Текст книги "Ведьмы и враг (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Он уже выбирал обеих лошадей, быстроногого черного мерина для Амели и нежную серую кобылу по кличке Соболь для Селин.

– О да, – быстро ответила Селин. – Я полюбила Соболя.

– А на чем я буду ездить, милорд? – спросила Хельга, уперев руки в бока.

– Я подумал, что вы, возможно, предпочтете сесть на скамейку в фургоне вместе с сержантом Базином, – сухо ответил он. Было неловко так разговаривать со стареющим слугой. – Если это приемлемо.

Хельга фыркнула и направилась к фургону. – Конечно, это приемлемо, – бросила она через плечо. – И не смей говорить со мной таким тоном. Я достаточно взрослая, чтобы быть твоей бабушкой.

Наблюдая, как она уходит, Антон задавался вопросом, есть ли еще время изменить свое мнение о ее включении.

Яромир вернулся, ведя за собой маленького черного мерина. – Запрыгивайте, – сказал он Амели. – Я подержу его, – голос его звучал несчастно.

В кои-то веки Амели не стала возражать на приказ, и она забралась в боковое седло. Антон потянулся к Соболю, который стоял рядом, и помог Селин тоже сесть в седло.

Вокруг них люди садились на лошадей, а сержант Базин сидел на скамье повозки с поводьями в руке, рядом с ним была Хельга.

Чувствуя себя еще более неловко, Антон повернулся к Яромиру. – Надеюсь, я не задержусь надолго. Возможно, сестры быстро решат эту проблему. – Он замолчал, не зная, что еще сказать. – Я буду посылать сообщения и держать вас в курсе.

Яромир кивнул, но ничего не сказал.

Не имея больше ничего, что можно было бы сказать или сделать, Антон схватил поводья своего собственного коня – высокого гнедого жеребца по кличке Шепот из-за его низкого, почти неслышного ржания. Антон вскочил. – Веди нас, капрал Рюрик.

Кивнув, молодой капрал направил своего коня к выходу со двора. Весь контингент последовал за ним. Антон ехал прямо за Селин и Амели, и он чувствовал, что Яромир наблюдает за ним.

Но даже так он не оглянулся.

Глава 3

Дроевинка была страной густых, влажных лесов. С деревьев свисал мох, на их стволах росли грибы, и влажный воздух часто был наполнен запахом суглинка. Грунтовые дороги становились грязными, когда шел дождь.

Селин не поднимала головы большую часть утра, когда ехала рядом с Амели, направляясь на север по дороге, едва достаточной для двух лошадей. Фургон с припасами катился впереди них, а Антон ехал прямо позади. Но эта небольшая группа была довольно плотно окружена солдатами, так как Рюрик возглавлял контингент с десятью мужчинами впереди, а остальным десятерым он приказал замыкать тыл.

Дом Палена контролировал значительную часть юго-западных провинций. Камень находился в самом южном секторе их рук. Кимовск находился к северу и немного западнее, почти на границе между Дроевинкой и Беласки.

Утро прошло спокойно, так как никто, казалось, не был склонен много говорить… за возможным исключением Хельги, которая иногда критиковала бедного сержанта Базина за ее мнение о его навыках вождения. Он принял это с крепко сжатыми челюстями и довольно хорошим изяществом.

Ближе к полудню моросящий дождь прекратился, и Селин откинула голову назад, глядя на серое небо над головой. Ей было холодно и сыро, а спина болела от того, что она ехала уже несколько часов подряд, но она знала, что это произойдет, и не жаловалась.

Узкая дорога, по которой они ехали, превратилась в гораздо более широкую, и Рюрик повернул на запад. Казалось, он знал, куда идет, поэтому Селин не задавала никаких вопросов. Хотя она выросла в этой стране, она никогда не путешествовала до прошлой весны и была смущена своим незнанием географии Дроевинкана.

Позади нее послышался слегка ускорившийся стук копыт, и она оглянулась, чтобы увидеть, как Антон ставит свою лошадь между ней и Амели. Селин отодвинулась влево, чтобы освободить для него место, и его конь, Шепот, рысцой проскакал между ними, прежде чем снова перейти на шаг. По этой более широкой дороге трое всадников могли легко ехать бок о бок. Вода капала с волос Антона, стекая по его плащу. Он, казалось, ничего не заметил.

– Сколько времени до Кимовеска? – спросила Селин.

– Полтора дня, – ответил Антон.

Амели повернулась и посмотрела на него. – Яромир доставил нас из Шетаны в Сеон за одну ночь.

Антон кивнул. – Да, но Шетана ближе… и, насколько я понимаю, Яромир той ночью срезал путь через лес. Мы будем держаться дорог и проведем ночь в городе под названием Рекаузи. Мы должны добраться до Кимовеска завтра к полудню.

Селин не могла не задаться вопросом, что значит «провести сегодняшний вечер в городе». Может быть, кто-нибудь из местных поселит их здесь? В своем последнем путешествии с Яромиром они каждую ночь разбивали лагерь и спали на открытом воздухе среди деревьев.

Однако выражение лица Антона было обеспокоенным, как будто он хотел поговорить о чем-то другом, поэтому она больше не задавала ему вопросов и просто ждала.

– Вы чувствуете себя в состоянии говорить о предстоящей нам задаче? – наконец спросил он.

Это была вежливая формальность, так как ему, вероятно, никогда бы не пришло в голову, что они могут отказаться, но даже усталая и промокшая Селин не хотела отказываться. Ей было интересно, что он собирался сказать.

Он долго молчал.

– На этот раз я не смогу выдать вас за дворян, – наконец начал он. – Леди Хелена, которая является матерью будущей невесты, знает каждую знатную семью в Дроевинке, по крайней мере, по репутации. Итак, я собираюсь сказать, что вы дочери богатого торговца шерстью, мисс Селин и мисс Амели. Хелена будет уважать это. Она вышла замуж за барона, который тоже был торговцем.

Селин сочла титул «Мисс» мудро двусмысленным. Жен богатых торговцев часто называли «Госпожами», а дочерей – «Мисс». Это отличало их от простых крестьян и в то же время от знати.

Амели громко выдохнула через нос. – Я вообще не вижу необходимости в этой уловке. Почему вы не можете просто сказать им, что мы ваши провидцы, мы здесь для того, чтобы выполнить для вас работу, и они должны позволить нам начать их читать?

Он покачал головой, – Это не сработает. Вы не знаете, каково большинство дворян. Им нужно договориться… почти поверить, что ваше прочтение их было их собственной идеей.

– Ну, некоторые из солдат Дамека, те, кто работал в Шетане, выдадут нас с первого взгляда, – настаивала Амели.

– Вы позволите мне разобраться с этим, – ответил он почти пренебрежительно, как будто этот вопрос не стоил обсуждения. – Но вам нужно больше знать о семье, с которой вы будете иметь дело.

Селин повернула голову. – Вы с ними встречались?

– Некоторые из них. – Он снова сделал паузу, как будто раздумывая, с чего начать следующую часть разговора. – Отец принца Родека влюбился в женщину, несколько ниже его по положению, леди Клариссу, и женился на ней. Ее семья была титулованной, но не королевской. Но тогда дом Эн не пользовался такой властью, как сейчас, поэтому брак не привлек особого внимания, как и рождение Родека. Именно Родек позже усилил влияние Эн, и когда его отец умер, его назначили главой дома, а затем избрали великим князем. Таким образом, статус его матери и, следовательно, семьи его матери существенно возрос. Вы меня понимаете?

Селин моргнула. – Конечно.

– Задолго до того, как Родек был избран великим князем, сестра его матери, леди Хелена, вышла замуж за мелкого барона Алексиса Квиллета, который также был богатым виноторговцем. У них было четверо детей. Первой появилась Шарлотта, затем близнецы Хит и Рошель, а затем младшая дочь Лизбет. Хит-единственный сын. Два года назад барон умер, и Хит унаследовал его титул и взял на себя бизнес, но брат Хелены, лорд Хэмиш, переехал жить к ним, и, насколько я слышал, он взял на себя ответственность за семью. Их состояние только продолжало увеличиваться.

– Откуда вы так много о них знаете?

– Это часть моего долга как принца Палена-знать как можно больше о других домах… особенно тех, кто связан с домом Эн. – Он снова заколебался. – И я познакомился с леди Хеленой и Шарлоттой. Они присутствовали на собрании королевских домов в Кеонске, когда я был юношей и…

– Вы встречались с жертвой убийства? – Вмешалась Амели.

Антон слегка нахмурился, услышав, что его прервали. – Да, но я плохо ее помню. Я говорю вам это, чтобы вы лучше представляли, чего ожидать. Эти люди не были рождены с королевскими связями. Они были возвышены благодаря браку. Это означает, что они будут постоянно защищать свой статус, вплоть до оскорбления. Просто будьте готовы. Кроме того, вы понимаете, почему предстоящий брак Дамека так важен для моего отца?

Селин кивнула. – В дополнение к объединению вашего дома с домом Эн, приданое Рошель должно быть большим.

– Да, должно быть, – в голосе Антона звучала почти горечь.

– Итак…, – сказала Амели. – Мы помогаем поднять как сундук с сокровищами, так и политический статус Дамека?

Селин бросила на нее предупреждающий взгляд. Не было необходимости констатировать очевидное. Антон прекрасно понимал, о чем их просили.

– Есть еще кое-что, – сказал Антон, неловко ерзая в седле. – Пока вы находитесь в Кимовеске, вы должны помнить о своих манерах при дворе Дамека. Вам нужно будет всегда проявлять к нему должное уважение.

Он смотрел вперед, но Селин знала, что эта короткая речь предназначалась для Амели, а не для нее. Лицо Амели потемнело, и она, казалось, была на грани того, чтобы выплюнуть что-то неприятное, когда Антон бросился дальше.

– Я говорю это для вашей безопасности. Дамек не потерпит ничего, кроме почтения, граничащего с подхалимством, со стороны любого, кого он считает ниже себя – а это почти все. Я видел, как он убивал слуг, которых считал наглыми.

Гнев исчез с лица Амели. Селин задумалась, знает ли ее сестра слово «льстивый», но это не имело значения. Смысл слов Антона был ясен.

Все трое замолчали, прислушиваясь к стуку копыт своих лошадей.

Пока Селин обдумывала все, что рассказал им Антон, она надеялась, что Амели примет его слова близко к сердцу.

В полдень они ненадолго остановились, чтобы немного отдохнуть, но к тому времени, хотя Селин отчаянно хотела слезть с лошади, она чувствовала себя почти слишком больной, чтобы слезть – и она знала, что Амели не намного лучше. Сестры никогда не ездили верхом до приезда в Сеон прошлой весной и с тех пор совершили только одно долгое путешествие… несколько месяцев назад. Их тела не были приучены к многочасовой езде верхом.

Уже на земле, Антон посмотрел на нее снизу вверх. – С вами все в порядке?

– Конечно.

Не спрашивая, он протянул руку и поднял ее. Ее ноги задрожали, когда она коснулась земли, но ей удалось удержаться на ногах. При виде этого Амели удалось слезть со своего черного мерина и прижать обе руки к спине. Все съели по яблоку и печенью и выпили по общей чашке воды.

У Антона была своя чашка.

Неподалеку был ручей, и Рюрик напоил всех лошадей. Затем, несколько неохотно, Селин снова взобралась на Соболя.

К счастью, день пролетел быстро, и, когда солнце опустилось в небо, Рюрик повернулся и крикнул через плечо, – Рекаузи впереди.

– Мы все еще на вашей территории? – спросила Амели у Антона.

– Да, – ответил он, – прямо на краю. Я подумал, что так будет лучше. Утром мы первым делом переправимся на земли Дамека.

Когда показался город, Селин прищурилась, разглядывая то, что казалось морем движения на улицах. – Что это такое?

Почти рассеянно Антон ответил: – Наше приветствие.

Конь Рюрика въехал в город… когда контингент пришел после. Сотни людей выстроились вдоль улиц, некоторые держали в руках цветы поздней осени или ранние ягоды остролиста, и они начали радоваться при виде Антона, который все еще ехал между сестрами.

Он поднял одну руку и помахал людям, когда они приветствовали его, а некоторые начали бросать цветы и ветви остролиста на его пути.

Селин понятия не имела, что с этим делать. Она повернула голову и посмотрела мимо него на Амели, которая казалась столь же ошеломленной.

– Улыбнитесь и помашите, – тихо сказал Антон. – Люди ожидают этого.

Пытаясь прийти в себя, Селин улыбнулась и приветственно подняла руку.

– Принц Антон! – закричали люди.

Хотя он очень редко покидал Сеон, его любили даже здесь, на краю его земель.

– Как они узнали, что вы придете? – спросила она сквозь тщательно подобранную улыбку.

– Я послал гонца прошлой ночью. Мне нужно было приготовить для нас гостиницу. Должно быть, хозяин гостиницы разнес эту весть.

Селин попыталась собраться с мыслями. Он послал всадника приготовить гостиницу? Антон почти ничего не оставлял на волю случая.

Люди оставались на почтительном расстоянии, пропуская контингент. И снова Рюрик, казалось, точно знал, куда идет, и повел своего коня через город, остановив его перед побеленным трехэтажным зданием с множеством окон.

Некоторые солдаты начали спешиваться, а другие лошади прижались сзади. Соболь немного растерялась, и Селин оказалась отделенной от Амели и Антона.

– Селин, – сказал кто-то.

Посмотрев вниз, она увидела Рюрика, стоящего на земле рядом с ней.

Он вытянул вверх обе руки. – Положи руки мне на плечи.

Безмолвно, измученная, она сделала, как он сказал, и он опустил ее вниз. Когда ее ноги коснулись твердой земли, она ожидала, что он отпустит ее, но он крепко держал ее. Тем не менее, его хватка была легкой, как будто он хотел, чтобы она знала, что может отстраниться, если захочет.

– Я хотел сказать спасибо вам, – прошептал он.

– Спасибо мне?

– Да… не так давно, я думал… я думал, что со мной может быть покончено как с охранником Сеон, но вы компенсируете мне это. А вчера Яромир сказал мне, что вы назначили меня начальником охраны принца в этом путешествии. – Он оглядел цветы и остролист на улице. – Это был лучший день в моей жизни, и я должен поблагодарить вас.

– О, Рюрик, нет. Я только сказала правду о вашем мужестве в Рязани. Вы выиграли это по своей собственной заслуге.

Он покачал головой. – Не совсем. – Его пристальный взгляд был напряженным, но она видела только благодарность и дружбу в его зеленых глазах. – Я бы умер за вас… или Амели. Вы это знаете?

– Капрал? – произнес низкий голос.

Селин повернула голову и увидела, что Антон наблюдает за ними. Выражение его лица было непроницаемым.

Рюрик отступил назад. – Мой принц?

– Пусть кто – нибудь посмотрит лошадей в конюшне, а затем сам поговори с хозяином гостиницы о наших комнатах. Нам нужно будет доставить сегодняшний багаж.

– Да, милорд.

Рюрик рявкнул сержанту Базину несколько приказов насчет лошадей и поспешил внутрь.

Взгляд Антона все еще был прикован к Селин, но он указал на входную дверь. – Так мы пойдем?

* * *

Амели последовала за Селин и Антоном внутрь, чувствуя себя несколько не в своей тарелке. Она никогда бы в этом не призналась, но именно Антон заставил ее почувствовать себя неуютно.

Он всегда так делал.

Он был просто таким… огражденным. Даже прожив под его защитой почти полгода, она ничего о нем не знала и никогда не могла сказать, о чем он думает. И все же она была здесь, доверяя его суждению и свою жизнь, и жизнь Селин. Яромир мог быть властным, но, по крайней мере, она его понимала. Она могла бы поговорить с ним или сыграть с ним в карты – или даже время от времени подраться с ним. Антон был непостижим. Неприкасаемый.

Войдя внутрь, она огляделась.

Общий зал гостиницы был отполирован до блеска, пока каждый стол и стул не засияли. В воздухе витал аромат жареного мяса и свежего хлеба. В очаге горел теплый огонь. Полный мужчина в фартуке шагнул к ним с нетерпеливым выражением лица, но Рюрик перехватил его, прежде чем он приблизился к Антону.

– Мы будем спать здесь? – спросила Селин у Антона.

– Для вас обеих приготовлена комната, – ответил он. – С палитрой на полу для Хельги. Я приношу извинения за стесненные условия, но у нас тоже есть все охранники, которых нужно разместить.

– Нет, это будет прекрасно. Мне нравится идея, что Хельга останется с нами.

Амелия тоже так думала. В количестве была безопасность.

Словно по сигналу в пьесе, Хельга вошла в парадную дверь и понюхала воздух. Несколько прядей седых волос выбились из-под ее скрученного оранжевого шарфа. – Когда мы будем есть? Я умираю с голоду. Тот так называемый обед, который мы съели, не оставил бы в живых и крысу.

У Антона дернулась челюсть. – Ужин будет подан прямо сейчас.

Амели подумала, что, возможно, сначала они устроятся в своих комнатах, но это было не так. Все солдаты в коричневых плащах и кольчугах начали входить в дверь и занимать места за одним из столов. Она не возражала против перспективы поесть прямо сейчас. Она выпила чай на завтрак и только яблоко с печеньем на обед. Ее желудок был близок к урчанию.

Внутри было тепло, и она сняла плащ, обнажив под ним светло-голубое платье. Хотя она ненавидела, когда ее снова заставляли надевать платье, у нее был свой собственный кинжал, спрятанный в ножнах в правом ботинке, и оружие Яромира, пристегнутое к ее запястьям, прикрытое длинными рукавами.

Селин тоже сняла плащ, демонстрируя платье из лавандовой шерсти, которое было на ней. Оно хорошо сидело на ее стройной фигуре и подходило к ее глазам.

Сеонский солдат, которого Амели не узнала, вошел в дверь, неся несколько сумок на плечах, и Хельга шагнула ему навстречу. – Вы знаете, в какой комнате находятся мисс Амели и мисс Селин?

– Да, мэм. Мне только что сообщили.

– Хорошо. Тогда возьми их и смотри, будь осторожен!

– Да, мэм, – добродушно сказал он и направился к лестнице в задней части комнаты.

Амели подняла бровь, глядя на Селин. – Похоже, у нас есть служба носильщиков.

Хельга плюхнулась на скамейку за столом. – Вы, девочки, присаживайтесь.

Зад Амели все еще болел, но она была достаточно голодна, чтобы рискнуть сесть на деревянную скамейку, и она заняла место рядом с Хельгой. Как и Селин.

Однако Антон стоял неловко, все еще сжимая челюсти, глядя на Хельгу сверху вниз, как будто не зная, что делать.

– Здесь, мой господин, – позвал Рюрик.

Молодой капрал, казалось, готовил маленький единственный столик – с одним стулом – у окна. С видимым облегчением Антон сказал, – Пожалуйста, извините меня, – и подошел, чтобы сесть в одиночестве. Как только он сел, Рюрик присоединился к другому столу, за которым сидели несколько его людей.

– Антон слишком хорош, чтобы есть с Хельгой? – Амелия прошептала Селин на ухо.

– Я не думаю, что у него есть выбор. Мы на неопределенном… социальная основа здесь.

И это было еще одной вещью, которая беспокоила Амели. Что бы ни делал Антон, Селин всегда защищала его. Амели сменила тему. Молодые женщины в белых фартуках начали входить в дверь за стойкой бара, неся подносы, полные кружек эля и тарелок с ростбифом.

После этого на некоторое время Амели забыла обо всем, кроме еды.

В дополнение к нежной говядине им подали картофель, теплый хлеб и яблочный компот. Разделавшись один раз, она съела все, что было у нее на тарелке, и огляделась в поисках еще.

Селин улыбнулась. – В конце концов, не так уж плохо путешествовать с принцем? Ты помнишь наши лагерные пайки с Яромиром?

Хотя Селин явно имела в виду это как шутку, это только вызвало у Амели новый приступ беспокойства. Честно говоря, она предпочла бы, чтобы они ели лагерные пайки и пили воду из ведра с Яромиром, чем доверяли свои жизни Антону.

Во время ужина стемнело, и зажгли свечи. Несколько их охранников закурили трубки, и им подали еще эля. Амели взглянула на принца Антона. Как только тарелки с ужином были убраны, он встал и сделал шаг в сторону лестницы.

Как раз в этот момент Рюрик крикнул: – Селин, вы будете развлекать нас, как раньше?

На темной дороге в Рязань Селин значительно подняла настроение ночью у костра. Амели была измотана, и она знала, что Селин, вероятно, была измотана еще больше. Но ее сестра встала.

– Что бы вы предпочли, – спросила она, – гадание? История? Песня?

Четверо мужчин – все они были в предыдущей поездке – дружно воскликнули: – История!

Это не удивило Амели. Мужчины любили истории, а Селин была одарена искусством «рассказывать».

Селин подошла к очагу. – Приключение? Роман? Комедия?

– А как насчет чего-нибудь более темного? – спросил Рюрик, одарив ее улыбкой с другого конца комнаты. – Мы сейчас не в северных лесах. Скажите что-нибудь такое, от чего нас бросит в дрожь.

– История о привидениях? – Селин улыбнулась в ответ, и ее лицо просияло.

Затем Амели заметила, что Антон застыл на месте у своего стола, наблюдая за этим обменом репликами.

Хозяин гостиницы и служанки собрались у бара, выжидающе глядя на Селин. Ее лицо светилось в свете свечей, падавших со стола, и отблески огня отражались от ее светлых волос.

– Мы с моей родной сестрой близки, и мы дорожим друг другом, – начала она, – но не всем сестрам так повезло, а некоторых разделяет ревность. – Она подняла руки по бокам, ладонями вверх. – И между братьями и сестрами ревность-самая опасная эмоция из всех, больше, чем ненависть, больше, чем страх.

С этими словами она на мгновение опустила голову, а когда снова подняла ее, все следы ее прежней улыбки исчезли.

– Много лет назад на севере жил мужчина с двумя дочерьми, обе красивые. У старшей были густые каштановые волосы, а у младшей – волосы цвета медного золота. Но в то время как натура старшей сестры была холодной и сдержанной, младшая была более открытой в своей любви и привязанности, и людей тянуло к ней.

Селин отошла от камина, легко проскользнув между столами и стульями, пока говорила. Все смотрели на нее.

– Неподалеку от них жил красивый и преуспевающий молодой фермер. Они не очень хорошо его знали, но однажды он пришел в гости, и после этого он приходил чаще. В этой провинции с его стороны считалось бы дурным тоном обращать внимание на младшую сестру, если бы старшая еще не была замужем. Так что молодой человек сделал свое дело, поговорив в основном с отцом и старшей сестрой.

Селин понизила голос.

– Но… при каждом удобном случае его взгляд останавливался на младшей сестре.

Она остановилась в другом конце комнаты и медленно пошла обратно к очагу. – Отец организовал конные прогулки и танцы для развлечения, и вскоре молодого человека можно было увидеть верхом рядом с младшей сестрой и танцующим с ней в деревенском общем зале, смеющимся и наслаждающимся ее обществом. Старшая сестра наблюдала за всем этим, не говоря ни слова, выжидая и выжидая своего часа.

Антон все еще застыл на месте, уставившись на Селин.

– Затем однажды днем сестры пошли гулять по великой реке, которая протекала по земле их отца, и старшая сестра позвала младшую ближе к краю. Когда младшая сестра охотно пришла, возможно, думая увидеть что-то в воде, старшая сестра столкнула ее в глубокую реку. Бедная молодая женщина боролась в холодной воде, крича: «Помогите! Помоги мне, сестра. Хватай меня за руки!» Но старшая сестра отступила назад и наблюдала. Голова младшей сестры погрузилась под воду, вынырнула и снова опустилась, когда вода потекла ей в рот и нос… а потом она больше не появлялась. Течение унесло ее мертвое тело вниз по течению.

Служанка у стойки ахнула.

– Старшая сестра побежала домой, рассказывая историю о том, как младшая упала в реку и ее нельзя было спасти. Их отец и красивый фермер оба плакали. Молодой фермер был опустошен, и каким-то образом старшей сестре удалось преодолеть свою холодную натуру и утешить его. Вскоре эти двое были помолвлены, и он не знал, что скоро женится на убийце.

Она сделала паузу. В общей комнате было тихо, если не считать мягкого потрескивания в камине.

– Тогда…,– снова начала Селин, – группа странствующих менестрелей шла вдоль реки, и один из них увидел что-то на берегу. Они отправились на разведку и обнаружили тело младшей сестры. Даже после смерти ее красота тронула их. Их певица, которая была женщиной, опустилась на колени рядом с младшей сестрой, коснулась ее мертвого лица и сказала: «Я всем сердцем хотела бы рассказать твоим родственникам, что с тобой случилось и где ты была похоронена». Но поскольку они понятия не имели, кем была погибшая девушка или кто могла быть ее семья, лучшее, что они могли сделать, – это похоронить ее.

Амели невольно посмотрела в сторону Антона. Он стоял как вкопанный, не сводя глаз с Селин.

– Несколько ночей спустя отец, молодой фермер и старшая дочь отправились в город в большой общий зал, чтобы послушать игру менестрелей. Развлечения такого рода были редкостью в их части страны, и отец подумал, что, возможно, какая-нибудь прекрасная музыка могла бы облегчить их печаль. Они заняли свое место в небольшой толпе, когда менестрели приготовились. Певица вышла, чтобы начать свою первую песню, и, к всеобщему удивлению, ее лицо начало меняться, становясь круглее и красивее, а волосы стали густыми и медно-золотыми… пока она не приняла облик младшей сестры и не начала петь печальными мелодиями. «Я плачу. Я оплакиваю своего потерянного отца. Я оплакиваю свою потерянную любовь, и я оплакиваю свою сестру, которая столкнула меня в реку и смотрела, как я тону».

Несколько солдат резко втянули воздух.

– Тогда певица выглядела точно так же, как и раньше. Но красивый фермер обернулся и в ужасе посмотрел на старшую сестру, на лице которой было написано чувство вины. – Селин теперь говорила почти шепотом, но ее голос разнесся по комнате. – Она скоро будет наказана за свое преступление из ревности… разоблаченное поющим призраком.

Селин опустила голову. История была закончена.

В зале долгое время царила тишина, а затем раздались аплодисменты, заполнившие все большое пространство.

Амели бросила последний взгляд на переднее окно.

Антон исчез.

* * *

На следующее утро они выехали с опозданием. Несмотря на некоторое разочарование, Антон понял, что этого следовало ожидать. Это был первый раз, когда капралу Рюрику было поручено собрать двадцать пять человек, их лошадей, их фургон, а затем отправить всех обратно в дорогу.

Наконец, однако, большая группа выехала из Рекаузи и пересекла территорию Дамека. Дорога, по которой они ехали, снова была обсажена густыми темными деревьями, а с неба лил мелкий дождь. Антон кодирует за Селин и Амели, стараясь держаться как можно изолированнее.

По большей части его мысли были так заняты, что он едва заметил задержку.

Каждый шаг ближе к Кимовеск наполнял его все большим страхом.

Хуже того, он не мог перестать представлять себе вид Селин прошлой ночью… и звук ее голоса, когда она рассказывала эту историю. Он хотел выбросить этот образ из своих мыслей, но не смог.

За всю свою жизнь он влюбился только в одну женщину. После одиноких, наполненных болью лет его детства и юности, в возрасте восемнадцати лет, он встретил Джослин Шевриер. Она была милой, защищенной и застенчивой, с даром проявлять малую доброту. С ней он впервые не чувствовал себя одиноким.

Хотя она происходила из знатной семьи, она не была королевской и не была богатой. Принц Ливен запретил жениться. Это был единственный раз, когда Антон бросил вызов своему отцу, и его не волновали последствия. Поскольку Антон уже правил Сеон, его отец не мог позволить себе лишить его наследства. Антон справился с первоначальным гневом, не дрогнув, хотя это беспокоило его больше, чем он хотел признать, поскольку у него не было желания причинять боль отцу. Но почти сразу после свадьбы Джослин забеременела, и тогда все было прощено.

Принц Ливен хотел внука.

Джослин умерла при родах вместе с ребенком, и Антон хотел умереть вместе с ними. Ему потребовалось много времени, чтобы прийти в себя, а он даже ни разу не взглянул на другую женщину… до сих пор.

Во многих отношениях Селин была совсем не похожа на Джослин. Она определенно не была ни защищенной, ни застенчивой. Она перенесла больше, чем ее доля трудностей, и проявляла плохо скрытую осторожность большинства мужчин. Она была непревзойденной лгуньей и не выказывала никаких угрызений совести против использования этого таланта, когда это было необходимо.

Но… она также была теплой, отзывчивой и щедрой на маленькие проявления доброты. Она была красивой и умной и гордилась тем, что поддерживала себя и Амели своими выдающимися навыками аптекаря.

Он и не думал, что когда-нибудь снова почувствует такое влечение к женщине, и все же он не мог действовать в соответствии со своими чувствами или даже сказать ей об этом.

О браке не могло быть и речи. Все, кто имел значение, считали бы ее цыганской крестьянкой, и, учитывая нынешнюю политическую ситуацию, даже Антон не стал бы так далеко выходить за рамки общественных условностей. Да и Селин не пожелала бы ему этого. Она заботилась о своей стране и хотела, чтобы его назвали великим принцем. Это оставляло ему перспективу сделать ее своей любовницей, а он никогда не допустил бы такого для такой прекрасной женщины, как Селин. Несколько раз он так сильно хотел, чтобы она прикоснулась к нему, что почти забывался, но один или оба они в последний момент отступали.

Благодарно.

Нет, это была его судьба-оставаться в изоляции, и он это понимал. В отличие от Дамека, он не женился бы из-за денег или связей, и любовь была для него редкостью. И все же самосознание было сильной стороной-по крайней мере, так всегда говорил его отец.

Его высокий жеребец легко шел по грязной дороге, и он снова попытался выкинуть из головы образ Селин прошлой ночью, стоящей перед очагом и рассказывающей эту историю.

Он был так сосредоточен на своих мыслях, что его лошадь чуть не столкнулась с ее задом, прежде чем он понял, что весь отряд остановился.

– В чем дело? – он позвонил.

Прежде чем кто-либо ответил, он посмотрел вперед, мимо капрала Рюрика, и увидел большой, но потрепанный фургон, преграждающий дорогу. С задней левой стороны оторвалось колесо, и этот угол провалился в тонкий верхний слой грязи на земле. Перед домом был запряжен полуголодный мул. Возможно, двенадцать крестьян – мужчины, женщины и дети, все худые до костей-собрались вокруг задней части фургона, как будто оценивая ущерб.

Некоторые из них обернулись, чтобы посмотреть на контингент примерно в то же время, когда их увидел Антон, и ужас залил их лица.

– Беги! – крикнул один из них.

Мгновенно небольшая толпа бросилась бежать к деревьям.

К удивлению Антона, Селин направила свою лошадь в обход охранников, стоявших перед ней.

– Пожалуйста, остановись! – крикнула она. – Мы не причиним тебе вреда. Пожалуйста!

Прежде чем он успел пошевелиться, она пустила свою серую кобылу галопом по краю дороги, все еще окликая крестьян. Некоторые из них начали притормаживать и оглядываться на нее.

Внезапно осознав, что она может быть в опасности, он пнул Шепота в бок, подталкивая его вперед. Он услышал, как Амели идет за ним.

К тому времени, когда он добрался до передней части отряда, лошадь Селин была рядом с лошадью Рюрика, и она, наклонившись с седла, разговаривала с одной из крестьянских женщин.