Текст книги "Ведьмы в красном"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

«Нет.» Я покачала головой. «Капитан Гаррет придет за нами. Тебя повесят за кражу их лошадей.»

«Он нас не найдет.» Он еще больше понизил голос. «Я дал понять, что все мы жаждем вернуться в замок Бельфлер на востоке. Он поверит, что мы бежали, и организует людей, чтобы преследовать нас на восток. Но Маркус нашел нам укрытие всего в трех лигах отсюда. Здесь есть пресная вода, рыба и хорошая охота на него. Мы спрячемся, пока солдаты не перестанут нас искать, и только тогда начнем двигаться.»

Это звучало рискованно, но если Маркус считал, что тайник надежен, то я доверяла его мнению.

«А куда мы пойдем после этого?» Переспросила я.

«Возвращаемся в Кеонск. Я собираюсь поговорить с мастером Деандре о том, чтобы найти нам работу в городе, даже если мы закончим тем, что будем чистить стойла для солдат Вэренджи.» Его голос сорвался.

«Но мы должны уехать отсюда, моя девочка. Это не место для нас. Эти шахты-не место для нас.»

«Я знаю, отец.»

Я потянулась и погладила его по руке, по-настоящему гордясь им впервые с тех пор, как умерла мама.

Наступила осень, и я приготовилась к нашему опасному отъезду. Я ничего не сказала Марии. Я знала, что она будет бороться со мной. Ей шел четырнадцатый год, и для нее это место означало еду и стабильность.

Наконец настал день, когда нашим людям заплатили, и я поняла, что отец и Маркус собираются рассказать о своем плане остальным мужчинам. Я не совсем понимала, почему отец ждал так долго, но думаю, он боялся, что молодые люди – Миколай, Пейтон и Орландо – почувствуют то же самое, что и Мария, и не захотят возвращаться на дорогу. Возможно, он чувствовал, что если он бросится на них, когда у них у всех будут деньги, то они с большей вероятностью рискнут.

После часа, когда их работа закончилась в тот день, я ждала, когда они все вернутся домой… и я стала ждать. Но никто не пришел.

Кэтлин, Мария, Маркус и я начали волноваться.

Потом пришла одна из шахтерских жен и сказала нам, что в день получки, раз в год, мужчин отпускают в полдень, чтобы они могли дойти пешком – несколько часов – до большой деревни где-то между Резаном и Энемюском, где они на свои деньги выпьют кружку эля и купят припасы, которые не могут достать здесь. Они останутся на ночь и вернутся утром, а потом встретятся с капитаном Гарретом и подпишут новые контракты.

Я не верила, что мой отец пойдет на это, и если он пошел с нашими людьми, то только для того, чтобы объяснить свой план.

Но на следующий день, сразу после полудня, он медленно подошел к нашему фургону, и я увидел на его лице поражение. Маркус подбежал к нему, и я никогда раньше не видела его в таком отчаянии. Он ненавидел это место и верил, что мы уезжаем.

«Что случилось?» спросил он.

«Они бы не согласились,» хрипло ответил мой отец, «даже твой отец. Они говорили, что красть лошадей у солдат-это безумие, и нас поймают и повесят. Они потратили свои деньги, и все они подписали новый контракт.»

Маркус отшатнулся назад. «А как же ты?»

«Я… и подписался тоже. Я не могу оставить семью.»

Лицо Маркуса исказилось от горького разочарования. Повернувшись, он побежал в лес. Но теперь я уже знала, что он вернется. Он тоже не хотел расставаться с семьей.

Так начался наш второй год в Резании.

Где-то на этом пути я перестала заботиться о многих вещах. Как и у многих старых шахтеров, у дяди Ландриена начались проблемы с суставами, так что он едва мог сомкнуть руки без боли. Я знала, что должна была бы пожалеть его, но у меня уже начались проблемы с тем, чтобы просто прожить эти дни со стиркой, починкой и готовкой, каждый день сливаясь с другим.

Я никогда не думала, что буду скучать по путешествиям, скучать по дороге, но я скучала. За всю свою жизнь я никогда так долго не была на одном месте. Наши люди перестали смеяться. Они перестали петь и играть на скрипках.

Капитана Гаррета сменил другой человек по имени Капитан Ашер, а также новая группа солдат, служивших под его началом. Ашер не имел к нам особого отношения, пока серебро в шахтах продолжало течь – а оно текло.

В тот второй год маленькая часть меня начала больше беспокоиться о Марии. Она редко разговаривала и, похоже, большую часть времени проводила в одиночестве. Ей не нравилось помогать мне стирать или готовить еду, и мне было легче сделать это самой, чем пытаться заставить ее. Она росла необузданной, но я, кажется, не могла заставить себя заботиться об этом.

Я видела, как мой отец угасает у меня на глазах.

Следующей осенью большинство наших людей подписали свой третий контракт, но дядя Ландриен не смог этого сделать. От холода, сырости и непрестанной работы в шахтах у него так болели суставы, что он едва мог ходить.

Орландо и Пейтон оба женились на девушках из шахтерского лагеря, таким образом навсегда обосновавшись на земле.

Маркус продолжал охотиться для нас, но, казалось, говорил все меньше и меньше.

Следующей зимой Марии исполнилось шестнадцать. Она была неотразимо красива.

Вскоре после этого мой отец заболел лихорадкой и умер.

Все эти вещи начинали казаться мне происходящими в чьей-то другой жизни, что я была просто наблюдателем. Один день сливался с другим.

Затем, весной третьего года нашего пребывания в Резании, капитан Ашер умер, и его замена не заставила себя долго ждать. Его звали Капитан Киган, и я почувствовала волну страха, когда он впервые посетил лагерь шахтеров. Он смотрел на меня и мою семью так, словно мы были грязью. Я видела отвращение в его глазах, но его взгляд слишком долго задерживался на Марии, двигаясь вверх и вниз по ее изящному телу и изящному лицу.

Он не произнес ни слова. Он просто повернулся и пошел прочь.

С ним служил красивый лейтенант по имени Саллиан, а также капрал по имени Куинн, которые оба показались мне прекрасными людьми, и я надеялась, что в конечном итоге мы будем иметь дело с ними больше, чем с их капитаном.

Но через неделю Киган вернулся… увидеть меня.

«Я кое-что проверил,» сказал он, «и у вас с сестрой нет ни одного человека, работающего в шахтах. Правила ясны, и они были написаны не просто так. Женщины, у которых нет мужчин, работающих в шахтах, должны расчищать и освобождать место.»

«Мы не занимаем никакого места» возразила я. «Этот фургон принадлежит нам. И у нас есть люди, работающие в шахтах, мой двоюродный брат Миколай и мой троюродный брат Мика.»

«Эти люди не входят в ваш дом, и ваш отец мертв. Вам нужно будет убраться отсюда. Возьмите свой фургон, если сможете купить где-нибудь лошадь.»

И он пошел прочь. Я не могла в это поверить. Он приказывал нам с Марией уйти.

Когда я рассказал об этом Миколаю и Маркусу, они, конечно же, встали на нашу защиту, и Миколай пошел поговорить с капитаном, чтобы сказать ему, что мы с Марией были частью его семьи. Он вернулся с мрачным лицом и сказал, что капитан сказал ему, что так как он нам не муж и не отец, то он не считается, и нам придется уехать.

У нас не было лошадей, и мы не могли взять нашу повозку. За исключением, возможно, Маркуса, я не думаю, что кто – то из наших людей пойдет с нами – и даже он может не оставить своего отца. Что же тогда будет с нами?

Следующие два дня я провела в страхе, думая, что в любой момент могут прийти солдаты, чтобы выгнать нас с Марией из лагеря, но они этого не сделали.

Вместо этого Мария пришла поздно, открыла дверь фургона и проскользнула внутрь уже после наступления темноты.

«Нам не обязательно уезжать,» сказала она.

«Ну и что же?» Спросила я в замешательстве. «Я не думаю, что капитан передумает.»

«Я никуда не пойду!» она плюнула в меня, и тогда я увидела, что она расстроена, ее маленькие руки дрожат. «Я заключила сделку с капитаном. Мы с тобой можем остаться, а взамен Маркус даст ему дикую дичь для его стола, и я дам ему…» Она замолчала.

Мне стало холодно. «И что же ты ему дашь?»

Она отвернулась, и реальность поразила меня. Именно этого он и добивался все это время. Вот почему он угрожал изгнать нас: отдать ее под свою власть.

Мне следовало бы возмутиться. Мне следовало взять нож и пойти за ним. Но я этого не сделала.

«Мы можем остаться?» Переспросила я.

«Да.»

Я даже не почувствовала облегчения. Но я ничего не почувствовала.

Этот день сливался с другим.

Глава 10

Каким-то образом Амели отдернула руку. Она больше не могла наблюдать за событиями, которые привели к нынешнему состоянию Мерседес и Марии. Во время чтения ее цели обычно не принимали активного участия, но эта была другой. Она чувствовала, что Мерседес всегда была рядом, почти разговаривала с ней.

«Мне очень жаль,» – прошептала она. «Я больше не могу смотреть.»

Мерседес просто сидела там с мрачными глазами, и Амели поняла, чего ей, должно быть, стоило пережить все это снова.

«Так…, а вскоре после этого произошло первое нападение?» спросила Амели. «Солдаты начали превращаться в Волков?»

Мерседес слегка кивнула. «Миколай был убит в первый же раз, когда это случилось, и капитан Киган пригрозил, что заставит его отца завершить контракт… если бы мы хотели получить зарплату. Суставы дяди Ландриена слишком болят, чтобы работать в этих шахтах, поэтому Маркус подписал контракт, чтобы заменить Миколая, что именно и ожидал Киган.» Она вздохнула. «Но потом нападения продолжались… и это последнее происшествие, случившееся в шахтах, оказалось слишком сильным. Даже отчаявшиеся люди откажутся работать, если они боятся чего-то большего, чем голод.»

«Вы оставили эти грибы для Кигана, не так ли?»

«Конечно, я так и сделала.»

«Но почему именно сейчас? Если Киган был в Мэрайе уже несколько месяцев, то почему вы решили попытаться убить его сейчас?»

«Ваша сестра,» тихо ответила Мерседес. «Она разбудила что-то внутри меня. Сразу после того, как она ушла от меня вчера вечером, я пошла собирать грибы и побежала к повару. Он только что покончил с тушеным мясом и знает, что капитан любит грибы, поджаренные на масле. Но я позаботилась о том, чтобы ни вы, ни Селин не сидели вчера вечером за капитанским столом. Я никогда не сделаю ничего такого, что может причинить вред кому-то из моих людей.»

«А как же Куинн? Или Яромир? Вы спрашивали о них?»

«Мне все равно, что с ними будет. Я просто хочу, чтобы Киган умер.»

Хотя Амели не винила ее за ненависть к Кигану, она не могла мириться с ее бессердечным пренебрежением к Яромиру или Куинну.

«Послушайте меня,» сказала она. «Я что-нибудь сделаю с Киганом. Я позабочусь, чтобы он оставил Марию в покое и чтобы вам обоим разрешили остаться с семьей. Но вы должны пообещать мне, что больше ничего не будете делать. Вы должны мне доверять.»

«Так вы меня не выдадите? Вы не скажете своему лейтенанту?»

«Нет. Я никому не скажу, кроме Селин. У нас с ней нет никаких секретов. Клянетесь ли вы остановиться и позволить мне разобраться с этим?»

Мерседес снова кивнула.

Амели встала. «Мне нужно вернуться.»

Хотя она и установила, кто отравил Кигана, но не приблизилась к разгадке истинной причины, по которой они с Селин пришли сюда – чтобы выяснить, почему эти солдаты один за другим превращались в бешеных волков. Но она не верила, что Мерседес имеет к этому какое-то отношение или знает что-то о том, как это делается.

И все же ей было о чем подумать.

Выйдя за дверь, Амели прошла через лагерь шахтеров обратно к тропинке, ведущей к деревьям, и единственное слово из рассказа Мерседес всплыло в ее голове. Несколько раз Мерседес называла Маркуса «оборотнем». Он всегда раньше упоминался как охотник, но это обозначение как оборотень, казалось, придавало ему важность. Это слово было смутно знакомо, и он сказал:

Амели показалось, что она уже где-то это слышала.

Может ли это быть ссылка на Мондиалитко, который родился с особыми способностями к охоте? Или это означало нечто большее?

Остановившись, она обернулась и посмотрела на фургон Мерседес, раздумывая, стоит ли ей вернуться и спросить. Но… она и так уже заставила Мерседес слишком много пережить сегодня и решила, что лучше всего будет узнать все самой.

* *

Яромир просидел у постели Кигана в полном одиночестве до самого полудня. Он велел Куинну уйти и велел ему немного отдохнуть. Капитан застонал и несколько раз перевернулся во сне, но Яромир счел это хорошим знаком, предполагая, что Киган не впал в глубокую бессознательность.

Из передней части фургона послышались шаги, и он с досадой оглянулся, готовый приказать Куинну лечь спать, если понадобится, но посетитель был не Куинн. Вместо этого из-за висящего на стене гобелена показалась Селин.

Ее влажные волосы свободно свисали по спине. Она была одета в свой красный плащ, но он мог видеть темно-розовый оттенок под отверстием спереди.

Устало улыбнувшись, она приподняла подол своего плаща на несколько дюймов, чтобы он мог видеть юбку ее вечернего платья.

«Я чувствую себя нелепо, разгуливая по лагерю в розовом шелке, но моя коричневая шерсть забрызгана всем, что вчера съел капитан, и пахнет ужасно. Я сняла его, вымыла голову, и мне больше нечего было надеть.»

Он не смог сдержать ответной улыбки.

Она огляделась вокруг. «Разве Амели не с вами? Я думала, что найду ее здесь.»

«Ее нет в вашей палатке?»

«Нет, я проснулась одна… и я не могу поверить, что проспала так много за день. Но я уверена, что она недалеко. Возможно, она ушла в палатку с провизией. Я посмотрю на капитана, а потом проверю там.»

Однако она не двинулась с места. Вместо этого ее рот открылся один раз и снова закрылся.

«Что же это такое?» спросил он.

«Я хотела тебе кое-что сказать, но у нас не было времени. Это могло быть ничем.»

Снова почувствовав раздражение, он полуобернулся в кресле. «Скажите мне.»

«Вчера днем, когда я возвращался после ухода за шахтерами, я столкнулся с капралом Куинном, и между нами произошла ссора. . откровенный разговор о Капитане Кигане.»

Яромир сидел прямо, теперь уже по стойке «смирно».

«Очевидно, принц Ливен с трудом добился, чтобы кто-нибудь из его офицеров занял здесь должность командира. Последний капитан умер, и принц не мог найти никого, кто согласился бы заменить его. Куинн рассказал мне, что Киган столкнулся с трудностями из-за карточного долга и в результате был вынужден пойти добровольцем.» Она подошла ближе и посмотрела на спящего капитана. «Куинн точно сказал: «он рассматривает это задание как оскорбление и наказание, и он чувствует, что заплатил свой долг.»»

«И что же ты предлагаешь?» Спросил Яромир, но он уже знал. . У него уже были свои сомнения насчет Кигана.

«Куинн говорит, что он несколько раз просил о замене, но никаких действий не предпринимал.»

Яромир задумчиво подпер рукой подбородок. Киган также упорно не позволял ни Селин, ни Амели читать кого-либо из своих солдат, и поскольку он, казалось, мало заботился о своих людях, возможно, эта сдержанность была вызвана тем, что он что-то скрывал.

«А вы не хотите его почитать?» Спросил Яромир.

«Я бы хотела, чтобы Амели сначала прочитала его. Что бы он ни защищал, я думаю, мы найдем это в его прошлом.»

С кровати донесся стон. Киган повернулся и открыл глаза. Несколько секунд он тупо смотрел на Яромира, а потом перевел взгляд на Селин.

«Воды,» – прохрипел он пересохшими губами.

«Конечно» – сказала Селин, торопливо подходя к тазу и наполняя кружку.

«Дайте мне это,» – сказал Яромир, вставая. «Я позабочусь о нем. А ты иди и найди Амели.»

* *

Селин сначала проверила провизию, и, не найдя свою сестру, она направилась обратно в их собственную палатку, думая, что, возможно, Амели уже вернулась туда. Когда Селин подошла ближе, она увидела свою темноволосую сестру, идущую к ней со стороны лагеря шахтеров с задумчивым выражением лица.

«С тобой все в порядке?» Спросила Селин.

«Давай войдем внутрь.»

«Яромир послал меня за тобой. У него есть для тебя задание.»

«Довольно скоро. Мне нужно тебе кое-что сказать.»

Обеспокоенная и любопытная, Селин прошла через провал в их палатку, и Амели последовала за ней.

«Мерседес отравила Кигана» – сказала Амели, как только они оказались внутри и одни.

«Ну и что же?»– ахнула Селин.

«Это правда. Слушай. Она позволила мне прочесть ее.»

И с этими словами Амели начала рассказывать историю о трудностях, которые становились все более трудными для слуха, историю о том, что привело Мерседес и ее семью не только жить здесь, но и оказаться в ловушке здесь. Отложив на время разговор с Яромиром, Селин не стала перебивать сестру и торопить ее. Она слушала все, что говорила Амели.

«И после того, как Киган пригрозил изгнать Мерседес и Марию,» закончила Амелия, ««Мария продалась ему. Вот почему им разрешили остаться.»

«Он просто чудовище.» Селин нахмурила брови. «И поэтому Мерседес только что пыталась отравить Кигана?»

«Она говорит, что ты ее разбудила.»

Вспомнив свой последний разговор с Мерседес, Селин неожиданно почувствовала себя виноватой. Неужели это она заставила Мерседес попытаться убить Капитана Кигана?

«Ты не можешь никому рассказать» – сказала Амели. «Я пообещала, что никому не скажу, кроме тебя, даже Яромиру – особенно Яромиру – и что я придумаю что-нибудь, чтобы помочь Марии. Мерседес говорит, что больше не будет этого делать, и в конце концов не слишком много вреда было причинено. Ты поможешь защитить ее?»

«Ты же знаешь, что я так и сделаю.»

«Есть еще кое-что,» продолжила Амели, ее глаза стали более задумчивыми. «Мерседес несколько раз называла Маркуса «оборотнем».’ Я знаю, что уже слышала это слово раньше, но не могу вспомнить, где именно.»

«Это была Хельга.» Селин помнила эту речь. «В нашей гостевой комнате в замке Сеоне, когда она рассказывала нам о нашем наследии. Она сказала, что у Мондиалитко нет богатства или власти в том же смысле, что у принцев и лордов. – Но у них есть свои собственные линии силы, оборотни, разорванные туманом и тому подобное.»

Тело Амели напряглось. «Теперь я это припоминаю. Оборотни? Неужели ты думаешь, что Маркус обладает какой-то врожденной силой, подобной нашей, но это позволяет ему менять свой облик?»

Селин опустилась в кресло. «О, Амели. . Я забыла тебе кое-что сказать. Клянусь, я не держала это в секрете. Учитывая все, что произошло с тех пор, я… . забыла.»

«Ну и что же?»

«В нашу первую ночь здесь Маркус стоял возле палатки. Я так устала, что это почти не казалось реальным, скорее сном, но он позволил мне прочитать его, всего на мгновение, и я почувствовала странное ощущение. Вместо того чтобы наблюдать, я, казалось, была внутри другого тела, и я быстро бежала через лес. . на четвереньках.»

«На четвереньках?»

«Говори потише. Кто-то снаружи может услышать.»

«Селин, если Маркус может превратиться во что-то, что бегает на четвереньках, то он только что занял первое место в нашем списке людей, которых нужно расследовать. Он ненавидит этих солдат, и у него определенно есть мотив избавиться от них.»

«Так что же ты хочешь сказать?» Спросила Селин. «Что он каким – то образом заражает их своей собственной природной способностью-если она у него вообще есть? Здесь мы только предполагаем. Как ты думаешь, ты или я могли бы передать наш дар кому-то другому, а потом скрутить его так, чтобы человек сошел с ума?»

Амели нахмурилась. «Я просто думаю, что мы должны продолжить это дело.»

«Согласна. И мы это сделаем. Но прямо сейчас капитан Киган занял первое место в списке Яромира.»

«Киган?»

«Да. Пойдем со мной. Я расскажу тебе по дороге.»

* *

Когда Амели вошла в палатку Кигана, послеполуденное солнце уже садилось, и она была обеспокоена тем, как сильно ее часть хотела, чтобы этот продажный капитан оказался виновным в преступлениях здесь. Она надеялась провести проверку и разоблачить его как

ложного лидера, который каким-то образом уничтожает своих людей, чтобы избавиться от нежелательного командования.

Хотя она не считала себя мстительной личностью, ей хотелось, чтобы он был наказан. К счастью, лучшая ее часть боролась с такими инстинктами. Ей нужно было сохранить ясность ума, чтобы сосредоточиться на чтении, на видении критических сцен его прошлого.

Когда они с Селин подошли к кровати, она посмотрела вниз, и какая-то другая часть ее тела на мгновение дрогнула. Продажный он или нет, но выглядел именно так… больной.

Хуже того, Яромир стоял там, скрестив руки на груди, и она все еще не могла встретиться с ним взглядом. Во время кризиса прошлой ночью он и она хорошо работали вместе, но они не смотрели друг на друга, особенно после того, что она сказала ему в палатке. Как она могла такое сказать? Почему такие ужасные вещи слетают с ее губ каждый раз, когда он заставляет ее чувствовать себя прижатой к стене?

Налитые кровью глаза капитана Кигана были устремлены на Селин. «Мне сказали, что я должен благодарить вас за свою жизнь» – хрипло произнес он.

«Я бы сделала то же самое для любого,» ответила она. «Но вы будете лежать в постели неделями, а может, и дольше. Отравление грибами берет свое.»

Он не стал спорить. Возможно, он чувствовал себя так же плохо, как и выглядел.

«Я принял на себя временное командование,» сказал Яромир, «в отсутствие другого офицера.»

Глаза Кигана округлились в его сторону. «Вы послали гонца с просьбой найти мне замену? Конечно, вы не можете оставаться здесь, пока я снова не поправлюсь. Ваш собственный принц, должно быть, нуждается в вас.»

«Я останусь здесь до тех пор, пока не выполню задание, для которого меня послали,» холодно ответил Яромир. «В связи с этим я разрешил этой даме прочесть ваше имя.» Он махнул рукой в сторону Амели.

Глаза Кигана расширились. «Нет. Я отказываюсь.» Он попытался сесть, но не смог.

«У вас нет выбора,» продолжал Яромир, «и если вы не позволите ей прикоснуться к вам, я буду держать вас.

Зеленоватая кожа капитана побледнела. «А где же Куинн?»

Яромир проигнорировал его.

Без малейшего колебания он наклонился и прижал к себе руки Кигана. «Амели?»

«ВЫ не можете этого сделать!» Слабо вскрикнул Киган. «Я приказываю вам остановиться.»

Амели ненавидела делать подобные чтения. Однажды Яромир приказал капралу Павлу задержать предателя-придворного лекаря в замке Сеоне, а затем велел ей прочитать

показания этого человека, чтобы получить доказательства его вины. Так оно и было… неудобно.

Но сейчас она не собиралась возвращаться. Опустившись на колени у кровати, она попыталась отгородиться от слабых протестов Кигана. Коснувшись тыльной стороны его руки, она закрыла глаза и потянулась к искре его духа. По дороге сюда Селин рассказала, что Яромир хотел узнать секреты Кигана, его причины, по которым он вызвался принять это командование – что-то более конкретное, чем сплетни об игорном долге.

Простого карточного долга было бы недостаточно, чтобы заставить такого человека, как Киган, присматривать за тем, что он считает сворой оборванных шахтеров. Это должно было быть нечто большее. И если да, то как далеко он пойдет, чтобы освободиться от этого нежелательного положения?

Закрыв глаза, она очистила свой разум и продолжила фокусироваться на духе Кигана, возвращаясь назад во времени к тому, что привело его сюда, в Резан. Первый удар пришелся в голову, и она собралась с духом. Последовал второй толчок, и палатка вокруг нее исчезла. Ее понесло назад сквозь бело-серый туман. На этот раз она старательно держалась отдельно от Кигана. Она должна была смотреть только как наблюдатель, видеть, что происходит с ним и вокруг него – не говоря уже о том, что ей было противно находиться в его голове и видеть его глазами.

Туман продолжал подниматься, пока ее тянуло назад, и когда он рассеялся, она обнаружила, что стоит в каком-то подземном помещении, освещенном несколькими фонарями. Здесь не было окон, а стены были сделаны из камня. За длинным столом стоял человек в длинной тунике с тяжелым синим камнем на шее. Он пересчитывал деньги в сумку.

Капитан Киган, капрал Куинн и красивый мужчина с густыми волосами стояли по другую сторону стола. Амели некоторое время изучала третьего мужчину. Выражение его лица поразило ее… хрупкий, как будто его можно было легко ранить. Он выглядел неуместно в своем темно-коричневом плаще и доспехах.

«Хорошо,» сказал человек в длинной тунике, закончив считать. «Вот именно.» Он протянул пакет и подтолкнул через стол листок бумаги. «Капитан Киган и лейтенант Саллиан, пожалуйста, распишитесь внизу, чтобы подтвердить, что вы приняли плату за своих людей в этом сезоне.»

«Мы уже делали это раньше» – ответил Киган недружелюбным тоном, как будто ему было наплевать на этого человека, который, вероятно, был казначеем принца Ливена.

Амели поняла, что третьим солдатом был лейтенант Салливан, который превратился в волка и был убит до ее прибытия в Резан.

И Киган, и Салливан расписались. Киган поднял мешок с монетами, и все трое направились к двери. Амели отступила в сторону, хотя и знала, что они ее не видят. На самом деле ее там не было. Она просто наблюдала Эхо во времени.

Но почему она смотрит, как Киган получает зарплату для своих людей?

Комната исчезла, и она обнаружила, что стоит на открытом воздухе, во дворе замка. Вокруг толпились солдаты в доспехах и коричневых плащах, и она заметила, что четверо из них сидят на корточках и играют в кости.

Новые голоса привлекли ее внимание, и она обернулась, чтобы увидеть Кигана, Салливана и Куинна, идущих в открытый двор. Киган все еще нес мешок с деньгами, в котором лежало жалованье его людей.

Он остановился при виде игры в кости, и лицо лейтенанта Саллиана приняло озабоченное выражение.

«Сэр,» – сказал Саллиан, – «нам нужно поговорить с торговцем лошадьми из Милтаны насчет этих новых Меринов.»

Но Киган не обращал на него внимания и продолжал наблюдать за игрой. Амели заметила, что Куинн и Салливан встревоженно переглянулись.

Мгновение спустя Киган достал из сумки несколько монет. «Это моя собственная зарплата.» Передав сумку Салливану, он подошел к игре. «Есть место еще для одного?»

«Конечно, сэр.»

Солдаты расступились, и Амели придвинулась ближе. Она никогда не играла в кости, поскольку все игры, казалось, зависели от удачи, а не от мастерства, но она знала, в какую игру играют. Она была проста и называлась «трижды брошенный». Один из солдат выполнял функцию счетчика, и он не принимал участия в игре. Все игроки сначала договорились о сумме ставки, и каждый отдавал ему свои деньги. Затем каждый из игроков делал по три броска, и тот, кто в итоге набрал наибольшее количество из их трех бросков, выиграл все деньги.

Амели находила это глупым, но она знала многих солдат, которые наслаждались случайной простотой. Это не требовало никаких размышлений и скоротало время. Иногда вместо денег они ставят дополнительную работу по дому или ночную вахту.

«Скажем, два серебряных Пенни?» Предположил Киган.

Остальные игроки заколебались. Это была большая ставка для обычных гвардейцев, но один из них пожал плечами. «А почему бы и нет? Завтра день получки.»

«Сэр?» Спросил Куинн.

Киган сурово посмотрел на него. «Ну и что?»

«Ничего.»

Все игроки заняли свои места, и Киган проиграл. У него действительно был второй по величине общий результат для его бросков, но это была игра «победитель забирает все». Еще несколько солдат заметили игравшего Кигана и подошли поближе. В следующем раунде к ним присоединились еще несколько человек.

Киган выиграл следующие два раунда, и его глаза заблестели.

А потом он начал проигрывать.

Двое из первых гвардейцев выбыли, когда новички начали играть на более высокие ставки.

Тревога лейтенанта Саллиана все возрастала. Подойдя ближе, он коснулся руки своего капитана. «Сэр, торговец лошадьми? Он уже ждет.»

«Сейчас,» – ответил Киган. «Мне просто нужно вернуть свои деньги.»

Амели уже видела таких мужчин, как Киган. Начав, они уже не могли остановиться. Они всегда верили, что выиграют следующий раунд игры в кости или следующую партию карт.

Двор исчез, и она снова оказалась в тумане, двигаясь вперед, совсем немного. Туман рассеялся, и на этот раз она стояла в конюшне. Киган наклонился вперед, упершись руками в колени, как будто его вот-вот стошнит.

«А что я могу сделать?» сказал он. «Завтра приезжает мастер Терлон. Он сказал, что если я не рассчитаюсь, то он отправится к принцу Ливену.»

И Саллиан, и Куинн смотрели на него с беспокойством.

Саллиан все еще нес сумку с солдатским жалованьем. «А вы не могли бы вернуть ему кое-что из своих покупок? Оловянные кубки?»

«Он их не возьмет!» Рявкнул Киган. «И я не могу вернуть вам вина на целый сезон. Он уже был пьян.» Он встал и провел руками по лицу. «Принц не может узнать, сколько я ему должен. Я буду разорен.»

«Вы же знаете, что я отдам вам свое жалованье» – сказал Куинн. «Но почти все, что я зарабатываю, я отправляю домой своим родителям.»

«А я должен за свое вино и новое седло, которое купил,» сказал Саллиан. «Сэр… если бы вы только ушели, когда я вас попросил. вы бы не потеряли все.»

Амели начала понимать, почему она была здесь сейчас. Похоже, Киган проиграл в эту игру в кости всю зарплату за сезон, и теперь он задолжал торговцу за вино и другие предметы роскоши, купленные в кредит.

«Не надо мне матери!» Почти прокричал Киган. «Я должен что-то сделать. Принц и слышать об этом не может.» В его голосе звучало отчаяние.

«Ждать…» Начал было Саллиан. «Куинн, а как насчет той игры в прятки?» спросил он после некоторого колебания.

Тяжелая десятка, которую вы обещали сдать сегодня вечером? Не могли бы вы позвать сюда капитана? Он лучше играет в карты и может отыграть свое жалованье.»

Киган выпрямился, его глаза наполнились надеждой. «Жесткие Десятки?»

Саллиан кивнул. «Когда принц Деймек приехал сюда с визитом, несколько его офицеров попросили лейтенанта Таннера организовать игру, а Таннер попросил Куинна сдать карты.»

«Вы можете меня впустить?» Спросил Киган у Куинна.

«Нет» – ответил Куинн. «Нам придется поставить вас на кол, а что, если вы проиграете?»

«Я не проиграю!» Особенности Кигана скручивается в то, что выглядело как выражение боли. «Пожалуйста… пожалуйста. Я обещаю, что если вы поможете мне на этот раз, это больше никогда не повторится.»

Куинн отвел взгляд, как будто не мог заставить себя даже взглянуть на своего капитана. «Хорошо. Я поговорю с лейтенантом Таннером.»

Сцена в конюшне исчезла, и Амели увидела только мерцание тумана, прежде чем он рассеялся, и она оказалась в другой маленькой комнате без окон. В этой комнате стоял круглый стол, за которым сидели шестеро мужчин. На столе стояли кубки и кувшины с вином. На маленьких квадратных столиках по углам горели свечи.

Амели сразу же заметила капитана Кигана и капрала Куинна. Кроме того, там были три офицера в черных плащах гвардейцев Дамека и мужчина средних лет в коричневом плаще. Она предположила, что это, должно быть, лейтенант Таннер. Саллиана там не было.

Быстро, Амели поняла, что она не пришла вовремя, чтобы наблюдать за началом игры. Судя по состоянию стола и мужчин, они уже некоторое время играли в карты. Перед одним из офицеров Дамека и лейтенантом Таннером лежала самая большая куча монет. Перед Киганом их почти не было.