Текст книги "72 часа (ЛП)"

Автор книги: Белла Джуэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 18

Когда одежда высыхает, я как можно лучше перевязываю ногу Ноа. Промываю свою рану и тоже перевязываю. Моя нога немного покраснела и кажется воспаленной, но я надеюсь, это потому, что я бегала по лесу и просто растревожила рану. Я не могу справиться с инфекцией прямо сейчас.

Я помогаю Ноа подняться на ноги, и его тело застывает от боли после первого шага.

– Пошли, – говорю я, когда он делает еще один шаг. – Должно же быть какое-то место, чтобы спрятаться.

– Это не имеет значения. Этот ублюдок знает все тайники в этом лесу. Каждая тропа, каждый куст – все создано им. Даже без этих камер он знает, что мы не можем уйти далеко от тропинок, так что он найдет нас, все равно найдет. Он это знает. Я знаю.

– Да, может быть, но он не может смотреть сразу во все стороны.

– Он будет искать в тех местах, что ближе всего отсюда. Он не дурак, Лара. Он знает, что мы не можем уйти далеко.

Но мы можем.

– У меня есть идея. Не самая хорошая, если учесть наши раны, но пока лучшее, что я придумала.

Ноа смотрит на меня, выражение его лица напряженное.

– Поверь мне, – говорю я, беру его за руку и осторожно веду к ручью. – Садись, – говорю я, указывая на берег. – Я собираюсь кое-что сделать.

– Что?

– Я побегу в противоположном направлении и оставлю следы, улики, почти незаметные. Но это собьет его с толку и даст нам время.

Лицо Ноа полно неуверенности, но затем он кивает.

– Я скоро вернусь. Сиди у ручья и не двигайся.

Я беру пару кусков ткани и кокосовый орех. Затем бегу обратно в лес, нахожу место, где сидел Ноа, и использую ткань, чтобы впитать растекшуюся по земле кровь. Боже, ее было очень много. Морщась, я пачкаю ноги в крови, а потом бегу прочь, в противоположную от ручья сторону. Я оставляю несколько кровавых следов, пачкаю кровью листья, оставляю несколько ниток ткани на ветках. Ломаю ветки вокруг.

Мне требуется больше часа, чтобы закончить это, а затем я возвращаюсь назад, очень осторожно ступая по самому краю тропинки, чтобы не оставить новых следов – чтобы он не понял, что мы сделали. Мне требуется много времени, чтобы вернуться к Ноа, и, оказавшись у ручья, я вижу его прислонившимся к дереву, с опущенной головой и закрытыми глазами.

Я бегу вперед. Страх сжимает мое горло.

– Ноа! – кричу я, падая перед ним на колени.

Я трясу его за плечи и дрожу, паника сжимает мою грудь. Нет.

Ноа распахивает глаза, и я облегченно выдыхаю.

– Я просто отдыхал, Лара, – хрипит он.

Слезы льются по моему лицу; я не могу их контролировать. Они стекают по моим щекам ручьями.

– Я решила... я подумала…

Он протягивает руку и берет меня за подбородок.

– Я в порядке. Все будет хорошо.

Я киваю, всхлипывая, пытаясь сдержать рыдания. Ноа сдвигает пальцы к моей челюсти, затем скользит вверх, пока он не обхватывает мое лицо.

– Эй, где та отважная девушка, которая только что говорила мне о том, что надо не сдаваться?

Я яростно киваю, вытирая слезы.

– Ты просто напугал меня. Я подумала, что если потеряю тебя...

– Не потеряешь, ты слышишь меня?

* * *

Я смотрю на его окровавленную ногу.

Нет.

Пока нет.

– Нам пора, – говорю я, вставая. Мне становится больно, когда он убирает руку от моего лица, но у нас нет на это времени. Не сейчас.

– Да, – бормочет он, поднимаясь и морщась.

Мы входим в ручей.

– И куда ты его завела? – спрашивает Ноа, когда мы медленно начинаем спускаться вниз.

– Там есть плотина, но вокруг лес, плотный и густой. Я оставила там следы, но, если мы будем в воде, этому ублюдку придется слезть с мотоцикла и пойти пешком. Думаю, если бы мы пошли в ту сторону, все равно пришлось бы остановиться. А в воде выследить нас труднее, к тому же, скоро ручей станет глубоким. И мы сможем плыть, так что ноги не будут так сильно болеть.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты невероятно сильная, храбрая и чертовски красивая женщина?

Я краснею и смотрю на него.

– Да.

– И когда же? – Он хмурится.

– Только что.

Ноа усмехается.

С ним все будет хорошо.

С нами все хорошо.

Пока.

Не охотник.

Да как он посмел!

Я настоящий охотник. Лучший. Мне потребовалось десять лет, чтобы создать каждую тропинку, расчистить каждую поляну, посадить деревья, чтобы дать ручью место течь. Я продумал каждый сценарий, каждый путь к свободе.

Не охотник.

Он понятия не имеет, кому бросает вызов. Я найду его без этих камер и этих проклятых трекеров.

Я заставлю его пожалеть о том, что он бросил мне вызов.

Я знаю каждый сантиметр этого леса.

Каждый. Чертов. Сантиметр.

Они не уйдут.

Завтра начнется охота.

И на этот раз стрелять я буду только на поражение.

ГЛАВА 19

Агония.

Есть так много ее видов.

Физическая. Психическая. Эмоциональная.

Я чувствую все три.

Я не знаю, сколько часов мы пробираемся по воде, но мой разум, мое тело, душа просто в изнеможении. Болит все, снаружи и внутри. Мое усталое тело просто не хочет больше бороться. Ноа чувствует то же самое, я уверена. Ничего не помогает.

Мы можем плыть по течению, выбиваясь из сил, мы можем остановиться и позволить воде нести нас. Боль не уходит.

Сейчас полдень – вот что я знаю. Солнце меняет положение в небе. Разве это не забавно, как мы замечаем такие вещи? Можно всю жизнь не обращать внимания на самые простые вещи, но когда это все, что у тебя есть, все вдруг становится таким простым. Солнце. Деревья. Погода. Животные. Время, бегущее так быстро. Это все так просто, так примитивно. Мы, люди, предпочитаем не видеть этого, но если остановиться и посмотреть, то окажется, что простота так прекрасна.

– Лара?

Я поворачиваюсь к Ноа, который смотрит прямо перед собой.

– Да? – устало хриплю я.

– Глянь-ка вперед.

Я смотрю вперед и останавливаюсь. Прямо впереди – водопад. Он небольшой, но вполне приличного размера. По обе стороны водопада тянутся к небу скалы, а на их вершине мне виден лес.

– Это водопад, – бормочу я.

– За большинством водопадов есть маленькие пещеры.

– Откуда ты знаешь?

Ноа пожимает плечами.

– Так всегда бывает в кино.

– И все знают, что фильмы основаны на науке.

Он оглядывается.

Я робко улыбаюсь ему.

– Извини, я умираю с голоду и устала.

– Сейчас я пойду и проверю.

– Нет, – быстро отвечаю я. – Твоя нога онемела от холодной воды, но я могу сказать тебе, что будет чертовски больно, когда ты выйдешь на берег. Позволь мне.

Он пристально смотрит на меня.

– Даже не думай.

– Ноа.

– Лара.

Я вздыхаю.

– Оставайся здесь, – бросает он и опускается в воду, чтобы переплыть через глубокое место на пути к водопаду.

Добравшись до водопада, Ноа использует свое мощное тело, чтобы подтянуться, и даже отсюда я вижу боль на его лице, но он не издает ни звука. Он просто залезает внутрь. Я подплываю ближе и жду. Через пять минут Ноа возвращается. На его лице улыбка, полная облегчения. Это хороший знак, верно?

– А ты знаешь, фильмы правы! – кричит он.

Слава Богу. Я подплываю, выжимая из себя последние силы. И вот я уже у водопада, и невесомый туман, созданный водой, падающей на камни, покрывает мое лицо. Я закрываю глаза и тянусь к протянутой Ноа руке. Он тянет меня вверх, как будто я пушинка, и мне приходится задержать дыхание, когда мы пробираемся через водопад.

Нас обдает водой со всех сторон. Вода бьет в нас, почти лишая меня равновесия. Я продолжаю задерживать дыхание и цепляться за руку Ноа, пока он тянет меня за собой. Шаг за шагом мы идем. Мои легкие уже готовы взорваться, когда, наконец, вода перестает меня бить. Я открываю глаза и несколько раз моргаю, очищая их от воды.

– Ух ты, – выдыхаю я.

– Да, – говорит Ноа, проводя рукой по волосам.

– Это... волшебно.

Я смотрю на небольшой, но уютный грот перед собой. Это что-то вроде пещеры с высокими каменными стенами, покрытыми мхом. Единственная разница заключается в том, что слева в скалах есть небольшое отверстие, проделанное, наверное, водой, и в пещеру оттуда падает естественный свет, достаточный, чтобы увидеть направление. Вода стекает по стенам крошечными ручейками, и я слышу рев водопада над головой. Я слышу его в пещере, но откуда он исходит, я не знаю.

Ноа ковыляет вокруг, осматривая пространство сантиметр за сантиметром.

– Глянь-ка, – говорит он, подбадривая меня.

Прихрамывая я иду вперед и заглядываю внутрь. Ноа указывает на более глубокую часть пещеры, откуда идет вглубь горы ход. Кажется, пещера большая.

– Как ты думаешь, она большая? – спрашиваю я, вглядываясь в темноту.

– Не знаю, несколько километров. Не могу сказать. Она может быть совсем неглубокой, но может идти через всю гору.

– По-твоему, он знает об этом месте?

– Ну, мы ушли с его тропы, так что все может быть. Мы узнаем только, если он появится. Но, если честно, эта пещера выглядит нетронутой. Попасть сюда было непросто, к тому же, снаружи ее совсем не видно.

– Как думаешь, он вообще отважился зайти так далеко в ручей?

– Трудно сказать, но, учитывая, как далеко мы ушли от цели, думаю, что мы находимся в одной из слепых зон. Возможно, мы смогли найти безопасное место.

Надежда взрывается в моей груди, но я изо всех сил стараюсь не цепляться за нее. Если у нас есть безопасное место... это будет означать все.

– Может, пройдем дальше?

Несколько минут он смотрит в темноту, потом снова поворачивается ко мне.

– Пока нет. Там нет света, и это может быть опасно. Мы зашли так далеко не для того, чтобы упасть и умереть.

– Ну, – говорю я, – я счастлива, что у нас теперь есть безопасное место.

– Не уверен, что так и есть, но я надеюсь.

– Я тоже, – признаюсь я.

– Нам нужно обсохнуть и высушить раны. Разденемся, чтобы высушить одежду?

Я моргаю.

– Ты соблазняешь меня или…

Он ухмыляется.

– Господи, женщина. Нет. Это для выживания.

– Конечно, – бормочу я.

– Ладно, тогда сиди в мокрой одежде.

– У меня есть нижнее белье, – указываю я. – Я останусь в нем.

Ноа качает головой и снимает все, что на нем надето, вплоть до боксеров. Разматывает повязку, и теперь я ясно вижу рану. Она хорошо промыта водой. Это большая, зияющая дыра. Рана на его груди такая чистая, что я едва ее вижу, но она там, и кожа шелушится по обе стороны от нее. Я отворачиваюсь, мне больно на это смотреть. Я раздеваюсь до нижнего белья и протягиваю Ноа свою одежду.

– Хочу посмотреть, можно ли найти место, чтобы высушить одежду, не выходя на другую сторону.

Я киваю, прижимаясь спиной к прохладному камню. Мои веки тяжелые, тело устало. В животе урчит, и я хочу пить, хотя только что провела несколько часов в воде. Я ковыляю вперед, двигаясь к естественному свету, падающему внутрь. Солнце освещает меня, и я сажусь прямо под ним, чувствуя его тепло на своей коже и вздыхая от блаженства.

– Прости, что прерываю, – говорит Ноа, останавливаясь передо мной. – Но это единственное место, где есть солнце.

Мне хочется закричать и вырвать себе глаза, но вместо этого я отступаю и позволяю ему разложить одежду.

– Думаешь, дневного света хватит, чтобы высушить одежду?

Он пожимает плечами.

– Не знаю, но надеюсь. Как твоя нога?

Я вытягиваю ее перед собой, и она пульсирует.

– Ужасно больно, – признаюсь я. – Твоя?

– То же самое, – признается он, садясь рядом со мной. Здесь теплее, и, хоть солнце не падает прямо на меня, я решаю оставаться поближе к свету.

Вздохнув, я опускаю голову на руки. Мои волосы падают на них; они спутаны, сплетены в колтуны. Ноа протягивает руку, обнимает меня за плечи и притягивает ближе.

– Ты голодна?

Я киваю.

– Я видел дикие сливы у водопада, – говорит он. – Я могу сходить за ними.

– Еще минутку, – бормочу я, поворачиваясь и прижимаясь лицом к его груди. Ноа теплый, он знакомо пахнет, и это мне сейчас нужно больше всего. Немного тепла.

Он обнимает меня, пальцами расчесывая мои волосы, распутывает их, как может. Мы не двигаемся, просто сидим так, кажется, целую вечность, в объятиях друг друга, даря друг другу единственное утешение, которое у нас есть.

– Давай есть, пить и отдыхать, пока есть возможность. Будем делать это по очереди. Сначала спишь ты, а я понаблюдаю, потом наоборот.

– Хорошо, – говорю я слабым и усталым голосом.

– Хорошо, детка.

Ноа отпускает меня, и я сразу же скучаю по его теплу. Он выходит на улицу и вскоре возвращается горстью диких слив. Садится рядом со мной, протягивает мне одну. Я беру ее и съедаю, потом еще. Затем мы пьем из ручья.

– Спи, милая, – бормочет он, глядя на меня сверху вниз. – Я тебя постерегу.

Я не спорю.

У меня нет сил.

Просто ложусь на теплый камень и закрываю глаза.

Я молюсь, чтобы хотя бы на несколько часов нам был дарован покой.

ГЛАВА 20

Я просыпаюсь от прикосновения к своей щеке и тихого голоса Ноа.

– Лара.

Я шевелюсь, спина болит от лежания на камне. Мне требуется несколько минут, чтобы открыть глаза, и, сделав это, я замечаю, что в пещере все еще довольно светло. Наверное, уже за полдень, но еще не вечер. Должно быть, я спала недолго.

– Что? – шепчу я, застонав от движения.

– Он там.

Я замираю. Два слова. Разве не смешно, что всего два слова могут так на тебя воздействовать? За долю секунды я перехожу от расслабленности к полному ужасу. Я устала от страха. Устала жить с этим постоянно давящим на грудь грузом.

– Что? – шепчу я, горло сжимается.

– Я слышал звук мотоцикла минут пять назад. А потом он затих.

– Как ты думаешь, он знает, что мы здесь? О, Боже, Ноа. Мы не можем выбраться. Это была глупая, глупая идея...

– Эй, – тихо рычит Ноа, опускаясь на колени. – Мы ничего не знаем. Просто помолчи. Не двигайся. Молчи.

Я смотрю на водопад, который грохочет над входом в нашу маленькую пещеру. Я слышу отчетливые звуки чьего-то движения рядом с водой, возможно, даже в воде. Все мое тело напрягается, когда луч фонарика пронзает водопад, кажется, что он замирает там слишком надолго. Я закрываю глаза, задерживаю дыхание, и в течение нескольких мучительных секунд просто не могу чувствовать ничего, кроме чистого, примитивного ужаса.

Я словно онемела от макушки до кончиков пальцев ног. Я как будто готова взорваться – и я почти этого хочу. Я больше никогда не хочу ощущать нечто подобное. Не могу даже вздохнуть. Я просто сижу в объятиях Ноа, зажмурившись, и молюсь, просто молюсь, чтобы кто-нибудь наверху услышал меня. Пожалуйста, не дай ему найти нас здесь.

Кажется, что проходят часы, но на самом деле всего лишь пара минут. От звука двигателя мотоцикла я вздрагиваю. Открываю глаза и слушаю, как он уезжает прочь. Вот так. Уезжай. Мы с Ноа не двигаемся целых пять минут, просто сидим там, настороже, надеясь, что это не ловушка.

Но он не возвращается.

– Он не знает, что мы здесь, – говорит Ноа хриплым голосом.

Я молча плачу.

Я надеялась на это. Облегчение, не похожее ни на что, что я когда-либо чувствовала в своей жизни, омывает меня, и я буквально падаю в объятия Ноа, обнимая его, прижимаясь щекой к его груди.

– У нас есть безопасное место, – шепчу я ему на ухо.

– Пока да.

– Пока? – спрашиваю я, поднимая голову и глядя на него.

– Если он не найдет нас через несколько дней, то впадет в отчаяние. Возможно, снова включит камеры. И я не уверен, что у нас есть время. Мы не можем так долго обходиться без медицинской помощи.

Вот оно, облегчение. Пропадает, как будто его никогда и не было.

– Так что же нам делать?

– Мы останемся здесь так долго, как сможем, сделаем оружие, придумаем план. Мы должны покончить с ним. Это единственный способ выбраться отсюда.

– Это значит, что в конечном счете мы будем играть в его игру.

Ноа смотрит на меня с суровым выражением лица.

– Рано или поздно он нас найдет. Мы не можем прятаться здесь вечно. Чтобы покончить с этим, мы должны встретиться с ним лицом к лицу.

– Мы уже пробовали, Ноа, – тихо говорю я. – Без настоящего оружия мы ему не противники.

– Нам не нужно оружие, чтобы справиться с ним, нам просто нужен правильный план. Он один. Нас двое.

– Но он с ловушками и оружием.

– Ты хочешь сказать, что мы должны просто сдаться? – говорит он с досадой.

– Вовсе нет. Просто нам нужно быть осторожными. Если мы будем спешить, все окажется напрасным.

– Я знаю, – тихо говорит Ноа.

* * *

– Я не хочу умирать, – всхлипываю я.

Ноа кладет руки по обе стороны от моей головы и наклоняется ближе.

– Ты и не умрешь.

– Я хочу жить.

– Так и будет.

– Я хочу, – мой голос срывается, – любить. Целоваться. Заниматься любовью. Я не хочу, чтобы у меня отняли все это. Мне это нужно. Очень нужно. Я хочу это сделать хотя бы еще раз.

Ноа наклоняется, его дыхание касается моего лица.

– У тебя будет это и не раз. У тебя будет это всю жизнь. Мы выберемся отсюда, Лара.

– Ты не можешь этого обещать.

Он изучает мое лицо.

– Я не собираюсь сдаваться.

По моей щеке катится слеза. Он стирает ее большим пальцем.

– Но поскольку есть вероятность, что мы не выберемся отсюда, – говорит Ноа хриплым голосом, – я намерен отдать тебе все прямо сейчас.

Мое сердце колотится.

– Начиная с любви.

Я сглатываю комок в горле.

– Я люблю тебя, Лара. Я полюбил тебя с того момента, как увидел в том баре. С тех пор я люблю тебя.

По моим щекам опять катятся слезы.

Ноа наклоняется ближе, целуя их. Затем его губы находят мои, и сначала он нежно целует меня, скользя своими губами по моим, расслабляя меня. Несколько нежных, любящих поцелуев, и я, наконец, раздвигаю губы и впускаю его. Его язык находит мой в нежной ласке, которую я чувствую до самых пальцев ног. Я протягиваю руку, вцепляясь пальцами в его волосы, притягивая его ближе, прижимаясь к нему.

Поцелуй сводит меня с ума.

– Еще один поцелуй, – шепчет он мне в губы, прежде чем отстраниться.

В животе у меня все переворачивается, а сердце трепещет.

– Теперь о последнем. Что там было? – хрипло выдыхает он.

Пальцем он скользит по моему обнаженному плечу, оставляя на коже покалывание. Проводит ладонью по моей руке, берет меня за локоть и притягивает так близко, что я чувствую его твердый член, прижимающийся ко мне. Я дрожу в его руках и смотрю на него снизу вверх.

– Я хочу тебя, – выдыхаю я. – Ты нужен мне.

Ноа протягивает руку и берет мое лицо за подбородок, откидывая голову назад.

– Кто я такой, чтобы сказать нет, если я тебе нужен?

Я улыбаюсь, и он ухмыляется.

Затем его губы снова находят мои. Этот поцелуй более дикий, более страстный. Вот каким я его помню. Дикий, неприрученный, такой чертовски мужественный. Рукой Ноа скользит вниз и обхватывает мои ягодицы, прижимая мое тело к своему. Я не чувствую ни боли в ноге, ни усталости в теле; я чувствую только его. Рядом. Остальное просто исчезает. Наши языки сплетаются, Ноа поглаживает мое тело, сжимает, дает мне то, в чем я так отчаянно нуждаюсь.

Он легко справляется с тем, что осталось от моей одежды, и спустя несколько секунд тоже оказывается раздетым. Всего несколько секунд. Наши губы сминают друг друга, и мы внезапно переходим от мягкого и нежного к отчаянному и полному желания. Ногтями я царапаю его бицепсы, впиваясь в кожу, отчего он рычит. Пальцами мнет мои ягодицы, прижимает мои бедра к возбужденному члену. Я буквально теку. Мне не стыдно. Я стонами показываю ему, как хочу его, как нуждаюсь в нем. Прямо сейчас.

Ноа прерывает поцелуй и спускается ниже, захватывая мой сосок губами. Я со вздохом выгибаюсь, обхватывая здоровой ногой его бедро, чтобы прижать его к себе. Его член скользит вверх и вниз по моему клитору, и мы оба громко стонем. Он покусывает мой затвердевший сосок и переходит к другому, облизывая и посасывая, пока я не начинаю извиваться под ним.

Ноа опускает руку между нами, берет свой член и направляет в меня. Все эти месяцы без него, все мои слезы – все это уходит, когда он толкается вперед, наполняя меня одним быстрым движением. Это кажется невероятным. Удивительным. Он наполняет меня, обжигая чувства, и я выкрикиваю его имя.

Это так правильно. Так идеально.

Я сжимаю его плечи, игнорируя боль в теле, сосредоточившись на невероятном удовольствии, пронзающем место между моих ног.

– Ноа, – всхлипываю я ему в шею. – Боже.

– Я и забыл, как хорошо мне с тобой было, – рычит он, входя в меня, его мощное тело удерживает меня почти без усилий.

– Я сейчас...

Я откидываю голову назад, и она ударяется о стену пещеры. Я выкрикиваю его имя, когда оргазм пронзает меня, жестко и быстро. Все мое тело трясется от удовольствия, и толчки Ноа становятся быстрее, пока он не начинает просто вколачиваться в меня. Наверняка ему тяжело удерживать меня. Через несколько толчков Ноа взрывается в оргазме, выдыхая мое имя и прижимаясь лбом к моему. Тонкий слой пота покрывает его кожу, мы оба тяжело дышим.

– Ну, – говорю я хрипло, – если это мой последний раз, то оно того стоило.

Он усмехается и мягко отпускает меня.

– Все хорошо? – спрашиваю я, когда ногами касаюсь земли.

– Лучше, чем хорошо.

– Я имею в виду твою ногу. – Я игриво улыбаюсь.

Ноа проводит рукой по волосам, и я не могу не заметить его бицепсы и то, как они напрягаются при движении. Боже, он совершенен.

– Жутко болит.

Моя улыбка угасает.

– Тогда нам не следовало этого делать...

Он прерывает меня поцелуем, грубым и быстрым.

– Я бы сделал это, будь у меня даже одна чертова нога. Я так скучал по тебе, Лара. Разлука с тобой меня убивала.

Мое сердце колотится в груди.

– Прости. Я тоже по тебе скучала.

Ноа ухмыляется.

– Я не знаю, сколько у нас времени, но думаю, до конца ночи точно. Давай немного поспим. Нам обоим это нужно.

– Сначала дай мне взглянуть на твою ногу. – Я хочу убедиться, что все в порядке.

Он смотрит на меня.

– Что? – настаиваю я. – Я не хочу, чтобы у тебя осталась одна чертова нога.

Ноа находит удобное место и ложится. Я проверяю его ногу. Рана все еще довольно чистая и немного сочится сукровицей. Могло быть и хуже, но он прав. Ноа нужна помощь врача. Он не продержится еще несколько дней.

Я подхожу к водопаду и мочу в воде то, что осталось от его рубашки, возвращаюсь и очищаю рану. Затем нахожу камень и придаю его ноге возвышенное положение, надеясь, что это снимет часть давления, и он сможет немного поспать.

– У меня нет ничего, что помогло бы совсем снять боль, но надеюсь, ты достаточно устал, чтобы немного отдохнуть, даже несмотря на боль.

Ноа слабо улыбается.

– Думаю, я достаточно устал.

Я беру сухую одежду и сворачиваю ее валиком, засовывая ему под голову. Потом ложусь рядом с ним. Он притягивает меня к себе, и я ложусь ему на грудь, обнимая.

Через несколько секунд мы оба засыпаем.