Текст книги "Журнал «Если» 1993 № 03"

Автор книги: Айзек Азимов

Соавторы: Пол Уильям Андерсон,Алан Дин Фостер,Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс,Маргарет Сент-Клер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Да, это здесь. – Она стала подниматься по склону. – Пошли.

Они были на полпути к вершине, когда Сторм вновь остановилась.

– Раскопки велись в 1927 году, – заговорила она. – Ничего любопытного не нашли, и поэтому ученым нет смысла возвращаться сюда. Мы использовали монумент в качестве ворот. – Она принялась настраивать свой удивительный фонарь. – Мы маскируем входы достаточно оригинальным способом, – предупредила она. – Не удивляйтесь.

Линзы тускло засветились. Трубка гудела и дрожала в руке Сторм. По зарослям куманики пробежало волнение, хотя было абсолютно безветренно.

С холма поднялся округлый пласт земли.

Земляной круг – десять футов в диаметре и двадцать в толщину, удивительная пломба из дерна и почвы – непонятным образом повис в воздухе. Локридж с криком отскочил в сторону.

– Тихо! – повелительно произнесла Сторм. – Внутрь! Быстро!

Пораженный увиденным, он приблизился к отверстию в холме. У его ног начинался скат, исчезавший далеко внизу. Локридж сглотнул слюну. Он понимал, что мисс Дэрруэй наблюдает за ним, и это подтолкнуло его. Малькольм вошел внутрь. Сторм двинулась следом. Обернувшись, она навела трубку на земляную затычку, и та с точностью машины начала опускаться на место. Мгновение – и дыра оказалась закупорена. И в тот же миг все кругом осветилось, хотя Локридж не смог обнаружить источник света.

Скат оказался полом цилиндрического ствола туннеля, который, изгибаясь, шел вниз. Стены были покрыты твердым гладким материалом, испускавшим свет. В холодном белом сиянии предметы не отбрасывали тени, и поэтому пространство казалось искаженным. Воздух был свеж и подвижен, хотя нигде не было заметно вентиляторов.

Он взглянул на Сторм. Женщина убрала свою трубку. Казалось, она смягчилась. Она плавно подошла к нему, положила ладонь на его руку и улыбнулась.

– Бедный Малькольм, – проворковала она. – Тебе предстоит удивиться еще больше.

«О Господи, – прошептал Локридж, – куда уж больше…» Но близость этой женщины и ее прикосновение придали ему сил. Самообладание начало возвращаться к американцу.

– Как, черт возьми, все это сделано? – спросил он, и эхо гулко ответило ему.

– Тсс! Не так громко! – Сторм бросила взгляд на цветной диск. – Сейчас здесь никого нет. Но они могут появиться снизу, а звук в туннеле передается слишком хорошо. – Она вздохнула. – Я объясню в общих чертах, если это принесет вам облегчение, – начала она. – Земляной круг перемещается с помощью энергии, которую вырабатывает энергетическая сеть, установленная в стенах. Та же сеть препятствует работе детектора, акустического разведчика или других устройств, способных обнаружить нас. Сеть освежает воздух и регулирует его циркуляцию по молекулярным порам. Трубка, при помощи которой я открыла дверь, – просто рычаг.

– Нет. – Локридж покачал головой. – Невозможно. Я немного разбираюсь в технике. Таких приборов нет.

– Я уже говорила: это был секретный проект. Они многого добились. – Она наклонилась к нему так близко, что почти коснулась губами его губ. – Ты ведь не боишься, не правда ли, Малькольм?

Он расправил плечи:

– Нет. Пойдем дальше.

Сторм выпустила его руку и показала вниз.

– Это всего лишь вход, – пояснила она. – Сам коридор простирается более чем на сто футов.

Они двинулись в глубь туннеля. К Локриджу понемногу возвращалась уверенность. «Мой Бог, – подумал он, – надо же было так влипнуть!»

Туннель уперся в длинную комнату, абсолютно голую. Только у дальней стены стоял большой контейнер, сделанный из того же блестящего металла, что и пояс Сторм. В стене зияла арка, приблизительно десять футов в ширину и двадцать в высоту. Как только Локридж приблизился к отверстию, он понял, что переливающийся всеми оттенками занавес нематериален. Перед глазами Локриджа мерцало само пространство, мираж, поток живого света.

Перед аркой Сторм остановилась. Даже сквозь одежду было заметно, как напряглось все ее тело. Она не выпускала свое странное оружие из рук.

Сторм взглянула на Локриджа.

– Коридор по ту сторону, – сказала она взволнованно. – Теперь слушай. До сих пор я только намекала, что нам, возможно, предстоит бой. Но если совсем откровенно: битвы не миновать. Вероятно, они уже знают о нашем присутствии. Не исключено, что противник встретит нас у входа. Ты готов?

Локриджа хватило только на то, чтобы кивнуть.

– Тогда все в порядке. Ну что ж, вперед?

Он последовал за Сторм. Входя в арку, он ощутил резкий удар, который заставил его вздрогнуть; он оступился, но смог удержать равновесие.

Сторм застыла в напряженной позе, словно готовилась к прыжку. Через минуту она взглянула на свой прибор и опустила оружие.

– Никого, – с сомнением сказала она. – Пока мы в безопасности.

Локридж сдержал возглас облегчения и попытался осмотреться.

Перед ними находился огромный коридор, той же полуцилиндрической формы, с тем же светящимся покрытием. Коридор раздваивался и стрелой уходил вдаль, возможно, на многие мили. Гудение и странный электрический запах, казалось, заполнили все существо Локриджа; ему почудилось, что он попал в чрево гигантской машины.

Он с тоской оглянулся назад, на арку, через которую они только что прошли, и оцепенел. Что за чертовщина! С этой стороны коридора арка выглядела футов на двести в ширину. Правда, высота ее осталась прежней. От входа шли параллельные черные линии, на расстоянии в несколько дюймов. Линии разбегались по полу коридора. Каждую полосу сопровождала надпись, сделанная на неизвестном языке. Через каждые десять футов вдоль линии сияли светящиеся табло с цифрами: 4950, 4951, 4952…

– Нельзя терять времени. – Сторм потянула его за рукав. – Объясню все позже. Садись.

Она указала на изогнутую платформу, напоминающую большие салазки с невысокими бортиками, которая покачивалась в воздухе на высоте два фута. По периметру саней были расположены кресла. Впереди установлена панель, мерцающая красными, зелеными, синими, желтыми огоньками.

– Давай же!

Он выполнил приказ. Сторм заняла переднее кресло, положила оружие на колени и потянулась рукой к кнопкам. «Сани» развернулись и понеслись по левому коридору. Они двигались в полной тишине со скоростью, как прикинул Локридж, тридцать миль в час.

– Что это за дьявольская штуковина? – прерывающимся голосом спросил Малькольм.

– Гравитационный модуль, – рассеянно сказала Сторм. – Знаешь, лучше следи за тем, что происходит сзади.

Локридж положил ружье на бортик «саней». Рубашка прилипла к потной спине, зрение и слух были неестественно обострены.

Они промчались мимо арки, и еще одной, и еще. Арки возникали через равные промежутки, около полумили, насколько Локридж мог определить при холодном ярком освещении. В мозгу проносились беспорядочные мысли. В общем, как он и предполагал, все это чушь насчет немцев, подполья и так далее. О, небеса, неужели эти сказки об НЛО – реальность. И Сторм – Сторм! – житель чужой планеты? Да нет, не может быть…

В арке, которую они миновали, возникли три человека. Локридж вскрикнул, и в тот же момент индикатор Сторм замигал кроваво-красным светом. Женщина обернулась и словно оскалилась.

– Все-таки придется сражаться, – чуть ли не торжествующе провозгласила она и выстрелила.

Ослепительный луч вырвался из ее оружия. Один из мужчин пошатнулся и упал с дымящимся отверстием в груди. Другие уже успели поднять ружья. Запах озона заполнил ноздри Локриджа.

Сторм вновь нажала на курок. Сверкнул луч. Тусклое мерцание с шипением окружило мисс Дэрруэй и ее спутника.

– Энергетический щит, – пояснила она. – На него приходится тратить всю мощность моего оружия. Давай же, теперь твоя очередь!

Локридж автоматически вскинул карабин. Человек, в которого он прицелился, отличался большим ростом, но на расстоянии его было трудно рассмотреть. Локридж различал только обтягивающий фигуру черный костюм и блестящий шлем наподобие древнеримского. Он выстрелил. Пуля попала в цель: человек упал, но тут же поднялся. Преследователи вскочили в такие же «сани»: видимо, каждый вход был оборудован транспортом.

– У них такой же энергетический щит, и пуля теряет скорость, – мрачно заметила Сторм.

Погоня настигала их. Преследователи, облаченные в черное, низко пригнулись за бортиком. Локриджу были видны лишь верхушки шлемов.

– У нас преимущество, – догадался он. – Они не могут двигаться быстрее, так?

– Ты прав. Но они заметят арку, которой мы воя пользуемся, вернутся и доложат Бранну, – ответила Сторм. – Если они узнают меня, плохо дело. Ее глаза горели, ноздри раздувались, грудь тяжело вздымалась, но она говорила спокойнее, чем его сержант во время операции.

– Дай мне свой пистолет. Когда я встану, чтоб привлечь их внимание – нет, будь спокоен, я под прикрытием щита, – тогда стреляй!

Она повернула «сани» и бросила их навстречу атакующим. Сторм вскочила на ноги, держа свое оружие в левой руке, пистолет – в правой. «Сани» противника резко затормозили. К Сторм, искря и мерцая, устремились два огненных луча. Тогда же один из преследователей ударил из бесшумного короткоствольного ружья. Локридж поднялся на ноги. Уголком глаза он увидел, как Сторм охваченная красными, синими и желтыми языками пламени, стреляла и громко хохотала. Ее волосы развевались в энергетическом вихре. Локридж вгляделся в бледное узкое пятно лица преследователя. Рядом просвистела пуля. И тогда Локридж дважды выстрелил.

Вражеские «сани» вздыбились и опрокинулись, вышвырнув мертвые тела.

Тяжелый запах исчез. Остались только утробное гудение неведомого оружия да мерцание в арке.

Сторм бросила взгляд на распростертые тела врагов, подняла индикатор и кивнула.

– Ты убил их! – прошептала она. – Достойный выстрел! – Отбросив индикатор, она обняла Локриджа и поцеловала его.

Он не успел ответить – женщина оттолкнула его и развернула «сани». Ее щеки по – прежнему горели, но говорила она абсолютно спокойно:

– Мы потратим напрасно время и энергию, если попытаемся расщепить их. Реформисты все равно поймут, что их люди пали от рук Хранителей. Но им будет неведомо остальное. Конечно, в том случае, если мы успеем выбраться отсюда.

Локридж рухнул в кресло, даже не стараясь понять, что же все-таки произошло.

Он оправился от изумления только тогда, когда Сторм остановила «сани» и приказала ему выйти. Ступив на землю следом за ним, она нагнулась к щитку управления и коснулась лампочек. Сани двинулись назад.

– На свою стоянку, – коротко объяснила Сторм. – Если бы Бранну удалось узнать, что те, кто убил его людей, прибыли из 1984 года, ему бы все стало ясно. А теперь нам туда.

Они приблизились к арке. Сторм выбрала Одну из верхних линий с цифрой 1175.

Следуя за ней, Локридж прошел через мерцающее сияние и оказался в комнате, подобной той, где они были в начале пути. Сторм открыла контейнер и, сверившись с часами, удовлетворенно кивнула. Потом мисс Дэрруэй достала из сундука два узла из толстой грубой материи, передала их Локриджу и захлопнула ящик. Они двинулись вверх по туннелю.

В конце пути она снова при помощи трубки подняла с земли круг дерна и опустила его на место, как только они вышли на свет.

Локридж ни на что не реагировал. С него было достаточно.

Когда они входили в туннель, солнце стояло высоко над горизонтом. Они провели под землей едва ли больше получаса. Но сейчас была ночь, и в небе светила полная луна. В ее призрачном свете Локридж заметил, что и дольмен какой-то иной: он был засыпан землей от грубой деревянной двери до самой верхушки. Легкий ветерок шевелил траву. Возделанного поля как не бывало; курган окружали кусты, молодой подрост, высокие травы. На юге высилась гряда холмов, казавшихся удивительно знакомыми, но покрытых лесом. Какие старые, невероятно старые деревья в этом лесу: такие дубы встречались Локриджу только в заповедниках! Их кроны выглядели в лунном свете седыми, а тени неподвижно лежали на земле. Заухала сова. Издалека донесся волчий вой.

Локридж вновь поднял голову. Ну уж нет, это были явно не сентябрьские звезды. Такое небо могло быть только в мае.

Глава IV

– Да, конечно, я лгала тебе, – невозмутимо сказала Сторм.

От высокого пламени разлетались искры; пахло дымом, и свет костра, словно на картинах Рембрандта, выхватывал из темноты загадочное лицо этой женщины. Ночь обступала их. Локридж, дрожа от холода, грел руки над углями.

– Но что мне оставалось делать? Ты бы не поверил, – продолжала Сторм. – Я бы только потеряла время, убеждая тебя. Но с каждым часом опасность возрастала. Если бы Бранну пришло в голову охранять эти ворота в Данию… Он, наверное, считает, что меня нет в живых. В нашей экспедиции было еще несколько женщин, и некоторые из них были изувечены до неузнаваемости в стычке с ним.

Измученный до последней степени, Локридж нашел в себе силы спросить:

– Значит, ты из будущего?

Она засмеялась:

– Я не ошиблась в тебе!

– Из нашего будущего?

– Я родилась спустя два тысячелетия после тебя.

Ее шутливое настроение исчезло, она вздохнула и вгляделась в окружающий мрак.

– Правда, я уже перевидала столько эпох и событий, что, подозреваю, во мне не осталось ничего от времени, когда я появилась на свет.

– А сейчас мы в том же месте, где вошли в туннель, так? Но в прошлом. Когда?..

– По вашему летосчислению, поздней весной 1827 года до Рождества Христова.

Почти четыре тысячи лет назад, подумал Локридж. Фараон властвует в Египте, правитель Крита ведет морскую торговлю с Вавилоном, храм Даро горделиво возвышается в долине Инда, а Древо Мира еще не дало ростка. Средиземноморье уже пользуется бронзой, однако в Северной Европе еще Каменный век, и этот дольмен сооружен совсем недавно народом, чья подсечно-огневая система земледелия истощила почву и заставила покинуть знакомые места. Он находится на земле, куда еще только предстоит прийти людям, называющим себя датчанами. И это за восемнадцать веков до рождения Христа, за столетия до появления на свет Авраама!

Факты не укладывались в голове Локриджа, по спине пробежал холодок. Он собрался с мыслями и спросил:

– Что это было… Ну там, где мы шли?

– Физическое устройство коридора времени тебе не понять, – сказала Сторм. – Допустим, это туннель, как бы накрученный на временную ось. Тому, кто находится в коридоре, кажется, что космическое, то есть внешнее время остановилось. Выбрав соответствующие «ворота», можно попасть в нужную эпоху. Через равное количество веков в туннеле имеются арки – вход в определенные годы. Промежутки между арками не могут быть меньше двухсот лет, иначе силовое поле будет слишком «размытым».

– Этот коридор ведет прямо в твой век?

– Нет. Он берет начало в 4000 году до Рождества Христова и заканчивается в 2000 году вашей эры. Через временное пространство планеты проходит множество коридоров различной протяженности. Некоторые «ворота» в разных туннелях совпадают по времени так, чтобы, переходя из одного коридора в другой, путешественник мог попасть в любой необходимый ему год. Например, чтобы оказаться в эпохе, предшествующей 4000 году до Рождества Христова, мы могли бы воспользоваться туннелями, известными мне в Англии или Китае. Они обслуживают этот год. А если необходимо пройти дальше, нам придется искать другие туннели.

– Когда же их… изобрели?

– За двести лет до того, как я родилась. Борьба между Хранителями и Реформистами уже началась, поэтому туннели вскоре вышли из-под контроля ученых.

В ночной темноте послышался вой волка. Крупный зверь зашевелился в кустах, ломая ветки.

– Видишь ли, – продолжала Сторм, – мы не можем допустить, чтобы началась тотальная война. Это стоило бы нам Земли, как когда-то стоило Марса.

– Так вы не знаете, что вас ждет в будущем? – поинтересовался Локридж, чувствуя, как сердце замерло в ожидании ответа.

Сторм мотнула головой:

– Нет. Когда-то давно мы решили отправиться в эпоху, которая придет на смену нашей. Но экспедиция встретила стражей, и они преградили путь. Какое оружие они применили, неясно, но все члены разведывательного отряда отказались даже думать о том, чтобы повторить попытку: при одной мысли об этом они впадали в кому.

За одной тайной скрывается новая, за ней – еще одна, понял Локридж. Ладно, с него достаточно сегодняшних забот, решил он и сказал:

– Ну хорошо, я, судя по всему, внесен в список сражающихся на вашей стороне. Может, ты мне скажешь, какая цель борьбы? Кто твои враги? – Он помедлил. – И кто ты?

– Позволь мне носить то имя, которое я выбрала в вашем веке. Мне оно кажется удачным [2]2
  Сторм – по-английски буря, ураган (прим. перев.)


[Закрыть]. – Она помолчала и внезапно добавила: – Не думаю, что ты сможешь понять суть нашего противостояния. Между тобой и нами слишком много истории. Скажи, мог бы человек из прошлого понять те отличия Востока от Запада, которые сегодня разделили ваше общество на два мира?

– Думаю, нет, – признался Локридж. – На самом деле, и в наше время эту разницу осознают немногие.

– В обоих случаях, – подхватила Сторм, – налицо одни и те же разногласия. Потому что за всю историю человечества люди не могли сойтись в решении одного-единственного вопроса, который они часто извращали или вовсе не замечали. Суть спора нередко подменялась иными, малозначительными противоречиями, но даже в этом случае можно было увидеть вражду между двумя философиями. Я имею в виду – между двумя способами жизни и мышления. Способами существования. Вопрос от века всегда один и тот же: какова природа человека?

Локридж молчал. Сторм, не мигая, смотрела на Малькольма через костер.

– Жизнь, едва появившись, начинает защищать себя от догм, которые сама же и породила, – наконец сказала Сторм. – Планирование душит естественное развитие, контроль – свободу, беззастенчивый рационализм – эмоциональный порыв, машина – живую плоть. Если индивида и его судьбу можно запрограммировать, организовать, заставить поклоняться иллюзии совершенства – то не значит ли это, что один человек должен любой ценой навязать эту иллюзию своему собрату?.. Во все времена – одно и то же, один и тот же спор, бесконечный и жестокий. Он – в законах Дракона и Диоклетиана, в страстных идеях Конфуция, Торквемады, Кальвина, Локка, Вольтера, Наполеона, Маркса, Ленина, Че Гевары. Список можно продолжить.

Конечно, все не так просто и очевидно – не каждый из проповедников нового порядка был тираном; с другой стороны, многие, не признающие ни Бога, ни черта, как, например, Ницше, были деспотичны. Для меня ваше индустриальное общество – даже в странах, гордящихся тем, что называют демократией, – неприемлемо и ужасно.

Ибо я вижу конечный результат: тиранию не человека, так закона, не закона, так толпы, не толпы, так жестоких традиций. Вы, говорящие о демократии, больше всего на свете боитесь свободы – не для себя, для своего ближнего. Вам комфортнее общаться с машинами, чем друг с другом.

Сторм погрузилась в молчание. Она задумчиво ласкала взглядом деревья, которые, казалось, тянулись к ней:

– Я часто думаю, что пагубные перемены начались в этом тысячелетии, когда земные боги и их Мать были низвергнуты теми, кто поклонялся богам небесным… – Она встряхнула головой, словно желая избавиться от тяжелых мыслей, и спокойно продолжила: – Итак, Малькольм, запомни, что Хранители – защитники жизни, жизни во всей ее целостности и во всех ее проявлениях, в ее многогранности и ее трагичности. А Реформисты стремятся переделатьмир – и, скорее всего, по образу и подобию машины. Конечно, я упрощаю. Возможно, когда-нибудь я сумею объясните лучше… Но скажи: на какой стороне ты?

Локридж любовался Сторм – она сидела в позе молодой дикой кошки.

– Ты ведь уже изучила меня, – ответил он.

– Как я боялась ошибиться, – прошептала она.

Не успел Локридж открыть рот, как Сторм уже улыбалась:

– Тебя ожидают несколько весьма интересных месяцев.

– О Господи, любой антрополог заложил бы душу дьяволу, только бы оказаться здесь! Я и сам не могу поверить, что мне так повезло.

– Впереди много опасностей, – предупредила она.

– Опиши мне ситуацию. Какие у нас задачи?

– Это трудно понять, но ты сумеешь, – сказала Сторм. – Главное: борьба между Хранителями и Реформистами идет не в пространстве, а во времени. Мне известно, что один из опорных пунктов Реформистов расположен в периоде царствования Харальда Синезубого. Религия асов имела одного Отца Неба, а введение христианства, сохраняя эту традицию, привело к появлению абсолютной монархии и в конце концов к государству рационалистического типа. Именно из этого времени и были люди, которых мы встретили.

– Что? Подожди! Ты хочешь сказать, что человек способен изменить прошлое?

– Да, хотя это невероятно трудно – история обладает громадной инерцией. К тому же мы сами, путешественники во времени, вплетены в ткань событий и никогда не знаем наверняка, то ли мы действительно меняем историю, то ли наши действия были, так сказать, запрограммированы ею.

– Итак, – продолжала Сторм, – в моем времени Реформисты владеют западным полушарием, а Хранители – восточным. Я возглавляла экспедицию в двадцатый век, в Америку. Но мы не сумели создать серьезный опорный пункт, потому что ваше время – эпоха Реформистов. Ты даже не представляешь, сколько их действует в вашем периоде. Но он нужен и нам, потому что только в вашем веке впервые появляется возможность достаточно просто и незаметно приобрести необходимое оборудование – транзисторы, полупроводники, лазеры. Под видом поисковых работ мы соорудили подземные установки, изготовили активатор и проложили новый туннель. Мы планировали воспользоваться туннелем и внезапно атаковать противника в нашем собственном времени, в центре владений Реформистов. Но в тот момент, когда мы завершили работы, на нас напал Бранн. Враги были сильнее… Ума не приложу, кто нас выдал. Кроме меня, никто не уцелел… Больше года я плутала по Соединенным Штатам в поисках пути домой. Я понимала, что каждый туннель тщательно охраняют. Возможности Реформистов в периоде Ранней Индустриальной Цивилизации велики. Мне не встретился ни один Хранитель.

– На какие же средства ты жила? – воскликнул Локридж.

– Выражаясь вашим языком – грабежом.

Локридж был изумлен до глубины души. Сторм рассмеялась.

– Это энергетическое ружье может быть настроено таким образом, чтобы оглушить противника. Поэтому у меня не возникало проблем достать несколько тысяч долларов. Ты меня порицаешь?

– Стоило бы, – невесело ответил он. – Но не могу.

– Я думала, что ты осудишь, – мягко произнесла Сторм. – Ты даже лучше, чем я ожидала… Так вот, мне был нужен помощник и телохранитель. Я искала спутника. В прошлые века женщины, странствующие в одиночестве, вызывали, мягко говоря, подозрение. А мне необходимо было проникнуть в прошлое. Я выяснила, что в том датском туннеле не было вражеских охранников. Иного пути не оставалось. Но, честно говоря, мы очень рисковали – ты имел возможность убедиться в этом… Сейчас мы уже на месте, то есть в нужном времени. Далеко отсюда, на Крите, где люди еще верны старым богам, расположена база Хранителей. К несчастью, я не могу вызвать их. Реформисты тоже активно действуют в этой стратегически важной зоне. Они могут перехватить сигнал – и тогда все кончено. Но если мы сумеем добраться до Кносса, нас снабдят охраной и проводят из одного туннеля в другой, до моего собственного времени. А ты, если захочешь, вернешься в свой век. – Она поежилась. – У меня остались деньги в твоей стране. Ты сможешь воспользоваться ими.

– Ни слова об этом, – перебил ее Локридж. – Как мы доберемся до Крита?

– Морем. Между Средиземноморьем и местом, где мы с тобой находимся, ходят торговые суда. Лим-Фьорд расположен неподалеку, и туда летом должен прийти корабль из Иберии. Иберийцы почитают богов мегалитической эпохи. Потом мы можем пересесть на другое судно. Это путешествие займет не больше времени, чем пеший переход по янтарному пути, и будет менее опасным.

– М-м-м… Допустим. И полагаю, у тебя достанет металлических побрякушек, чтобы оплатить плавание?

Сторм гордо выпрямилась:

– В любом случае, – надменно сказала она, – люди сочтут за честь оказать услугу Той, Кого они почитают.

– Что? – Локридж раскрыл рот от изумления. – Ты хочешь сказать, что можешь сыграть…

– Нет, – перебила Сторм. – Я и есть Богиня.

Глава V

Лучи восходящего солнца покрывали пропитавшуюся росой землю белой дымкой. Капли воды скатывались с листьев, и, сверкнув, гасли в густых зарослях кустов и папоротника. Лес наполнился птичьим пением. Высоко в небе кружил орел, и зарево золотило его крылья.

Кто-то тронул Локриджа за плечо, и он проснулся. Малькольм долго тер опухшие веки. Вчерашнее приключение опустошило его, в голове гудело, мышцы ломило от боли.

– Вставай, – приказала Сторм. – Я развела костер. А ты приготовь завтрак.

С Локриджа мигом слетел сон: Сторм хлопотала у костра совершенно обнаженная. Он издал возглас, полный удивления, восторга и – благоговения! Он просто не мог представить, что человеческое тело способно быть настолько прекрасным.

Однако его не влекло к Сторм. И не только потому, что она не испытывала и тени смущения и вела себя так, словно рядом находилась другая женщина или собака. Простой смертный не может волочиться за Никой Самофракийской.

Лес огласился громким ревом. Стая глухарей поднялась в воздух. Птиц было так много, что они, казалось, заслонили солнце.

– Что это? – спросил Локридж. – Буйвол?

– Зубр, – ответила Сторм.

И в этот миг до него окончательно дошло, где они очутились. Он вылез из мешка и почувствовал, что мерзнет. А вот Сторм ничуть не страдала от холода, хотя в ее волосах блестели капли росы. «Неужели передо мной обычный человек? – подумал Локридж. – После всех наших приключений, перед лицом грядущих испытаний – и ни усталости, ни волнения. Сторм не придется изощряться, чтобы заставить жителей Крита преклонить колени пред Лабрис…»

Сторм присела на корточки и открыла один из пластиковых пакетов, взятых в туннеле из контейнера:

– Нам понадобится другая одежда. Надень вот это.

Локридж с обидой отметил ее командный тон, однако послушно раскрыл пакет и обнаружил короткую синюю накидку из неплотной шерстяной ткани, с застежкой в форме рунической буквы. Малькольм достал тунику, натянул ее через голову и перепоясал ремнем. На ноги полагались сандалии, а голову пришлось обвязать лентой, разрисованной зигзагообразным узором. Кроме этого, он нашел в пакете ожерелье – медвежьи когти и ракушки, нанизанные на крепкую нить, и кремневый кинжал, напоминающий по виду лист, – такой тонкой работы, что, казалось, он был выкован из металла. Рукоятка оружия была обернута кожей, а футляр из березовой коры заменял ножны.

Сторм критически рассматривала Локриджа. Он, в свою очередь, принялся изучать спутницу. Ее наряд состоял из короткой юбки, украшенной перьями, сандалий, повязки для головы, ожерелья из необработанного янтаря, мешочка из лисьего меха, одевавшегося на плечо. Но Малькольм едва ли обращал внимание на детали.

– Ты неплохо выглядишь, – заметила Сторм. – Конечно, мы одеты довольно… старомодно, но не хуже, чем состоятельные члены племени Тенил Оругарэй, или иначе – Люди Моря.

Она указала на маленькую коробочку, которая оставалась в свертке: «открой». В шкатулке лежал мягкий светящийся шарик. «Засунь в ухо», – велела Сторм.

Она отбросила назад локон и продемонстрировала такой же предмет у себя. Ему вспомнилось, что когда-то он принял этот шарик за слуховой аппарат, и подчинился Сторм. Приборчик не изменил качество звука, но его прикосновение было непривычно холодным. В голове и шее Локридж ощутил мгновенное покалывание.

– Ты меня понимаешь? – спросила Сторм.

– Да, естественно… – он запнулся на полуслове. Язык, на котором он ответил, не был английским! И никаким другим из знакомых ему языков!

Сторм рассмеялась:

– Береги свою диаглоссу. Ты поймешь, что она ценнее оружия. Диаглосса – устройство с молекулярным кодом, – продолжала Сторм по-английски. – Оно хранит в памяти основные языки и важнейшие обычаи эпохи и зоны – в данном случае, северной части Европы, простирающейся от области, которая будет называться Ирландией, до будущей Эстонии. Кроме того, этот прибор вмещает сведения о Крите и Иберии. Диаглосса использует энергию человеческого тела, словом, в дополнение к нашей собственной памяти мы получаем еще одну – искусственную… А теперь давай-ка завтракать!

Локридж был только рад погрузиться в простые заботы походной жизни. В пакетах, помимо одежды, оказались консервы – и, как выяснилось, на редкость вкусные.

Либо в пищу были добавлены стимуляторы, либо сыграл свою роль свежий воздух, но так или иначе Локридж взбодрился. Он разбросал угли, засыпал кострище, и когда Сторм заметила: «А ты, оказывается, умеешь заботиться о том, что тебя окружает», – почувствовал, что готов сразиться с медведем.

Она показала ему, как работает механизм управления входом в туннель. Они спрятали прибор и прежнюю одежду в дупле дерева. Только ружья оставили при себе. И, наконец, пустились в дорогу.

– Мы направляемся в Эвильдаро, – сказала Сторм. – Я никогда не была там до сих пор. Это портовый поселок, и в нынешнем году здесь Должен появиться иберийский корабль.

Диаглосса подсказала Локриджу, что слово «Эвильдаро» было усеченной формой более древнего названия, означающего «Дом Морской Матери». Та, Чьим именем освящалась деревня, была воплощением Охотницы. Жители Эвильдаро обитали здесь уже многие века, будучи потомками племени, охотившегося на северных оленей, и появились на территории Дании вслед за отступающим ледником. Когда оленьи стада переместились в Швецию и Норвегию, людям пришлось изменить образ жизни. Несколько поколений назад они занялись земледелием, многое переняв у пришлых племен, однако по-прежнему поклонялись Той, Чьи волосы омыты дождем, Которая проглотила землю – и вместо земли появилась вода, и по воде можно было плавать на лодках, Той, Которая поедала мужчин и Которая давала рыбу, и устриц, и тюленей… Когда-то племя ютов, не почитавшее Ее и приносившее жертвы мужским богам, нарушило мир и… – но тут Локридж перестал внимать чужим воспоминаниям, навязанным ему приборчиком. Они отвлекали его от действительности и от этой женщины.

Солнце поднялось высоко над землей, туман рассеялся и небо прояснилось. Только лишь кое-где остались белые облака. Дойдя до леса, путешественники остановились. Кустарник, растущий под дубами, встал стеной на пути. Сторм огляделась и обнаружила еле заметную тропинку, ведущую на север, проложенную скорее оленями, чем людьми.

– Леса священны в этих краях, – говорила Сторм. – Нельзя охотиться, не принеся Ей жертву. Нельзя срубить дерево, не получив благословения.

Лес, однако, не встретил их благоговейной тишиной. Везде кипела жизнь; заросли куманики, папоротника, шиповника вплотную подступали к дубовым стволам; подобно искрам, мелькали белки, скачущие с ветки на ветку; шумные птицы трудились над устройством гнезд. Пение, верещание и шорох крыльев раздавались повсюду. Локридж почувствовал, как его душа распахнулась навстречу лесу, он словно слился с ним в единое целое. Ему казалось, что он захмелел от солнца, ветра и запахов. «О да, – подумал он, – я испытал немало неприятностей. И я знаю, что истинные несчастья – это холод, голод, болезни, а не студенческие ссоры или непомерные налоги, и наверняка за большие страдания и воздается по-другому. И если Сторм властвует над этой лесной жизнью, то, значит, так ее наградила судьба и, значит, я с ней».