Текст книги "Тринадцатая (ЛП)"

Автор книги: Белла Джуэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21.

Уильям

– Уже прошло больше недели, сэр, вы уверены, что не хотите видеть одну из них?

Я стою напротив окна в своей комнате, наблюдая за девушками в саду. Они играют в волейбол. Ещё одно вознаграждение за выполнение всех действий, которые им было велено делать.

– Я не заинтересован, – рычу я, сжимая пальцы на подоконнике.

– Что-то случилось?

– Всё в порядке, просто у меня нет заинтересованности во встрече с ними, – огрызаюсь я, оборачиваясь.

– Я понял, сэр, прощу прощения.

Я быстро киваю головой и возвращаюсь на свое место. Он не понимает. Никто не понимает. Она увидела меня. Она видела уродство, которое находится за маской. Она видела монстра, видела часть меня, которую я не могу вернуть в прежнее состояние. Она изменила правила игры. Никто не должен был когда-либо увидеть меня. Всё не так, как я планировал. Я теряю контроль.

– Вы все ещё устраиваете ужин завтра вечером для вашего отца?

– Да. Обговорите с девушками меню.

– Им нужно будет обслуживать?

Я думал о том, что произошло в прошлый раз, и решил, что дам девушкам ещё один шанс проявить себя. Это не имеет ничего общего с желанием снова увидеть её.

– Да. Те же девушки, что и в прошлый раз.

– Хорошо, сэр.

– Всё? – ворчу я.

– Да.

Он уходит, прежде чем я могу сказать что-либо ещё. Я возвращаюсь к окну и смотрю вниз на Тринадцатую. Она смеется, когда прыгает за мячом. Потихоньку становится счастливой: усвоила, что я здесь, чтобы защитить её. Они все это поняли. Но она знает, кто я; знает какой я.

Она пыталась сказать мне, что увечья на моем лице не имеют никакого значения.

Лгунья.

***

Тринадцатая

– Она уже повзрослела, – слышу я его бормотание. – У нее появляются крошечные волосики на киске. Думаю, пришло время переключиться на ее маленькую сестру.

У меня скрутило живот. Нет, только не Ланти. Он не может причинить ей боль, как пытается причинить мне. Я не могу позволить этому случиться.

Я уставилась на свое тело. Сейчас я расцвела. У меня маленькие бугорки там, где должна быть грудь, и он прав, у меня выросли смешные волосы внизу. Ему не нравятся волосы, и если ему не нравятся волосы, он сделает больно моей сестре. Я не могу позволить ему сделать это.

Я бегу в ванную комнату и беру бритву.

Я не позволю ему причинить ей боль.

Я проснулась, задыхающаяся, с прижатой к сердцу рукой.

Еще один сон.

Я медленно села и схватилась за голову. Теперь они приходят чаще и чаще, я думаю это потому, что мы не видимся больше так часто с гипнотизером. Некоторыми ночами мы даже ложились спать без молока. Он доверился нам; позволил засыпать самим, чтобы мы вспоминали, кто мы. Уильям делал это медленно, поскольку был осторожен.

Мне не нравится то, что я вспоминаю.

Правда, этого все еще недостаточно, чтобы соединить кусочки вместе.

Я спускаю ноги с кровати и на цыпочках иду к двери. Она не заперта, но это ничего не значит – мы все еще не можем сбежать. Вся территория охраняется. Я выхожу в холл и иду в библиотеку. Иногда, когда я не могу уснуть, я спускаюсь сюда и читаю. Это успокаивает меня. Помогает мне уснуть. Я дохожу до нее, то хватаюсь пальцами вокруг ручки и медленно толкаю дверь.

Как только захожу, понимаю, что не одна.

У окна одетый только в пижамные штаны стоит Уильям. Он молча смотрит в окно. Его руки опущены по бокам, а спина светится от лунного света через стекло. Я открываю рот и делаю рваный глубокий вдох. Он выглядит... захватывающе. Я вижу каждый мускул на его спине. Вижу, как мускулы проходят от его широких плеч и сужаются к бедрам. Его кожа безупречная и слегка загорелая. Я делаю шаг ближе, и пол скрипит.

Уильям медленно поворачивается, и я замечаю, что он не надел свою повязку. Вид его лица, его увечий заставляет мое сердце болеть еще больше. Я уже поняла, что кто-то причинил ему боль; это объясняет, почему он нуждается в таком виде контроля, и это также объясняет его потребность помогать другим сломанным людям. Он был бессилен помочь себе, но это не остановило его от возможности помочь другим.

Я позволяю своему взгляду задержаться на нем, смотрю на его лицо. Его длинные, темные волосы свободно спадают на плечи, выражение лица у него жесткое. Челюсть сжата, а тело неподвижно. Я позволяю глазам двинуться ниже, на его красивую четко очерченную грудь. Груда мышц образует самый рельефный пресс, который я когда-либо видела. Его штаны низко сидят на бедрах, позволяя увидеть мне, как мышцы брюшного пресса, спускаясь вниз, создают V-образную форму.

– Почему ты здесь? – хрипло спрашивает он.

Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с его взглядом. Качаю головой, не уверенная, почему он думает, что не совершенен. Малой части его поврежденного лица недостаточно, чтобы забрать у него остальное. Он ошеломителен. Только поверхностный человек позволит чему-то подобному омрачить свое суждение. Мое тело побуждает меня приблизиться к нему, отчаянно узнать, почувствовать его.

Что-то внутри меня меняется.

Если быть честной с собой, большая часть меня страстно желает его прикосновений.

Жаждет его.

– Я хотела почитать. Не могу уснуть, – шепчу я слабым голосом.

Он сужает глаза, но кивает и поворачивается, идет к дивану и садится, поднимая книгу. Не прогоняет меня. Позволяет мне остаться. Чувствуя, как стучит мое сердце, я иду прямо к полкам и беру старый роман. Иду, чтобы сесть на другой стул, когда ловлю наблюдающего за мной Уильяма, и понимаю, что двигаюсь прямо к нему.

С тех пор как я здесь, он усаживает нас на свои колени, моля о нашем доверии.

И я собираюсь дать ему это.

Останавливаюсь, когда достигаю его, он смотрит на меня, выражение лица немного смущенное. Я тянусь вниз и убираю книгу с его коленей, затем устраиваюсь на них. Уильям застывает на какой-то момент, и мне становится интересно прогонит ли он меня.

Но мгновение ничего не происходит.

И когда я слышу, как он делает резкий вдох, то знаю, что он понимает, что я делаю: даю ему часть себя, которую он ищет. Я открываю ему свою душу и позволяю показать мне, что на самом деле, он хочет сделать.

Какое-то время он не прикасается ко мне, но спустя несколько секунд поднимает руки и обнимает меня.

Тепло разливается по телу.

– Я верю тебе, Уильям, – бормочу я, потом открываю свою книгу и, прижимаясь щекой к его голой груди, начинаю читать.

Он не двигается.

Просто держит меня.

В итоге начинает гладить рукой мои волосы, иногда касаясь спины. Сердце ускоряет темп, я ощущаю его, вдыхаю его запах, смакуя тепло его кожи. Он становится родным для меня, как воздух, без которого невозможно выжить. Я знаю, что большая часть меня хочет его. Я хочу, чтобы он что-нибудь дал мне..., например, часть себя. Я думаю о том, как его губы касаются моих. Приподнимаю голову вверх, смотря на него.

– Уильям? – шепчу я.

Он смотрит на меня сверху вниз. Его челюсть напряжена, дыхание прерывисто.

– Да?

– Если бы я снова попросила тебя поцеловать меня, ты бы сделал это?

Он глубоко вздыхает и на мгновение выглядит смущенным, но быстро приходит в себя и шепчет в ответ.

– Ты хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя, Тринадцатая?

– Да.

На мгновение мне кажется, что он столкнет меня с коленей и велит мне уйти, но он просто сидит, глядя на меня сверху вниз своим пристальным взглядом. Затем, прежде чем я успеваю еще что-нибудь себе надумать, он касается своими губами моих. Через минуту из меня вырывается стон. Книга выпадает из рук, и я поднимаю их, чтобы схватиться за его бицепс, углубляя поцелуй. Из его груди вырывается рык, когда он запускает пальцы в мои волосы, наклоняя мою голову назад и жадно целуя.

Он перемещается, и я оказываюсь прижатой его телом к дивану. Обхватываю его бедра ногами. Ощущаю, как его эрекция прижимается к моему животу, и эта мысль вызывает у меня приятное покалывание по всему телу. Я касаюсь кончиками пальцев его гладкой спины, пока он надвигается на меня, целуя с захватывающей дух страстью.

Его пальцы спускаются вниз, слегка задевая мою грудь. Это ощущение довольно необычное для меня. Не могу вспомнить, чтобы кто-то раньше меня так касался. Мои губы приоткрываются, из них вырывается стон, и он пользуется этим, чтобы скользнуть языком в мой рот. О, Боже. Поцелуй углубляется, пока его пальцы спускаются все ниже, достигая моих трусиков. Электрический разряд проходит через меня, и я выгибаюсь всем телом.

Затем его руки проникают в мои трусики.

– Скажи мне, что тебе это нужно, – говорит он, тяжело дыша напротив моих губ.

– Да, – умоляю я. – Мне это нужно, пожалуйста, Уильям.

Все внутри меня напряжено. Еще чуть-чуть, и я взорвусь. Маленькие искры удовольствия стреляют внизу моего живота, у меня все ноет даже в тех местах, о чувственности которых и не подозревала. Уильям просовывает пальцы глубже, и я слышу его хриплый стон, когда он касается моей мокрой плоти. Его палец легко проскальзывает внутрь меня, он не торопится, медленно управляя им, вверх и вниз, иногда останавливаясь, чтобы несильно щелкнуть по клитору.

Слишком приятно.

– Уильям, – хнычу я. – Я... О, Боже.

– Кончи для меня, милая, – бормочет он мне на ухо. – Кончи для меня.

Его палец движется вниз к моему входу, и он осторожно скользит внутрь. Тут же возникает острая боль, достаточная для того, чтобы заставить меня замереть.

– Тише, потерпи немного, – успокаивает он, просовывая палец еще глубже.

Через некоторое время боль уходит, а удовольствие возвращается. Уильям оставляет палец глубоко внутри моего тела, в то время как другой возвращает обратно к клитору. Он начинает лениво кружить по нему большим пальцем, в то время как другой входит и выходит из моего тела. Эти ощущения за гранью. Настолько далеко, что я никогда бы не смогла себе их представить.

Это все настолько хорошо.

– Уильям, – выкрикиваю я, сжимая его плечи.

Оргазм вскоре настигает меня. Мои крики разносятся по библиотеке, я выпадаю из реальности на некоторое время, всем телом содрогаясь под ним. Уильям издает довольный рык, вынимая свой палец. Он приподнимает палец и мягко прижимается им к моей нижней губе, смотря на меня сверху вниз. Мои веки опускаются, и я впервые чувствую себя здесь довольной.

– Отдыхай, – тихо приказывает он, прежде чем приподнять меня и усадить обратно к себе на колени.

Я чувствую его эрекцию под собой, и он никак не пытается это скрыть. Он просто обнимает меня, поглаживая мои волосы, шепча нежные слова на ухо. Мои глаза закрываются, тело начинает слабеть в его руках. Уильям поднимается, и мгновение спустя несет меня по коридору. Я оставляю глаза закрытыми, позволяя сну окутать меня.

Его пальцы убирают прядь волос с моего лица, а затем он бормочет что-то на румынском.

– Прекрасное сердце может никогда не полюбить темное. Но темное может желать прекрасное, как происходит со мной. Я желаю тебя, милая.

Глава 22.

Тринадцатая

– Он подарил нам еще один шанс, выбрав нас снова для обслуживания его гостей, – сказала Двенадцатая следующим утром, забираясь ко мне на кровать.

– Я слышала, – говорю я, потянувшись и забирая свою кружку кофе. Я сделала глоток теплой жидкости.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

Кивнула, делая еще один большой глоток кофе. Я посмотрела на ее лицо, на нем отображалось… беспокойство. Она пробежала взглядом по комнате и по камерам, и только потом, приблизившись ко мне, прошептала мне на ухо.

– Он… прикасался к тебе?

Что она имеет в виду?

– Что ты имеешь в виду? – шепчу я в ответ, но думаю, что прекрасно понимаю, о чем она говорит.

– Я спросила Седьмую, но она сказала, что он просто разговаривал с ней. Я сообразила, что у него для каждой индивидуальное лечение, только мы одни смогли увидеть его вживую. На это должна быть причина. Я чувствую это. Я имею в виду… я думаю, что он ищет любовницу.

Я подняла свою голову вверх, смотря на нее.

– Что?

– Я ... Я много думала об этом и полагаю, что он выбрал нас, чтобы узнать поближе, а потом в итоге выбрать любовницу.

– Что толкнуло тебя на такие мысли?

– Ну, в первую ночь, он посадил меня на свои колени, будто хотел, чтобы я доверилась ему, но никогда не заходил дальше. Он всегда просто усаживал меня, давая узнать его. Иногда он разговаривал со мной. Потом, со временем он начал больше прикасался ко мне.

Ревность зажглась в моей груди.

Он касался ее тоже?

Я припомнила, каково чувствовать его тело над моим, его пальцы во мне, и злость поднялась в моей груди, когда я подумала о том, что он делал то же самое с ней. Я почувствовала что-то, что возникло между нами; я думала, что и он тоже. Думала, между нами была особая связь, которой у него не было с остальными девочками.

Что бы это значило? Почему он имеет на меня такое воздействие? Я никогда не позволяла себе сдаться так просто. Я сглотнула и сделала глубокий вздох.

– Я должна идти, – прошептала я.

– Я думаю, что его поиски суженой сузились.

Я встретилась с ней взглядом.

– Только я и ты,– пояснила она.

– Хорошо, – отвечаю я.

– Так, все же, я хочу спросить… что он делал… с тобой?

– Делал? – отвечаю я, сузив глаза.

– Да, просто сажал тебя на свои колени? Говорил с тобой? Касался тебя?

Я виновато отвела взгляд, когда подумала о его губах на моих в тот день в подвале, прежде чем он меня наказал. Почувствовала, как поднялась моя рука, и пальцы пробежались по губам. Моя сексуальная тяга усилилась, когда я вспомнила, как он привел меня в библиотеку. Должна ли я рассказать об этом Двенадцатой? Или же стоит соврать? Я развернулась и посмотрела на мою подругу, поняла, что мы должны быть честными. Я так же, как и она, должна знать, что он делает.

– В первый день он посадил меня к себе на колени. После этого мы боролись… много боролись. Я делала это каждый раз, когда мы были вместе, спорила и ругалась с ним. Тут, взаперти не было большого выбора, но потом…

– Потом? – спросила она в нетерпении.

– Потом он поцеловал меня, в подвале.

Её лицо ожесточается и это всё, что мне нужно знать. Она хочет его. Она влюбляется в него.

– Это не было чем-то романтичным, – добавила я быстро, принимая решение не рассказывать ей про библиотеку, не сейчас. – Это было словно извинение.

– Извинение?

Она, кажется, не верила.

– Он пытал меня двенадцать часов, с кляпом во рту, я думаю, он попросил прощение за это.

– Так он поцеловал тебя? – пробормотала она.

– Д-а-а-а.

– И это все, что он сделал?

Я стыдливо отвела взгляд.

– Это не конкуренция, Тринадцатая. Я просто пытаюсь понять, как и зачем он делает такие вещи.

– А чувствуется так, будто конкуренция, – сказала я честно.

Она покачала своей головой.

– Он поцеловал и меня тоже, ты не единственная, кого он целовал.

Я сузила глаза.

– Как он поцеловал тебя?

Она смотрела куда-то в течение секунды.

– Как я и сказала, он ждал моего разрешения. Он хотел установить доверие между нами, позволяя нам самим понять, хотим ли мы его, и что он не будет заставлять нас, если мы не хотим.

– И …

Я почувствовала слабость. Что-то хотело вырваться из моего желудка, чтобы показать, насколько сильно все это задевает меня.

– Ну, я ответила. Я сказала ему, что хочу этого. Я сказала ему, что хочу его. Думаю, он бы взял меня, но он не сделал этого. Он просто… ублажал меня.

Ублажал ее?

Ком встал в моем горле.

– Ч-ч-что ты имеешь в виду?

– Он ублажил меня орально, Тринадцатая.

Я моргнула в ответ.

Он ублажал ее орально.

Занялся с ней оральным сексом?

Я пыталась остановить свои мысли, которые крутились в голове, но не смогла. Слезы наворачивались на глаза, и мне нужно было скрыть их, проклиная все это. Я испытывала жалость к себе, и тепло к тому человеку, который не принес мне ничего, кроме боли. Да, это затронуло меня.

Я ревновала.

Безумно ревновала.

– Ну, хорошо, – наконец-то выдавила я.

– Так что, я просто хочу сказать, что сейчас он играет с нами двумя. Он поцеловал тебя, и он… ну… ты знаешь про меня. На мой взгляд, поцелуй это более личное, поэтому мне интересно, к кому он относится теплее.

Поцелуй – более личное? Она серьезно? Он не использовал рот для того, чтобы сделать это для меня. Он использовал руки, но не… Его рот побывал на ее… на ее… Боже, я думаю, меня сейчас стошнит.

– У нас не так много времени, чтобы анализировать это сейчас, – пробубнила я.

– Дело в том, – сказала она, нервничая, – мне кажется, все можно упростить. Если ты не хочешь его, можешь сделать шаг назад, сделать все проще. То, что я на самом деле хотела спросить у тебя, хочешь ли ты его, Тринадцатая?

Я повернулась к ней.

– Ты видела его, Двенадцатая?

– Конечно же, я видела.

– Нет, я имею в виду настоящего его, без маски.

Она покачала своей головой, в полной растерянности.

– Нет… но…

– Он обезображен. Один глаз у него искалечен, у него нет брови. Вся его кожа в ожогах…

– Что? – прошептала она.

– Ты думаешь, ты знаешь, что делаешь здесь, но пока не узнаешь его полностью, ты не можешь хотеть его на самом деле. Ты хочешь его образ. А это разные вещи.

– И ты все еще его желаешь, после того… как увидела это?

– Это – человек, Двенадцатая. Человек, покалеченный и поломанный, у каждого его действия есть причина. Это часть его и это составляющая личности Уильяма. Таким образом, я ответила на твой вопрос честно, я хочу его даже после того, как увидела это. Потому что он позволил мне увидеть его таким, какой он есть, когда показал эту часть себя. Он тот, кого я хочу узнавать дальше.

Она молчала несколько минут, и потом пробубнила.

– Я хочу его тоже.

– Ну что ж, полагаю, мы оказались в непростой ситуации.

Я была зла на Уильяма, но не собиралась показывать ей этого. Не хочу, чтобы они видела, как ранит меня, ведь на самом деле ее вины здесь нет. Он один ведет игру со всеми, и я не стану упрощать эти игры. Не могу оставаться с человеком, который не может сделать выбор, и я, безусловно, не собираюсь бороться за того, кто не собирается бороться в ответ.

– Нам нужно подготовиться. Мы должны прибраться к завтрашней ночи, – сказала она, направляясь к кровати.

Я надеюсь, она не захочет продолжать разговор.

Не могу сказать, что виню ее.

– Хорошо, – отвечаю я, стоя возле окна.

Когда это закончится?

***

Уильям

– Тринадцатая. Сегодня ночью, – приказываю я Джорджу, снимая футболку и нагибаясь, чтобы взять пижамные штаны.

– Пойду, приведу ее.

– Спасибо.

Когда он уходит, я снимаю брюки и надеваю одежду для сна, а затем, прохаживаясь по комнате, зажигаю несколько свечей, прежде чем выключить освещение. Мы с Тринадцатой практически не разговариваем. На самом деле, она едва ли взглянула на меня сегодня, когда я пришел проверить, правильно ли разместились девушки.

Что-то было не так.

И я собирался узнать, что именно.

– Сэр, она здесь.

Я развернулся, замечая, как Тринадцатая входит в комнату. Она смотрит на меня, однако лицо ее ничего не выражает. Ее длинные, вьющиеся блондинистые волосы рассыпались по плечам, а парочка прядей спала на грудь. На ней белая ночная рубашка чуть выше бедра. Из-за своего маленького роста, кажется, она вот-вот утонет в ней.

– Подойди и сядь рядом.

Она смотрит на Джорджа, а он, быстро улыбнувшись ей, уходит. Осторожно, шаг за шагом, она идет ко мне. Остановившись рядом, опускает взгляд вниз, на кровать. Понимая, что тут все не так просто, тянусь и беру ее за руку. Замечаю, как она вздрагивает, закусывая нижнюю губу, и отворачивается. Тяну ее вниз, и она с легкостью оказывается у меня на коленях.

– Тринадцатая, что-то не так.

– Это не мое имя, – шепчет она.

– Проблема в этом? – бормочу я, скользя кончиком носа вверх по ее шее. Она дрожит.

– Нет, – говорит она. – Никаких проблем.

– Помнишь, что я говорил насчет лгунов?

– Я не лгу тебе, Уильям, – сквозь зубы произносит она, напрягаясь.

– Неправда. Я почувствовал сегодня твою злость, и ты едва ли взглянула на меня. Понятия не имею, что я сделал не так. Я открылся тебе, Тринадцатая.

Она поворачивается ко мне.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Открылся мне? Лишь уделив мне внимание? Ты это пытаешься сказать?

– Как много людей ты думаешь видели меня таким? – с трудом произношу я, чувствуя напряжение.

– Я не знаю. Может, стоит спросить Двенадцатую.

Прищурившись, качаю головой, произнося:

– О чем ты говоришь?

– Ты знаешь, о чем, – начинает плакать она, прижимаясь ко мне еще ближе, словно нуждаясь в моей поддержке, несмотря на злость.

– Боюсь, я не понимаю, о чем ты говоришь. Пожалуйста, объясни мне.

С секунду она молчит, и я чувствую ее короткие вздохи напротив моей груди. Она великолепно пахнет, и мое сердце сжимается от наслаждения, когда она сидит у меня на коленях.

– Я не играю в игры, Уильям, – тоненьким голоском шепчет она.

– Как и я.

– Нет, ты играешь со мной, прямо сейчас.

– Это полный бред.

Она вздыхает, и я, рискнув, поднимаю руку и запускаю пятерню в ее волосы. С ее губ слетает чарующий стон, а затем она продолжает.

– Ты используешь меня и Двенадцатую.

– Извини, что? – говорю я, останавливаясь.

– Не делай вид, словно не понимаешь. Утешил нас обеих, и теперь мы всегда под рукой. Ты позволил нам думать, что мы что-то значим для тебя, но это не так, правда, Уильям?

Все встало на свои места. Очевидно, она откуда-то узнала обо мне и Двенадцатой. Боже, она понятия не имеет. Ни единого понятия, что Двенадцатая ничего не значит для меня. Как мало я чувствовал, доставляя ей удовольствие. Если бы Тринадцатая только поняла, какое удовлетворение я получил от ощущения моих пальцев внутри нее, насколько я желаю ее, тогда у нее не осталось бы никаких сомнений.

– Ты ревнуешь, что мы с Двенадцатой занимались сексом?

– Ты трахнул ее своим ртом. Вряд ли это можно назвать сексом.

Чувствую, что на лице появляется улыбка, пусть она и не видит ее. Она такая дерзкая и постоянно бросает мне вызов.

– Да, – грубо говорю я. – Я трахнул ее своим ртом.

– Ох, избавь меня от подробностей, – бормочет она напротив моей груди.

– Это не дает тебе покоя, красавица?

– Мне не дает покоя тот факт, что ты все еще зовешь меня сюда, пытаясь сблизиться. Если ты выбрал ее, занявшись с ней сексом, тогда позволь мне уйти обратно, к остальным девочкам. Не зови меня больше, чтобы побыть рядом. Это бессмысленно.

Решаю, что лучший способ достучаться до нее – быть предельно честным, что я и делаю.

– Она попросила меня оказать ей услугу, что я и сделал. Я не был уверен, что хочу этого, когда соглашался. Я отшил трех девушек из группы; одна действительно не захотела меня подпустить, вторая только и хотела сама получить удовольствие, а Двенадцатая была согласна на все, что угодно.

Она снова напрягается, неловко заламывая руки.

– То есть ты выбрал ее за доступность?

Я качаю головой, опуская глаза вниз, и выдыхаю ей в губы.

– Ошибаешься, красавица. Я не выбирал ее.

Она разглядывает меня, чуть приоткрыв рот.

– Не выбирал?

– Нет. Я не выбрал ее, потому что, как ты уже заметила, она слишком доступна. Она не в силах противостоять мне или бросить вызов. Она просто дает мне то, что, по ее мнению, я хочу. Мне даже не пришлось выбирать.

– Ты ищешь любовницу, Уильям?

Задумавшись на секунду, на этот раз я не стал скрывать правды.

– Да, Тринадцатая, именно так.

– Ты выбрал нашу группу, потому что девушки в ней... – произнесла она, словно ища подсказку.

– Девушки в твоей группе очень уязвимы, но также вы самые красивые, доброжелательные и милосердные.

– Ты не знаешь этого наверняка.

Я усмехнулся.

– Знаю. Я протестировал вас всех. Я дал тебе возможность сделать Одиннадцатую своей рабыней, но ты отказалась. Ты была единственной, кто принял все удары девочек на себя, чтобы они не пострадали. Ты была единственной, кто оберегал Третью, не придавая значения тому, какое негодование это вызовет.

– Я просто хочу, чтобы ты знал, – шепчет она. – Я не твоя игрушка. Ну, хорошо, я не знаю, кем являюсь на самом деле, но прямо сейчас, здесь, я не хочу, чтобы ты играл со мной. Я не собираюсь соревноваться с Двенадцатой. В этом нет смысла и у меня нет желания.

– То есть ты хочешь сказать, что соревнование все-таки было?

Господи, помоги мне, ее щечки налились румянцем. Мое тело натянулось, словно струна, а желание обладать ею росло с каждой секундой.

– Нет, – шепчет она. – Я всего лишь говорю о том, что если она тебе нравится, тогда мне правда не стоит приходить.

– А что если нет?

Казалось, словно мы целую вечность не сводили друг с друга глаз.

– Тогда, думаю, все останется на своих местах.

– А что, если я попрошу тебя стать моей любовницей, красавица? – говорю я, чувствуя, как дергаются мои губы.

– Я никогда не говорила, что подпишусь на это. Я вовсе не это имела в виду, просто… – бормочет она.

– Что же тогда ты имела в виду?

– Я не знаю, Уильям. Ты даже не дал мне шанса узнать тебя. Но, если ты позволишь себе такую роскошь, то да, быть может, я позволю нам... я имею в виду, позволю тебе...

– Трахнуть тебя ртом, – ухмыляюсь я.

Ее ротик приоткрывается.

– Я…

– Мастер?

Мы оба оборачиваемся, замечая Джорджа, стоящего у двери.

– Да, Джордж, – я прикусываю губу, задаваясь вопросом, почему он прервал нас.

– У вас посетитель, сэр. Это Бен.

Я киваю, а затем смотрю на Тринадцатую. Беру ее за подбородок, поворачивая лицом к себе, и касаюсь ее губ. Они самые сладкие и мягкие, которые я когда-либо целовал. Она стонет и кладет ладони мне на грудь. Я откидываюсь назад, отнимая ее руки, сосредотачиваясь на губах.

– Мы закончим то, что начали, Тринадцатая.

Затем, я поднимаю ее со своих колен и иду к выходу.

***

Уильям

– Девушки готовы к работе, – говорит Джордж ранним утром следующего дня, когда приходит с моим завтраком.

Я разворачиваюсь в своем кресле и киваю ему.

– Они знают, что сегодня должны делать?

– Конечно, сэр, – говорит он, после чего немного мнется, прежде чем добавить: – Вы можете пойти и проверить их, если желаете?

Мою грудь сжимает. Он прав, сейчас нужно выходить чаще, я не должен здесь скрываться. Чтобы завоевать их доверие, мне нужно больше показывать им себя. Другие девушки видят меня, то здесь, то там, потому что они не из группы искалеченных, те же девушки знают меня только прячущимся. Тринадцатая единственная, кто хорошенько рассмотрел меня.

Я знаю, что не могу прятаться здесь. Должен начать давать им привыкать к моему присутствию. Позволяя им узнать, что я не монстр, как они думают обо мне, что я присматриваю за ними и поддерживаю. Я избегал следующего шага, но, как и Джордж, знаю, что пора.

– Ты знаешь, я подумываю сделать это, Джордж. Спасибо.

Он кивает, одаривая меня краткой улыбкой. Я беру повязку, ту, что специально сделал, чтобы прикрыть все повреждения на лице. Затем выхожу. Прохожу группы один и два, когда иду по залам. Они наблюдают за мной, их рты слегка приоткрыты. Конечно, они видели меня и раньше, но не часто. Я киваю им, одаривая небольшой улыбкой. Их лица светлеют. Грудь распирает от гордости.

Я добираюсь до кухни и стою за дверью, слушая болтающих внутри девушек. Я знаю, что тут моя группа; мои девочки. Я знаю, что мое появление шокирует их, но это также поможет им научиться доверять мне. Когда нужно, ставлю девушек на место, но я так же добрый, щедрый мужчина.

Вздохнув, толкаю дверь. Седьмая, Двенадцатая и Тринадцатая готовят еду. Они все немного ахают, когда я вошел, и замечаю, что Двенадцатая смотрит на мой глаз. Предполагаю, что она знает, что скрывается за повязкой. Я осматриваю восхитительную еду, которую они приготовили и снова чувствую гордость.

– Как все продвигается, дамы? – спрашиваю я.

– Эм, очень хорошо, Мастер, – говорит Седьмая.

– Да, очень хорошо, Мастер, – улыбается Двенадцатая.

Я поворачиваюсь к Тринадцатой и ее щеки краснеют до великолепного оттенка, и она прикусывает нижнюю губу. Меня потрясло желание снова поцеловать ее.

– Тринадцатая? – шепчу я.

– Все идет так, как было запланировано, – тихим, кротким голосом говорит она.

– Очень хорошо. Увидимся со всеми, когда подадите обед.

Они все кивают, по-прежнему смотря на меня. Я последний раз осматриваю их перед тем, как покинуть комнату.

Джордж был прав; это была хорошая идея.