Текст книги "Тайная жизнь сатаниста"

Автор книги: Бартон Бланш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9. Адвокат Дьявола

Мне показалось, что в тот момент многочисленные маски Антона ЛаВея исчезли. Безумный ученый, ярмарочный зазывала, интеллектуальный посредник. Все это растаяло, а затем снова обрело форму, просачиваясь сквозь зыбучие пески грядущего. А затем он повернул ко мне голову, – это был самый ужасающий опыт в моей жизни, но я не задрожал. Пока я разглядывал его ловкие руки, неуловимые очертания лица, одновременно чарующие и устрашающие настолько, насколько это можно себе вообразить. Лицо антихриста.

Дик Рассел. Антон ЛаВей: Сатанист, желающий править миром (Argosy, 1975)

В разгар Вудстока, протестов против войны во Вьетнаме, драных джинсов и проповедников ЛСД, «перевернувших» мир, ЛаВей стал особенно активно ратовать за сатанизм. Возможно, современный сатанизм никогда бы не поднял свою рогатую голову, если бы не разочарование ЛаВея в этих босоногих с тошнотворной кличкой «детях любви». «Я считаю 60-е и 70-е бесплодной, эстетически деструктивной эпохой. Америка, особенно Сан-Франциско, была трясиной невежества, глупости и пресловутого равноправия. Я создал свой собственный мир – Церковь Сатаны. Только так я мог выжить. Это стало настоящим ударом для мейнстрима того времени. Без нас не возникло бы никакой контр-культуры. Все, что делали эти Кены Кизи и Тимоти Лири, было лишь приложением к полной бесполезности».

В эту эпоху ЛаВей должен был найти благодарную публику. «В магии, – говорит Антон, – если правильно выбрать время, можно сказать одно-единственное слово, и оно сотворит то, что тебе нужно». Так было с первой книгой ЛаВея «Сатанинская Библия». «Я никогда не намеревался становиться писателем. Я написал «Сатанинскую Библию» из чувства досады. Я годами искал серьезную, не напичканную дерьмом книгу по практической черной магии, без всяких защитных пентаграмм и взывания к имени Иисуса. Я не находил ничего похожего на то, что было в моей голове. Поэтому я сам написал такую книгу». Большая часть книги уже ходила по рукам среди членов Церкви Сатаны в виде вводных лекций по сатанизму. Верные члены организации со связями в издательском деле почувствовали, что у ЛаВея есть потенциал привлечь широкую аудиторию, и редакторы, с которыми они общались, были в восторге от книги. «Это была удача, – соглашается Антон. – Редактор, с которым я работал в Avon Books, очень поддерживал меня, он практически ничего не исправлял в книге, за исключением грамматических ошибок, он не касался содержания. Возможно, сейчас ее не удалось бы опубликовать. Но это спорный момент, потому что не было более благоприятной религиозной ситуации, чем во время первой публикации «Сатанинской Библии»». Книга постоянно допечатывалась 21 год подряд. Она вошла в списки рекомендуемой литературы для чтения на занятиях по социологии в престижных колледжах. Специалисты начали включать ее в образовательные программы с начала 1970-х годов.

В первую очередь и главным образом музыкант, ЛаВей писал ритмично, завершенно, используя музыкальный темп, выбирая некоторые фразы скорее за их звучание, чем стремясь к точности смысла. На него повлияли такие писатели, как Бен Хект, Г. Л. Менкин, Горацио Элджер и главным образом Натаниэль Уэст. А также печально знаменитый губернатор Луизианы Хью Лонг, «который больше всего походил на честного политика, которого когда-либо избирали». Стиль ЛаВея твердый и последовательный; он информативен, приправлен достаточно грубым юмором, чтобы избежать высокопарного звучания. Близкие к ЛаВею люди язвили, что он должен выпустить справочник сатанинских «притч» – шуток, которые он использовал в качестве иллюстрации своей циничной философии. Окружавшие его в разное время люди записывали их, зачастую уже после того, как сама шутка была забыта. «Тот, кто не обладает чувством юмора, – говорит ЛаВей, – слишком претенциозен, чтобы стать хорошим магом».

После создания «Сатанинской Библии» ЛаВей продолжил свой сатанинский триптих книгой «Совершенная ведьма, или Что делать, когда добродетель терпит поражение», которая была сильно отредактирована Dodd & Mead перед публикацией в 1970 году (затем она переиздавалась под названием «Сатанинская ведьма»). Завершили трилогию в 1972 году «Сатанинские ритуалы» – опубликованные Avon как дополнение к первой книге ЛаВея, – всеобъемлющая коллекция лучших аутентичных ритуалов черной магии.

После создания Церкви Сатаны и систематизации учения о печати Греха в трех книгах ЛаВей принял участие в туре по стране, выступая в ток-шоу, на радио и давая интервью местной прессе. Статьи постоянно появлялись в газетах по всему миру, потому что редакторы отправляли репортеров выяснить, почему же все судачат о колдуне из Сан-Франциско. О ЛаВее писали главные журналы США, такие как Cosmopolitan, Time, Newsweek, Seventeen, a 24 августа 1971 года он попал на обложку Look. После нескольких документальных фильмов, установки восковой фигуры ЛаВея в музеях мадам Тюссо в разных странах, выпуска уникального альбома с записью Черной мессы, продолжительного ведения колонки «Письма к дьяволу» в The National Insidern, наконец, исполнения ритуала в прямом эфире юбилейного ток-шоу Джонни Карсона ЛаВей превратился из местного сан-францисского персонажа в международную знаменитость.

Реакция на то, о чем говорил Экзарх Ада, колебалась от решительной вражды до безоговорочной поддержки. Среди первых статей, написанных о новом Верховном жреце Сатаны был материал колонки Шаны Александер «Женский взгляд» в Life в феврале 1967 года. Статья, озаглавленная «Свист – это серьезно», открывалась описанием позывных, которые можно часто слышать, когда лениво слушаешь утренние новости: «Этот свист служит сигналом, что случилось что-то забавное, странное или даже чрезвычайное, хотя никто пока еще в этом не уверен». Александер продолжает удивительно интригующую статью о ЛаВее и его деятельности в ту пору, описывая, как она говорит: «раздражающее столкновение между экзотикой и банальностью».

За исключением «Ребенка Розмари», фильма, о котором ЛаВей говорил, что «он сделал для Церкви Сатаны то же самое, что «Рождение нации» для Ку-клукс-клана, вместе с вербовочными плакатами», о ЛаВее и с его участием было сделано еще несколько фильмов. «Шоу Братца Базза», образовательный документальный сериал для детей, рассказывающий о необычных людях и животных, снял эпизод о ЛаВее и его льве Тогаре еще до того, как ЛаВей создал Церковь Сатаны. Этот очаровательный очерк, в котором текст читался от лица Тогаре (Пэт Маккормак), который описывает ЛаВея (еще не состригшего свои волосы) как гипнотизера и психолога-исследователя и показывает нам типичный день из жизни человека и его льва. Были отсняты чудесные кадры внутри Черного дома, Диана, Карла и ковыляющая Зина.

Ввиду своего невинного энтузиазма, снятый с целью пробудить удивление в детях, эпизод стал одним из лучших портретов ЛаВея на сегодняшний день.

«Сатанис» – очень подробный полнометражный документальный фильм о Церкви Сатаны был выпущен в прокат в начале 1970 года. Он часто шел вместе с другим фильмом, в котором появляется ЛаВей, – «Заклинание моего демонического брата». Рекламный ролик «Сатанис» представлял собой хмурое лицо ЛаВея, обещавшего кровавые, сексуально возбуждающие ритуалы. В соответствии с честным стилем Уильяма Кастла предостережения были сделаны в самой серьезной манере: ««Сатанис» – самый откровенный невозможно, самый шокирующий фильм нашего времени. И это определенно фильм не для всех. Если вы предпочтете не смотреть его, мы это поймем». К сожалению, документальные фильмы, снятые зарубежными режиссерами (немцем Флорианом Фюртванглером и французом Виктором Вика) о церкви ЛаВея никогда не показывались в Америке. Различные версии «Angeli Bianca, Angeli Nera» были показаны по всему миру, американская версия вышла под названием «Черная магия-70». Фрагмент о ЛаВее и Церкви Сатаны – один из немногих, попавших во все версии фильма. «Сатанис» Рея Лорана был доступен на видео и часто использовался телепродюсерами в качестве иллюстрации зла, исходящего от сатанизма, в различных телешоу.

В конце 1970 года Антон ЛаВей рекламирует только что изданную «Совершенную ведьму» в шоу Фила Донахью и других шоу по всей стране, появляясь на многих мероприятиях вместе с Артуром Лайонсом, автором книги «Второе пришествие: Сатанизм в Америке». Лайонс, автор крутых детективов, пространно описывает ЛаВея во «Втором пришествии»:

Антон Шандор ЛаВей, вопреки его обвинителям, – искренний и преданный человек. Он мобилизован на достижение цели: извлекать и контролировать силу существующих социальных связей. «Я отчетливо вижу день, – спокойно сказал мне он, когда мы беседовали однажды у него дома, – когда трезубцы и пентаграммы устремятся в небо с крыш церквей вместо крестов. У меня есть полномочия свершить это, и это свершится». Возможно, так и будет, при условии, что группа не утратит своих настоящих целей и методов.

«Второе пришествие» стало авторитетным трудом по сатанизму до тех пор, пока Лайонс не написал в 1988 году другую книгу – «Сатана хочет тебя», – вносившую коррективы в его первую книгу, предложив свежий материал об Антоне ЛаВее и рассеяв истерические заявления о жертвоприношениях животных и «ритуальных изнасилованиях» детей, в которых всегда обвиняли сатанистов.

Newsweek посвятил деятельности ЛаВея несколько статей. Одна, в номере от 16 августа 1971 года, озаглавленная «Зло – какое?», подняла вопросы о возможных «сатанинских преступлениях», которыми досаждали ЛаВею с начала деятельности его организации. Ответ Антона оставался твердым на протяжении лет: «Сатанизм, – настаивал он, – создает два круга, элитную группу, которой я всегда считал свою Церковь, и придурков, которые становятся сатанистами от нечего делать». Явное убийство не входит в список требуемых таинств сатанистов, старательные репортеры должны найти что-нибудь еще для привлечения охочих до ужасов читателей. «На самом деле, все это далеко от проповеди сексуальной или политической анархии. ЛаВей так описывает свою цель: создание полицейского государства, из которого слабые будут удалены, а «ориентированное на достижение успеха лидерство» будет освящено тайнами черной магии».

Из-за лавеевских алтарей с обнаженными женщинами (масса фетишистов писали письма, адресованные «рыжеволосому алтарю») многочисленные мужские журналы стремились написать о Церкви Сатаны, чтобы оправдать публикацию обнаженных снимков. Среди множества историй, сопровождаемых иллюстрациями, которые ограничивались изложением старых мифов о дьявольских оргиях и нагих сексапильных служительницах, привязанных к священным алтарям, несколько были написаны Бертоном Вулфом, который в конечном счете в 1974 году написал весьма нужную биографию ЛаВея. Его изображение ЛаВея – четкое и лаконичное. Книга «Дьявольский мститель» вышла очень информативной. Сложившийся писатель, выпустивший к тому моменту уже три книги, Вулф так объясняет свой интерес к ЛаВею:

Одной из причин, по которой меня заинтересовал ЛаВей и я написал о нем, было то, что его деятельность осмысленна. Впервые я услышал его выступление в «Лиге сексуальных свобод» и был потрясен его эрудицией и практичностью. Все прочие оккультисты, с которыми я встречался, о которых я слышал или читал, оказывались мошенниками, дилетантами и безумцами. Только не ЛаВей. Возможно, он первый оккультист… который разработал свои верования и ритуалы рационально и отчасти даже на научной основе..

Бертон Вулф, в 1968 году на короткое время присоединившийся к Церкви Антона, пишет: «ЛаВей еще пребывал на своей шаловливой сцене. Церемонии и вечеринки в его Черном доме были полны веселья и юмора, я наслаждался проделками, точно исполняя роль директора безумного приюта умалишенных в ритуалах безумной логики». Вулф продолжал интересоваться ЛаВеем, сочиняя статьи о нем вплоть до начала 1980-х годов, хотя он вышел из Церкви Сатаны, потому что почувствовал, что вовлекается в «жесткую, мстительную тайную организацию фашистского типа», Вулф написал пространное предисловие к «Сатанинской Библии», которое до выхода в свет «Дьявольского мстителя» было единственной печатной биографией ЛаВея.

«Когда-то давно кто-то сделал мне самый большой комплимент, – вспоминает ЛаВей, – сказав обо мне: «Он перестал быть забавным». Это случилось, когда я понял, что чего-то добился. Церкви на тот момент было два или три года, и я осознал, что люди начинают относиться к нам как к чему-то большему, чем просто шутке и игре».

Статус общепризнанного дьявола мог открыть нужные двери. ЛаВей устанавливает близкие дружеские отношения с Дэвидом Плейделл-Бувери, наследником военного производства и «крестником» сэра Бэзила Захароффа. Бувери был легендарным бонвиваном по праву положения и состояния и пользовался дурной славой. Через него ЛаВей познакомился с леди Сильвией Эшли, вдовой Кларка Гейбла, которую Антон описывает как благовоспитанную, приятную даму с «куриной грудкой», прямо как мать Элвуда Дауда в «Харви». Кроме того, ЛаВей познакомился с матерью Эбигейл Фолджер. Эбигейл была первым ребенком, родившимся под гипнозом. Поскольку Зина родилась при сходных обстоятельствах, у Дианы и миссис Фолджер было достаточно общего, чтобы завязать дружбу. Алан Уоттс как-то раз отправился на охоту с ЛаВеем; Антон счел его довольно рассеянным, но «вполне приятным парнем. В нем была какая-то неопределенность, как в Лири, с которым я познакомился на шоу Фила Донахью, когда он еще вещал из Кливленда. С Лири была его дочь, которая уже неплохо говорила. Как говаривал доктор Никсон, он был простой душой».

Анклав Бувери со своей стороны устроил ЛаВею встречу с Джозефом Коттеном и его женой Пэт Медина, которая однажды помогала ЛаВею затолкать упрямого Тогаре в машину, когда здоровенный лев решил, что он не желает покидать поместье. По словам Коттена, ЛаВей «в первую очередь циркач, настоящий артист, со зловещим восприятием мира и человеческой натуры. Его роль не случайность и не одно только актерство».

Как и следовало ожидать, ЛаВей обнаружил, что теперь он может общаться со сливками общества и, без сомнения, эти люди могли оказать мощную поддержку. «Одной поддержки недостаточно, – признается ЛаВей, – главное – это понимание. И ты не можешь добиться этого без хотя бы толики сознания. Я не ценю, когда меня поддерживают по ошибке или какой-то дурацкой причине, без уважения к основным мотивам, – это практически бесполезно. Мне не нужны тела, чтобы заполнить церковные скамьи, пополнить ряды членов или получить пожертвования. В большинстве случаев из меня высасывают витальную энергию, а не я из них.

Мне хотелось бы думать, что президенты и мировые лидеры должны быть признательны тому, кто на самом деле понимает их роль – давление, избиратели, которых они должны устраивать… Это требует сатанинской проницательности или сообразительности. Даже если лидер всегда хорошо понимает тех, кто его поддерживает, предан или симпатизирует ему, эти люди могут иметь очень низкий уровень понимания и сопереживания. Когда лидер опускается до их уровня, у меня появляется интуитивное чувство, что я лучше понимаю Папу, чем кого-то вроде Джона Кеннеди, например. Я не чувствую, что я мог бы установить с ним контакт. Когда все идет верно, то можно обойтись без обсуждения того, что мы обладаем сходными пристрастиями или антипатиями в области музыки, кино, литературы₍ путешествий, – мы можем говорить практически односложно. С Кеннеди для меня такое невозможно. Я могу симпатизировать бремени его позиции, но не человеку как таковому. Так часто бывает».

В середине 1970-х годов ЛаВей проводил много времени в Лос-Анджелесе, где жил в «Розовом дворце» Джейн Мэнсфилд на Сансет-бульваре, 10 100, который после смерти Джейн купил другой член Церкви Сатаны. Сотрудничество Антона с киноиндустрией с годами становилось все более тесным, в его окружение стало входить все больше актрис, актеров, сценаристов, режиссеров и продюсеров. Кинозвезды обнаружили, как легко им приобщиться к ЛаВею и его философии: актеры всегда более склонны к эксперименту, чем обычные люди. ЛаВей нашел очень дружественную атмосферу откровенного восхищения, которую создавали люди, отдававшие дань драматическим театральным эффектам, использовавшимся ЛаВеем. Голливудская элита могла симпатизировать ЛаВею потому, что его обвиняли в позерстве, хотя на самом деле он был просто честен с собственным «я». ЛаВей же в свою очередь обнаружил, что его подпитывает энергия близкого знакомства и дружбы с Голливудом.

Двое голливудских друзей ЛаВея – режиссер Мило Франк и его жена, актриса Салли Форрест, владели домом, который был печально знаменит тем, что в нем жил во время мэнсоновских убийств Джей Себринг. Они познакомились с ЛаВеем, намереваясь поменять этот дом на его резиденцию, чтобы использовать знаменитый теперь викторианский особняк ЛаВея в Сан-Франциско для съемок. Как раз в это время, на фоне нескольких смертей в окружении ЛаВея, он попал под пристальное внимание и чувствовал, что продолжать отношения с репортерами ради еще большей популярности было бы неразумно. Позже ЛаВей сожалел, что не воспользовался этим предложением. Кажется, этот дом в Голливуде тоже нес на себе какое-то проклятье, в нем были потайные ходы и его история могла соперничать с дурной славой викторианского особняка, принадлежащего Ла-Вею. Впрочем, и другие дома в Голливуде были открыты для него как в те времена, так и до сих пор. ЛаВей укрепил свою резиденцию в Сан-Франциско и разъезжал по побережью иногда по два-три раза в неделю. Карла и Зина в основном оставались в Сан-Франциско под присмотром кого-нибудь из членов организации. Карла лет с двадцати пошла по стопам отца: она читала лекции по сатанизму и получила степень по криминологии.

Положение представителя Дьявола на земле открывало ЛаВею не только двери в дома знаменитостей, но также их умы и сердца. Ему становились известны секреты, те секреты, которые, не боясь быть отвергнутым или осужденным, человек может поведать только Дьяволу. Мнение о том, что хранитель Врат Ада, воплощение зла, должен нести бремя человеческой злобы, скрытое от других смертных, – всегда было частью мифов. ЛаВей не отказывался и от этой стороны своей роли. К тому же, верный своему неписаному кодексу преисподней, он не склонен был раскрывать то, что он полагал должным оставить тайной. «Я не могу высунуть наружу шею и рассказать, что я знаю; я стал бы непопулярен.

Одно время мне хотелось разоблачать мифы. Но настоящий ужас у людей вызывает просвещение. Мифы – не столько пугающи в сравнении с тем, что случается, когда я пытаюсь их развенчивать».

В 1973 году, через год после выхода в свет «Сатанинских ритуалов», издатели решили, что публика объелась сатанизмом. Когда агент ЛаВея представил его новую книгу «Записки Дьявола» на ежегодной международной книжной ярмарке во Франкфурте, за рукопись предложили хорошую цену. Но сразу по возвращении в Нью-Йорк редакторы издательства практически забыли о книге ЛаВея. Части из неизданной книги несколько лет публиковались в сатанистском издании Cloven Hoof, но большинство издательских домов посчитали ее слишком вызывающей для широкой публики. Один издатель, прочитав главу о ликантропических трансформациях, воскликнул: «Если это будет опубликовано, по улицам потекут реки крови!»

Количество членов Церкви Сатаны постоянно увеличивалось. ЛаВей старался посещать отделения своей Церкви по всему миру, повсюду, где он путешествовал, благословляя их папскими визитами в их пещерах, где его встречали с помпезностью и в непременных черных одеяниях. «В конце концов это стало довольно стеснительно. Я сходил с трапа самолета, а они уже все были там, столпившись вместе, чтобы приветствовать меня, в черных бархатных одеяниях и капюшонах с гигантскими Бафометами на шеях. Многие из наших рядовых членов имеют ограниченные представления о стиле и декоруме. Я пытался создать культурный, изящный образ, а у них все сводилось к протесту и шокированию публики и еще к тому, что они надевали свои «тайные регалии» даже для того, чтобы сходить в ближайшую забегаловку».

В это же время Антон начал на себе испытывать негативные последствия того, что он стал публичной фигурой. Его осаждали как противники, так и фаны, которые создавали проблемы уже просто тем, что все время шлялись вокруг. После публикации в Paris Match фотографий и описаний Рюбена, уродливого деформированного скелета, принадлежащего ЛаВею, доктор, лечивший человека с болезнью Паже до его смерти, обратился в медицинский центр университета Сан-Франциско и потребовал, чтобы ему вернули скелет. Хотя руководство госпиталя колебалось, стоит ли это делать, доктор устроил такую шумиху, что они были вынуждены забрать Рюбена у ЛаВея. «Это был настоящий позор. Этот скелет привлек куда больше внимания из-за Церкви Сатаны, чем когда-либо смог бы получить в другом случае. Мы спасли его! Возможно, его бы уничтожили вместе с останками. Даже в музее он был бы всего лишь одним из сотен. А с нами он был чем-то особенным».

ЛаВей уже имел подобный несчастливый опыт с Тогаре, своим нубийским львом. Тогаре был его постоянным спутником на протяжении трех лет и предметом восхищения местной прессы и школ, которые Тогаре часто посещал для пропаганды доброго отношения к диким зверям. Соседи приводили своих детей к странному дому ЛаВея, чтобы те могли поиграть со львом. Но вскоре после основания Церкви Сатаны небольшая группа соседей ЛаВея потребовала, чтобы городские власти избавились от Тогаре. Их жалобы состояли в том, что Тогаре представляет потенциальную опасность для общества и замусоривает задний двор ЛаВея огромными вонючими костями. Они давили на полицию, чтобы арестовали ЛаВея за то, что тот позволяет льву издавать «громкие странные звуки».

В итоге в 1967 году ЛаВеев принудили пожертвовать 500-фунтового Тогаре зоопарку Сан-Франциско. Разлука была мучительной для обоих – и для человека, и для льва, – и ЛаВей наложил проклятие на виновных. В течение года несколько соседей, наиболее активно высказывавшихся против Тогаре, переехали, умерли или исчезли. Тогаре произвел много детенышей – и в зоопарке, и на ранчо актрисы Типпи Хедрен в Эктоне, где он прожил последние годы своей жизни. В своей книге «Кошки Шамбалы» Хедрен описывает Тогаре как «хорошего, но сурового родителя». Тогаре умер в 1981 году, в Вальпургиеву ночь.

В начале церковной деятельности ЛаВей открыто печатал свой адрес и номер телефона на плакатах, выпускал свернутые фальшивые купюры (чтобы раскидывать на улицах в качестве хитроумного рекламного трюка) и разрешал репортерам публиковать его адрес, если они того хотят. «Я не думаю, что был наивен тогда. Я просто хотел, чтобы Церковь Сатаны была честной, открытой и искренней. Я также мечтал, что смогу работать дома, как большинство моих друзей, писателей и артистов. Я воображал, как замечательно скатиться с кровати, и вот твоя работа уже здесь, ждет тебя, и нет нужды забираться в машину и ехать в офис или куда-то еще. Я не думал, что это неразумно. Но я не понимал, какими ненадежными могут быть люди». Зина и Карла, которые росли, восхищаясь отцом и его организацией, вспоминали, что их единственным страхом был страх перед посторонними людьми, которые угрожали тому, что пытался делать отец, или просто стремившиеся навредить ему. Зина помнит, как она однажды пришла из школы, а у дверей дома стоял какой-то безумец с мясницким ножом в руках. Родители объяснили ей, что в случае подобной опасности нужно проходить мимо, притворившись, что ты здесь не живешь. С тех пор ЛаВей, как и большинство знаменитостей, установил границы своего мира, в которых он мог уединиться так, чтобы его больше не тяготила популярность.

ЛаВей все больше тревожился из-за оскорблений и угроз в адрес его семьи. Он стал даже более осторожным – из-за своего собственного настроения: он опасался убить кого-нибудь из своего 45-го калибра, его постоянного спутника. Вулф рассказывает: «ЛаВей помнил афоризм Дж. Шоуотом, что сверхчеловек должен ступать среди человеческой массы настолько осторожно, точно он находится среди диких зверей, не питая надежд на доброту, понимание или сопереживание. Он жил, как дрессировщик львов среди своих зверей, у него была лишь его странная вера – вера в способность черной магии изменять условия в ближайшем окружении, делая бегство ненужным».

Спустя несколько лет ЛаВей стал больше концентрироваться на своих проектах, сокращать административную деятельность и все меньше заботиться об отношениях с обществом и со своей неуклонно растущей паствой. В соответствии с планом ЛаВея настало время «перестать играть в сатанизм и начать практиковать его». Церковь Сатаны ощущала воздействие со стороны внешнего мира, и ЛаВей предпочитал развивать новые направления деятельности среди членов, не тратя энергию на утомительные представления и ритуалы. Период открытой деятельности, которая происходила по преимуществу прямо в особняке ЛаВея, был хотя и краток, но достаточно продолжителен для того, чтобы оказать нужный эффект для развития новой религии. «После этого первоначального скандала, – вспоминает ЛаВей, – больше не было нужды подгонять публику зрелищами и устраивать надругательства над католической мессой. Христианство слабеет с каждым днем. Это все равно что хлестать мертвую лошадь. Оставалось еще достаточно священных коров, на которые можно было нападать, что сохраняло сатанизм живым и процветающим».

Все еженедельные публичные церемонии в Черном доме прекратились в 1972 году. Сатанистская деятельность переместилась во множество сатанистских пещер, организованных по всему миру во главе с Центральной пещерой (так именовался Черный дом ЛаВея), служа отбору, поощрению и направлению потенциально активных членов в Церковь Сатаны.

В1975 году была произведена реорганизация, и те немногие группы, которые следовали сатанистским идеалам непродуктивно, кто больше интересовался тем, что Антон называл «Первой фазой сатанизма», то есть групповыми ритуалами, ограниченным ниспровержением христианства, были постепенно отсеяны. Пещерная система кое-как направлялась, но больше не управлялась через Центральную пещеру. ЛаВей хотел, чтобы его Церковь Сатаны стала настоящим каббалистическим подпольем, а не выродилась в бесконечный спектакль или клуб друзей по переписке.

Притормозив «клубную» деятельность, ЛаВей стал подчеркивать, что личный статус члена Церкви Сатаны должен отражать его общественный статус. Люди, занимающие высокое положение во «внешнем» мире, должны занимать соответствующие позиции и в организации. С точки зрения ЛаВея, это было точным мерилом того, как они могут применить сатанистские теории, Малую и Великую магию для своей выгоды. Антон также сосредоточил внимание на тех, кто мог содействовать укреплению Церкви и поддерживать ее материально, не тратя время на непродуктивных «психических вампиров», независимо оттого, насколько эти члены были посвящены в таинства.

«Всегда должен быть обмен, – говорит ЛаВей. – Я понимал, что многие присоединялись к нам просто потому, что это гарантировало им друзей или потому, что они хотели заслужить славу «прошедших испытание», чтобы заслужить положение, почти как ложа «Grand Poobah», члены которой снимаютсвои одеяния и за пределами своей ложи снова становятся водопроводчиками. Они скорее «привидения», это они получают уважение за то, что являются членами Церкви Сатаны, а не мы – за то, что они являются нашими членами. По мере роста организации групповая деятельность только увеличивает разногласия. Она выкачивает витальную энергию, которую можно лучше использовать где-то еще. Такая система постепенно становится непродуктивной. Представление о том, что они правы, а общество – нет, что лишь немногие могут понять их и что они могут положиться на группу, – со временем перестает работать.

Именно по этой причине я уничтожил «пещерную систему». Я хотел создать форум, а не жестко структурированную группу для полезных чужаков, отбросив неудачников, которым нужно полагаться на группу. После реорганизации я стал более свободен в выборе. Меня больше привлекают те люди (и я готов оказывать им поддержку), кто использует свое отчуждение: так, большинство лидеров обычно отличаются чем-то от прочих. Группа поддерживает зависимость от мнений и заблуждений для укрепления своего могущества в большей степени, чем личная практика магии, как это описывает «Сатанинская Библия». Вместо поощрения самодостаточности и искреннего скептицизма, я вижу, что моя группа впадает в слепую веру и нездоровый антропоморфизм. Это не то, что я предполагал, и поэтому сделал шаги к тому, чтобы вернуть Церковь Сатаны обратно на путь». ЛаВей разработал дьявольский способ «очищения дома», который со временем уничтожил большую часть рутины и административной деятельности, которые, как чувствовал ЛаВей, затмевали истинное предназначение организации.

Изменив приоритеты в созданном им мире, ЛаВей стал более избирателен в своих встречах. Его дом больше не был открыт для любого пришедшего с улицы, желающего его послушать. Из-за этого, показавшегося внезапным, перерыва в деятельности поползли слухи о конце Церкви Сатаны и смерти ЛаВея.

Разумеется, были те, кто хотел продолжать групповую деятельность. Вместо того чтобы понять, в чем состоит смысл тех изменений, которые осуществил ЛаВей с движением Церкви Сатаны как сферой «культа», где вся деятельность жестко определяется центральной фигурой, некоторые члены Церкви стали считать, что ЛаВей предал их, прекратив собрания единомышленников. Были и такие, кто просто считал, что с ЛаВеем что-то не так с 1966 года, кто полагал, что может заниматься тем же, чем занимается ЛаВей, и при этом больше преуспеть. Группы отпочковались по всему миру. Антон узнавал об этом из газет. Многие из этих групп заявляли о своем более знаменитом происхождении, чем первоначальная группа ЛаВея, многие были созданы разозленными бывшими членами Церкви Сатаны: Церковь Сатанинского Братства, Ordo Templi Satanas, Орден Черного Овна, Храм Сета, Храм Малой Матери, Церковь S. А. Т. А. N.. Орден Ваала, Сатанинская Церковь, Ортодоксальная Церковь Сатаны и Церковь Сатанинского Освобождения – лишь некоторые своими названиями указывали на ЛаВея. Большинство из них находились на уровне «Детей пустыни», комического дуэта Лорела и Харди, и не продержались вместе и нескольких лет. Распри и ревность были их постоянными проблемами. Некоторые отпускали унизительные замечания, которые ЛаВей пропускал мимо ушей как «нелепо самодовольные», а некоторые пошли демоническим курсом в лавеевском направлении.