Текст книги "Призрак страсти"
Автор книги: Барбара Эрскин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц)
7
Джо беспокойно зашевелилась на диване. Сквозь опущенные веки легко угадывалось быстрое движение глаз. Дыхание ее участилось.
– Несколько дней пути верхом очень утомили меня. Я крепко спала. Сейчас раннее утро. Чуть брезжит рассвет. Комната в полутьме. Огонь давно погас: в камине только груда остывшей золы. Я в полусне… пытаюсь припомнить, где нахожусь… – Последовала длинная пауза. – Я не одна… в комнате со мной есть кто-то еще…
– Наконец-то вы проснулись! – Уильям наклонился над постелью, обдав Матильду запахом перегара, и дернул покрывала, раскрыв ее до пояса. – Красавица-жена ждет не дождется встречи с мужем. Я польщен, моя дорогая, что вы так скучали без меня.
От его смеха Матильда содрогнулась. Она испуганно застыла, когда его жадные руки грубо сдавили ее грудь. В следующее мгновение она потянулась за покрывалом, стараясь укрыться, а про себя повторяла слова, которые должны были стать заклинанием, способным избавить ее на несколько месяцев от его ласк, граничащих с жестокостью.
Она с усилием заставила себя лежать спокойно и открыто посмотрела на мужа. Он тут же отвел глаза, как всегда, ее ясный и прямой взгляд лишил его уверенности.
– Милорд, вы не должны прикасаться ко мне.
– Вот как? – На губах его играла язвительная усмешка. – А почему, позвольте узнать? – Он цепко ухватил ее за запястье.
Она едва сдержала крик, и пересилив себя, продолжала спокойно объяснять:
– Я беременна. Моя няня Джинни говорит, что ребенок может родиться мертвым, если вы будете спать со мной в то время, пока я ношу его в своем чреве.
Затаив дыхание, она следила, как менялось выражение его лица. Сначала на нем отразилась жестокость, затем гнев, который сменился недоверием, и вот он уже смотрел на нее с суеверным страхом. Отпустив ее, Уильям поспешно перекрестился, отходя от постели.
– Ведьма! Пусть только попробует наслать порчу на моего ребенка…
– У нее нет в мыслях ничего дурного, милорд. – Матильда села, подтягивая подбитое мехом покрывало к самому подбородку. – Она, напротив, желает ему только добра. Поэтому она и отправила меня к вам, пока я еще в состоянии ездить верхом. Ваш сын должен появиться на свет в Уэльсе в ваших владениях на границе. Вы не можете отослать меня обратно в Брамбер.
Уильям стоял у камина, глядя на остывшие угли. Матильда смотрела мужу в спину, предчувствуя победу.
– А как она узнала? – резко обернулся к ней Уильям.
– У нее дар такой: видеть, что скрыто от других, – повела плечами Матильда.
– И она увидела, что у меня родится сын?
– Да, милорд, и он будет храбрым и сильным.
Его глаза вспыхнули торжеством.
– Очень хорошо, если так, – сказал он. – Но вы не можете здесь оставаться. Я закажу паланкин, и вас доставят в Брекнок. Там вы будете в полной безопасности.
Она откинулась на подушки и со вздохом закрыла глаза.
– Вы так добры, милорд. Я постараюсь слушаться вас. Молюсь деве Марии, чтобы еще одна поездка не причинила вред ребенку. Я так утомлена. – Она выразительно положила руку на живот. – Можно мне отдохнуть здесь день-два? Это ради вашего сына.
Матильда наблюдала за мужем сквозь ресницы. Ее слова явно привели Уильяма в замешательство. Он несколько раз прошелся взад-вперед по комнате, сердито пиная разостланное на полу сено. В душе его шла борьба. Сознавая это, Матильда неожиданно ощутила в душе чувство, близкое к симпатии к этому коренастому, широкоплечему мужчине. В этот момент она не замечала в нем обычной уверенности.
– Вы довольны? – решилась она прервать паузу. – Я говорю о ребенке.
– Конечно же, я доволен, – ответил он грубовато и резко и без особой радости в голосе. – Но я не хочу, чтобы вы здесь оставались. Сегодня, по крайней мере.
– Но почему? Обещаю, я не стану вам мешать. – Она приподнялась на локте, и ее волосы, золотисто-каштановые в бледном тусклом свете солнца, водопадом обрушились на ее обнаженные плечи. – Я буду вести себя так тихо, что вы даже не заметите моего присутствия. Несколько дней я отдохну, а затем отправлюсь в Брекнок, если вы считаете, что так будет лучше.
Уильям распрямил плечи, недовольно хмурясь.
– Если я позволю вам остаться, но я подчеркиваю слово «если», – гремел он, – вы должны пообещать, что не покинете эту комнату ни при каких обстоятельствах. Это для вашего же блага. Вы должны мне в этом поклясться.
– Обещаю, милорд, – с готовностью ответила она, предусмотрительно скрестив под одеялом пальцы.
– Надеюсь, вы меня правильно поняли. Вы ни в коем случае не должны отсюда выходить, что бы ни случилось, – сверкнул на нее глазами Уильям. – Сегодняшний пир – не обычное пиршество в честь Рождества. На нем будут присутствовать принцы и сановники Уэльса. Они собираются, чтобы обсудить политические вопросы. Мне поручено объявить им указ короля Генриха. Вот почему Блоты не были приглашены. Здесь нет для них места. И для женщин также. Вам ясно?
Он отвернулся и направился к насесту, где сидел его сокол. Рядом на сундуке лежала рукавица. Уильям осторожно освободил птицу от пут и аккуратно пересадил ее себе на руку. Снимая с головы птицы колпачок, он что-то ласково ей нашептывал. Сокол смотрел на него злыми глазами.
– Если вы намерены остаться в этой комнате, я унесу этого красавца назад в клетку, – мрачно пообещал он. – Не забывайте, что вам не велено вставать с постели и выходить. В противном случае, я распоряжусь вас запереть. – С этими словами он быстрыми шагами покинул комнату.
Дождавшись, пока шаги мужа стихли, Матильда, в душе торжествуя победу, вскочила с кровати и накинула подбитый мехом халат. Подбежав к окну, она выглянула во двор, прислушиваясь к звукам просыпавшегося замка. Холодный ветер взьерошил ей волосы. Занималось серое утро. Из-за холмов вставало бледное солнце, терявшееся в облаках и туманной дымке, так что грело оно ничуть не больше тающей луны.
Поежившись, Матильда обвела взглядом комнату. В свете холодного утра особенно уютной она ей не показалась, однако радостное настроение это ей не испортило. Победа воодушевила ее. Задуманный план удалось осуществить. Она отделалась от Берты и сама становилась, или скоро должна стать, хозяйкой в замке со множеством слуг. Особое удовлетворение ей доставляла мысль, что все время, пока не родится ребенок, она свободна от притязаний Уильяма, вызывавших у нее отвращение. Мечтательная улыбка бродила по ее лицу. В последние несколько месяцев она чувствовала себя сильной и бодрой, как никогда прежде, и знала, что опасаться ей нечего. Здоровье не давало повода для беспокойства. О себе и будущем ребенке тревожиться у нее не было оснований. И все же ее томили неясные предчувствия. Матильда помрачнела. Ей приходилось признать, что три ночи подряд безотчетный страх преследовал ее во снах. Она повела плечами, отгоняя смутную тревогу. Что бы ни означали эти предчувствия, им не удастся омрачить ей радость ожидания предстоящего торжества.
Матильда попыталась вообразить, где мог находиться в это утро Ричард, но тут же заставила себя выбросить из головы мысли о нем. Думать о Ричарде де Клэре было небезопасно. Ей следует забыть о нем и помнить о муже.
Не без усилия она вернулась мыслями к предстоящему пиру. В ее намерения не входило выполнять данное Уильяму обещание, оставаясь весь день в постели. Она хотела занять на празднике место рядом с ним.
Взглянув на солнце, Матильда прикинула, что ждать ей предстояло еще около пяти часов. Возможно, многие гости уже находились в замке или разбили лагерь у его стен. Другие вскоре начнут съезжаться. Приедет и принц Сейсилл со своими придворными, бардами и шутами. Ее охватило легкое возбуждение в предвкушении веселья.
На лестнице послышались шаги. Дрожа от гулявшего по комнате сквозняка, Матильда поспешно вернулась в постель. Вошедшая с подносом в руках женщина была небольшого роста, седые волосы ее прикрывала вуаль.
– Доброе утро, миледи, – улыбнулась она приветливо и немного робко. – Я принесла вам хлеб и молоко.
– Молоко, фу! – с отвращением фыркнула Матильда. – Никогда его не пью… я предпочла бы вино.
– Молоко вам полезнее, миледи, – говорила женщина с присущей горцам мелодичностью, но в голосе ее звучала неожиданная твердость. – А вы попробуйте, вам, может быть, и понравится.
Матильда села в постели и позволила женщине покормить себя. Она и не представляла, что так сильно проголодалась.
– Могла я видеть тебя вчера вечером в зале? – спросила Матильда, проглатывая очередной кусок.
– Нет, миледи, – улыбнулась в ответ женщина, показывая гнилые зубы. – Вчера я почти целый день провела на кухне: помогала готовиться к празднику.
Матильда встрепенулась, глаза ее загорелись любопытством.
– А ты не знаешь, сколько людей соберется на праздник? Много приготовлено угощения? Гости уже начали съезжаться?
– Еды хватит на две армии. – Служанка со смехом развела в стороны натруженные руки. Матильда заметила на них сломанные ногти. – Работа кипит уже несколько дней, с тех пор, как сэр Уильям объявил о празднике. Я помогала другим женщинам вчера и позавчера. Надо было присмотреть, чтобы все было готово к сроку.
Матильда улеглась поудобнее и с удовольствием потянулась.
– Мне бы тоже хотелось там быть. – Она осторожно начала прощупывать почву. – Сэр Уильям считает, что в моем положении лучше отдохнуть и не выходить к гостям.
Матильда с удовлетворением отметила, что женщина искренне поражена. Об этом красноречиво говорил ее удивленный вид.
– Если вы сейчас отдохнете, миледи, к вечеру вы почувствуете себя значительно бодрее. – Пожилая женщина ласково улыбнулась, заботливо поправляя покрывало на постели. – Такой праздник и, правда, пропустить было бы обидно.
– Я как раз тоже об этом подумала, – ответила улыбкой на улыбку Матильда. – Мне уже почти хорошо. – Она посмотрела на опустевшую тарелку и снова улыбнулась. Не имело смысла притворяться, что она так слаба, что не может даже есть. – А где Нелл, та молодая женщина, что приехала со мной? – прогоняя с лица улыбку, спросила Матильда, наконец, вспомнив о своей спутнице. – Пусть придет сюда. Я хочу, чтобы она позаботилась о служанках. Я с собой больше никого не привезла.
– Ваша камеристка разговаривает с женой коменданта замка Сибеллой, – пряча улыбку, объяснила женщина. – Мне показалось, что сначала вам важнее перекусить, а прислугой вы сможете заняться позднее. А что до этих двух, так вы могли бы и день их прождать, а все без толку. – Без дальнейших разговоров она отставила в сторону тарелку с кружкой и наклонилась за накидкой, небрежно брошенной Матильдой в конце кровати и свисавшей до пола.
– Как тебя зовут? – Матильда наблюдала за женщиной из-под полуопущенных век.
– Меган, миледи. Мой муж – один из управителей сэра Уильяма.
– Вот что, Меган, мне нужно, чтобы сюда подняли мои дорожные сундуки с одеждой, а позднее, если я действительно буду чувствовать себя достаточно хорошо, ты поможешь мне одеться для праздника?
– Конечно, с радостью, – просияла Меган.
– И вот еще что. – Матильда приподнялась на локте и, приложив палец к губам, продолжала: – Мы не станем говорить сэру Уильяму, что я, возможно, выйду к гостям. Мне не хочется, чтобы он переоценил мою усталость и запретил мне вставать с постели.
Оставшись одна, Матильда, довольная собой, с удовольствием вспомнила понимающую улыбку пожилой валлийки.
Тем временем замок окончательно проснулся, и звуки утра, доносившиеся со двора, уже набрали полную силу. Винтовая лестница, ведущая в зал, позволяла Матильде слышать, что делается внизу. А там шум голосов мешался со смехом и грохотом досок: это слуги собирали столы. Матильде стоило большого труда улежать в постели среди всей этой праздничной суеты, но она сдерживала себя, твердо намереваясь отдохнуть какое-то время. Момент, когда можно будет встать, еще не наступил.
Мальчик втащил в комнату корзину с дровами и принялся разводить в камине огонь. Затем слуга перенес наверх все ее вещи. Нелл все не показывалась, зато Меган появилась вслед за слугой. Она открыла сундуки и, следуя указаниям Матильды, начала доставать и раскладывать на постели разные платья: нижние и верхние парадные, не переставая ахать от восхищения при виде красных и зеленых шелков, тонкого белья, мягких красок шерсти.
Матильда окидывала оценивающим взглядом каждое платье, размышляя, какое лучше надеть. С того момента, как ей стало известно о предстоящем празднике, она подумывала о расшитом золотом платье, которое Уильям привез ей из Лондона в подарок на день ангела. Это была работа мастеров Востока, от него пахло сандалом и гвоздикой.
– О, миледи, вы должны надеть вот это. – Меган взяла в руки отделанное серебряной нитью платье из зеленого бархата. – Вам оно будет очень к лицу. Какое же оно красивое.
Матильда взяла платье и зарылась в него лицом.
– Уильям считает зеленый цвет несчастливым, – с грустью призналась она. Ей нравилось это платье, и она знала, что оно очень ей идет. Зеленый бархат так хорошо смотрелся бы с золотом верхнего парадного платья.
Когда Меган вешала в гардеробную последнее платье, наконец, появилась Нелл, отдохнувшая и в прекрасном настроении. Она принесла устное послание.
– Мне передал его один из рыцарей лорда Клэра, – с важным видом зашептала она. – Мне велено сказать, что он желает увидеться с вами наедине, пока сэр Уильям занят со своими соколами.
Вдвоем с Меган они торопливо одели Матильду и закутали ее в толстую накидку, чтобы уберечь от сквозняков. Она знаком велела им хранить молчание и выскользнула из спальни.
Ричард дожидался ее в глубокой оконной нише, почти невидимый за выступом стены. Он был одет в дорогу.
– Ричард, – позвала Матильда после того, как Нелл удалилась.
– Я уезжаю. На этом настаивает ваш муж. – Он протянул к ней руку, но не посмел коснуться ее, затем непонимающе пожал плечами. – Мои люди ждут меня. Я возвращаюсь в Глостер.
– Ах, как жаль, – с тоской прошептала она. – Я надеялась, что он переменит решение и позволит вам остаться… Я полагала, что вы будете здесь…
Он решился коснуться ее руки.
– Это ваш дом, миледи. – Его слова дышали грустью. – Вы пожелали приехать сюда, чтобы находиться рядом с мужем. Для меня здесь нет места, и мне лучше сейчас уехать.
– Но мне показалось, что все обернется по-другому. Я думала, все будет хорошо. – Она отвела взгляд. От ее былой смелости и радостного возбуждения не осталось и следа. – Я забыла, что он за человек. – Матильда закрыла лицо руками, стараясь сдержаться и не расплакаться. – И до конца дней моих мне суждено оставаться с ним!
У Ричарда внезапно вспотели ладони.
– Вы – его жена, – сурово проговорил он. – И принадлежите ему, Бог тому свидетель.
Они некоторое время стояли молча. Ей захотелось броситься к нему на грудь. Она решительно убрала руки за спину, подавляя искушение.
– Я ношу его ребенка, – с усилием призналась она. – И он разрешает мне остаться. Но не здесь, а в Брекноке. По крайней мере, он не отсылает меня назад в Брамбер. – Она заставила себя улыбнуться.
Ричард на мгновение словно окаменел. Ему удалось молниеносно овладеть собой, спрятав пронзившую сердце боль. Но она все же успела заметить состояние его души. Она крепко сжала пальцы в кулаки, пряча их в складках своих длинных юбок.
– Вы что же, не желаете поздравить меня с выполнением моего долга, как жены?
Он слегка поклонился.
– Почему вы мне раньше не сказали?
– Не могла… – прошептала она, – не могла…
Ветер постепенно крепчал. Он неистово носился по долине, своим ледяным дыханием превращая снежное кружево в хрустящую, рассыпчатую целину. Ветер гремел ставнями и щеколдами, ворошил разостланное на полу сено, распространяя прелый дух, а дым от каминов по милости ветра разгуливал по комнатам.
– Вы сказали, что ваши люди ждут вас, – наконец Матильда нарушила затянувшееся молчание, с трудом выдавливая из себя слова.
– Да хранит вас Бог. – Он поцеловал ей руку и удалился. Она слышала, как он прошел через комнату, потом медленно спустился по длинной винтовой лестнице, его меч в ножнах постукивал о стену в такт шагам. Но вот все смолкло, и она осталась одна.
В нише была каменная скамья. Матильда долго просидела на ней наедине со своими мыслями. Только когда ее основательно пробрал холод, она вернулась в спальню и снова забралась в постель.
Через некоторое время появилась возбужденная Меган: впечатления переполняли ее. Она доложила, что прибыл принц Сейсилл со старшим сыном Джеффри в сопровождении свиты, арфиста и главных советников.
– Он такой красавец, – задыхаясь от волнения, торопливо рассказывала Меган. – Настоящий принц, сразу видно, и такой высокий…
Матильда вытерла глаза, откинула покрывала и встала с постели.
Когда на лестнице раздались шаги, Матильда, стоявшая посреди комнаты в одной сорочке, сразу узнала тяжелую поступь мужа. Меган в этот момент укладывала ее длинные волосы, убирая их под вуаль.
Взгляд Матильды заметался по комнате в поисках укромного места: ей совсем не хотелось, чтобы ее приготовления заметил Уильям.
– Скорее, миледи. – Меган перебросила через плечо Матильды халат. – Подождите в гардеробной, а я ему скажу, что вы сейчас заняты. – Ее нервный смешок полетел вдогонку Матильде, бросившейся к арке в углу комнаты.
Она притаилась за занавеской среди развешанной одежды и, сдерживая дыхание, прислушалась, ежась от холода, шедшего из открытого отверстия уборной.
– Миледи через минуту освободится, – голос Меган, как всегда, звучал твердо и уверенно.
Матильда представила, как Меган застенчиво указывает рукой на дверь, за которой она скрывалась. К ее большому удивлению, Уильям промолчал. Затем она услышала, как открывалась и закрывалась крышка его сундука. После этого он тяжело протопал к двери, и, когда стал поспешно спускаться по лестнице, до нее донесся скрип и лязганье его кольчуги. Матильда вышла из своего укрытия и увидела, как Меган достает из-под покрывала ее платье.
– Хорошо, что я догадалась его спрятать, верно, миледи?
– А во что был одет мой муж? – озадаченно спросила Матильда. – Думаю, он не стал вооружаться на праздник. – Она подняла руки, и легко проскользнула в наброшенное Меган платье из тонкой зеленой ткани.
– На нем была кольчуга, а сверху он надел тунику и мантию, что висели вон там. – Она указала на вешалку в дальнем конце комнаты. – Наверное, ему трудно заставить себя целиком доверять гостям, даже несмотря на то, что у валлийцев принято оставлять оружие у дверей дома, куда их пригласили в гости. – Меган улыбнулась, но улыбка получилась грустной. – Принц Сейсилл приходится зятем лорду Рису, он властвует над всем южным Уэльсом, и с королем Генрихом у него мир, поэтому опасаться нет причины. Кроме того, мне часто рассказывали, что Сейсилл человек достойный и благородный, не чета многим из окружения Генриха. – Ее щеки покрылись легким румянцем.
– Конечно, Меган, он достойный человек. – Матильда коснулась руки валлийки. – Я полагаю, что у мужа осторожность стала привычкой. В этом все дело.
Она покусала губы, чтобы оживить их цвет, потом поставила на стол небольшой сундучок с драгоценностями и румянами.
– А ты тоже будешь в зале? – спросила она.
– Да, я обязательно пойду, после того, как вы спуститесь. Мне очень хочется посмотреть на наряды и послушать музыку. – Меган ловким движением закрутила волосы Матильды и уложила их вокруг головы, а затем помогла Нелл укрепить вуаль.
Они расправляли складки ее верхнего платья с алыми и золотыми нитями, и в этот момент снизу из зала донеслись звуки труб, возвещая о начале пира. Трубы звучали все громче и громче, и гулкое эхо вторило им. Матильда встретила горевший возбуждением взгляд Меган и нетерпеливым жестом отправила ее вниз, потихоньку заглянуть в зал. Она хотела выбрать наиболее удачное время для своего появления.
Нелл сумела понравиться жене смотрителя замка и могла рассчитывать на место на празднике. Дождавшись возвращения Меган и получив разрешение, она заторопилась вниз, бесшумно ступая в мягких туфлях.
– Они уже расселись, миледи, вымыли руки, и было приказано подать вино, – запыхавшись, рассказывала Меган. – А сейчас начали вносить кабаньи головы. Вам надо поторопиться, миледи.
Матильда молча направилась к лестнице и потихоньку начала спускаться, поглубже вдохнув, чтобы успокоиться. Теперь, когда приближался решающий момент, ее вдруг охватил испуг, но она заставила себя не думать о том, что Уильям может отправить ее из зала на глазах у всех. Она была слишком взволнованна, чтобы отказаться от своей затеи и повернуть назад.
Дойдя до основания лестницы, она остановилась и прислонилась к стене, не торопясь выйти в шумный зал. За выступом стены ее никто не видел. День был в разгаре, но зал освещали факелы и сотни свечей. Дымное душное облако плавало под самым потолком и ползло вверх по лестнице к верхним этажам, где было прохладнее. Шум оглушал. Прижимаясь к стене, Матильда продвинулась на несколько шагов и осторожно выглянула из-за угла.
Арка с притаившейся в ней Матильдой находилась немного в стороне от стола на возвышении, за которым сидел ее муж со своими почетными гостями, и все они были видны ей вполоборота. Арка тонула в густой тени, надежно скрывая Матильду, и ей можно было не опасаться, что ее заметят.
Принц сидел по правую руку от Уильяма. Он был гладко выбрит, темные волосы спускались на лоб аккуратно подстриженной челкой. Желтая мантия и туника очень шли ему. Кольцо сверкнуло на его руке, когда он поднял ее. Сидевший справа человек что-то сказал, и принц в ответ рассмеялся, откинув голову.
В тот самый момент, когда Матильда, набравшись храбрости, собиралась покинуть свое убежище, Уильям поднялся со своего места со свитком пергамента в руке. Требуя внимания, он постучал по столу украшенной драгоценными камнями рукояткой кинжала и окинул взглядом притихший в ожидании зал.
Тем временем Матильда из своего укрытия рассматривала тесно сидевших за столами людей в поисках знакомых лиц. Она увидела одного из советников короля по вопросам границ Ранулфа Поуэра. Летом он часто наведывался к ним в Брамбер, и она хорошо запомнила его по лисьему хитрому лицу и вечно потупленному взору. За столом для почетных гостей сидел и плотный седовласый Филипп де Броз, дядя ее мужа. А между ними Матильда увидела юношу лет пятнадцати, не намного моложе, чем она сама. Несомненно, это был сын принца. Когда он повернулся к отцу, Матильда заметила блеск в его глазах и розовеющие румянцем щеки. Мальчик был также взволнован, и она в душе позавидовала ему, что он сидит в зале, а ей приходится прятаться. Больше знакомых не оказалось к немалому удивлению Матильды, не было среди гостей и женщин, как и предупреждал ее Уильям. Она ожидала встретить многих их соседей, также живших на границе с Уэльсом, но никто из них приглашения не получил, на что ей жаловался и Уолтер де Блот.
Уильям рассматривал бумагу с таким вниманием, как будто документ впервые попал к нему в руки. Матильда заметила, как во вздувшейся над воротником вене сильно пульсировала кровь. Просторная одежда полностью скрывала кольчугу.
– Милорды, джентльмены, – начал Уильям неестественно высоким голосом. – Я собрал вас здесь, чтобы огласить указ могущественного повелителя, короля Генриха, который касается валлийцев Гвента. – Здесь он сделал паузу, поднял кубок и отпил большой глоток. Матильда отметила, что рука его при этом дрожала. Теперь внимание всех присутствующих было отдано ему. Воцарилось молчание, и только слуги, стоявшие сзади, переговаривались приглушенными голосами, да две собаки рычали от нетерпения в предвкушении объедков, которые должны были вскоре им достаться. Матильде показалось, что она видит в конце зала Меган, рядом с одним из прислуживающих за столом слуг. У нее вдруг промелькнула мысль: почему Меган нет ни за одним из общих столов, она же жена управителя?
А вот Нелл тут же попалась ей на глаза: та нашла себе место сразу за помостом.
Принц Сейсилл с добродушной улыбкой на мужественном лице взирал на Уильяма, удобно устроившись в своем резном кресле.
– В указе говорится о ношении оружия на этой территории, – продолжал между тем Уильям. – Король в своем указе объявляет, что валлийцам отныне запрещается носить оружие под угрозой… – Он не успел договорить: принц Сейсилл резко выпрямился и с силой ударил по столу кулаком.
– Что такое? – взревел он. – Что осмелился приказать Гвенту король Англии Генрих?
Уильям несколько мгновений смотрел на него с бесстрастным лицом, храня молчание, затем нарочито медленно опустил на стол свиток. И тут же его рука, продолжавшая сжимать кинжал, взметнулась вверх, потом резко вниз, и сверкающее лезвие вонзилось в горло принца.
Сейсилл приподнялся, слабеющими пальцами цепляясь за руку Уильяма, и с жутким хрипом повалился на стол, заливая хлынувшей изо рта кровью белую льняную скатерть. Наступила гробовая тишина, но в следующее мгновение зал взорвался шумом и криками. Сторонники Уильяма выхватили спрятанные под одеждой мечи и кинжалы и продолжили кровавую расправу с безоружными валлийцами на глазах у оцепеневшей от ужаса Матильды. Она видела, как Филипп де Броз ударил кинжалом в спину сына принца, когда тот рванулся к отцу. Затем Филипп и Ранулф покинули свои места и бросились к двери, рубя мечами направо и налево. Уильям молча взирал на бойню, на его рукаве алели капли крови убитого им принца. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Неожиданно среди криков и диких воплей раздался необычный и оттого показавшийся еще более жутким звук, который эхом отозвался под сводами зала. Один из воинов пронзил мечом сердце валлийца-арфиста, ждавшего сигнала принца, чтобы пропеть хвалебную песнь хозяину замка. Старик повалился вперед, и его стиснувшие струны пальцы взяли заключительный трагический аккорд. Тело арфиста свалилось на пол, и Матильда увидела, как воин рассек струны арфы мечом, обагренным кровью ее владельца.
