Текст книги "Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне"

От Вервье до линии Зигфрида

Атака на Вервье проходила по тому же принципу, что и штурм Льежа. Боевая группа А двумя колоннами заняла к закату высоты к северо-востоку и северо-западу от города. В то же время Боевая группа Б (также двумя колоннами) вышла на город с юга, между Вервье и Те, однако столкнулась с жесточайшим сопротивлением и к наступлению ночи не успела занять позиции перед штурмом. Вместо этого мы встали лагерем и приготовились к штурму на рассвете следующим утром.

С наступлением нового дня Боевая группа А продолжила наступление и вошла в город. Боевая группа Б двигалась ей навстречу, преодолевая яростное сопротивление. В то же время передовые части 83‑го разведывательного батальона обошли Вервье и двинулись на северо-восток. Хотя в ходе тяжелых боев нам удалось захватить Вервье, становилось очевидно, что сопротивление противника заметно усиливается.

Кампания переходила в новую фазу. В мае 1940 года Восточная Бельгия – от Вервье до немецкой границы – была присоединена к Германии. Эта буферная зона, в которой проживало немало этнических немцев, на протяжении долгого времени оставалась спорной. Местные жители владели как французским, так и немецким, и многие были настроены весьма прогермански. Проезжая через Бельгию, мы видели вывешенные из окон бельгийские флаги. Теперь среди государственных флагов нам попадались белые полотнища, и чем дальше мы продвигались к немецкой границе, тем больше их было. Белые флаги давали нам знать, что живущие в этих домах немцы сдаются добровольно; они знали, что иначе их выдадут американцам их же соседи-бельгийцы.

В самом начале этой новой фазы боевых действий майор Аррингтон вызвал троих офицеров связи (меня, лейтенанта Ниббелинка и лейтенанта Линкольна) к себе в трейлер. Поскольку мы ступали теперь по вражеской земле, рассчитывать на помощь дружески настроенного гражданского населения больше не приходилось. Наоборот, напомнил майор, немцы будут смотреть на нас как на врагов, вторгнувшихся на их родную землю, и сделают все возможное, чтобы ставить нам палки в колеса.

Аррингтон посчитал нужным напомнить нам об этом, поскольку мы, офицеры связи, большую часть времени передвигаемся в одиночку, ночами, и подвергаемся большему риску, нежели крупные группы солдат. А ведь немцы вполне могут опуститься до того, чтобы пытать или убить пленного офицера… Именно в связи с этим в фанерном коробе с картами у меня лежала термитная граната – чтобы уничтожить документы при опасности плена. Майор знал, что мы осознаем опасность; он лишь хотел предупредить нас, чтобы мы не рисковали понапрасну и выполнили свою работу без лишних задержек. Я воспринял его указания с благодарностью, понимая, что майор желает нам добра и делает все возможное, чтобы защитить нас.

Мы приближались к северному краю Арденнского леса. В этой части Германии, называемой Эйфель, узкие дороги проходили между заросших густым лесом холмов от Арденн до самого Хюртгенского леса.

На следующее утро Боевая группа Б перешла в решительное наступление на Эупен. Этот город принадлежал Германии до Первой мировой, перешел Бельгии по Версальскому договору, но оставался, по сути, немецким. В мае 1940 года, когда немцы начали наступление на Францию через территорию Бельгии, они вернули Эупен себе. Хотя население города владело как французским, так и немецким, настроено оно было в большинстве прогермански. Именно здесь мы отметили, что белых флагов стало больше, чем бельгийских.

Смяв несколько дорожных застав и изолированных огневых точек, БгБ быстро миновала Эупен и направилась на восток. До германской границы оставалось лишь несколько километров, и генерал Роуз приказал обеим боевым группам провести разведку боем слабых точек во внешних оборонительных сооружениях противника. Боевая группа А наткнулась близ немецкой границы южнее Ахен-Эйнаттенского леса и восточнее Эупена на внешние ряды «драконьих зубов» – надолбов из железобетона, выступающих из вкопанных в землю на 90—180 сантиметров плит шириной от 12 до 30 метров. За ночь оперативная группа «Икс» подпол ковника Доуна разведала внешние укрепления противника и попробовала их на прочность перед намеченной на следующее утро атакой.

Вечером 12 сентября, преодолев несколько застав и минных полей, оперативная группа подполковника Лавледи из БгБ пересекла немецкую границу и вступила в Ретген. После перестрелки город был взят, и боевая группа двинулась на север – к Ротту и рядам надолбов. Отдельные части 83‑го разведывательного батальона заняли позиции в Ретгене, а боевая группа стянулась к лагерю, готовая штурмовать укрепления на рассвете. Впервые со времен наполеоновских войн немецкий город пал под ударами захватчика. Битва за Бельгию окончилась. Начиналась Битва за Германию.

Глава 6. ШТУРМ ЛИНИИ ЗИГФРИДА

Линия Зигфрида

Укрепления линии Зигфрида протянулись от покрытых густыми лесами холмов в районе Саара на север вдоль немецкой границы с Люксембургом, где они имели в глубину от 15 до 65 километров, но относительно немного долговременных огневых позиций. Дальше на север, проходя через Хюртгенский лес и по краю долины Рейна, близ Штолберга и Ахена, она сужалась до 7—10 километров, однако плотность укрепленных дотов была там намного выше.

Идея и подготовка линии Зигфрида были прямым результатом блистательной работы немецкого генерального штаба и его стремления создать укрепленный район с использованием последних достижений военного дела. В отличие от французской линии Мажино, проходившей южнее и ограниченной в основном районом Саара, линия Зигфрида строилась с расчетом на новые методы ведения войны, основанные на высокой подвижности войск.

Хотя войны на два фронта следовало по возможности избегать, немецкие планировщики учитывали, что на протяжении недолгого времени она может оказаться неизбежна. Понимая, что Франция и Великобритания, скорее всего, исполнят свои обязательства по отношению к Польше, немцы решили выстроить на западе, между Германией и Францией, линию Зигфрида – не просто самую непробиваемую линию укрепле ний в мире, но и плацдарм для массированного наступления собственных войск.

Глубина линии Зигфрида варьировалась в зависимости от рельефа местности и плотности населения. Деревни и небольшие города в густонаселенных местах включались в оборонительную систему. Многие невинные на вид сельские домики в Гастенрате и Шерпензееле являли собой на самом деле укрепленные огневые точки. Подвальные перекрытия делались из железобетонных плит толщиной от 30 до 45 сантиметров; стены подвалов выступали из-под земли на полметра, а узкие, длинные бойницы в них маскировались под вентиляционные отверстия. Траншеи проходили между дотами зигзагом, чтобы в них было труднее запустить гранатой. По сути дела, дома строились поверх укрепленных точек, замаскированных так ловко, что мы догадывались об их предназначении, только подойдя вплотную.

Основные доты размещались в полях за окраинами деревень и обычно строились прямоугольными, но иногда – в форме многоугольника, подлаживаясь под рельеф местности. В размерах они имели от 9 до 18 метров и могли вместить до полусотни солдат.

Поначалу их расположение казалось совершенно случайным, но, приглядевшись, мы обнаружили, что доты размещены так, чтобы наилучшим образом использовать складки местности. Как правило, они строились так, чтобы лобовая атака на один попадала под перекрестный огонь со стороны двух других. Таким образом, дот не обязательно был развернут в направлении предполагаемой атаки, а мог смотреть в любую сторону, с какой мог бы поддержать огнем соседние укрепления.

Стены дотов отливались из армированного железобетона толщиной от 90 до 180 сантиметров, крыши – от 90 до 122. В качестве арматуры служили уложенные вплотную друг к другу рельсы; затем вторым слоем, с промежутком в полтора метра, укладывали еще один слой рельсов, под прямым углом к предыдущему, – и так несколько раз. Затем пространство между слоями рельсов заливали бетоном, формируя мощнейшую броню, практически неуязвимую для артиллерийского огня. Прямое попадание 240-мм снаряда (более крупным калибром полевой артиллерии мы не располагали) в крышу дота давало воронку глубиной в полметра и шириной в метр с лишним. Бронебойный снаряд калибра 76 мм оставлял на стене дота углубление в 25 сантиметров и поперечником в полметра. Если бы танковое орудие могло дать несколько попаданий в одну точку, возможно, оно и продолбило бы стену, но все это время танк находился бы под убийственным артиллерийским огнем. Эффективнее всего было бить по бойницам, где защита была слабее… После того как дот захватывали, наши саперы закладывали внушительные заряды и подрывали крышу изнутри, обезвреживая дот.

Наполнитель придавал немецкому бетону темно-серый цвет, отчего их доты совершенно сливались с местностью. Перед укреплениями лежали длинные, непрерывные линии «драконьих зубов». В первых рядах надолбы имели примерно 60 сантиметров в высоту, а затем постепенно делались все выше, достигая высоты от полутора до почти двух метров. Преодолеть их гусеничным машинам было почти невозможно. Таким образом, заграждения удерживали танки на достаточной дистанции, чтобы те не могли вести прицельный огонь по бойницам, но достаточно близко, чтобы попасть под встречный противотанковый огонь со стороны дотов.

Сочетание надолбов и дотов представляло собой образец идеальной обороны. Вдобавок немцы прокапывали между дотами траншеи и могли свободно пере брасывать пехоту с одной позиции на другую. Бульдозерами они выкапывали ямы в форме перевернутых клиньев, создавая в направлении противника земляную насыпь. Затем в яму загоняли танк так, что башня его едва выступала над насыпью, прикрывавшей машину, – за исключением пушки и лобовой части башни. В результате под вражеский огонь подставлялись лишь наиболее сильно бронированные части танка. Кроме того, такая позиция создавала определенную маскировку. Отрывать клиновидные ямы можно было быстро, а танки легко перемещались между позициями. Кроме того, в подобных же ямах идеально размещались 88‑мм универсальные орудия.

Дальше в тылу размещались подобные же позиции артиллерии и многоствольных ракетных установок « Небельверфер». Хотя « небельверферы» не отличались точностью, против наступающей пехоты их ведущийся по площадям огонь был очень эффективен. Из-за пронзительного воя эти ракеты получили прозвище «визгунов». Между дотами, ходами сообщения и орудийными позициями располагались окопы и огневые точки для пулеметов, минометов и стрелков.

Таким образом, нам предстояло прорвать не сплошную линию укреплений, а череду оборонительных позиций, уходящих далеко в тыл. Стоило нашим войскам прорвать одну линию обороны, как они попадали под огонь второй и третьей. Уходя в прорыв столь эшелонированной обороны, было жизненно необходимо продвигаться как можно быстрее, расширяя пролом, чтобы избежать атаки с обоих флангов наступающей группировки.

Сложную сеть надолбов, дотов, переплетенных траншей, окопов и огневых точек линии Зигфрида поддерживала превосходная дорожная сеть, предоставлявшая немцам не только эффективную систему обороны, но и плацдарм для массированного наступления. Несколь ко месяцев спустя нам предстояло ощутить это на себе в ходе сокрушительного немецкого контрнаступления при Арденнах…

1‑я армия преследовала отступающие немецкие части, пытаясь перехватить их прежде, чем те отступят за линию Зигфрида. Хотя при Мо, Суассоне, Лаоне и Монсе нам это удалось, часть войск немцам все же удалось сохранить. Теперь нашей задачей было атаковать их как можно скорее, прежде чем они пополнятся и организуют нормальную оборону.

Согласно уставу бронетанковых сил танковой дивизии не полагалось атаковать сильно укрепленные позиции своими силами, а следовало дождаться сосредоточения пехоты, артиллерии и танковых батальонов прорыва резерва Главного штаба, а также авиации. Хотя генералу Роузу было об этом прекрасно известно, он также понимал и то, что немцы воспользуются передышкой, чтобы укрепить свою оборону. Понимая, что в тот момент немцам не хватало живой силы, чтобы полностью занять оборонительные позиции на всю глубину, генерал принял решение как можно скорее провести атаку всеми наличными силами.