Текст книги "Слова в истории. Великие личности и знаменательные события"
Автор книги: Айзек Азимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
ДРАКОНОВСКИЙ
В доисторические времена законы, регулирующие жизнь людей, представляли собой порождение традиции «так, как делали всегда».
Однако со временем такой подход может привести к спорам и разногласиям. Два человека могут разойтись во мнениях относительно того, «как это делалось всегда». Причем даже если одна сторона одержит в споре победу, вторая все равно останется при своем мнении. К тому же судей, которые всегда и везде принимают окончательное решение, обычно выбирали из членов правящих группировок, и кто мог сказать наверняка, что они не толковали (или меняли!) закон в свою пользу. По крайней мере, беднейшие классы были уверены, что так оно и было.
Потом пришли времена, когда появилась необходимость каким-то образом зафиксировать эти законы, чтобы любой человек мог свериться с записями и лично посмотреть, что же говорит закон по тому или иному поводу. В VII в. до н. э. такая необходимость возникла и в Афинах. Люди, управлявшие Афинами, чувствовали себя не очень уверенно. Они только что завершили войну с соседним городом и чувствовали, что будет разумнее зафиксировать ее итоги.
Правители выбрали своего коллегу, Дракона, в 621 г. до н. э., чтобы он собрал все обычаи и традиции и систематизировал их в письменном виде, создав таким образом первый свод законов. Дракон сделал это, но позаботился о том, чтобы из всей массы обычаев выбрать те, которые наилучшим образом соответствуют интересам правителей. Причем он трактовал их очень специфически, то есть в сторону ужесточения.
Должники могли быть проданы в рабство, а смертная казнь была широко распространенным наказанием, причем за столь незначительные преступления, как кража капусты. Когда кто-то, придя в ужас от этих законов, спросил, почему это так, Дракон, говорят, ответил: «Потому что я не мог придумать более сурового наказания». Афинский оратор Демад, который жил три века спустя, произнес знаменитую фразу: «Законы Дракона написаны кровью, а не чернилами».
По этой причине прилагательное драконовский стало означать что-то жесткое и безжалостно-суровое.
ДУКАТ
Латинское слово «ducere» означает вести за собой или направлять. В поздний период Римской империи командующего империей называли dux. Короли раннего Средневековья давали это звание своим главным генералам, и оно стало символом благородства. В итальянском это слово превратилось в duca, а в английском в duke – властитель, герцог.
Даже в новое время слово не вышло из употребления. Муссолини, который правил в Италии с 1922 по 1943 г., называли дуче, то есть лидер.
Титул короля предназначался тому, кто правил на больших территориях, но герцог (дюк), который управлял меньшей территорией, но делал это эффективно, мог стать могущественнее самого короля. Так, в XI в. герцог Нормандский был значительно богаче и влиятельнее, чем король Франции, хотя теоретически он был вассалом короля.
В 1140 г. одним из самых богатых герцогств (duchy) была Апулия, в которую входила Южная Италия и Сицилия. На итальянском это звучало как Ducato di Apulia. Ее правитель Роже II чеканил серебряные монеты, которые имели очень широкое хождение. В те дни было очень мало достаточно богатых монархов, чтобы иметь свой запас серебра для чеканки монет, поэтому монеты, которые они чеканили, были низкого или сомнительного достоинства. Естественно, купцы предпочитали иметь дело с надежными деньгами, которых было мало. Дукаты Роже относились именно к таким.
Правитель Венеции (дож – еще одно производное от duce) также пустил в обращение дукаты, которые обрели широкую известность. Благодаря Шекспиру это слово узнали и англоговорящие народы. Шейлок, венецианский еврей, горюя о своей дочери, которая убежала из дома, прихватив с собой деньги, восклицает: «О, мои дукаты! О, дочь моя!»
Это слово приобрело известность и даже вошло в сленг для обозначения денег в целом.
ДУНСЕР
На юго-западе Шотландии расположен городок Дунс, что лежит в 40 милях от Эдинбурга и в 8 милях от английской границы. Примерно в 1265 г. там родился ребенок, которого назвали Джоном. Когда он вырос, он стал самым блестящим теологом Британии Средних веков. Он более известен в истории под именем Дунса Скотта – Шотландца, то есть по своему месту рождения. (В ту пору Шотландия еще была страной варваров, поэтому появление там столь выдающегося ученого, возможно, сочли необходимым запечатлеть в памяти людей.)
Дунс Скотт получил образование в Париже, а сам преподавал и в Париже, и в Оксфорде. Он был последним великим мыслителем Средневековья, и его называли «доктор Субтилус» из-за его весьма хрупкого телосложения. Он разработал систему теологии, которая в некотором смысле вступала в противоречие с системой Фомы Аквинского, которая была несколько раньше: Фома Аквинский умер в 1274 г. В результате теологи западного христианства разделились на два лагеря, скоттистов и томистов, которые ожесточенно спорили между собой.
Дунс Скотт умер в 1308 г., но ученики подхватили его теорию, и противостояние между ними и сторонниками Фомы Лквинского стало еще ожесточеннее. Со временем последним удалось получить значительный перевес над первыми, которые теснее сплотили свои ряды, но старались лишь перекричать своих оппонентов вместо того, чтобы сразить их своей логикой. Явно одерживающие над ними верх томисты могли позволить себе презрительные ремарки в отношении своих противников, называя их дунсменами или дунсерами.
Естественно, эти презрительные ремарки касались умственных способностей дунсеров, а поскольку именно томисты были победителями в споре, то это презрение достигло своей цели. Слово «dunce» стало употребляться в значении глупец. В старину студент, который особенно отличался своей глупостью, в качестве наказания сидел в «колпаке Дунса», то есть в колпаке глупца. И это – абсолютно несправедливо по отношению к маленькому шотландскому городку Дунсу, а уж тем более – к блестящему ученому Дунсу Шотландцу.
ДЯДЯ СЭМ
Американцы привыкли считать штат чем-то вроде подразделения государства, однако по сути – это независимая политическая структура. Когда 13 американских колоний (каждая с собственным правительством и не имеющая политических связей с другими) восстали против Великобритании, было решено и зафиксировано в Декларации независимости, что с этого момента каждая из колоний становится свободным и национальным штатом (то есть государством).
Только позже они решили сформировать конфедерацию, передав некоторые полномочия центральному правительству. Окончательную форму это образование приняло в 1789 г. с принятием Америкой конституции, которая действует и сейчас. Так на свет появились Соединенные Штаты Америки.
Обычно эту страну называют просто Соединенные Штаты, но это несколько двусмысленное название. По сходным причинам наши соседи с юга называют себя Мексиканские Соединенные Штаты, а самое большое государство Южной Америки называется Соединенные Штаты Бразилии. В тот или иной период истории существовали Соединенные Штаты Колумбии, Соединенные Штаты Венесуэлы и даже Соединенные Штаты Индонезии.
Тем не менее название Соединенные Штаты и аббревиатура США обозначают именно Соединенные Штаты Америки, и все это знают. Во время войны 1812 г. поставки мяса, предназначенного для войск на севере штата Нью-Йорк (в качестве врага тогда выступала Канада), шли через город Трои. Инспектором там был Сэмюэль Уилсон, которого все любовно шали Дядя Сэм.
Поскольку Уилсон занимался огромными тюками грузов, на каждом из которых стояла печать со знакомыми всем буквами US (то есть Соединенные Штаты), означавшая, что груз является собственностью правительства, в обиход вошла шутка, что эти две буквы означают Дядя Сэм (Uncle Sam).
Выражение прижилось, и в 1813 г. в редакционной статье «Нью-Йорк пост» Соединенные Штаты были названы Дядей Сэмом. Это олицетворение до сих пор в обиходе, и мы даже знаем, кто такой этот Дядя Сэм и как он выглядел.
ДЯДЯ ТОМ
Одной из самых значительных книг, когда-либо написанных человечеством, была «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу. Она была опубликована в 1852 г., когда Север и Юг находились в состоянии острой конфронтации по вопросу о рабстве и когда весь Север восстал против недавно принятого Закона о беглых рабах, согласно которому все должны были способствовать возвращению беглых рабов их хозяевам. Многие северяне считали, что они никогда не подчинятся такому отвратительному закону.
Госпожа Стоу написала эту книгу, чтобы показать всю гнусную сущность рабства, и, хотя она старалась быть беспристрастной (изобразив в книге и хороших южан, которые были добры к своим рабам, и сделав самым главным негодяем северянина Симона Легрэ), ей удалось нарисовать очень убедительную картину. Хотя южане возражали (и не без основания), что книга не дала точного представления о том, что же такое рабство, миллионы прочитавших книгу встали в оппозицию к этому явлению. Возможно, Авраама Линкольна никогда не выбрали бы президентом, если бы не антирабовладельческие настроения, вызванные этой книгой. И возможно, без этой книги северяне никогда не завоевали бы столько симпатий за рубежом (и особенно в Великобритании, что было особенно важно). Однако сами негры не нашли эту книгу такой уж замечательной. Характеры негров, особенно дяди Тома, идеализированы, но только с точки зрения белых. То есть они замечательные, и покорные, и любящие своих хозяев. Дядюшка Том даже молится за душу Симона Легрэ, когда это чудовище бьет его кнутом.
В середине XX в., когда американские негры, кажется, пришли к выводу, что терпеливое, спокойное и набожное ожидание не заставит белых добровольно отдать им полагающиеся гражданские свободы, они сочли поведение дяди Тома недостойным и отвратительным. С таким же успехом они, возможно, задаются вопросом: а американские колонисты молились за Георга III или сражались с ним?
Сегодня для негров быть дядей Томом значит быть покорным рабом, недостойным прав свободного человека. Это прозвище стало презрительным и даже оскорбительным по смыслу.
Ж
ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС
В 1945 г. нацистская Германия доживала свои последние дни. Йозеф Геббельс, министр пропаганды Германии, не питал иллюзий относительно неизбежности поражения. Он понимал, что нацисты могли бы надеяться спасти хотя бы часть своих разбитых надежд, только бросив семя раздора между странами-победительницами.
Поэтому он написал статью под названием «Год 2000», в которой нарисовал леденящую кровь картину доминирования СССР в Европе. Заметим, что он сделал это сразу же после Ялтинской конференции 1945 г. и очень рассчитывал своей статьей растревожить США и Великобританию. Он написал: «Если немцы сдадутся, Советы займут… весь восток и юго-восток Европы, не говоря уж о большей части Германии. Перед этой огромной территорией будет опущен железный занавес». Он имел в виду, что все внешние воздействия будут безжалостно и без всякого колебания отсекаться.
Статья не возымела желаемого немедленного эффекта. Германия была полностью разбита, и Советский Союз действительно занял территории, перечисленные Геббельсом. Более того, подозрительные русские свели к минимуму возможное вмешательство Запада в свои дела. Уинстон Черчилль, который во время воины стоял во главе Великобритании, теперь не меньше Геббельса был негативно настроен по отношению к России. Он также боялся русской экспансии на Запад. Он пытался предупредить США об опасностях, которые предвидел, и 5 марта 1946 г. в Фултоне произнес речь, в которой использовал фразу Геббельса о железном занавесе.
Эта фраза быстро прижилась в языке, и граница советского влияния в Европе стала называться «железным занавесом». Подобные же фразы стали употребляться и в отношении некоторых других стран. Говорили, что Китайская Народная Республика находится за «бамбуковым занавесом». Ну а когда политика начинала утопать во всякого рода административных барьерах и проволочках, люди называли это «бумажным занавесом» и т. д.
ЖЕЛТАЯ ПРЕССА
В конце XIX в. газеты, не имея конкурентов в лице радио и телевидения, были основным средством информирования общественности обо всех новостях. Конкурирующие газеты боролись друг с другом всеми доступными средствами, честными и не очень, чтобы сделать своими читателями как можно большее число людей. Одним из наиболее действенных способов было опубликовать какую-нибудь сенсацию.
В частности, в Нью-Йорке ведущие газеты соревновались друг с другом, печатая на своих страницах отвратительные материалы о сексе и преступлениях. В конце 90-х гг. XIX в. появился новый эффективный способ привлечь внимание публики. Печатные станки были модернизированы таким образом, чтобы использовать цветную печать. Цветные заголовки привлекали взгляд читателей, и такие газеты распродавались быстро и в больших количествах.
В 1896 г. нью-йоркская газета «Уорлд» пошла еще дальше. Она каждый день стала печатать на первой странице комиксы, нарисованные художником Ричардом Ф. Аутколтом. Героем этих комиксов был мальчик, который наблюдал за какой-нибудь сценкой из городской жизни и саркастически, используя сленговые выражения, комментировал их. Эти комментарии были напечатаны на его бесформенной одежде. Одежда была яркого желтого цвета, и поэтому эти комиксы получили название «Желтый мальчик». Тиражи газеты резко увеличились, и «Уорлд» скоро оказалась на пике славы.
Однако в 1895 г. Уильям Рэндольф Херст купил «Нью-Йорк джорнал» и был категорически настроен увеличить его тиражи. Он решил основать цветное приложение к журналу и переманил в него Аутколта. «Уорлд» ответил тем, что продолжал печатать «Желтого мальчишку», нарисованного уже другими художниками.
Последовавшее за этим соперничество двух «желтых» изданий использовало все мыслимые и немыслимые приемы. Именно в это время начался конфликт с Испанией из-за Кубы, и ради увеличения тиража Херст намеренно взбудоражил общественность, чем способствовал развязыванию абсолютно ненужной и отвратительной «войнушки» 1898 г. В результате выражение «желтая пресса» стало обозначать политику печатных изданий, использующих любую сенсацию, даже самую жестокую, ради получения прибыли, причем не важно, правдива эта информация или нет.
ЖЕЛТАЯ УГРОЗА
Китай и Европа за всю свою долгую историю (и в древности, и в Средние века) никогда непосредственно не соприкасались друг с другом. Во времена римлян шелк везли на запад, а в эпоху Монгольской империи (то есть в XIII в.), когда Европа и Китай были под одним игом, путешествия из одной земли в другую стали вполне возможны.
Затем в XVI в. португальские моряки достигли китайских берегов, а в XVII в. русские охотники на пушного зверя установили контакты с северными приграничными регионами Китая.
Однако настоящее столкновение двух миров произошло только в 1840 г. Великобритания оккупировала регионы вокруг Кантона и делала огромные прибыли на торговле опиумом (которую Китай тщетно пытался контролировать). Другие европейские государства также столпились вокруг Китая, занимая один район страны за другим и требуя себе всяческих уступок. К дележке пирога присоединилась даже одна маленькая восточная страна – Япония.
Раздираемый со всех сторон Китай иногда наносил ответные удары, но они всегда были неэффективны и вредили самому Китаю. Так, два немецких миссионера в 1897 г. были убиты в Шаньдуне, и это повлекло за собой немедленные ответные меры (см.: Бронированный кулак).
Германия, сделав вид, что ужаснулась от содеянного, быстро заняла Шаньдун, начав массовое истребление китайцев. Чтобы оправдать свои действия, немцы делали вид, что опасаются, будто Китай с его огромным населением станет доминировать в мире. В Германии об этом говорили как о «желтой угрозе» и какое-то время этой «желтой угрозой» пугали европейцев и оправдывали европейскую агрессию против Китая.
Позднее (в 30-х и 40-х гг. XX в.) Япония, а затем и Китай (в 50-х и 60-х гг.) вели достаточно агрессивную внешнюю политику, и казалось, что «желтая угроза» станет реальностью, однако сейчас эта фраза слишком отдает расизмом. Кроме того, когда Япония была нашим врагом, Китай был нашим союзником, а позже – когда Китай стал нашим врагом, в союзника превратилась Япония. То есть «желтые» были и с той и с другой стороны.
И
ИЕЗУИТЫ
В 1517 г. немецкий монах Мартин Лютер стал инициатором конфликта, который завершился окончательным расколом между католиками и протестантами (см.: Протест).Протестантская Реформация в следующую четверть века распространялась столь стремительно, что казалось, католическую церковь ждет полный крах. Однако католицизм устоял и, более того, начал собственное реформаторское движение (Контрреформацию).
Мало этого, католицизм предпринял отчаянную попытку вернуть в свои ряды хотя бы часть потерянной паствы. Движущей силой этой попытки стала организация, создателем которой был испанский солдат Игнатий Лойола. В 1521 г. он был тяжело ранен в ногу при обороне города Памплоны на севере Центральной Испании, который был осажден французами. В период вынужденного бездействия Лойола обратился к религии и постепенно сумел соединить, казалось бы, несоединимое – войну и веру. В 1534 г. он организовал сообщество, членов которого он представлял себе воинами задело Христа. В 1540 г. он добился от папы Павла III одобрения деятельности этой группы, и так был создан орден Иисуса.
Орден Иисуса, организованный на принципах железной воинской дисциплины и оказавшийся в непосредственном подчинении папы римского, стал главным инструментом борьбы с Реформацией и протестантизмом. Это общество также занималось миссионерской деятельностью в Африке, Америке и на Дальнем Востоке.
Враги называли членов ордена Иисуса иезуитами. Это слово сначала звучало как насмешка или оскорбление, но со временем его приняли даже сами члены общества. Иезуиты были мастерами интриги, и их враги утверждали, что они не брезговали «грязной» игрой ради достижения своих целей. Другими словами, их обвиняли в том, что они придерживались принципа «цель оправдывает средства». Именно поэтому слово «иезуитский» вошло в язык со значением «хитрый», «двуличный» и «склонный к интригам».
ИЕРОГЛИФЫ
В VII в. греки впервые попали в Египет – некоторые как купцы, другие как наемные солдаты. Куда бы ни отправлялись любознательные, обладавшие живым умом греки, везде они с изумлением взирали на чудеса цивилизации, которая существовала уже более 2500 лет и создала грандиозные сооружения, незнакомые и чуждые грекам.
Таинственные, лишенные света храмы, куда бритые наголо египетские жрецы иногда водили греческих туристов, произвели на них неизгладимое впечатление. Стены были покрыты древними письменами. Виднелись маленькие изображения людей, птиц, животных, а также волнистые линии, заменявшие слова.
Греки не имели ни малейшего представления о том, что означали все эти древние надписи, да и сами египтяне не очень-то хорошо разбирались в них. Проводники либо не могли перевести их, либо не хотели делать этого, предпочитая потрясти этих дикарей из страны варваров египетскими тайнами и египетским величием.
Греки называли знаки, которые они видели преимущественно в храмах и на надгробиях вырезанными на стенах, священной резьбой. На греческом это звучало как hieroglyphikos, и оттуда это слово попало в английский и другие языки.
Из-за таинственной природы этих надписей, сделанных на камне, слово «иероглиф» стало обозначать все непонятное, зашифрованное или таинственное.
По странному стечению обстоятельств сами иероглифы теперь уже не ассоциируются ни с чем таинственным или мистическим. В 1799 г., когда при Наполеоне Бонапарте французская армия заняла Египет, один из солдат нашел остатки надписи, сделанной в 197 г. до н. э. Это было самое обычное объявление, написанное тремя разными способами: на греческом языке и на двух вариантах египетского. Эта надпись оказалась как будто маленьким словарем, и, используя греческий как точку отсчета, французский археолог Жан Франсуа Шампольон расшифровал иероглифы.
ИКОНОБОРЕЦ
В развитие христианства внесли свою лепту религии иудеев и древних греков. Иудаизм резко выступал против любого идолопоклонства и против создания божественных образов (см.: Арабеска).
Греческая же традиция высоко ставила художественный вкус и изящество и поощряла создание различных образов. Христианство пошло по пути компромисса и решило, что образы будут выполнять одну-единственную функцию: концентрировать внимание молящихся на изображении реального человека. То есть молящиеся поклонялись именно реальному человеку, а не изображению.
Именно в Греции христианство достигло наибольшего расцвета в создании изображений образов (Греция была в то время центром Византийской империи). На греческом языке «образ» – это eikon, или в латинском написании icon, то есть икона. Византийский император Лев III неодобрительно относился к использованию икон в религиозной практике. Ему казалось, что, несмотря на все теории, невежественные люди поклоняются именно изображению, а поощряют их на это монахи.
Надеясь на свою популярность (Лев победил мусульманское войско, когда оно в 717 г. осадило Константинополь), он «запустил» программу борьбы с иконами: стал уничтожать их и вернул религиозную обрядовость к ее изначальной простоте. В этом ему оказывали яростное сопротивление монахи, которые называли его iconoklast, то есть иконоборец, и провозгласили агентом дьявола.
Около восьмидесяти лет Лев и его преемники настойчиво продолжали свои попытки построить религию без икон, и религиозные историки называют этот период периодом иконоборчества. Наконец, в 797 г. на императорский трон вступила женщина, Ирина, и при ней иконоборческие тенденции сошли на нет. Иконы вновь заняли свое место в религиозной практике.
С тех пор термин «иконоборец» используется в отношении любого человека, который намеренно атакует устоявшиеся верования и идеалы.
