Текст книги "Ведьмы в красном"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Только две вещи остановили ее.

Во-первых, «придворные дамы», вероятно, не должны быть замечены, сидящими поверх повозки, будто дополнительный багаж.

Во-вторых… Яромир не смотрел на нее с тех пор, как началось путешествие. На самом деле, он не смотрел на нее с той ночи в покоях Антона. Она ожидала, что он начнет дразнить ее зеленым платьем и шутить о том, что, ее, наконец, заставили нацепить юбку, – и боялась, что он это сделает.

Но он не делал.

Он не сказал ни слова.

С каким-то щемящим чувством, она думала, что знает, почему. Он был так потрясен, когда она потребовала от Антона: «Что нам с того?»– и с тех пор он не смотрел на нее. По правде говоря, она должна быть заинтригована, танцевать от радости, что она наконец-то сделала что-то, чтобы он перестал дразнить ее, флиртовать, пытаясь сделать ее похожей на него. Она знала его репутацию, потому что прошла через череду женщин, и она не собиралась быть просто еще одной девушкой в его длинном списке.

Но все же… он разозлился на нее? Неужели ее слова Антону так потрясли, что его мнение о ней навсегда изменилось? Неожиданно для себя она обнаружила, что невероятно расстроила его.

– С тобой все в порядке? – устало спросила Селин, очередной раз вздрагивая от резкого шага лошади.

– Хорошо.

Понимая, что ее лицо, должно быть, что-то выдало, Амели отодвинула все мысли о Яромире. Вместо этого она пыталась игнорировать свою больную задницу и сосредоточиться на путешествии. Часть ее всегда хотела путешествовать, но шанс выпадал редко. Однажды, в юности, она побывала в великом городе Энске, но сегодняшнее путешествие проходило будто в тумане.

Теперь она попыталась отслеживать путь, которым они следовали.

Замок Шона был расположен на юго-западе Древинки, недалеко от Белашкийской границы. Несмотря на то, что Яромир хорошо ориентировался, у него была карта, он иногда останавливался и сверялся с ней. Сначала он повел их по хорошо укатанной дороге прямо на восток, а затем повернул на север. Она слышала, как несколько солдат заметили, что рязанские серебряные рудники были в верхней Древинке, прямо на Стравинской границе. Но она не могла не заметить, что чем дальше они продвигались на север, тем гуще, казалось, росли деревья, а дорога стала более узкой и извилистой. Осенью здесь будет сплошная слякоть.

Погода в Древинке обычно была склонна к холоду и сырости, порой даже летом. Амели привыкла к этому.

Но к концу второго дня пути она начала находить окружение прямо угнетающим. Дневной свет исчез, а старые деревья вдоль узкой дороги были усеяны мхом, который свисал скудными бородами на некоторых ветвях. Поверх аромата суглинка и дикой листвы витал вездесущий тонкий запах гниения. Кстати, несколько солдат взглянули на деревья, и она увидела, что она не одна заметила жуткое состояние леса.

– Небольшая поляна впереди, – позвал Яромир. – Мы разобьем на ней лагерь на ночь.

– О, слава богам, – тихо сказала Селин. – Я не могу дождаться, когда сойду с этой лошади.

Через несколько минут они съехали с дороги и спешились, началась знакомая рутина.

Несколько солдат занялись лошадьми, другие стали искать хворост для костра, а третьи распаковывали провизию. По возможности Амели и Селин пытались помочь, но люди Яромира были хорошо обучены, и Амели чувствовала себя полезнее, чем это было на самом деле.

– Вултер и Риму, – сказал Яромир паре мужчин, указывая на запад. – Чуть ниже этой поляны есть ручей. Идите и принеси воды.

Он уже знал о ручье до привала? Яромир, казалось, планировал все, и умело отдавал приказы. К счастью, он упаковал небольшую палатку, и каждый вечер один из солдат устанавливал ее для Амели и Селин, чтобы им не пришлось спать под открытым небом.

К наступлению полной темноты лагерь был установлен, вода кипела для чая, несколько мужчин раздавали порции говядины, яблок и печенья. Амели, с ужином в одной руке, перешла поближе к костру. Ей пришлось держать другую руку свободной, чтобы приподнять более чем раздражающий подол юбки. Она все еще ненавидела это платье и не думала, что привыкнет к нему. Красный плащ ее так не беспокоил. По крайней мере, в нем было тепло.

Несколько солдат сели рядом с ней. Распорядок дня для лагеря и еды был точно таким же, как и прошлой ночью, но сегодня вечером… что-то было по-другому. Люди все время поглядывали в сторону густого темного леса, а длинные, рваные бороды мха на ближайших деревьях выглядели как черные веревки, будто ожидая, чтобы запутать того, кто будет достаточно глуп, чтобы приблизиться.

Даже Рюрик, гвардеец, который был известен своей жизнерадостной природой, молча сидел с опущенными глазами, вгрызаясь в яблоко.

– Как будем развлекаться? – Улыбаясь, просила Селин, проходя через сидящих солдат, и вставая у костра. – По мне, вы все выглядите мрачно.

У нее не было еды, плащ был отброшен за плечи, чтобы руки оставались свободными. Амели не могла не почувствовать восхищение своей сестрой. У Селин было несколько недостатков, будучи слишком чувствительной для других, но иногда эта чувствительность могла быть полезна. Вероятно, последние несколько часов она чувствовала беспокойство мужчин еще более остро, чем Амели.

Разница заключалась в том, что Селин может что-то с этим сделать.

– Гвардеец Вултер, – сказала Селин, поворачиваясь к молодому человеку с морковно-рыжими волосами. – Я видела вас на рынке на прошлой неделе, пытающимся завоевать Эсмеральду, красивую дочь мясника, и я видела, что она оставила вас в сомнениях.

Несколько солдат перестали жевать и ухмыльнулись, когда лицо Вултера стало красным, как его волосы.

– Хотите знать, как вам привлечь её внимание в следующий раз? – Спросила Селин.

– Я хотел бы знать, – отозвался Рюрик, с полным ртом яблока.

Некоторые рассмеялись.

Стоя там, со сверкающими волосами от света костра, с темнотой позади нее, в красном плаще, отброшенным назад, Селин каждым дюймом выглядела красивой цыганской гадалкой.

– Вы хотите знать? – Осторожно спросила она Вултера, и он кратко кивнул.

Подойдя, Селин взял его за руку.

– О, очень многообещающе, – сказала она, глядя ему в ладонь. Она на самом деле не пыталась использовать свои способности и увидеть его будущее, но мужчины этого не знали. В течение пяти лет, до того, как проявилась ее истинная сила, Селин хорошо зарабатывала, притворяясь, что читает будущее. Она точно знала, что сказать и сделать.

– Отец Эсмеральды заставляет свою семью есть слишком много мяса, – объявила она, все еще глядя в ладонь Вултера. – Я вижу здесь, что в следующий раз, когда вы ее увидите, вы принесёте ей небольшую булочку с корицей и клубнику, которые она обожает, – и она будет очень приветлива и рада видеть вас. Ваши знаки внимания будут с радостью приняты.

Большинство мужчин теперь улыбались, Селин повернулась к солдату с серебром на висках.

– У вас есть вопрос. Я вижу это по вашему лицу.

Она был искусна в чтении лица. Она всегда это умела.

Солдат колебался, а затем сказал:

– Я хотел бы получить еще одного жеребенка от моей кобылы, Аспен, но она становится старше, и я не хочу ее потерять. Будет ли она в безопасности, если я попробую?

Это был более сложный вопрос. У Селин было много друзей в деревне, и она могла знать, что Эсмеральда питает слабость к коричным булочкам и клубнике. Однако, хотя эта новая задача была не такой забавной, как у Вултера, все люди у костра внимательно слушали,

заинтересованные ответом.

Селин не колебалась. Подойдя, она взяла руку мужчины и посмотрела на его ладонь, провела пальцем по центральной линии.

– Нет, вы мудры, раз обеспокоены. Я вижу ее в беде, если она снова родит. Если хотите сохранить ее в безопасности, вы не должны пробовать.

У Амели было ощущение, что это и есть ответ. Селин, когда сомневалась, обычно ошибалась по поводу безопасности, но она также сумела похвалить солдата за его мудрость и в то же время, вероятно, сказала ему то, что он хотел услышать.

Селин огляделась по кругу и снова улыбнулась.

– Кто следующий?

Амели перестала слушать и слегка повернула голову, пытаясь заглянуть себе за спину.

Яромир стоял вне круга сидящих мужчин, наблюдая за Селином с благодарностью на лице. Он не был дураком, и, должно быть, чувствовал нервозность людей, когда они разбивали лагерь.

Теперь Селин облегчила ситуацию.

Тем не менее, нежелательная волна несчастья захлестнула Амели.

По какой-то причине – и она понятия не имела, почему… она не хотела, чтобы Яромир плохо думал о ней. Это было против ее природы, чтобы объяснять или извиняться. За всю свою жизнь она несколько раз испытала это с Селином. Но Селин всегда прощала ее с большой теплотой.

Яромир не был человеком, известным своим теплом.

Тем не менее, не позволяя себе думать, Амели поднялась на ноги. Она не могла пойти в другой день, оставив всё так, как было.

Пробираясь за пределы круга, она почти отшатнулась, когда Яромир увидел, как она приближается, и выражение его лица стало каменным. Как бы она себя чувствовала, если бы попыталась объяснить всё себе, ее попытка что-нибудь изменила бы? Унижение было бы слишком большим.

Но она не могла остановиться.

– Яромир, … – пыталась она начать.

Он оглянулся на костер, и ее сердце сжалось.

– Я хотела… – заикалась она. – Я хотела сказать, что я не имел в виду то, что сказала в покоях князя Антона.

Он быстро повернул к ней голову, уронив взгляд ей на лицо.

– Мы с Селин росли в бедности, – бросилась она. – Мы должны были просить оплаты или торговаться за все, что мы сделали для других. То, что я сказала,… это просто вылетело. Я чувствовала себя загнанной в угол, а когда это происходит, я всегда говорю не то. Но я не это имела в виду. Я благодарна за все, что Антон сделал для нас, и я… Извини меня.

Вся твердость его лица исчезла, карие глаза стали мягкими.

– Не извиняйся. Ты знаешь, я жил как наемник когда-то, бедный и голодный, и эти шрамы никогда не заживают. Я должен был понять. Теперь ты здесь, и ты готова помочь. Давай больше не будем об этом говорить.

Амели недоверчиво моргнула. Она потянулась к кому-то, кроме Селин, и он вернулся. Он был добр. Она не знала, что сказать.

– Кроме того, – добавил он. – Это путешествие стоило того, чтобы увидеть тебя в этом платье.

– Ну, не привыкай! – Огрызнулась она, прежде чем смогла остановиться.

Он сверкнул улыбкой.

Она не вернула улыбку, но ей стало намного лучше.

* *

Селин продолжал развлекать мужчин, пока они не закончили ужин. Профессионально она не читала по руке, и, конечно, делала это не так, как надо, но она отлично опиралась на свои глубоко укоренившиеся навыки в умении читать лица и эмоции, и сегодня ее единственной целью было – отвлечь и помочь людям немного расслабиться в этом гнетущем лесу. И она преуспела. Оглянувшись, она увидела, что Амели разговаривает с Яромиром, и это зрелище порадовало ее. В этой поездке Яромир был немного безразличным, и независимо от того,

насколько Амели притворялась, было ясно, что она обеспокоена.

– Хорошо, – сказала Селин, – мне тоже нужно поужинать. Она сделала шаг от костра.

– О, еще разочек, – умолял Рюрик, его коричневые кудри выглядели вялыми в сыром ночном воздухе. – Жена сержанта Базина снова бросила его, выбросила одежду на улице и все такое. Это было нечто. Можете посмотреть, вернет ли она его обратно?

Коренастый страж среднего возраста подавился чаем и огляделся.

– Рюрик!

– Ну, разве ты не хочешь знать? – Спросил Рюрик.

Но Селин не заинтересовалась. Помахав Рюрику, она снова начала двигаться. Приближаясь к краю круга, она остановилась.

Капрал Павел стоял у темного дерева, глядя на нее. Она поняла, что он, должно быть, стоял там, в тени, наблюдая за ней все время, не присоединяясь. Он был грустным, наверняка голодным, и она боролась с чувством жалости к нему. Его настроение может быстро измениться. Она недооценила его однажды, и это едва не обошлось ей дорого.

Изменив направление, она пошла дальше в сторону Яромира и Амели.

– Я спущусь к ручью, чтобы умыться, – сказала она, проходя мимо них.

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – Спросил Яромир.

Вероятно, в одном из ведер осталось немного воды, но Селин действительно нужно для себя несколько минут.

– Нет, я скоро и хорошо вижу ночью. Мне просто нужно смыть пыль.

Облака разошлись, и лунный свет лился через деревья. Она пробралась вниз по склону, прислушиваясь, как вода несется на небольшом расстоянии внизу. Сверху до неё доносились голоса мужчин, когда они разговаривали вокруг костра, опустившись на корточки, Селин зачерпнула ладонями холодной воды и поднесла их к лицу.

Ее первый момент уединения за несколько дней.

Часть ее не хотела останавливаться на том, что ждало впереди,… но ее обещание Антону, что она не потерпит неудачу… Однако, успех заключался не только в том, чтобы заставить нескольких мужчин смеяться возле костра. Ей нужно будет прочитать солдат в Рязани по-настоящему, призвать свои способности и, по всей вероятности, увидеть кровь и смерть в чьем-то будущем.

Могла ли она повторить это снова?

– Селин, – сказал тихий голос у нее за спиной.

Все еще находясь вприсядку, она с тревогой обернулась, чтобы увидеть Павла, стоящего в нескольких шагах. Неужели он следовал за ней сюда? Его выражение было по-прежнему печальным.

Весной, когда она занималась для Антона расследованием серии убийств, они с Павлом подружились. Она знала, что он был увлечен ей, и однажды использовала это в своих интересах. Когда она с Яромиром разошлись во мнениях о том, как защитить потенциальную жертву, она попыталась обойти авторитет Яромира и в итоге предложила Павлу чашку чая с опиумом, так как он охранял жертву. Он взял чай из ее рук, думая, что она благоволит ему своим вниманием. Вскоре, выпив чая, он заснул, позволив ей скрыться за пределами замка для лучшей защиты жертвы.

Да, это было сомнительное действие с ее стороны, но в то время это казалось ей единственным верным способом.

Павел получил выговор, и после этого, в гневе, загнал Селин в лачугу и напугал ее. Позже он пожалел об этом, но это не имело значения. Она больше не доверяла ему. Хотя он держал эту свою темную сторону скрытой большую часть времени, она увидела её.

– Почему ты не хочешь поговорить со мной? – Спросил он. – Ты так злишься, что даже не хочешь говорить?

Оглянувшись по склону, она осознала, что они были одни. Она не рассердилась. Она боялась его.

– Мне нужно вернуться к Амели.

Она попыталась пройти мимо, но его правая рука скользнула, схватив ее за запястье. Прежде чем она поняла, что происходит, он прижал ее спиной к дереву. Она ахнула, инстинктивно

уперлась ему в грудь. Кажется, он не заметил, что она борется.

– Ты меня наказываешь? – Прошептал он ей на ухо. – Ты знаешь, что мне жаль за то, что случилось раньше …, но ты играла со мной, обманывала меня, выставляла меня дураком перед лейтенантом. – Он поднял левую руку и коснулся ее щеки. – Это все в прошлом.

Ее ум судорожно пытался успокоиться и освободиться, когда он опустил руку ей на лицо, к ее горлу, она не могла удержаться, пытаясь выкрикнуть.

– Амель…

Мгновенно его рука накрыла её рот, глаза вспыхнули от гнева.

– Ты останешься здесь и поговоришь со мной! Скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты простила меня и перестала наказывать.

Она не могла двигаться в его хватке, изо всех сил пытаясь дышать носом. Каким-то образом она ухватила его за запястье, пытаясь оторвать его руку от своего рта.

– Павел, пожалуйста, – попробовала она сказать ему в ладонь, но звук был приглушенным.

– Капрал! – Рявкнул глубокий голос.

Тело Павла дернулось. Его хватка немного ослабела, и Селин удалось посмотреть влево. Яромир стоял там в лунном свете, омывающим его лицо.

– Убирайся, – приказал он.

Всего лишь секунду или две, Селин подумала, что Павел откажется, что будет означать, что он был более расстроен, чем даже осознавал. Люди Яромира не ослушались его приказаний.

С резким рывком Павел отступил назад, глядя на нее, как будто она вызвала это.

– Селин, возвращайся в лагерь, – сказал Яромир.

Это было неловко для всех, но её не нужно было упрашивать дважды. Устремляясь мимо Яромира, она побежала по склону, услышав низкий голос позади нее, а затем короткие, оборванные ответы Павла.

Хотя она была рада, что Яромир пришел, чтобы присмотреть за ней, часть ее не могла не сожалеть о том, что он увидел. Хотя она, конечно же, не винила себя за поведение Павла, она тоже не могла не почувствовать, что это из-за нее произошел разрыв между двумя солдатами, которым нужно зависеть друг от друга.

Возвращаясь в лагерь, она попыталась казаться спокойной – и, по-видимому, потерпела неудачу.

– Что случилось? – Спросила Амели.

– Ничего.

Большего она не скажет.

* *

Амели ожидала, что на следующий день напряженность будет меньше… но всё было не так. Яромир снова общался с ней так же спокойно, как до их недопонимания, что сделало ее и довольной, и слегка раздраженной, но что-то еще было не так, и почему-то теперь он и Павел, казалось, избегали друг друга.

Независимо от того, что Селин отрицала, что что-то случилось накануне, Амели было больно, что Селин не сказала ей. Сестры никогда ничего не скрывали друг от друга.

Однако, по мере продолжающегося дня, больная спина Амели взяла приоритет над всеми другими проблемами, и она начала сосредотачиваться только на том, чтобы просто поскорее наступили сумерки.

Лес вокруг них по-прежнему становился гуще и темнее. Путь, по которому они ехали, теперь едва напоминал дорогу, стал настолько узким, что весь отряд выстроился в цепочку по одному, а сержанту Базину, который вел повозку, приходилось особенно нелегко, когда очередная ветка попадала в спицы колес.

Каким-то образом все они продолжали двигаться вперед, пока Яромира не остановили опустившиеся сумерки. Амели соскользнула с лошади, положив обе руки на спину. И снова солдаты быстро работали, разбивая лагерь, но они казались такими же беспокойными, как и накануне, вглядываясь в темные деревья.

Когда костер ярко разгорелся, а ужин был в самом разгаре, Селин снова вмешалась, чтобы

отвлечь мужчин. Сегодня она переключилась на повествование.

– Вы слышали историю о неблагодарном принце? – Спросила она, сложив ладони вместе.

Ее первая история была о приключениях надменного молодого принца, превращенного в волкодава волшебником, которому он нагрубил. Молодой дворянин бродил по земле, пытаясь снять проклятие, используя только свои мозги и лапы, в тоже время, узнавая больше о людях своей провинции.

Селин ходила вокруг пылающего костра, используя руки, чтобы помочь рассказать историю, изменяла голос, чтобы персонажи казались более реальными.

К тому времени, когда она была на полпути своего рассказа, солдаты перестали есть и наклонились вперед, просто внимательно слушая.

Разумеется, молодой принц, в конце концов, снял свое проклятие, выполнив одно бескорыстное дело, помогая деревне, преследуемой троллями.

Селин сыграла финальную битву с большим талантом.

Следующая сказка была комедией о трех братьях, соперничающих за любовь к недостойной женщине, разыгрывая подлые трюки друг с другом. Когда Селин дошла до того, что один брат испортил чужую ванну с голубой краской, солдаты громко смеялись.

Хотя Амели тоже наслаждалась рассказами, она оглянулась и заметила, что Яромир смотрит на Селин с такой же благодарностью, как и накануне.

При виде этого, Амели снова чувствовала себя бесполезной. Она обладала умениями и даром, но умения развлекать других людей среди них не было. Хотя она жаждала быть полезной, дар Селин были просто намного больше… бесспорно больше.

Вскоре, все спали, несколько подбодрённые как рассказами Селин, вплетенными в ночной воздух, так и надеждой добраться до места назначения следующим днем.

Но на следующий день таланты Селин стали еще более заметными и незаменимыми.

Утро началось достаточно хорошо. Как только они собрались и готовы были уйти, Яромир сел на лошадь и сверился с картой. Амели осторожно опустилась в седло своего черного мерина и подъехала к нему.

– Далеко ещё? – Спросила она, уже сжав зубы от боли, стреляющей в позвоночнике.

– Это зависит от того, – ответил он, держа карту так, чтобы она видела. – Как нам придется пересечь реку Вудрашк, отсюда есть два возможных маршрута.

– Пересечь реку? Разве это не граница между Древинкой и Стравиной?

– Вообще-то, да, – ответил он. – Но за последние сто лет или около того было продано несколько территорий непосредственно с обеих сторон. Рязань – одна из них.

Обратив ее внимание обратно на карту, он указал пальцем на их текущее местоположение, а затем начал скользить по ней.

– Если мы хотим сократить время, то свернём на эту широкую северо-восточную дорогу, проследуем по ней до Энемуска и обогнем его, а затем продолжим идти, пока не доберемся до этого моста. – Он указал на символ, обозначающий мост. – Однако мы можем отправиться на запад, но этот маршрут займет у нас больше времени. – Его палец двинулся назад к их текущему положению и после этого вверх. – Или мы можем продолжить идти прямо на север по нынешней узкой тропке и перейти реку здесь, по мелководью. Следуя по этому маршруту, мы должны добраться до Рязани к вечеру.

– Ох, короче, пожалуйста, – выпалила Амели.

– Ты спешишь туда добраться?

– Нет, я спешу покинуть эту лошадь. Моя спина никогда не будет прежней.

Мгновенно, она пожалела о своих словах, ожидая, что он пошутит над ее задом, но он просто кивнул.

– Отлично. Прямо на север.

Она поехала позади него, когда он тронулся в путь, а Селин прямо позади нее. Движение цепочкой по одному не оставляло много возможностей для разговоров, но в некотором роде это было лучше. Ей хотелось просто сосредоточиться на том, чтобы пережить еще один день. Если все пойдет хорошо, завтра ей не придется возвращаться на эту лошадь.

Во второй половине дня, она услышала звук несущейся, журчащей воды, через несколько шагов звук стал громче.

– Что это?

– Река, – ответил Яромир.

Прорвавшись сквозь деревья, он повел лошадью по берегу, чтобы освободить место для тех, кто шел позади него. Следуя за ним, Амели почувствовала первый намек на сомнение в ее стремлении двигаться самым быстрым маршрутом. Когда Яромир сказал «мелководье», она представляла медленное течение по каменистому ручейку.

Вид впереди оказался не похож на образ в ее сознании. Река была широкой, и течение оказалось быстрым. Через воду она могла видеть дно и оценила, что глубина почти скроет колеса повозки.

– Ты сказал, что будет мелко.

Яромир взглянул на нее.

– Здесь неглубоко. Это единственное место, где баржи могут столкнуться с неприятностями.

Селин подъехал к ним и слегка побледнела.

– Мы собираемся пересечь это?

– Солдаты из северных домов делают это постоянно, – заверил он их. – Мы все будем в порядке.

Из леса начали выходить остальные, и Яромир начал отдавать приказы.

– Сначала я возьму Амели и Селин, – позвал он. – Павел и Рюрик, вы поможете Базину с повозкой, встаньте по одному с обеих сторон от лошадей.

– Да, сэр, – оба отозвались одновременно.

Амели вспомнила, что коренастый охранник среднего возраста, управляющий повозкой, был тем, кого жена, по-видимому, выбросила из дома.

Но у нее не было времени подумать об этом, Яромир подтолкнул лошадь вперед.

– Следуйте за мной, – сказал он.

С небольшим колебанием Амели повела своего мерина следом за крупным каштановым жеребцом Яромира по кличке «Барсук» из-за его склонности к кусанию любого, кого он невзлюбил. Маленькая лошадь Амели, не колеблясь, шла прямо в воду. Она оглянулась назад, чтобы увидеть серую кобылу Селин, идущую за ними. Вода поднялась до уровня живота Амели, поток быстро ускорился. Низ ее платья и плаща пропитались водой, но ее лошадь сумела идти в постоянном темпе, следуя примеру Яромира, и вскоре все три лошади сорвались на рысь, когда достигли берега с другой стороны.

Селин все еще была бледной, но ей удалось улыбнуться.

– Не так уж и плохо.

Амели обернулась, оглядываясь на то, как идут все остальные. Солдаты верхом не испытывали никаких проблем, но Базин пытался заставить запряженную двойку войти в воду, и обе лошади отказывались. Чтобы помочь, Рюрик наклонился и схватил одну уздечку, в то время как Павел сделал то же самое с другой. Яромир напряженно наблюдал, а затем, казалось, немного расслабился, когда двойка, наконец, двинулась вперед, потянув повозку в поток.

– Хорошо, – отозвался он.

Как догадалась Амели, вода быстро достигла более чем половины колес, и двойка фыркала, когда изо всех сил пыталась продвигаться вперед, с бешеными глазами. На полпути, казалось, они сделают это без приключений, но затем запряженная лошадь с левой стороны споткнулась о скалу и начала уходить под воду. Она громко заржала, борясь за жизнь. К сожалению, Павел не держал свою уздечку, его конь запаниковал и попытался убежать. Он тоже поскользнулся… и стал заваливаться на всадника.

– Павел! – Крикнул Яромир, пиная собственного коня обратно в воду.

Амели беспомощно наблюдала, как лошадь Павла завалилась на него, а затем взвилась, чтобы выпрыгнуть. Павел сошел с лошади, но его нога все еще была в стремени. Амели услышала треск над водой, затем он освободился от седла, но его подхватило потоком.

Селин громко вздохнула, когда Яромир добрался до него и спрыгнул с лошади. Поймав Павла обеими руками, Яромир каким-то образом сумел протащить его остаток пути через реку и вытянуть вверх на берег. Лошадь Павла тоже сумела добраться до берега. Селин уже бежала к ним, наконец, поборов шок, Амели бросилась за ней.

Павел плакал от боли, а Селин уже отдавала приказы.

– Яромир, не двигай его больше. Просто положи. Это правая нога.

Следующие несколько мгновений были размыты путаницей, когда все больше людей выбирались вслед за ними на берег. Яромир использовал кинжал, чтобы разрезать штанину Павла, Амели зажала рот рукой. Она не была брезгливой, но белая кость голени торчала из его разорванной плоти.

– О, боги, – сказал один из солдат, – это невозможно исправить. Он потеряет ногу.

Глаза Павла широко распахнулись. «Нет!» Он попытался приподняться.

Амели захотелось ударить солдата, который говорил.

Но Селин была возле Павла, разговаривая с ним.

– Не слушай его. Ты не потеряешь ногу.

Она огляделась, когда повозка выехала из реки на берег.

– Амели, беги и достань мою коробку. – Она повернулась. – Яромир, мне нужны плоские доски. Можешь разбить один из ящиков с яблоком и принести мне несколько досок?

Амели и Яромир оба побежали к повозке. Поручение Амели было быстрее, так как ей просто нужно было достать коробку Селин и бежать обратно. Она оставила Яромира, разбивающего одну сторону ящика.

– Вот! – позвала Амели, затормозив.

Павлу было так больно, что он тяжело дышал, его черты исказились.

Коробка была большой, и Селин осторожно открыла ее. Внутренняя часть была заполнена бутылками, баночками, порошками и бинтами. Она достала бутылку с белым молочного цвета веществом.

– Амели, держи голову.

Амели знала, что делать, и двинулась к голове Павла.

– Проглоти это, – сказал Селин. – Это остановит боль.

Ее слова, должно быть, дошли до него, потому что он позволил ей положить бутылку ему в рот, и выпил.

– Еще разочек, – приказала она. – Большой глоток.

Он повиновался ей.

Все остальные просто смотрели, но через несколько мгновений Павел начал расслабляться в объятиях Амели. Осторожно, она положила его на берег, его глаза закрылись ещё на полпути. Яромир прибежал с досками.

– Что ты ему дала?

– Маковый сироп, – ответила Селин. – Скоро он заснет. Я должна сложить его ногу, и ты не захочешь, чтобы он проснулся в этот момент.

Спустившись вниз, она нахмурилась над сломанной костью. Сапоги Павла были сделаны из жёсткой кожи и доходили до середины голени.

– Этот сапог, должно быть, защитил его лодыжку и ногу, когда лошадь прыгнула обратно, но потом на ногу пришлась вся нагрузка. – Она взглянула на Яромира. – Нам нужно снять обувь, не причинив больше никакого урона. Я собираюсь держать ногу, и мне нужно, чтобы ты медленно, очень медленно, снял сапог.

При всей его силе, Амели подозревала, что Яромир был способен быть нежным, и в следующие несколько мгновений он доказал её правоту, когда Селин держала ногу Павла ниже перелома, а Яромир не спеша, понемногу снимал сапог.

Селин глубоко вздохнула, когда Яромир отошел от ноги Павла с сапогом в руке.

– Хорошо, – сказала она. – Теперь мне нужно отрезать остальную часть этой штанины, а затем поставить кость на место.

– Ты уже делала это раньше? – Спросил Яромир осипшим голосом.

– Да, много раз. Моя мать научила меня, как складывать все – от сломанных костей до вывихнутых плеч.

Это показалось ему достаточно хорошим ответом, потому что он замолчал и позволил ей работать. Она взглянула на Павла, чтобы убедиться, что он не проснулся; затем, с хрустом, она сложила сломанную кость на место, пока части кости не выстроились идеально, и нога стала прямой. После этого она быстро, но осторожно протерла рваные края раны очищающей и лечебной мазью, сделанной из яда гадюки. Затем обложила его голень узкими досками и начала

медленный процесс, плотно обертывая полосками бинтов.

Это заняло некоторое время.

Вытирая лоб тыльной стороной ладони, она, наконец, сказала:

– Хорошо. Это все, что я могу сделать. Кость защищена, и она должна срастись. Ему нельзя путешествовать до тех пор, пока не проснется, и даже тогда нам нужно будет устроить для него место в повозке, чтобы он мог сидеть с прямой с ногой. Он не сможет наступать на неё в течение нескольких недель. Когда вернется домой, ему придётся пользоваться костылями, пока нога не сможет держать его вес. – Глядя на Яромира, она колебалась. – Прости, но придется выбрать другого солдата, чтобы оставить с нами в Рязани.

К недоумению Амели, вспышка облегчения пересекла лицо Яромира, как будто с него внезапно свалилось бремя.

– Да, конечно. – Он встал. – Мы разобьём здесь лагерь и посмотрим, сможет ли он ехать утром.

Амели подняла бровь. Почему Яромир был рад, что Павел не сможет остаться с ними в Рязани?

* *

На завтра, в середине дня, Селин объявила, что Павел готов к путешествию, она наблюдала, как Рюрик, Яромир и Базин переносили ее пациента на ложе, устроенное для него в повозке.

– Не пытайся помогать нам, – сказал Рюрик Павлу. – Просто позволь нам сделать работу.

Как только они устроили его, он прислонился к большому свернутому куску полотна, и взглянул на свою сломанную ногу. Селин понятия не имела, как он себя чувствует. Его выражение было темным, она догадалась, что он, вероятно, разрывался между благодарностью, что его нога была спасена и сердитым разочарованием, от потери места в миссии.

– Помни, что я сказала о том, чтобы не опираться на ногу, – сказала она ему, играя роль целителя, чтобы не говорить о чем-либо еще. – Кости надо дать спокойно срастись.