Текст книги "Призрак страсти"

Автор книги: Барбара Эрскин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 49 страниц)

Он умолк, не переставая наблюдать за ней. Джо оставалась безмолвной, но он видел, что руки ее снова напряглись. Неожиданно глаза ее раскрылись, она смотрела на него.

Беннет судорожно глотнул.

– Вы должны все забыть, Джоанна. Матильда давно мертва. Пусть покоится с миром.

Джо печально улыбнулась.

– Она не может обрести покой. Я не могу найти покоя… эта история должна быть рассказана… – Взгляд ее скользнул мимо него. – Разве вы не понимаете? Я должна вернуться, мне надо выяснить, почему это все произошло. Я должна вспомнить. Мне нужно снова прожить первую встречу с Джоном…

– Остановите ее! – вскочил со своего места Ник. – Остановите же ее! Она сама по собственной воле погружается в прошлое. Неужели вы не видите? – Он схватил Джо за плечи. – Джо, очнись! Ради Бога, очнись. Не делай этого!

– Оставьте ее в покое! – Властный приказ Беннета погасил отчаянные призывы Ника. Джо напряглась в кресле и смотрела теперь прямо перед собой.

– Джо, – Карл Беннет взял ее за руку, заставляя повернуться к себе. – Джо, я хочу, чтобы вы слушали меня…

– Слушайте меня! Слушайте! – перед ней стоял разъяренный Уильям де Броз. – Вы ничего не расскажете королю о том, что произошло во время вашего путешествия, понятно?

В какой-то момент у Матильды возникло привычное желание возразить. Она смотрела на него с открытой насмешкой над его страхом, но потом отвела взгляд. Если она начнет ему противоречить, он откажется взять ее с собой к королю, а этого ей хотелось меньше всего.

– Я ничего не скажу ему, милорд, – покорно потупившись, прошептала она.

Глостер был заполнен народом. Лагерь королевских приверженцев был разбит между королевским замком и королевским дворцом, к северу от города, где король обычно устраивался со своим двором на Рождество. Эта стоянка представляла собой многоцветие шатров, над которыми развевался королевский штандарт с изображением леопарда, укрепленный на флагштоке главной башни замка.

Подъезжая, они видели вдали поблескивавшие воды Северна и выстроившуюся у пристани цепочку королевских галер. Но только к вечеру они достигли реки и замка. Шатры де Броз поднялись рядом с его соседями, которые, как и он, приехали на церемонию обручения Джона, младшего сына короля, с Изабеллой, дочерью графа Глостерского. Уильям в своем лучшем одеянии отправился с Матильдой во дворец к королю.

Король находился в одной из верхних комнат. Он сидел за большим столом, на котором лежало несколько развернутых карт. Рядом стоял Уильям Фицхерберт, граф Глостерский, прибывший за два дня до этого. Он сопровождал из своего замка в Кардиффе жену и маленькую дочь. Кроме того, присутствовали еще несколько вельмож. Комнату освещали большие восковые свечи. Все склонились над картами, прижатыми к столу кубками, и рассматривали грубо прочерченные на них линии. С сильно бьющимся сердцем Матильда сделала реверанс. Она сразу заметила, что Ричарда де Клэра среди присутствующих нет. А она так надеялась, встретить его здесь.

– Рад вас видеть, сэр Уильям, – сказал Генрих, когда Уильям поклонился. – Мой сын станет вашим соседом на пограничных территориях, если наши планы осуществятся, и мы получим разрешение на этот брак. – Он взглянул на Матильду, которую почти полностью закрывала коренастая фигура мужа. – Это ваша супруга, сэр Уильям? Завтра она может присмотреть за маленькой Изабеллой. Возможно, ей удастся уговорить эту девчонку прекратить плакать. – Король презрительно фыркнул. Он протянул Матильде руку, и она с готовностью вышла вперед.

– Ваша светлость, – склонилась в поклоне Матильда. Она подняла глаза и посмотрела на изрезанное глубокими морщинами лицо короля. В его вьющихся рыжеватых волосах проступала седина. Ярко-голубые глаза пристально разглядывали ее. Она почувствовала в его взгляде интерес и непроизвольно придвинулась к мужу.

– Ваш отец, сэр Реджинальд, был достойным человеком. – Король коснулся ее руки. – Он был лучшим из всех моих старших слуг в трапезной. Вы на него похожи. – Он с улыбкой обратился к Уильяму: – Вы – счастливец. Она очень мила.

Как только король выпустил ее руку, Матильда поспешно попятилась, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц, но его внимание уже снова переключилось на карты. Уильям сразу принял участие в обсуждении, а Матильда незаметно отошла к камину, у которого блаженствовали два огромных черных, как смоль, пса. Глядя на огонь, она размышляла, следует ей уйти или остаться.

Через мгновение дверь рядом с ней широко распахнулась, и в комнату широкими шагами вошел мальчик. Увидев Матильду, он резко остановился и бесцеремонно оглядел ее с ног до головы.

– Я видел вас сегодня днем, вы приехали с сэром Уильямом, – подходя к ней, объявил он. Он вернулся с прогулки верхом. Его светлые волосы намокли от дождя и растрепались. – Ваша кобыла хромала. Вам следовало вести ее в поводу.

– Прошу прощения, но моя лошадь не хромала. – Матильда вспыхнула.

– Нет, хромала. – Он скорчил ей гримасу. – Я видел: она сильно хромала.

– Она устала. – Его наглость возмутила Матильду. – Она в порядке, иначе я бы ни за что не поехала на ней. – Она с неприязнью смотрела на мальчишку. Ее взгляд отметил разорванную тунику и поцарапанные туфли. – Так или иначе, но это вас не касается. И не ваше дело указывать, что мне делать, а что не делать. – Она слегка повысила тон и внезапно осознала, что за столом за ее спиной воцарилась тишина.

Она в смущении обернулась, натолкнувшись на взгляд короля, который с холодным удивлением смотрел на нее, оторвавшись от карт.

– Надеюсь, мой сын вам не очень досаждает, леди де Броз, – тихо заметил он и уже громче позвал:

– Иди сюда, Джон.

Матильда тихо ахнула, залилась краской и перевела взгляд на принца. Но он уже направлялся к отцу и, подойдя к столу, обернулся и показал ей язык.

Его отец, возможно, этого не видел, но заметили другие, в том числе и Уильям. Она увидела, как он грозно посмотрел на мальчика и даже поднял руку, но, вспомнив, где находится, склонился над картой. Король, с трудом сдерживая улыбку, слегка кивнул Матильде и снова опустил глаза. С пылающими щеками она отвернулась, отчаянно жалея, что ей нельзя выбежать из комнаты.

– Он мерзкий, самодовольный и самоуверенный паршивец, – выплескивала свое возмущение Матильда, когда позднее, вернувшись в свою палатку, делилась впечатлениями с Элен, которая помогала ей раздеться. – Помоги, Господи, бедняжке Изабелле, если им суждено будет пожениться. Мальчишке нужна хорошая порка.

– Тише! – зашикала на нее Элен. – Вас могут услышать, миледи. Неизвестно, кто бродит снаружи. Не нужно худо говорить о принце. Так и до беды недалеко.

– Принц! – презрительно фыркнула Матильда, расплетая косу. – Да он ведет себя, как мальчишка с конюшни. Разница только в том, что он ничего не смыслит в лошадях! Ровным счетом ничего!

– Я слышала, он очень хорошо ездит верхом. – Элен придержала пышные складки, давая хозяйке переступить через платье. – Он такой же дерзкий и бесстрашный, как и его братья, хотя они намного его старше.

– Возможно, он и бесстрашный. – Матильда не могла успокоиться. Ей все еще виделись улыбки мужчин у стола и насмешливое изумление в глазах самого Генриха. – Нечего ему было заявлять, что я ехала на хромой кобыле. Он выставил меня на посмешище перед Уильямом и королем. – У нее подозрительно зачесались глаза, и она с раздражением потерла их тыльной стороной ладони. – Это же настоящее унижение.

– Не расстраивайтесь, миледи. Он еще совсем ребенок. – Элен раскрыла сундук и принялась искать гребень. – Забудьте об этом. Лучше подумайте о завтрашнем дне. О красивой церемонии и пире после нее. Я никогда не видела столько народу и такой пышности…

Несмотря на раздражение, Матильда по-доброму улыбнулась Элен, садясь в кресло, чтобы служанке было удобнее ее причесывать. Румяная валлийка от радостного волнения раскраснелась еще больше. Матильда вдруг вспомнила, что предстоящий день обещал быть торжественным и для Матильды. Ей предстояло в первый раз появиться при дворе, поэтому не стоило портить себе праздник из-за глупых насмешек этого мальчишки, пусть даже и младшего сына короля, позднего ребенка Генриха и грозной королевы Элеонор.

А если мальчику предстояло стать героем дня, как говорил Уильям, то этот день, возможно, будет самым волнующим в его дальнейшей жизни, кроме свадьбы. Все внимание будет отдано ему. Будет ли у него еще шанс оказаться в центре внимания рядом с тремя старшими братьями, такими блестящими красавцами?

Наконец она отпустила Элен. Сбросив рубашку и ежась от холода, Матильда, обнаженная, скользнула в постель и свернулась калачиком под грудой мехов, прислушиваясь к шуму и крикам огромного лагеря. Близился час, когда должен был прозвучать сигнал погасить огни. И тогда станет еще холоднее. Матильде хотелось позвать к себе в постель Элен, чтобы быстрее согреться, но она не осмеливалась. Она явно понравилась королю, и его восторг разжег страсть Уильяма. Его неуклюжие ухаживания и плотоядные взгляды ясно говорили о том, что он собирался провести ночь с ней.

И действительно, не успели погаснуть костры, а Уильям уже входил в ее палатку, раздеваясь на ходу.

– Луна прибывает, – громко воскликнул он, расстегивая накидку. – К утру станет полной. – Он отослал оруженосца и, усевшись, стал сам стаскивать сапоги. – Да, миледи, сегодня вы поразили его светлость короля, – раздался сдавленный смешок Уильяма. – Думаю, не многим удается дать отпор этому избалованному щенку, чтобы он не оттаскал их при этом за волосы. – В тусклом свете свечи он заметил блеск негодования в глазах жены и поспешно заговорил о другом. – Я рад, что вы завтра будете при Изабелле, – он явно пытался ее задобрить. – Это большая честь. Вы будете у всех на виду, в центре событий. – Он с кряхтением стащил второй сапог и бросил его на пол. – Клянусь Богом, Матильда, король был сегодня в превосходном настроении. Он собирается послезавтра устроить охоту. Я обязательно поеду с ним. Сейчас здесь, в лесах, можно славно поохотиться. День будет удачным. – Он сбросил остальную одежду и, задув свечу, повернулся к постели.

Она скрипнула зубами, когда он обрушился на нее. Его руки сдавили ей грудь, а колено стало раздвигать ноги.

– Вы понравились королю, Матильда, – бормотал он, уткнувшись ей в шею. – Он назвал меня счастливцем, а уж король Генрих знает толк в женщинах. Мне придется за вами присматривать, да? – И с торжествующим смехом он вошел в нее с жадным нетерпением.

Наступил морозный и ясный рассвет. Солнце рассеяло клочья тумана, наползавшего с низовья реки.

В палатке было прохладно. Элен и Нелл наряжали Матильду. Сначала на нее надели рубашку в складку, затем нижнюю тунику и, наконец, платье из алой материи, расшитое по подолу золотом и бисером. На ее стройных бедрах женщины закрепили богато украшенный пояс, надевавшийся в торжественных случаях. Матильда велела Элен уложить под вуаль длинные косы и придирчиво оглядела себя в ручном зеркале, которое держала перед ней Нелл. Лицо ее было бледно. Аккуратно собранные золотисто-каштановые волосы прикрывала белоснежная вуаль. Поддерживавший волосы золоченый ободок блестел в солнечном луче, который дотянулся до нее, проникнув в палатку через неплотно прикрытый полог.

Ничто в ее лице не говорило о боли в теле и ужасных синяках на груди, что остались после ночи, проведенной с Уильямом. Гордость не позволила ей плакать, но, лежа в темноте, после того, как он оставил ее в покое и уснул, она молилась, чтобы Уильям после пира не смог подняться и чтобы король больше не смотрел в ее сторону.

Графиня Глостерская занимала комнаты в дальнем крыле дворца. Уильям уехал рано утром, чтобы присутствовать при подписании королем и графом Глостерским бумаг с условиями обручения. И Матильда растерялась. В замешательстве стояла она среди шума и суеты в центре двора, окруженного множеством построек, и не знала, что делать. Не менее взволнованная и растерянная Элен едва сдерживалась, чтобы не протянуть руку и не ухватиться за рукав хозяйки.

Наконец, им пришлось найти мальчика, который проводил их к графине. Вслед за ним они прошли мимо скопления каменных и деревянных построек, новых и начавших разрушаться, и очутились в самом дворце. Мальчик провел их по темным коридорам и по лестницам, и наконец, они остановились перед массивной дверью, занавешенной гобеленом.

– Она там, миледи. – Мальчик ткнул пальцем в сторону двери. Он робко подступил к Элен и протянул руку. – Я ее привел, как она просила, мисс.

Элен озадаченно уставилась на него.

– Он хочет, чтобы ты дала ему монету, Элен, – объяснила Матильда, краем глаза заметив, как покрасневшая Элен достала из кошелька у пояса монету в четверть пенса. Матильда перевела дух и, отодвинув гобелен, открыла дверь.

Большая комната была полна женщин. Крупная, ярко наряженная Хэвиз Фицхерберт, графиня Глостерская, стояла в окружении уставших служанок, и ее голос, в котором отчетливо слышалось нетерпение и раздражение, резко выделялся на общем фоне. Она взглянула на вошедшую Матильду, и ее выщипанные брови поползли на лоб.

– Как, еще одна! Неужели всех женщин в королевстве прислали нас сопровождать? – поджала губы графиня.

– Леди Глостер, король прислал меня сопровождать сегодня вашу дочь, – сказала Матильда, сделав реверанс и чувствуя, как запылали ее щеки под множеством любопытных взглядов.

Дама фыркнула.

– Вот как. А кто вы, мадам?

– Матильда де Броз, графиня, – со спокойной уверенностью ответила Матильда, полная решимости не дать себя смутить.

– Никогда о вас не слышала, – графиня явно не собиралась оставлять свой сварливый тон. Она повернулась, чтобы взять у служанки брошь, и тут одна из прислуживавших ей женщин выступила вперед.

– Графиня, леди де Броз – жена сэра Уильяма, лорда Брекнока, чей замок находится в глубине пограничных земель. Большая честь, что она будет сопровождать маленькую леди на церемонии ее помолвки с принцем Джоном. – Ее громкий шепот предназначался для всех присутствующих. Матильда видела, как графиня, сдвинув брови, снова посмотрела на нее и мысленно поблагодарила свою незнакомую защитницу.

Матильда приободрилась.

– А где леди Изабелла? Могу я ее поздравить?

В этот момент на графине зашнуровывали платье. Она выпрямилась, подобрала живот и протянула руку за поясом.

– Можете попытаться, – с неохотой предложила она. – Она хнычет в гардеробной.

Матильда мельком взглянула на Элен и пошла через комнату. Женщины расступались, давая ей дорогу, и ей было неуютно под их пристальными взглядами. Но она старалась их не замечать, решительно направляясь к маленькой смежной комнате, откуда неслись надрывающие душу рыдания.

Забившись в угол под вешалку, прижимая к себе тряпичную куклу, сидела на полу и безутешно рыдала маленькая девочка. Над ней склонилась, стараясь успокоить, полная круглолицая няня, за которой в растерянности стояли две горничные с ворохом маленьких платьев и накидок, которые они не теряли надежды примерить.

– Ну, почему слезы? – спросила Матильда и поразилась тому, насколько неухоженным был этот ребенок. В спутанных волосах девочки застряли травинки, а под глазами, расплылась грязь.

– Она хотела убежать, мадам, поэтому у нее такой вид, – прекратив уговоры и выпрямившись, няня, подбоченясь, с раздражением смотрела на девочку. – Подумать только, уже все готово, чтобы отправляться в аббатство, а ребенок наотрез отказывается одеваться. Она говорит, что никакой сын короля ей не нужен. Представьте себе! Да как она смеет так говорить, маленькая безобразница. Вот подождите, узнает об этом ее отец, он ей всыплет, как следует.

Девочка с рыданиями крепче прижала к себе куклу.

– Он об этом ничего не узнает, – тихо проговорила Матильда, стараясь сдерживаться и не вступать в препирания с бесчувственной женщиной. Она сразу прониклась симпатией к это девочке, и сердце ее переполняли жалость и сочувствие. Она вдруг ясно представила себе картину собственного обручения с Уильямом. Она также была тогда почти ребенком, немногим старше этой девочки. Ей, мечтавшей о благородном красавце-рыцаре, отец с радостным волнением сообщил о великой чести, выпавшей их семье: ее удостоил внимания коренастый, со скверным характером барон, уже в то время известный своей жестокостью и испорченностью. Матильда тоже хотела убежать, но, посидев на своем любимом месте на холме и как следует поразмыслив о своем долге и о лучшей возможности для себя выйти замуж, она, реалистка в душе, вернулась домой, подольстилась к рассерженному отцу и решила, что ей нужно покориться судьбе. Она утешала себя мыслью, что станет знатной дамой. Но сможет ли она убедить девочку, что это достойное утешение. Этого ребенка, для которого был важен еще мир, где жили ее игрушки и белоснежный пони.

– Прошу вас, няня, оставьте нас ненадолго. – Она постаралась улыбнуться одной их своих самых лучезарных улыбок. – Мне бы хотелось немного поговорить с Изабеллой.

Женщина собиралась спорить, но последовавшая за своей хозяйкой Элен уже теснила к выходу няню и двух протестующих горничных. Справившись с этой задачей, она, тяжело дыша, прислонилась к двери.

– Глупые женщины, – бормотала она себе под нос. – Раскудахтались, как наседки. Бедный ребенок.

Матильда опустилась на колени и протянула к девочке руки.

– Иди ко мне, Изабелла, иди, моя маленькая. Расскажи, почему ты так горько плачешь? Что случилось?

Неизвестно, что больше подействовало на Изабеллу: сочувствие в голосе Матильды или ее расположило к себе незнакомое лицо, так или иначе, но девочка выбралась из своего угла и со сдавленными рыданиями бросилась в объятия Матильды.

– Ну, детка, успокойся, не надо плакать, – приговаривала она, качая Изабеллу. Сквозь тонкую одежду она чувствовала трогательно худенькое, маленькое тело, и сердце ее сжималось от жалости. Когда рыдания постепенно стихли, она отвела с разгоряченного лица Изабеллы светлые волосы и ласково улыбнулась ей. – А теперь, маленькая, расскажи, что не так?

– Я не хочу, чтобы нас обручали, – громко шмыгнула носом девочка. – Джона я ненавижу. Он плохой и злой мальчик. Я не хочу выходить за него замуж, никогда, никогда.

– Почему, Изабелла? Почему ты думаешь, что он злой?

– Он дергает воробьев за крылышки. – Слезы снова хлынули у нее из глаз, и она уткнулась лицом в плечо Матильды. – Ему нравится делать больно. Он сам мне сказал. И меня он сможет обижать, когда я буду принадлежать ему. И еще он сказал, что сможет заставить меня плакать.

– Будь он неладен, этот мальчишка! – под нос себе выругалась Матильда и переглянулась с Элен за спиной Изабеллы. – Послушай меня, Изабелла, Джон тебя только дразнит. Он не обидит тебя, он не сможет тебя обидеть. После церемонии в аббатстве будет большой праздник, а ты останешься с матерью и отцом, пока не вырастешь. Джон, может быть, больше не подойдет к тебе. А когда через много-много лет ты выйдешь за него замуж, – то станешь принцессой. И будешь самой прелестной из всех принцесс на свете. – Она улыбнулась, глядя на бледное, заплаканное личико. – Успокойся, помни, что ты важная леди. А леди никогда не должны бояться. – Матильда поцеловала всклокоченную макушку. – А теперь ты позволишь няне тебя причесать, умыть и привести в порядок?

– Но я его видела. – Малышка продолжала дрожать. – Он дергал воробышка за крылья, пока птица не начинала кричать.

Матильда вздрогнула.

– Я попрошу мужа, чтобы он рассказал об этом королю. Джона следует высечь за такую жестокость.

– Вы обещаете? – Изабелла вытерла глаза ладошкой.

– Обещаю. – Матильда ласково подтолкнула девочку. – Теперь – иди. Времени осталось не так много.

Няня появилась мгновенно: несомненно, она подслушивала под дверью. Она направилась к девочке, отчасти злясь на Матильду, но с другой стороны, довольная, что ее воспитанница успокоилась.

– Как было не поверить этому мальчику, – бормотала она, раздевая Изабеллу. Няня смочила ткань в успевшей остыть воде и начала обтирать худенькое тельце девочки. – Когда его светлость король усадил их вместе, они были такие чистенькие, хорошенькие, миленькие. Мы видели, как Джон что-то ей шепнул, потом взял за руку и увел. Леди Глостер была очень довольна. Потом девочка прибежала, и переполошила своим криком весь дворец. Граф рассердился и король тоже. А маленький Джон вернулся, как ни в чем не бывало, сказал: «Я не знаю, почему она расплакалась». – Няня надела на девочку чистую рубашку. Потом вышитое платье. И после этого принялась причесывать Изабеллу, без тени жалости дергая ее нежные волосы.

Между тем в соседней комнате женщины настолько были заняты одеванием графини Глостерской, что обращали мало внимания на то, что делалось в гардеробной. Поэтому появление Матильды, державшей за руку умытую, аккуратно одетую, причесанную и успокоившуюся Изабеллу, вызвало всеобщее изумление.

– Ну, как раз вовремя, – пришла, наконец, в себя мать Изабеллы. Делая вид, что не замечает Матильду, графиня прошла мимо нее с точно рассчитанным презрением на лице. Она собиралась взять дочь за руку, но девочка отдернула руку и, прижавшись к Матильде, спряталась за ее спину. Рассерженной графине не оставалось ничего другого, как смириться.

– О, Бога ради, если она так к вам расположена, идите с ней вы, – не скрывая раздражения, бросила она. – Оставайтесь с ней и проследите, чтобы она вела себя как следует. Довольно с меня ее капризов.

С сильно бьющимся сердцем Матильда взяла Изабеллу за руку и вышла вместе с ней из комнаты. Она услышала звук труб. Процессия выстраивалась в ожидании короля.

Аббатство святого Петра было заполнено до отказа. Они медленно прошли через неф между очень высоких колонн, вершины которых терялись в дымном мраке над головой, где после разрушительного пожара, случившегося полстолетия назад, фрески так и остались темными и закопченными. От волнения Матильда затаила дыхание и непроизвольно сильно сжала руку Изабеллы. Аббатство тонуло в свете, и каждый огонек отражался многократно в украшениях собравшихся послушать торжественную мессу. Воздух был насыщен дурманящим запахом ладана.

Король вместе с нарядно одетым Джоном ждал их у клироса. Рядом маячила высокая фигура юстициария короля Ранулфа Гланвилла, который наблюдал за обручением Джона. Был там также отец Изабеллы граф Глостерский. По обеим сторонам от них стояли епископы и другие духовные лица. Джон, не отрываясь, смотрел на гробницу герцога Нормандского Ричарда, всем видом своим являя ангельскую кротость. Он ни разу не взглянул на дрожавшую от страха маленькую девочку, которая стояла рядом с ним при благословении. Не поднял он глаз и когда хор грянул торжественный хвалебный гимн.

Всего один раз он взглянул на Матильду, и она поразилась, увидев в его голубых глазах прямой вызов. Она смотрела на него с недоумением, не веря себе. Выражение это промелькнуло слишком быстро, чтобы в его реальности можно было быть полностью уверенной. Решив, что ей это только показалось, она целиком перенесла внимание на свою подопечную и мессу, но где-то в глубине сознания сверкнул сигнал, предупреждающий об угрозе.

Празднества продолжались несколько дней, сопровождаемые бесконечными выездами на охоту и пирами. Но, наконец, пришло время отправляться в обратный путь. К величайшему сожалению Матильды, Ричард де Клэр так и не появился.

Не считая пира в честь подписания бумаг, относящихся к обручению, и мессы в аббатстве Святого Петра, Матильда видела короля еще дважды. В обоих случаях в холодный рассветный час он отправлялся на охоту в сопровождении своих баронов и рыцарей, и Уильяма в том числе.

Один раз с ним был и принц Джон. Она вновь почувствовала на себе его взгляд. На этот раз он смотрел на нее задумчиво и в то же время оценивающе. Ей стало не по себе, и она отвернулась, плотнее кутаясь в накидку. Но, тем не менее, успела заметить вновь промелькнувший в глубине его холодных голубых глаз все тот же странный вызов.

На следующий день Матильда, стоя у пристани, наблюдала за разгрузкой судна, кутаясь в меховую накидку. С валлийских гор дул ледяной ветер. Неожиданно кто-то назвал ее имя. Она оглянулась и не смогла сдержать радостного возгласа:

– Ричард! – Тут же Матильда огляделась, с опозданием вспомнив об осторожности. В нескольких шагах от нее Элен с жаром спорила с торговцем, у которого присмотрела для себя какое-то украшение. – Я уже и не надеялась встретить вас здесь!

– Как же я мог не приехать, зная, что здесь вы. – Он старался сдержать чувства, грозившие выплеснуться наружу при виде Матильды, очень похорошевшей, так казалось ему, со времени их последней встречи. Из по-детски жизнерадостной девушки, почти ребенка, она превратилась в очаровательную молодую женщину. Ему были видны ее блестевшие под меховым капюшоном волосы, и щеки, разрумяненные холодным ветром. В порыве чувств он стиснул рукоять меча.

– Я слышал, миледи, у вас родился чудесный сын, – сказал он, наконец овладев собой. – Примите мои поздравления.

В ответ она лишь улыбнулась. Слова не шли ей на ум. У нее отчаянно быстро стучало сердце и было трудно дышать. Он не прикоснулся к ней, не поцеловал даже перчатку, но она ощущала его зримое прикосновение, чувствуя, как нить взаимного влечения неудержимо притягивает их друг к другу.

– Миледи, посмотрите на это! – Торжествующая Элен подошла с покупкой к Матильде. Она взглянула на высокого светловолосого рыцаря с шевронами на накидке, который смотрел на ее хозяйку такими пылающими страстью глазами, что Элен вздрогнула. Этот взгляд таил в себе опасность.

– Миледи. – Элен потянула Матильду за рукав. – Нам пора идти.

– Мы еще увидимся? – Матильда не могла отвести глаз от лица Ричарда.

Он кивнул, переполненный чувствами. Рука его невольно потянулась к ней, но, не коснувшись, бессильно упала. Учтиво поклонившись, Ричард ушел.

Матильда целый день провела в ожидании новой встречи. Но Ричард так и не появился. Не было его и среди почетных гостей за столом в большом зале королевского дворца.

Разочарованная и истомившаяся от напрасного ожидания, Матильда рано отправилась спать. Ужин тянулся бесконечно долго, и у нее от шума и дыма страшно разболелась голова. Она достала склянку с маковым сиропом и добавила немного в вино. Вдруг она заметила какое-то движение у стены шатра. У нее екнуло сердце.

– Ричард? – едва слышно позвала она. Но ответом ей было молчание, и она отвернулась, решив, что ей это померещилось. Он бы никогда не осмелился прийти к ней в шатер. Матильда сделала несколько глотков, с наслаждением ощущая, как снадобье медленно растекается по жилам. Дремота уже начинала подступать к ней, когда она снимала платье. Ей не хотелось даже звать Элен или кого-либо из горничных, настолько сильно она устала. У нее было одно желание: быстрее лечь и провалиться в сонное забытье, чтобы избавиться от мучительной головной боли. Но вдруг она заметила на стене шатра в просвете между драпировками четко обозначившийся силуэт, освещенный огнем костра. Он замер на месте, затем потихоньку стал подбираться к входу. Она затаила дыхание. Это был не Ричард, слишком широкой казалась тень. Крадущаяся походка незнакомца испугала ее, и она села в постели, подтянув до подбородка покрывала и боясь даже перевести дыхание. Затем послышался едва различимый щелчок, как будто ударили камнем по камню, и все стихло.

Тень быстро приблизилась к входу и снова замерла. Потом она как-то странно сжалась и сгустилась, как будто вор или кто-то еще опустил что-то на землю. Вслед за этим тень исчезла.

Матильда, ни жива, ни мертва, с минуту раздумывала, нужно ли звать охрану. Выскользнув из постели и накинув на плечи покрывало, она на цыпочках прокралась к входу и осторожно выглянула наружу. Поблизости никого не было. Над погруженным во тьму лагерем, словно затканный серебром бархат, простиралось усыпанное звездами небо. То там, то здесь из-под дерна, прикрывавшего костры, высвечивалось красное пламя. От холодного воздуха у нее захватило дух. Она огляделась по сторонам, потом взгляд ее упал на землю, успевшую уже побелеть от инея.

У ног лежал какой-то узел. В недоумении она наклонилась и подняла его, продолжая думать о Ричарде. Узел оказался тяжелым. Схваченная морозом ткань загрубела. Она внесла сверток в палатку, затем зажгла свечу перед переносным аналоем и принялась рассматривать свою находку. Узел был перевязан кожаным шнурком.

С проснувшимся любопытством она начала развязывать неподатливый шнурок. Наконец ей это удалось. Развернув мешковину, она обнаружила, что сверток обернут еще одной тканью, которая в мерцающем свете свечи показалась ей двуцветной: серой и алой. Она развернула ее.

Перед ней в складках материи лежали три отсеченные руки, тяжелые и окоченевшие. Ткань алела от пропитавшей ее крови, и жизнерадостная яркость этого цвета казалась кощунственной. Матильда в первую минуту не осознала весь ужас своей находки. Уставившись в немом оцепенении на страшное содержимое свертка, она машинально отметила грязь под ногтями, побелевшие пальцы, потертое оловянное кольцо на одном из них. Но когда жуткая картина проникла в ее сознание, она ринулась к выходу шатра, задыхаясь от подступающей к горлу тошноты.

– На помощь! Кто-нибудь! На помощь!

Ее крики звонким эхом отдавались в морозном воздухе, и через несколько секунд к ней уже спешил ночной дозор. В ее шатер вскочил рыцарь, доставая из ножен тяжелый меч. Лицо его под шлемом было бледным. Не скрывая ужаса, он посмотрел на пол шатра и осторожно коснулся руки Матильды.

– Тише, миледи, тише. Опасности нет. Посмотрите, вот рядом ваши горничные и сэра Уильяма уже позвали. – Он сдернул со стола гобелен и прикрыл окровавленный узел. Но Матильда кричала и не могла остановиться. В голове ее что-то щелкнуло, и она вдруг увидела себя со стороны. Вот она, босая, стоит, кутаясь в меховое покрывало, и ее освещает свет факела, принесенного одним из стражников. Но крик продолжал рваться из ее груди.

– Тише, Джо, не кричи. Опасности нет. Все закончилось. Тебе ничто не угрожает.

Чьи-то руки трясли ее, и что-то холодное касалось лица. Вокруг раздавались взволнованные голоса.

– Да сделайте же вы что-нибудь, ради Бога!

– Держите ей руки. Держите крепче.

Она чувствовала, как ее схватили и борются с ней, пытаясь удержать.

Что-то кольнуло ее в руку – и больше она ничего не видела, не слышала и не чувствовала.