Текст книги "Маленькая притворщица"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Залпом осушив стакан, Нейл подошел к камину.
– Почему ты не отвечаешь, хотел бы я знать?
– Нет, это тебя я хочу кое о чем спросить, – наконец сказала герцогиня. – Что ты делал в спальне у этой женщины?
Глаза лорда Нейла сузились.
– Так ты шпионила за мной?
– Да, и у меня есть на это право.
– Нет, ты ошибаешься! – Он с такой силой опустил пустой стакан на каминную полку, что едва не разбил его. – У тебя нет права следить за мной! Я желаю покончить с этим сейчас раз и навсегда. Послушай: ты больше никогда не станешь приставать ко мне с расспросами, независимо от того, насколько странными и необычными могут показаться тебе мои поступки. Отныне, что бы я ни делал, ты не должна сомневаться в том, что у меня есть на это достаточно веские причины.
– Веские причины! – повторила герцогиня и рассмеялась неприятным кудахтающим смехом. – Она молода и красива – насколько я понимаю, это и есть то, что ты называешь «вескими причинами»?
– Если ты не знаешь, она – любовница маркиза Северна.
– А заодно и твоя? Да, конечно… и твоя тоже… Я вовсе не такая дура, какой ты меня считаешь, чтобы ничего не замечать. Ты встречался с ней в Инвернессе… ты солгал мне, да, ты солгал, потому что испугался сказать мне правду!
– Почему ты решила, что я боюсь тебя?! – воскликнул Нейл. – Хочешь знать правду? Так слушай: мне осточертело постоянно отчитываться перед тобой, мне опостылели твои бесконечные упреки и приступы ревности!
– Опостылела моя ревность? – вскричала герцогиня. – А ведь когда-то ты любил меня и считал мою благосклонность за награду… Как ты можешь теперь говорить, что я тебе опостылела? После всего того, что я для тебя сделала, после стольких лет, которые я потратила на то, чтобы сделать реальностью все, о чем ты мог только мечтать!
– Надо сказать, без особого успеха! – съязвил Нейл. Он посмотрел на валявшиеся под его ногами бумаги. – Все деньги потрачены зря, все до единого пенни! Твои шпионы – полные идиоты! Что они сумели обнаружить, я тебя спрашиваю, что они нашли за эти пять лет?
– Скотина! Неблагодарное животное! Я оставила все только ради тебя!
– Что же ты оставила, позволь поинтересоваться? – ехидно переспросил Нейл. – Мысли о своем возвращении в Англию? Но ведь мы оба прекрасно знаем, что ты вовсе не хочешь туда возвращаться! Кому нужна нищая вдова какого-то шотландского герцога? Отец был не слишком щедр к тебе, я признаю это, но, живя в замке, ты имеешь возможность не расходовать собственные деньги, в то время как в Англии тебе придется вывернуть карманы! Ты столь же мелочна и скупа, как и ревнива!
– Скупа? Я нанимала всех этих шпионов, которые должны были следовать за Эваном в Эдинбург, в Англию, во Францию! Ты думаешь, эти поездки ничего не стоили? Взгляни на эти счета и не смей называть меня скупой!
Герцогиня подняла с пола кипу бумаг и швырнула их Нейлу. Едва взглянув на счета, он отложил их в сторону.
– Ну ладно, ладно… Ты потратила немало денег, но разве это что-нибудь изменило? Я так и не стал герцогом Акрэ, и если я и дальше стану полагаться только на тебя, то не стану им никогда.
– Ты веришь, что она поможет тебе получить этот титул, эта англичанка, из чьей спальни ты только что вышел?
– В твоих словах определенно есть доля истины. И прошу, перестань устраивать эти сцены ревности…
– Неужели ты думаешь, что я стану помогать этой девчонке… отнять тебя у меня…
Герцогиня шагнула вперед и положила ладонь на плечо Нейла.
– Поклянись мне, поклянись как на Библии, что ты не любишь ее, что она для тебя не более чем оружие, которое поможет тебе получить герцогский титул, поклянись мне… – Она внезапно замолчала, а затем прошептала, тяжело дыша: – Ты не можешь поклясться, потому что любишь ее… Я знаю, что ты ее любишь…
Нейл грубо стряхнул ее руку со своего плеча и снова подошел к столику с напитками.
– Ради всего святого, избавь меня от этого спектакля…
Но она будто не слышала его и, стоя посреди комнаты, монотонно шептала:
– Она погубит тебя… Я знаю это… Ты любишь ее, но эта любовь принесет тебе только смерть и разрушение… смерть и разрушение…
В ее словах было что-то настолько жуткое, что лорд Нейл изменился в лице.
– Замолчи, старая ведьма! Тебе не удастся меня запугать!
Герцогиня закрыла лицо руками. Она вся дрожала. Лорд Нейл отхлебнул бренди.
– Ты должна уяснить кое-что раз и навсегда, – грубо проговорил он. – Я – сам себе хозяин. Моя жизнь только начинается, а ты уже далеко не молода. Так вот: что бы я ни значил для Беатрис Рексхэм, равно как и она – для меня, это не имеет ни малейшего отношения к тебе. Я благодарен тебе за то, что ты пыталась сделать для меня… Я говорю «пыталась», потому что ни одна из твоих попыток не увенчалась успехом… Теперь я обзавелся другим помощником – точнее сказать, помощницей – и верю, что она не подведет меня. Ты должна посмотреть правде в глаза, моя дорогая: когда-то нам было хорошо вдвоем, но это время давно прошло. Ты должна принять факты такими, какие они есть, и постараться смириться со своим новым положением.
Нейл поставил пустой стакан на стол.
– Надеюсь, завтра мы и не вспомним об этой ужасной, отвратительной сцене, – сказал он, обращаясь к жалкой, дрожащей фигуре, стоящей у него за спиной.
Взяв свечу, он зажег ее от висевшего на стене канделябра и церемонно поклонился:
– Желаю вашей светлости спокойного сна.
Не дождавшись ответа, Нейл пожал плечами и вышел из комнаты.
Некоторое время герцогиня стояла на том же месте, где оставил ее Нейл. Потом ее колени подогнулись, словно у куклы, и она опустилась сначала в кресло, а затем сползла на пол. Ее воспаленные глаза наполнились слезами – скупые слезы отчаяния и безысходности… С жизнью в замке Скэг было покончено, и ей не оставалось ничего другого, как собираться обратно в Англию.
Глава 12
Проснувшись ранним утром, Иона почувствовала себя необыкновенно счастливой. Поначалу это ощущение было неясным и расплывчатым, словно воспоминание о каком-то полузабытом, но очень приятном сне, но, когда девушка окончательно пробудилась, она вспомнила: Гектор был на свободе!
Кэти рассказала ей, что, обнаружив утром пропажу пленника, люди Нейла сбились с ног в поисках, но, так и не найдя беглеца, решили, что здесь не обошлось без вмешательства потусторонних сил. Да, Гектору удалось бежать, и в этом ему помог сам герцог!
«Может быть, сегодня мне наконец удастся с ним поговорить, – думала Иона, совершая свой обычный утренний туалет. – Я расскажу ему о принце, о том, зачем я на самом деле приехала в Шотландию».
Так же как и любая другая женщина, которой предстояло решить трудную задачу, этим утром Иона постаралась уделить своей внешности особое внимание. После недолгих раздумий она остановила свой выбор на муслиновом платье цвета молодой листвы. Наряд был со вкусом украшен бархатными лентами, и, немного покрутившись у зеркала, Иона приколола к своим непослушным кудрям маленький бант в тон платью.
Спустившись в Малиновую гостиную, она не обнаружила там никого, кроме служанки леди Рексхэм. У девушки было довольно кислое выражение лица, и она поспешно и молча ретировалась, не удосужившись даже поздороваться с удивленной Ионой.
Несколькими минутами позже служанка вернулась, на этот раз в сопровождении лакея, несшего в руках серебряный поднос с вином и двумя бокалами.
Герцогиня не появлялась.
«Пожалуй, надо подняться в ее покои и поинтересоваться, как ее самочувствие», – решила Иона.
Последнее время герцогиня вела себя немного странно: за обедом почти все время молчала, а на вопросы отвечала односложно и весьма неохотно. Сначала Иона решила, что такое поведение ее светлости вызвано ревностью, которую провоцирует в ней леди Рексхэм, но прошлым вечером, сославшись на недомогание, Беатрис не спустилась к обеду, но даже ее отсутствие не слишком обрадовало герцогиню.
«Интересно, что думает о леди Рексхэм его светлость, – размышляла Иона, шагая по полутемным коридорам. – Если они окажутся наедине, герцог вряд ли сумеет устоять перед ее сладкими, как мед, льстивыми речами…»
В этот момент мимо нее снова торопливо прошла служанка миледи, в руках у нее было парчовое платье с нижней юбкой из лазурно-голубого атласа и пышным кринолином. Глаза Ионы погасли: рядом с таким великолепием ее собственный наряд выглядел дешевым, блеклым и давно вышедшим из моды…
«Могу себе представить, какой контраст представляем мы с леди Рексхэм в глазах герцога, – печально подумала она. – Одна – разодетая по последней моде, утопающая в бриллиантах красавица, настоящая светская львица; и я… молоденькая, наивная простушка, с которой даже не о чем поговорить…»
С этими мыслями Иона подошла к покоям герцогини и постучала. Ответа не последовало. Девушка прислушалась: в комнате определенно кто-то был. Она постучала еще раз, немного громче и настойчивее. На этот раз голос за дверью пригласил ее войти.
Переступив порог, Иона ахнула от удивления: вокруг царил страшный беспорядок, а посреди комнаты стояли четыре открытых сундука. Над одним из них склонилась служанка герцогини – она упаковывала и укладывала туда книги, шкатулки, фарфоровые статуэтки, миниатюры, нитки для вышивания, которые были разбросаны вокруг нее прямо на полу.
Сама герцогиня сидела за бюро, держа в руках толстые пачки писем, изящно перевязанные атласными ленточками.
– А, это ты, – не слишком вежливо поприветствовала она Иону, едва взглянув на нее припухшими от слез, красными глазами. – Входи, твоя помощь не помешает.
– Что происходит? – удивленно оглядывая комнату, спросила девушка.
Герцогиня и ее служанка молчали.
– Вы куда-то уезжаете?
– Да, уезжаю, – ответила герцогиня. Ее глаза наполнились слезами, и она приложила ко лбу ладонь. – Как же я устала…
Служанка оторвалась от сундука и посмотрела на хозяйку:
– Принести вашей светлости вина или чашку чая? Вы ведь даже не притронулись к завтраку!
– Пожалуй, принеси мне чаю… – чуть помедлив, ответила герцогиня. – Да… и захвати чашку для мисс Ионы…
– Хорошо, ваша светлость.
Служанка быстро вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Герцогиня посмотрела на Иону и развела руками:
– Как видишь, я действительно уезжаю…
Она поджала тонкие губы; все ее лицо сморщилось, и Иона подумала, что она вдруг стала ужасно похожа на старую больную обезьянку.
– Это так неожиданно…
– Неожиданно? Да, это довольно неожиданно даже для меня самой.
Герцогиня встала и стала расхаживать по комнате, переступая через раскиданные повсюду груды вещей.
– Хотя… Я знала, что рано или поздно этот момент наступит. Я всегда ненавидела этот замок, я возненавидела его с того самого дня, когда впервые переступила его порог… А сейчас… сейчас он победил меня… Замок одержал победу!
Ее руки затряслись, а лицо перекосилось от переполнявших ее эмоций. Неожиданно Иона почувствовала к ней жалость – какой бы сварливой и высокомерной она ни казалась, сейчас это была всего лишь немолодая и очень несчастная женщина…
– Вы устали, мэм, – мягко сказала Иона. – Сядьте здесь, возле огня… Когда вы выпьете чая, то почувствуете себя намного лучше…
– Сомневаюсь, – отрезала герцогиня, но послушно уселась в кресло возле камина и протянула к огню тонкие, костлявые руки.
– Куда же вы едете? – немного помолчав, спросила девушка.
– Обратно в Англию, в мой старый дом… Думаешь, они обрадуются, когда меня увидят?
– Я совершенно в этом уверена, – бодро ответила Иона, не сразу сообразив, кого подразумевала герцогиня под словом «они».
– Ошибаешься, – горько усмехнулась герцогиня. – Мой отец снова женился, а его вторая жена не очень-то меня жалует. Да и почему она должна меня любить? Ведь она – моя мачеха!
Она визгливо захихикала, но эти странные звуки больше походили на истерические рыдания, чем на смех.
– Подумать только: я сама прихожусь мачехой Эвану и Нейлу, а теперь буду вынуждена жить со своей собственной! О, эта женщина возненавидит меня, она станет плести против меня интриги и строить мне козни, она сделает все возможное, чтобы избавиться от меня! Ведь именно так я всегда и поступала, разве нет?
Ее голос угас, и по щекам снова покатились слезы.
– Но… зачем же вам ехать в Англию… если это принесет вам только несчастье?
– Куда же мне ехать? Тебе прекрасно известно, что я больше не могу оставаться здесь. Хотя нет, ты ничего не знаешь, но… не обращай внимания, это не так уж и важно… Скоро ты сама все поймешь…
– Это касается лорда Нейла?
Герцогиня вцепилась в подлокотники кресла с такой силой, что ее пальцы побелели.
– Да, это все из-за Нейла, – прошипела она. – Он влюбился в эту англичанку, в эту грязную лондонскую шлюху! Он думает, что она поможет ему… Глупец! Она уничтожит его… Боже, боже, как же я его любила…
Закрыв лицо руками, она громко зарыдала, раскачиваясь в кресле из стороны в сторону. Иона молча смотрела на герцогиню, понимая, что утешать ее сейчас совершенно бессмысленно.
Через некоторое время рыдания прекратились, и герцогиня стала беспомощно озираться, шаря вокруг себя руками в поисках платка. Иона подняла упавший платок и протянула его герцогине.
– Я так глупа, – неожиданно сказала она. – К чему теперь эти рыдания? Слезами горю не поможешь…
Она перевела взгляд на Иону и несколько мгновений разглядывала ее так, словно впервые увидела.
– Ты молода и привлекательна… Не растрачивай впустую свою молодость, она так мимолетна… Не успеешь и оглянуться, как от нее останутся лишь одни воспоминания. Когда-то и я была хорошенькой… Я понимаю, сейчас в это нелегко поверить, но я действительно была очень хороша собой, и у меня было много поклонников… А потом я влюбилась… Бог создал любовь, чтобы заставлять людей страдать… Ты об этом не знала? Многие говорят, что любовь – это великое счастье, которому можно завидовать, нечто бесценное… Не верь этим глупцам! Любовь убьет, уничтожит их, словно смертельный яд, попавший им в кровь, словно пуля, пронзившая их мозги!
Герцогиня замолчала и на секунду закрыла глаза, словно погрузившись в воспоминания.
– Сколько вам было лет, когда… когда вы влюбились? – тихо спросила Иона.
На самом деле ей были вовсе не так уж и интересны эти подробности, но она понимала, что должна помочь несчастной женщине выговориться.
– Когда мать впервые вывезла меня в свет, мне было шестнадцать. Отец гордился мной, я была его единственной дочерью и любимицей. Он был суров и порою даже жесток с моими братьями, но я никогда не видела от него ничего, кроме ласки и понимания. Я имела большой успех при дворе и вернулась в Кент, приобретя нескольких верных поклонников и уверенность в том, что их количество будет лишь увеличиваться день ото дня. Отец поставил условие, что я обручусь только с человеком, равным мне по достатку и происхождению, и я была вынуждена распрощаться со многими из своих ухажеров. Впрочем, я не слишком расстраивалась – я знала, что рано или поздно их место займут другие претенденты на мою руку… А когда мне исполнилось двадцать лет, я влюбилась…
Герцогиня прижала ладони к глазам.
– Любовь, любовь… – бормотала она. – Что такое любовь? Всего лишь муки и страдания для тех, кто ей поддался…
Она снова начала раскачиваться в кресле, и Иона быстро спросила:
– Он был красивый… ну, ваш поклонник, которого вы полюбили?
– А разве я сказала, что он был моим поклонником?
Герцогиня уставилась на девушку едва ли не с негодованием.
– Нет, он был не из их числа… Он не посмел бы и посмотреть в мою сторону, если бы я сама не призналась ему в любви! Он был красив… темные волосы, темные глаза… мне всегда нравились темноволосые мужчины… они кажутся такими сильными и мужественными…
– А он… тоже любил вас?
– Да, он любил меня. Он, нищий сын деревенского пастора, который приходил к нам в дом, чтобы заниматься с моим младшим братом, любил меня так же сильно, как я любила его.
Герцогиня замолкла, теребя в руках носовой платок.
– Не знаю, почему я об этом сейчас вспомнила, – проговорила она, тщетно пытаясь придать своему голосу оттенок беспечности, – наверное, когда перебираешь старые вещи, воспоминания сами собой начинают всплывать в твоей памяти. Эти письма, которые я бережно хранила столько лет…
– Но что же случилось потом? – На этот раз интерес Ионы был неподдельным.
– Хорошо, девочка… Пусть моя история послужит тебе хорошим уроком… Я любила Дэвида всем сердцем… его звали Дэвидом Данном… Я любила его пять лет, отказывая всем остальным поклонникам… Я тщательно следила за тем, чтобы каждый из них, прежде чем познакомиться с моим отцом, твердо уяснил, что я никогда не стану его невестой. А потом… потом отец узнал про нас с Дэвидом все… Годы шли, и в конце концов мы забыли об осторожности… Мы могли думать только друг о друге, о том, как урвать торопливый поцелуй в пустой комнате или в одном из укромных уголков сада… Даже короткая разлука становилась для нас обоих невыносимой пыткой… Нас предала одна из служанок. Я уволила ее за дерзость, и она, решив отомстить, рассказала все моему отцу. В тот же день Дэвиду было приказано никогда больше не появляться в нашем доме, а меня отправили к моему дяде в Йоркшир. Мое сердце было разбито, и мне едва хватало сил, чтобы прятать слезы от любопытных взглядов моих кузин… Потом какие-то знакомые пригласили тетушку с дочерьми и одним из ее сыновей – а заодно и меня – погостить в Эдинбурге. Там должен был состояться бал, и тетя решила, что перемена обстановки должна помочь восстановить мое душевное равновесие. На балу меня представили герцогу Акрэ. Он был уже немолод, но все еще неплохо выглядел и имел большой вес в обществе. Конечно же я была немало польщена его вниманием, но когда дядя сообщил мне, что герцог просит моей руки, я едва не лишилась чувств от изумления. Потом я вспомнила, что дома меня ждет только гнев отца и одиночество… Я дала свое согласие, и мы поженились в Йоркшире. Так я стала герцогиней Акрэ, третьей по счету женой семидесятилетнего герцога…
Губы герцогини скривились в вымученной улыбке.
– Да, я стала герцогиней, – продолжила она. – Кузины зеленели от зависти, друзья засыпали меня поздравительными письмами, но что они все могли знать о моих истинных чувствах… Мой муж оказался неразговорчивым и довольно черствым человеком… Я знаю, что должна была благодарить судьбу за удачное замужество, но чувствовала себя ужасно несчастной… Герцог наслаждался мной, как наслаждаются удачной охотой или изысканным обедом, а потом просто забывал о моем существовании. Я была так одинока… Шотландия казалась чужой и неприветливой, а замок стал для меня тюрьмой, из которой было невозможно сбежать… Мне недоставало молодости, смеха и… любви.
Герцогиня поднялась и подошла к окну. Утреннее солнце безжалостно осветило ее припухшие веки, глубокие морщины в уголках глаз и губ, дряблые, обвисшие щеки – теперь это был лишь призрак, тень давно ушедшей молодости…
– Как часто я стояла у этого окна, смотрела на озеро и думала, какое оно холодное, – странным голосом проговорила герцогиня. – Но я больше никогда его не увижу. Совсем скоро я вернусь в мою милую Англию и навсегда забуду этот ненавистный замок… но удастся ли мне забыть все остальное? – Она обернулась, и в ее глазах мелькнул ужас. – Смогу ли я забыть Нейла, его руки, его лицо, его походку, его черные волосы?.. – По ее щекам потекли слезы. – Как… как мне его забыть?..
Иона помогла герцогине снова сесть в кресло. Она не знала, что сказать или сделать, и с облегчением услышала, как дверь в комнату отворилась – вернулась служанка. Следом за ней вошли двое лакеев, они внесли огромный серебряный поднос и поставили его на столик возле кресла хозяйки.
Герцогиня открыла крышку чайницы и стала насыпать заварку в большой чайник, украшенный фамильным гербом; служанка вновь принялась укладывать вещи в сундук. Время откровений прошло.
Допив свой чай, Иона сказала:
– Если ваша светлость не возражает, я бы хотела выйти, чтобы немного подышать свежим воздухом.
Герцогиня кивнула с отсутствующим видом. С того момента, как вернулась служанка, она не проронила ни слова, но Иона догадалась, что она снова погрузилась в воспоминания о лорде Нейле и о своей первой любви, Дэвиде Данне.
«Бедняжка… – думала девушка, выходя из покоев герцогини. – К сожалению, я ничем не могу ей помочь…»
Подойдя к дверям Малиновой гостиной, Иона остановилась: в комнате разговаривали двое; они стояли у окна и не замечали девушку.
– Я бы здесь все переделала по-своему, – сказала леди Рексхэм, положив свою сверкающую перстнями руку на плечо лорду Нейлу.
– Все будет так, как ты пожелаешь, моя дорогая, – ответил ей Нейл.
Иона поняла, что сейчас они оба обернутся и увидят ее, и бездумно бросилась прочь от дверей гостиной. Задумавшись, через минуту она с удивлением обнаружила, что стоит возле библиотеки. Дверь оказалась не заперта, и девушка заглянула внутрь. Лакей разжигал в камине огонь. Обернувшись, он вежливо сказал:
– Прекрасное сегодня утро, не так ли, мисс?
Девушка узнала его: это был тот самый слуга, который обычно стоял на верхней ступеньке главной лестницы и с которым они каждое утро здоровались и каждый вечер желали друг другу спокойного сна.
– Да, я хотела выйти погулять, но сначала мне нужно поговорить с его светлостью. Не знаете, где я могла бы его отыскать?
– Его светлости сейчас нет в замке, мисс.
– Вы хотите сказать, герцог уехал? Один?
– Да, мисс.
Иона внезапно ощутила какую-то непонятную тревогу.
– И куда же он отправился?
– Не могу знать наверняка, мисс. Конюхи говорят, его светлость уехал очень рано и не говорил, когда вернется.
– Все это довольно странно… – обеспокоенно пробормотала Иона.
– На вашем месте я бы не стал тревожиться, мисс, – улыбнулся лакей. – Поверьте мне: милорд в состоянии сам о себе позаботиться.
Но слуге так и не удалось переубедить Иону.
«В замке что-то происходит… и это что-то касается всех – герцога, герцогини, леди Рексхэм и лорда Нейла… – думала она, медленно шагая по коридору.
Она не знала, что именно ждет их всех впереди, но внезапно почувствовала, что ее охватил необъяснимый, леденящий душу страх…
