Текст книги "Священная земля"

Автор книги: Барбара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Другие лица присоединились в учительнице, персонажи из прошлого Эрики, люди – как настоящие, так и выдуманные. Они пытались что-то ей сказать.

И потом она отключилась.

* * *

Снова очнувшись, Эрика прислушалась. Вокруг стояла мертвая тишина. Неужели никто не откапывает ее? Может быть, они сдались?

Появлялось все больше лиц, призрачных, зовущих.

– Нет... – прошептала она, думая, что они пришли, чтобы забрать ее в страну мертвых. Или они провожали ее куда-то еще? В прошлое...

Его звали Чип Мастерс, он был крутым парнем. Когда он пригласил Эрику с подружкой покататься с ним и другими ребятами на новой машине его отца, как можно было отказаться! Шестнадцатилетнюю Эрику уже достали строгие правила дома для девочек. А Чип был овеян ореолом тайны и приключений.

В машине пили пиво. Хотя вкус ей не понравился, она сделала пару глотков, чтобы не отличаться от остальных. Они сидели за рулем по очереди – Вентура, Уайт Оук, Шерман Вэй. Ехали по шоссе из Студио-сити. Когда машиной управляла Эрика, их заметил полицейский патруль, включил сирену и приказал остановиться. Эрика испугалась, у нее не было водительских прав. А потом, недолго думая, остальные подростки выпрыгнули из машины и бросились врассыпную, а растерявшаяся Эрика, ничего не понимая, осталась за рулем.

В полицейском участке она пыталась убедить копов, что ничего не знала о том, что машина краденая. Тогда откуда у нее ключи, спрашивали они. И чья же, по ее мнению, это машина? Кто были ее дружки, которые удрали, когда она затормозила? Но в приютах и детских домах Эрика крепко-накрепко выучила одно правило этики тинейджеров – никогда не закладывай друзей.

Ей предъявили обвинение в угоне автотранспортного средства и отправили в арестный дом для несовершеннолетних правонарушителей до начала слушаний по делу. Там она встретилась с хулиганистыми подростками, которые рассказывали ей страшилки о лагерях Калифорнийского управления по делам молодежи. – Ты белая и красивая. Так что лучше присматривай за своей задницей, когда будешь мыться в душе.

Эрика не впервые попала в суд. Как лицо, находившееся под опекой штата, при изменении ее статуса она должна была предстать перед судом по делам опекунства. Но сейчас она оказалась в суде по делам несовершеннолетних преступников, и если бы ее признали виновной и передали в КУДМ, то тогда ей настали бы «кранты», как говорили дети из арестного дома.

Был сентябрь, худший месяц в долине Сан-Фернандо, когда концентрация жары и смога достигала своего пика, и Эрика не помнила, чтобы когда-нибудь раньше была так подавлена и напугана. Не только Чип Мастерс с компанией не пришли выступить в ее защиту, но даже директор детского дома заявила, что не хочет иметь ничего общего со скверными девочками, и отказалась написать на Эрику положительную характеристику. Она была одна-одинешенька, и ей грозил срок за забором с колючей проволокой.

Эрика сидела в коридоре главного суда первой инстанции, дожидаясь, когда начнут рассматривать ее дело. На слушании должны были принять решение о том, судить ли ее как подростка или как совершеннолетнюю. Мимо пожилой дамы пробежал мальчишка и случайно толкнул ее, выбив сумочку у нее из рук. К женщине поспешили люди, помогли ей подняться и отвели к лифту. Эрика, сидя на скамейке, увидела кошелек, который залетел под кресло. Она достала его, посмотрела на деньги, потом побежала за женщиной и догнала ее как раз перед тем, как закрылись двери лифта.

Слушание окончилось ужасно. Судья объявил Эрику взрослой и осведомленной о своих поступках, поэтому и судить ее будут как совершеннолетнюю. Когда социальный работник выводил ее из зала суда, Эрике внезапно стаю плохо. Она отправилась в дамскую комнату, пока социальный работник дожидался ее в холле. И в тот выложенный белым кафелем туалет с запахом дезинфекции, где Эрика рыдала во все горло и думала, что жизнь ее подошла к концу (а как же иначе, ведь никто не верил ей, и ее наверняка отправят в тюрьму за уголовное преступление), вошла хорошо одетая дама с портфелем и спросила у нее, что случилось. Эрика выпалила незнакомке всю свою историю, и, к ее удивлению, женщина сказала, что поможет.

– Я видела, как утром ты вернула деньги пожилой даме. Ты могла бы оставить их себе, никто и не заметил бы. Ты же не видела, что я стояла за стендом с объявлениями. Это говорит о твоем характере: девочка, которая возвращает кошелек, не станет угонять машину.

Оказалось, что женщина была адвокатом, и к тому же в хороших отношениях с судьей. Она отвела Эрику обратно в зал суда и объяснила судье, что эту несовершеннолетнюю девочку представлял адвокат, назначенный штатом, что было не достаточно для защиты ее интересов. Она попросила назначить ее опекуном-представителем в судебном деле и потребовала немедленного проведения повторного слушания. Судья посмотрел на Эрику:

– Похоже, эта женщина решила позаботиться о вас. Вас это устраивает?

– Да.

– Тогда я отменяю свое предыдущее постановление, назначаю ее вашим опекуном-представителем в судебном деле и отправляю вас обратно в суд по делам несовершеннолетних. Вам предоставили последний шанс, девушка. Надеюсь, вы понимаете, как вам повезло?

Когда Эрика снова пришла в себя, она вслушалась в неестественную тишину. Неужели спасатели оставили попытки ее откопать? Может, они решили, что она погибла под завалом? Она почувствовала, что держит в руке какой-то предмет, похожий на камень. Как он попал сюда и почему она так сильно его сжимает?

И потом: звуки! Тяжелые удары. Кто-то копал. Приглушенные голоса.

– Да... – прошептала она, во рту у нее все пересохло. – Я здесь... не останавливайтесь...

– Ну же! – кричал Джаред. – Скорее! У нее заканчивается воздух!

Эрика была заперта в пещере почти восемь часов.

Спасатели яростно раскидывали камни и землю, которыми завалило вход в пещеру. Они копали лопатами, ведрами, кельмами, собственными руками. Рядом стояла бригада врачей.

– Постойте! – внезапно сказал Джаред, подняв руку. – Кажется, кричат...

Тихий звук долетел с другой стороны завала:

– Эй, кто-нибудь! Вы меня слышите?

– Это Эрика! Она жива! Копаем дальше!

Наконец-то небольшой просвет в земле. И потом Эрика слабым голосом позвала:

– Вы видите меня? Джаред, это ты?

Он принялся разбрасывать землю, пока не расширил проход, затем пролез внутрь, схватил ее, вытащил наружу и помог подняться на ноги. Она была вся в пыли и сильно дрожала.

– Люк! Что с Люком?

– Жив, жив твой Люк. Он успел выпрыгнуть до обвала. Но ты-то как? Ты не ранена, Эрика?

– Нет, ничего, – сказала она тихо. Потом разжала пальцы и с удивлением уставилась на маленькую розовую статуэтку, которую держала в руке.

– Я пыталась выбраться и копала... Не знаю, на каком уровне это было – это ацтекское? Каким ветром божество ацтеков занесло так далеко на север?

Внезапно губы Джареда накрыли ее рот в горячем, бездыханном поцелуе.

Эрика на мгновение прижалась к нему, а потом обмякла.

– Ты не ранена? – повторил он.

– Нет. Все чудесно, – ответила она.

И провалилась в глубокое забытье.

Глава 14

Анжелика

1850 год

Опять они выставляли женщин на торги.

Сет Хопкинс считал подобное действо отвратительным и богомерзким. В Калифорнии рабство было запрещено, но власти Сан-Франциско ничего не могли с этим поделать, потому что капитаны кораблей имели полное право требовать оплаты за проезд, даже если это подразумевало продажу пассажирок тому, кто больше предложит.

Сету казалось, что количество брошенных кораблей только увеличилось с того момента, когда он был здесь в последний раз. Стоило судну зайти в порт, капитан вместе с командой тут же сходили на берег и отправлялись на золотые прииски. Некоторые предприимчивые дельцы вытащили несколько клиперов на сушу и переоборудовали их в гостиницы, но лес из мачт и рангоутов почти пятисот брошенных кораблей до сих пор закрывал половину залива Сан-Франциско. Поэтому «Бетси Лэйн» вынуждена была встать на якорь так далеко, что груз и людей пришлось доставлять к берегу на баркасе. Сет на минуту перестал загружать свою повозку, наблюдая за непотребным переполохом среди мужчин, бегущих к причалу, где высаживались пассажиры «Бетси Лэйн». Прошел слух, что на борту бостонского клипера много женщин.

Пройдя через таможню, некоторые пассажирки сразу же уходили. Сет знал, что большинство из них отправились на поиски мужей, подцепивших «золотую лихорадку» и покинувших свои семьи. Остальных из-за того, что они не оплатили проезд, предлагали выкупить любому человеку на пристани. Так неудачницы попадали в легальную кабалу.

Женщины со всего мира приезжали в Калифорнию, как, впрочем, и мужчины, с надеждой начать новую жизнь. Одни прятались от мужей, другие, наоборот, искали себе супруга. Кто-то опускался на дно, иные обретали себя. Все было возможно в Калифорнии. Земли хватало всем, золото буквально лежало под ногами, только успевай подбирать. Но что самое главное – здесь не существовало правил, определявших положение человека в обществе. Тут крестьянин мог жить по-королевски, если, конечно, у него хватало на это денег. Человек даже имел шанс, мрачно подумал Сет, избавиться от клейма бывшего каторжника.

Сет с отвращением смотрел, как пассажирок «Бетси Лэйн», будто скот, согнали за веревочное ограждение на пристани среди тюков, багажа и ящиков, пока растущая толпа напирала со всех сторон, с нетерпением ожидая начала торгов. Сюда явились владельцы борделей и салунов, игорных притонов и заведений с танцами. Они выбирали женщин помоложе и посимпатичнее и заставляли их отрабатывать долг, продавая свое тело. Однако были здесь и порядочные трудолюбивые мужчины – рудокопы и трапперы, – одинокие и тоскующие по женской ласке. Честный брак, вот что они могли предложить.

Тридцатидвухлетний Сет Хопкинс никогда не был женат и начинать не собирался. Жизненный опыт научил его, что супружеские отношения – всего лишь одна из форм рабства. Его привлекала уединенная жизнь под деревьями в окружении зеленых пастбищ где-нибудь подальше от угольных шахт Вирджинии.

Он отвернулся, закрепив веревками припасы, которыми была нагружена повозка. Ему не нравился хаос, царивший в порту Сан-Франциско: визжали свиньи, которых выгружали на причал, мычал скот и лаяли собаки, не переставая скрипели колесами повозки и коляски, люди кричали, спорили и торговались, а лошади, громко цокая копытами, время от времени оставляли за собой кучи естественных удобрений. В дымном воздухе воняло стоячей водой и гниющей рыбой. Сету не терпелось вернуться к прииску в горах, где воздух был прозрачен и чист, а человек мог слышать собственные мысли.

Капитан клипера, невысокий коренастый человек в синей морской униформе, взобрался на деревянное возвышение и открыл торги. Он указал на первую женщину в очереди, дородную даму лет сорока, одновременно разгневанную и испуганную.

– Она должна пятьдесят долларов. Кто заплатит пятьдесят долларов?

Миссис Армитаж, в которой Сет узнал владелицу отеля «Армитаж» по Маркет-стрит, выкрикнула:

– Она умеет готовить? Мне нужен повар!

– Есть швеи? – прокричала другая женщина. – Заплачу хорошую сумму за любую, которая умеет держать иголку!

Подъехал трамвай, запряженный лошадьми, и группа ярко одетых девиц, стоявших в стороне, радостно забралась в него. Сет знал, что они направлялись в «Фанданго», клуб Финча, и в его бордель на втором этаже.

Мужчина с потрепанным видом золотоискателя протолкался вперед:

– Сколько за блондинку? Мне нужна жена, да поскорее!

Толпа разразилась оглушительным смехом.

Женщин за ограждением оставалось все меньше, пока деньги переходили из рук в руки и мужчины забирали свои трофеи. Одни женщины уходили с готовностью, другие неохотно, некоторые даже плакали. Собираясь уже залезть в повозку, Сет краем глаза заметил женщину, выделявшуюся из толпы. Отказавшись стоять в очереди, она гордо восседала на своем большом дорожном сундуке, сложив руки на коленях. Ее лицо скрывали поля большого капора, подвязанного под подбородком. Но внимание Сэма привлекло ее платье. Он еще никогда не видел шелка такого цвета – или скорее цветов, потому что оно мерцало и переливалось при движениях дамы или от дуновения ветерка, пускавшего рябь по ткани. Когда она делала вдох, лиф из бледно-зеленого становился бирюзовым, а когда встала, юбка из зеленовато-голубой превратилась в темно-синюю. Сету это напомнило перья павлина, крылья бабочки или волну прилива в летний день. Эффект был поистине гипнотическим.

Женщина пыталась что-то спокойно объяснить корабельному эконому. Бриз донес ее слова, произнесенные с сильным испанским акцентом:

– Я же объяснила, что сеньор Боггс заплатит за меня.

Эконом, краснолицый мужчина с кислой миной, осмотрел толпу.

– Не вижу здесь Боггса. Наверное, где-то в городе. Простите, дамочка, но я должен получить с вас плату за проезд. Мне придется отдать вас одному из этих мужчин.

– Что значит, «отдать вас»?

– Любой, кто заплатит за ваш проезд, забирает вас с собой. Вы станете его собственностью, пока не отработаете долг.

Она гордо выпрямилась, и Сет увидел, как сверкнули ее темные глаза.

– Я не такая женщина, сеньор. Если бы мой муж был жив, он вызвал бы вас на дуэль, чтобы защитить мою честь.

Эконома ее слова нисколько не впечатлили.

– Дамочка, таковы правила морских перевозок. Я обязан собирать деньги с каждого пассажира на нашем корабле. Откуда они возьмутся, меня не волнует. Но я должен внести всю сумму в эту бухгалтерскую книгу.

– Тогда вам заплатит мой отец!

Эконом поморщился.

– И где же он?

– Ну... сейчас я точно не знаю. Но он здесь.

– Где?

– В Калифорнии.

Он раздраженно фыркнул:

– Послушайте, Боггса тут нет, поэтому я получу деньги от одного из этих людей. Правила есть правила.

Он взял ее за руку.

– Но вы не имеете права так поступать, сеньор!

– Значит так: Боггса я не вижу, и времени у меня нет. А деньги мне надо сдать до обеда.

– Уберите руки!

Эконом проглядел список пассажиров.

– Ваша фамилия Д'Арси? Внимание, джентльмены! Предлагаю настоящую француженку. Имя Он-жа-лик. Кто начнет торги?

– Как раз то, чего я так долго ждал, – сказал рядом стоявший мужчина. – Эй, девчушка, – крикнул он. – Задери юбку и покажи нам лодыжку.

Сет забрался в повозку и потянулся за вожжами. Тюрьма преподала ему хороший урок: жизнь – штука несправедливая. Еще она научила его тому, что умные люди не суют свой нос в чужие дела. Кроме того, женщина уже принадлежала Боггсу. Она знала, во что ввязывалась.

Но, когда он уже начал погонять лошадей, что-то заставило его остановиться. Он оглянулся. Эконом, оставив девушку на минуту, разнимал двух покупателей, затеявших драку. Боггс, подумал Сет. Он был наслышан об этом человеке. Приехав два года назад, Сайрес Боггс начал проповедником, но быстро нашел себе более прибыльное занятие. Сейчас он владел борделем на Клэй-стрит и был известен тем, что заманивал ничего не подозревающих женщин в Сан-Франциско газетными объявлениями о найме учительниц и нянь, предлагая оплатить их проезд, когда они прибудут в город, а потом запирал их в маленьких глухих комнатушках своего притона, где беспомощные женщины должны были обслуживать до тридцати клиентов за день.

Вздохнув, Сет отпустил вожжи, спрыгнул на землю и подошел к веревочному ограждению.

– Прошу прощения, леди, кажется, вы сказали Боггс?

– Si[16], – ответила она, роясь в сумочке.

Ее маленькие руки были затянуты в лайковые перчатки.

– После того, как погиб мой муж, – говорила она, – правительство забрало нашу ферму в качестве уплаты налогов. У меня почти ничего не осталось. Но потом я увидела это. – Она передала ему газетную вырезку.

– Извините, но я не знаю испанского. Что здесь написано?

– Это, как вы говорите, anuncio[17]. Человек пишет, что ищет учительницу для молодых леди. Здесь его имя и адрес. Я написала ему письмо. Он ответил.

Девушка достала сложенный лист бумаги. Сет прочитал фальшивые обещания, которые в нем содержались.

Он вернул листок обратно.

– Все обман – и письмо, и объявление. Боггс завлек вас сюда под ложным предлогом.

Она озадаченно посмотрела на него. Он увидел темные ресницы, обрамляющие темные глаза, черные локоны, выглядывающие из-под капора.

Сэт прокашлялся. Он не знал, как объяснить ей эту деликатную ситуацию.

– Боггс – преступник. Не станет он вам помогать. По-моему, вы говорили, что ваш отец живет здесь?

– Si! Из-за него я и приехала. Он богат. Он заплатит за меня.

Сет заметил, как мужчины глазеют на нее, и потом вспомнил, что только на прошлой неделе Комитет бдительности, состоявший в основном из бывших американских солдат, которым нечем заняться после войны с Мексикой, напал на палаточный городок Литтл-Чили, в результате чего были изнасилованы и убиты мать с дочерью. Для людей испанского происхождения пребывание в Сан-Франциско могло оказаться небезопасным, особенно для испанки без знакомых в городе. Если отец женщины не объявится, то наверняка Боггс, а если не Боггс, то кто-нибудь из его подручных, заплатит за эту мисс Д'Арси и заберет ее в рабство, одному богу известно куда.

– Эй, ты! – крикнул вернувшийся эконом. – А ну отойди отсюда!

Несмотря на твердое правило не вмешиваться, Сет не мог остаться в стороне, когда творилась несправедливость.

Он сказал, что заплатит за леди, и опустил руку в карман за пачкой банкнот. Другой мужчина немедленно предложил большую сумму, и эконом принял ее. Сет схватил его за руку и проговорил ему прямо в лицо:

– Друг, мне не нужны неприятности. Но ты назначил цену, а я сказал, что заплачу ее.

Эконом посмотрел на пальцы, больно стиснувшие его запястье, потом перевел взгляд на немигающие глаза высокого незнакомца. И выдернул руку.

– Ладно, деньги отдай капитану, вон там.

– Благодарю вас, сеньор, – сказала Анжелика, когда Сет вытащил ее сундук из-за веревок. – Я перед вами в долгу. Как мне расплатиться с вами?

Он, прищурившись, посмотрел на солнце. Ему не терпелось отправиться в путь.

– Я живу в Чертовой Балке, к северу от Сакраменто. Когда найдете своего отца, тогда и расплатитесь. – Прикоснувшись к шляпе, он повернулся и направился к повозке.

Взобравшись на сиденье, он оглянулся. Она все так же стояла возле сундука и выглядела совершенно потерянной. Мужчины начали собираться вокруг нее, говоря:

– Ты и правда француженка? Ищешь, где бы остановиться? Гарантирую, что ты заработаешь тут кучу денег.

Сет вернулся к ней, растолкав по дороге недовольных мужиков.

– Вам действительно некуда пойти?

– Только к сеньору Боггсу...

– Идем ко мне... – начал было один мужчина.

– И вы не знаете, где ваш отец?

– Да, я приехала искать его! Поэтому и ответила на anuncio мистера Боггса. Приехала в Калифорнию искать своего отца. А пока ищу, работаю учительницей, понимаете?

– Ваш отец золотоискатель?

Увидев, как по-хозяйски незнакомец разговаривает с женщиной, мужчины вернулись к «распродаже», где за тридцать долларов предлагали женщину с грудным ребенком.

– Нет-нет, – объясняла Анжелика Сету Хопкинсу. – После смерти матери отец отправился в Новый Орлеан, к своему брату. В письме он говорит, что они поехали в Калифорнию добывать меха.

Она достала еще один сложенный лист бумаги. Сет просмотрел его и отдал обратно.

– Французского я тоже не знаю. Говорите, он траппер? Значит, должен быть на севере. Если, конечно, не решил заняться поисками золота. А в этом случае он может оказаться на любом из тысяч приисков и рудников. – Он потер подбородок. – Послушайте, в Сакраменто у вас будет больше шансов найти его. – Он вздохнул, недоумевая, зачем ему эти хлопоты. Совсем мозги расплавились от жары. – Я могу отвезти вас туда.

– О! Вы уже были достаточно добры ко мне, сеньор. Эти люди помогут мне.

– Эти люди... – он решил не продолжать фразу. – Ладно. Поверьте, Сакраменто – как раз то, что вам нужно, и совсем недалеко от золотого края. Там вы сможете поспрашивать о вашем отце. На рудниках кого только не встретишь – там и странствующие проповедники, и окружные судьи, артисты, трапперы, рудокопы, и еще много разного народа. Вести очень быстро перелетают из одного лагеря в другой. Ваш отец скоро узнает, что вы его ищете. Как его зовут?

– Жак Д'Арси. Он граф, – добавила она с гордостью.

Хотелось бы Сету получать по четвертаку за каждого встреченного в Сан-Франциско «графа», «барона» и «принца», из которых почти все были жуликами. Он сомневался в том, что хотя бы половина людей на этой верфи разгуливает под своими настоящими именами.

– О, – сказала она, увидев повозку. – А Сакраменто далеко?

– Мы не поедем в Сакраменто на повозке. Только до речной станции, оттуда поплывем на пароходе.

Пока Сет направлял повозку по улицам Сакраменто в поисках приличного места, где могла бы остановиться мисс Д'Арси, Анжелика радовалась в душе, что плавание наконец-то закончилось. Когда мистер Хопкинс сказал, что они сядут на ночной пароход, который доставит их к верховью реки, она представила себе каюту, где могла бы развязать корсет и, возможно, выпив чаю, принять ванну. Путешествие из Мексики было просто ужасным. Поднявшись на борт «Бетси Лэйн» в Акапулько, Анжелика обнаружила, что бостонский корабль битком набит пассажирами. Однако ночное плавание на пароходе оказалось еще кошмарнее. Так как все каюты были заняты, им с мистером Хопкинсом пришлось спать на палубе посреди своих вещей, вместе с сотней других людей – в большинстве своем мужчинами – и даже с лошадьми, ослами и свиньями! Мысли об отце поддерживали ее. Папа все уладит. Он всегда заботился о ней и сейчас позаботится.

Сакраменто оказался новым городом, разраставшимся в месте слияния двух рек. Анжелика, родившаяся в городе с трехсотлетней историей, построенном на руинах еще более древнего поселения, дивилась тому, что всего год назад Сакраменто был палаточным лагерем, а еще раньше – индейской деревней. Теперь здесь можно было увидеть кирпичные здания, деревянные дома, церковные шпили и вымощенные улицы. Но оказалось, что найти отель или пансион, где она могла бы поселиться, совсем непросто.

После часовых скитаний в повозке и не увенчавшихся успехом поисков Сет начал понимать, что оставлять мисс Д'Арси здесь одну даже опаснее, чем в Сан-Франциско. Вывески на окнах гласили «ДЛЯ МЕКСИКАНЦЕВ И ИНОСТРАНЦЕВ МЕСТ НЕТ». И Сет заметил, что люди открыто и довольно грубо разглядывают необычную парочку – он в домотканой рубашке и джинсах, а дама рядом с ним в сверкающем сине-зеленом платье, которое никак не может определиться с собственным цветом. Он догадывался, о чем думают люди, и подозревал, что респектабельность Анжелики, привлекательной одинокой женщины, будет поставлена под сомнение. Сет не мог просто взять да и бросить ее здесь. Хотя это она была перед ним в долгу, он чувствовал себя ответственным за девушку. В голову ему пришло лишь одно решение: безопаснее всего ей будет в Чертовой Балке, и, кроме того, сказал он себе, там она окажется поближе к источникам местных слухов, которые приведут ее к отцу.

– В лагере есть несколько добропорядочных женщин, – сказал он. – Я уверен, что кто-нибудь из них с радостью примет вас.

Анжелика любезно согласилась, и, уверенно восседая рядом с Сетом Хопкинсом, предвкушая горячую ванну, вкусную еду и хороший сон на чистых простынях, она пытливо вглядывалась в лица всех попадавшихся им на пути мужчин, с нетерпением ожидая момента счастливого воссоединения с отцом. Она вспоминала свои детские дни рождения. Папа всегда делал для нее корону и специальный трон, на котором она сидела. А когда она выросла, даже выбрал мужа для нее, поскольку не каждый мужчина подошел бы ей. Тоже Д'Арси, дальнего кузена, который пообещал заботиться об Анжелике, как она к тому привыкла. Слово, данное перед свадьбой, Пьер сдержал ровно до того дня, как был убит американскими солдатами.

– Уезжаете к своей семье в Лос-Анджелес? – спросил отец Гомес в день ее отъезда из Мехико-Сити.

Но Анжелика не собиралась встречаться с семьей матери. Подрастая, она много раз слышала, как презрительно обращался к ее отцу дедушка Наварро, поэтому ей не хотелось иметь с ними ничего общего. Странное ощущение возникло у нее, когда «Бетси Лэйн» бросила якорь у Лос-Анджелеса. Она смотрела на задымленную равнину, гадая, остался ли там хоть кто-нибудь из ее семьи. Анжелика очень смутно помнила свое последнее посещение ранчо Палома, двадцать лет назад. Тогда должны были сыграть свадьбу, а потом что-то случилось – тетя Марина исчезла, и все разъехались по домам. После этого они больше не получали никаких вестей от семьи ее матери.

Пока повозка потихоньку тащилась через старую дубовую рощу, Анжелика украдкой поглядывала на человека, сидевшего рядом с ней. У мистера Хопкинса интересное лицо, думала она. Загорелое и в морщинах, с большим прямым носом и глубоко посаженными умными глазами. Когда он снял свою шляпу, чтобы вытереть лоб, она увидела густые волнистые волосы, опаленные солнцем до золотисто-коричневого цвета. Ей нравился звук его голоса, в котором чувствовалась мягкость и глубина, а говорил он всегда сдержанно и неторопливо. В нем была какая-то уверенность и искренность. Анжелика решила, что рядом с ним ей ничто не угрожает.

Сета тем временем занимали иные мысли. Пока они ехали в тишине, освещенные солнечными лучами, позади исчезали последние поселки, а дорога постепенно становилась все уже и хуже, он старался не смотреть на свою непредвиденную попутчицу. Она сидела, точно королева, выпрямив спину, закрывшись от солнца зонтиком. За все свои тридцать два года Сет никогда не видел столь необычного существа. Она совершенно сбивала его с толку. Было очень сложно поверить в то, что она действительно так наивна, как вела себя в порту Сан-Франциско. По виду ей лет двадцать пять, и она побывала замужем, так уж пора бы понимать, как устроен мир. Тем не менее по своему поведению и реакции на сложившуюся ситуацию она скорее походила на ребенка.

Но эта женщина уже не дитя, напомнил он себе, пытаясь слишком долго не задерживать взгляд на тонкой талии, переходившей в женственные бедра, и груди, натягивавшей зелено-синий шелк. Наверняка под этим кружевным платьем сотня нижних юбок. Несколько капель влаги появилось возле ее бровей и над розовыми губками. И от нее пьяняще пахло розами. Он попробовал определить цвет ее лица. Она не была англо-американкой, и поэтому кожа у нее не была белой. Однако темной или смуглой, как у цыган, она тоже не была. Цвета меда, решил он, и к горлу подступил гнев при одной мысли о том, что «преподобный» Сайрес Боггс намеревался сделать с ней.

Увидев, как она достала маленький медицинский пузырек из своей сумочки и сделала небольшой глоток, он вопросительно посмотрел на нее. Она убрала пузырек обратно и сказала:

– Это лекарство по рецепту моей бабушки. Аптекарь в Мехико-Сити приготовил мне его в дорогу. Когда я чувствую, что у меня заболит голова, я пью его и все проходит.

– А если не выпьете?

– Не беспокойтесь, сеньор. Я себя хорошо чувствую.

Она не собиралась рассказывать ему о своих видениях, голосах и обмороках. Еще подумает, что она сумасшедшая.

– Послушайте, – сказал он вполголоса, хотя на дороге кроме них никого не было и только лошади могли его услышать. – Не надо больше называть меня сеньором. Местные недолюбливают мексиканцев. Воспоминания о войне еще не стерлись.

Анжелика тоже все прекрасно помнила. Ее муж был убит в сражении при Чепультепеке, и она никогда не забудет, какой страх охватил ее, когда американские войска триумфально вошли в Мехико-Сити.

– Но я испанка, – заметила она. – Наша семья по линии матери – калифорнийцы. Одна из самых известных семей в Лос-Анджелесе.

Она опустила руку в сумочку и извлекла оттуда дагерротип в овальной рамке.

– Как видите, моя мама была очень красивой женщиной.

Сет посмотрел на Карлотту Д'Арси: на ее высокие скулы, листовидные глаза, чувственные губы и кожу цвета оливок. Тут замешана не только испанская кровь! Даже слепой заметил бы. И дочь пошла в мать. Он молча вернул ей снимок, теперь поняв, откуда у нее такие необычные внешние данные. Возможно, даже сама девушка не осознавала, что это как-то связано с приездом ее семьи в Калифорнию, когда здесь жили одни индейцы.

Наконец они выехали на местность с высокими соснами, глубокими оврагами, горными хребтами и чистым свежим воздухом. Они добрались в Чертову Балку как раз до наступления сумерек.

Анжелика подалась вперед, с волнением ожидая момента, когда ее взору предстанет город в горах. За время долгого путешествия она пыталась себе представить, как он будет выглядеть – с кирпичными домами и магазинами вдоль мощеных улиц, с церковью у площади и фонтаном, с аккуратными тротуарами и огороженными дворами, скрытыми в тени деревьев. Раз уж тут живут золотодобытчики – богатые люди! – то он, наверное, окажется даже прекраснее, чем в ее фантазиях.

Дорога сделала поворот, и глазам открылся склон горы, очищенный от деревьев. И на этом склоне стояли...

У Анжелики отвисла челюсть.

...палатки!

Ряды брезентовых палаток, редко попадались деревянные строения. С позволения сказать, улицы были грязными, заваленными мусором, по ним рыскали в поисках отбросов собаки, а в воздухе жужжали мухи. Тут не было тротуаров. Ни фонтана, ни церкви. Ни тенистых двориков, где леди могла бы насладиться чашкой чая. И ни единого кирпичного или саманного здания.

А жители! Мужчины в пыльной рабочей одежде и надвинутых на глаза мятых шляпах и женщины в простых хлопковых платьях, волочившихся по земле. Создавалось впечатление, что все люди, включая женщин, что-то несут – тяжелые мешки, лопаты с кирками, ведра с водой, охапки дров. Если они богаты, то почему живут так бедно? Она увидела, как мужчины сколачивали фоб из досок. Площадка вверх по склону, где вырубили все деревья, была усеяна деревянными крестами и могильными камнями.

Сила духа покинула ее, пока она взирала на этот серо-коричневый пейзаж с голыми склонами, на которых остались лишь пеньки, участки пожелтевшей травы да засохшие дикие цветы. Стоявший здесь запах был еще хуже жары. Облако густого дыма висело над маленькой долиной. Анжелика вынула надушенный носовой платок и прикрыла им нос.

Внезапно мимо проскакали два всадника, крича «Эврика!» и паля в воздух из пистолетов, копыта лошадей выбивали комья грязи, одна черная клякса шмякнулась на колени Анжелике.

– Ох! – воскликнула она тревожно. – Это бандиты?

Сет рассмеялся.

– Всего лишь парочка золотоискателей, которым улыбнулась удача. Значит, сегодня в салуне будет бесплатная выпивка!

Когда повозка со скрипом вкатилась в лагерь, из палаток стали выходить люди, чтобы посмотреть, кто приехал.

– Привет, Сет Хопкинс! Значит, вернулся?