Текст книги "Маленькая притворщица"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Глава 17
Толстуха, сидящая рядом с Ионой, продолжала бесконечное повествование о своих болезнях:
– …а в среду он и говорит мне – это было утром, еще как раз дочь явилась, – так вот, он и говорит мне: «Миссис Маггинс, вы, я вижу, опять меня не послушались», а я ему отвечаю: «Что вы, доктор, клянусь, я сидела тихо, словно мышь, и все делала так, как вы мне велели», а он мне снова…
Иона ее не слушала. За окнами дилижанса проплывали дома, лавки, церкви… Ей казалось, что с того момента, как она села в повозку Вилли Хогсвелла, прошла целая вечность.
Всю дорогу его лошади тащились черепашьим шагом, но, когда они в конце концов все-таки прибыли в Йорк, Иона горячо поблагодарила Вилли – он сделал для нее все, что мог.
Наконец-то она добралась до Лондона! Вспомнив о записке доктора Фергюссона, она испуганно сунула руку в карман, но тут же успокоилась, нащупав сложенную вдвое бумажку. Мужчина, сидящий напротив нее, достал из кармана большие золотые часы.
– Почти три часа! – возмущенно воскликнул он. – Проклятый дилижанс опять опоздал на пять часов! Я буду жаловаться! Это просто неслыханно…
– Скажите спасибо, что мы опоздали всего на пять часов, а не на пять суток, – насмешливо ответил ему кто-то.
– Да уж, я просто счастлив! – взорвался джентльмен с часами. – Шестнадцатого сентября у меня назначена встреча в Лондоне, и, слава богу, я приехал именно шестнадцатого, а не семнадцатого или двадцатого!
«Значит, сегодня 16 сентября», – подумала Иона. Она уже давно потеряла счет дням – с тех пор, как покинула замок, все дни стали для нее одинаковыми.
– Смотрите-ка, Бедфорд! – снова затрещала толстуха. – Тут подают лучший эль во всем Лондоне, уж я-то знаю, что говорю…
Остальные пассажиры не обращали на нее внимания: кто-то надевал шляпу, кто-то натягивал перчатки, женщины спешно приглаживали волосы…
Иона накинула на плечи серую накидку. Взглянув на свое платье, она печально вздохнула. Каждый вечер перед сном она тщательно вычищала свой единственный наряд и пришивала к нему свежий муслиновый воротничок, но платье уже настолько истрепалось за время путешествия, что совершенно потеряло вид.
– Приехали! – радостно завопила толстуха и повернулась к Ионе: – Прощай, мой утеночек, и береги себя. Надеюсь, что тебя кто-нибудь встречает: такие хорошенькие девушки, как ты, не должны ходить одни по улицам Лондона…
Иона улыбнулась в ответ. Лошади остановились, кучер открыл двери дилижанса и опустил ступеньки. Пассажиры, нетерпеливо расталкивая друг друга локтями, спешили выбраться наружу. Иона спустилась последней. Ей некуда было торопиться, поэтому она предпочла сначала пропустить всех остальных, а затем, держа в руках свой скромный багаж, вышла сама.
– Наконец-то! – вдруг услышала она знакомый до боли голос. – Я знал, что рано или поздно все же дождусь тебя.
Иона вздрогнула и побледнела: напротив нее стоял герцог и широко улыбался! Никогда прежде она не видела его таким счастливым. Он подошел и нежно поцеловал ей руку.
– Я ждал целых две недели. Где ты была? Я боялся, что уже никогда не увижу тебя!
– Я… я… ехала… добиралась сюда… Но зачем, зачем ты меня искал?
– Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответил? – Его взгляд был так выразителен, что Иона смущенно опустила ресницы.
– Мой экипаж ждет, но сначала ты должна поесть и отдохнуть. Пойдем, у меня здесь отличный номер.
Не спрашивая ее согласия, он взял ее за руку и повел за собой. Через несколько минут они вошли в небольшую уютную комнату, окна которой выходили в ухоженный зеленый сад. В камине ярко пылал огонь. Вошел официант, герцог вполголоса дал ему какие-то указания, и он снова исчез. Теперь герцог и Иона остались наедине.
Он молча смотрел на ее бледное, осунувшееся личико, на синие тени, которые залегли у нее под глазами. Заметив его изучающий взгляд, Иона попыталась хоть немного расправить складки на измятом в поездке платье. Поняв, что ее усилия тщетны и со стороны выглядят, должно быть, довольно нелепыми, она подняла глаза:
– Мне… нужно привести себя в порядок, ваша светлость… Мне не хотелось бы, чтобы вы видели меня такой неряхой… Зачем вы только приехали? Теперь мне будет так трудно…
Ее голос надломился, и она поспешно отвернулась.
– И что кажется тебе таким трудным? – спокойно спросил герцог.
– Теперь мне будет так трудно заставить себя уехать! – выпалила девушка и, повернувшись, посмотрела ему прямо в глаза. – Неужели ваша светлость не понимает, что я должна уехать, что я не могу, не могу остаться!
Герцог подошел к ней, и она снова опустила взгляд.
– Посмотри на меня, Иона!
Его слова прозвучали словно приказ, и она подчинилась. Долго, очень долго герцог смотрел в ее прекрасные зеленые глаза, полные страдания и боли…
– Неужели ты могла подумать, что я позволю тебе уехать?
Девушка покачнулась и едва не упала, но его сильные руки подхватили ее. Она слабо попыталась оттолкнуть его:
– Это невозможно, невозможно… прошу, не вынуждай меня унижаться… Я не могу быть твоей… никогда! Никогда…
Но герцог словно не слышал ее. Медленно, терпеливо и нежно он преодолевал ее сопротивление, пока наконец она не оказалась в его объятиях.
– О чем ты так боишься мне рассказать?
– Я не боюсь… – прошептала она, чувствуя, что ее тело охватывает сладкая нега, – мне стыдно… Прошу, пусти меня!
– Нет!
Усилием воли Иона предприняла последнюю, отчаянную попытку освободиться, и на этот раз она оказалась удачной.
– Послушайте, – быстро сказала она, держась руками за спинку стула, – вы должны меня выслушать… прошу, не прикасайтесь ко мне, иначе у меня не хватит сил рассказать то, что вы должны узнать… Ведь я люблю вас всем сердцем… так сильно, что просто не могу сделать то, чего вы просите…
Она на мгновение замолкла, словно собираясь с силами, а затем продолжила:
– Ваша светлость имеет уважаемое имя и знатный титул… Люди чтят и любят вас… и поэтому… поэтому я никогда не стану вашей женой…
– Но почему?
Иона на секунду закрыла глаза. Сейчас ей хотелось умереть – этого вопроса она боялась больше всего.
– У меня нет имени… – наконец прошептала она, опустив глаза. – И никогда не было… меня вырастил и воспитал мой опекун, Джеймс Драммонд… Когда я выросла, он сказал, что никогда не сможет открыть мне тайну моего происхождения. Все, что мне известно, – это то, что при рождении меня окрестили Ионой и что в моих жилах течет шотландская кровь…
Ее голос затих, а потом она с внезапной яростью закричала сквозь душившие ее слезы:
– А теперь уходите! Уходите! Уходите поскорее…
Она закрыла руками глаза, пытаясь сдержать набегающие слезы, боясь услышать шаги и скрип захлопнувшейся за ним двери, когда он навсегда уйдет из ее жизни…
Но она так и не услышала того, чего так боялась и так ждала; и тогда она медленно открыла глаза… Лицо герцога светилось нежностью; опустившись на одно колено и подняв запачканный дорожной пылью подол ее платья, он с благоговением поцеловал его… Затем он поднялся и взял ее за руки:
– Моя дорогая, глупенькая девочка… Ведь ты уже стала моей женой…
– Но… это было не по-настоящему, – пролепетала она, – всего лишь уловка, чтобы они отпустили меня…
– Уловка или нет, – твердо сказал герцог, – но, согласно закону Шотландии, мы с тобой – муж и жена, моя милая.
– Но… но… – бормотала Иона.
– Никаких но, – отрезал герцог. – Ты моя, и я больше никогда не позволю тебе уйти!
Ее глаза вспыхнули словно звезды. Герцог привлек ее к себе… Их губы слились в долгом, нежном поцелуе…
Когда он, наконец, отпустил ее, она с трудом вспомнила, где находится. Раздался стук в дверь; вошел официант с подносом, уставленным едой и напитками. Они молча поели, потом герцог поднялся и набросил на плечи девушки накидку.
– Теперь нам нужно ехать, любовь моя.
– Куда и зачем?
– Ты все узнаешь сама, – загадочно ответил он и улыбнулся.
– Мне всегда хотелось увидеть Лондон, – сказала Иона, не отрывая восторженно-зачарованного взгляда от окна кареты. – Как же здесь красиво!
– У тебя будет время увидеть все, что только захочешь, – ответил ей герцог, – а потом мы вместе вернемся в Скэг. Больше всего на свете я хочу наконец оказаться там с тобой… наедине…
– И я… мечтаю об этом… – покраснев и опустив глаза, ответила Иона.
Он притянул ее к себе, и они забыли обо всем на свете…
– Где мы?! – воскликнула она непонимающе, почувствовав, что карета остановилась.
– Мы прибыли к дому моей тети, – ответил герцог. – Не бойся, я хочу вас познакомить.
– Герцог и герцогиня Акрэ, миледи, – торжественно объявил лакей, распахивая двойные двери.
Их взору предстала заставленная мебелью и безделушками комната, в глубине которой Иона увидела хозяйку дома – седую, очень старую леди. Слегка крючковатый нос делал ее похожей на злую ведьму, а когда герцог поклонился и поцеловал ей руку, которая больше напоминала куриную лапку, ее глаза загорелись живым, проницательным огоньком.
– Вот так сюрприз, Эван! – воскликнула она неожиданно молодым, звонким голосом. – Не ожидала, что ты приедешь.
– Я уже несколько дней как в Лондоне, тетя Энн, но, к сожалению, только сейчас нашел время, чтобы навестить тебя.
– И кого ты привел с собой? – поинтересовалась старая женщина, разглядывая Иону.
– Имею честь представить тебе мою жену. Иона, познакомься: это моя тетя Энн, последняя из сестер моего отца, вдовствующая графиня.
Иона присела в реверансе. Взгляд графини остановился на ее огненно-рыжих волосах.
– Почему ты не известил меня о своей женитьбе, Эван? И откуда родом твоя жена?
– Я отвечу на все твои вопросы, но сначала позволь, я предложу своей жене кресло. Она провела в дороге несколько дней и очень устала.
Герцог поставил кресло для Ионы по правую руку графини, а сам встал рядом.
– Итак, тетя Энн, ты задала мне два вопроса. На первый из них я отвечу, что о моей женитьбе не знает никто, кроме двух человек, которые присутствовали при этом событии; ты – первая из членов нашей семьи, кому я об этом сообщаю.
– Полагаю, мне следует чувствовать себя польщенной, – язвительно заметила графиня.
– Полагаю, тебе будет не менее интересно услышать и продолжение моего рассказа, – серьезно ответил герцог. – Он имеет некоторое отношение к твоему второму вопросу. Но, леди, наберитесь терпения, ибо сначала вам обеим предстоит выслушать одну историю.
– Что еще за история? – нетерпеливо спросила графиня и взяла в руку трость эбенового дерева, которая была прислонена к подлокотнику ее кресла.
– Итак, – начал герцог, – когда я был еще мальчиком, у меня была любимая кузина… Летриция – твоя старшая дочь, тетя Энн, – была старше меня, но это не мешало мне любить ее всем сердцем. Пожалуй, не было ни одного человека – мужчины, женщины или ребенка, – который бы, встретив ее однажды, не влюблялся бы в нее сразу и навсегда… Она была настоящим ангелом, и когда после каникул я вернулся обратно в Итон, то вечерами часто грезил о ней… Она была моей первой любовью…
– После того как Летриции не стало, мало кто осмеливался заговаривать о ней со мной, – проворчала графиня.
– Летриция умерла очень давно, но я не забыл ее, так же как и ты, тетя Энн. Помнишь, когда она впервые влюбилась? Это случилось двадцать один год назад, не так ли? Она полюбила Родерика Кэмерона, но ты запретила ей даже видеться с ним.
Графиня ударила тростью об пол.
– Замолчи! Как ты смеешь?! Не произноси больше ни слова!
– Тебе придется выслушать меня, тетя, – не обращая внимания на гнев старухи, спокойно сказал герцог. – Я не прошу тебя – я настаиваю.
Графиня сердито насупилась, но послушно замолчала и откинулась на спинку кресла.
– Итак, ты запретила им видеться, но Летриция и Родерик улучили момент, когда ты была в отъезде, и тайно обвенчались. Ты узнала об этом только после того, как Родерик погиб на дуэли и убитая горем Летриция сама открыла тебе всю правду. Узнав об их браке, ты пришла в ярость, но еще больше тебя потрясло известие о том, что твоя дочь носит под сердцем ребенка. Ты всегда была амбициозной, тетя Энн, и не могла смириться с тем, что твоя красавица дочь в одночасье стала вдовой человека, у которого не было за душой ни гроша; мало того, вскоре на свет должен был появиться младенец! И тогда ты приняла решение… Согласно твоему хитроумному плану, Летриция должна была на некоторое время покинуть город и восстановить свое душевное равновесие на небольшом острове, носящем имя Иона. На этом уединенном, тихом островке стоял замок, который достался тебе в наследство, и именно там ребенку Летриции было суждено появиться на свет. У твоей дочери родилась прелестная девочка, которую нарекли Ионой. Сразу после рождения ребенка Летриция по твоему приказу уехала обратно в Эдинбург, а ты, взяв с собой младенца, отправилась во Францию, в Париж. Там в изгнании жил твой кузен, Джеймс Драммонд, и ты, обливаясь слезами, уговорила его взять девочку на воспитание, потребовав с него обещание, что он никогда не расскажет твоей внучке правду о ее родителях. Вернувшись в Шотландию, ты спешно занялась сватовством дочери. Сама Летриция была так глубоко потрясена тем, что с ней произошло, что перестала проявлять всякий интерес к своей дальнейшей судьбе. Ты быстро подыскала дочери достойного жениха – маркиза Кинбрейса – и вскоре состоялась пышная свадьба. Спустя год Летриция умерла при родах, погиб и ребенок; так ты, тетя Энн, потеряла и свою вторую внучку…
Герцог на секунду замолчал, а затем заговорил снова:
– Когда я впервые увидел Иону, мою жену, мне сразу показалось, что она кого-то мне напоминает, но я никак не мог вспомнить, кого же именно. Потом, наконец, я сообразил, у кого из Маккрэггенов были такие же рыжие волосы и зеленые глаза, а после того, как Иона ненароком упомянула, что ее нарекли именем острова, на котором она родилась, я уже точно знал, что стою на верном пути. Ты умело замела за собой следы, тетя Энн, но даже тебе не удалось предусмотреть всего. Неподалеку от замка Скэг я отыскал двух стариков, которые когда-то служили смотрителями твоего поместья на Ионе, и мне, немного схитрив, удалось выведать у них твою тайну. Постепенно отдельные кусочки мозаики стали складываться в нечто целое. Как-то раз я навещал в Париже одну леди, которая посвятила большую часть своей жизни твоему кузену, Рори Маккрэггену. Однажды в разговоре она упомянула имя Джеймса Драммонда, рассказала, что он недавно скончался, и посетовала на то, что ничего не знает о дальнейшей судьбе его приемной дочери – прелестной рыжеволосой девушки с зелеными глазами. Как ты понимаешь, тетя Энн, после этого разговора мне более не составляло никакого труда понять, что же случилось с твоей дочерью Летрицией и… твоей родной внучкой, Ионой.
Герцог замолчал. Несколько мгновений в комнате стояла звенящая тишина, а потом Иона вскочила со своего места:
– Это… правда?
– Задай этот вопрос своей бабушке, – спокойно ответил герцог.
Иона повернулась к старухе. Графиня была очень бледна и из последних сил сжимала костлявыми пальцами свою трость. Потом… потом Иона увидела, что она плачет…
– Я – ваша внучка? – бросилась девушка на колени возле ее кресла.
По морщинистым щекам графини медленно катились слезы. Она протянула руку и погладила Иону по голове:
– Ты так похожа на Летрицию…
В следующую секунду обе женщины обнялись и заплакали, потом герцог помог Ионе подняться.
– Я бы хотел кое о чем попросить тебя, тетя Энн: во-первых, не позволишь ли ты нам переночевать сегодня у тебя, а во-вторых, не согласишься ли ты завтра представить Иону своим друзьям?
Графиня промокнула глаза батистовым платочком.
– Все будет так, как ты хочешь, Эван. Я уже слишком стара, чтобы с кем-нибудь воевать. Пусть все будет так, как ты скажешь…
Герцог взглянул на часы:
– А теперь нам пора, тетя. К обеду мы вернемся, ну а пока нам предстоит еще один важный визит.
Иона в замешательстве посмотрела на свое платье. Заметив ее взгляд, герцог улыбнулся:
– У тебя есть время, чтобы переодеться.
– Переодеться?
Герцог кивнул:
– Я привез с собой твой сундучок и… Кэти – на тот случай, если она тебе понадобится. Она ждет тебя внизу, в холле.
– Не забудьте, что сегодня вы остаетесь у меня, Эван, – вмешалась графиня.
– Я очень рад принять твое приглашение, – сказал герцог, помогая старухе подняться с кресла.
Опираясь на палку, графиня подошла к Ионе и снова дотронулась до ее рыжих локонов.
– Как же ты похожа на Летрицию… – повторила она. – Да, я очень любила свою дочь… Ну, вы как хотите, а я отправляюсь в постель: мне нужно набраться сил, чтобы завтра представить мою внучку лондонскому высшему свету.
Она медленно вышла из комнаты. Герцог повернулся к Ионе:
– Переодевайся поскорее! Двадцати минут тебе хватит?
– Вполне.
Как она была рада снова увидеть милое лицо Кэти! Они никак не могли наговориться, тем не менее через двадцать минут волосы Ионы уже были уложены в изящную прическу, а она сама переоделась в голубое муслиновое платье, которое очень ей шло.
Раздался стук в дверь. На пороге стояла служанка графини:
– Миледи просила меня узнать, не согласится ли ее светлость надеть эту меховую накидку: вечера нынче довольно прохладные… Еще миледи просила меня сообщить, что завтра утром приедет ее портниха: наверняка ее светлость пожелает сшить себе новые туалеты к предстоящему сезону.
Кэти помогла Ионе надеть накидку. Взглянув на себя в зеркало, девушка ахнула от восторга: темно-синий бархат, отороченный по краю собольим мехом, был поистине великолепен!
Герцог уже ждал ее внизу.
– Ты весьма пунктуальна, моя дорогая, – заметил он с улыбкой. – Кстати, я хотел кое-что спросить у тебя, прежде чем мы уедем: «Слезы Торриш» все еще у тебя?
Иона кивнула:
– Да, они со мной. Вот…
Она достала из-за корсажа бриллианты и протянула их герцогу.
– Возьми их с собой, – сказал он и, поддерживая под руку, повел ее к карете.
Их путешествие оказалось недолгим: не прошло и получаса, как лошади остановились возле какого-то дома с плотно зашторенными окнами.
Герцог постучал в дверь; вышедший на стук человек о чем-то негромко переговорил с ним, а затем повел их за собой по длинному, тускло освещенному коридору. Наконец перед ними распахнулась какая-то дверь…
– Герцог и герцогиня Акрэ, милорд.
На мгновение Ионе показалось, что она уже когда-то приходила сюда: люди, сидящие вокруг стола, приглушенный свет, клубы табачного дыма в воздухе… Потом она увидела человека, чье лицо ей было хорошо знакомо.
– Полковник Бретт! – радостно воскликнула она. В этот момент человек, который сидел на дальнем конце стола, поднялся и направился к ней. Она присела перед ним в реверансе. – О, сир…
– Не ожидали увидеть меня здесь? – спросил принц. – А я не ожидал увидеть здесь вас, Акрэ.
Герцог поклонился:
– Моя жена хотела бы кое-что передать вашему высочеству.
Иона протянула принцу бриллианты.
– К сожалению, это все, сир… Я отыскала «Слезы Торриш», но это все, что мне удалось сохранить…
– «Слезы Торриш»! – воскликнул принц. – Но только три камня? Хотел бы я знать, кто тот счастливчик, кому достались остальные бриллианты!
Иона взглянула на герцога, и тот вкратце рассказал принцу все, что произошло.
– Для меня гораздо важнее, что вы привезли сюда своего мужа, дорогая, – ласково сказал принц. – Мне нужна ваша помощь, Акрэ. Сколько людей сейчас находится в вашем распоряжении?
– К сожалению, не больше сотни, ваше высочество. Сейчас мы не можем рассчитывать на поддержку других кланов: много людей погибло, а те, кого не приговорили к смертной казни, сосланы на каторгу… Северная Шотландия по-прежнему верна вам, ваше высочество, но наши деревни сожжены дотла, и у нас нет оружия… Простите меня, но я должен был сказать вам правду, какой бы горькой она ни была.
Принц на секунду прикрыл рукой глаза, затем повернулся к людям, собравшимся за столом:
– Акрэ подтверждает ваши слова, милорды. Что ж, в таком случае мне не остается ничего другого, как вернуться во Францию. А вы, герцогиня… – он повернулся к Ионе, – вы привезли эти камни из Шотландии… Так пусть они снова вернутся на свою родину. Они стоят немалых денег, и, надеюсь, с их помощью вам и вашему мужу удастся хоть немного облегчить страдания шотландского народа… – С этими словами принц вложил в руку Ионы бриллианты и печально улыбнулся.
– О, сир, это слишком щедро…
Принц покачал головой:
– Я прошу вас только об одном: вспоминайте иногда человека, который, несмотря ни на что, всегда будет любить Шотландию… Пусть Шотландия помнит обо мне, потому что я… я никогда не забуду о ней…
Глаза девушки наполнились слезами…
Забравшись в карету, Иона уткнулась лицом в плечо герцога.
– Мы сделали все, что было в наших силах, милая, – ласково сказал он. Потом он взял девушку за подбородок и повернул ее заплаканное личико к себе. – Существуют и другие важные обстоятельства, о которых нам не следует забывать…
– Какие же? – невинно поинтересовалась она.
– Ну, например, то, что ты – моя законная жена…
Голос Эвана был полон страсти, и Иона почувствовала, что неудержимо краснеет.
– Что с тобой, сердце мое?
– Ничего… – пробормотала девушка, – ничего особенного… Это… просто… просто оттого, что я так сильно люблю тебя… Иногда мне кажется, что это всего лишь сон…
Он крепко обнял ее.
– Нет, это не сон… Моя дорогая, моя милая, бесценная девочка… Отныне ты моя… моя навсегда… Скажи мне еще раз, моя маленькая притворщица, что ты принадлежишь мне, только мне одному… Я хочу услышать эти слова…
Ее глаза сияли, словно звезды, когда она едва слышно прошептала в ответ:
– Я люблю тебя всем сердцем… Я твоя… навсегда…
