какой-нибудь свет на полученную анонимку? Но ничего подозрительного, насколько позволяло ему знание языка, Николай Трофимович, не обнаружил. Только статья корреспондента «Закаленной Америки» Хикерсона, как всегда, почему-то привлекла его внимание.

«Заканчиваются интереснейшие соревнования, о которых сейчас думают миллионы девушек мира, – писал Хикерсон. – Остались последние, решающие бои! Американские боксеры не смогли завоевать командного первенства, поскольку климат Европы неблагоприятно действует на их здоровье, снижает их возможности. Но впереди еще борьба за звание чемпиона! И вы еще убедитесь в силе американских боксеров. Однако следует заметить, что русские находятся в более благоприятной обстановке: зрители всегда на их стороне. Это – последствия коммунистической пропаганды. Великие державы Запада допустили ошибку, позволив СССР участвовать в этих международных соревнованиях».

– Дурак! – засмеялся Николай Трофимович. – Взрослый человек, а пишет глупости!

* * *

Николай Трофимович давал последние наставления Мурату, когда раздался телефонный звонок. Звонил главный судья соревнований.

– Соревнования начнутся на полчаса раньше, иначе публика разнесет стадион. Просим вас не опаздывать.

Когда советские боксеры вышли на улицу, дорогу им преградила толпа. Журналисты, фоторепортеры, кинооператоры стояли плотной стеной. К Мурату подошел какой-то журналист и спросил его на ломаном русском языке:

– Хелло!.. Нельзя ли узнать ваше настроение?

– Настроение замечательное, – спокойно ответил Мурат.

* * *

– Внимание! – раздался из громкоговорителя голос, и шумевшая на стадионе толпа умолкла. – Сегодня – последний день международных соревнований на первенство мира по боксу среди юношей. Самый счастливый получает почетное звание чемпиона мира! Сидите спокойно, господа! Не мешайте соревнованию! Первыми на ринг вызываются боксеры самого легкого веса – Питер Сендерс (США) и Мурат Батырбаев (СССР).

Загремели аплодисменты. На двух углах ринга появились два флажка: один – СССР, другой – США. И снова все стихло, ждали появления боксеров. Потом с юго-западной стороны стадиона донеслись шум и аплодисменты, они росли, охватывая все новые и новые трибуны. По узкой дорожке в сопровождении группы судей и секундантов к рингу шли два боксера в коротких синих халатах.

Вот они заняли свои места, сбросили халаты. Их обступили фоторепортеры, кинооператоры. Приседая и снова вскакивая, они метались вокруг ринга.

Главный судья представил спортсменов: Питер Сендерс, вес 50 килограммов 250 граммов; Мурат Батырбаев, вес 48 килограммов 160 граммов. По сравнению с Муратом, Сендерс выглядел старше и выше ростом. А Мурат был коренастым, упругим, мускулистым. Да, это уже был не тот Мурат, с которым мы познакомились в начале книги. Спорт, закалка переродили Мурата!

Николай Трофимович, стоявший около него, потихоньку поглаживал Мурата по спине и говорил вполголоса:

– Только спокойней, Мурат... Спокойней...

– Секунданты, оставьте ринг! – послышалась команда.

Раздался удар гонга. Борьба началась. Тысячи глаз неотрывно следили за каждым движением боксеров, которые действовали пока осторожно. Шла разведка боем.

И вдруг Мурат применил хитрость. Он слегка опустил левую руку, делая вид, что собирается ударить противника правой. Лицо его оказалось открытым, и Сендерс решил воспользоваться этим, бросился вперед в прямую атаку. Мурат только и ждал этого: быстрым движением правой руки он ударил Сендерса в плечо, Сендерс уклонился от удара, и тогда Мурат нанес удар по незащищенному подбородку американца. Сендерс отлетел в сторону и повис на веревке. Мурат отошел в свободный угол, судья считал, зрители взревели от восторга, а группа американцев, вскочив с мест, что-то кричала своему боксеру. Сендерс вскочил на ноги и, слегка откинув голову, бросился к противнику. Но он не торопился с атакой, а собирал силы, выжидал и только оборонялся. Мурат старался снова заманить его хитростью в ловушку, применяя ложные удары. Сендерс не поддавался на удочку, но, наконец, выбрав момент, с молниеносной быстротой обрушил на Мурата град ударов. Мурат ответил не менее сильными ударами. Схватка закончилась клинчем: Сендерс прижал обе руки Мурата, уперся головой ему в зубы и застыл. Мурат уже хотел было, отступив, оттолкнуть его от себя, но прозвучал гонг, возвещая конец первого раунда.

Боксеры разошлись по своим углам. Пока еще трудно было решить, кто победит. Николай Трофимович, отирая с Мурата пот, ободряюще шептал ему:

– В атаку иди только в выигрышном положении... Спокойнее!

Второй раунд начался стремительными атаками американского боксера. Он действовал быстро, молниеносно менял тактику, наносил десятки сильных ударов, словно желая немедленно покончить с Муратом.

Мурат старался перейти в контрнаступление. Невозможно было сосчитать, сколько ударов в секунду сыпалось то на одного, то на другого. Вот Мурат начал теснить Сендерса. Вот спина Сендерса коснулась веревок, он остановился, защищаясь.

Сидящий рядом с американцами богатырского телосложения француз вскочил и в азарте крикнул Мурату:

– Бей! В нос бей, не давай опомниться!

И весь стадион поддержал его:

– Бей, Му-урат!

Сендерс с трудом вырвался из угла, Мурат продолжал наступать. Тогда американец, наклонив голову, бросился на Мурата, и не успели судьи сделать предупреждения, обхватил его руками.

– Стой! – раздалась команда.

Мурат спокойно шагнул назад, а Сендерс, будто не слыша команды, ударил его в бок, ударил так сильно, что Мурат вскрикнул, согнулся и упал.

Стадион взревел от возмущения.

Трибуны грохотали так, будто по ним неслись железнодорожные составы. На судей полетели со всех сторон калоши. Полисмены с резиновыми дубинками бросились в толпу. Так окончился второй раунд.

Грудь Сендерса вздымалась, как кузнечный мех. Он обливался потом и почти не слышал, что говорил ему Хикерсон.

И вот – третий раунд. Опять взаимные атаки, опять десятки, сотни молниеносных ударов. Зрители уже не могли сидеть на месте.

– Сендерс!

– Мурат!

Вдруг нос Сендерса обагрился кровью. Это все сразу заметили.

– Му-урат!

– Сенде-рс!

Сендерс пошел в атаку, обрушив на Мурата град ударов.

Мурат отступал. Дошел до веревки.

Сендерс нанес такой сильный и неожиданный удар в подбородок, что Мурат, вздрогнув всем телом, упал.

Николай Трофимович внимательно следил за боем: он начинал уже нервничать, а когда увидел, что Мурат упал, вскочил с молниеносной быстротой на ноги.

Судья на ринге торопливо отсчитывал секунды, будто боялся, что Мурат встанет.

– Раз, два, три...

Мурат приподнялся.

– Четыре, пять... восемь...

Мурат выпрямился.

– Муратик! – закричал Николай Трофимович.

– Бокс! – скомандовал судья.

Неожиданно для всех и для Николая Трофимовича Мурат, как стрела, бросился на Сендерса и нанес ему сокрушительный удар в ухо.

Скулы американца словно хрустнули, дернулись. Небо и земля закружились перед его глазами. Он как-то сразу размяк, попытался было выпрямиться, но покачнулся и упал, сильно стукнувшись затылком о пол.

Стадион замер. Слышно было только, как считает судья.

– Раз, два... Три... Пять... Семь... Девять!

Сендерс не встал.

Мурат стоял посредине ринга, дыша полной грудью и улыбаясь. Он не слышал ни аплодисментов, ни грубых ругательств американцев. Он погрузился в какое-то теплое, блаженное чувство радости, будто крылья выросли у него.

К нему подошел судья, поднял его руку и объявил:

– Победил Мурат Батырбаев!

Возгласы одобрения и аплодисменты стали еще громче, еще горячей. Мурат с благодарностью кивал каким-то незнакомым, но приветливым людям, поздравляющим его.

Над стадионом взвился алый флаг Союза Советских Социалистических Республик.

Чемпионом миpa стал Мурат Батырбаев.

Обычно спокойный и выдержанный, Николай Трофимович, как мальчик, вскочил на ринг и, обняв Мурата поцеловал его.

Грянул гимн Советского Союза. Его широкая могучая мелодия казалась Мурату теплым поздравлением Родины. Мелодия ласкала его, воодушевляла, множила силы.