Текст книги "Ведьмы и враг (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Барб Хенди

Ведьмы и враг

Ведьмы-провидицы – 3

Переводчики: Андрей Рыбаков, Риша Каулитц, Angel

Переведено для группы https://vk.com/club68806729

Пролог

Замок Кимовеск: Западная Дроевинка

Я был в столовой, когда умерла Карлотта.

Хотя я сделал все возможное, чтобы привести ее к смерти, мой успех все еще удивлял меня. До этого момента я не был полностью уверен, что мои усилия сработают.

За длинным массивным дубовым столом сидело семь человек, включая принца Дамека, который сидел во главе с почти цивилизованным выражением на своем обычно диком лице. Трапеза была празднованием его собственной предстоящей свадьбы… в присутствии всей семьи невесты.

Его будущая невеста, милашка Рошель, сидела, опустив глаза, и для всех практических целей выглядела как жертвенный агнец.

Ее мать, леди Хелена, и ее дядя, лорд Хэмиш, сидели по обе стороны от нее, а ее старшая сестра, Карлотта, сидела как можно дальше от Дамека. Это не было неожиданностью, так как Карлотте не хватало ни красоты, ни обаяния. Ее жесткие волосы были собраны в пучок на затылке, а плотно сжатые, сердитые губы всегда казались поджатыми, как будто она существовала в состоянии вечного осуждения всех остальных.

Я не испытывал к ней жалости. Она была главным организатором этой предстоящей свадьбы, и она должна была умереть.

До сих пор никакой еды не подавали, только темно-красное вино.

Словно по сигналу, Карлотта сделала глоток из своего бокала. Я надеялся, что она это сделает. Затем она попыталась сглотнуть.

Мои глаза остановились на ней в каком-то зачарованном состоянии.

«Вино вам по вкусу?» – спросил принц Дамек у Рошель, как будто ему были небезразличны ее чувства.

Я не обратил внимания на вежливо пробормотанный ответ Рошель и сосредоточил свое внимание на лице Карлотты… в ожидании.

Она снова попыталась сглотнуть, и ее глаза начали расширяться, когда она попыталась вдохнуть. Триумф захлестнул меня.

«Ты в порядке, моя дорогая?» – спросила леди Хелена, выглядя скорее смущенной, чем обеспокоенной.

Затем Карлотта покраснела и привстала, одной большой жилистой рукой схватившись за горло, а другой вцепившись в стол. За всю свою жизнь я никогда не испытывал такого удовлетворения, такой силы. Я надеялся, что она не умрет слишком быстро. Я хотел, чтобы она почувствовала страх, почувствовала боль.

Ее глаза выпучились, и лишь тогда несколько человек за столом, наконец, поняли, что она по-настоящему задыхается, и они вскочили на ноги, чтобы помочь ей.

Но это не помогло.

«Она задыхается?» – спросил лорд Хэмиш.

«Нет!» – воскликнула Рошель. «Никто из нас ничего не ел. Она сделала только глоток вина.» Ее рука потянулась к сестре. «Карлотта!»

Карлотта издала отвратительные звуки, ее лицо исказилось, и она упала навзничь. Лорд Хэмиш поймал ее, и леди Хелена ахнула.

Принц Дамек шагнул к ним, и вид его тревоги вызвал во мне волны удовольствия. Ему было плевать на жизнь Карлотты, но, конечно, было бы нехорошо, если бы сестра его будущей невесты умерла за обеденным столом.

Карлотта сделала последнюю попытку вздохнуть, а затем застыла в объятиях дяди– все еще с выпученными глазами.

«Она мертва», – ошеломленно произнес лорд Хэмиш, не веря своим ушам. Он поднял взгляд на Дамека, а затем опустил его на кубок Карлотты с вином.

Я изо всех сил стараясь не улыбнуться.

Глава 1

Деревня, Окружающая Замок Сеоне, Юго-Западная Дроевинка

Три дня спустя

Селин Фэйв почти не могла в это поверить, когда старый мастер Колби, прихрамывая, вошел в парадную дверь ее аптеки «Бетони и Бук»… снова.

Последние три недели он приходил сюда каждый день.

«Мастер Колби», – сказала она, пытаясь скрыть свое легкое раздражение, – «Я думала, что говорила вам дать эликсиру можжевельника больше времени для работы».

Он огляделся и, казалось, был доволен. «Твоей сестры здесь нет?»

Это было очевидно, но мастеру Колби не нравилась младшая сестра Селин, Эмили.

«Нет, она на рынке, покупает хлеб. Она должна была уже вернуться. Чем я могу вам помочь?»

«Боль ужасна», – ответил он, а затем понизил голос. «И она… сдвинулась». Он положил руку на левый бок.

На самом деле он был безобидным стареющим человеком со слишком большими деньгами и без семьи. Он был невысокого роста и шел с ярко выраженной сутулостью, из-за которой казался еще ниже. Его волосы были густыми и седыми, а нос покраснел от чрезмерного употребления крепких спиртных напитков. Больше всего ему было одиноко без компании, кроме своей собственной.

Однако в данный момент Селин стояла за своим рабочим столом и по запястья была в гусином жире – работала над мазью от ожогов, приготовленной из фиолетовых цветов опина. Ее большой оранжевый кот Оливер сидел на прилавке, время от времени воруя лапой, полную гусиного жира, когда думал, что она не смотрит.

Селин была занята.

Она хорошо знала, что передняя комната магазина была гостеприимным и веселым местом, и что людям действительно нравилось ее посещать. Там была прочная стойка, занимавшая половину длины комнаты, а вдоль стен тянулись полки с глиняными горшками и кувшинами. Деревянный стол был покрыт разнообразными принадлежностями, такими как пестик и ступка, медные весы, маленькие деревянные чаши и открытая коробка с трутом и кремнем. Большой очаг находился в центре южной стены. Несколько распашных дверей в восточной стене вели в кладовую и спальню.

Мастер Колби посмотрел через переднюю комнату и поверх стойки с какой-то жалкой надеждой.

«Позвольте мне вытереть руки. Я приду и посмотрю» – сказала Селин, взывая к некоторой жалости.

Благодарность отразилась на его лице. Его взгляд остановился на ее волосах, и она подавила вздох. Она знала, что большинство мужчин находили ее хорошенькой, но в дополнение к работе аптекарем она также зарабатывала себе на жизнь как «провидица», и было необходимо выглядеть соответственно.

Она была маленькой и стройной. Большую часть времени она носила красное бархатное платье, которое плотно облегало ее тело. Ее чрезмерно пышная копна темно-русых волос волнами спускалась до поясницы, и она, и ее сестра Эмили унаследовали лавандовые глаза своей матери.

До прошлой весны Селин и Эмили жили в грязной маленькой деревушке, управляли магазином гораздо меньшего размера, часто брали в качестве оплаты тощих цыплят и репу. Но судьба и внезапная удача привели их в процветающую деревню Сеоне, где они жили в этом прекрасном магазине, под защитой и покровительством принца Антона из дома Пален.

В целом, их жизнь значительно улучшилась.

И все же… Было несколько сюрпризов, таких как покровители, такие как мастер Колби. Селин не могла не выразить соболезнования тем, кто пострадал, и у многих людей в Сеоне были свободные деньги.

К сожалению, у некоторых из них не было абсолютно ничего лучшего, чем навещать ее несколько раз в неделю, чтобы рассказать ей о своих болях, болячках и проблемах с различной пищей и трудностях со сном. Ее всегда можно было найти здесь, и она стала чем-то вроде мишени.

Эти клиенты хорошо платили ей, но в некоторых случаях ей начинало казаться, что ей платят за ее компанию, а не за ее навыки аптекаря, и она не совсем понимала, что с этим делать.

Возможно, ей нужно было быть немного менее отзывчивой и немного более деловой? Перспектива казалась недоброй.

Мастер Колби придвинулся ближе. «И у меня кишечник болит», – прошептал он заговорщицким тоном.

Селин собралась с духом. Так больше продолжаться не могло.

Хотя теперь она была достаточно близко, чтобы коснуться его, она этого не сделала.

«Ты ел сыр и пил спиртное за ужином вчера вечером?» – спросила она.

Он удивленно моргнул. Хотя она советовала ему по разным вопросам не есть и не пить, она никогда раньше не подходила к этой теме так прямолинейно.

«Ну…», – пробормотал он, сбитый с толку отсутствием у нее жалости.

Внутри она чувствовала себя ужасно из-за того, что сделала это, но это было необходимо, если что-то должно было измениться. Лето закончилось, наступила осень, и Селин придется потратить много времени на сбор трав и лепестков роз, чтобы подготовить медикаменты для деревни на предстоящую зиму. Скоро она будет ухаживать за людьми с кашлем и лихорадкой.

Прежде чем мастер Колби смог продолжить, она сказала: «Ваш кишечник уже не может нормально переваривать сыр, жирное масло и крепкие спиртные напитки. Если вы будете придерживаться овощей, хлеба и запеченного мяса или рыбы, я обещаю, что скоро вы почувствуете себя лучше. Если вам нужно выпить что-то помимо воды или чая, выпейте немного вина во время еды… возможно, всего полбокала. Продолжайте с несколькими ложками можжевелового масла, которое я отправила вам домой, чтобы защитить ваш желудок.»

Он снова моргнул. «Но боль сильная, прямо здесь». Он приподнял левую сторону рубашки.

«Мастер Колби», – сказала она, не глядя на его обнаженный бок. «Я дал вам лучший из возможных советов. Это зависит от вас, чтобы следовать моим советам. Попробуйте мои предложения, по крайней мере, в течение четырех дней, и если вам не станет лучше, приходите ко мне». Она отошла. «А теперь, если вы меня извините, мне действительно нужно закончить приготовление этой мази».

Ее тон был решительным, и теперь он смотрел на нее так, словно она каким-то образом предала его. «Я не плачу за советы о том, что мне следует питаться», – огрызнулся он.

«Конечно, нет. Всего хорошего.» Она подошла к двери и открыла ее.

Рассерженный – и, возможно, обиженный – он повернулся и, шаркая ногами, вышел из магазина.

Селин вздохнула, все еще сожалея о том, что обошлась с ним так холодно, но без колебаний закрыла дверь и вернулась к работе над мазью. Люди, как правило, сжигали себя гораздо чаще зимой, чем летом – из – за того, что разводили больше костров, – и ей нужно было быть готовой.

* *

Эмили Фэйв возвращалась с рынка, неся свежий хлеб и мешок осенних груш. Она почти добралась до своего дома, аптеки «Бетони и Бук», когда увидела, кто входит в парадную дверь – старый мастер Колби, – и замерла.

«Только не снова», – пробормотала она, оглядываясь в поисках места, где можно было бы спрятаться.

Она не войдет туда, пока он не уйдет. Почему Селин мирилась с некоторыми из этих людей, оставалось загадкой. Ну… Некоторые из них хорошо платили, но не то чтобы сестры так сильно нуждались в деньгах.

Вместо того, чтобы прятаться, Эмили решила продолжить путь по улице, прогуливаясь, как будто она никогда не останавливалась. Она немного походила вокруг, а потом возвращалась. По правде говоря, ей нравилось бывать на свежем воздухе на красочных улицах Сеоне.

Но она действительно хотела, чтобы Селин научилась быть немного более жесткой с некоторыми людьми, которые пользовались ее добротой. Казалось, что, несмотря ни на что, Селин всегда могла, по крайней мере, притвориться сочувствующей.

Как она это делает?

Эмили и Селин почти полностью зависели друг от друга с тех пор, как осиротели, когда Селин было пятнадцать, а Эмили двенадцать. Но они не были похожи ни по темпераменту, ни по внешности.

У них обоих были лавандовые глаза матери, и только.

Недавно отпраздновав свое восемнадцатилетие, Эмили была еще ниже ростом, чем Селин. Но там, где Селин была хрупкой, в телосложении Эмили чувствовался намек на силу и мускулатуру. Она презирала платья и всегда носила бриджи, мужскую рубашку, парусиновую куртку и ботинки. Она унаследовала прямые черные волосы их отца, которые она подстригла в прическу, которая свисала почти до плеч. На левом бедре у нее был кинжал в ножнах, которым она умела пользоваться, и она держала короткий меч в магазине, но обычно она не носила его в деревне, так как в этом не было необходимости.

Большинство людей находили ее немного странной, но ей было все равно.

Прошлой весной она и Селин переехали сюда жить, когда доказали свою полезность принцу Антону, который правил замком Сеоне и шестью окружающими его файфами. Обе сестры обладали уникальным «даром». Селин могла читать будущее человека – просто прикоснувшись к нему – а Эмили могла читать прошлое человека.

Не раз принц Антон полагался на эти способности, чтобы найти убийц или любого, кто мог представлять угрозу для его народа.

Однако… конец лета и начало осени были довольно тихими, предлагая сестрам отсрочку, и после их последнего приключения с принцем Антоном Эмили была рада, что Селин немного успокоилась. Большинство вещей, которые их просили решить, касались крови, смерти и безумия.

Селин часто требовалось время, чтобы прийти в себя после этого.

Размахивая пакетом с грушами, Эмили вернулась за угол и посмотрела вниз по улице в сторону магазина.

К ее облегчению, Селин открыла входную дверь и придержала ее, когда мастер Колби, шаркая, вышел.

Он не выглядел счастливым.

Тем не менее, Эмили подождала, пока он скроется из виду, прежде чем отправиться в магазин и самой пройти через парадную дверь. Внутри Селин снова сидела за своим рабочим столом, ее руки были в гусином жире и фиолетовом опине. Оливер с большим интересом наблюдал за ведром с гусиным жиром. Лучше бы он пошел ловить мышей. Разве это не для этого он здесь?

«Купила немного груш», сказала Эмили, поднимая мешок.

«Ммм?» Селин рассеянно ответила: Она казалась встревоженной.

«Что случилось?»

«Ничего… Я… Мастер Колби только что был здесь снова, и мне пришлось…» Она замолчала и покачала головой. «Ничего».

Эмили слегка нахмурилась, задаваясь вопросом, что произошло. Может быть, Селин все-таки взяла старика в более твердую хватку? Это было бы как раз вовремя.

«Я приготовлю чай. У нас еще есть масло?» – спросила Эмили. «Я забыла проверить перед отъездом».

Она не любила хлеб без масла.

Селин оторвалась от своей работы, но прежде чем она успела ответить, входная дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.

«А я тебе говорю! " – проревел женский голос. «Я никогда не прикасался к твоему молотку!»

" Тогда кто это сделал? " – проревел в ответ глубокий голос. «Он не просто ушел сам по себе!»

Эмили развернулась, ее рот приоткрылся при виде Бернарда, массивного кузнеца Сеона, и его миниатюрной жены Эбигейл, которые вошли в магазин. Эмили никогда не видела ни одного из них такими сердитыми, и оба были хорошо известны своим темпераментом.

Что еще хуже, их дочь, Эрин, была хорошей подругой Селин – и даже подарила ей Оливера в качестве подарка, – поэтому Эмили чувствовала, что не может комментировать то, что она считала очень плохими манерами Бернарда и Эбигейл.

Селин, однако, вышла из-за прилавка, вытирая руки о ткань. «Что, черт возьми, не так?» – спросила она. «Эбигейл, если эта дверь повредила стену, ты платишь за ее ремонт».

Эмили была удивлена ее тоном. Селин действительно была сегодня в странном настроении.

«Что?» Эбигейл чуть не накричала на Селин, а потом, казалось, пришла в себя и посмотрела на все еще открытую дверь. " О, прости, моя дорогая», – извинилась она, – «но я в таком состоянии». Она махнула рукой в сторону Бернарда. «Этот… этот безумец обвиняет меня в том, что я взяла его лучший молот и спрятала его! Как будто мне больше нечего делать, кроме как пробраться в его кузницу и прятать его инструменты, просто чтобы досадить ему.»

«Это она сделала это!» Вмешался Бернард. Его длинные темные волосы и борода качнулись, когда он повернулся к Селин. «Вчера вечером я играл в карты и проиграл немного… Совсем немного, заметьте, монет, и она с самого начала не хотела, чтобы я шел. Она спрятала мой лучший молот, чтобы я был вынужден использовать свой старый и тратить вдвое больше времени на ту же самую работу. Она наказывает меня».

Эбигейл вскинула обе руки в воздух. «Только послушайте его! Как будто я была бы такой мелочной.»

На самом деле… из того, что Эмили видела в Эбигейл, казалось более чем возможным, что она могла быть такой мелочной, но Эмили этого не сказала.

Селин подошла ближе. «Почему вы пришли именно к нам?»

«Потому что ты можешь сказать ему, что я его не брала», – сказала Эбигейл, скрестив руки на груди. «Прочтите и скажите ему, где он».

Селин покачала головой. «Эбигейл… мой дар так не работает. Я не могу увидеть молот Бернарда, заглядывая в его будущее и…»

«Нет, не ты,» перебил Бернард. «Эмили. Она может прочитать прошлое этой дьяволицы и сказать мне, где был спрятан мой молот!»

Выражение лица Селин с каждым мгновением становилось все более растерянным – и Эмили, конечно, могла понять почему. Действительно, в магазине никогда не было такой сцены.

«Два серебряных пенни», – сказала Эмили, стоя у очага.

В комнате воцарилась тишина, и все трое других обитателей повернулись, чтобы посмотреть на нее.

«О, Эмили», – сказала Селин в некотором замешательстве. «Я не думаю, что мы должны взимать плату с Эбигейл и Бернарда за наши услуги»,

Это была еще одна слабость Селин: нерешительность при получении денег от тех, кого она считала друзьями. Но Эмили не читала бесплатно – или, по крайней мере, не для кого-либо, кроме принца Антона, который подарил им этот магазин.

" Конечно мы заплатим», – сказала Эбигейл, залезая в карман своего фартука. «Я бы заплатил вдвое больше, чтобы увидеть, как этот великий болван окажется неправ».

«И я бы заплатил втрое больше, чтобы увидеть, как эта гарпия признает свою вину!» – крикнул Бернард.

«Пожалуйста», – сказала Селин, выражение ее лица сменилось с растерянного на взволнованное. «Понизьте ваши голоса. Люди могут услышать вас на улице».

Эмили не возражала против хорошего спора и была известна тем, что иногда повышала свой голос, поэтому она стояла, вытянув левую руку, когда Эбигейл опустила два серебряных пенни в ее ладонь.

«Кого я должна прочитать?» – спросила Эмили.

– Ее, – мгновенно ответил Бернард, – и скажи мне, где мой молот.

Эбигейл покраснела лицом. «Хорошо».

Эмили потянулась и схватила маленькую, огрубевшую руку Эбигейл и закрыла глаза. Сначала она сосредоточила свои мысли на искре духа Эбигейл, а затем представила молот Бернарда – который она не раз видела в кузнице – в своем воображении, твердо удерживая образ. Если бы Эбигейл могла что-то показать ей, Эмили скоро погрузилась бы в туман и увидела бы ясный образ прошлого.

Ничего не произошло.

Через мгновение она сказала: «Бернард, я ничего не вижу».

" Тогда ты недостаточно внимательно смотришь», – ответил кузнец.

«Прочти его», – бросила вызов Эбигейл. «Посмотри, есть ли у него что-нибудь, что он может тебе показать».

Пожав плечами, Эмили подошла к Бернарду и схватила один из его огромных пальцев. Он не возражал, но нахмурился. Эмили закрыла глаза и сосредоточилась на искре его духа, а затем на образе молота.

Первый толчок поразил ее почти мгновенно, и она собралась с духом.

Когда последовал второй толчок, она испытала уже знакомое ощущение, как будто ее тело несло по туннелю тумана. На мгновение она забыла обо всем, кроме как мчаться назад сквозь туман вокруг нее, когда он закружилась в серых и белых тонах.

Туман рассеялся, и перед ней вспыхнуло изображение. Она обнаружила, что стоит внутри маленького домика. Бернард был там вместе с молодым Хью, одним из тэтчеров Сеона. Эмили немного знала его. Внутри воспоминаний они ее не увидят. Она была всего лишь наблюдателем. Ее тело все еще было в магазине.

«О, Бернард, это просто замечательно», – сказал Хью. «Спасибо».

За окном с приближением вечера садилось солнце.

«Позвольте мне просто убедиться, что они нужного размера», – ответил Бернард. Он стоял перед открытым дверным проемом, в котором не было настоящей двери, и держал новую железную скобу на петлях, на которой должна была висеть задняя часть двери. В его левой руке… был его лучший молот. «Да, прекрасно подойдет. Вы хотите, чтобы я прикрепил их для вас?»

«Нет, я могу сделать это сам. Но пойдем выпьем эля за твои хлопоты.»

С довольным видом Бернард прислонил молоток к стене и подошел к столу, чтобы присоединиться к Хью. Мгновение спустя оба мужчины болтали и наслаждались большими чашками эля.

Комната исчезла, и Эмили снова плыла сквозь туман, на этот раз двигаясь вперед.

Открыв глаза, она обнаружила, что снова находится в аптеке и смотрит на Бернарда. «Эм… Ты вчера навещал Хью Тэтчера, прежде чем пошел играть в карты?»

Бернард несколько мгновений пристально смотрел на нее, а потом побледнел.

«Я думаю, ты обнаружишь, что твой молот все еще у Хью», – закончила Эмили.

«Ха!» – спросила Эбигейл. «Я же тебе говорила, что не брала его. Никогда больше не обвиняй меня в том, что я пробралась в твою кузницу и спрятала твои инструменты.» Ее руки были твердо уперты в бока. «И ты должен передо мной извиниться».

Лицо Бернарда все еще было бледным, но он сумел выпрямиться во весь рост и придать себе некое подобие достоинства. «Ну… На этот раз я ошибся».

«Действительно, ошибся». Эбигейл пронеслась мимо него к входной двери, оглянувшись через плечо на Эмили. «Спасибо, моя дорогая. Деньги потрачены не зря.»

Бернард открыл рот, чтобы что-то сказать, снова закрыл его и последовал за женой на улицу.

Как только сестры остались одни, Селин прислонилась спиной к стойке. «Это было неловко».

«Правда?» Эмили подбросила две монеты в воздух. «Мне это даже понравилось».

* *

Лейтенант Кирелл Яромир сидел за столом в своем личном кабинете в казармах для стражи замка Сеоне. Капрал Лука Павел сидел прямо напротив него, и двое мужчин были заняты обсуждением возможных изменений в смене вахты. Они оба были одеты в шерстяные рубашки, кольчуги и коричневые плащи принца Антона из дома Пален.

«У тебя слишком долго был гвардеец Рюрик на ночном дежурстве,» сказал Павел. «Я бы поменял его на Вултера».

Яромир кивнул, радуясь, что они с Павлом снова достигли стадии легкого товарищества. За лето между ними произошли некоторые… неприятности, но им удалось оставить это в прошлом. В то время как Яромир верил в непоколебимую дисциплину, он не заботился о напряжении на личном уровне и предпочитал то, что он считал «плавным ходом». Это было в его характере.

Большую часть своей жизни что-то в нем успокаивало других людей.

В свои тридцать с небольшим он знал, что не совсем красив, но носил небольшую козлиную бородку вокруг рта и держал свои светло – каштановые волосы завязанными на затылке. От обветренной кожи до шрамов на руках, большинство элементов его внешности выдавали в нем закаленного солдата, но он мог с этим смириться. В конце концов, он был закаленным солдатом. Ему нравилось считать себя жестким, но справедливым, и он чувствовал себя комфортно в собственной шкуре.

Он также обладал почти абсолютной властью над законом в Сеоне, уступая только самому принцу Антону.

«Хорошо», – ответил он Павлу. «Поверни Воултера вместе с Рюриком. И нам, вероятно, следует отозвать сержанта Базина от главных ворот и дать ему другое задание. Он тоже пробыл там слишком долго.»

В правой руке у Павла была длинная палка угля, а на столе перед ним лежал лист бумаги. Он сделал пометку. «Кто-нибудь еще?»

«Нет, я думаю, что это все», – Яромир коротко изучил молодого капрала.

Павел был моложе, с коротко остриженными темными волосами и длинным, долговязым телосложением. Он был хорош в бою, мог справиться с двумя или тремя мужчинами одновременно, и он был устойчивым и надежным… за одним исключением.

Его поведение по отношению к Селин Фау.

По причинам, которые Яромир до конца не понимал, капрал Павел стал одержим Селин до такой степени, что использовал физическую силу, чтобы не дать ей уйти от него, и однажды он прижал ее к дереву, чтобы попытаться заставить ее заговорить с ним.

Яромир положил этому конец.

Он не только любил Селин как друга; он очень уважал ее способности целительницы и провидицы, и его работа заключалась в том, чтобы защищать ее. Прошлым летом Павел возмущался его вмешательством, но, похоже, смирился с этим и держался подальше от Селин.

Надеюсь, проблема исчезла.

Яромир встал. Его длинный меч в ножнах был прислонен к столу. Он поднял его и пристегнул. Затем он потянулся за набором костылей, также прислоненных к столу, и передал их Павлу.

Это был еще один неудачный случай за лето. Лошадь Павла упала, когда он переходил реку. Когда лошадь вскочила на ноги, нога Павла была в стремени, и его голень сломалась. К счастью, Селин смогла быстро вправить кость и наложить шину на ногу. Теперь она почти зажила. Шины были сняты, но ему все еще нужны были костыли.

Селин заверила Яромира, что примерно через месяц Павел снова будет бегать.

Яромир был благодарен за это, хотя Павел довольно хорошо справлялся со своими обязанностями в замке и деревне на костылях.

– Я пойду в главный зал и посмотрю, накрыт ли уже ужин,» сказал Павел. «Я умираю с голоду».

Яромир спрятал улыбку. «Я пойду с тобой».

Павел всегда был голоден. Куда он положил всю еду, которую съел?

Как раз в тот момент, когда Павел держал под мышками оба костыля, из коридора снаружи донесся звук торопливых шагов, за которым последовал быстрый стук в дверь.

«Сэр?» – позвал кто-то.

" Пойдем», – позвал Яромир в ответ.

Дверь открылась, и гвардеец Риму заглянул внутрь, тяжело дыша и выглядя несколько встревоженным.

«Что случилось?» – спросил Яромир.

После короткого колебания Риму ответил: «Сэр, у внешних ворот есть посыльный».

Озадаченный, возможно, раздраженный, Яромир нахмурился. «Ну что ж, впусти его и приведи наверх».

Риму перенес свой вес между ног. «Я… на нем черная накидка».

Яромир напрягся.

В этой части Дроевинки сплошные черные плащи носили только солдаты, служившие принцу Дамеку, который был старшим братом принца Антона… и его врагом.

* *

Вскоре после наступления сумерек Селин и Эмили обнаружили, что спешат по улицам деревни, направляясь к замку.

Их вызвали – через доставленное сообщение в магазине.

«Антон никогда раньше не вызывал нас так поздно», – сказала Эмили обеспокоенно. «Может быть, кто-то болен, и ему нужны твои навыки?»

«Тогда почему он не сказал об этом в своем сообщении? Если бы это было так, он бы попросил меня принести мою коробку с лекарствами».

Эмили не ответила ей.

У Селин было плохое предчувствие, что их мирная передышка подошла к концу и что Антон собирается попросить о еще одной… услуге.

Две сестры продвигались вперед и вверх сквозь толпу людей, магазины и жилища деревни, в то время как замок возвышался над ними. Наконец они добрались до короткого моста, ведущего через пропасть к огромному дверному проему в передней части замка. Селин взглянула на систему шкивов на другой стороне, которая позволила бы поднять мост, тем самым отрезав доступ к замку – если это когда-нибудь понадобится.

Они пересекли мост и вошли в большой обнесенный стеной внутренний двор. Внутри показались солдаты и лошади, и несколько мужчин приветственно кивнули сестрам, которых здесь хорошо знали, когда они проходили мимо.

Пройдя через внутренний двор, Селин и Эмили прошли через большой вход в сам замок. Они прошли по каменному коридору и вышли в большой общий зал. Огромный пылающий очаг был встроен в стену прямо напротив арочного входа. Слуги и еще больше солдат в коричневых плащах слонялись вокруг. Зал, казалось, тоже кишел собаками: спаниелями, ищейками и волкодавами.

Селин огляделась в поисках Яромира или принца Антона, но не увидела ни того, ни другого.

Когда она осматривала зал, ее взгляд остановился, и у нее сжался живот, когда она заметила капрала Павла, стоящего возле стола, опираясь на костыли, и смотрящего на нее.

Она тут же отвела взгляд.

«Здесь я в безопасности», – сказала она себе.

Справа от нее была закрытая дверь, которая вела в небольшую боковую комнату. Селин была знакома с интерьером этой комнаты, так как Антон часто использовал ее для частных бесед, поэтому она не удивилась, когда дверь открылась и вышел лейтенант Яромир.

Он остановился как вкопанный при виде Селин и Эмили, а затем махнул рукой. Они подошли к нему.

«Хорошо, что ты здесь», – сказал он, констатируя очевидное. Выражение его лица было напряженным, и тревога Селин начала нарастать.

Поскольку доставленное сообщение звучало срочно, просто говоря: «Приезжайте немедленно», ни одна из сестер не потрудилась переодеться или даже проверить свою внешность, прежде чем покинуть магазин и поспешить в замок. Волосы Эмили были растрепаны, ее брюки были в пыли, а лицо было перепачкано гусиным жиром, так как она помогала наполнять маленькие баночки мазью от ожогов. Обычно, появись она на аудиенции в замке в таком состоянии, Яромир безжалостно дразнил бы ее.

Селин знала, что отношения между Яромиром и Эмили были… сложными, и он часто компенсировал это шутками за ее счет, пока она не разозлилась и не отпустила реплику. Это, казалось, немного сняло напряжение для них обоих.

Но теперь он даже не заметил пятен гусиного жира.

«Войдите», – сказал он, отступая в комнату. Возможно, он вышел только для того, чтобы посмотреть, прибыли ли они.

И снова Селин не удивилась, увидев принца Антона, ожидающего внутри. Его карие глаза скользнули по ее лицу, и, как всегда, она почувствовала себя неуютно, но не неловко в его присутствии.

Приближаясь к двадцати пяти годам, Антон был среднего роста и стройного телосложения. Когда она впервые приехала в Сеоне, он был болен, но теперь полностью выздоровел, и его тело наполнилось напряженными мышцами, которые проступали сквозь рукава рубашки. Его лицо было бледным, с узкими, ровными чертами, а прямые каштановые волосы он заправлял за уши.

Сзади Селин услышала, как Яромир закрыл дверь.

Комната была маленькой, с одним столом, двумя стульями и без окон. На столе горело несколько свечей. Никто не сел.

«Что-то случилось?» – спросила она Антона.

Его взгляд переместился с нее на Эмили и снова вернулся к ней, задержавшись на ее красном бархатном платье. Она поняла, что он не видел этого довольно давно, так как она всегда тщательно одевалась, прежде чем подняться в замок, обычно в шелк или крашеную шерсть.

Антона было трудно – почти невозможно – узнать, но всякий раз, когда он смотрел на нее, выражение его лица колебалось между чрезмерно настороженным и одиноким.

«Я отвлек тебя от работы», – сказал он.

Слава богу. Она и Эмили должны выглядеть потрясающе, чтобы Антон сделал такое замечание.

«Да, мы прибыли, как только от Вас пришло сообщение».

«Что случилось?» – спросила его Эмили, в ее голосе звучали беспокойство и нетерпение.

Яромир подошел к Антону, но ни один из мужчин не произнес ни слова, и тревога Селин сменилась тревогой.

– Милорд, – сказала она, глядя на Антона, – пожалуйста, скажите что-нибудь, или я представлю худшее. Неужели ваш отец умер, не назвав наследника? Деревня каким-то образом находится в опасности?»

Ее слова поразили его, и вспышка вины промелькнула на его лице. «Нет… Прости меня. Ничего подобного». На столе лежал лист бумаги, и он взял его. «Я получил письмо… от моего брата».

«Дамек?» – в тревоге спросила Эмили. «С чего бы ему писать тебе?»