Текст книги "Найди свою любовь"

Автор книги: Барбара Виктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Кори, тебе все равно не удастся вернуть ее, дай ей спокойно уйти.

– Отстань, – прошептала Кори, не сводя глаз с пациентки.

Но все было действительно бесполезно. Даже машина не могла вернуть угасающую жизнь. Девушка умерла. Как выяснилось чуть позже, ей было двадцать два года, она была студенткой медицинского института и мечтала о том, чтобы работать в отделении травматологии Бруклинской больницы, которая была так близко от ее дома.

Кори все еще была рядом, когда уже мертвую девушку вытаскивали из машины. Никто, даже Лотти, не мог уговорить ее уйти.

– Кори, пожалуйста, – настаивала Лотти. – Позволь мне отвести тебя вниз.

Наконец Кори встала с полными слез глазами и накрыла тело простыней. Она как бы пыталась заслонить собой это безжизненное тело, скрыть его от посторонних глаз. Лотти не оставляла попыток увести подругу.

– Кори, бригаде нужна операционная, – повторяла она.

Наконец Кори молча кивнула ассистенту и медсестре, которые ждали рядом с каталкой, чтобы перевезти тело в морг. Когда Кори вышла наконец из операционной, никто не решился последовать за ней. Глядя прямо перед собой широко открытыми глазами, Кори спустилась вниз, в небольшую комнату для отдыха. Она закрыла за собой дверь, свернулась калачиком на кушетке и разрыдалась – она не плакала так с того самого момента, когда Стэн сообщил ей о смерти Дэнни.

Когда Кори закончила писать отчет, кто-то постучал в дверь.

– Войдите, – сказала Кори.

Дверь открылась. Это была Лотти. Вид у нее был встревоженный и озабоченный. Кори заметила, что халат Лотти весь в пятнах – кетчуп плюс какое-то лекарство.

– С тобой все в порядке? – спросила Лотти, внимательно вглядываясь в лицо подруги.

Кори повернулась вместе со стулом в ее сторону.

– Прости меня, – просто сказала она.

Лотти покачала головой.

– Я пришла сюда не за извинениями.

– Садись, – сказала Кори, кивая на стул.

– Конечно, у тебя горе, Кори, – начала та.

– И по поводу чего же я, по-твоему, горюю? – перебила Кори. – По поводу смерти мужа или неудачного супружества? Или того и другого вместе?

– Там, наверху, ты взялась за совершенно безнадежный случай.

– В любом случае я пыталась бы спасти ее до последнего, и смерть Дэнни здесь совершенно ни при чем, – заявила Кори.

– Ты старалась чересчур усердно, Кори.

– Или недостаточно усердно.

– Это уже другой вопрос…

– Тогда не надо связывать то, что случилось наверху, со смертью Дэнни.

– Речь идет вовсе не об этом. А о том, что в твоей голове одно смешалось с другим, и именно это помешало тебе правильно оценить ситуацию.

– Совершенно здоровая молодая девушка проснулась в собственной постели, чтобы заснуть навсегда…

– Что ж, я тебя понимаю. Потерять пациента – это всегда тяжело.

– Не просто потерять пациента – потерять еще одну жизнь.

– Что ж, те же самые чувства испытываешь при виде людей со стреляными ранами, детей с переломанными ногами – да, в общем, со всеми, кто попадает в наше отделение.

– Боюсь, что я больше не смогу ставить правильные диагнозы, – устало произнесла Кориандр.

– Тогда найди в себе силы смириться с ходом вещей и не пытайся изменить то, что ты не можешь изменить.

На глазах Кори появились слезы.

– А ведь раньше я точно знала, когда пора сдаваться, – сказала она. – Помнишь, Лотти, ведь раньше я чувствовала, когда становится бесполезно что-либо делать. А теперь я не смогла уловить этот момент.

Кори махнула рукой перед глазами, словно пытаясь прогнать слезы.

– Он мертв, Кори, и ты должна смириться со своим горем.

– Люди обычно плачут над мертвым телом, наверное, поэтому в цивилизованном мире и существуют похороны. – Кори смотрела на подругу сквозь слезы. – А у меня нет ничего, кроме сомнений.

– Может, ты сама придумала эти сомнения?

– Нет, Лотти. У меня действительно нет ничего, кроме урны с пеплом от останков, не имеющих никакого отношения к Дэнни.

– Могу я что-нибудь для тебя сделать? – спросила Лотти, взяв Кори за руку. – Я очень хочу хоть как-то тебе помочь. Ненавижу людей, которые много говорят о подобных вещах, но я действительно очень этого хочу.

Кори ничего не сказала, просто молча сидела, глядя в стену. С трудом сдерживая слезы, она решила сменить тему:

– Что в отделении?

– Как в отделе женского белья универмага «Блумингдейлз» – никогда не знаешь, кто будет твоим следующим клиентом.

– Вчера было просто ужасно, правда?

– Пойди полюбуйся на четыре новых перелома и поймешь, что сегодня утром еще ужаснее.

– А где же я была, когда их привезли?

– Наверху, в операционной… Их привезли на трех машинах. Наверное, в «скорой» решили, что мы специализируемся на переломах, – сказала Лотти.

Кори хотела что-то ответить, но в этот момент зазвонил телефон. Обе вздрогнули, но Кори первая протянула руку к трубке, знаком попросив Лотти не уходить. Это был Хорхе Видал, который сказал, что не стал бы звонить Кори в больницу, но никак не мог застать ее дома. Он испугался, что не успеет дозвониться до нее, прежде чем уедет по делу в Мексику. В Мексику? По делу? Но ведь дела банка как раз требовали его присутствия в Нью-Йорке! Но дело в том, что Дэнни, оказывается, оставил жене кое-какие деньги на случай, если с ним что-нибудь произойдет.

– Деньги, – недоуменно повторила Кори.

Дэнни все устроил так, продолжал Жорж, что не нужно никакого завещания, чтобы получить эти деньги. Дэнни вообще не оставил завещания, хотя всегда очень серьезно относился к своим обязанностям. Слово это резануло слух Кори. С каких это пор она была для Дэнни одной из обязанностей? Так вот, Дэнни оставил ей миллион долларов наличными, и эти деньги не смогут обложить налогом. Ничего удивительного, что его брат поступил именно так – Дэнни всегда терпеть не мог государственные аудиторские службы с их вечной волокитой. По той же самой причине – чтобы избежать бюрократической волокиты – Хорхе приказал срочно кремировать останки брата…

Ничего удивительного… Кори и не была удивлена – она была в самом настоящем шоке. Тем более что Дэнни никогда не обсуждал с ней никаких денежных вопросов и уж тем более вопрос завещания.

– Миллион долларов, – вслух произнесла Кори.

И тут же на Хорхе обрушился миллион вопросов.

Откуда эти деньги? Где они сейчас? Где Дэнни держал их раньше и как долго? Что ей теперь делать с этими деньгами и как они, кстати, попали к Хорхе?

Кори никак не могла опомниться – все это выглядело совершенно неправдоподобно.

Жорж пообещал связаться с ней через несколько дней, еще до своего отъезда или недели через две, после того как вернется из Мексики.

Повесив трубку, Кори повернулась к Лотти.

– Это был мой деверь.

– Миллион долларов, – завороженно повторила Лотти, слышавшая весь разговор.

– Дэнни оставил мне эти деньги наличными. Ты можешь в такое поверить?

– А ты?

– Но зачем Хорхе стал бы все это придумывать?

– Понятия не имею.

– Вот и мне ничего не приходит в голову.

– Что ж, благодаря этим деньгам ты сможешь остаться в своей квартире…

– Да нет, это означает всего лишь, что я смогу переехать спокойно. Ты и представить себе не можешь, сколько неоплаченных счетов осталось после Дэнни.

– Все равно фантастика, – по-прежнему изумленно прошептала Лотти. – Миллион долларов…

Кори вопросительно посмотрела на подругу.

– Не понимаю, почему Дэнни пришла в голову такая идея.

Лотти встала.

– Я никак не могу все это осознать, – медленно произнесла она.

– Я тоже, – призналась Кориандр.

– И что же ты теперь будешь делать?

Кори покачала головой.

– Для начала необходимо как-то переварить эту новость. Только потом я смогу думать, что делать.

Она взглянула на часы. Было начало четвертого.

– Сколько тебе еще дежурить? – спросила она.

– До шести.

– Тогда иди, не жди меня. Я догоню тебя. Мне надо позвонить.

Открывая дверь, Лотти снова медленно повторила:

– Миллион долларов…

Как только за Лотти закрылась дверь, Кори сняла телефонную трубку и набрала номер Адама Сингера. Ей пришлось поговорить с телефонисткой на коммутаторе, потом с секретаршей, и только после этого она услышала голос Адама.

– Что случилось? – взволнованно спросил он.

– А почему вы решили, что что-то случилось?

– Потому что прошло слишком мало времени с момента нашей последней встречи, чтобы вы позвонили мне просто так.

– Действительно произошло кое-что весьма необычное, – начала было Кори, но тут же решила, что не стоит говорить об этом по телефону. – Могу я приехать к вам на работу, чтобы поговорить? Или встретимся где-нибудь еще?

– Конечно, в любое время, удобное для вас.

– Сегодня я, видимо, освобожусь довольно поздно. Так что, пожалуй, лучше завтра.

– Я буду очень беспокоиться, если вы хотя бы не намекнете, о чем идет речь.

Посомневавшись несколько секунд, Кори сказала:

– Помните, вы спросили меня тогда, в Мексике, что я получу после смерти мужа.

– Да. А вы ответили, что никогда не обсуждали с ним этот вопрос.

– Что ж, я оказалась не права.

– Что вы хотите этим сказать? Что вы все-таки беседовали с мужем о наследстве?

– Нет, я сейчас не об этом. Дело в том, что мой муж, видимо, задумывался об этом, не ставя меня в известность. Он действительно отдал на этот счет кое-какие распоряжения…

Адам решил взять быка за рога.

– Сколько? – прямо спросил он.

– Миллион долларов, – ответила Кори. – Наличными.

Ничего себе!

– Как вы узнали об этом? – спросил Адам, стараясь ничем не выдать охватившего его волнения.

– Об этом я и предпочитала бы поговорить с вами лично, а не по телефону.

– Не хотите сегодня со мной поужинать?

– С удовольствием, – согласилась Кори.

– Тогда я за вами заеду.

– А вам это удобно?

– Скажите только, когда вы освободитесь.

– Около девяти.

– Ваша машина стоит рядом с больницей?

– Да.

– Тогда я не стану брать свою – поедем на вашей.

– Хорошо, – согласилась Кори и добавила после паузы. – И спасибо вам, Адам.

Кори надела на шею стетоскоп, проверила содержимое нагрудного кармана, где лежали обычно маленький электрический фонарик и несколько ручек, поправила на груди табличку со своим именем и отправилась в смотровую продолжать дежурство. Обед. Завтрак. Она могла повернуть свои отношения с Адамом Сингером так, как ей захочется. Оставалось только выбрать. А это было не так-то просто – как-никак Адам был следователем окружной прокуратуры, а Кори – женой одного из подозреваемых по делу, которое он вел. Или вдовой…

После разговора с Кори Адам несколько секунд обдумывал сложившуюся ситуацию. С точки зрения обычного человека, он ведет себя как дурак – лезет из кожи вон, чтобы доказать, что муж Кори жив. Ситуация запутывалась все больше. Адам точно знал только одно – он снова испытывает давно забытые чувства, которые ассоциировались теперь с Кориандр. Адам представил, как это будет…

Они, конечно, выедут из госпиталя не в девять, а в девять тридцать. В десять тридцать они будут на той стороне Бруклинского моста, где-нибудь возле Чайнатауна, где, скорее всего, и пообедают в одном из небольших ресторанчиков. «Миллион долларов», – продолжали вертеться в голове Адама слова Кориандр. Нет никаких сомнений, что это – именно тот миллион, который получил Дэнни Видал по необеспеченным чекам Фернандо Стампы. Дело это состряпано с такой дерзостью, что в это трудно было поверить.

Адам не сказал Кори, что ее отец звонил ему вчера из Вашингтона, чтобы договориться о встрече в Нью-Йорке, где он будет проездом. Примерно через час Палмер Виатт появится у него в кабинете. Кори, конечно, знала, что отец должен лететь сегодня в Буэнос-Айрес через Нью-Йорк, но мистер Виатт попросил Сингера ничего не говорить дочери об их встрече. Конечно, Кори знала, что он будет сегодня в Нью-Йорке по пути в Буэнос-Айрес, но ей лучше было не знать об их разговоре. То, что собирался сообщить Адаму Палмер Виатт, наверняка поможет следствию. Но, видимо, это было что-то такое, что могло сделать его дочь еще более несчастной. Адам согласился – действительно, зачем причинять Кори лишнюю боль. Звонок Палмера Виатта был очень кстати – Адам и сам собирался допросить его.

Сейчас, в ожидании отца, Адам старался поменьше думать о дочери.

13

Палмер Виатт выглядел загорелым и отдохнувшим. Сегодня на нем были брюки цвета хаки, голубая рубашка и синий льняной пиджак, но Палмер выглядел в этом наряде так, словно был одет в смокинг.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – сказал мистер Виатт, пожимая руку Адаму.

– А я рад, что получил возможность поговорить с вами до того, как вы вернетесь в Аргентину, – сказал Адам, жестом приглашая своего гостя сесть на диван. – Хотите кофе?

– Лучше немного воды, – ответил Палмер, окидывая взглядом беспорядок, царящий в кабинете Адама Сингера. Усевшись поудобнее, он сразу перешел к делу. – Надеюсь, мистер Сингер, вы намерены сдержать свое слово и не обсуждать этот разговор с моей дочерью.

Адам принес два бокала и две бутылки минеральной воды, которые достал из небольшого холодильника, стоявшего в углу кабинета, поставил все это на журнальный столик и уселся напротив Палмера.

– Я бы предпочел, чтобы вы предоставили мне это решать… – ответил он.

– Кориандр столько пережила…

– Да, но она намного сильнее, чем вы думаете.

– Думаю, я все же знаю свою дочь лучше, чем вы, мистер Сингер. На ее долю выпало достаточно горя, с которым ей еще предстоит справиться. Мне не хотелось бы усугублять его, заставляя Кори возвращаться в прошлое…

– А что если я пообещаю вам ничего не предпринимать, не посоветовавшись предварительно с вами?

Палмер кивнул.

– Я люблю свою дочь. И нахожусь сейчас в очень сложном положении. Я уже не в первый раз оказываюсь в щекотливом положении, когда речь идет о Кори и ее муже.

– Почему бы вам не начать с самого начала?

Палмер откинулся на спинку дивана.

– Одной из причин, из-за которой, будучи послом, я так стремился сохранить хорошие отношения с хунтой, была возможность обеспечить таким образом безопасность Кори. Однако я не сумел ее уберечь. Это были тяжелые времена для Аргентины, ужасные времена.

– Меня очень удивляет одна вещь: как вам удалось остаться послом в Буэнос-Айресе после того, как сменилось американское правительство.

– Если предположить, что кто-то из членов правительства может стать незаменимым, то я сделал все, чтобы оказаться именно таким человеком. Я буквально забросал Вашингтон отчетами, из которых ясно следовало, что назначение другого посла нанесет непоправимый ущерб отношениям Америки с хунтой. Во всяком случае, я умел поддерживать диалог…

– Так, значит, вы все-таки хотели остаться не только из-за дочери?

– Ситуация была очень двусмысленной.

– В каком смысле?

– Пока я оставался послом, Кори была в безопасности, а Дэнни, появление которого в ее жизни я никогда не одобрял, защищал ее от монтанерос и постоянной угрозы похищения.

– А вы никогда не думали, что Кори может оказаться замешанной в его дела?

– Я беспокоился бы в любом случае – даже если бы она не связалась с Дэнни Видалом. В то время многие молодые люди мечтали сделать хоть что-нибудь против хунты. Что же касается нашей семьи, то нам гораздо больше, чем хунты, следовало опасаться монтанерос. Им вечно требовались деньги, и они всегда готовы были устроить что-нибудь зрелищное, чтобы взбудоражить общественность и побольше заработать.

– Именно это и привлекло Кори к Дэнни Видалу – он умел устраивать зрелища? – Вопрос этот не давал Адаму покоя уже несколько дней. – Дэнни был старше, к тому же он был очень привлекателен внешне. Возможно, вы знаете: он был профессором в университете Кори и своего рода героем студенческого движения. Юноши ее возраста выглядели по сравнению с Дэнни просто детьми. Дэнни был мужчиной, который не просто говорил о том, как избавиться от хунты, он многое для этого делал.

– Судя по вашим словам, вы с ним не слишком расходились во взглядах.

Палмер едва заметно улыбнулся.

– Когда речь идет о дипломатии, не существует черного и белого цветов… Но я никогда не одобрял методов Дэнни.

– Жестокость?

Палмер кивнул.

– Я жил в постоянном страхе, что кто-нибудь решит убить Дэнни Видала в тот момент, когда рядом с ним будет Кори, и ее тоже случайно убьют.

– А чего вы боитесь сейчас?

– Я пришел сюда не потому, что чего-то боюсь. У меня есть информация о Дэнни Видале, которая, возможно, вам поможет. Видите ли, мистер Сингер, Дэнни Видал – убийца.

– Вы имеете в виду взрыв самолета…

– Нет, это совсем другая история. Я говорю об убийстве, которое он совершил в Аргентине.

– Если вспомнить, чем он там занимался, на его совести должно быть не одно убийство…

– Я говорю об особом преступлении, – последовала пауза. – Дэнни Видал убил консула Соединенных Штатов в Кордове. Человека, который был моим учителем, который уже занимал этот пост в пятьдесят пятом году, когда я в первый раз приехал в Аргентину, будучи зеленым юнцом.

Палмер взял конверт, который положил перед собой на стол в самом начале разговора, и протянул его Адаму. В конверте был документ Верховного суда с гербовой печатью США в верхнем левом углу. Адам молча начал читать его. Это было требование Верховного суда Соединенных Штатов о выдаче нескольких человек, проживающих в Буэнос-Айресе и являющихся членами организации монтанерос. Все они обвинялись в похищении и убийстве Мэттью Джонсона, почетного консула США в Кордове. Прежде чем перевернуть страницу и дочитать документ, Адам внимательно посмотрел на Виатта.

Двенадцатого ноября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года разыскиваемые ворвались в кабинет Джонсона и взяли его в заложники. Все стены кабинета они расписали с помощью пульверизатора антиамериканскими лозунгами. Свою жертву они затолкали в машину марки «пежо-303», стоявшую у подъезда. Позже в «сводке военных действий» монтанерос обвинили его в том, что он – «прямой представитель интересов янки в нашей провинции». Джонсона приговаривали к смертной казни через расстрел. В дополнительном заявлении монтанерос сообщили, что приговор будет «смягчен», если до девятнадцати часов тринадцатого ноября хунта представит доказательства, что пятеро «пропавших без вести» членов организации монтанерос живы. Прежде чем дочитать до конца, Адам еще раз посмотрел на Палмера Виатта. Дальше шла ксерокопия написанного от руки письма Джонсона американскому послу в Буэнос-Айресе.

«Дорогой Палмер,

Я знаю, что ты обладаешь достаточной властью, чтобы убедить правительство Аргентины выполнить требования монтанерос. Если эти пропавшие без вести члены организации живы, пожалуйста, употреби все свое влияние, чтобы их доставили в назначенное время к назначенному месту».

Адам закончил читать.

– Вы выполнили его просьбу? – спросил он.

– У меня были связаны руки, – тихо произнес Палмер. – Я ничего не мог сделать. Если бы я сделал так, как просил Джонсон, то это скомпрометировало бы хунту: они выглядели бы после этого игрушкой в руках Соединенных Штатов. А вы должны понимать, как боялся я сделать что-нибудь, способное разозлить хунту и повредить моей дочери.

– Но в требовании о выдаче нет имени Дэнни Видала.

– Его нет там потому, что правительству показалось более легкой задачей добиться выдачи двоих других преступников, принимавших участие в убийстве. К тому времени, как окончательно прояснились все обстоятельства этого дела, Дэнни уже был на Кубе. Но на самом деле именно он убил выстрелом в голову Мэттью Джонсона.

– Откуда вы это знаете?

– Потому что позже он сам рассказывал об этом.

– Кому?

– Он говорил об этом человеку по имени Маккинли Свейзи.

– Я никак не пойму две вещи, – сказал Адам. – Во-первых, кто такой Маккинли Свейзи. А во-вторых, как вам удалось подслушать их разговор.

Виатт вздохнул.

– Хунта установила подслушивающие устройства в конспиративной квартире монтанерос в Ла Бока и в кабинете Дэнни в университете Кордовы. Я узнал содержание этого разговора благодаря тому, что у меня были связи в правительстве. Я получал копии каждой пленки, имевшей то или иное отношение к Кори. – Лицо Палмера исказила боль. – Это было отвратительно – на пленке, где говорилось об убийстве Мэттью Джонсона, было, кроме этого, много таких вещей, о которых мне лучше было никогда не слышать.

– Что вы имеете в виду?

Виатт снова вздохнул.

– Я знал, что моя дочь любит этого человека. Но одно дело просто сознавать этот факт и совсем другое – услышать. В ту ночь, когда Дэнни говорил об убийстве Мэттью Джонсона, он ночевал в доме в Ла Бока. Кори тогда как раз пошла потанцевать в клуб со своим другом, где его схватили сотрудники секретной полиции. Кори побежала к Дэнни Видалу, а потом они оба отправились в посольство. Они хотели, чтобы я вытащил этого парня из тюрьмы.

– Эрнандо…

– Она говорила вам?

– Кори до сих пор считает, что это ее вина…

– Я не мог ничего сделать…

– А Кори знала об убийстве Мэттью Джонсона?

– Об этом писали во всех газетах, и, конечно же, Кори знала, что Джонсон – мой близкий друг.

– А она догадывалась, что убил его именно Дэнни Видал?

– Насколько я знаю, нет. Во всяком случае, на той пленке не было ничего такого, что позволило бы это предположить.

– У вас есть эта пленка? – осторожно спросил Адам.

Палмер молча полез в карман пиджака и вынул кассету. Он несколько секунд подержал ее в руке, прежде чем протянуть Адаму.

– Вот она.

Потом они снова заговорили о правлении хунты в Аргентине. Адам уже знал достаточно, но ему интересно было послушать мнение Палмера о тех же событиях. Когда Палмер закончил свой рассказ, Адам попросил:

– Давайте снова вернемся к Свейзи.

– Свейзи был одним из лидеров монтанерос. Он всегда был близок, да и сейчас очень близок к Фиделю Кастро. Это Свейзи вовлек Дэнни в движение монтанерос, и он же устроил так, что Дэнни возглавил банк «Кредито де ла Плата». А после закрытия банка он был вместе с Дэнни на Кубе.

– А вам не кажется, что Свейзи может быть связан с Дэнни до сих пор и что хищения из банка «Интер федерейтед» тоже связаны с ним?

– Я понимаю, что все это лишь мои домыслы, но я думаю именно так.

– Но какие мотивы могут быть у них теперь, когда хунта давно уже свергнута, а коммунистические идеи во всем мире уже никому не нужны?

– Не забывайте, что Свейзи тесно связан с Фиделем, а на Кубе коммунизм еще очень нужен. Но как знать, может, все это и не имеет никакого отношения к политике. В конце концов, пятьдесят миллионов – достаточно большие деньги, чтобы заставить человека забыть о своих идеях и преданности революции. – Палмер глотнул воды. – Но меня не покидает еще одна мысль…

– Какая именно?

– Дело в том, что Свейзи – признанный специалист по взрывам самолетов с помощью альтиметрических бомб.

– А вот это, господин посол, самое важное, что вы сообщили мне сегодня. – Адам улыбнулся. – Расскажите же мне поподробнее об этом Свейзи.

Палмер передал Адаму несколько отчетов ФБР и министерства юстиции, а также фотографии Свейзи в разные периоды его жизни и кратко рассказал о деятельности его во Вьетнаме, о взрывах, устроенных им с помощью альтиметрических бомб. Что ж, теперь у Адама была по крайней мере конкретная информация, а не слухи, на которые приходилось ориентироваться раньше. Когда Адам изучал фотографии, лицо лысого человека с блестящими черными глазами показалось ему почему-то знакомым. Наконец Адам понял, что Свейзи напоминает ему того самого человека, описанного Фрицем Лакинбиллом, который выкупил у крестьян на месте катастрофы обломки «черного ящика». Адам решил ничего не говорить об этом Палмеру Виатту. Вместо этого он спросил:

– Вы ознакомились с отчетом о происшествии, составленным мексиканскими властями?

– Правды там столько же, – сказал Палмер, – сколько в предвыборных обещаниях политиков. Кому-то хорошо заплатили за этот отчет.

– А вы случайно не знаете кому?

– Если бы я расследовал это дело, то в первую очередь обратил бы внимание на последнее место, где видели самолет, то есть на аэропорт Акапулько.

Именно там уже вели расследование люди из прокуратуры. А теперь, когда у Адама есть фотографии Маккинли Свейзи, дело упрощалось.

– Если то, что вы говорите, правда, то Дэнни Видал напрямую замешан в убийстве двух летчиков.

– И того, кто был в третьей емкости на столе в морге, – добавил Палмер Виатт.

– Я тоже думал об этом, – сказал Адам.

– Кто-то, кто почему-то съехал с дороги на грузовике.

– Или же ему помогли свернуть прямо в овраг.

– Мне кажется, что во всем этом замешан Дэнни.

Адама беспокоил еще один вопрос.

– Вы знаете, что ваша дочь ждет ребенка?

– Конечно, – тихо ответил Палмер.

– И это ничего не меняет?

Палмер заговорил, тщательно подбирая каждое слово:

– В вашей религии есть одна замечательная традиция, мистер Сингер. Ребенок автоматически наследует национальность матери, поскольку никогда нет и не может быть никаких сомнений в том, кто его мать.

Адам хотел спросить, как Палмер узнал, что он еврей, но он решил, что сейчас у них есть более важные темы для обсуждения.

– Вы предполагаете, что отец этого ребенка не Видал?

– Конечно, нет. Я говорю лишь о том, что этот ребенок принадлежит моей дочери. Это ребенок Кори, мой внук, а остальное не имеет для меня значения.

Они еще поговорили о Маккинли Свейзи, об увлечении Кори Дэнни Видалом. Палмер объявил, что у него назначена на сегодня еще одна встреча. Они пообещали держать друг друга в курсе событий. Адам проводил посла до дверей. Уже стоя на пороге, Палмер обернулся и тихо сказал:

– Что бы ни случилось, я хочу, чтобы вы понимали: этот ребенок – настоящий подарок судьбы, новое начало всех нас…

Когда Палмер ушел, Адам сел за стол и попытался сосредоточиться на документах и фотографиях, оставленных ему Виаттом. Однако вместо этого его не покидали мысли о Кори и беспокойство из-за невыясненных вопросов, связанных с Дэнни Видалом. Более того, в ушах продолжали звучать последние слова Палмера, и Адам все яснее понимал, как сильно ему хочется быть тем человеком, который предложит это самое новое начало Кори и ее ребенку.