Текст книги "Маленькая притворщица"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

Леди Рексхэм возлежала на диване в своем будуаре. Это была большая светлая комната с белоснежными стенами, украшенными вставками из шелковой парчи цвета дамасской розы. Солнце, проникая сквозь оконное стекло, наполняло будуар мягким золотистым сиянием. В камине весело плясали язычки пламени.

Беатрис лежала возле огня; ее ноги укутывал горностаевый плед, а голова покоилась на атласных подушках. Мягкие складки тончайшего, словно паутина, неглиже из китайского шелка практически не скрывали ее соблазнительно женственных форм, а золотистые локоны были свободно сколоты на затылке двумя бриллиантовыми булавками.

Она обдумывала свою дальнейшую стратегию, но на этот раз ее мысли были заняты вовсе не той миссией, которую возложил на нее маркиз Северн.

В дверь постучали. Беатрис оторвалась от своих размышлений, но не успела позвонить в колокольчик, чтобы позвать свою служанку, как в комнату ворвался лорд Нейл.

На нем был костюм для верховой езды; солнечные блики играли на голенищах высоких сапог, а шпоры звонко побрякивали в такт каждому шагу.

– Этого негодяя и след простыл! – гневно объявил он.

– Неужели так уж необходимо его снова ловить? – скучающим тоном проговорила Беатрис, нехотя оторвав взгляд от сверкающего на ее пальце кольца с огромным рубином.

– Ты прекрасно знаешь, насколько это важно, – раздраженно буркнул Нейл. – Он не кто иной, как якобит, и, допросив его, мы наверняка узнали бы много интересного. Но этот подлец просто исчез, словно растворился в воздухе! Клянусь, я придушил бы собственными руками того, кто помог ему бежать!

Лицо Нейла исказилось от бессильной ярости, а темные глаза сверкнули дьявольским огнем.

– К чему так расстраиваться из-за какой-то деревенщины? Не думаю, что он действительно мог бы оказаться полезен.

– Беатрис! Что ты говоришь?! – воскликнул лорд Нейл. – Этот человек был когда-то изгнан из Шотландии, а теперь тайно вернулся, с тем чтобы сеять повсюду недовольство и смуту; и я не сомневаюсь, что под пытками он проговорился бы, что Эван – его союзник. У нас была такая прекрасная возможность – и мы упустили ее, потому что наш «мистер Томсон» бесследно исчез! Клянусь, без Эвана тут не обошлось, но, черт побери, это невозможно доказать!

– Надо полагать, твой пленник ускользнул либо через дверь, либо через окно, – промурлыкала Беатрис.

– В башне нет окон, если не считать бойниц, сквозь которые не пролезет даже крыса.

– Ну, тогда остается только дверь, не так ли?

– Ключ от этой двери у меня.

– У тебя?

Беатрис улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась:

– О, мой бедный Нейл! Зачем ты так изводишь себя?

– Изводишь?! Я удивляюсь, что вообще еще не помешался рассудком!

Словно капризный ребенок, Нейл с размаху плюхнулся в кресло; лицо его приняло выражение мрачной досады.

– Ты уже интересовался у герцога, что он думает по поводу этого странного исчезновения?

– Да. Он сказал, что приказал принести этому плуту еду и вино и взял ключ себе на то время, пока тюремщик отлучался на кухню. Но что с этого? Я сам приходил ночью в башню, проверил, все ли в порядке, а уходя, забрал ключ с собой!

– Значит, ключ все время был при тебе?

– Вот именно! Когда я думаю о том, что этот чертов шотландец, при помощи которого можно было вывести Эвана на чистую воду, сбежал… О, Беатрис!

– У тебя нет доказательств, что твой брат имеет какое-то отношение к якобитам, – спокойно возразила леди Рексхэм.

– Да, но рано или поздно он попадется! Этот шотландец… я говорил тебе, что видел его в Инвернессе с этой девчонкой? Так вот, вчера она снова встречалась с ним в лесу, неподалеку от замка!

– Тебе не приходило в голову, что они могут быть любовниками? – усмехнулась Беатрис. – Несчастные влюбленные, которым приходится довольствоваться редкими встречами…

Лорд Нейл вскочил с кресла и подошел к окну.

– Мне кажется, ты специально дразнишь меня, пытаешься выставить меня идиотом! Если они и в самом деле любовники, почему же тогда он сбежал и как ему это удалось без чьей-либо помощи? Девчонке это было бы не под силу. Это был не кто иной, как Эван, поверь мне! Он хитер, как лиса…

Беатрис зевнула.

– А что говорит человек, который стоял на страже возле дверей в башню? Ты полностью доверяешь ему?

– Сейчас я не доверяю даже своей собственной тени, – раздраженно буркнул Нейл. – Ичан, конечно, порядочный тупица, но у меня нет причин подозревать его. Он один из тех деревенских простофиль, которые верят во все эти россказни о привидениях, призраках и во всякий другой подобный вздор. Эта чернь до смешного суеверна: представь, вся прислуга свято верит, что пленника выпустил мой прапрапрадед, Мор Маккрэгген: просто взял и протащил его сквозь стену или сквозь замочную скважину! Как тебе это нравится?

– И что же, кто-нибудь из них видел, как это произошло?

– Естественно нет. Ичан клянется, что чувствовал присутствие призрака, хотя и не видел его. Я приказал его высечь, думая, что он что-то скрывает, но он упорно повторяет, что никого не видел. Единственное, в чем он сознался, – так это в том, что заснул на посту, но проспал не более часа или двух.

– Итак, ты снова вернулся к тому, с чего и начал, – рассмеялась Беатрис. – Клетка опустела, а пташка упорхнула.

Лорд Нейл повернулся и подошел к ее ложу.

– Неужели ты и в самом деле не понимаешь, почему этот побег имеет для меня такое значение, почему мне так не терпится уличить Эвана в связи с якобитами?

– Ты уверен, что хочешь услышать мой ответ? – кокетливо спросила Беатрис.

– Пойми! – Голос Нейла стал властным и жестким. – Я больше не могу ждать… я хочу обладать тобой… Ты… ты сводишь меня с ума!

Он бросился перед ней на колени; его глаза горели лихорадочным огнем.

– Я… хочу тебя, – хрипло повторил он, – черт побери, как же я хочу тебя! Всю свою жизнь я мечтал стать герцогом Акрэ, чтобы получить власть и известность; но теперь я хочу свергнуть своего братца только по одной причине – из-за тебя, из-за тебя одной, моя любовь!

Он попытался поцеловать Беатрис, но она отвернулась. На мгновение Нейл словно застыл, а затем обхватил ее обнаженные плечи и попытался привлечь ее к себе. С неожиданной силой Беатрис оттолкнула его прочь:

– Перестань, Нейл! Сюда могут войти. Кроме всего прочего, тебя ждут дела.

Медленно и неохотно он отпустил ее и поднялся с колен.

– Почему ты так переменилась ко мне? Если ты сейчас скажешь, что я больше тебе не нужен, – клянусь, я задушу тебя собственными руками!

– Как ты можешь быть так несправедлив ко мне? Я так устала! Разве ты забыл, какой длинный путь мне пришлось проделать, чтобы добраться сюда из Лондона? Все, о чем я прошу, – это немного внимания и заботы…

Ее голос задрожал, словно она была готова заплакать, и Нейл виновато забормотал:

– О, моя радость… моя дорогая… Я был слишком груб, прости, прости меня… Это все потому, что я слишком сильно люблю тебя… Конечно, я должен быть терпелив… ну прости же меня, если можешь…

– Конечно, я прощаю тебя, – ответила Беатрис, протягивая ему руку для поцелуя, – но ты должен научиться сдерживать свои чувства.

– Я постараюсь, – бормотал Нейл, осыпая ее пальцы поцелуями, – но Бог свидетель, это будет нелегким испытанием… Когда я вижу, как ты улыбаешься Эвану, меня охватывает ревность, с которой я почти не в силах бороться. Когда-нибудь я просто убью, уничтожу его…

– Глупец! – усмехнулась леди Рексхэм. – Неужели ты не замечаешь, что ему нет до меня никакого дела! Если я и пытаюсь соблазнить его, то лишь ради тебя – ради нас обоих!

– Да, да, я знаю… Эван всегда был бесчувственной ледышкой, но если бы он только посмел…

Беатрис задумчиво поджала губы, а затем спросила:

– Герцог питает нежные чувства к кому-нибудь другому?

– Не припомню, чтобы у него была дама сердца. Правда, мне вообще мало что известно о его любовных делах. Он всегда был скрытным; в чем-то – тверд, как кремень, а в чем-то – мягкосердечен, словно девица. Вот и прошлым вечером – приказал принести пленнику еды и питья. Нелепый, смехотворный поступок! Уверен, что он сделал это только затем, чтобы угодить этой рыжей девчонке!

Беатрис несколько мгновений молчала, а затем медленно процедила сквозь зубы:

– Ты думаешь – чтобы угодить ей?

– Наверняка! Разве ты не заметила, как Эван смотрел на нее за обедом, когда она сидела вся бледная, а глаза у нее были на мокром месте? Этот бродяга многое для нее значит, в этом нет никакого сомнения, впрочем, как и в том, что Эван связан с ним какой-то интригой.

Беатрис отбросила меховую накидку, прикрывающую ее ноги, и поднялась со своего ложа.

– У меня разболелась голова, пожалуй, мне лучше лечь в постель, – устало проговорила она. – Если я не спущусь к обеду, передай мои извинения герцогине. О, моя бедная голова… она просто раскалывается…

– Тебе необходимо отдохнуть, – озабоченно сказал Нейл. – Если до завтра боль не утихнет, я пошлю за доктором. Но… если я не увижу тебя за обедом, могу я прийти к тебе позже, чтобы пожелать спокойной ночи?

– Нет, нет, Нейл. Я должна побыть одна. Мы поговорим с тобой завтра, но сегодня, прошу тебя, оставь меня… Оставь меня в покое…

Нейл нежно поцеловал ей руку и, не говоря больше ни слова, быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Отделившись от группки мужчин, собравшихся возле главного входа, Сайм подошел к хозяину.

– Есть новости? – нахмурившись, поинтересовался лорд Нейл.

Сайм покачал головой:

– Те двое, что уехали последними, только что вернулись ни с чем, милорд, как и все остальные. Этот мошенник словно сквозь землю провалился…

– Идиоты! Трусливые идиоты! – взорвался Нейл. – Он не мог далеко уйти! Вы все поплатитесь за свою глупость!

Он повернулся на каблуках и стал подниматься по ступенькам.

– Так нам снова отправляться на поиски, милорд? – боязливо спросил Сайм.

– Нет, – обернувшись, отрезал лорд Нейл.

– А Ичан, милорд?

– Освободите его, но не спускайте с него глаз. Если он обманул меня, то ему придется очень пожалеть об этом…

Сайм и все остальные вздохнули с облегчением, а трое сразу побежали освобождать Ичана из подземелья, в которое его бросили утром по приказу лорда Нейла.

– Я ведь говорил, что вам его не поймать, – сказал Ичан, узнав, что поиски пленника ни к чему не привели. – Его забрал сам Маккрэгген Мор, а значит, этот человек ни в чем не виновен.

Один из мужчин осенил себя крестным знамением, остальные старались не смотреть друг на друга: может, Ичан был прав, и они совершили преступление против смертного, на защиту которого встали сами Небеса?

Беатрис Рексхэм нервно ходила взад и вперед по своей спальне. Теперь, когда она осталась одна, на ее лице не было заметно никаких признаков болезни или усталости; напротив, в ее глазах светилась жизненная сила, а быстрые, гибкие движения выдавали внутреннее возбуждение.

Солнце садилось за холмы, над озером поплыл вечерний туман, и кроны прибрежных деревьев окрасились в темный пурпур. Беатрис остановилась напротив большого овального зеркала.

– Так, значит, вот что такое любовь, – сказала она вслух, наблюдая за движением собственных губ. – Любовь…

Она облокотилась на стол и обхватила ладонями пылающее лицо.

Только теперь она поняла то, чего никак не могла понять до сих пор, когда о любви говорили другие, – этот экстаз, восторг, боль и эти муки… Любовь! Ей казалось, что ее сердце сейчас остановится, что это неизведанное чувство сделало ее слабой и беззащитной, но в то же время наделило ее какой-то особенной, внутренней красотой.

Впервые в жизни к ней пришла любовь, которую превозносили в своих одах поэты и которую она всегда считала не более чем иллюзией. Но оказалось, что любовь существует на самом деле, и теперь она была одновременно напугана и зачарована тем огнем, который пылал у нее в сердце.

Она думала о его прекрасном лице, о сильном теле, о том, какими смешными и ничтожными казались рядом с ним другие мужчины – он превосходил их не только ростом, но и какой-то неведомой внутренней силой.

Теперь Беатрис едва ли не с отвращением вспоминала о жарких ласках, которые еще совсем недавно дарил ей лорд Нейл. Она с трудом выслушивала его надоедливые признания в любви, и порой ей хотелось просто приказать вышвырнуть его вон; но она знала, что ее время еще не пришло. Когда она будет уверена, что герцог принадлежит ей, то раскроет ему вероломный план Нейла, и тогда Эван сам расправится с ним.

«Мы останемся здесь вдвоем, только я и он», – думала Беатрис, закрыв глаза.

О, как многому она могла бы его научить! Она знала, как распалить в мужчине страсть, чтобы боль и удовольствие слились воедино в ощущениях, недоступных простым смертным. Она обладала настоящим талантом в старейшем на земле искусстве – в том самом, в котором впервые практиковалась в Эдемском саду Лилит, соблазняя своими прелестями Адама.

«К этому я шла всю свою жизнь», – подумала Беатрис.

Она вдруг вспомнила о маркизе Северне, но тут же отмахнулась от своих мыслей. Маркиз никогда не привлекал ее как мужчина; все, что ей было от него нужно, – это его власть и могущество, которые помогали заполучить ей все то, чего так жаждала ее алчная и самовлюбленная натура.

«Как я могла прожить столько лет, не зная, что такое любовь?» – спрашивала себя Беатрис, но не находила ответа.

За окнами совсем стемнело; в небе угасал последний багровый отблеск умирающего дня. Беатрис позвонила в колокольчик, и в комнату тотчас вбежала служанка.

– Задерни занавеси, – приказала Беатрис, – зажги свечи и принеси мне свежую ночную рубашку.

– Ваша милость не желает спуститься к обеду? – робко спросила девушка.

– Нет, я пообедаю здесь, – ответила леди Рексхэм. – Передай мои извинения герцогине. Да, и захвати мне к обеду бутылку кларета [11]11
  Кларет – красное сухое вино типа бордо.


[Закрыть]. А после я, пожалуй, выпью бренди… Только проследи, чтобы принесли самого лучшего – я не стану пить всякую дрянь!

– Да, миледи.

Служанка с любопытством посмотрела на Беатрис своими маленькими, глубоко посаженными глазами. Она прислуживала леди Рексхэм вот уже около пяти лет и со временем научилась с первого взгляда безошибочно определять настроение хозяйки.

«Похоже, сегодня миледи в добром расположении духа», – подумала девушка и, передав лакею распоряжения хозяйки относительно обеда, отправилась в гардеробную.

Беатрис сбросила с себя китайский шелк. Обнаженная, безупречная, словно богиня, она стояла возле горящего камина, наслаждаясь теплом пламени; служанка замерла в дверях, не смея потревожить хозяйку, – девушка слишком хорошо знала, что настроение леди Рексхэм было переменчиво, словно погода.

Наконец Беатрис вздохнула и отошла от камина. Ее уже ждала серебряная купальня, полная горячей воды, полотенца тонкого полотна, ароматические масла, пудра и духи…

Служанка помогла ей надеть неглиже из тончайшего кружева, затем тщательно уложила ее волосы, заколов прическу гребнем с драгоценными изумрудами. Наконец туалет был завершен, Беатрис устроилась за небольшим столиком у камина и принялась за еду и напитки.

Покончив с трапезой, она откинулась на подушки и принялась ждать. Беатрис была терпелива – у нее было такое ощущение, будто она ждала этого момента всю свою жизнь и знала, что теперь осталось уже совсем недолго.

Стрелки часов приближались к полуночи. Когда часы начали бить, Беатрис вслух отсчитала двенадцать ударов и поднялась с кресла. Взглянув напоследок в зеркало, она взяла со столика свечу и бесшумно выскользнула за дверь.

В замке было так тихо, что Беатрис слышала, как бьется ее сердце. Подойдя к дверям библиотеки, она остановилась, чтобы собраться с мыслями.

«Кажется, служанка сказала, что следующая за библиотекой дверь ведет в покои герцога… Похоже, он еще не спит, – подумала она, заметив бледную полоску света. – Ага, а вон там его кабинет… Отлично, все идет именно так, как я задумала».

Она тихонько отворила дверь библиотеки и вошла. Поставив свечу на стол, Беатрис подошла к книжным полкам и наугад выбрала книгу в кожаном переплете. Бросив ее на пол и испуганно вскрикнув, леди Рексхэм тотчас выбежала в коридор и ворвалась в покои герцога.

В комнате горели свечи; герцог сидел в кресле у камина, задумчиво глядя на огонь. Увидев Беатрис, он вскочил и сделал несколько шагов ей навстречу.

– О боже… Помогите! – протягивая к нему дрожащие руки, пролепетала она. – Умоляю! Спасите меня… я… я видела привидение!

Она пошатнулась, словно падая в обморок, герцог бросился вперед и подхватил ее на руки. Голова леди Рексхэм бессильно запрокинулась, гребень выпал из прически, и золотые локоны рассыпались по ее прекрасным обнаженным плечам.

– Спасите меня, – слабо прошептала она и, повернувшись, посмотрела на герцога глазами, полными слез.

Глава 11

Герцог перенес Беатрис через комнату, собираясь уложить ее на диван, но, обняв его за шею, она прижалась к нему, словно испуганное дитя, и жалобно воскликнула:

– Нет, нет! Умоляю, не отпускайте меня! Мне так страшно…

Будто не расслышав ее слов, герцог опустил леди Рексхэм на подушки и деликатно высвободился из ее объятий.

– Я налью вам вина, мэм, – невозмутимо сказал он и подошел к маленькому столику, уставленному сверкающими хрустальными графинами. Как только он повернулся, держа в руках бокал с вином, Беатрис быстро прикрыла глаза, притворившись совершенно обессилевшей.

Сбившееся кружевное неглиже обтягивало упругие, соблазнительные изгибы ее тела; золотой каскад волос ниспадал с атласных подушек.

Герцог молчал. Через пару мгновений веки Беатрис затрепетали, и, открыв глаза, она стала беспомощно озираться:

– Где я? Должно быть, я… я была без чувств…

Она приложила ко лбу руку.

– Выпейте это, – проговорил герцог, протягивая ей вино.

Беатрис приподнялась на локте, всем своим видом давая понять, что это движение далось ей нечеловеческим усилием, протянула дрожащую руку и взяла бокал. Сделав два или три глотка, она слабо улыбнулась:

– Простите… я выгляжу так глупо…

– Я позову вашу служанку.

– Нет, нет! Прошу вас, не надо! Бедная девочка неважно себя чувствовала, и я отправила ее в постель… Поэтому мне и пришлось самой пойти в библиотеку… Знаете, хотела почитать что-нибудь на сон грядущий…

– И когда вы вошли, вас что-то напугало?

Беатрис кивнула, потом поежилась и прикрыла ладонью глаза.

– Я увидела что-то белое… что-то ужасное… О боже, я не могу говорить об этом… Я так сильно испугалась…

– Не думаю, что это было привидение, – спокойно проговорил герцог. – Вероятнее всего, вы увидели свое отражение в зеркале.

Глаза Беатрис расширились.

– Неужели я выгляжу так, что меня можно испугаться?

– О, напротив, но, скорее всего, в полумраке вы просто не заметили, что прямо напротив двери висит большое зеркало. Уверен, при дневном свете вы поймете, что именно вас так напугало.

– Вы так рассудительны! – воскликнула Беатрис. – Теперь я сгораю от стыда… Я вела себя так глупо… Что вы могли обо мне подумать?!

– Не тревожьтесь, леди Рексхэм. Ваше поведение никому не показалось бы глупым, – сухо ответил герцог.

Беатрис притронулась к своим волосам и испуганно воскликнула:

– Моя прическа! О боже, в каком я виде! Мой гребень… я его потеряла…

– Вот он, мэм, – сказал герцог, поднимая гребень с пола.

Он протянул его Беатрис, и она едва заметным движением погладила его пальцы.

– Вы так добры ко мне… – мягким, чарующим голосом промурлыкала она.

На мгновение их глаза встретились, затем Беатрис указала на кресло, стоящее рядом с диваном:

– Присядьте… Вы такой высокий, что немного пугаете меня. Я хочу поговорить с вами, и, по-моему, сейчас как раз подходящий момент.

Герцог посмотрел на часы, стоящие на каминной полке.

– Уже поздно, – чуть помедлив, ответил он. – Полагаю, после этого происшествия в библиотеке вам не помешает отдохнуть, миледи. Быть может, отложим этот разговор на завтра?

Беатрис улыбнулась:

– Вы боитесь меня? Испугались за свою репутацию?

– Вовсе нет. Я беспокоюсь только о вашем самочувствии, миледи.

– Как мило с вашей стороны! Но я хотела бы поговорить именно теперь, когда нам никто не помешает, когда мы наконец-то одни…

Герцог сел в кресло и положил ногу на ногу.

– О чем вы сейчас думаете? – спросила Беатрис.

– Я просто жду. Мне показалось, вы хотели о чем-то поговорить со мной?

– Неужели вам не интересно, о чем именно?

– Конечно же интересно.

– А если я скажу, что это касается вас?

– Это еще более разжигает во мне любопытство.

– Это также касается и меня…

– Я предполагал это.

Беатрис выпрямилась и села на диване, плотнее запахнув неглиже. Затем она положила ладонь на диван рядом с собой:

– Сядьте здесь. То, что я собираюсь сказать, предназначено только для ваших ушей.

Герцог поднялся, но вместо того, чтобы сесть на диван, подошел к камину и некоторое время молча смотрел на языки пламени. Затем он обернулся:

– Леди Рексхэм… Мне кажется, что нам с вами не стоит начинать этот разговор. Вы – гостья моей мачехи, и мне бы совсем не хотелось, чтобы наши политические разногласия испортили бы вам удовольствие от пребывания в замке.

Беатрис рассмеялась:

– Так вы решили, что я хочу поговорить о политике?

– Именно так, миледи. Но уверяю вас: я – впрочем, как и многие мои соотечественники, – прекрасно осведомлен о политических убеждениях маркиза Северна.

– Вы казались мне более прозорливым… – вздохнула Беатрис. – Но маркиз не имеет ни малейшего отношения к предмету нашей беседы!

– Я склонен придерживаться противоположного мнения, – медленно и многозначительно проговорил герцог.

Беатрис опустила голову, и ее золотистые локоны заискрились отблесками пламени.

– А что, если я скажу… что меня и маркиза больше ничего не связывает?

– Без сомнения, я верю вам, но не кажется ли вам, что вы поступаете не слишком разумно, так поспешно принимая подобные решения?

– Не слишком разумно?

– Именно, миледи. Не мне вам говорить, какой властью обладает маркиз, и поверьте, мне было бы жаль любого – а тем более такую красивую и умную женщину, как вы, – по неосторожности навлекшего на себя гнев самого влиятельного человека в Англии.

– Я не боюсь его, – ответила Беатрис. – Да, раньше я считалась с его мнением, но случилось нечто такое, что изменило мою жизнь, мои мысли – изменило все! Неужели вы все еще не догадались?

Наступила тишина, но сияющие глаза Беатрис говорили гораздо больше, чем любые слова. Герцог снова сел в кресло у камина.

– Сожалею, миледи, но головоломки никогда не были моим коньком.

– О, дурачок, мой дорогой, милый глупыш… – наконец прошептала она, и в ее глазах зажегся огонь страсти. – Ты хочешь, чтобы я пренебрегла всеми приличиями и говорила яснее?

Герцог молчал. Леди Рексхэм подошла и встала перед его креслом. Она была ослепительно прекрасна.

– Я люблю тебя. Ты вынудил меня произнести эти слова, так слушай, я могу повторить их снова: я люблю тебя, Эван…

Она замолкла; ее грудь вздымалась и опускалась под тонким кружевом, а губы дрожали. Герцог по-прежнему молча смотрел на языки пламени.

– Ты… так ничего и не ответишь мне? – наконец спросила она. – О, мой дорогой, неужели ты не видишь, не замечаешь, что со мной происходит? Я влюбилась… Я и представить не могла, что такое любовь, но теперь… теперь мы с тобой будем счастливы… мы будем очень счастливы…

Она опустилась на колени.

– Вы ошибаетесь! – внезапно сказал герцог.

– Ошибаюсь?! – воскликнула Беатрис. – Никогда я не была так уверена в своих чувствах, как сейчас. Мой любимый, неужели ты испугался… испугался маркиза? Клянусь, он ничего не узнает… Тебе нечего бояться! Он ничего нам не сделает, слышишь? Ничего! И… я смогу защитить тебя от твоих врагов… Ты даже не знаешь, кто тебе угрожает, но я… я знаю все! И я помогу, помогу тебе! Послушай: твой брат, Нейл, замышляет против тебя… – Она говорила торопливо и отрывисто, а ее лицо горело лихорадочным огнем.

– Довольно!

Слова герцога прозвучали как приказ. Он встал с кресла, схватил Беатрис за запястье и силой заставил ее подняться с колен.

– Поймите, у меня нет ни малейшего желания выслушивать то, что вы собираетесь мне рассказать, – сурово сказал он. – Это касается только меня и моей семьи. Все то, что было сказано в этой комнате, с этого мгновения будет забыто навсегда. Вы устали и нуждаетесь в отдыхе. Позвольте я позову служанку, она вас проводит.

Он отпустил ее руки. Беатрис несколько мгновений смотрела на герцога в немом изумлении, а затем едва слышно проговорила:

– Как же… этого не может быть… неужели ты… ты не хочешь меня?

Сомнение в ее словах было настолько искренним, что лицо герцога смягчилось, и он ответил в своей обычной, невозмутимой манере:

– Я повторюсь, миледи: все, о чем мы говорили, должно быть забыто – и забыто навсегда.

Глаза Беатрис погасли и потемнели, а тело напряглось, словно у дикой кошки, готовящейся отразить удар.

– Ты… дерзкий дикарь!

В этот момент послышался стук в дверь, оба обернулись, и в следующее мгновение в комнату, не дожидаясь разрешения, вошел лорд Нейл. Его лицо было искажено от ярости, а в глазах полыхал гневный огонь. Не говоря ни слова, он стоял в дверном проеме и смотрел на Беатрис.

– Ты что-то хотел, Нейл? – наконец спросил герцог.

– Нет!

Лорд Нейл медленно двинулся в сторону Беатрис. За неторопливостью его движений угадывалась с трудом сдерживаемая ярость, но леди Рексхэм давно научилась справляться с такими мужчинами. Как только он подошел достаточно близко, она протянула к нему руки и радостно воскликнула:

– О, Нейл! Слава богу, ты пришел! Прошу тебя, забери меня отсюда, скорее забери меня прочь!

Она прижалась к нему всем телом, и Нейл почти неосознанно обнял ее за талию.

– Что все это значит? – начал было он, но Беатрис мягко закрыла ему рот рукой.

– Ничего не спрашивай сейчас, – прошептала она. – Я все объясню позже, а сейчас, прошу, забери меня отсюда.

Он ощущал податливое тепло ее тела, и его объятия стали еще крепче, а лицо немного смягчилось.

– Леди Рексхэм неважно себя почувствовала, – сказал герцог. – Ей необходимо лечь в постель. Проводи миледи до ее покоев, Нейл.

– С тобой мы разберемся позже, – прорычал Нейл и, повернувшись к Беатрис, спросил совершенно другим тоном: – Вы в состоянии идти, миледи, или мне отнести вас на руках?

– Я могу идти сама, дай мне только опереться на твою руку.

Они направились к выходу, и уже возле двери Беатрис оглянулась через плечо. Всего лишь на мгновение она взглянула в глаза герцогу, затем отвернулась и в сопровождении лорда Нейла вышла в коридор. В этот самый миг герцог понял, что нажил себе непримиримого, безжалостного и мстительного врага, который не остановится, пока не растопчет и не уничтожит своего противника.

Некоторое время он стоял в раздумье; наконец, словно приняв какое-то решение, герцог глубоко вздохнул, распрямил плечи и нетерпеливо дернул шнур колокольчика.

Лежа на своей огромной кровати с пологом, среди груды кружевных подушечек, Беатрис поведала лорду Нейлу свою собственную версию того, что случилось в покоях герцога.

– Мне было необходимо поговорить с ним и получить ответы на некоторые вопросы, – говорила она.

– Да, но почему ночью и в полуголом виде? – мрачно поинтересовался Нейл, нервно расхаживая взад и вперед по комнате.

– По правде говоря, я даже и не подумала о том, как выгляжу, – с наивным испугом в глазах ответила леди Рексхэм. – Просто мне не спалось, и я решила, что не стоит упускать возможность поговорить с твоим братом наедине, когда нам никто не сможет помешать.

– Но в столь поздний час Эван мог уже лежать в постели и спать, не так ли?

– Я была уверена, что найду его в кабинете – помнишь, он говорил за обедом, что частенько засиживается за книгами до самого рассвета?

– Вероятно, этот разговор тоже происходил в мое отсутствие, – язвительно ответил Нейл.

– Вероятно, засмотревшись на меня, ты просто не слышал, что говорит твой брат, – рассмеялась Беатрис. – Ну же, Нейл, хватит сердиться, у меня и без того сегодня выдался нелегкий день. У тебя нет ни малейшего повода для ревности. Я хочу, чтобы ты знал: я ненавижу его, ненавижу всем сердцем и клянусь, что ты станешь герцогом Акрэ, даже если ради этого мне придется пожертвовать собственной жизнью!

Лорд Нейл присел на краешек кровати и взял Беатрис за руку.

– Я верю тебе… Но как мы одолеем Эвана?

– Время покажет… Я всегда доводила до конца то, что задумывала, и я найду способ уничтожить герцога!

Она плотно сжала губы и некоторое время задумчиво смотрела прямо перед собой, затем повернулась к Нейлу и через силу улыбнулась:

– Сейчас уже совсем поздно… Твой лакей, наверное, уже заждался тебя…

– Ему за это и платят, – буркнул Нейл.

– Я больше беспокоюсь за тебя, а не за твоего слугу, – промурлыкала Беатрис. – Наверное, ты устал, а этот бархатный камзол – он такой узкий… он не слишком тебе жмет? Быть может…

– Ты хочешь сказать?..

В глазах Нейла сверкнула страсть.

– Если это доставит тебе удовольствие…

– О, любовь моя…

Он наклонился, чтобы поцеловать Беатрис, но она, смеясь, отстранила его:

– Я еще не простила тебя! Но я постараюсь забыть, как ты был ко мне несправедлив, еще до того, как ты вернешься…

Лорд Нейл поцеловал ее обнаженное плечо и быстро вышел из комнаты.

Беатрис осталась одна. Она чувствовала себя глубокой старухой, ибо юная, трепетная и прекрасная любовь в ее сердце умерла, едва успев зародиться.

«Он убил ее, – думала Беатрис, глядя в пустоту, – убил мою любовь, которая только-только появилась на свет».

Ее веки жгло, будто огнем, сердце окаменело; ей так хотелось заплакать, но она не могла выдавить из глаз ни единой слезинки и поэтому лежала без движения, искалеченная, обезображенная, отвергнутая душа…

Лорд Нейл торопливо шагал по темным коридорам замка. Спальня Беатрис находилась недалеко от покоев его мачехи, отделенных от общего коридора высокими двустворчатыми дверями. Едва Нейл миновал их, как за его спиной послышался негромкий скрип и в коридор вышла герцогиня.

Нейл выругался про себя и хотел было задуть свечу, но понял, что прятаться было поздно – мачеха успела его заметить.

– Матушка! – воскликнул он. – Почему ты еще не в постели?

– Я ждала тебя, – приглушенным голосом ответила она. – Зайди ко мне, нам нужно поговорить.

– Но уже поздно, – запротестовал Нейл. – Ты, должно быть, устала, да и мне не мешает как следует отдохнуть.

– Я должна поговорить с тобой, – настойчиво повторила герцогиня, – немедленно!

Нейл посмотрел ей в глаза и понял, что лучше не перечить. Пожав плечами, он капризно сказал:

– Ну что ж, если ты настаиваешь… Только не вини меня, если завтра у тебя разыграется мигрень!

Герцогиня не ответила; лорд Нейл послушно последовал за ней. Войдя в комнату, он тотчас заметил бумаги, разбросанные на полу возле камина, и раздраженно спросил:

– Зачем тебе понадобилось на ночь глядя все это вытаскивать?

Не дожидаясь ответа, он подошел к маленькому круглому столику, уставленному напитками, и налил себе бренди. Герцогиня стояла посреди комнаты, молча наблюдая за пасынком.