Текст книги "Милая маленькая ложь (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

10

АНЯ

По мере того, как проходят недели, мое тело и разум начинают привыкать к строгой программе в колледже Роузхилл. И хотя мне потребовалось больше усилий, чтобы найти свой путь к непрекращающимся издевательствам Николо, я узнала, что, как правило, отказ участвовать в его жестокости помогает быстрее положить этому конец. Слава богу, у меня только одно занятие с ним, и в противном случае я научилась избегать его.

Подняв сумку повыше на плечо, я иду на урок истории со знакомым чувством страха, которое приходит с предвкушением нового ада, который Николо уготовит мне сегодня.

Он прислонился к стене снаружи нашего класса, когда я подхожу, выглядя во всех отношениях как король среди людей, и небрежно развалившись. Это напоминает мне о том, как он развалился на диване в клубе несколько недель назад, физическое воплощение сообщения о том, что он владеет всеми и всем в этом городе. Его друзья, Дом и Джей, как мне кажется, стоят рядом с ним, светловолосый оживленно разговаривает и вызывает улыбку на лице Николо.

Словно почувствовав мое приближение, Николо искоса смотрит на меня, и как только он замечает мое лицо, он отталкивается от стены, чтобы перехватить меня, прежде чем я успею войти в класс.

– Ну, это же Мисс трейлерный парк. – Говорит Николо, прерывая рассказ Джея, когда он идет ко мне. – Хороший наряд, новенькая. Где ты его взяла, на распродаже поношенных вещей?

Друзья Николо следуют за ним, обступая его, и презрительно усмехаются, глядя на меня сверху вниз, тремя внушительно высокими фигурами.

Я не могу сдержаться, когда смотрю на свою струящуюся, легкую, слегка прозрачную клетчатую рубашку, которую я затянула на талии, на мое простое белое трико под ней и на мои простые черные леггинсы. Не самый шикарный наряд, но он определенно не вышел из моды и не ветх. Держа рот закрытым, я перемещаюсь, чтобы пройти мимо Николо в пространстве между ним и стеной. Но, видимо, Николо сегодня не готов так легко меня отпустить. Ударив ладонью по стене, он не дает мне пройти.

– Что ты вообще делаешь в моем колледже Аня? – Язвительно спрашивает он. – Очевидно, что ты не можешь позволить себе учиться здесь. Так кто же платит за твое обучение? Старые папики, для которых ты танцуешь в стрип-клубе?

Во мне вспыхивает гнев, и я поднимаю глаза на гордый, насмешливый взгляд Николо. Я знаю, что не должна возражать, но не могу сдержаться.

– Я заслужила свое место здесь, – гордо заявляю я. – Я получила полную стипендию на кафедру балета. – Я не захожу так далеко, чтобы тыкать ему в лицо, что наличие танцевальной стипендии означает, что на самом деле его семья обеспечивает мое финансирование. Я знаю, что, если я зайду так далеко перед его друзьями, я пожалею об этом. Я уже жалею, что вообще попалась на его приманку.

Николо наклоняется ближе, прижимая меня к стене руками, а его губы кривятся в отвращении.

– Ну, теперь понятно, почему ты такая анорексичная, – усмехается он. – Разве вы, дурочки, не должны морить себя голодом или что-то в этом роде?

Я сжимаю губы, зная, что споры с ним мне не помогут. Тем не менее, то, как он держит меня в клетке своими сильными руками, прижимая меня к месту, даже не касаясь меня, напоминает мне о том, как он флиртовал со мной в старшей школе. Его лицо всего в футе от моего, и запах его одеколона заставляет мое сердце биться чаще.

– Вот почему у новенькой нет изгибов. – Объясняет Николо своим друзьям, оглядываясь на них через плечо. – Думаю, ей даже не нужен лифчик для ее несуществующей груди. А вы? Я имею в виду, ты вообще можешь найти свою грудь? – Спрашивает он меня. – Я просто ее не вижу, позволь мне помочь найти ее.

Николо убирает руки со стены, чтобы ощупать мою грудь, сжимая ее крепко в ладонях. Хотя моя грудь может и не выглядеть впечатляюще в моем спортивном бюстгальтере, у меня все еще скромный размер чашки B, и его грубое обращение заставляет мои соски твердеть, когда он сжимает меня болезненно сильно.

– О, ты посмотри на это? Я все-таки нашел пару комариных укусов, – издевается Николо, продолжая ощупывать, его большие пальцы находят мои твердеющие шишки и хорошенько их щипают.

От горячего смущения мои щеки горят, и я грубо отталкиваю Николо.

– Мудак – говорю я, прежде чем развернуться и помчаться обратно по коридору в том направлении, откуда пришла.

Смех Николо присоединяется к его друзьям, преследующим мое отступление, пока они наслаждаются своими насмешками. Горячие слезы стыда текут из моих глаз, когда я бегу к туалету, решив не позволить им увидеть, как я плачу. Ворвавшись в туалет, я нахожу пустую кабинку и закрываюсь в ней, прежде чем сесть, зарывшись лицом в руки.

Я не могу поверить, что Николо зашел так далеко, чтобы лапать меня, касаясь меня так интимно прямо посреди общественного коридора. Я унижена и смущена тем, насколько он может заставить меня чувствовать себя неловко из-за своего тела. Но хуже всего то, что его руки на мне на самом деле возбуждают меня. Я ругаю свое непокорное тело за его реакцию, за то, как мое нутро напряглось от нежелательного внимания Николо, за то, как мой пульс забился в моих венах. Несмотря на все унижение, мне нравилось, как он ко мне прикасался.

Я снова возвращаюсь к своей ночи с Николо в старшей школе, к тому, как он массировал мою голую грудь, дразня мои соски. Мой клитор пульсирует при воспоминании о том, как его губы обхватывали твердую вершину и перекатывали ее языком. Он был так нежен со мной тогда, бормоча о том, какая я красивая, говоря, что я богиня, которой он готов поклоняться должным образом.

Я тяжело сглатываю, вспоминая более глубокую связь, которую, как я думала, мы нашли. В своей наивности я представляла себе бесчисленные ночи вместе, когда мы оба могли бы наслаждаться телами друг друга. Но эта связь оказалась полной ложью. Он говорил все это только для того, чтобы трахнуть меня. А теперь, похоже, я даже не стою притворства. Он может просто воспользоваться мной прямо там, на глазах у всех. И никто ничего не сделает, кроме как посмеется, потому что Николо – Маркетти, и он практически владеет этим гребаным колледжем, если не Чикаго.

Ощущение тепла его тела, окружавшего меня, когда он запер меня, невольно всплывает в моем сознании, и то, как его теплое дыхание щекотало мою шею, когда он наклонился, чтобы оскорбить меня. Я чувствую поток возбуждения между бедер, как глубокая пульсация проходит сквозь меня, заставляя меня чувствовать себя чувствительной и болезненной. Мне нужно что-то, чего я не совсем понимаю. Я не понимаю, как я все еще могу чувствовать такое сильное влечение к Николо, когда я знаю, какой он большой мудак. Но я не могу сдержать внезапную потребность в разрядке, пронизывающую меня.

Затаив дыхание, я прислушиваюсь, нет ли кого-нибудь еще в туалете, но, похоже, я одна, поэтому я просовываю руку под пояс своих леггинсов. Дрожь возбуждения пробегает по моему позвоночнику, когда я начинаю трогать себя и понимаю, что мои трусики совершенно мокрые. Закусив губу, я борюсь со своим замешательством и стыдом от того, что знаю, что что-то столь смущающее может так меня возбудить. Но я ни с кем не спала со времен Николо в старшей школе. Я была слишком сосредоточена на школе и Кларе, чтобы тратить время на интерес к кому-либо. Наверное, поэтому меня так возбуждает, когда кто-то, кто угодно, прикасается ко мне. У меня есть годы сдерживаемой сексуальности, и мое тело наконец-то нашло выход.

Я поглаживаю пальцами свои скользкие складки, подогревая свое возбуждение, пока я обвожу клитор. Образ карих глаз Николо появляется перед моим мысленным взором, и моя киска пульсирует. Несмотря на мою ненависть к Николо, я, похоже, не могу выкинуть из головы нашу ночь вместе, и воспоминание о ней заводит меня еще больше.

Я пытаюсь сосредоточиться на чем-то менее мазохистском, создавая в уме образ случайной сексуальной знаменитости, представляя, как он притягивает меня к себе, чтобы поцеловать. Закусив губу, чтобы промолчать, я начинаю ласкать себя пальцами, ища облегчения после того, как меня так публично ощупывали. Мой клитор набухает, пульсируя от растущего возбуждения, пока я играю с собой, поражаясь тому, насколько я мокрая без всякой прелюдии. Я чувствую, как мои бедра напрягаются, мой оргазм слишком близко к источнику моего возбуждения.

Но мой образ незнакомца слаб, и мой разум наполняет его подробностями гордого лица Николо, его сильной, щетинистой челюсти и его темных вьющихся волос. Моя кожа покалывает от его фантомного прикосновения, напоминая мне о том, как его пальцы исследовали мое тело.

В темной спальне его семейного дома на школьной вечеринке он ласкал меня, когда целовал, и я отражаю то же самое дразнящее прикосновение, которое заставило меня дрожать. Я все еще помню ощущение его бедер, раздвигающих мои ноги, когда его мягкая обнаженная плоть прижималась к моей. Тот момент, когда он вошел в меня, когда головка его члена совпала с моим входом, заставил мое сердце биться чаще.

Первый толчок был болезненным, заставив меня вскрикнуть, когда мое тело напряглось от резкого, подавляющего ощущения его члена, заполняющего меня так полностью, но, когда он начал легко входить и выходить из меня, новое возбуждение взяло верх. Он заставил меня кончить дважды, пока трахал меня, его губы и зубы ласкали и кусали все самые чувствительные части моей шеи и лица, когда он двигался внутри меня.

Я чувствую, как мое тело приближается к освобождению, и я ласкаю себя более непреклонно. Сердце колотится в груди, я дышу сильнее. Не в силах остановить образы идеального тела Николо на мне, когда он вбивается в мою киску, я поддаюсь похоти, которая движет мной. Поток ощущений той ночи поглощает меня – солоноватый привкус его пота, бархатистая мягкость его груди, касающейся моих сосков с каждым толчком. То, как он стонал, приближаясь к собственному освобождению.

Воспоминание о том, как он с силой вырывался из моей киски, чтобы выстрелить спермой по всей моей груди и лицу, погружает меня в экстаз. Когда я достигаю пика своего возбуждения, призрак одеколона Николо заполняет мой разум, и звук его голоса, когда он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо. Мое тело, кажется, полностью лишено стыда, когда я падаю с края, оргазмируя от воспоминания о том, как Николо произносит мое имя.

Я дрожу от облегчения, которое накрывает меня, даже когда на глаза наворачиваются слезы. Что со мной не так, почему я могу кончать от воспоминания о моей ночи с Николо Маркетти? Я ненавижу, что я думала о нем перед тем, как кончить. Я ненавижу, что унизительное обращение, которое он только что со мной сделал, возбудило меня. Унизительно думать, что мой агрессор, хулиган, который обращается со мной как с дерьмом в течение нескольких недель, мог возбудить меня, чтобы я трогала себя посреди колледжа.

Убрав руку со своей киски, я поправляю одежду и иду к раковине, чтобы вымыть руки. В зеркале я вижу слабое розовое свечение, окрашивающее мои щеки, напоминающее мне о том, как я только что ласкала себя пальцами, от мысли о том, как Николо трахает меня.

Жгучий стыд бурлит в моем животе, когда я возвращаюсь в класс и нахожу свободное место как раз в тот момент, когда начинается лекция. Остро ощущая хихиканье, доносящееся со стульев позади меня, где сидят Николо и его друзья, я стараюсь не отрывать взгляда от передней части класса. Несмотря на это, жаркий румянец ползет по моему затылку, и я искренне надеюсь, что мое постыдное возбуждение не очевидно никому, кроме меня.

11

АНЯ

Встряхивая руками, я нервно расхаживаю за кулисами. Я не могу поверить, как быстро пролетел первый месяц учебы, и я не готова к этому моменту. Он наступил слишком рано. Вот он, осенний показ, мой момент блеснуть или погубить свое выступление в огненном шаре. И с тех пор, как Уитни сказала мне, что Маркетти финансируют этот показ и, скорее всего, сегодня будут в зале, мое беспокойство только возросло. Вся моя стипендия может быть поставлена на это выступление. Если я не смогу выступить, это может стать концом моей мечты стать балериной. Если Николо случайно увидит, я думаю, он воспользуется любой возможностью, чтобы высмеять меня перед своей семьей. Так что у меня нет права на ошибку.

– У нас все будет отлично. – Говорит Фин, должно быть, уже в десятый раз с момента нашего прибытия. Он снова делает растяжку, стараясь быть максимально гибким. Но я чувствую, как напряжение исходит от него. Он так же нервничает, как и я, хотя и по другой причине. Это его последний год обучения. Это его последняя возможность привлечь внимание рекрутеров прямо со стартовых ворот. И если он не сможет сделать это сейчас, они могут не дать ему второго шанса на следующем показе.

– У нас все получится, – повторяю я, делая глубокий вдох и вдыхая запах холодного цемента и пыли, который прилип к бархатным занавескам и заполняет пространство за сценой. Я делаю все возможное, чтобы игнорировать панику в воздухе, холодную, внушительную необъятность театральной сцены. Скользя в шпагат, я ложусь вперед на ведущую ногу, напоминая бедрам о необходимости расслабиться и снять напряжение в них. Я одинаково растягиваю обе стороны, затем снова поднимаюсь, чтобы дотянуться до головы, растягивая широкие мышцы спины. С каждым движением я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь избавиться от беспокойства.

Сквозь щель в занавесе я вижу обесцвеченные волосы Пейдж, когда она кружится на месте. Сцепив пальцы за спиной и вытянув сцепленные ладони вверх, я растягиваю грудь, когда делаю шаг вперед, чтобы заглянуть между бархатными занавесками и посмотреть на Пейдж и ее партнера на сцене.

Они выбрали классическую пьесу из «Коппелии» и грациозно двигаются по полу. Приятно видеть, как они хорошо работают вместе. Из отчета Пейдж следует, что ей было трудно заставить своего партнера сотрудничать в том, сколько часов они тренируются. Мне снова повезло, что профессор Мориари случайно поставил меня в пару с Фином. Когда дело доходит до решимости, мы с ним довольно хорошо подходим друг другу.

Я вижу небольшое несоответствие между Пейдж и ее партнером, места, где она слишком быстро вытягивается, и он не совсем готов ее стабилизировать. Но они хорошо справляются, учитывая, как мало времени у нас было на подготовку этих выступлений. Еще через несколько месяцев, я уверена, они могли бы составить сильную команду для зимнего шоу, если Пейдж захочет продолжить работать со своим партнером.

Подход Уитни перенаправляет мой взгляд, и я восхищаюсь ее облегающим изумрудным нарядом. Он сверкает, когда она стоит рядом со мной, ловя свет, проникающий обратно к нам со сцены. Она выглядит потрясающе в своем трико для выступлений, гораздо более привлекающем внимание, чем мой простой черный трико и соответствующая пачка. По крайней мере, я сделала прическу и макияж в художественном стиле, чтобы имитировать одноименное животное для моего выступления. Перья обрамляют мои виски в форме короны, а мои тени для век темные и драматичные. Между тем, Фин выглядит довольно щегольски в своем королевском белом наряде с уложенными черными волосами.

– Как у нее там? – Шепчет Уитни, хватаясь за занавески, чтобы лучше рассмотреть выступление Пейдж.

Я открываю рот, чтобы сказать «ну», как раз, когда Пейдж спускается с поддержки со слышимым стуком. Не самое худшее в мире, учитывая, что рекрутеры, вероятно, не слышат из-за музыки, но такое приземление выглядит далеко не так красиво, как можно было бы надеяться. Я вижу разочарование, написанное на лице Пейдж, когда она пытается сохранить самообладание. Если бы мне пришлось угадывать, она злится на своего партнера.

Воздух шипит между наших зубов, когда Уитни, и я обе болезненно вздыхаем.

– Блин, я не могу смотреть, – выдыхает Уитни. – Это слишком нервирует меня.

Я соглашаюсь, отступая от края сцены, чтобы снова встать рядом с Фином. Мои руки неудержимо дрожат, когда я сталкиваюсь со своим самым большим выступлением на сегодняшний день. Никакого давления или чего-то еще, но это может создать или разрушить мое будущее в танцах. Скорее всего, так будет и с Фином.

– Мы…

– Пожалуйста, не говори, что у нас все будет отлично, – умоляю я.

Фин хрипло смеется.

– Извини.

Я нервно улыбаюсь ему.

– Не надо. Я уверена, что ты прав. Я просто не могу слышать, как ты это говоришь еще раз.

Фин кивает и молча закрывает рот на замок, прежде чем выбросить ключ. Слава богу, юмор – это его конек. У меня вырывается короткий истерический смешок. Затем я слышу, как заканчивается номер Пейдж. Мы следующие. Мне кажется, что меня может стошнить, как только я выйду на сцену.

– Удачи. – Говорит Уитни с улыбкой, потягиваясь рядом со своим партнером.

– Аня, Фин. – Профессор Мориари машет нам в сторону сцены, где он стоит у нашего входа.

Фин сжимает мои пальцы и ободряюще сжимает их. Я отвечаю благодарной улыбкой, и мы идем на левую сцену. Мы стоим там, держась за руки в знак солидарности, наблюдая, как выступление Пейдж подходит к концу. Последовавшие за этим крики говорят мне, что аудитория довольно большая, и мои внутренности сжимаются от осознания этого.

– Идите, идите. – Говорит профессор Мориари, подталкивая нас вперед, когда Пейдж и ее партнер кланяются и выходят с дальнего конца сцены.

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я отпускаю руку Фина и смело шагаю вперед, грациозно поставив ноги на редкий черный пол сцены. Музыка, возможно, еще не началась, но мое выступление уже началось.

Яркие прожекторы ослепляют меня, когда я поворачиваюсь лицом к зрителям, принимая позу для входа. Я не вижу ни одного лица, и это меня успокаивает. Я могу это сделать. Хотя я дрожу, я напоминаю себе, что нужно положиться на память своего тела. Фин и я неустанно репетировали последний месяц. Мы так много раз исполняли нашу программу, что я начала делать это во сне.

Первая нота нашей песни возвращает меня к жизни, и мурашки по коже покрывают мои руки. Мой разум становится пустым, принося с собой уверенность и спокойствие. Поднимаясь на пуанты, я позволяю своему телу вести меня, пока я молча напоминаю себе обо всех приемах, которым меня научил мой профессор.

Музыка нарастает, отдается эхом вокруг меня и приказывает мне двигаться. Я подчиняюсь, как моряк, привлеченный песней сирены. Я вращаюсь, подпрыгиваю и скольжу по сцене, приближаясь к Фину, словно магнитной силой, только чтобы отвернуться.

Его руки уверенно смыкаются на моих бедрах для первого подъема в нашем номере, и я резко взмахиваю ногами, подпрыгивая вверх, напрягая свое теперь твердое как скала ядро. Форма моих рук приобретает новую форму, когда я делаю движения. Я невесомо двигаюсь по воздуху в течение одного славного момента, прежде чем снова приземлиться.

Каждое движение толкает меня вперед к следующему, и мои нервы успокаиваются, тогда я понимаю, что готова к этому. Уверенность пульсирует в моих венах, и горький запах страха сменяется свежим землистым запахом победы.

Заметив одно затененное лицо в зале, я пристально смотрю на него, делая пируэт, снова и снова вращаясь в повороте пальца, пока Фин удерживает меня на месте. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я не знаю почему. Но я чувствую, что это выступление вышло за рамки любого достижения, которого я могла ожидать.

И когда Фин опускает меня в финальную драматическую позу, я вытягиваю конечности, мое лицо направлено вниз на пол всего в футе ниже меня, мои ноги вытянуты к потолку, представляя падение моего персонажа.

Тишина, которая следует за финальной нотой нашей музыки, оглушительна. Кровь ревет в моих ушах, когда Фин силой ставит меня на ноги, выпрямляя меня так нежно, как только может. На мгновение наши глаза встречаются, и я не могу не улыбнуться. Моя улыбка растягивается на моем лице, пока мои щеки не начинают болеть. Мы сделали это. Мы прошли безупречную программу. И я вижу в глазах Фина, что он чувствует то же самое.

Решив сохранить самообладание, мы официально кланяемся, и последующие крики прогоняют любые сомнения в моем уме. Публике тоже понравилось наше выступление. Мое сердце переполняется достижением, и я сдерживаю слезы гордости. Мы делаем последний поклон, прежде чем уйти со сцены, наш последний штрих к нокаутирующему успеху.

– Блестяще! – Профессор Мориари сияет, когда мы уходим со сцены, и его явное одобрение значит для меня больше, чем восторженные похвалы нашей аудитории. Он тот, кто видит, как мы работаем каждый день. Он тот, кто может по-настоящему оценить, что у нас лучше всего, и он гордится нашим выступлением.

Широкая улыбка Уитни и ее хвалебные слова приятны, и я сжимаю ее руку для ободрения, когда она выходит на сцену для своего номера.

– Фин Танака и Аня Орлова, да?

Мы оба поворачиваемся, пораженные незнакомым голосом. Челюсть Фина почти отвисает.

– Эээ, да? – Неуверенно говорю я женщине средних лет, которая назвала наши имена, и бросаю взгляд на Фина, чтобы заставить его взять себя в руки.

Он резко закрывает рот, расправляя плечи и выпрямляясь.

– Я Мелоди Амара. – говорит женщина, протягивая руку для официального представления. Ее деловой образ соответствует строгому костюму, который на ней надет, а также ее очкам в темной оправе и волосам, уложенным в строгий французский рулон. – Я рекрутер «Dance New York».

Теперь очередь Фина толкать меня локтем, чтобы я ответила более уместно, пока мое сердце колотится в груди.

– Приятно познакомиться. – Говорю я, решительно пожимая ей руку.

Как только я отпускаю ее, Фин делает то же самое.

– Отличное выступление, ребята. «Лебединое озеро» – всегда сложный номер для исполнения, но мало кто справляется с ним в вашем возрасте и с таким малым временем на подготовку. Мисс Орлова, я знаю, что у вас еще большая часть третьего и последнего года обучения впереди, но уверяю вас, я буду следить за вами, когда вы закончите учебу. Что касается вас, мистер Танака, я была бы рада возможности сесть и обсудить с вами ваши планы после окончания учебы.

– Д-да, конечно, – заикается Фин.

– Отлично.

Мелоди так ловко выхватывает визитку, что я почти задаюсь вопросом, не держала ли она ее в рукаве. Она держит ее между указательными пальцами, когда протягивает Фину, и он с энтузиазмом ее принимает.

– С нетерпением жду твоего следующего выступления. – Говорит она, прежде чем уйти с резким кивком.

Как только она исчезает из виду, у Фина снова отвисает челюсть, и он с энтузиазмом поворачивается ко мне.

– Меня только что взяли в одну из самых крутых новых танцевальных компаний Нью-Йорка? – Спрашивает он с недоверием.

Я хихикаю, взволнованно обнимая его.

– Не знаю насчет «взяли», но это определенно звучит как хорошее окно возможностей.

Фин сияет, глядя на визитку, держа ее как золотой билет.

– Не могу поверить, что это только что произошло.

– Ты этого заслуживаешь, – хвалю я. Он феноменальный партнер и танцор, и за последний месяц он научил меня многому в парных танцах. Честно говоря, своим успехом в этом показе я обязана ему.

Он широко улыбается мне и обнимает меня.

– Увидимся, когда я сниму эти колготки? – Предлагает он.

Я киваю смеясь.

– Думаю, это нужно немного отпраздновать, – радостно говорю я.

– Определенно.

Мы с Фином расстаемся, когда я в оцепенении направляюсь в женские примерочные. После стольких стрессов и беспокойств я чувствую себя хорошо, что сегодня все-таки пережила этот день. Открыв дверь в крошечную примерочную с запиской, отмечающей ее как мою, я закрываюсь в тихой комнате и наслаждаюсь звучащей тишиной.

В зеркалах, которые отражают мое лицо с бесчисленных углов, я вижу волнение на своем выражении лица. Румянец на моих щеках и легкий блеск на моих бровях отмечают физические нагрузки, которые я только что приложила, но все остальное мое тело кажется живым и энергичным.

Я подхожу к столу в гримерке, где лежит моя сумка с туалетными принадлежностями, и выдвигаю стул, готовясь снять макияж для выступления. С громким треском дверь позади меня распахивается, и я вздрагиваю от неожиданного вторжения. Я инстинктивно смотрю в зеркало перед собой, и мои глаза встречаются с горящим карим взглядом Николо Маркетти.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, и я обнаруживаю, что не могу дышать, пытаясь проглотить его обратно.