Текст книги "Наложница для дракона инквизитора (СИ)"

Автор книги: Айза Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Ты там совсем рехнулась? – хохочет, глядя на меня как на насекомое. – Что драконы тебе весь мозг вытра… – договорить он не успевает. Дверь открывается и входит Дарки.

Это была моя инициатива, чтобы он вначале подождал в приемной. Хотела поговорить с отцом наедине. Все для себя прояснить. Спасибо, Патрик. Теперь сомнений не осталось.

Мой дракон направляется к Патрику, а я невольно залюбовалась им. В светлых джинсах, кроссовках, футболке с надписями, черных очках он выглядит дико сексуально. Одежда подчеркивает идеальную фигуру… соблазнительно.

Дарки вытаскивает его из-за стола. Держит за горло.

– Сейчас придет юрист и ты все перепишешь на свою дочь. И перед этим письменно сознаешься в своих деяниях,– говорит тихо, но я вижу, как прямо на глазах уменьшается Патрик. Дрожит. Еще немного и, кажется, в его штанишках будет лужа. По сравнению с Дарки он вообще кажется жалким мелким навозным жуком.

– С… чего… почему… я должен… – заикается.

– Или же мы вместе со Златой полюбуемся на твой полет.

– Какой… полет? – голос стал до невозможности писклявым.

– Ты так далеко забрался. Палаты на каком этаже?

– Пятьдесят третьем, – отвечаю за Патрика, у которого зубы отбивают чечетку.

– Я сейчас охрану позову… уходите…

– А может, правда, надо тебя отпустить, – подходит к балкону, держит его за горло на вытянутой руке.

– Нет! Пожалуйста! Нет! – дергает ногами, машет руками. – Я все подпишу! Все! Только пожалейте! У меня дочь! Я не могу оставить ее одну! Не могу без копейки! Моя Софочка!

– А Злата? Она не дочь? Ею можно расплачиваться? – Дарки рычит, обдает Патрика огненным дыханием, так что брови и ресницы опаляет.

– Ты тот дракон! Я узнал тебя! – орет.

– Я ее дракон. И ты заплатишь за каждую ее слезинку.

Он подписал и написал все. Дрожащими пальцами. Заливая листы своими слезами. Куда-то делись его уверенность в себе, надменность.

Дарки дышал ему в затылок, в кабинете воняло горелыми волосами, и Патрик строчил как на духу свои признания. Он натворил за свою жизнь немало. Заказные убийства конкурентов, махинации…

Если человек падаль, то это проявляется во всем. Не написал он лишь про продажу меня. Это я попросила. Следствию история с драконами не нужна.

Я не возьму и копейки его денег. Но уже знаю, как ими распоряжусь. Просто врага нужно бить в больное место. У Патрика это его баблишко.

Все время, пока писал, всхлипывал и сокрушался, как там его София. Единственная, кого Патрик действительно любит, кроме себя. Что ж, моя сестренка вторая у нас с Дарки на очереди. Непременно к ней наведаемся и потолкуем. Тем более, я вспомнила, как мне удалось выбраться из тюрьмы.

***

Патрик сидел в камере. И тихо выл. Он проклинал нерадивое существо, что посмело появиться на свет вместе с его Софочкой. Корил себя, что не избавился от нее раньше. Вспоминал ненавистного дракона, обрекшего его на такое существование. Материл нерадивого Фредерика, в которого угораздило влюбиться его Софочке. И ждал прихода своего адвоката. Он не терял надежды выкрутиться. Все ещё можно переиграть. Сказать, что показания он дал под угрозой его жизни. Переписал имущество тоже под угрозами. Патрик верил, что еще поднимется с колен, найдет Злату и собственноручно ее придушит. Или придумает, какой-то другой способ навсегда стереть ее с лица земли. Ненависть в нем кипела, заслоняя собой другие эмоции.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В этот момент пол под ногами начал двигаться, качаться из стороны в сторону. Появились пузыри. Патрик хотел закричать, но голос пропал. А в камере он один. Страх сковал. Он забрался с ногами на тюремную койку. Попытался убедить себя, что он спит, или ему это мерещится. Пол превратился в подобие болота. И из него показалась рыжая голова.

У него галлюцинации! Он не может видеть женщину с таким огромным носом, на котором свисает тина.

– Сгинь! Нечистая! Тьфу! Тьфу! Тьфу! – шепчет. Пытается вспомнить, как изгоняют злых духов. Но рыжее нечто продолжает вылезать из болота. – Охрана! Помогите! – нашел в себе силы закричать.

– Привет, Патрик! – длинноносая улыбнулась, призывно так, будто соблазнить его хочет.

– Ты что такое?

– Эвджения, твоя госпожа, – сказала, важно вздернув нос.

– Пошла вон, мразь! – попытался толкнуть ее ногой.

– Больше уважения. Ты теперь мой раб! – схватила его и утащила в болото.

Через миг тюремная камера обрела привычные очертания.

***

В кафе царит полумрак. Мы с Дарки сидим за самым дальним столиком. Он сегодня в черном, толстовка и джинсы, темные очки, которые скрывают непривычные для моего мира глаза. Но даже через затемненные стекла я ощущаю его энергию, что струится под кожей. Его взгляд, который смотрит глубоко в душу. Мне не страшно, впервые я уверена в себе, но закрывать страницы прошлого та еще хреновина.

Дарки гладит мою руку и попивает апельсиновый фреш. А я смотрю за соседний столик… на Софию. Она пьет уже третий стакан виски. А ей сегодня танцевать. По крайней мере, так утверждают афиши.

Завибрировал ее телефон, усыпанный стразами. Она посмотрела на экран, тяжело вздохнула и приняла вызов.

– Чего тебе? – сморщила нос и опрокинула залпом содержимое своего стакана. – Нет, Фредерик, я уже сказала, больше от меня денег ты не получишь! Угрожаешь?! Реально?! Это после всего, что мы с папой для тебя сделали?! Да пошел ты… – швырнула аппарат на стол.

Семейная лодка разбилась о быт игромании. София все же вышла замуж за Фредерика. В тот же день. Мое похищение представили как спектакль. А потом появилась моя сестрица в свадебном платье и церемония продолжилась. Мы с Дарки разузнали все. И сегодня впервые мне с ней предстоит встретиться лично. А эмоций нет, передо мной чужой человек. Есть только небольшое сожаление от понимания, что это моя родная сестра.

Фредерик за день спустил подаренные на свадьбу деньги. Залез в долги. Она так хотела выйти замуж за этого человека. Она получила свое. Мне ее не жалко. Я долгое время думала, что она не в курсе происходящего. И все это лишь козни папаши. Так было легче жить. Возможно, и память не возвращалась так долго, чтобы не показывать мне всю ужасающую картину.

Я лежала в тюремной больнице. Приходила в себя после нападения. В одну из ночей ко мне пришла молоденькая медсестричка. Она была новенькой, очень эмоциональной, всех жалела, искренне сокрушалась о нашей незавидной доле. Такие люди в нашем мире встречаются крайне редко, они реально на вес золота.

– Тебе надо бежать, – шепнула мне.

– То есть, бежать? – сама идея показалась мне бредовой.

– Завтра тебя убьют. Я слышала, как девушка, очень похожая на тебя, договаривалась с нашим врачом. Он взял деньги! Он согласился! – всхлипнула, закусив губу.

– Кому это надо? – нахмурилась.

Я и сейчас не знаю, зачем София решила от меня избавиться. Что это была она – сомнений у меня нет. Но уже скоро я проясню этот момент. А тогда медсестра организовала мой побег. Она подставилась сама, переоделась в мою одежду, вколола себе снотворное и укуталась с головой. Дала мне четкие инструкции. Девушка все продумала, принесла выпивку охранникам, подгадала время. Я вышла из здания в ее халате, за воротами нашла припрятанную одежду и немного денег. Все прошло гладко. Пока на улице я снова не вляпалась в очередную навозную кучу. На меня напали какие-то пьянчужки, огрели бутылкой по голове, отобрали деньги. А дальше я очнулась и привет, амнезия. Я нищенка-оборванка без роду и племени.

Сестрица заказывает еще один стакан виски. Выпивает его залпом и просит счет.

– Оплата с карты не проходит, – смущенно улыбаясь, произносит официант.

– Как? Не может быть? Попробуйте другую!

У нее ничего не выйдет. Ее личные деньги успешно проиграл муженек. А папочкины капиталы перекочевали на мой счет, а далее в детские дома. Также я перевела кругленькую сумму на счет женщины, воспитавшей меня. Она заботилась, поставила меня на ноги, и я хочу, чтобы на старости лет она ни в чем не нуждалась. Еще одна сумма отправилась на счет медсестры, которая помогла мне сбежать. Если бы не ее доброта, то замысел сестрицы непременно бы удался. Себе не оставила ни копейки. Мне не нужно от Патрика ничего.

Дарки меня за эти дни изрядно избаловал. Он оказался тем еще транжирой. Зачем мне столько шмоток и украшений, до сих пор ума не приложу. Но дракона не остановить. Сорить деньгами, оказывается, он умеет знатно. А вот в другом вопросе у нас наметилась проблемка. Но с ней буду разбираться потом. Сейчас София.

Поднимаюсь с места. Бросаю взгляд на Дарки, он остается сидеть, в полной боевой готовности. Один мой знак, и не завидую я Софке. Вот тут, и правда, понимаю смысл фразы: «За ним, как за каменной стеной».

– Я оплачу. – Протягиваю купюры официанту. – Сдачи не надо.

Сестрица долго смотрит на меня. Моргает. Икает.

– Ты?! – губы искривляются.

– Я.

– Как? Откуда такая живучесть?! – она ударяет кулаком по столу. Удивительно, влив в себя столько виски, узнает меня почти сразу. – Что ж ты никак не помрешь-то, а?!

– А ты так старалась, – усаживаюсь на стул напротив.

Софка окидывает меня оценивающим взглядом.

– Откуда шмотки такие? Что, разжалобила отца? Или нет, шантажировала! Точно! – смотрит на меня так, будто уже готова придушить на месте.

– По себе судишь, сестра? – хочется встать и уйти. От нее исходит такая гнилая энергия, что ощущаю себя грязной.

– Не называй меня так! Забудь это, слышишь! – шипит на меня похлеще змей на Женькиной метле. – Ты недоразумение, ошибка природы!

– И ты всеми силами пыталась эту ошибку исправить? – мой голос звучит безразлично. Даже удивляюсь, как не вспылила. Раньше в ответ, я непременно бы выпустила колючки и попыталась ее больнее укусить. Сейчас у меня нет такого желания. Беременность так на меня влияет? Дарки? Все вместе? Драконий мир оставил свой отпечаток?

– Я единственная. Одна! А ты как бледная моя копия. Да, пригодилась, когда на меня полиция наехала, и я могла сесть. Но потом, мне покоя не давала сама мысль, что у кого-то мое лицо. У кого? У хромоножки? У той, что забрала у нас мать? Потом отец снова тебя отрыл, как оказалось, удачно Фредерик ошибся… И ты пригодилась. Но я думала тебя давно драконы во все щели… и на корм своим псам бросили. А ты выжила, – говорит с таким разочарованием. – И Фредерик оказался тем еще козлом, – язык начинает заплетаться, видно, выпитый алкоголь подействовал. – Я думала, раз оступился… он так красиво ухаживал… а он… Тебя надо уничтожить, ты моя бледная копия… сам факт твоего существования оскорбителен для меня.

– Бледная копия – ты, София. Ничтожная, что внутри, что снаружи. –  Дарки возник за мой спиной. Поднял меня на ноги и привлек к себе.

Чувствую, как тяжело дышит, как ярость бежит в его крови. Переплетаю наши пальцы, я в безопасности.

Сестрица поднимает голову, и взгляд на мгновение проясняется.

– О, добрый вечер! Я София, – жеманно протягивает руку Дарки.

– Пошли, Злата, тут гнилью пахнет, – даже не смотрит в ее сторону и уводит меня прочь.

– Ты, олух слепой! Посмотри на меня! Она никто! Отсидевшая нищенка! На ней пробы негде ставить! – орет на все кафе.

А мы уходим, даже не оборачиваясь. Игнор для такой самовлюбленной особы одно из худших наказаний.

Месть… можно сказать… она состоялась. Дальше уже все произойдет без нашей участи. А я просто закрыла страницу этой жизни. Впереди у меня гораздо более важные и значимые вопросы. И Дарки, теперь уж он не отвертится, я непременно с ним разберусь!

***

София была в ярости. Хотела еще выпить, но денег нет. Ничего после ее выступления, можно будет на банкете оторваться. Это ж надо! Бледная тень, а какого мужика себе оторвала! У Софии слюни потекли, лишь только она увидела этого огромного красавца. Ну, ничего, раз Злата вернулась, значит, София непременно ее найдет. И сделает все, чтобы доказать, насколько он ошибся в выборе. А ведь он, скорее всего, богатый! Ммм… она мысленно потирала ручки.

Набрала отца. Пусть скинет денег на карту. Но телефон оказался выключен. И где это его носит? Ничего, сейчас она оттанцует кое-как, людишки все равно приходят, только чтобы поглазеть на ее совершенство. Выпьет немного, придет в себя, а завтра… завтра она им всем покажет!

Она шла, пошатываясь, когда откуда-то сбоку вылезла рука с длинными когтями, хватанула ее и утащила в  кусты.

– София! – от этого голоса вздрогнула. Что-то в душе кольнуло.

Она оказалась прижата к чему-то зеленому, горячему. Подняла голову. Закричала.

Ее за плечи держит огромный мужик. Волосы зеленые, глаза болотные. Еще не совсем темно, разглядеть его можно. Или это алкоголь с ней играет злую шутку? У незнакомца зеленоватая кожа, от него пахнет тиной, а он рассматривает ее так, будто сожрать хочет.

– Вы кто… кто такой? – кажется, она мгновенно протрезвела.

– Будешь мне женой! – говорит так, будто ее этим осчастливить хочет.

– Из какой психушки ты сбежал? Недоносок?

– Такой же грязный язык, – мужик скривился, на щеке проступили зеленые жилы.

Он впивается в ее рот поцелуем. Губы скользкие, слизкие, раздвоенный язык проникает ей в рот. И София корчится от странного удовольствия и дикого омерзения.

Словно она и должна быть рядом с ним, но при этом ее выворачивает наизнанку от этого осознания. Ей противно и почему-то приятно… Ни один поцелуй ее многочисленных мужчин не пробуждал в ней столько эмоций.

– Отпусти меня! – пробует вырваться, а руки почему-то обвивают его шею.

– Ты моя истинная пара. Я так долго тебя ждал! Его слова – бред. Чушь полнейшая. А находят отклик в Софии. Ее будто приклеило к зеленому чудовищу, и это осознание заставляете корчиться от отвращения к себе, к нему. Он дрожит. Его орган упирается ей в живот. Дышит прерывисто, будто едва сдерживается, чтобы не взять ее прямо сейчас. Злой рок навис над ней в лице этого чудища, он отвратителен, и она хочет, чтобы он ее измазал в своей грязи. Ей страшно, жутко, при этом нарастает мерзкое возбуждение. Только не к нему, только не этот. Но что-то внутри подсказывает – именно он. Только он.

– Ты кто такой?

– Мартеган, твой король! У нас мало времени, нам пора, – подхватывает ее на руки, делает несколько шагов, земля под ними расползается, превращается в болото, которое затягивает их. Погружаясь в трясину, София осознала убийственную истину, теперь ей вечно придется содрогаться от отвращения и бороться с нездоровым притяжением к болотному чудовищу. И никогда ей не выбраться из этой западни.

***

Фредерик сидел в луже под казино. Он снова проигрался, охрана его избила. Теперь он в черном списке и в этом заведении. Его уже практически никуда не пускают. Софка отказывается давать ему деньги. Не сегодня-завтра и из дома погонит. Он выл от жалости к себе, и не знал, как вылезти из болота, в которого загнала его жестокая судьба.

На асфальте рядом с лужей появились пузыри, показалась рыжая голова с огромным носом.

– Фредерик, ты проиграл свою жизнь. Пришел час расплаты! – важно заявила странная баба.

– У меня ничего нет! Отстаньте от меня! – он сразу понял, что это посланница от того странного дракона. Видно, пронюхал про подмену. – Вон, Софку заберите! Про меня забудьте! – он даже обрадовался, что его заносчивую жену утащат. Тогда он сможет наложить лапы на ее имущество. Такой расклад ему очень понравился.

– У тебя есть жизнь, и она нам понадобилась. Отныне будешь прислужником короля, – хватанула его и утащила в болото. Фредерик и пискнуть не успел. В один миг рыжая зараза все мечты его разрушила. И что его ждет в той трясине, какие унижения, можно только догадываться.

Глава 36

Я закрыла двери прошлого. А настоящее все равно маячит передо мной размытым и весьма туманным. И виной тому не кто иной, как Дарки. Он заботлив, внимателен, исполняет любой мой каприз, и даже сверх меры. Я такой роскоши сроду не видывала. А главного нет.

Он спит в другой комнате! Не прикасается ко мне! Даже целует только в щечку! В щеку! С его-то драконьим темпераментом. Немыслимо!

Смотрю на него, и желания меня одолевают. Просыпается тот аппетит, который он же и разбудил. Неизвестность и тревоги меня изводят, и вот эта растущая и неудовлетворенная потребность в нем. Он как будто издевается, ходит тут передо мной, роскошным телом соблазняет, а попробовать нельзя.

Охотно обсуждал планы мести и куда мы пойдем гулять. Но ни слова о будущем. Моим самочувствием интересуется. Всё. Так и свихнуться можно. Пока разбирались с моей семейкой, еще кое-как терпела. А сейчас градус мой ярости приближается к красной отметке. Взрыв неизбежен.

Или он хочет убедиться, что со мной все хорошо и свалить в свою Наварру? У меня же сын будет, а им девка надобна. Престол отвоевали. А я так, поразвлекался, и все. Вот думаю, и не верю собственным мыслям. Он ведь в любви мне признавался. Я поверила. Реально даже не усомнилась в его словах. И теперь со мной вести себя,  как заботливый друг?

От этих мыслей ничего не радует. Мир этот чужой. Все тут не то. Как в гости приехала. Но и назад пока вернуться боюсь. Зачем, если я, по ходу, ему больше не нужна?

Захожу на кухню. Он сидит за столом и уплетает омлет.

– Есть хочешь? – столько заботы в голосе. – Ты ведь еще не обедала.

Обидно. А страсть где? Где его огненный взгляд, что сжигал меня дотла? Стоп. Взгляд. Подхожу ближе, наклоняю голову, в глаза ему заглядываю. А там нет огня, они карими стали. Вертикальные зрачки посветлели, помутнели. Он что заболел?

– Ты нормально себя чувствуешь?

Голову опустил, в тарелку уткнулся.

– Вполне.

– Дарки! Гад! – не выдержала и кулаком по столу ударила.

Он тут же руку мою схватил. Рассматривает.

– Аккуратней, Злата. Больно ведь. Ты должна беречь себя.

– О, неужели! – все меня накрыло. – Беречь? Когда ты мне нервы треплешь?!

– Я? Как? – о… надо видеть эти невинные поблекшие глаза.

– Дарки, что за хрень происходит, свалил спать в другую комнату, ведешь себя как монах? Мне что, теперь тебя во время перехода подменили?

– Я исправляю ошибки, – улыбается мне своей обезоруживающей улыбкой. Э нет, я не поведусь, вот прямо сейчас до всей правду докопаюсь. Душу из этого дракона вытрясу, а все узнаю!

– Какие, на фиг, ошибки? То, что игноришь меня – это, по-твоему, ошибки исправлять?

– Я лишил тебя выбора, сейчас предоставляю. Хочу, чтобы ты ощутила жизнь, которая у тебя могла быть. И стараюсь лишний раз не попадаться тебе на глаза. Так тебе будет проще определиться, – в глазах нет огня, только щемящая теплота.

– А ничего, что я от тебя беременна? Если перегорел, так и скажи? Не разводи эту мутотень, – сжимаю руки в кулаки. Отмазывается, как пить дать, подготавливает почву, чтобы свалить без меня.

– И я буду всегда рядом с нашим сыном. Даже если решишь, что нам не по пути, – его голос дрогнул.

– Отчего мне так решать? – хмурю брови. – Мы истинная пара. Или в этом мире такая фигня не работает? – теперь я уже борюсь с подступившими к глазам слезами.

– Или связь есть, или ее нет. Мир неважен. Только я в свое время забрал тебя в Наварру, все решил за тебя. Теперь я хочу показать тебе иную жизнь.

– Так показывай, но зачем морозиться и вести себя как чертов охранник?

– Чтобы ты ощутила свободу.

– Я беременна! Какая свобода! Дарки, очнись!

– И этот выбор я тоже сделал за тебя. Я так хотел ребенка, – неотрывно смотрит на мой плоский живот. – От тебя, моя Злата. И я никогда вас не оставлю, – сползает со стула, опускается на колени и прижимает голову к моему животу.

– А если я тут останусь?

– Значит, и я буду осваивать этот мир.

– А Наварра? Ваша битва? Трон? Твои друзья?

– Зачем мне все это без тебя?

Кладу руку ему на голову. И ощущаю жар. Он всегда горячий, но сейчас, как будто назад вернулась, как он раненый весь лежал и горел.

– Что с тобой? Ты болен?

– Нет. Просто драконья сущность неприемлема для вашего мира, и она медленно сгорает.

– И ты молчал? – опускаюсь тоже на колени, рассматриваю его. Под смуглой кожей бледность, выгорающие, помутневшие глаза.

– Это не должно повлиять на твой выбор. Я могу существовать и в этом мире рядом с тобой.

– И пожертвуешь своим драконом естеством?

– Да, – отвечает без запинки. Он все решил.

– Дурашка ты, Дарки, какой же ты дурашка, – глажу его рукой по щеке.

– Я хотел, чтобы ты трезвым разумом приняла решение, не затуманенным страстью.

– Ага, и поэтому решил превратить нас в монахов. Или твой огурец того?

– Что? – смотрит, насупив брови.

– Ну… это, подвял слегонца. Я ж не знаю, как этот мир на него влияет.

– Чтооо? – подскакивает с коленей как ошпаренный, и теперь я наконец-то  вижу огонь в его глазах.

***

– Ты хоть понимаешь, как трудно сдерживаться рядом с тобой? – рычу ей в губы. Прижимаю к себе, да так чтобы прочувствовала силу моего желания.

Я хотел, чтобы между нами не стояло обид. Чтобы ее выбор был осознанным. Каких усилий мне стоило отдалиться. Смотреть на нее и не прикасаться, когда огонь в крови пожирает меня, требуя немедленно ее взять. А в итоге получил обвинения.

– Нет, не понимаю, – нагло смотрит на меня. – Ты ведь заморозил  меня совсем.

Она мастерски играет на моих нервах. Отыгрывает наглую, бесстыжую мелодию. Ну, ничего, сейчас я сдерживаюсь, а вот родит, ох, доберусь до нее. С ложа не выпущу, буду брать снова и снова, за каждую минуту моего воздержания ответит!

Впиваюсь в ее губы поцелуем. Нет, не целую. Пожираю ее мягкие губы, голод ведет меня.

– Это пытка, быть без тебя, – смотрю в ее глаза, и насмотреться не могу. Она затягивает, лишает воли. Я давно порабощен, зависим и не жажду спасения.

– Сам виноват. Меня измучил, и огурец чуть не угробил, – тянется ко мне, сама языком в мой рот проскальзывает, жгучую лаву по венам пускает.

Больше не сдержаться. Я должен взять ее. Обладать немедленно. Войти, чтобы сжала лоном. Чтобы не смела больше меня в немощности упрекать.

– Злата, нарываешься, с огнем играешь, – разрываю на ней одежду. Срываю платье, что скрывает всю красоту.

– Так покажи мне огонь, Дарки, – нагло грудь выставляет, губы облизывает. С ума сводит. Дыхание прерывистое, сбившееся, в глазах читаю страсть. Ее желание для меня слаще любого дурмана. – Сумел заморозить, сумей и согреть, – припухлые от поцелуев губы облизывает, и сосками об мою футболку трется.

Разрываю на себе одежду. Скидываю неудобное тряпье. Как в этом мире только в таком ходят. Но я и не такое готов терпеть, только бы ее глаза продолжали сиять. Даже гибель своего дракона переживу. Если потребуется, и этот мир для нее покорю. Любой выбор приму. Только пусть позволит рядом быть.

– Сама напросилась, – сметаю все со стола и укладываю ее, ноги развожу и прямо вглубь ее лона языком проникаю.

Ее судорожно-удивленный крик – мне награда. Она там сладкая, нежная, бархатная, по складочкам прохожусь, к сердцевине ее наслаждения подбираюсь. Злата ноги шире разводит, спину выгибает, так что соски сжались, твердые, возбужденные, манят своим совершенством. Руками их перекатываю, а сам клитор ее в рот беру, и мой язык с ним свою беседу проводит. Шепчет о том, как долго, как страстно я ее желал.

– Ох, Дарки, давно бы так! – стонет. – Какой же ты все-таки гад! О… Нет... я не вынесу… Ааа… как же хорошо, – руки ее у меня в волосах. Крепче к себе мою голову прижимает.

А я усиливаю натиск, пальцами в нее вхожу, стенки лона меня обхватывают, жар ее впитываю, и от наслаждения едва разум не теряю. Невероятная моя, истинная, долгожданная. Сердце грудную клетку разрывает. Хочу обладать, вечно из рук не выпускать.

Засасываю ее клитор, обвиваю своим языком, и она взрывается у меня в руках, стонет, кричит, выгибается, ее так трясет, что удовольствие по моим венам течет, еще сильнее распаляет, в каждой мышце отдается. Жадно нектар ее наслаждения слизываю. Больше не могу терпеть, я должен в нее войти сейчас, немедленно.

Вхожу резко, и искры из глаз до судорог, до головокружения, до потери ориентиров. Есть только она, и я в ней. И неважно, в каком из миров. Я буду ее брать, меня уже не остановить. Обхватывает меня с жадностью и силой, влажная, узкая, моя.

– Ну, как тебе вялый огурец? – облизываю ее губы, смотрю затуманившимся взором. Она раскраснелась, закусывает губы, глаза закатываются.

– Я еще не распробовала Дарки, – и нагло так ухмыляется.

– Вызов принят, –  ухмыляюсь в ответ.

Выскальзываю и вновь на всю длину проникаю, до упора, ощущаю, как лоно расширяется, принимая меня. Злата мои губы ищет, к себе притягивает, ногтями в спину впивается. Соски ее кожу царапают, зверею, дракон мой оживает. Хочет истинную, покрыть ее собой, впитать ее жар. Исцеляюсь, воскресаю, в ней живительная влага, в ней сила, в ней моя жизнь.

Пью ее горячее дыхание, вбираю в себя стоны, и все насытиться не могу. Изголодался. Ускоряю движения, врезаюсь в податливую влажную плоть, едва контроль держу, чтобы совсем с цепи не сорваться. Я беречь ее должен. В ней дитя наше. А страсть огненной лавой в разум проникает, чувства все обнажает. Моя любовь к ней горит ярким пламенем, полыхает внутри, и через орган мой к ней перетекает. Пусть знает, как люблю, как жажду единственную мою Злату ненаглядную.

Она двигается мне навстречу, капельки пота блестят на коже, я их языком собираю, втягиваю сосок в рот и содрогаюсь вместе с ней от сумасшедших конвульсий наслаждения. Поднимаю ее за ягодицы, ускоряю ритм, сильнее, чтобы каждая вена в ней отпечатались, чтобы познала своего дракона. И больше не было дурацких помыслов.

– Моя, – рычу ей в губы, вглядываюсь в пьяное от страсти лицо. – Ты только моя, Злата.

– Твоя, Дарки, – и еще сильнее ноги раздвигает, так, чтобы до души проник, до сердца. Сжег все мосты, все преграды. – Люблю тебя, гада такого, – стонет, содрогаясь от оргазма. Сжимает меня так, что сил терпеть больше нет, семя струится в нее, а в воздухе витает ее дивное «Люблю».

Все миры взорвались. Я навечно пленен. Мое драконье сердце трепещет в руках неугомонной Златы.

Эпилог. Злата

– Вот что за ересь ты придумал?! – возмущенно стучу ногтями по столу.

Если честно, то возмущение я притягиваю за уши, чтобы заглушить очередной всплеск радости. Но если посудить – это все же глупость. Очередная сумасшедшая идея моего дракона.

– Полностью поддерживаю Даркмора, это верное решение в сложившейся ситуации, – изрекает Зорак, нарезая свой стейк.

В элегантном черном костюме он выглядит потрясающе. Не знаю, как ему удалось, но он с легкостью вписался в наш мир. Будто реально всю жизнь прожил тут.

Мы сидим в ресторане. На мне дорогущее голубое платье, в ушах бриллианты, на пальце… кольцо, ослепляет своим сверканием. А я недовольно хмурюсь. Как там Дарки сказал: «Чтобы все знали, что ты моя!». Нет, ну не мог лучших слов найти, чем даже тут показывать свои собственнические замашки!

– Ты просто в очередной раз меня пометить хочешь! – фыркаю.

– И это тоже, – расплывается в улыбке, сверкая белоснежными зубами.

– Ты прекрасна, Злата, и Даркмор хочет избежать посягательств. Вполне логичное желание, – поддакивает Зорак.

– Не забывайся, а то пулей отсюда вылетишь, – рычит мой дракон. Уже весь закипает от ревности.

Зорак переместился в наш мир, чтобы навестить нас. Проверить как мы тут. Оказывается, мы пока застряли, и о перемещении в Наварру можно на время забыть. Я беременна и второй переход может плохо сказаться на нашем крохе. Дарки, конечно же, об этом знал, но не счел нужным мне сообщить. Он же вынашивал свой «гениальный» план по исправлению ошибок. В общем, до родов мы живем тут. Нет, я не скажу, что я страдаю от этого. Ведь мой дракон со мной и каждый день он удивляет меня чем-то новым. Наши дни и ночи полны страсти, а в перерывах мы гуляем, развлекаемся и заряжаемся позитивом. Мы путешествуем, и я вместе с Дарки познаю свой мир, которого оказывается, не знала. Да, путешествовать можно, а через порталы ходить запрещено. Вот хрень какая.

Зорак привез Дарки какое-то зелье, чтобы поддержать его дракона. Нелегко ему в этом мире. Но он виду не показывает. Мне ж волноваться нельзя. А я-то все вижу.

– Пора бы уже успокоиться и перестать видеть во мне конкурента, – изрекает Зорак и отправляет кусочек стейка в рот.

– Ага, как же, Дарки, если бы мог, то спалил бы любого мужика, который только на меня посмотрит, – ухмыляюсь.

– Нечего глазеть на мое сокровище, – берет меня за руку и целует каждый палец.

– Мне тут определенно нравится, – к нам возвращается Марко. – Столько пташек, глаза разбегаются.

– Развлекайся, пока есть время. Скоро назад вернемся. Отпуск закончен. Приступишь к службе, – говорит Зорак, глядя на ворона исподлобья.

– Я хочу остаться с хозяином тут. Вместе с ними вернусь, – мотает головой. – Я заслужил большую передышку после стольких издевательств, – вздрагивает.

Насколько мне известно, Марко и его воронов ведьма заперла и проводила над ними опыты. Перья воронов и их сила, служили источником для поддержания магии. У Марко вообще все перья выщипали, и теперь он восстанавливается. Женька еще и инфу пыталась выведать. А уж какими способами, подумать страшно. Она ж того на всю голову, ку-ку.

Но по последним данным вроде остепенилась. Мужика себе нашла и сидит тихо в болоте. По крайней мере, так Зорак рассказывал.

– Пусть остается, – машет рукой Дарки. – Только вороны твои в Наварру вернутся. Знаю я их неуемные аппетиты.

– Как скажешь, Хозяин! – лицо Марко тут же просветлело. – А ты, Зорак, чего не используешь возможность? Посмотри, как на тебя та пташка смотрит, сожрать ведь хочет, – кивает в сторону соседнего столика.

– Не хочу, – жестко отвечает и тут же мрачнеет.

– Как у вас с Марисой дела? – спрашиваю. Знаю, нехорошо лезть, но уж очень мне интересно.

– Никак, – и все. Больше никакой инфы.

– Так когда церемония? – Марко сглаживает неловкую паузу.

– Послезавтра.

– Дарки, нет! – хмурюсь.

– Да.

– Для кого это надо?

– Для нас. Дитя должно родиться в браке. И если мы не можем этого сделать в Наварре, сделаем тут. Вторую свадьбу сыграем, если вернемся.

– Что значит «если»? – снова он мне чего-то недоговаривает.

– Кто знает, как судьба распорядится, – неопределенно пожимает плечами.

Мне-то не так важно где жить. А вот для Дарки вдали от друзей, отца – это испытание. И я не могу ему всех заменить. Чего стоил его горящий взгляд, когда он стал Зорака про новости из замка расспрашивать. И я себе слово дала – сделаю все возможное, чтобы мы вернулись.

– Может, ну ее эту свадьбу? – предпринимаю последнюю попытку.

– Бракосочетание состоится, – твердо ставит точку. Его не переспорить, что я и так уже давно с ним без всяких церемоний.

***

Дарки снял огромный старинный замок. Подозреваю, его архитектура напоминает ему родной мир. Угрохал нехилую тучу денег, чтобы все сверкало, и вокруг было нереальное количество цветов.