Текст книги "Белая королева для Наследника костей (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава двенадцатая: Мьёль

Я так счастлива утонуть в тихой спокойной сиреневой глубине его глаз. Никогда в жизни мне не было так спокойно и хорошо, как сейчас. Возможно, я лишь для этого родилась на свет? Чтобы, распрощавшись с жизнью, стать тенью моего безумного Наследника костей? Мне так хочется сказать ему об этом прямо сейчас, когда он смотрит на меня сверху вниз и опять кусает губы. Но наше молчание так безупречно и идеально, что я готова умирать снова и снова, если всякий раз Раслер будет встречать меня в обители Костлявой. Как в сущности ничтожно мало нужно для счастья?

– Мьёль? – Он наклоняется ближе, дует мне на кончик носа, и я морщусь, словно разбуженная кошка. – Хватит спать.

Я мотаю головой по подушке, смеюсь и пытаюсь увернуться от странной нежности.

И вдруг понимаю, что что-то не так.

Точнее – все совсем не так.

Я пытаюсь сесть, но резкая боль в виске крушит реальность. Со стоном падаю в мягкие объятия постели.

– Где я? – Мой голос такой тихий, что Наследнику костей приходится лечь рядом. Он бережно поворачивает меня к себе, прижимается холодным лбом к моему лбу. Несколько минут мы просто слушает непонятный разговор наших сердец, а потом я спрашиваю снова: – Почему я здесь?

– Почему ты в моей постели? – уточняет он с загадочной улыбкой.

– Я ведь умерла! – Мне не сдержать крик, хоть он едва ли громче птичьего чириканья за окном.

– Ты упала с лошади, моя королева, – отвечает он, чуть хмурясь.

Конечно, я упала с лошади, потому что бесовский олень выскочил на дорогу! Перед мысленным взором мелькает череда картинок: как я сбегаю из замка, прыгаю в седло, вся наполненная предвкушением встречи с Артуром. Как конь уносит меня все дальше в лес. Образы так реальны, что никак не могут быть плодом моего воображения.

– Но потом… Когда я встала…

Властным жестом Раслер велит мне молчать. И я подчиняюсь. В конце концов разве так плохо, что все ужасы минувшей ночи были лишь очень похожим на явь сном?

– Ты упала с лошади, Мьёль, – снова, теперь уже более жестко, повторяет Наследник костей. – Попыталась встать, но там были волки и конь взбесился.

Он как бы невзначай поглаживает мой висок, отчего по телу растекается волна тупой боли. Я жмурюсь так сильно, что за закрытыми веками словно праздничные фейерверки вспыхивают алые искры.

Теперь я, кажется, припоминаю. Неясные тени в лесу, волчий вой, испуганное ржание коня, блеск подков. Удар. И оглушительная пустота.

– Как ты нашел меня?

К моему огромному облегчению Раслер перестает хмуриться, но снова пресекает мою попытку сесть. Правда способ, который он выбирает на этот раз, заставляет мое несчастное сердце биться так сильно, что мне становится стыдно. Раслер обнимает меня, тянет к себе и обволакивает уютным теплом. Какое-то время мы лежим так не в силах разрушить прекрасный момент. Он тонок, как паутина, только тронь – и не останется ничего.

– Прости, что позволил тебе уехать одной, – говорит он с болью. – Подумал, что тебе нужна свобода.

– Я хотела сбежать, – быстро, пока он не продолжил, признаюсь я. Чувствую ладонью его тяжелый вздох и, забыв обо всем на свете, приподнимаюсь на локтях, заглядываю в сумасшедшие сиреневы глаза. В них – мое спасение. – Я думала, что не нужна тебе. Артур… написал мне.

Раслер моргает, как бы говоря, что в моем признании для него нет ничего нового. Конечно, ведь он хозяин этого места, каждая тень рассказывает ему, куда исчезает свет погасшей свечи.

– Зачем ты поехал за мной?

– Потому что ты – моя королева. – Его ответ прост и незамысловат, как молодое яблочное вино, и дурманит точно так же. – Пообещай мне, что больше никогда…

Он замирает на полуслове, и я чувствую, что все его тело натягивается, будто струна на лютне. Он пытается справиться с болью, даже делает неловкие попытки отвести мою руку, но боль так сильна, что мой король громко стонет и выгибается мостиком. Фиолетовый туман вскипает поверх перчаток на его ладонях, просачивается на простыни и одеяла, оставляя после себя уродливые чернильные разводы, которые тут же исчезают.

– Раслер! – Я вскакиваю, пытаюсь ему помочь, удержать, но его тело колотиться от частых судорог. – Раслер, смотри на меня!

Я обхватываю его лицо, пытаюсь заставить его хоть на минуту успокоиться. Понятия не имею, откуда эта уверенность, что моему мужу станет легче, как только он узнает, что я рядом, но именно это пытаюсь сделать.

На мой крик в комнату врывается тенерожденная. Хвала Богам, она не тратит время на расспросы. Или, быть может, уже видела такое раньше? И всегда была рядом, чтобы прийти ему на помощь? Но сейчас это неважно, потому что каждая из нас готова пойти на все, лишь бы облегчить страдания этого странного мужчины. И мы способны отставить свои распри, чтобы объединиться в этом желании хотя бы на несколько минут.

– Держи его крепко! – командует Кэли.

Пока я изо всех сил держу его лицо в своих ладонях, тенерожденная садиться на него сверху, плотно прижимает руки Раслера своими ногами и что есть силы надавливает ему на грудь. Он брыкается в немой агонии, и от этого мне еще страшнее. Мой король не кричит, не молит о помощи, он выглядит как рыба, которую выбросили на берег: сопротивляется, но с каждым разом на это остается все меньше сил.

– Не вздумай умирать из-за этой твари, – шипит в его перекошенное страданиями лицо Кэли и бросает на меня ненавидящий взгляд, от которого во мне зарождается паника. Из-за меня? То, что с ним происходит – это по моей вине? – Умрешь сейчас – и, клянусь, я вскрою ее, как старый мешок. Она будет умирать медленно и мучительно, захлебываясь собственной кровью. Так что у тебя, Раслер, есть лишь один способ остановить меня – не подыхать!

Он на миг распахивает глаза, и я с ужасом вижу, что сиреневое пламя растеклось за пределы его зрачков. И с каждым мгновением оно становится все темнее.

– Вот так, придурок, – подбадривает его Кэли.

Он все еще дрожит, но понемногу успокаивается. Несколько долгих минут мы с Кэли продолжаем наблюдать за тем, как дорогой нам обеим мужчина замирает на скомканных простынях. Его дыхание постепенно успокаивается, под длинными ресницами все еще сверкает сиреневое безумие, но и эта неожиданная трансформация вскоре сходит на нет.

– Я тебя предупреждала, – сползая с него, шипит Кэли, продолжая коситься в мою сторону так, будто ищет намек привести в исполнение свою угрозу.

– Убирайся, – требует он.

– Что будет, если я откажусь?

Вместо ответа он поворачивает голову и просто смотрит на длинноухую. И та медленно бледнеет. Кровь отливает от ее щек, глаза распахиваются так широко, что едва не вываливаются из глазниц. Кэли безрезультатно протягивает руки в немой мольбе, но Раслеру все равно.

– Не надо, пожалуйста, – прошу я. И повторяю просьбу снова и снова, пока Наследник костей не ослабляет невидимую пытку.

Кэли с хрипом хватает ртом воздух, потирает горло.

– Ты больной ублюдок, – зло бросает она, прежде чем исчезнуть в темноте дверного проема.

Наследник костей настойчиво убирает мои руки, садится и спускает ноги с кровати. Устало потирает веки, что-то бессвязно бормочет себе под нос.

– Она сказала правду? – Знаю, что сейчас не время и не место спрашивать об этом, но любопытство слишком болезненно давит на ребра. – Что это все из-за меня?

Он поднимается, ерошит волосы рукой. А потом поворачивается ко мне с самой ослепительной улыбкой, какую только могли создать боги.

– Сегодня хороший день, моя королева. Может быть ты покажешь мне замок?

Это слишком для моих натянутых нервов. Я знаю, что за этим внезапным предложением кроется лишь попытка уйти от ответа, мотаю головой, чтобы сбросить наваждение его обаяния – и не могу. Это сильнее меня.

Прежде чем я отвечаю, Раслер протягивает руку – и я словно зачарованная принимаю немое предложение на время забыть слова Кэли. Возможно потому, что знаю – его правда снова разобьет нашу хрупкую связь.

– Мне нужно одеться. – Я краснею, обхватываю себя руками, когда осознаю, что из всех вещей на мне всего лишь тонкая нижняя сорочка.

– Ты красивая, моя королева. – Пальцы Раслера, не касаясь, очерчивают контур моего подбородка, шеи, плеча. Я невольно подаюсь ему навстречу, но он отступает, виновато морщит лоб. – Не прячься. Хочу смотреть на тебя.

Наверное, если бы он признался, что желает разделить со мной постель – я бы и то так не краснела, как сейчас. Одной лишь интонации этого голоса достаточно, чтобы распалить меня, будто новенький факел. Я переминаюсь с ноги на ногу, еще сильнее обнимаю себя, боясь, что, если перестану это делать – рассыплюсь на тысячи маленьких вздохов. Как возможно, что мой король так идеален? В мире нет второго такого. И в царстве Костлявой тоже. Возможно, он получил свои силы потому что когда-то точно так же улыбнулся той, что повелевает нашими жизнями? Эта мысль ядовитой змеей ревности сдавливает мое сердце.

– Жду тебя внизу. – Раслер кивает в сторону окна. – И, Мьёль… Я распорядился, чтобы твои вещи были здесь. В нашей комнате.

И уходит, оставив свой неповторимый запах раненой любви и безумия.

Я готова умереть, лишь бы снова услышать это его «нашей».

Бросаюсь к шкафу, одно за другим выуживаю платья. Но того самого, идеального, среди них нет. Меня никогда не баловали дорогими нарядами, а после того как уродливая метка огня присосалась к моей шее, милей всего мне стали закрытые платья, что под стать лишь вдовам.

Впрочем, кое-что у меня все же есть. Странно, откуда оно тут взялось. Висит в самой глубине, поражая воображение глубоким темно-синим цветом и тонкостью шерсти пополам с шелком. Я достаю этот шедевр портняжного мастерства, поглаживаю витиеватую вышивку и тереблю тонкие кружева. Их совсем немного, ровно столько, чтобы придать платью немного нежности, но не дать забыть, что это наряд Северной королевы.

Горничная появляется в комнате, бормочет:

– Король велел мне…

– Скорее, помоги!

Через полчаса я оглядываю себя в зеркале и едва ли не впервые в жизни могу сказать, что никогда еще не выглядела так хорошо. И дело даже не в том, что такой роскошный наряд даже крестьянку превратил бы в королеву, и не в том, что в шкатулке на столе откуда-то взялась гора роскошных драгоценностей. Я сама словно… переродилась. Та девушка, что смотрит на меня из зеркала, знает, что в ней течет кровь королей.

– Госпожа так красива. – Горничная поправляет пряди в моей прическе, украшенной гребнями из черепахового панциря. – Король будет доволен.

Я невольно улыбаюсь ей в отражение, но крик воронья за окном заставляет меня вздрогнуть.

– Что там? – спрашиваю, боясь пошевелиться. Точно так же они каркали в кошмарном сне минувшей ночью.

– Охотники отстреливают птиц, – отвечает девчонка. – Не волнуйся, госпожа, это просто вороны.

– Вестники дурных новостей, – шепчу я.

Прикладываю к лицу прохладные дрожащие ладони. Воспоминания из дурного сна встают передо мной, словно живые. Гоню их снова и снова, но ничего не получается. Мне нужно на чем-то сосредоточиться, мне нужно…

– Госпожа, – окликивает меня горничная, – король ждет.

Мой король.

Кровь стремительно приливает к щекам, ласкает кожу мягким теплом смущения. Я медленно, как будто только что проснулась, вдруг начинаю осознавать смысл слов Раслера, осматриваю его комнату. Нашу комнату. И вдруг понимаю, что уже этой ночью мы разделим эту постель.

Быстро, пока от собственных греховных мыслей не превратилась в горстку пепла, выхожу. Ноги сами несут вперед, без остановки, быстрее и быстрее. Я практически лечу, как будто за спиной выросла пара крыльев. Прикрываю рот ладонью, сдерживая смех. Боги, что со мной?

Раслер ждет меня внизу. Улыбается и протягивает руку. Это… будто какая-то магия.

Я бережно вкладываю пальцы в его ладонь, и покалывание от того что теургия просачивается сквозь перчатки и кусает меня за ладонь, кажутся неожиданно приятными. Как такое возможно? Ведь раньше меня обжигало даже от одного его вида.

– Ты проголодалась? – спрашивает Раслер.

В короткой куртке поверх темной сорочки и в темных же штанах он кажется принцем из какой-то готической сказки. Бледная кожа и странной румянец на щеках, улыбчивый, но все еще потерянный взгляд лишь дополняют образ.

– Я бы и медведя съела, – отвечаю я.

– Ты хочешь на завтрак… медведя? – Кажется, он растерян.

– Что угодно, что приготовила кухарка, – отвечаю я. И морщусь, когда желудок начинает урчать практически в унисон словам.

Вопреки ожиданиям Раслер не ведет меня в столовую. Мы выходим через парадные двери, спускаемся по лестнице, где нас ждет расчищенная площадка, покрытая тканым ковром, и сервированный стол. Вслед за нами выходит вереница поварят с начищенными до блеска серебряными подносами. Ароматы, что тянутся из-под крышек накрытых блюд, заставляют сглатывать слюну.

Раслер помогает мне сесть на застеленное шкурой белого медведя кресло, садится напротив и молча ждет, пока нас не оставят одних. Я даже не берусь пересчитать количество блюд на столе, но мне зверски хочется попробовать каждое.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Наследник костей. Наливает немного вина в кубок, протягивает мне – и наши пальцы встречаются на филигранной поверхности серебра. Мгновение, бесконечно долгое и одновременно ужасно короткое, хватает нас за грудки и незримо тянет друг к другу. Мы не шевелимся, но в моем воображении уже сцепились, как два голодных зверя.

– Спасибо, – бормочу я. Язык одеревенел и отказывается слушаться.

– Не против, что я отослал слуг? – уточняет он, снимая крышку с супницы. Пахнет луком, специями, куриным бульоном и зеленью.

Вместо ответа я зачерпываю немного, наполняю свою тарелку и пробую. Бульон немного обжигает губы и горло, но восхитительный вкус перекрывает эти неудобства. Удивительно, насколько я голодна! Как будто последний раз ела еще до сотворения мира.

Раслер следует моему примеру и какое-то время мы просто молча утоляем голод, изредка нарушая тишину зимнего утра размеренным постукиванием ложек о тарелки. Это настолько умиротворительно, что минувшие невзгоды превращаются в отголосок чьей-то другой истории, которую я по странной случайности приняла слишком близко к сердцу. Потому что мое настоящее рождается здесь и сейчас, в тишине падающего снега и отдаленном шуме ветра в горах.

– И все же, Мьёль, ты не ответила на мой вопрос, – напоминает Раслер, когда слуги приходят, чтобы сменить приборы – и мы переходим к запеченной в сливках треске. Кусочки рыбы тают на языке. Наша кухарка всегда была на высоте, но сегодня она расстаралась на славу. Или все дело в том, что новый день изменил меня саму?

– Немного голова болит, – пытаясь сосредоточиться на беседе, отвечаю я.

– Больше ничего? – Раслер снова взволнован, и я решительно не понимаю, почему.

– Мне кажется, моему королю не о чем беспокоится, – улыбаюсь я. – Северные женщины крепкие, закаленные в снегу и во льду. Я в состоянии выдержать удар копытом по голове.

Мы смотрим друг на друга, морщимся, пытаясь подавить улыбки – и в унисон смеемся. Да так громко, что эхо нашего веселья отражается от замковых стен и разлетается по округе. Сегодня все не так, как раньше. Как-то иначе. Что-то изменилось во мне самой. Мне тяжело найти объяснение такой метаморфозы, поэтому я просто принимаю ее как данность. Возможно, мне нужно было побродить в компании собственных страхов минувшей ночью, чтобы понять их никчемность. Артур был прошлым, которое виделось убежищем, где я могу спрятаться от всех своих страхов. А Логвар и был страхом, которому я не смогла противостоять. Ну а раз так, то почему бы сегодняшнему дню не превратиться в день, когда началась моя новая жизнь?

Могу ли я считать себя переродившейся, обновленной, готовой для чего-то нового? Имею ли право открыть сердце для убийцы?

– Ты, помнится, хотела попасть на праздник? – как бы между прочим говорит Раслер.

Что ему сказать? Что я всего лишь нашла повод сбежать?

– Я давно не была среди людей, – отвечаю после некоторой заминки. И вижу по его взгляду, что Раслер понимает мое нежелание углубляться, докапываться до причин. – Не развлекалась.

Какие развлечения в трауре?

– Мы можем поехать вместе, – предлагает Наследник костей. Отодвигает тарелку, отпивает из кубка и пытливо ждет моего ответа. – В масках, если желаешь, чтобы не будоражить досужие умы домыслами и разговорами.

Я не ослышалась? Раслер предлагает прогулку? Я в замешательстве и даже не знаю, что на это ответить. Он последний человек на земле, от которого я могла ожидать подобное. Кажется, он только то и делал, что всячески избегал меня и сводил наши встречи к минимуму: запирался в башне со своей Кэли и делал вид, что меня не существует. А теперь – прогулка, праздник, маски…

– Что ты делаешь? – спрашивает он, кивком указывая на то, как я потихоньку щипаю себя за тыльную сторону ладони.

– Пытаюсь убедиться, что не сплю, – честно отвечаю я.

– Слишком необычное предложение? – Теперь мой муж выглядит обескураженным. – Разве девушкам не нравятся деревенские ярмарки? Покупать ленты с лотков и сладости?

– У меня достаточно лент, – отвечаю я с улыбкой. И, вспомнив, торопливо благодарю: – Спасибо за драгоценности. У меня в жизни не было ничего настолько красивого.

Пальцы сами тянутся к гребню в волосах. Не хочу знать, откуда у моего мужа, который водится с мертвецами, вдруг отыскалось такое сокровище, и мысленно молюсь богам, чтобы они наложили печать молчания на его рот. Я придумаю сказку о прекрасном принце, победившем дракона ради того, чтобы положить к ногам своей любимой сокровища, достойные небожителей.

– Рад, что они пришлись тебе по душе.

Раслер поглаживает меня взглядом, и мне хочется поежиться от недвусмысленного намека в сиреневой темноте его глаз. Так мужчина смотрит на женщину, которую желает – или это лишь плод моего воображения? Ведь те его бессовестные поглаживания до сих пор будоражат мои воспоминания.

Мы молча заканчиваем завтрак, слуги еще раз меняют приборы и приносят десерт: пирог с черникой, мед, творожные булочки, желе из морошки. Я успеваю попробовать лишь часть, но чувствую себя полной, как бочка с сельдью. Раслер, посмеиваясь, уплетает за обе щеки, ведь он тот еще сладкоежка.

– Полагаю, моя королева, тебе лучше переодеться, – говорит Наследник костей, когда мы, не сговариваясь, встаем из-за стола. – Поедем верхом, если не возражаешь?

– Кэли поедет с нами? – стараясь не выдать свое раздражение, спрашиваю я.

– Нет.

Одно слово – и у меня словно камень с души свалился. Киваю, рассеянно торопливо благодарю за заботу. Бегу к себе, по пути, словно безумная, требуя горничную. Та прибегает красная и запыхавшаяся. Я меняю наряд на дорожный теплый костюм и подбитый лисьим мехом плащ. Быстро, стараясь не думать о том, что я понятия не имею, откуда в моем муже такая метаморфоза. Обычно из Раслера слова лишнего не вытянут, а сегодня он на удивление болтлив.

Я почти готова, остались последние штрихи: проверить шнуровку на сапогах, прихватить перчатки. Горничная смотрит на меня с восхищением.

– Молодой король так красив, – говорит она тоном моей закадычной подруги, как будто имеет право секретничать о таком. – Перед ним трудно устоять.

– Это не твое дело, – мгновенно вспыхиваю я.

Девчонка пятится к стене, мотает головой.

– Ты тоже шпионка Логвара? – требую ответа. Ничего не могу поделать – вспыхиваю и горю, словно пучок сухой соломы. Где-то в затылке грохочет мысль, что нужно держать себя в руках, что девчонка и так уже слишком напугана. Но это сильнее меня: дикая, сжирающая злость, подозрительность, недоверие. – Отвечай!

– Госпожа, нет. – Девчонка упирается спиной в стену, затравленно смотрит на дверь, до которой еще несколько метров. – Я лишь сказала, что король…

Дверь открывается – на пороге стоит Раслер. Он весь в черном, и лишь ворот белой сорочки, выглядывающий из-под куртки, разбавляет его мрачный образ. Наследник костей смотрит на меня и на горничную, молча спрашивает: «Что тут происходит?»

– Уходи, – бросаю я девчонке, и та выбегает прочь.

Я остываю так же быстро, как только что вспыхнула. Тело колотит озноб, мышцы сводит совсем как во сне, когда Логвар бросал меня в ледяное озеро.

– Не знаю, что со мной, – шепчу, поворачиваясь к Раслеру спиной. – Но я… это как будто не я, понимаешь?! Что-то вот здесь, – стучу в висок, – работает не так, как раньше.

– Поэтому тебе нужно развеяться, – говорит он.

Я вздрагиваю, когда Раслер берет меня за руку, пытаюсь освободиться, но он притягивает меня, обнимает с такой силой и властью, какую невозможно угадать в его худощавом теле. Я словно птица в клетке: мне нужна свобода, но неволя все равно слаще и желаннее.

– Пожалуйста, давай уедем, – вдруг предлагаю я.

Безумная дикая идея, недостойная той, что носит корону и должна хранить Северные просторы. Мне противно от того что я допускаю такие мысли, но они вторгаются в мое сознание так же яростно, как месяц назад Наследник костей вторгся в замок.

И все начинает казаться таким простым, что я захлебываюсь в потоке собственных глупостей.

– Мы ведь можем уехать, да? – Как кошка скребу ногтями по его куртке. – Бросим все, пусть Логвар забирает даже снег. Поехали в Теплые земли? Я согласна жить в нищете.

Его сердце ускоряется. Удары становятся частыми и громкими, разбивают остатки моего несчастного самообладания. Я обнимаю моего короля, прижимаюсь так сильно, что, если бы богам было угодно, просочилась бы ему под кожу. Его запах снова сводит с ума.

– Мне никто не нужен, кроме тебя, – говорю куда-то ему в шею.

Раслер обхватывает меня за плечи, аккуратно, но настойчиво, отодвигает. Я почти готова разрыдаться. Боги, что со мной?!

– Вероятно, я поторопился с прогулкой, – говорит он огорченно. – Тебе лучше…

– Нет! – резко перебиваю я.

Глубоко дышу, прикрываю глаза, мысленно возвращаясь в те дни, когда была счастлива. Когда же это было? Кажется, в тот день отец подарил мне белоснежного жеребца, и я впервые свалилась с него прямо в снег. Слуги бросились ко мне, закудахтали. День был теплый, в воздухе пахло весной. Вот так, я почти чувствую его.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

– Видимо, моя северная голова не такая уж и крепкая, – улыбаюсь я, старательно изображая уверенность. – Нет ни единой причины откладывать поездку, мой король.

– Уверена?

– Так же твердо, как и в том, что мы хорошо проведем время.