Текст книги "Наложница для дракона инквизитора (СИ)"
Автор книги: Айза Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Я знала, кто мой отец. Эбби не скрывала этого, и с восторгом показывала статьи про юное дарование Софку.
– Это твоя сестра, – говорила мне с улыбкой.
А что должна была чувствовать я? Когда, пробив инфу, узнала, как живет моя сестрица, как ею гордится отец, исполняет ее любой каприз? И с другой стороны… я… ненужный ребенок… списанный со счетов.
Софка балерина, а я неуклюжая утка. Ходить я начала поздно. И чудо было, что вообще начала. Когда мне было семь лет, Эбби в соседней деревне нашла знахарку и стала меня к ней возить. Бабулька была добродушным и светлым человеком, поила меня травками, делала массажи и заставляла ежедневно выполнять упражнения. Ее старания принесли результат. Пусть не сразу, но хромота ушла. К десяти годам я уже вовсю гоняла с пацанами по деревне. Тогда еще, будучи зеленой и наивной, верила, что папка непременно меня заберет. Эбби очень любила повторять, что я тут временно и очень скоро Патрик приедет и увезет меня к сестре. Может, и сама в эту бредятину верила, и меня пичкала розовыми сопливыми сказками. Я ждала…
– Передай папе, что я хожу, что я выздоровела! – просила ее с надеждой в голосе. Тогда я, мелкая пигалица, еще верила в добро и в отцовскую любовь.
– Обязательно передам, Златочка, – гладила меня по волосам и улыбалась.
Но, по ходу, папаше был глубоко плевать, что я там делаю, хожу или ползаю, померла или еще топчу землю. Баблишко подкидывал и считал, что этого вполне достаточно. Так я и жила в деревне, наблюдала за успехами своей сестры, за достижениями Патрика. Его часто показывали в новостях, как мецената и чуть ли не святого человека.
И этот «святой» человек, в своих интервью рассказывал, что у него только одна дочь, Софка. И правда, по документам у меня была другая фамилия, а в свидетельстве о рождении стояло имя левой женщины, а вместо отца и вовсе прочерк.
Патрик появился на пороге впервые через день после моего восемнадцатилетия.
– Едем в город, – бросил холодно. – Шмотки не бери.
И даже тогда я наивно полагала, что папаня одумался, что купит мне новые вещи, и окружит заботой, которой я была лишена все эти годы. Наивная идиотка.
На въезде в город он передал меня какому–то мужику.
– Я не хочу с ним ехать! Когда мы поедем домой? – спросила, хлопая глазами, все еще предвкушая новую жизнь.
– Ты едешь домой, – пробормотал, не глядя на меня, сел в машину и укатил.
Я подумала, что у папани дела, и он поручил своему человеку меня в дом отвезти. А вечером и он подъедет. И мы попробуем наладить наши отношения. Я забуду обиды, а он сделает все, чтобы загладить свою вину. О сестре не думала, ее я недолюбливала, слишком меня грызло, что ей досталось все, а я… росла как сорняк.
Мужик действительно привез меня в место, которое стало мне домом на пять лет… в тюрьму. Отдал конвоирам вместе с моими документами и свалил. Меня тащили по коридорам, я орала, вырывалась, только всем было пофиг. Я была виновата по умолчанию. И мои слова не имели значения.
Потом я узнала, что Софка, празднуя свое совершеннолетие, напилась в хлам, может, не только напилась, но и чего похлеще приняла. Только итог один, она поссорилась со своим парнем и прибила его. Отмазать ее никак бы не вышло, были свидетели, записи камер. Тогда папаша и вспомнил про меня, есть же вторая дочь, ненужная, забытая, выброшенная, вот ее можно и посадить за грехи Софки. А любимая доченька пусть и дальше сверкает на сцене.
Мне впаяли десять лет. Мне дико странно, как могла забыть момент оглашения приговора. Тогда, глядя в лицо судье, тетке с каменным лицом, я чувствовала, как рушится жизнь. Осыпается трухлявыми ошметками к моим ногам. Они забирают у меня молодость, ставят крест на нормальной судьбе. И всем насрать. Я для них никто, пустое место, эта самая пыль под ногами, в которую они превратили мою жизнь.
Папаша позаботился об адвокате. Уверена, мой «гениальный» защитник его рук дело. Мне дали бесплатного прыщавого пацана. Такого зашуганного, что на суде он боялся слово сказать. Мямлил несуразные вещи и мечтал, чтобы это все поскорее закончилось. Я неоднократно просила, чтоб мне заменили адвоката, писала официальные бумажки. Хрен там, они хотели только быстрее упрятать меня в колонию. Меня никто не слушал, моя правда была им невыгодна.
Патрик постарался на славу, улики хорошо подтасовал и свидетелей купил. По версии следствия, я позарилась на богатую и счастливую жизнь Софки, просекла, что мордахи у нас похожи и пробралась на вечеринку, с которой «скромница» балерина очень быстро ушла, так как почувствовала себя плохо. А я подкатила к ее парню, представившись Софкой, и когда он раскусил правду, пришибла его.
Я просила об экспертизах, о более тщательной проверке, умоляла сделать хотя бы ДНК, ведь папаша не признавал нашего родства. Меня не слушали, а на одном из допросов мне намекнули, что если и дальше буду много базарить, то меня превратят в овощ. И я даже не сомневалась – выполнят угрозы, и ни у кого рука не дрогнет.
Эбби ко мне не пустили. Хоть я и знаю, что она предпринимала попытки. Обмолвился один из надзирателей. Она могла подтвердить, что в момент убийства я вообще была в деревне. Но подозреваю, ей просто заткнули рот, она неугодный свидетель и не вписывается в их нарисованную картину. А она старенькая, добродушная и наивная… надеюсь, с ней все хорошо… она выжила. Увы, сейчас, находясь фиг знает где, мне этого не узнать.
Судья вынесла приговор, мой так называемый «защитник» даже слышать не хотел про апелляцию. Так я, зеленая, наивная, оказалась в колонии. Поначалу выживать было трудно, руки опускались, били, прогибали, да чего только не было…
А потом я стала свидетельницей разборок местных мадам, и, увидев блеснувшую заточку, криком предупредила женщину. Позже она сказала, что я спасла ей жизнь. Бет, новая знакомая, взяла меня под свое крыло. Ей было пятьдесят пять, хотя выглядела она на все семьдесят. Редкие, практически выпавшие волосы, она прятала под темно-синим платком, во рту у нее было только два зуба, лицо сморщенное, как печеное яблоко. Но ее боялись, обходили стороной, тут она была авторитетом. Она научила меня выживать, бороться и никогда не сдаваться. Мастерству карточной игры она тоже меня обучила. Ведь перекидываясь в картишки, можно было обеспечить себя неплохими ништячками. В общем, человек, зараза такая, ко всему приспосабливается, и я освоилась. Если ничего не можешь изменить, то надо создать максимально комфортные условия для своего существования. Я осваивала науку, и очень быстро перестала быть девочкой для битья. Конечно, в первые два года, сказывались по большей части не мои заслуги, а покровительство Бет.
Через пять лет моей отсидки в нашей тюряге случился переворот. К нам перевели одну чокнутую бабищу, возомнившую себя крестной матерью всея и всех. Она хотела установить свои порядки, подмять под себя колонию. В итоге начались разборки, драки, бунт. Бет убили. А меня избили до полусмерти. Когда меня доставили в тюремную больницу, на голове не было живого места. И я понимала, что если я вернусь назад, меня, как правую руку Бет, тут же порешат. Выход был один – бежать.
Детали побега до сих пор не вспомнила. Следующие воспоминания – я на улице, в голове пустота, фиг знает, куда податься. Так я начала учиться выживать по-новой. А мой туман в башке оберегал меня от лютого говна прошлого. Если бы не амнезия, я бы первым делом полезла мстить Патрику. Хотя понимаю, это бы снова закончилось для меня еще плачевней.
Но мы все-таки встретились. Судьба, будто насмехаясь, бросила меня под колеса его машины. Был сильный ливень, я брела по дороге, до места ночлега было еще прилично так пилить. Не удержалась, поскользнулась, визг тормозов и лицо мужика, склонившееся надо мной.
– Ты?! Жива?! – смотрит на меня как на призрака.
– Как видишь, чего вылупился, помоги подняться, – огрызаюсь. И в уме прикидываю, как бы с него баблишка поиметь. Ничего в тот момент в душе не дрогнуло. Ни фига не почувствовала. Он был для меня просто мужиком с тугим кошельком, а я была дико голодной, дня три практически ничего не ела.
– Ты знаешь, кто я? – тихо так спрашивает, взгляд настороженный.
– Мне по барабану, кто ты. Ты меня чуть не прибил, и за это заплатишь! – рявкнула.
– Заплачу, девочка… конечно, заплачу, – его рожа резко изменилась, на губах появилась лыба. – Пойдем со мной, расскажешь мне о своей жизни за ужином. И возможно, я сделаю тебе очень заманчивое предложение.
И не дрогнуло ничего у гниды, использовать меня по второму кругу. Снова я мотаю срок из-за Софки, но уже в драконьем мире. Пока сижу, прикованная в холодной и сырой камере, переживаю все заново. И такая злость пробирает, так хочется вернуться и наподдать папаше за все. Только ему опять все сошло с рук, а мне разгребай. И при любом раскладе никто мне не вернет пять лет жизни.
Я не хочу для него смерти. О нет, это слишком просто. Хочу упиваться его страданиями, чтобы прочувствовал на своей шкуре то же самое, через что прошла я. Верю, ответка ему прилетит. Но очень уж хочется поглядеть на это.
О’кей, цель у меня есть. Теперь надо разнюхать, как можно выбраться из этого мира. Выход есть, он всегда есть, но проблема, что не всегда он виден, и приходится изрядно так попотеть, пока найдешь лазейку.
В углу пищат крысы. Они тут больше наших, упитанные, жирненькие и абсолютно не страшные. Таким меня не напугать. Куда хуже червивый стручок индюка, тут я ни на грамм не лукавила.
Раздается странный скрип. Каменный пол в дальнем углу начинает двигаться. В образовавшемся проеме показывается черноволосая голова девушки. Раньше ее не видела. Она прикладывает палец к губам. Типа, чтоб я не вопила. Распыляет какую-то муть по камере. Вонючую, так что невольно закашлялась.
– Ты вообще кто такая? – шиплю.
– Я друг, – улыбается мне.
Ага, как же, так и поверила.
– И чего тебе надобно, «друг»? – ехидно осведомляюсь. – Какого фига тут вонь устроила?
– Порошок усыпит бдительность охранников, – проворно выбирается из дырки в полу.
Она маленькая, даже по моим меркам. Черные прищуренные глаза, носик кнопочкой, тонкие губы, что-то в ее внешности странное, но не могу уловить, что не так. Одета моя «гостья» в серый обтягивающий комбинезон, что в реалиях этого мира выглядит дико.
Двигается очень шустро, так что глаз не может уловить ее движения. Снимает с меня кандалы, берет за руку и тянет вниз, в отверстие, из которого вылезла. Она это провернула так быстро, что я едва моргнуть успела.
– Куда ты меня тащишь? – хмурюсь. Откуда мне знать, может опять какая ловушка, с какого перепугу я должна ей верить?
– Тш-ш-ш, – снова прикладывает палец к губам. И с несвойственной ее хрупкой фигуре силой, толкает меня в проход.
– Не шикай на меня! – выдергиваю руку.
– Даркмор прислал меня, – улыбка становится еще шире, острые зубы в полумраке узкого коридора зловеще поблескивают.
– Передай ему, пусть на хрен валит! – выплевываю ей в лицо.
– Жди меня тут, – она не обращает внимания на мои слова.
Поворачивается ко мне спиной и издает звуки похожие на тонкий писк. Из противоположного конца коридора к нам выходит еще одна девка. Эта уже белобрысая, одетая в аналогичное моему платье.
– Чего вы мутите? – спрашиваю, хотя уже начинаю догадываться. Стиль инквизитора четко прослеживается.
– Все вопросы потом, – бросает по-деловому и поднимается с белобрысой в камеру.
Возвращается она быстро и уже одна. Заменили меня другой девкой. Это ясно. А дальше что? Дарки меня не оставил гнить в камере, тепло разливается внутри, тут же мысленно обливаю себя холодной водой. Я вообще из-за него в камеру попала, так что это нисколько не заглаживает его вину! Гад! Нет ему прощения! Еще и девка эта… кто такая? Что их связывает?
В камере мой гнев был направлен на Патрика. Сейчас же я начинаю закипать от мыслей, которые как противные, скользкие черви пробираются в голову и выгрызают мой мозг.
Коридор очень узкий, но, на удивление, тут пахнет приятней, чем в камере, да и сырости, пробирающей до костей тоже нет. Иду за своей провожатой. Едва сдерживаюсь, чтобы не устроить допрос сию минуту.
И все же отмечаю для себя преимущества – подземные ходы – это отлично, чую, пригодятся они мне. Учитывая, как складываются мои «отношения» с индюком, спасать мне свой зад рано или поздно придется. А зная, куда ведут эти ходы, есть шанс уцелеть. Надо только все лучше изучить.
Пробирались мы недолго. Минут пять, наверное, и я оказалась в довольно уютной комнатке, посредине накрыт стол, в углу стоит кровать. Даже серые стены не выглядят настолько удручающе.
– Располагайся, Злата, – она назвала меня по имени, значит, Дарки ей доверяет. Противное жжение расползается в области сердца.
– Так кто ты такая? – скрещиваю руки на груди, смотрю на нее с вызовом. Не дождутся они, что я расслаблюсь и потеряю бдительность.
– Зора, крысиная королева, – и в подтверждение ее слов, лысый крысиный хвост обвивается вокруг девушки.
А меня в этот момент гораздо больше волнует не оборотень-крыса, а то, что Дарки помогают одни бабы. Глядя на все это изнутри, создается впечатление, что он тут за спиной у индюка завел свой гарем, и численность его баб намного превышает наложниц короля. Прибить бы его, вот прям счас, на месте! Блудливый гаденыш!
Глава 18
Мартеган извергал огонь. Ярость струилась по венам, кровь закипала. Тучи над ним сгущались. Дракон не сомневался – скоро его ударят, мощно и болезненно. Но он не понимал, откуда прилетит удар. Вариантов масса, и не единого достоверного ответа, лишь догадки.
С того момента, как проклятая самка переступила порог его замка, он рвет и мечет, и не находит успокоения. Он то хочет свернуть ей шею, то покрыть собой и упиваться ее воплями, а потом его охватывает жажда сломить, чтоб добровольно преклонила колени, признала своего короля.
Но новая наложница далеко не единственная проблема. Брат… сколько лет он не приезжал к его дню рождения, посылал гонца с дарами, и всех такое положение вещей устраивало. Переговоры они тоже по большей части вели через посредников. Нет и не может быть между драконами королевской крови теплых чувств. Джандар его враг. Тот, кто первым воткнет нож и займет престол.
Изначально именно старший брат был избран править Наваррой. Изо рта дракона вырвался язык пламени. Дорого ему обошлась битва за престол. Не силой, хитростью занял место, которого батенька хотел лишить. Не разглядел в Мартегане правителя. Поплатился. Они все получили по заслугам, и еще получат. Недооценили младшего сына. А он доказал, на что способен. Но и у Мартегана есть слабые стороны, а брат, наглец, набирает силу, растет в отведенных ему землях. И не ровен час, захочет свергнуть его. И этот неожиданный визит, сильно взволновавший короля, прямое тому подтверждение.
Игра в карты, где брат явно старался выглядеть простачком. И непокорная девка, едва ли не переигравшая его! Она едва не опозорила короля! Еще немного, и обычная смертная заклеймила бы его позором. Сама того не ведая, дала бы такие карты в руки его брату, что Мартеган сомневался, сможет ли побить их комбинацию.
Трон ускользает, он это чует, и оттого беснуется. Еще и черный дракон нарисовался на горизонте. Существо из преисподней, которое может стереть с лица земли Наварру. А главное, уничтожит его, самого сильного дракона королевства!
Угрозы… со всех сторон его окружают. Но Мартеган выстоит. Он силен и находчив. Он не позволит, чтобы его тайны разошлись в народ. И брату до них не добраться. А те, кто знают часть правды, будут молчать, в этом плане дракон себя обезопасил.
В покои вошла Эвджения. Впервые за долгое время она опоздала. От нее смердит самцом. Король мысленно послал проклятия на голову ведьмы. Она всецело должна посвящать себя его делам, а не растрачивать себя на спаривания. Но он пока промолчит, будет наблюдать за ее поведением. Даст шанс самой признаться. Мартеган привык приберегать козыри на всех своих подданных, и пользоваться ими в нужный момент. И такие козыри у него имелись на каждого жителя замка, без исключения. Нашел он козырь и на непокорную девку. Это в некоторой мере согрело душу. Но и породило новые вопросы.
Он ударит ее, больно и неожиданно… позже… Выжидать король умел. Сила в его случае мало что решает, спасает умение изловчиться и обыграть противников на их же территории, когда они уже мысленно записывают себе выигрыш. Конечно, его игру не всегда можно назвать честной, но в борьбе нет плохих средств. Потому именно Мартеган восседает на троне, и никому никогда до него не дотянуться.
– Твое зелье не подействовало, – дракон выдохнул горячим дымом ведьме в лицо. Она закашлялась, но не отступила.
Оскорбление, которого король не простит наложнице. Она кривилась при виде его обнаженного совершенного тела. Смотрела на восставшую плоть с таким омерзением, что Мартеган едва не удавил ее как букашку. Сдержался. Снова. Его лишь успокаивала мысль, что позже, она ответит за все оскорбления. Он будет ее пытать долго и мучительно. Пусть лишь понесет от него. А дальше, поганая девица будет полностью во власти короля.
Отчего он не помнит той ночи? Он так хотел запомнить ее крики, если не радости от его вторжения, то боли. Такое уже случалось не единожды, и эти провалы его тревожили. Нельзя королю терять бдительность.
– Потому что она его не выпила,– ведьма виновато склонила голову. – Чертовка уловила момент и подменила чашки. Я поняла это слишком поздно… Прости, Мартеган, мою оплошность…
– Вижу, ты не дала зелью пропасть, пользовала его силу так, что самцом от тебя за версту несет…
– Я заглажу свою вину, мой король, – падает на колени, тянется к его руке. Дракон отошел, не позволил к себе прикоснуться. Не заслужила ведьма.
– Непременно, Эвджения, ты сделаешь все, если не хочешь, чтобы засушенные яйца твоего самца украшали изголовье твоего ложа, – ухмыльнулся, упиваясь болезненным выражением на лице ведьмы. Так ей. И он будет ее колоть еще, больнее и сильнее, дракон никогда не прощает.
Ее лицо резко изменилось, в глазах блеснули молнии, полоснули по драконьему нутру. Запахло недобрым.
– Мартеган, – растягивает его имя, приторно-сладким голосом с отчетливыми стальными нотками, – Ты действительно считаешь, что сейчас самое время мне угрожать? – на губах притворная улыбка, а в глазах продолжают бесноваться молнии.
– Ты призналась в своем промахе – это похвально. Но слабость у моих приближенных недопустима, – дракон внутренне напрягся, собрался, чутье подсказывает, ведьма готовится к атаке.
Что за бесы в нее вселились? Ранее она хоть и не была кроткой, но подобного хамства себе не позволяла. И это к королю, к ее хозяину? Эвджения должна ежесекундно благодарить своего короля за оказанную ей милость занимать столь высокий пост при дворце.
– Слабость… Мартеган… – качает головой, кокетливо так, игриво. Никогда ранее дракон не замечал за ведьмой подобного поведения. – Забавно, весьма забавно, что об этом толкуешь мне ты… Да, у меня появились дела помимо твоих. И за годы преданности тебе я заслужила некую свободу при выборе личных удовольствий. А упрекая меня этим, сперва подумай, стоит ли злить ведьму, знающую так много твоих слабостей? Позволь напомнить тебе, мой дражайший король, – молнии в глазах сверкают все ярче, пробираются через драконью броню, – благодаря кому ты восседаешь на троне и чувствуешь себя довольно вольготно?
Она идет в атаку, бесстрашно напирает на него, Мареган растерялся, не ожидал отпора. Он был уверен, что ведьма преклонит колени и будет молить его о прощении. А вместо этого король ощущал неприятный холодок страха, пробегающий по коже. Ведьма знает, куда бить, ее познания опасны. Впрочем, и Мартеган владеет козырями против нее. Но изменения в поведении Эвджении озадачили его.
– Ты угрожаешь? – демонстративно фыркнул.
– Ну что ты, ваше несравненное величество, я лишь прошу более не разговаривать со мной в подобном тоне. Мы союзники. Я не твоя прислужница, падающая ниц лишь при звуке твоего голоса.
Она щебечет так мягко, что дракон ощущает нутром угрозу. Эвджения пойдет на все, чтобы защитить чресла своего самца. Отлично. Придет время, и Мартеган умоется ее слезами. А ведьма будет их проливать, он постарается, чтобы ее отчаянные вопли как можно дольше ласкали его слух.
– А ты забываешь, как быстро я могу прервать твою сытую жизнь. Рта раскрыть не успеешь, Эвджения.
– И с чем ты останешься? У тебя имеется в наличии еще одна ведьма, которая захочет и сумеет оберегать твой тыл?
– Тебе ли не знать, что есть вещи куда хуже смерти, – король сжал кулаки. Сцепил зубы, не выпуская рвущееся наружу пламя.
– Тронешь его, больше не сможешь покрыть ни одну наложницу, – сказала спокойно, отрешенно, но Мартегана отбросило назад силой ее проклятья, а в чреслах появилось жжение. Тотчас захотелось проверить, все ли в порядке с его детородным органом. Подавил в себе желание, подобной радости не доставит несносной ведьме.
– До проклятий опустилась, моя боевая подруга, – снизил тон. Решил на время потушить пламя.
Как ни прискорбно признавать, сейчас дракону придется пойти на попятную. Нужна ему ведьма, особенно когда брат во дворце и намечается пиршество по поводу дня его рождения. Когда война маячит на горизонте. Чертовка знает это и загоняет его в ловушку. Зря она показала когти, Мартеган три шкуры с нее спустит, раздавит, снова и снова. Позже. Не сейчас.
– Всего лишь защищаю личные границы, – молнии в глазах пропали. Она мгновенно уловила перемены в его настроении.
– Так защищай, Эвджения. У меня снова были провалы в памяти. Я не помню, как покрывал Софию, – король перешел к делам насущным.
– Я тебе говорила, получая дар, ты чем-то жертвуешь. Всплески энергии могут блокировать твою память. Могут быть и другие последствия.
– Устрани это!
– Ты прекрасно осведомлен – за любое колдовство есть цена. Нельзя только брать, Мартеган, ничего не отдавая. Закон мироздания. Ты попросил, получил, но побочные эффекты будут. Я конечно, со своей стороны постараюсь их уменьшить.
– Я очень ограничен в возможностях, это касается и людского мира. Я просил и получил крохи! Мне надо гораздо больше, то, чего я заслуживаю! А я даже не могу передвигаться по людскому миру, портал открывается для меня раз в два года! Это ты называешь, получил? – он снова начинает заводиться. Слишком судьба несправедлива к самому могущественному дракону. Он хочет, чтобы перед ним трепетали все. Хочет полного преклонения. А вместо этого даже ведьма смеет ему угрожать.
– Что бы ты имел без своей силы? Смог бы сесть на трон, обойти брата? Мартеган, умерь драконий пыл, и постепенно, общими усилиями, ты получишь желаемое. Для начала тебе нужна наследница. И я тебе ранее говорила, лишь София сможет снять проклятие и зачать драконью самку.
– Так иди к ней и сделай все, чтобы она на празднестве добровольно признала меня своим повелителем. Ты вольна делать, что заблагорассудится, главное – не портить ее шкуру. Хочу, чтобы при гостях она впервые использовала свой язык по назначению.
Глава 19
– С чего это повелительница крыс мне помогает, рискуя своим задом? – в нос ударяют запахи еды, живот предательски урчит. Как бы зла я ни была, а голод берет свое.
Она повела маленьким плечиком.
– Ты присаживайся, не теряй времени. В любую минуту мы можем вернуться назад, – машет своим хвостом, руки сцепила в замок, – Не переживай. все свежее.
– Так с чего забота? – не унимаюсь. – Ты меня знать не знаешь.
– Даркмор попросил за тебя, этого достаточно, – невинно хлопает глазами.
А я скриплю зубами, зверею от ярости, что раздирает меня изнутри.
– А ты так прямо и готова любое его поручение выполнить? И насмерть за него попрешь?
– Пойду, – кивает. Без единой запинки отвечает.
– С чего такая преданность?
– Нас многое связывает, – проходит к столу, разливает какое-то коричневое пойло в кружки. – Не стой, проходи.
– И без маски ты его видела? – продолжаю свой допрос.
Очень стараюсь обуздать странный прилив непонятной боли в груди, еще и в глазах появляется предательская влага. Одно его имя превращается меня в психованную идиотку. И с этим надо что-то делать. Я ведь решила – он предатель. Так какого фига сейчас устроила допрос? Утешаю себя: чтобы выудить больше информации, быть в курсе событий, но и сама понимаю – вранье. Брешу себе, не хочу признавать очевидного – инквизитор волнует меня гораздо больше, чем мне бы того хотелось. И сейчас я бы с удовольствием посмотрела в его огненные глаза, дала волю своей злости, ощутила касания его тела… его губы… стоп! Меня несет! В морду бы ему заехала со всей дури! Мне, по ходу, надо на лбу себе написать фразу: «Все из-за него»! Чтоб никогда не забывала!
– Конечно, видела, – какой знакомый ответ. Морщу нос. – А тебе не следует. Любопытство порой бывает губительным, Злата, – глазки-бусинки еще больше сузились. Прозорливая крыса считывает меня слишком хорошо. Если бы так умел индюк, я бы давно валялась где-то в канаве со свернутой шеей.
– Тебя же не сгубило, крысиная королева, – все же запахи побеждают, плюс здравый смысл. Накладываю еду себе в тарелку. Неизвестно, сколько мне в камере торчать. Надо перекусить, мне нужны силы для борьбы. – И что в его роже такого особенного? – стараюсь, чтобы мой вопрос звучал равнодушно. Получается паршиво, от ее слов мне еще сильнее хочется сдернуть с него чертову маску.
Тем более, две бабы уже мне отвечают практически одно и то же. Что-то за этим скрывается. И я буду не я, если не докопаюсь. Мне позарез надо раскрыть его тайну. Зачем? Какая разница. Хочу. Сил нет, насколько сильно! Предателей надо знать в лицо!
– Увидишь, пропадешь, – загадочно лыбу давит. А мне охота в нее чем-то запустить.
– Смотрю, ты живехонька и невредима. И та… другая… как там ее… Марисса… пойло всякое варит.
– Нам можно, тебе нет, – она издевается. Сучка играет на моих нервах.
– Ты за базаром следи, королева, не тебе указывать мне, и свои выводы засунь себе в одно место, прямо под свой крысиный хвостик, – как же хочется сбросить с нееспесь . Эту зашкаливающую самоуверенность. А я ничего сделать не могу… в ее царстве… пока… Все может перемениться в любой момент. И не из таких передряг в тюряге выбиралась, и еще похлеще баб на место ставила.
– Забавная ты, – смеется.Ничуть слова ее мои не задели, наоборот, веселят. – Только не в ту сторону гнев свой направляешь. Мы друзья.
– И много вас тут таких… друзей?
– Достаточно. Марисса зелье сварила, чтобы шум поглотить, и чтобы бдительность охраны усыпить.
– А она кто такая? – отношение к травнице спорное, с одной стороны, она ничего плохого не сделала, с другой – Дарки и их слишком теплые отношения. Кто они друг другу? Этот вопрос до сих пор мне покоя не дает.
А теперь еще и крыса. И еще…сколько их там у Дарки… Выть охота… беспомощность, отсутствие инфы добивает. Вот только бы мне увидеть его. Держись, инквизитор, пытать буду, хоть клещами, но правду из тебя вырву! И нет, я вовсе не скучаю. Не заслужил! Больно много чести, скучать по его трусливой морде в маске!
– Сестра короля. Она лишена крыльев и драконьей формы, но у нее дар целителя.
– Марисса – сестра индюка? – вот чего-чего, а этого бы никогда не подумала.
– Индюк… интересно ты его называешь, – снова смеется. Хохотушка, блин, мне тут нашлась. – Да, кровная.
– А чего она тогда в хибаре живет, а не в замке?
– Ее изгнали из королевских палат. Она позор для рода.
– А у вас тут типа подпольная сходка, протестанты против индюшиной власти? А инквизитор во главе стоит?
– Все гораздо сложнее, Злата… – тут впервые ее глаза помрачнели, плечи опустились. Что-то тревожит главную крысу, поедом ее ест.
За дверью раздается тоненький писк. Королева тут же подскакивает, ведет носом. Вздыхает.
– Чего там?
– Надо возвращаться…
– Я же не поела толком! – переть в камеру нет никакого желания.
– Говорила ведь, не теряй времени, – укоризненно на меня смотрит. – Но сейчас надо вернуться, к тебе направляется Эвджения. Она не должна заметить твоего отсутствия.
Глава 45
Спрашивается, чего несет нелегкая Женьку? Нехотя вернулась в камеру, позволила себя снова приковать. И только за крысиной королевой закрылся проход, как лязгнули стальные решетки, показался длинный нос.
– Здравствуй, София! – усмехается гаденько, смотрит на меня и аж чувствую, как волну кайфа ловит. – Как обустроилась на новом месте? – издевается сучка.
– Да вот, отдыхаю от ваших гнилых рож. И зачем ты заявилась, воздух только испортила, – демонстративно морщу нос.
– О дорогая, это обманчивое впечатление. Когда голод и жажда одолеют тебя, ты утратишь всякое людское подобие. Поверь, и не таких ломали. Ты изнеженная и избалованная самка, скоро скулить будешь, моля о пощаде.
Женька что-то совсем не в духе. Заметно ее нервозное состояние, резкие движения, прищуренный взгляд и еще больше обычного удлиненный нос. Он у нее как будто живет своей жизнью, своеобразный индикатор ее настроения. Когда после ночи с купленным драконом вернулась, сияла как новый пятак, и до меня ей особо дела не было. А сегодня что? Любовничек сплоховал? Паршиво удовлетворил? Или Дарки больше денег не дал, и тот ее кинул? Вот не в тему мне сейчас ее бешенство. Совсем нет.
– Ты это смотри, Женька, собственным ядом не захлебнись. А мне лучше голод и жажда, чем общество короля недоделанного и его ведьмовской шестерки. Язычок как, не устал индюшиный зад полировать?
Она сначала краснеет, потом бледнеет. И резко носом ведет, будто чет учуяла. Чихает. Громко так, потом еще раз, и еще.
– Крысы… ненавижу… – зло глазами сверкает, камеру осматривает.
– Вот теперь ты меня понимаешь, у тебя на крыс аллергия, а у меня на вашу королевскую шайку. Потому не теряй времени, иди по своим делам.
– Возможно, я бы так и поступила. Предварительно еще бы нанесла тебе несколько порезов, чтобы тварь всякую на кровь привлечь, запустила бы комаров да мух побольше. И поверь, твой визг – услада для моих ушей, – закатывает глаза, будто реально всю эту мерзость представляет.
– И че останавливает? – усмехаюсь.
Она хочет увидеть в моих глазах страх, а его нет. Четко просекаю, была б ее воля, она б уже это сделала. Значит, не велено. Пока так точно. Все же не просто так ведьма ко мне пожаловала. Какую-то подлянку точно устроит.
– Я приберегу этот метод на потом, – снова чихает, глаза слезятся. Делает два шага назад. Тяжко ей тут находиться. – Если не одумаешься, тебя и не такое будет ждать. Ты в моих руках, София, я могу как облегчить твою участь, так и провести тебя через сотни пыток. Король прислушивается к моему мнению, и скоро он перестанет тебя щадить. Ты не сокровище его коллекции наложниц, ты сорняк, – она сменила тактику, голос звучит дружелюбней, хотя яд так и сочится из нее.
