Текст книги "Тринадцатая (ЛП)"

Автор книги: Белла Джуэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 33.

Тринадцатая

Неделя первая.

– Нет, пожалуйста, – кричит Джейбелл, принимая вертикальное положение в постели.

Я спрыгиваю с кровати, подхожу к ней и обнимаю. Она бредила на протяжении последних двух ночей, что явно расстраивало ее. Однако, не мне судить; меня это огорчало не меньше. Я медленно вспоминаю свою жизнь после того, как моя сестра умерла и до того, как Уильям нашел меня.

Я была рабыней, не секс-рабыней, но все же рабыней. Работала с утра до ночи на жестокого, беспощадного человека, который наказывал меня намного хуже, чем Уильям когда-либо. Моя боль никогда не прекращалась. Если я была больна – я работала. Если мне было грустно – я работала. Когда была сломлена – все также работала. Мой хозяин был жестоким человеком, и чем больше я вспоминаю о времени с ним, тем больше мое сердце болит за Уильяма.

– Это нормально, – успокаиваю я Джейбелл. – Ты будешь в порядке.

– Я хочу остановить это, – она икает. – Это больно, Эмелин.

– Я знаю, дорогая, – шепчу я. – Я знаю.

Сохранять гармонию в доме вместе было нелегко. Девушки имели дело с глубокой, мучительной болью, которая постоянно жила в их душах. Была и борьба, и моменты мучительного молчания, моменты, наполненные срывами, и периоды слез, которые, казалось, никогда не закончатся. Все мы пытаемся найти наш путь, но, видимо, без Уильяма, это невозможно.

Мы просто пустышки.

***

Тринадцатая

– Не задавай глупых вопросов, Рейгн, – кричит Женевьева, швыряя свою чашку кофе.

– Я задаю глупые вопросы? – орет Рейгн в ответ. – Вы думаете, что владеете этим домом, но вы не знаете наверняка.

– Если тебе не нравится здесь, проваливай. Ты знаешь, что никто не будет удерживать тебя здесь.

– В таком случае, убирайся ты! – кричит Рейгн, разгоняя руками воздух.

– Девочки, – говорю я. – Прекратите, пожалуйста.

– Я не собираюсь выполнять ваши распоряжения, Мисс Ханжа, – рычит на меня Женевьева.

– Господи, – кричу я, пиная стул. – Вы можете просто остановиться? Вы делаете нас всех несчастными.

– Леди, перестаньте, – говорит Джейбелл. – Давайте просто прекратим это. Давайте все сходим в бассейн или выберемся из этого места.

Все девочки затихают, мы поворачиваемся и смотрим на бассейн снаружи.

– Это хорошая идея, – говорю я.

– Я тоже так думаю, – заговорила Элли.

– Мне всё равно, – ворчит Женевьева.

Мы все встаем и спешим в свои комнаты. Переодеваемся и отправляемся к бассейну.

Нам нужен свежий воздух и пространство. Мы так боролись, потому что нас загнали в тупик. Мы не знаем, что делать или куда пойти, и это пугает. Такое чувство, что для нас больше ничего нет в конце туннеля. Мы даже не знаем, хочет ли Уильям, чтобы мы вернулись к нему и хотим ли мы этого сами.

Я хочу вернуться к нему. Всё во мне жаждет быть с ним.

– Девочки.

Мы все нежимся возле бассейна, когда входит офицер Грег. Он навещал нас ежедневно и был достаточно любезен, несмотря на то, что пытался забрать единственную вещь, которую мы любим. Офицер останавливается возле моего шезлонга и смотрит вниз на меня, прежде чем обратить свой взгляд на других девушек.

– Мы должны вам задать ещё некоторые вопросы.

Я вздыхаю. Также поступают и другие девушки.

– Я знаю, вам не нравится это, – говорит он суровым голосом. – Но это протокол.

Он посылает предупреждающий взгляд, прежде чем перетаскивает стул и вытаскивает листок бумаги.

– Мне нужно спросить вас о вашем пребывании в доме.

– Вы же уже спрашивали нас, – говорю я, скрещивая руки.

– Да, но я спрашивал только самые основы. Теперь мне нужно больше.

– Хорошо.

– Во-первых, мне нужно знать, известно ли вам, что случилось с девушкой, которая спрыгнула с крыши?

Мое сердце сжимается, и я подавляю подкатывающую к горлу желчь.

– Она покончила с собой, – вымучиваю из себя.

– Почему? – интересуется он.

– Потому что она была в депрессии, – огрызается Джейбелл. – У неё была тяжелая жизнь до Уильяма. Ей было трудно оправиться.

Он поднимает брови и изучает нас.

– И вы думаете, что вот только это и было? Это произошло не потому, что он что-то сделал?

– Конечно, нет, – говорю я с защищающей интонацией. – Он никогда бы не позволил ей причинить себе боль.

– Хорошо, – произносит он, что-то записывая. – Теперь, после обыска дома, мы видели очень простые вещи в ваших комнатах. Если вы были там добровольно, то почему у вас нет нормальной одежды и других подобных предметов?

Он пытается запутать нас, чтобы заставить признать что-то такое, что бы позволило ему добраться до Уильяма. Ну, я не позволю ему этого. Он понятия не имеет, что представляет собой Уильям, или почему он сделал то, что сделал.

– Нам были нужны только основные вещи. Он заботился о многих из нас, – говорю я.

– И он не дал вам одежду получше?

– Могли бы вы предоставить одежду для такого большого количества девушек?

Он сужает глаза, но принимает решение сменить тему.

– Очень хорошо. Что насчет отметин на ваших руках?

На этот случай у меня ничего нет. Я чувствую, как мое сердце начинает колотиться, в то время как я испытываю затруднения с ответом. Женевьева начинает говорить, тем самым спасая меня, прежде чем я смогла бы все испортить.

– Мы сделали их.

Офицер поворачивается к ней.

– Повторите, пожалуйста?

– Вы слышали меня, – огрызается она. – Мы сделали их. До Уильяма мы были не больше, чем числами. Это стало в некотором роде важным аспектом для нас. Мы решили сделать себе тату, чтобы никогда не забывать о той жизни, которую оставили позади.

Офицер вздыхает и потирает лоб.

– Вы, девочки, не собираетесь дать мне что-нибудь на него?

– Здесь нет ничего, что можно было бы давать. Он был добр к нам, – говорю я.

Он пристально осматривает группу, прежде чем встать.

– Вы все записаны на общение с моим психологом; это является частью протокола. Эмелин, если Вы свободны, можете пойти со мной сейчас.

Хмурюсь, но знаю, что нет никакого способа избавиться от этого. Я должна идти. Я встаю, вздыхая.

– Давайте покончим с этим.

***

Тринадцатая

– Расскажи мне о Ланти, – просит психолог Мэри.

Я смотрю на нее. Она старше меня, с проседью и большими карими глазами. Милая и терпеливая и охотно слушает все, что я говорю.

– Она была великолепной, милой, смешной и обожаемой, – шепчу я, сломленным голосом.

– Ты винишь себя в ее смерти?

Я чувствую, как мой взгляд ужесточается.

– А вы бы не винили?

– Конечно, – говорит она, откинувшись. – Это человеческая натура винить себя за то, что нам не подвластно.

– Я могла остановить это.

– Как?

Я скреплю зубами.

– Я могла закричать, могла бороться, могла сделать хоть что-нибудь...

– Возможно, но кто может сказать, что это не произошло бы в другой день, когда тебя не было бы там.

Она говорит, как Уильям.

– Можем мы поговорить о чем-нибудь еще? – хриплю я.

– Конечно. Расскажи мне об Уильяме.

– Он – мое все.

– Хочешь рассказать поподробнее? – ободряюще говорит она.

– Нет.

– Уильям причинял тебе боль когда-либо?

Она пытается перехитрить меня, как полицейские. Я смотрю прямо ей в глаза, когда отвечаю.

– Все, что Уильям делал, он делал для нас. Он изменил свой мир, чтобы приспособиться к нам.

– Ты думаешь действия Уильяма всегда были чисты?

– Да.

– Ты думаешь, Уильям любил тебя?

Я колеблюсь.

– Уильям заботился обо всех нас.

– Это не то, о чем я спрашивала, Эмелин.

– Я не знаю, любил ли он меня, – рявкаю я.

– Хорошо, все нормально. Я думаю на сегодня мы завершили.

Я встаю, не позволяя ей закончить. Выхожу наружу и из меня вырывается неконтролируемый поток слез.

Хочу обратно к нему.

Глава 34.

Уильям

Неделя вторая.

– Я знаю, что ты там, Уилл! – кричит Бен, стуча в дверь снова и снова.

Он делает это уже час.

Я встаю со стула, устав мириться с его воплями. Иду вниз к входной двери и открываю ее. Он стоит у двери, тяжело дыша, с красным от ярости лицом.

– Что с тобой не так?

Я смотрю на него.

– Не играй со мной в молчанку, Уилл, – рычит он. – Почему ты не сказал мне о них?

– Нечего говорить.

– Ты приобрел тринадцать девушек!

– У тебя нет никаких доказательств, – говорю я невозмутимым голосом.

– Черт, Уилл, я твой брат. Тебе не нужно скрывать это от меня.

– Мне нечего скрывать, Бенджамин, – рычу я.

Он ударяет кулаком по двери.

– Прекрати, ты не должен от меня ничего скрывать!

Я впиваюсь в него взглядом.

– Почему ты здесь, Бен?

– Я здесь, потому что ты медленно гниешь. Ты ни с кем не разговариваешь; ты едва участвуешь в заседаниях. Ты тонешь, Уилл.

– Я в порядке.

Он заносит кулак и бьет меня. Это шокирует. Я прихожу в себя только тогда, когда чувствую, как кровь стекает в рот. Поворачиваюсь к брату, обращая на него свой мертвенно-бледный пристальный взгляд.

– Это было ошибкой! – кричу я.

– Почему? – говорит он. – Потому что это вывело тебя хоть на какие-то эмоции?

Я молчу; просто стою, грудь разрывает от ярости.

– Ты использовал рабов.

Я чувствую, как ярость заполняет все мое тело.

– Они. Не были. Рабами.

– Тогда кто же они?

– Я ничего тебе не должен, Бенджамин!

Он вздрагивает.

– Это выход, не так ли? Постоянно обвинять меня в том, что я уехал, когда ты был мал.

– Я не говорил этого.

Он приближается.

– Ты так не думаешь?

– Нет.

– Хватит врать мне, Уилл. Ты всегда обвинял меня, – он тычет в меня пальцем. – Я не был там. Был золотым ребенком. Уехал, в то время как ты остался с нашей ненормальной матерью.

Я снова вздрогнул. Мои кулаки так сильно сжались, что заболели пальцы.

– Не надо, – предупредил я.

– Почему? Потому что это может всколыхнуть то, что ты стараешься не вспоминать?

Мое тело начинает дрожать.

– Признайся, Уилл. Ты не сказал мне о девушках, потому что все еще сердишься на меня. Часть тебя всегда будет сердиться. Я позволил им причинить тебе боль, я позволил тебе страдать. Признайся! – кричит он.

– Ты прав! – кричу я в ответ. – Я чертовски винил тебя! Не хотел оставаться в стороне. Я не должен был лишиться глаза. Не должен был вызывать гнев отца. Не должен был быть сиделкой матери. Я не должен был быть на втором месте!

Бенджамин не двигается, его нижняя губа подрагивает.

– Ты думаешь меня это не касается? – шепчет он. – Ты думаешь, я не хочу, чтобы у тебя все было хорошо?

– Этого не достаточно! – кричу я. – Если бы это было так, ты бы остался.

– У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда.

– Нет, Уильям. Его не было.

– Убирайся из моего дома, Бен.

Он качает головой.

– Нет.

– Я не хочу повторять, уходи.

Он подходит ближе.

– Я сказал, черт возьми, нет!

Я поднимаю кулак и ударяю его в нос, слышится хруст. Он рычит и бьет меня в челюсть. Мы врезаемся в стену. Бен толкает меня в соседний угол, в результате чего лампы и украшения разбиваются о пол. Я рычу в гневе, сжимая руками его горло, прижимая его к стене.

– Получай! – выплевываю я.

– Мне очень жаль, – шипит он. – Это то, что ты хочешь от меня, Уилл? Ты хочешь знать, как сильно я страдаю из-за того, что случилось? Хочешь знать, насколько тяжело мне было уйти от тебя? Ты мой близнец, Уильям. Ты не просто мой брат, ты моя вторая половина. Если хочешь, чтобы я сказал это, я скажу. Мне жаль.

Внезапно у меня подкашиваются ноги и сдавливает грудь. Я опускаю руки, брат отходит, потирая шею. Я чувствую, как мое тело опускается на пол, поскольку действительность, наконец, настигает меня. Я все потерял. Бен опускается рядом со мной, обнимая меня.

– Мне так чертовски жаль, Уилл.

Я ничего не говорю.

Мне больше нечего сказать.

Глава 35.

Тринадцатая

Неделя вторая.

– Вы, кучка уродов! – кричала группа мужчин.

Мы пошли в клуб, пытаясь найти какое-то подобие нормальной жизни. Группа мужчин решила присоединиться к нам за столиком, но после одной попытки потанцевать с нами они сделали вывод, что мы фрики. Когда их руки пытались поймать нас, мы вздрагивали. Когда они пытались зажать нас телами, мы уклонялись. Мы не из таких девушек. Мы ненормальные.

– Эй, – прорычала Женевьева. – Трахни меня.

– Я не буду трахать тебя, если ты не заплатишь, – один из парней засмеялся.

В груди болело, я поставила напиток, который держала в руке, и начала протискиваться через толпу, стремясь уйти. Через некоторое время я почувствовала свежий воздух, который обдувал мое лицо; вздохнула. Мое тело было ослабленным, давая понять, что я была на грани. Я просто хочу вернуться к нему. Не имеет значения, как сильно они пытаются убедить меня, что я не нуждаюсь в Уильяме – они ошибаются.

– Привет.

Я повернулась и увидела молодого парня из компании, которая стояла возле меня. У него были светлые волосы, коричневые глаза, и он был примерно шесть футов ростом (прим. ред. – 180-182 см.).

– Привет, – пробормотала я.

– Я извиняюсь за то, что они здесь натворили.

Он что, серьезно? Сомневаюсь в этом.

– Я уже должна идти домой, – сказала я.

– Слушай, – говорит он, вставая передо мной. – Мне искренне жаль. Они могут быть полными задницами.

Я смотрю на него, и, кажется, он говорит правду.

– Все в порядке.

– Могу я тебя кое о чем попросить? Ты выпьешь со мной чашечку кофе?

Я сомневалась, правда не хотела идти и делать вообще что-либо, что могло помешать мне прийти домой и свернуться калачиком на своей кровати. Но мы пытались жить нормально, насколько это возможно. То правило, о котором сказала Мэри.

– Х-хорошо. Возможно одну.

Он засиял, словно фонари на дороге.

– Мы будем тут, справа, твои подруги смогут найти тебя, когда захотят.

Я кивнула и последовала за ним в маленькую, тихую кофейню. Мы сели за небольшие круглые столики, которые располагались на улице. Я пробежала пальчиками по красно-белой клетчатой таблице.

– Так, расскажи мне о себе?

Я посмотрела на него.

– Эм, ну, меня зовут Эмелин.

– Ну, это, конечно, хорошо, – он улыбнулся. – Я Тим.

– Ах, хорошо.

– Чем ты занимаешься по жизни, Эмелин?

– Я... Да ничем в принципе.

Он кивнул, словно немного задумался.

– Это хорошо. Как ты веселишься?

– Эм, ну, я люблю наслаждаться отдыхом на пляже.

– Оу, я тоже, – ответил он. – Я ходил туда, когда еще был ребенком.

Следующий час Тим снова и снова рассказывал о себе. Я из последних сил пыталась выдержать все это. Парень оказался самовлюбленным.

Это на самом деле заставило думать, насколько же прекрасным был Уильям.

Я очень скучала по нему.

***

Тринадцатая

Неделя третья.

– Она подавлена, – прошептала я Рейгн.

Мы смотрели на Двенадцатую, которая медленно, но верно шла на дно. Она закрылась сама в себе от всех нас, стала больше спать и мало кушать. С трудом говорила и иногда не могла связать и двух слов. Я не знаю, как долго она будет оставаться в таком состоянии. Двенадцатая замкнулась в себе, и все видели, что мы теряем ее.

– Я не знаю, что уже делать, – прошептала Рейгн в ответ.

– Как и я.

Я вздыхаю от чувства беспомощности. Последние две с половиной недели были сложными. Мы еле научились жить нормальной жизнью. Часто видились с Мэри и, не смотря на то, что она помогала нам понять смысл нашей жизни, мы чувствовали что просто не вписываемся в неё. Все что мы делали – пытались. Люди смотрели на нас, словно мы были странными, не похожими на них.

– Я потеряла работу, – Женевьева вздохнула, и села на диван рядом с нами.

Я посмотрела на нее. Она начала работать неделю назад, пытаясь наладить свою жизнь, следуя указаниям Мэри. Женевьева работала официанткой, но, вернувшись этой ночью домой, выглядела сердитой и готовой сорваться в любой момент. Она просто не могла справиться со стрессом.

– Что случилось? – спросила я.

– Они сказали, что я недостаточно общительна, а также, что я колючая и злая.

Я тряхнула головой. Они не понимали ее.

– Все будет хорошо, мы найдем выход из этого.

– Я чувствую, что выхода нет, – прошептала она, будучи гораздо более расстроенной, чем я когда-либо ее видела.

– Но есть же выход, – настаивала я.

Она покачала головой и замерла.

– Я больше не уверена насчет этого.

Я смотрела, как она уходит, и мое сердце сжималось.

Мы медленно катимся вниз.

***

Тринадцатая

Неделя четвертая.

– Можно еще одну, – попросила Женевьева налить водку себе и мне.

Я взяла и выпила ее. Это должно заглушить боль.

– Где Джейбелл? – спросила я, оглядывая бар.

Мы только недавно пришли, пытаясь осознать нашу жизнь. Через некоторое время ночь показалась не такой уж и плохой. Мы решили провести это время вместе.

– Посмотри на нее, – послышался мужской голос с насмешкой. – Жалкое зрелище.

Я повернула голову и увидела Джейбелл с опущенной головой и красными щеками.

– Она бы не согласилась на секс, даже если бы ей заплатили, – засмеялся мужчина.

Он не очень привлекательный человек, но все же это не мешает женщинам виться вокруг него. Мое предположение? Он при деньгах. Я встаю, медленно подходя к ней и волнуясь в эту минуту за Джейбелл. Она слабая. Хрупкая. Разбитая. У нее не осталось сил, чтобы терпеть эти пытки.

– Ты, наверное, еще не знаешь, как выглядит член, – насмехался он. – Такой девушке, как ты, положено стоять на коленях. Ты ни на что не способна, кроме как быть хорошей игрушкой; как личность – ты мертва. Возможно, ребятам понравится видеть тебя, стоящую на коленях, давай же, сделай это, принцесса. Покажи нам свои старания.

Медленно, как только возможно, Джейбелл опустилась на колени. Возмущение зарождается в груди, когда я подбегаю к ней. Я опускаюсь на колени рядом с ней, сжимая её руки.

– Посмотри на меня, Джейбелл.

– Оу, посмотрите, – ухмыльнулся мужчина. – Уже двое.

Я услышала громкий удар и, подняв голову, увидела, как Женевьева бьёт мужчину кулаком в лицо. Он зарычал и попятился назад. Гордость захлестнула мою грудь, и я снова вернулась к Джейбелл.

– Посмотри на меня, – прошептала я.

Она подняла свою голову, в ее глазах виднелись слезы. Я протянула ей руку, и она, не торопясь, приняла ее.

– Никогда больше не вставай на колени снова.

Я подняла ее с колен, надеясь, что вместе с этим придет дух и надежда.

Я не позволю, чтобы кто-то снова встал на ее пути. Обещаю.

Глава 36.

Уильям

Прошло четыре недели.

Я не могу дышать без них.

И полностью разрушен.

***

Тринадцатая

– Я не могу объяснить вам этого, – шепчет Мэри офицеру полиции. – Хотела бы, но не могу. Он сделал для них то, что не сделали годы терапии. Каким-то образом ему удалось исцелить их. Они доверяют ему. Нуждаются в нем.

Я жду в коридоре, чтобы поговорить с Мэри. И когда слышу ее слова, мое сердце пускается вскачь. Мы нуждаемся в нем. Я пыталась убедить их в этом месяц назад.

– У нас ничего нет на него, дело закрыто, – говорит офицер. – Наша работа окончена. Девушки теперь свободны.

Я разворачиваюсь и срываюсь с места, направляясь в комнату, где собрались все девочки. Нас позвали с утра, и теперь я знаю причину.

– Мы... мы... мы, – заикаюсь я.

– Что? – спрашивает Райли.

– Мы свободны, – пищу я.

Их лица светятся, а настроение мгновенно меняется. К тому времени, как офицер выходит и говорит нам о том, что дело закрыто и мы свободны, мы все уже на ногах, поджидаем его у двери. Мчимся на улицу, а наши сердца стучат в ритме настоящей жизни, словно мы впервые вздохнули за месяц.

А потом, мы понимаем – у нас никого нет.

Останавливаемся, теряя улыбки на лицах. И что теперь делать? Куда идти? У нас нет ни дома, ни работы. Наши семьи бедны. Мы – одиночки в этом мире и, словно кирпич, все жизненные реалии свалились на нас.

– Что будем делать? – шепчет Джейбелл.

– Они сказали, что мы можем остаться в доме, пока не встанем на ноги, – говорит Элли.

– Я не хочу оставаться там, – бубнит Рейгн.

Поворачиваюсь к ним, а сердце бешено колотится в груди, когда слова слетают с губ.

– Мы возвращаемся домой.

– Возвращаемся? – говорит Женевьева, распахнув глаза.

– К Уильяму.

Они все смотрят на меня так, словно никогда не задумывались об этом. Воспользовавшись моментом молчания, говорю.

– Как наши матери – он подарил нам жизнь. Мы можем не возвращаться домой и остаться одни против жестокого мира, или же вернуться к нему, заполучив шанс жить полноценно.

– Что, если он не примет нас? – спрашивает Джейбелл.

– Ты сама-то веришь в это? – говорю я, встречаясь с ней взглядом.

Она качает головой.

– Он заботился о нас, – осторожно произносит Пета. – Оберегал нас от бед.

– И сделал нас лучше, – шепчет Рейгн.

– Мне некуда идти, – хрипит Элли.

– Значит, возвращаемся обратно, – тут же заявляет Женевьева.

Мы все поворачиваемся к ней, разинув рот. Я думала, что она последний человек, кто даст согласие вернуться к Уильяму. Она была одной из тех, кто боролся с ним.

– Ты думаешь, это хорошая идея? – хватая ртом воздух, произношу я.

– Да, думаю нам лучше вернуться. Он спас нас. Подарил нам шанс начать жизнь заново. Я не хочу стать проституткой; не хочу провести всю жизнь в бегах и страхе. Хочу взять себя в руки, быть может, найти временную работу, и, черт возьми, начать встречаться с парнем. Раньше я не придавала этому особого значения, но после того, как он появился в моей жизни вместе с его наставлениями, я поняла, чего действительно хочу.

Медленно поворачиваюсь к группе девушек.

– Поднимите руки те, кто хочет вернуться к нему?

Словно в замедленной съемке, двенадцать маленьких, трясущихся рук поднимаются вверх.

Мое сердце трепещет.

Мы возвращаемся домой.