Текст книги "Призрак страсти"
Автор книги: Барбара Эрскин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)
Беннет бросил взгляд на секретаршу, которая уже заняла свое место в углу, и повернулся к Джо. Сосредоточиваясь, он облизнул губы, глубоко вздохнул и заговорил.
Джо внимательно слушала. Он снова говорил о солнце. День выдался ясным после недели непогоды. Солнце сияло на голубом небе, свободном от успевших уже надоесть облаков. Но сквозь закрытые веки она не ощущала ничего.
– Ничего не происходит. – Глаза ее широко раскрылись. – Ничего не получается. Вы не сможете ничего сделать!
Джо села, прислонилась спиной к гладкой коже диванной спинки. Ладони у нее вспотели.
– Вы чересчур стараетесь, Джо, – невозмутимо улыбнулся Беннет. – Вам вообще не нужно прилагать никаких усилий, моя милая. Попробуйте сесть вот сюда к окну. – Он отодвинул кресло от стены и развернул его спинкой к свету. – Прекрасно, теперь проведем маленький опыт, чтобы узнать, насколько быстры ваши глаза. Торопиться нам не нужно. Времени у нас много. Мы можем даже перенести погружение в прошлое на другой день. – С улыбкой он нажал под столом выключатель, и в углу комнаты вспыхнула яркая лампа. Джо сразу же устремила взгляд на свет. Беннет заметил, что побелевшие от напряжения костяшки пальцев начинают постепенно восстанавливать естественный цвет.
– Она в таком же глубоком трансе, как и в прошлый раз? – осторожно спросила Сара, нарушив продолжительное молчание.
Беннет кивнул.
– На этот раз она боялась. Подсознательно она сопротивлялась моим усилиям. Хотелось бы мне знать, почему. – Он взглянул на лист с вопросами, который держал в руках, и положил его на стол. – Возможно, мы в итоге это узнаем. А теперь остается выяснить, удастся ли вообще установить контакт с той же личностью! Очень часто вторая попытка оказывается неудачной. – Он пожевал губу, вглядываясь в лицо Джо. Наконец вздохнул, и позвал тихим голосом: – Матильда, девочка моя, Матильда. Я хочу, чтобы ты рассказала мне кое-что о себе.
13
Приступ кашля вынудил Реджинальда де Сент-Валери откинуться на подушку и заставил трепетать пламя оплывающей свечи, которая стояла на столике рядом с постелью. Его провалившиеся глаза с тревогой смотрели на дверь. Откашлявшись, он набросил еще один плед на свои худые плечи. Но лучше ему не стало. Он чувствовал, что близится тот час, когда холод, постепенно сковывавший его тело, доберется до сердца, и озноб навсегда перестанет беспокоить его. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула молоденькая девушка. Лицо его немного просветлело.
– Вы не спите, отец?
– Нет, моя радость, входи. – Он проклинал в душе слабость, проникшую уже и в его голос. Реджинальд смотрел, как дочь аккуратно прикрыла тяжелую дверь и подошла к нему. Невольная улыбка осветила его лицо. Какое милое дитя – его единственная дочь. За последний год она особенно выросла и стала даже выше, чем он. Золотисто-каштановые волосы пышным облаком закрывали плечи и спину. От покойной матери она унаследовала необыкновенный цвет глаз. Они были зеленые с золотистыми искорками. У него не осталось больше никого, кроме этой прекрасной грациозной девушки. И, кроме него, у нее никого не было и скоро… Он пожал плечами. Еще очень давно он позаботился о будущем, обручив дочь с Уильямом де Брозом. Теперь пришло время выполнять обещание.
– Присядь, Матильда, я должен поговорить с тобой. – Он слабо похлопал по пледу, которым был укрыт. Черты его лица смягчились, когда она взяла его за руку и пристроилась рядом, поджав под себя длинные ноги.
– Отец, поешьте сегодня немного. Я приготовлю вам что-нибудь и помогу держать ложку, пожалуйста, – уговаривая отца, она прильнула к нему. Рука отца казалась холоднее обычного, ее это встревожило. Она бережно прижала его руку к своей щеке.
– Я постараюсь, Матильда, постараюсь. – Он с большим усилием подвинулся чуть выше. – Но сначала я хочу поговорить с тобой. – Печально глядя на ее встревоженное лицо, он пытался собраться с мыслями. Как часто мечтал он, чтобы этот момент не наступал никогда. В душе его жила надежда, что каким-то чудом этого придется избежать.
– Матильда, я отправил послание в Брамбер. Сэр Уильям де Броз согласен, что время свадьбы наступило. Его сын мог бы жениться давно, но он ждал, когда ты повзрослеешь. Ты должна ехать к нему. – Реджинальд отвернулся, чтобы не видеть отразившуюся на ее лице душевную боль.
– Нo отец, я не могу вас покинуть. – Она резко выпрямилась, в глазах ее заблестели слезы. – Ничто не заставит меня уехать. Никогда!
Он нащупал ее руку и ласково пожал.
– Милая моя, разве ты не видишь, что мне придется тебя покинуть? Я умру спокойно, зная, что ты замужем. Прошу тебя, уезжай к нему и будь ему покорной женой.
Приступ мучительного кашля снова стал душить его. Матильда вскочила и прижала его голову к своей груди.
– Вы не умрете, отец, нет, – твердила она, со слезами отчаяния обнимая его. – Вы поправитесь. Обязательно поправитесь. Вы же всегда поправлялись раньше.
Брызнувшие из ее глаз слезы закапали на его седую голову. Он взглянул на дочь и, пытаясь улыбнуться, погладил ее по щеке трясущейся рукой.
– Не плачь, дорогая. Подумай, ты станешь знатной дамой, когда выйдешь замуж за Уильяма. Его мать будет заботиться о тебе. Пожалуйста, не нужно огорчаться.
– Но я хочу остаться с вами. – Она упрямо прижималась к отцу. – Вы же знаете, как я его ненавижу. Он безобразный, старый и от него отвратительно пахнет.
Реджинальд тяжело вздохнул. Как часто он давал ей волю. И сейчас ему страстно хотелось ей уступить. Но теперь он должен проявить твердость. Ради ее же блага. Он закрыл глаза, вдыхая шедший от платья дочери запах лаванды. Ему вспомнилась ее мать. Она была такой же упрямой, красивой, страстной…
Он начал замечать, что в последнее время стал погружаться в сон неожиданно для себя. Вот и теперь у него быстро тяжелели веки. И он не мог этому противостоять. Ему хотелось бы, чтобы и смерть пришла к нему так же незаметно. Он был слишком стар и измучен болью, чтобы сожалеть, подобно молодому человеку, что ему не суждено окончить дни на поле брани. С улыбкой на губах, он расслабленно привалился к Матильде, чувствуя тепло ее тела и нежное прикосновение ее губ к своим волосам. Да, она очень походила на свою мать…
В поисках утешения Матильда бросилась в часовню. Приоткрыв тяжелую дверь, она заглянула внутрь. Там никого не было. В мерцающем свете одинокой свечи она увидела статую Богоматери. Она подбежала к ней и, крестясь, опустилась на колени.
– Матерь Божья, умоляю тебя, не дай ему умереть. Ты не можешь позволить отцу умереть. Я не выйду замуж за Уильяма де Броза, и не нужно меня к этому принуждать. – Матильда взглянула на безмятежно спокойный лик мадонны. В часовне царил леденящий холод. Сильно дуло из расположенного высоко над алтарем узкого окна. По спине ее пробежала дрожь. Ей вдруг подумалось, слышал ли ее кто-нибудь, нужны ли были кому-либо ее беды? Устыдившись этой мысли, она снова перекрестилась. – Ты должна мне помочь, Божья Матерь, должна, должна. – Слезы застилали ей глаза, пламя свечи дрожало и расплывалось. – Мне больше не у кого просить помощи. Если ты не поможешь мне, я никогда больше не стану тебе молиться. Никогда, никогда. – Она прикусила губу, сама испугавшись своих крамольных слов. Ей не следовало так говорить, но часовню наполняла такая гулкая, безнадежная пустота…
Поднявшись с колен, она вышла из часовни, тихо прикрыв дверь. Если здесь для нее не нашлось утешения, оставалось последнее средство: вскочить на лошадь и скакать во весь опор. Когда лошадь мчится стрелой, можно забыть обо всем на свете. Остаются только бешеная скорость, свист ветра в ушах и мощь несущейся галопом лошади. Матильда прибежала в свою спальню, где жила вместе с няней и двумя служанками, заменявшими ей подруг. С лихорадочной поспешностью она принялась искать на вешалке свою самую теплую накидку.
– Матильда, займись вышиванием, ma petite, – донесся до нее из гардеробной голос няни Джинн, разбиравшей там одежду. – Тильда! – строго повторила она.
Перекинув через плечо подбитую мехом накидку, Матильда на цыпочках прокралась к двери и ринулась вниз по лестнице, не обращая внимания на несущиеся ей вдогонку возмущенные крики няни.
– Мне поехать с вами, госпожа? – спросил у нее грум, державший ее волнующуюся лошадь. Он не хуже Матильды знал, что отец запретил ей ездить верхом одной.
– Не сейчас, Джон. – Она ловко вскочила в седло. – Если на тебя рассердятся, вини меня. – Она взмахнула хлыстом и пустила лошадь легким галопом по скользкому булыжнику двора. Когда осталась позади деревня, она помчалась во весь опор, и холодный ветер трепал за спиной ее густые волосы. Она не могла думать ни о бедном больном отце, ни о коренастом рыжеволосом человеке из Брамбера, который предназначался ей в мужья. Во время этой бешеной скачки все это не имело значения. Она была, одна, свободная и счастливая.
На вершине холма Матильда осадила лошадь. Тяжело дыша, она откинула с лица спутанные волосы и оглянулась. Далеко позади в долине остались деревня и замок ее отца. «Мне не нужно возвращаться, – пришла к ней неожиданная мысль. – Если я не захочу, мне совсем не нужно возвращаться. Я могу ускакать далеко, и меня никогда не найдут». Но потом она вспомнила о Реджинальде, таком бледном и немощном, лежавшем в своей спальне. И плечи ее едва заметно распрямились. Ради него она вернется. Ради него она станет женой Уильяма де Броза. Если он попросит, она пойдет хоть на край света.
С тяжелым сердцем она повернула лошадь и медленно стала спускаться по крутому склону.
За два дня до свадьбы армия прислуги, сопровождавшая семейство де Броз, выплеснулась за пределы маленького замка, который не смог ее вместить, и на окраине деревни выросло множество шатров и палаток. Сухощавый, жилистый сэр Уильям Старший напоминал хищную птицу, а пронзительный взгляд серых глаз усиливал это сходство. Почти все время он проводил наедине с отцом Матильды, тогда как его сын охотился в свое удовольствие, не думая о невесте. Матильда была этому несказанно рада. Она пришла в ужас от одного вида молодого Уильяма, которого помнила очень смутно с тех пор, как их познакомили за несколько лет до этого, когда происходило обручение. Она забыла его, или он тогда был другим. Рыжеватые волосы и борода обрамляли грубое лицо с резко очерченным жестоким ртом. Целуя ей руку при встрече, он скользнул по ней оценивающим взглядом, и Матильда, негодуя в душе, почувствовала себя лошадью, которую выставили на продажу. Но он сразу же отвернулся, больше интересуясь собаками хозяина замка, чем своей невестой.
Реджинальд чувствовал себя слишком слабым, чтобы отправиться на свадебную церемонию даже в паланкине, но, как только дочь и новоприобретенный зять вернулись из приходской церкви, он распорядился прислать их к нему в комнату. Первая половина дня прошла для Матильды как в зачарованном сне. Она оставалась равнодушной, когда ее одели в лучшее платье и накидку. Также безучастно последовала она за Джинн в зал, и когда подавала руку сэру Уильям Старшему, на ее лице не вспыхнуло даже искры чувства. С каменным лицом прошла она с ним в церковь, словно не замечала следовавшей за ними веселой процессии. Но в складках юбки она прятала кулачки, сжатые так сильно, что ногти врезались в ладони. А про себя, как заклинание, она твердила снова и снова: «Матерь Божья, прошу тебя, не дай этому случиться. Не дай, молю тебя». Она еще надеялась, что свершится чудо, если многократно повторять эти слова. Это заклинание обязательно должно было помочь.
Словно в тумане видела она, как на паперти вместо сэра Уильяма рядом с ней встал его сын. Она не слышала ни слова из того, что бубнил по привычке подслеповатый старик священник, вздрагивавший, когда вокруг них кружились осенние листья или до них долетали случайные капли холодного дождя. Ее оцепенение продолжалось и потом, когда она опустилась на колени у постели отца, чтобы поцеловать ему руку. Но вот его пальцы ласково приподняли ее подбородок, и он тихо пожелал:
– Будь счастлива, моя милая девочка, и помолись за своего старого отца.
В этот момент в ней как будто что-то надломилось. Она прижалась к нему, со всей силой отчаяния вцепившись в шерстяные одеяла.
– Прошу вас, не умирайте, милый, дорогой мой отец, не заставляйте меня идти к нему, умоляю вас…
Уильям поспешно шагнул к ней и за руки оттащил от кровати.
– Держите себя в руках, мадам, – прошипел он. – Пойдемте, разве вы не видите, что ваш отец расстроен. Не огорчайте его еще больше. Идемте быстрее. – В его голосе не было и тени сочувствия.
Матильда вырвалась и, сверкая глазами, повернулась к мужу.
– Не прикасайтесь ко мне! – яростно выкрикнула она. – Я останусь с отцом столько, сколько захочу, сэр!
Не ожидавший от нее такой гневной вспышки, Уильям на какое-то мгновение растерялся.
– Вы должны поступать так, как сказал я, Матильда, – проговорил он, неуклюже шагнув вперед и хмуря брови. – Вы теперь моя жена.
– Да, я ваша жена, пожалей меня, Господи, – с мукой в голосе шепнула она. – Но в первую очередь я его дочь. – Она вся дрожала от страха и гнева.
– Матильда, пожалуйста. – Реджинальд потянулся и коснулся ее руки. Движение стоило ему больших усилий. – Слушайся мужа, милая. Теперь иди, а я посплю. – Он пытался улыбнуться, но веки уже сами собой опускались. Постепенно его обступал ставший привычным мрак. – Иди, дорогая, – невнятно проговорил он. – Пожалуйста, иди.
Бросив на отца полный страдания взгляд, Матильда отвернулась и посмотрела на мужа. Не обращая внимания на его протянутую руку, она подобрала юбки и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты.
Свадебному пиру, казалось, не будет конца. Перед ней и Уильямом стояло предназначенное для них обоих блюдо с едой, но Матильда почти ничего не ела. Уильям, напротив, пил и ел за двоих и с удовольствием хохотал над непристойными шутками, которые отпускали сидевшие рядом с ним гости. Время от времени, пьяно качнувшись в ее сторону, он целовал ее щеку или плечо.
Матильда только скрежетала зубами и тянулась к своему кубку. Она изо всех сил старалась не поддаваться паническому страху, искры которого все ярче разгорались в ее душе. Чтобы как-то успокоить себя, она пыталась думать о ровном, несущем тепло пламени свечи в комнате отца, она представляла дорогое лицо в бороздках морщин и вспоминала ласковое прикосновение его пальцев.
Их брачное ложе было усыпано цветами. Плотно запахнув ночную сорочку, она не решалась взглянуть на мужа. Матильда смотрела, как он игриво выдворял из комнаты последних из прислуживавших им женщин, которые, не переставая, хихикали. Наконец, он повернулся к ней, одурманенный вином и похотью.
– Вот ты и моя. – Глаза его светились жадностью. Он также был в ночной сорочке, перехваченной кожаным поясом с золотой отделкой. Она замерла, прислонясь спиной к окну, закрытому ставнями, прижимая к бокам руки со сжатыми кулачками. Она значительно превосходила его ростом, но была такой тонкой и хрупкой, что ему ничего не стоило переломить ее пополам одним ударом своего огромного кулака.
Уильям протянул к ней руки, и сердце ее забилось часто-часто. Ей захотелось оттолкнуть его, закричать, убежать, когда он развязал на ней пояс и потянул сорочку с ее плеч. Но она сдержалась и даже не пошевелилась. Сорочка скользнула вниз и улеглась вокруг ее колен пышными серебристо-голубыми волнами. Она осталась перед ним обнаженная. На лице его отразилось выражение, близкое к изумлению. Он провел рукой по ее плечу и груди, и она почувствовала огрубелую кожу его пальцев. Он резко притянул ее к себе и принялся грубо ласкать, а потом подхватил на руки и понес в постель. Волосы золотисто-каштановой завесой упали ей на лицо, но она не стала поправлять их. После первого импульсивного протеста, Матильда больше не пыталась сопротивляться, оставляя себя в полной его власти, и только кусала губы, не давая прорваться крику, когда он с безжалостной грубостью вторгся в нее, и резкая боль пронзила ее тело, а капли крови окропили брачное ложе. Наконец, насытившись, он с довольным стоном отодвинулся от нее и погрузился в сон.
Гладя во тьму сухими глазами, она старалась улечься поудобнее, чтобы ослабить томящую все внутри боль, но нагретая их телами постель не давала желанного покоя. Несколько цветков оказались раздавленными, и их нежный аромат смешивался с крепким запахом пота и высыхающей крови.
Реджинальд де Сент-Валери умер на рассвете. Лежа без сна в душной комнате, Матильда вдруг перестала слышать похрапывание мужа. Ей представилось, что часть ее существа перенеслась в комнату отца и парит над его смертным одром. Она видела, как он тихо, без борьбы, обрел, наконец, вечный покой. «Он ждал, чтобы я вышла замуж, – шепнули ее губы. – Он только этим и жил». Она уткнулась в подушку и разрыдалась.
Уже на следующий день после похорон длинная вереница повозок и всадников двинулась через охваченную осенним унынием Англию в Суссекс. Матильда, гордо выпрямившись, ехала рядом с мужем с каменным выражением лица. Она была полна решимости не показывать свои чувства мужу и его свите. Где-то позади ехала ее няня Джинн. Няня хорошо понимала ее горе. Она сидела вместе с Матильдой у тела ее отца и, прижимая ее голову к своей груди, укачивала, как ребенка. Чтобы прибавить своей воспитаннице мужества, няня напоила ее вином, смешанным с настоем трав, и произнесла над постелью Уильяма и Матильды магические слова, чтобы ей стало легче выносить его притязания. Уильям требовал свое. Ему не было дела до ее скорби, но она и не ждала от него сочувствия. И боль постепенно становилась терпимой.
Впереди двигался Уильям Старший. В бледных лучах осеннего солнца круп его гнедой лошади влажно поблескивал под нарядной, попоной. В стороне от дороги показалась часовня. Матильда ехала, упершись взглядом в широкую спину свекра. Она удивилась, когда он жестом остановил процессию.
– Я подожду тебя, сын, – коротко сказал он. Матильда вопросительно посмотрела на мужа. Уильям спешился и подошел к ней.
– Я всегда молюсь в святых местах, – объявил он. – Я хочу, чтобы и вы сделали это вместе со мной. – Он помог ей сойти с лошади и повел к часовне. Она оглянулась, и ее удивило, что к ним никто не присоединился. Весь кортеж остался стоять в оседавшей пыли, равнодушно глядя, как старший сын хозяина с женой вошли в темную часовню. Матильду внезапно охватил страх.
Она опустилась на колени рядом с молящимся мужем. Но слова молитвы не шли из ее уст. Пресвятая дева осталась глуха к ее мольбам, когда она так нуждалась в помощи. Теперь, когда все свершилось, в молитве не было смысла.
Она искоса взглянула на Уильяма. Рыжеватые ресницы прикрывали белесые глаза. Массивный подбородок касался толстой накидки из голубой шерсти. На плече была приколота большая круглая брошь с лиловым аметистом в центре. Камень слегка поблескивал в слабом свете свечи.
На протяжении длинного пути они не раз делали такие остановки, и Матильда, боясь отказаться, покорно сопровождала мужа. Но молиться она не пробовала ни разу.
Замок Брамбер стоял высоко на холме, возвышаясь над болотистыми берегами реки Адур. Еще издалека они увидели четкие очертания крепости на фоне лазурной синевы неба.
Кружившие над башнями чайки оглашали окрестности своими напоминающими смех криками, эхом отдававшимися в камышовых зарослях.
В огромном зале, подавлявшем величественной строгостью, своих мужа и сына ждала дочь Майло Глостера Берта, наследница замка Брекнок и Верхнего Гвента, а также жена сэра Уильяма де Броза и свекровь Матильды. Полная Берта не отличалась высоким ростом. Заплетенные в косы седые волосы спускались до пояса. Взгляд темных глаз, казалось, пронзал насквозь. Она была старше мужа на несколько лет. Берта холодно поцеловала невестку, потом, отстранив от себя, принялась так придирчиво разглядывать ее, что Матильда вспыхнула.
– Так ты жена моего сына, – объявила, наконец, Берта, закончив осмотр. – Добро пожаловать в Брамбер, дитя мое, – приветствовала она невестку, но забыла согреть свои слова улыбкой.
Оставив Матильду, Берта отошла в сторону, уводя с собой Уильяма. Почти сразу же к Матильде присоединился отец Уильяма.
– Надеюсь, вы скоро освоитесь здесь, моя дорогая, – проговорил он тихо. – Мой сын хороший человек. Хотя иногда и бывает резок.
Матильда подняла на него зеленые глаза и заставила себя улыбнуться в ответ на его достаточно доброжелательную улыбку.
– Спасибо, сэр, – прошептала она. – Я думаю, мы с Уильямом будем жить хорошо. – Оба знали, что счастье брачный контракт не предусматривал.
Тут она заметила, что сэр Уильям смотрит куда-то мимо нее. Кто-то стоял за ее спиной.
– Это вы, лорд де Клэр! Приветствую вас. – Старик с неожиданной теплотой простер руки навстречу гостю. Обернувшись, Матильда увидела, что он обращается к стройному молодому человеку в алой накидке, собранной на плече золотой пряжкой. У него были смеющиеся глаза и копна пшеничных волос.
– Сэр Уильям, леди Берта уговорила меня дождаться вас. – Лорд де Клэр выступил вперед и пожал руки сэру Уильяму. – Мое почтение, мадам. – Он повернулся к Матильде и приветствовал ее учтивым поклоном.
– Это моя невестка, – поспешно представил ее сэр Уильям. – Матильда, лорд де Клэр рискнул совершить этот неблизкий путь от своего замка в Тонбридже, чтобы взглянуть на моих соколов. Верно, мой мальчик? – Старик искренне радовался встрече.
– Лорд де Клэр. – Матильда сделала реверанс, и ее сердце вдруг учащенно забилось, при взгляде на красивого молодого человека.
Он приветливо улыбнулся.
– Мадам, вам нравится соколиная охота? День обещает быть замечательным. Я слышал, что на этих болотах полно дичи и можно отлично поохотиться.
– Что верно, то верно, – подтвердил добродушно сэр Уильям. – Вам следует поехать с нами, Матильда. Посмотрите, как мои птички зададут жару этому молодому человеку. – Он широко улыбнулся.
Но Матильда ничего не слышала. Ее медленно затягивал омут глаз молодого лорда.
– Так, значит, их первая встреча произошла слишком поздно, – огорченно шепнула Сара. – Она уже стала женой этого чудовища! Попробуйте узнать, удалось ли им когда-либо встретиться наедине. Пожалуйста, Карл, спросите ее.
Беннет недовольно сдвинул брови, но, тем не менее, спросил, склонившись над Джо:
– Матильда, вы ездили на соколиную охоту с лордом де Клэром? Вам удалось снова поговорить с ним?
Джо улыбнулась. Глаза ее сияли счастьем. Они видели перед собой беспечную влюбленную девушку.
– Мы отстали от других и поехали на юг в сторону Сомптинга. Горы Даунз густо поросли лесом. Особенно много там дубов. Осенью их листья становятся золотыми и багряными. Ричард выпустил своего сокола, а я намеренно упала с лошади. Я знала, что он обязательно спешится и подойдет ко мне. Мне так хотелось оказаться в его объятиях…
– Миледи! Миледи, вы ранены? – Лежа на земле, она видела перед собой лицо склонившегося к ней Ричарда. Он беспомощно оглянулся, ища помощи, и положил ее голову к себе на колени. – Миледи! – Неподдельная тревога звучала в его голосе. – Ответьте мне, Бога ради!
Она пошевелилась и слабо застонала. Его лицо было так близко. Сквозь полуприкрытые веки она видела на подбородке начавшие отрастать светлые волоски, а щека чувствовала тепло его дыхания. От него пахло кожей и лошадиным потом, но эти запахи не были такими неприятно резкими, какие обычно исходили от ее мужа. Она придвинулась чуть ближе и вдруг почувствовала его руки под своей накидкой. Она не знала, собирался ли он проверить, бьется ли ее сердце, или хотел сквозь тонкую ткань платья коснуться ее груди. Она едва заметно напряглась, и он убрал руку.
– Миледи! – снова позвал он. – Скажите что-нибудь. Ответьте, вы ранены?
Она открыла глаза и улыбнулась. У нее перехватило дыхание от близости его лица.
– Я, кажется, упала, – прошептала она.
– Вы сможете удержаться в седле? – Он пытался поднять ее, заслышав стук копыт приближавшихся охотников.
– Да, я смогу. Спасибо. – Она сердито вскочила, отряхивая от листьев накидку, потом повернулась, шурша юбками, и поспешила к своей лошади. В седло она села, не дожидаясь его помощи.
– Зачем вы меня разбудили? Почему не дали задержаться дольше? – с упреком спросила Джо, когда Беннет вывел ее из транса. Она бросила взгляд на кассету, запись занимала только одну четверть. – Я хочу знать, что произошло. Я хотела снова увидеть Ричарда.
Беннет нахмурился.
– Все прошло хорошо, Джо. На этом сеансе мы узнали много нового. Мне не хотелось, чтобы вы устали.
Она перехватила его беспокойный взгляд.
– Вам удалось выяснить, кто пытался меня задушить? – спросила она, пристально вглядываясь в него.
Он покачал головой.
– Вы были почти ребенком в тот период, о котором рассказывали сегодня. И вы, кажется, сами точно не знали свой возраст. Но если Матильду и пытались задушить, это случилось значительно позднее, Джо, а не тогда, когда она ездила на соколиную охоту с Ричардом де Клэром.
– Но что-то было не так. Почему-то вы встревожились.
– Все в порядке. Тревожиться не было причины, – ободряюще улыбнулся он. – Более того, если вы не против, я хотел бы предложить вам продолжить наши с вами эксперименты.
– Конечно, я согласна. Мне хочется узнать больше о Матильде и Ричарде. И что произошло после резни… Узнать бы еще чуть-чуть. – Она взяла свой магнитофон и спрятала его в сумку. – Но хочу предупредить, что не собираюсь до бесконечности следить за ее жизнью, – с улыбкой заметила она. – В этом нет смысла. И у меня нет желания на ней зацикливаться. Но несколько сеансов можно провести, когда у вас найдется время.
Сара отправилась за еженедельником доктора, а Беннет прошел за свой стол. Он снова хмурился.
– Джоанна, вчера мне звонил коллега, назвавшийся доктором Франклином. Он сказал, что вы наблюдаетесь у него.
Джо резко выпрямилась и закинула сумку на плечо.
– И что же? – подозрительно спросила она, поджимая губы.
– Он просил о встрече, чтобы поговорить о вашем случае.
– Нет! – Джо снова бросила сумку на диван. – Не делайте этого, доктор Беннет. Я вовсе не «наблюдаюсь» у Сэма Франклина, как вы выразились. Его интересует это дело, поскольку он работал вместе с Майклом Коуэном. Он не хочет, чтобы я о них писала, поэтому и настаивает, чтобы я отказалась от погружений в прошлое. Можете мне поверить, он печется обо мне не просто так.
– Ясно, – сказал Беннет, отступая на шаг. – Я предупредил, что должен буду спросить вашего разрешения. – Он взглянул на нее исподлобья.
– А я не разрешаю. Мы говорили не раз на эту тему, и я ясно дала понять, чтобы он оставил меня в покое. Мне искренне жаль, что он побеспокоил вас. Ему не следовало этого делать.
– Не расстраивайтесь, все в порядке. – Беннет взял у Сары еженедельник и заглянул в него, сдвинув брови. – Давайте втретимся в пятницу в три часа. Вас это устроит? Я поставлю этот сеанс последним, и нам не нужно будет торопиться. А если доктор Франклин позвонит снова, я передам, что вы против нашего с ним разговора.
– Она что-то скрывает, правда? – спросила Сара, когда Джо ушла.
– Полагаю, что так, – пожал плечами Беннет.
Сара удивленно приподняла брови.
– В таком случае, вы встретитесь с доктором Франклином?
Карл Беннет усмехнулся, похлопывая себя по носу.
– Уверен, что наша встреча со временем состоится. Немыслимо, чтобы мы с ним не встретились, потому что было бы, безусловно, полезно обсудить мою работу с коллегой Коуэна. – Он закрыл еженедельник и передал его Саре. – Конечно, Джо я с ним обсуждать не намерен, если только не увижу, что это в ее интересах.
– А это именно так и будет, – понимающе улыбнулась Сара. – И что вы думаете о синяках, о которых она нам рассказывала? Как, по-вашему, они существовали на самом деле или нет? Ведь никто больше их не видел.
– Я уверен, что они были настоящие. – Он подошел к окну и посмотрел на улицу.
– Вы полагаете, что они могут являться следствием истерики? Но она совсем не похожа на истеричку, – понизила голос Сара.
– А кто может с уверенностью сказать, относится человек к этому типу или нет? – задумчиво проговорил Беннет. – А если она к этой категории не относится и синяки были настоящими, то… – Последовала пауза.
– То это значит, что тот человек, кто находился с ней рядом, на самом деле пытался ее задушить.
Как они и договорились, Джо и Сэм встретились в среду вечером у «Луиджи». Он взглянул на нее и улыбнулся.
– Давай сделаем заказ, прежде чем ты ударишь меня своей сумкой, Джо.
– Если ты еще раз выкинешь со мной такой фокус, я ударю тебя чем-либо потяжелее, – пообещала она, бросив на него взгляд поверх меню. – Я категорически запретила тебе говорить обо мне с Карлом Беннетом. То, что я делаю, не должно тебя касаться. Я не твоя пациентка, никогда ею не была и быть не собираюсь. Что я делаю и о чем пишу, – только мое дело. Те люди, с которыми я общаюсь в процессе своих исследований, имеют право на конфиденциальность. И я хочу, чтобы ты не тревожил ни их, ни меня. Думаю, это понятно?
– Хорошо, сдаюсь. Извини, – поднял руки Сэм. – Что еще мне запрещается?
– Не нужно ничего делать у меня за спиной.
– Ты должна верить мне, Джо. Я извинился. Но меня эта история заинтересовала. И у меня есть право беспокоиться о тебе. Я имею на это больше прав, чем ты думаешь. – На минуту он умолк. – Так ты меня не послушалась и снова ходила к нему. Расскажи, что произошло. Удалось тебе еще раз что-либо узнать о своем втором «я»?
– Да, кое-что, – ответила Джо. – О том, как она вышла замуж за Уильяма… – Джо следила за выражением лица Сэма в свете свечей. В ресторане было темно, многолюдно в этот вечерний час и очень жарко. Она заметила капельки пота у него на лбу. Он пристально смотрел на нее, и зрачки были очень маленькими. Она невольно поежилась. – Ничего особенного не произошло. По сравнению с первым сеансом, события не были такими драматическими. – Она вдруг умолкла. Разве не были? – подумала она. Ведь совершилось насилие. Грубое насилие, когда тот человек с животной жадностью овладел ее юным телом, со смехом закрывая ей рот грязной рукой, чтобы она не кричала. Отвлекшись от своих мыслей, она обратила внимание, что Сэм продолжает наблюдать за ней.
– Джо, ты нормально себя чувствуешь? – спросил он, коснувшись ee запястья.
– Конечно, – кивнула она. – Здесь немного душно. – Она поспешно убрала руку. – Давай поедим. Я умираю от голода.
Они молча ждали, пока официант принесет закуску.
– А ты знала, что Уильям находился в близком окружении короля Джона? – задумчиво спросил Сэм, когда они приступили к еде.
– Ты этим интересовался? – удивилась Джо.
– Немного. У меня такое ощущение, что Уильяма в значительной степени очернили. Историки высказывают сомнения по поводу того, что замысел устроить резню принадлежал ему. Он оказался удобной пешкой, орудием чужой воли, ему отдали приказ и на него же свалили вину. Но он не был таким злодеем, каким кажется тебе.
