Текст книги "72 часа (ЛП)"

Автор книги: Белла Джуэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 8

Мы находим небольшую скалу у ручья, и это, видимо, лучшее, что нам удастся найти до заката. Мы наполняем наши кокосы в ручье и усаживаемся у скалы поудобнее, рядом друг с другом, чтобы согреваться. Мускулистое бедро Ноа прижимается в моему, такое теплое, что мне хочется придвинуться еще ближе. Мое сердце колотится от этой близости, и я чувствую себя почти достаточно слабой, чтобы сдаться, забраться к нему на колени и найти утешение, которое мне так сейчас нужно. Упрямая моя сторона решает еще побороться.

Я чувствую вину. Я не должна быть такой упрямой. Может быть – только может быть – упрямство как раз во всем и виновато.

Я начинаю понимать, что вела себя неправильно. Я отгораживалась от Ноа, потому что не могла заставить себя принять, что он больше не хочет меня, что я недостаточно хороша для него. Это было мое наказание за Ба. Но сейчас, находясь рядом с ним, встречая его все эти последние несколько недель, я осознала, как сильно скучала по нему, и готова услышать, что он мне скажет.

Но люди не умеют читать мысли. Они не могут чувствовать, когда ты хочешь их прикосновений, объятий, поцелуев. Ноа всегда был открытым человеком, нежным, ласковым мужчиной.

А завтра, возможно, мой последний день на земле. И чего я добилась?

Мое сердце разрывается.

– Ноа, – хрипло шепчу я.

– Да?

– В тот день, когда я пришла, и эта женщина сидела у тебя на коленях. Что случилось?

Он молчит так долго, что я думаю, может, он уснул или не услышал.

– Ты решила спросить сейчас? – бормочет он.

Я прерывисто выдыхаю.

– Мы можем умереть, вот в чем дело. Я никогда не давала тебе шанса объяснить, и это было нечестно, теперь я это знаю. Думаю, мне нужно это услышать.

Он что-то нечленораздельно бормочет, но все же отвечает:

– Ее звали Эми, и она приходила помогать с бумагами в пожарную часть. Она вроде как запала на меня, я знал это, но не думал, что она что-нибудь предпримет. В тот день она пришла со своим обычным еженедельным отчетом, подошла и буквально запрыгнула мне на колени. Она поцеловала меня, и, честно говоря, я был в шоке. Я понятия не имел, что делать.

– И тут вошла я, – шепчу я.

– Да, вошла ты. Это был один из тех моментов словно из плохого кино или романа. Ты выбрала именно этот момент, чтобы войти и увидеть, как она целует меня, сидя у меня на коленях. Я не целовал ее в ответ, Лара. Я могу быть кем угодно, но я никогда, никогда, твою мать, не изменю тебе.

По щеке катится слеза.

Я просто дура.

Я потеряла любовь всей своей жизни из-за собственной неуверенности.

– Прости, Ноа, – все-таки выдавливаю из себя я. – Прости – это слишком мало, я знаю. Я была… я такая дура. Я была уверена, что не заслуживаю тебя после того, что случилось с Ба. Я была просто убита. Ты видел, какой я стала. Ты видел, что я сломалась и не смогла собраться воедино. Когда я увидела ту женщину у тебя на коленях, то решила, что это мое наказание, что я заслужила это, что ты заслужил это. Я решила, что просто недостаточно хороша для тебя… Вот в чем дело. И я сбежала, не думая, не дожидаясь. Я просто сбежала. Так было проще.

– Блядь, – бормочет он. – Твою мать, Лара. Думаешь, если бы ты была мне не нужна, я бы остался с тобой после смерти Ба? Я так любил тебя. Я заслуживал шанса на объяснение.

После смерти Ба Ноа был просто… я не могу подобрать слов. Как я могла забыть, какой он замечательный? Если бы не он, не думаю, что пережила бы эти месяцы.

Я сижу у окна, смотрю на улицу, и по лицу текут слезы. Я и так целыми днями плачу, но каждый раз, когда думаю о Ба, я не могу справиться с собой. Сильная рука обнимает меня за плечи, я оборачиваюсь и вижу, что Ноа смотрит на меня сверху вниз.

– Ненавижу, когда ты плачешь, детка.

Он садится и усаживает меня к себе на колени. Я прижимаюсь к нему, он – единственное утешение, которое у меня осталось. Я не заслуживаю такого человека, как он. Я никого не заслуживаю.

– Так больно, – всхлипываю я. – И боль не проходит.

– Ты должна перестать думать об этом, Лара. Ты не сделала ничего плохого.

– Я убила ее!

– Нет, ее убили те подростки-наркоманы.

– Если бы не мой длинный язык, мы бы вообще там не оказались. И ты это знаешь. Так и есть.

– Сейчас ты в это веришь, и я не стану тебя переубеждать. Я просто скажу, что люблю тебя, верю в тебя и считаю хорошим человеком. Одна ошибка не говорит о человеке ничего, красавица моя.

– Я не красавица, Ноа. Я чудовище.

Он прижимает меня к себе.

– Для меня ты всегда прекрасна. Я не брошу тебя, Лара. Я помогу тебе пройти через это. Клянусь.

– Знаю, – шепчу я, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. – Я знаю.

Этого недостаточно, этого никогда не будет достаточно, но это единственное, что я могу сказать.

– Тот мужчина, с которым ты была, – говорит он, меняя тему. – В ту ночь, когда нас похитили… это убило меня.

– Какой мужчина? – спрашиваю я, пытаясь понять, о чем он говорит.

Все как в тумане. Я помню, как встретила мужчину в баре, но потом все расплылось, и я даже не помню, о чем мы говорили.

– Мужчина, которого ты целовала.

Я моргаю.

– Извини?

– Ты не помнишь?

Я качаю головой.

– Я помню, как встретила мужчину, пока ждала Рейчел, мы даже что-то выпили, но потом я ничего не помню. Ничего.

Он чертыхается себе под нос.

– Видимо, с тобой что-то сделали. Черт, тебя, должно быть, накачали наркотиками еще до того, как появился тот ублюдок.

– Что? – Мой голос похож на писк.

– В ту ночь, когда нас схватили, ты была с мужчиной, который утверждал, что он твой парень. Ты не была против, и, черт возьми, я поверил, и это было больно.

Я совсем ничего не помню об этом.

– Я не... помню.

– Это не имеет значения.

Я замолкаю, продолжая копаться в своих воспоминаниях, пытаясь понять, что, черт возьми, произошло. Но там пусто.

– Вот почему ты так злишься на меня.

Это не вопрос.

– Дело не только в этом. Ты исчезла. Мне потребовались месяцы, чтобы найти тебя. Когда я наконец это сделал, ты едва не позволила полицейскому арестовать меня. Ты сделала мне больно, Лара.

Я закрываю глаза, хотя он этого не видит.

– Мне тоже больно.

Он фыркает.

– Если бы мы поговорили об этом раньше, нас бы здесь не было, – говорю я, прекрасно понимая, что мое упрямство и неуверенность вполне могли бы быть настоящей причиной.

– Не надо, – предупреждает он. – Как я уже говорил, если бы не мы, это был бы кто-то другой. Мы оказались не в том месте и не в то время, и это не изменится. Нет смысла цепляться за прошлое.

– Мне очень жаль, что я не дала тебе возможности объясниться.

– Ты сломала меня. Ты уехала из нашего дома и просто ушла, закрылась и отказалась говорить со мной. Это даже не было настоящим расставанием. У меня в голове все смешалось. Мне нужно было поговорить с тобой, но я не мог. Поэтому я уехал на обучение, а когда вернулся, сказал себе, что должен смириться с тем, что между нами все кончено. Но я просто не мог двигаться дальше. Мне нужно было попробовать хотя бы еще раз.

Мое сердце сжимается.

– Я просто дура. Кажется, быть дурой – единственное, что у меня хорошо получается.

Он протягивает руку и неожиданно берет меня за руку.

– Если бы ты не делала глупости, то не была бы человеком. Может быть, это твой шанс перестать винить себя за то, что делают другие, и за прошлое, которое ты не можешь изменить? Потому что знаешь что, Лара? Никто не может. У всех есть чувство вины, но ты не можешь позволить ему уничтожить тебя. Просто учись на ошибках и в следующий раз делай все иначе.

Неужели нас похитили, чтобы мы могли разобраться в наших проблемах?

Я дрожу.

– Тебе холодно? – спрашивает Ноа.

– Нет, – говорю я еле слышно. – Я просто в ужасе.

Он протягивает руку и легко поднимает меня, усаживая к себе на колени, прижимая к себе. Его большие руки обнимают меня, и я прижимаюсь щекой к его груди.

Я люблю этого мужчину. Я полюбила его сразу же, как увидела. Красивый, сильный, немного опасный. Он был моей полной противоположностью, но мы подходили друг другу так, словно были созданы друг для друга.

– Помнишь, как мы встретились? – шепчу я ему в рубашку.

Его сердце бьется у моей щеки. Мне нравится это чувство.

– Да. – Ноа издает смешок. – Черт, это была лучшая ночь в моей жизни.

Я закрываю глаза, улыбаюсь и вспоминаю момент, когда увидела его.

– Не оглядывайся! – вопит Рейчел. – Но на твою задницу пялится суперсексуальный мужчина.

Я краснею.

– Что?

– Да, он смотрит на тебя так, будто хочет трахнуть прямо здесь и сейчас.

Мои щеки розовеют, я оборачиваюсь и смотрю на мужчину, сидящего за стойкой. Да, мужчины смотрят на меня, но так – никогда. Его взгляд просто обжигает, он смотрит на меня, будто собирается подойти и перебросить меня через плечо. Не колеблясь, он скользит взглядом по моему телу. Открыто. Без стыда.

Я поворачиваюсь к Рейчел.

– Почему он смотрит на меня, как на кусок мяса? Как грубо!

Она хихикает.

– Это не грубо, он думает, что ты секси.

– Он даже не знает меня, – фыркаю я. – Я скажу ему, чтобы перестал.

– О, сделай это, а я сейчас выпью и хочу глянуть, чем все закончится.

Я делаю глубокий вдох и подхожу к мужчине, который все еще смотрит на меня. Его губы сжимаются, когда я оказываюсь рядом, и это только злит меня еще больше. Как он смеет сидеть здесь и открыто пялиться на меня? Серьезно. Я не кусок мяса. Ради Бога, я могу вообще быть замужем. Подойдя ближе, я понимаю, что он в общем-то очень хорошо выглядит. Он крупный, просто очень крупный. Мускулистый и грубо сексуальный. Я останавливаюсь, сглатывая комок в горле.

– Извините, я была бы вам очень признательна, если бы вы перестали пялиться на меня. Мы с подругой чувствуем себя неловко.

Он усмехается.

– Да ну?

– Да. Невежливо смотреть на женщин так, будто хочешь схватить их и съесть живьем.

Теперь это широкая улыбка.

– Съесть живьем? Ты бы хотела, чтобы я это сделал?

Я злюсь.

– Нет. Это не… не…

– Я заставляю тебя волноваться, малышка?

– Нет, н-н-нет, – заикаюсь я. Боже, меня даже вывести из себя никто не может, а я заикаюсь из-за этого мужчины? Что на меня нашло?

Он хмыкает.

– Ты такая милая, да, крошка?

Я краснею.

– Перестань ... перестань пялиться на меня.

– Я наслаждаюсь видом. У нас свободная страна.

– Это грубо, – говорю я дрожащим голосом.

Он наклоняется ближе.

– Признайся, – говорит он, его дыхание щекочет мне ухо. – Тебе это очень нравится.

– Не больше, чем если бы мне ткнули вилкой в глаз.

Он смеется, низко и сексуально. Черт. Черт бы его побрал.

– Хватит, – говорю я, отступая. – Прекрати и научись хорошим манерам.

– Или что?

– Или я… расстроюсь.

Опять эта ухмылка.

– Да забудь, – бормочу я, поворачиваясь и пытаясь уйти, но спотыкаюсь и врезаюсь в бар, едва не упав.

Мужчина встает, подходит, протягивает руку и помогает мне выпрямиться, на его самодовольном лице улыбка.

– Я приглашаю тебя на свидание, – говорит он, протягивая мне свой номер телефона. – Позвони мне, или я найду тебя сам.

Я открываю рот, чтобы возразить, но его большая ладонь так горяча, что я не могу сосредоточиться. Когда я все-таки выпрямляюсь, он наклоняется и касается губами моей щеки, прежде чем прошептать:

– Я очень хорошо умею искать.

О, Господи.

– Ты была так возбуждена, это было восхитительно, – говорит он, вырывая меня из плена воспоминаний. – Когда ты сказала мне прекратить, потому что ты расстроишься, я понял, что ты нужна мне. По тебе было видно, что ты обычно вся такая уверенная в себе. Когда ты начала заикаться, я понял, что попал в цель.

Я краснею.

– Боже, я вела себя как идиотка в ту ночь.

– Ничего милее я в жизни не видел. Маленькая красивая женщина пытается сказать большому парню, чтобы он перестал смотреть на нее. Ты так старалась говорить серьезно.

– Я и была серьезной, – протестую я.

– Ты наслаждалась каждой секундой.

Я фыркаю.

– Мне не нравится, когда на меня так смотрят. Женщинам это не нравится.

Ноа кладет ладонь мне на колено и нежно сжимает.

– Нет, тебе это нравилось, но ты не хотела признаваться. Потому я и сказал себе, что найду тебя. Ты так отличалась от всех других женщин, которых я встречал. Ты не упала мне в объятья. В тебе была видна уверенность и какой-то сильный дух. Ты просто подошла и сказала, что думаешь. Это было так мило. Я попался на крючок.

– Вовсе не мило.

Он сжимает меня в объятьях.

– Для меня ты всегда будешь милой, детка.

Детка.

Я вздрагиваю.

– Представь, о чем он сейчас думает, – шепчу я Ноа на ухо. – Когда видит нас вместе.

Ноа поворачивается и прижимается губами к моему уху.

– Я думаю, он чувствует, что проиграл. Он думал, мы останемся врагами.

– Мы ему покажем.

– Да, Лара, мы ему покажем.

Надеюсь, он прав.

Нет.

Что происходит? Какого черта происходит?

Они не должны мириться.

Они не должны помогать друг другу. Он должен ненавидеть ее. Она должна сломаться.

Разочарование и отчаяние теснятся в моей груди. Это моя игра, черт возьми. Моя гребаная игра. Они не могут изменять правила.

Она наклоняется к нему и что-то говорит. Почему я не слышу? Что она говорит? Почему он улыбается?

Я вскакиваю со стула и беру ключи. Надо взять все в свои руки. Я знаю, что у них есть еще несколько часов, но мой план никто не имеет права разрушать.

Я всю жизнь к этому готовился. Если эти ублюдки думают, что им сойдет это с рук, они ошибаются.

Очень ошибаются.

ГЛАВА 9

Хотела бы я сказать, что меня будит холод или солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кроны деревьев, но это не так. Еще темно, так темно, что я особо ничего не вижу, но зато слышу – и очень хорошо. Меня будит шорох. Я быстро осознаю, что это не Ноа, потому что его тело все еще прижато к моему, и я слышу его мягкое дыхание рядом.

Здесь есть кто-то еще.

Я замираю. Не могу двигаться. И даже не хочу. Шаги уже близко, достаточно близко, чтобы у меня перехватило дыхание. Я должна притвориться, будто сплю. Я должна притвориться. Ноа начинает тихонько храпеть. Он и понятия не имеет, что кто-то еще есть рядом с нами.

Это конец? Он собирается убить нас? Нет, еще не прошло семидесяти двух часов. Нет. Он хочет играть, хочет.

Так почему он здесь?

Я держу глаза закрытыми и пытаюсь казаться спящей, хотя все мое тело кричит в страхе. Не трясись. Не двигайся. Дыши. Проходит несколько секунд. Они кажутся мне минутами, но в конце концов шаги удаляются. Я открываю глаза ровно настолько, чтобы увидеть мягкий свет возле дерева слева. Я вижу его, не отстраняясь от груди Ноа.

Я могу различить силуэт человека. Он высокий, не слишком коренастый. Я не вижу ни цвета его волос, ни черт лица, но отсюда он не выглядит угрожающим. Любой может быть угрозой с оружием в руках, но в одиночку не многие люди на самом деле так уж и страшны. Пугающая мысль. Я моргаю, стараясь дышать ровно, и наблюдаю за тем, как мужчина забирается в древесную крону.

Какого черта он делает?

Он копается там несколько минут, а затем спускается, держа что-то в руке. Черт, я не вижу, что там. Я щурюсь, но не могу разглядеть. Он делает что-то еще, затем возвращает предмет на дерево, достаточно высоко, чтобы его нельзя было увидеть. Что, черт возьми, кто-то мог прикрепить на дерево? Что он может проверять?

Раздается щелчок.

Камера.

Мое тело напрягается, и я вынуждена сделать несколько прерывистых вдохов, чтобы снова расслабиться. Камеры на деревьях. Он должен видеть нас, где бы мы ни были, и поэтому он сделал все для того, чтобы мы были вынуждены оставаться на тропинке, чтобы сойти в густой подлесок оказалось бы слишком сложно. Потребуется несколько часов, чтобы пройти хотя бы километр, к тому же, невозможно будет увидеть змей и других животных. Так что все это время мы следовали его маршруту. Играли по правилам. Боже, сколько времени ему понадобилось, чтобы установить камеры на деревьях?

Я наблюдаю еще несколько секунд, но вдруг чувствую его взгляд. Закрыв глаза, молюсь, чтобы он ничего не заметил. Луч света проходит по нашим головам. Я не двигаюсь. Я даже не дышу. Через секунду свет исчезает, и я слышу удаляющиеся шаги.

Я лежу так около часа, чтобы убедиться, что он ушел, а затем осторожно поворачиваюсь – так, словно просто двигаюсь во сне. Придвигаюсь к уху Ноа и шепчу:

– Ноа, проснись.

Он не двигается.

– Ноа, – снова шепчу я.

Он ерзает и стонет, затем отзывается хриплым голосом:

– Лара?

– Не говори вслух, – отчаянно шепчу я. – Притворись, что я сплю.

– Лара, ты не спишь? – говорит он.

Я не двигаюсь.

Он встает так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Замирает, как и я.

– Что происходит? – шепчет он.

– Он был здесь.

Все его тело напрягается.

– Что?

– Я проснулась, а он был здесь. Я не шевелилась. Он не знал, что я проснулась, но я видела, как он что-то делал с деревом. Ноа, я думаю, у него там камеры.

Ноа чертыхается себе под нос.

– Черт побери, конечно. Я все пытался понять, как он найдет нас по прошествии семидесяти двух часов. Я думал, что он наблюдает, но столько камер – нет, мне показалось это слишком сложным.

– Ему потребовалось время, чтобы вытащить камеру. Он повозился с ней, потом закрепил обратно.

– Если он наблюдает за нами с помощью камер, нам надо скрыться от них, – шепчет Ноа, прижимая меня к себе.

– Значит, мы сойдем с тропы?

Ноа качает головой.

– Нет. Мы не уйдем далеко; тут такой густой лес, что мы едва сможем двигаться, не говоря уже о том, чтобы бежать. Он не дурак. Он расчистил только нужные ему места, потому что знает, что мы далеко не уйдем.

– Ну и что теперь?

– Я еще не знаю, – шепчет он растерянно.

– Мы прошли много километров. Сколько камер он мог установить?

– Мы прошли вдоль забора, помнишь? Он создал для нас эту зону. Он планировал это так долго, что у него, наверное, везде камеры.

– Но так много камер…

– Не стоит недооценивать убийцу, Лара.

– Так что же нам делать?

– Мы не можем идти в лес, так что остается только один выход, – шепчет Ноа, прижимаясь губами к моему уху. – Мы поднимемся выше.

Выше.

Мы заберемся на деревья.

Неужели все так просто?

ГЛАВА 10

Утро наступает, как кошмар.

Наш последний день до того, как он придет за нами. Мы оба это знаем.

Даже после событий прошлой ночи мы оба прекрасно понимаем, что завтра в это время будем убегать, как животные, которых спугнул охотник. Я не могу есть. Я даже пить не могу. Страх поселился в моем теле, и я не могу избавиться от него. Хватит рвоты, слез, хватит говорить о том, как мне страшно. Я просто сижу, прижав ноги к груди, спиной к дереву, не в силах заставить свое тело сдвинуться с места.

Я не хочу умирать.

Я не хочу быть жертвой.

Сердце сжимается, кожу покалывает от одной мысли.

– Эй, – говорит Ноа, присаживаясь передо мной на корточки и изучая мое лицо. Он тоже выглядит испуганным, но держит себя в руках. Он сильнее меня. – Лара, посмотри на меня.

Я встречаюсь с ним взглядом.

– Мы выберемся отсюда.

– Неужели? – шепчу я, и мой голос дрожит.

– Да, но ты должна остаться со мной. Ты не можешь закрыться сейчас, не можешь замкнуться в себе. Ты нужна мне, и ты должна быть сильной. Ты можешь сделать это для меня?

Я киваю.

Он смотрит на что-то поверх моей головы, затем наклоняется и шепчет:

– Ты была права, у него до хрена камер на этих деревьях. Мы взберемся выше, и он увидит, что мы это делаем, но, по крайней мере, у нас есть шанс сбить его со следа.

– Когда мы это сделаем? – шепчу я в ответ.

– Вечером. Но сначала нам нужно оружие. Мне нужна твоя помощь, так что тебе придется взять себя в руки и собраться.

– Не думаю, что смогу, – всхлипываю я.

– Лара, – рычит он. – Я могу быть жестким, если придется, если это заставит тебя пошевелиться. Тебе нужно собраться, твою мать, ты слышишь?

Я начинаю плакать. Он прав. Я знаю, что это так, но так трудно найти силы. Я давно не была такой. И эта ситуация – хуже, чем самый страшный кошмар из моих фантазий. Я готова сломаться.

– Вставай, – приказывает он, поднимаясь. – Вставай же.

Стоит ли это делать?

– Ноа, – всхлипываю я.

– Вставай, – рявкает он.

Я встаю.

Кое-как мне удается заставить себя подняться и подойти к Ноа. Он берет меня за плечи и мягко встряхивает.

– Ты должна найти в себе силы. Я знаю, что та Лара там. Найди ее. Найди ее в себе или умрешь до того, как закончится завтрашний день.

Я испуганно вскрикиваю.

– Найди ее, Лара.

Найди ее.

Найди ее.

Я должна ее найти.

– Я найду ее, – говорю я, встречаясь с ним взглядом. – Ради тебя, ради меня. Я найду ее, Ноа.

Он берет меня за подбородок, а затем без предупреждения прижимается губами к моим губам. Это застает меня врасплох, и на несколько секунд я просто замираю, мои ноги дрожат, тело не слушается. А потом я целую его в ответ. Самозабвенно. Его сила вливается в меня, поднимая меня выше, туда, где у меня есть силы, чтобы пройти через испытание, которое нам уготовано. Наши языки сталкиваются, тела прижимаются друг к другу, и наши губы двигаются, как будто мы никогда и не расставались.

Со стоном он притягивает меня ближе, положив руку мне на талию. Наши тела так хорошо подходят друг другу: большое и маленькое, сильное и хрупкое. Ноа поднимает меня так, что мои ноги отрываются от земли. Я обнимаю его за шею и отдаю ему все, что у меня есть, потому что реальность такова, что я могу больше никогда не почувствовать, каково это – целовать Ноа.

Через несколько секунд он отстраняется и смотрит на меня, проводит большим пальцем по моей припухшей нижней губе.

– Мы справимся.

– Мы справимся, – повторяю я.

Потом Ноа поворачивает голову к камерам на деревьях.

– А ты проиграешь, ублюдок. Будь уверен.

Надеюсь, тот, кто смотрит на нас сейчас, сходит с ума от злости, видя, что мы вместе.

Ноа отпускает меня, и когда мои ноги касаются земли, я чувствую себя сильнее. Если он будет рядом со мной, я смогу пройти через это.

– Что мне делать? – спрашиваю я.

– Иди и найди самые крепкие ветки, какие только сможешь, самые острые камни, все, что, по-твоему, можно использовать в качестве оружия. Мы будем нести его, так что не бери слишком много.

Я киваю и поворачиваюсь, исчезая на неровной тропинке. Попытавшись сойти с нее, я очень быстро понимаю, что Ноа прав. Тропинка еле видна, но в лес не пройти совсем. Через густые заросли деревьев, увитые плотными веревками лиан, не пробраться. Да, в деревьях можно спрятаться, но далеко от тропинки нам все равно не уйти.

Я отодвигаю ветки, ищу острые предметы. Мне удается найти несколько толстых веток и несколько крепких на вид камней. Я несу столько, сколько могу, в маленький лагерь, который мы разбили у дерева. Ноа сидит на бревне, используя камень, чтобы обточить палку. Он заостряет палку, и, кажется, этим копьем можно кого-то поранить. Я беру другой кусок дерева и камень, сажусь рядом с ним и начинаю делать то же самое.

К полудню у нас есть три копья, два ножа и пять острых камней. Мои пальцы кровоточат, в ладонях сидят занозы, но теперь я чувствую себя немного увереннее. Это оружие, может, и не поможет против убийцы, но это гораздо лучше, чем ничего.

– Сегодня мы постираем одежду, наполним кокосы водой, наедимся и напьемся, и полезем на деревья. Я не знаю, что будет завтра, но знаю, что у нас может не быть шанса напиться или поесть еще долго. Мы должны быть готовы.

Я киваю, желудок снова сжимается от хорошо знакомого страха.

– Пойдем поищем ручей.

Я встаю, и мы несем наше оружие через лес к ручью. Ноа складывает все рядом с бревном, я делаю то же самое, а затем поворачиваюсь и смотрю, как он снимает рубашку, обнажая торс. Мое сердце колотится, и я на мгновение удивляюсь тому, что могу смотреть на него и чувствовать желание теперь, когда мы находимся в такой ужасной ситуации. Думаю, знание того, что ты можешь умереть, делает твои настоящие желания кристально ясными.

Мой взгляд скользит вниз по рельефному телу Ноа, когда он снимает джинсы. Сердце замирает где-то в горле, когда за ними следуют боксеры. Я не могу дышать. Он такой красивый. Такой идеальный. Сильный и опасный, но одновременно такой нежный. Его мощное тело гладкое и мускулистое, и я не могу отвести взгляда, когда вхожу в ручей.

Ни малейшего стыда. Ни капли страха. Он такой сильный и чертовски прекрасный. Почему я упустила свой шанс? Почему я его отпустила?

Я иду по ручью, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Поворачиваюсь к Ноа спиной и стаскиваю с себя рубашку, не снимая лифчика. Снимаю джинсы, оставляя трусики, затем наклоняюсь и споласкиваю одежду в ручье – скребу по гладким камням, чтобы отчистить получше. Я не замечаю, как Ноа оказывается рядом, пока не чувствую, как он скользит пальцем вниз по моей спине.

Я вздрагиваю.

– Я и забыл, какая ты красивая.

С трудом сглотнув, я закрываю глаза, мои руки застывают в воде.

– Черт, Лара. Ты идеальна.

Я выпрямляюсь и поворачиваюсь к нему, лицом к очень мокрой, очень голой груди.

– Ноа, – шепчу я.

– Я никогда не доставил бы этому ублюдку удовольствия видеть, как трахаю тебя, но сейчас именно это я хотел бы сделать. Трахнуть тебя.

Я дрожу, когда встречаюсь с ним взглядом.

– Ноа…

– Ты помнишь, как хорошо это было?

Я закрываю глаза. Боже. Да. Я помню.

И не смогу забыть.

Ноа губами скользит вниз по моему животу, целуя впадинку возле лобка, прежде чем опускается ниже. Я извиваюсь, и своими большими руками он обхватывает мои бедра, раздвигая их, когда губами обхватывает мой ноющий клитор. Я задыхаюсь, когда он сосет его – сильно, жестко, неистово. Я выгибаюсь, приподнимаю бедра, пытаясь быть ближе. Я хочу еще. Боже. Я хочу еще и еще.

– Ноа, – выдыхаю я. – Пожалуйста.

Он терзает клитор языком, сводя меня с ума. Я вцепляюсь в простыни, пальцы сжимаются, ноги дрожат. Мне нужно, чтобы он трахнул меня, мне нужно, чтобы он не останавливался, мне нужно все и сразу. Боже, мне нужен он. Кожу покалывает. Ноа скользит в меня пальцем, пока языком сводит меня с ума. Я задыхаюсь и выкрикиваю его имя, удовольствие пронзает мое тело.

– Ноа, – кричу я, извиваясь.

Мне нужно еще, нет, уже хватит, мне нужно просто кончить.

Я хочу кончить.

Он трахает меня пальцами, сосет ртом, и мое желание исполняется. Я взрываюсь, выкрикивая его имя, выгибая спину. Мои губы приоткрываются, голова откидывается назад, и я дрожу, пока удовольствие не покидает мое тело.

Ноа уже накрывает меня своим телом, нависая надо мной. Он берет мои ноги и кладет их себе на плечи. Моя любимая поза.

– Ноа, трахни меня, – выдыхаю я. – Пожалуйста.

– Сейчас, детка.

Он обхватывает свой член рукой, приставляя его ко входу, а потом толкается вперед. Он наполняет меня одним движением, растягивает, заполняет собой. Я ахаю от смеси удовольствия и боли. Сначала он трахает меня медленно, скользя внутрь и наружу. Я смотрю на него из-под опущенных ресниц, наслаждаясь тем, как он двигается надо мной, как его мышцы напрягаются и расслабляются. Он стискивает зубы, но я не хочу, чтобы он сдерживался.

– Трахни меня жестче.

– Черт возьми, – рычит он.

Затем он трахает меня по-настоящему жестко, врезаясь в меня так яростно, что кровать трясется. Я сжимаю ногами его плечи, пальцами стискиваю простыни и кончаю снова, прежде чем осознаю это. Он продолжает двигаться, его мощное тело управляет его движением; наши взгляды встречаются, и я издаю стон: он смотрит так пристально, словно я – единственное, что нужно ему в этой жизни. Я хочу, чтобы так было. Надеюсь.

– Сейчас кончу, детка, – рычит он.

– Да, – выдыхаю я. – Да.

Все его тело напрягается, а потом Ноа кончает: рот приоткрыт, глаза закрыты, тело напряжено.

Так чертовски прекрасно.

– Я помню, – шепчу я. Мои щеки пылают, когда я прогоняю воспоминания прочь. – Я никогда не забуду.

Ноа неотрывно смотрит на меня. Я с трудом сглатываю.

Он делает шаг вперед и приподнимает лицо за подбородок, чтобы снова накрыть мои губы своими. Я даже не притворяюсь, что не чувствую его член, прижимающийся к моему животу, горячий и твердый. Я точно помню, каково это, знаю, как хорошо может быть. Я целую его нежно, но глубоко, со всей страстью.

Он отстраняется с болезненным стоном, прижимая руку к паху.

– Мне нужно остыть, иначе я не смогу остановиться.

Ноа уходит, и мой взгляд падает на его идеальную задницу, когда он поворачивает за угол и направляется за деревья. Черт. Жаль, что он так чертовски красив. Бросив еще один долгий взгляд туда, где только что был Ноа, я поворачиваюсь к ручью и заканчиваю стирку. Потом моюсь, и холодная вода немного успокаивает боль в пальцах и ладонях, а затем нахожу солнечное место, чтобы высушить свою одежду.

После этого я сажусь у ручья в нижнем белье и пью столько воды, сколько может выдержать мой желудок. Оглядываюсь вокруг. Если бы не эта чудовищная ситуация, в которой мы оказались, это могло бы быть одним из самых красивых мест, которые мне встречались. Деревья, пение птиц над головой, густая зелень леса, ручей – от всего этого захватывает дух.

– Как ты? – спрашивает Ноа, снова появляясь в боксерах.

– Я помылась. А ты?

– Да, и я, – говорит он, на мгновение встречаясь со мной взглядом, прежде чем повесить свою одежду рядом с моей.

Он садится рядом со мной, и мы оба молчим.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

– О том, что будет завтра. О том, чего я еще не знаю.

– Да, я тоже.

– Я не знаю, что задумал этот ублюдок, не знаю, насколько далеко он зашел. Он придет в полночь, утром, вечером? Он расставил какие-то ловушки? Устроил нам западню в лесу? Я ничего не знаю, и это пугает.

Впервые я слышу настоящий страх в его голосе.

Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь.

– Не давай ему того, чего он хочет, Ноа. Не позволяй ему увидеть свой страх.

Он ничего не говорит, но сжимает мою руку, давая понять, что услышал меня.

И мне тоже нужно последовать собственному совету.

* * *

День близится к вечеру, и я нахожу в себе новые силы, пока мы собираем оружие и воду, одеваемся и ищем дерево, на которое легко взобраться. Я верю, что мы сможем. Я должна найти в себе силы. Мне все равно придется – слабость просто не позволит мне двинуться дальше. Ради Ноа и ради себя самой я должна копнуть глубже и найти то, за что так боролась.

Отвагу. Силу. Решимость.

Я должна быть храброй.

Ноа находит дерево с низко расположенными ветвями и решает, что оно подходит, чтобы подняться. Взобравшись выше, мы проберемся через верхушки деревьев как можно дальше, а затем попытаемся немного отдохнуть и будем ждать. Ждать, пока наши жизни окажутся в руках человека, который способен на все. Мы должны доверять друг другу. Мы будем молиться, чтобы нам все удалось. Молиться, чтобы случилось чудо.

– Ты первая. Не торопись, проверяй ветки.

Я оглядываю высокое дерево. Я боюсь высоты, но еще больше боюсь оставаться на земле. Я тянусь к первой ветке и использую ее, чтобы подтянуться. Это было не так сложно. Я продолжаю, прислушиваясь к Ноа внизу. Он кричит:

– Не смотри вниз!

Я и не думала.

Ветка за веткой мы продвигаемся все выше и выше. Я не знаю, на какой высоте находятся камеры, но думаю, не настолько, чтобы он не мог легко до них дотянуться.