Текст книги "Милая маленькая ложь (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Заперев ее там под собой, я снова начинаю целовать ее, мои губы касаются ее губ, мой язык скорее исследует, чем требует. Аня довольно мычит мне в рот, и пока мы целуемся, мой член снова начинает напрягаться.

36

АНЯ

Я задыхаюсь от соблазнительного ощущения от языка Николо, ласкающего мои складки. Когда я смотрю вниз, все, что я вижу, – это простыни, покрывающие его сексуальную голову кудрей, его широкие плечи, раздвигающие мои колени. Взяв край одеяла, я бросаю его вниз к изножью кровати, чтобы видеть сексуального итальянца, вылизывающего меня первым делом с утра.

Моя киска болит и растянута наилучшим образом после страстной ночи секса, которая оставила каждую мышцу в моем теле слабой и ноющей. Я забираюсь пальцами в густые черные локоны Николо, откидывая голову назад, мои глаза трепещут, когда я впитываю покалывающее удовольствие, которое рябит по моему ядру, как блаженные карибские волны.

Теплое возбуждение расцветает внутри меня, и я качаю бедрами в такт его ровному движению языка. Я содрогаюсь каждый раз, когда он обводит мой чрезмерно чувствительный клитор, дразня меня. Затем его губы смыкаются вокруг пучка нервов, всасывая его в рот, и я стону, мои бедра дрожат.

Мое тело настолько истощено, что я не знаю, как я смогу кончить снова. Тем не менее, пока Николо дразнит меня, облизывая, посасывая и дергая меня таким эротичным образом, я обнаруживаю себя опасно близкой к разрядке.

– Нико, – хнычу я, и он мычит у моего клитора. Его пальцы обвивают мою нежную задницу и киску, вызывая в памяти все разные способы, которыми он трахал меня прошлой ночью, и мое ядро напрягается от этого воспоминания. – Блядь! – Задыхаюсь я, мои глаза распахиваются, когда мой оргазм настигает меня как гром среди ясного неба. Новая волна возбуждения вырывается из меня, смазывая мои складки, пока мой клитор пульсирует, а мои стенки пульсируют, ища член Николо. Я содрогаюсь, задыхаясь с каждой волной покалывающего удовольствия.

– Доброе утро. – Говорит Николо, отпуская мой клитор, чтобы озорно улыбнуться мне.

Я довольно напеваю в ответ, когда он подползает, чтобы прижаться к моим губам острым поцелуем. Затем он падает обратно на кровать рядом со мной и притягивает меня к себе. Он такой же голый, как и я, наша одежда все еще лежит на полу в гостиной, и я чувствую его возбуждение, когда его головка скользит по моим скользким складкам, непреклонно прижимаясь между моих ягодиц. Протянув руку между ног, я направляю его к входу в мою киску, и Николо стонет, когда я наклоняю бедра, инициируя первый дюйм проникновения. Медленно погружаясь в меня, Николо продолжает лежать на боку, пока он трахает меня сзади.

Это не показушно, не быстро и не жестко. Это чувственно и почти сладко, он прижимает меня нежно к своей груди, когда скользит в меня и выходит из меня. Его рука скользит вниз по моей руке, чтобы схватить мою руку, и он направляет мои пальцы к вершине моих бедер. Прижимая мои пальцы к моему клитору, Николо молча приказывает мне играть с собой, пока он движется внутри меня.

Я подчиняюсь, обводя клитор пальцами, пока его член снова и снова находит мою точку G.

– Кончи для меня, Аня, – бормочет Николо мне на ухо, затем он кусает мочку, посылая пронзительный удар удовольствия по моему позвоночнику, прямо в мое ядро.

Скуля, я обвожу свой клитор более непреклонно и нахожу свое освобождение мгновением позже, взрываясь вокруг его члена, когда он начинает толкаться сильнее. Тремя беспорядочными толчками Николо находит свое собственное освобождение, изливая свое семя внутрь меня, пока моя киска сжимает его член, как тиски.

Я не знаю, когда и как мое желание стало таким ненасытным, но независимо от того, сколько раз Николо трахает меня, я всегда готова к большему. И пока он пульсирует внутри меня, вытягивая мой собственный оргазм, я чувствую, как его сперма заполняет меня так полно, что начинает вытекать вокруг него.

– Блядь, Господи, если бы я мог, я никогда не переставал бы трахать тебя, – выдыхает он, прижимая меня к своей груди.

Его слова отражают мои собственные мысли, и я глубоко дышу, впитывая этот момент блаженства. Прошлая ночь была одной из лучших ночей в моей жизни, и продолжение ее этим утром кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Я хочу впитать каждую ее минуту и закрепить ее в своей памяти. Потому что я не знаю, будет ли у меня когда-нибудь возможность снова быть с ним вот так. Меня охватывает чувство вины, когда я думаю о той огромной тайне, которую я так долго от него скрывала. Сначала мое решение не рассказывать ему о Кларе казалось оправданным. Я сделала это из страха и в надежде защитить свою дочь.

Но теперь это кажется непреодолимым препятствием.

Как я могу сказать ему, что у нас есть общая дочь, не вызвав в итоге его ненависти ко мне? Я просто не вижу такого способа. Я почти рассказала ему вчера вечером. Когда он начал задавать вопросы о нашей первой ночи вместе в «Инкогнито», я поняла, что это будет правильным продолжением. Он даже спросил меня, не сделал ли он что-то, что причинило мне боль. Честно говоря, он задел мои чувства, когда высмеял меня за то, что я не девственница. Но больно было то, что он даже не знал, что это он лишил меня девственности.

Я была так близка к тому, чтобы рассказать ему, просто высказать это. Я знаю, что, если бы я призналась в нашей совместной истории, я бы продолжила тем, что он сделал меня беременной. Это вертелось у меня на языке, а потом я струсила. И теперь я чувствую себя еще большей лгуньей, мошенницей, потому что он только что подарил мне самый чудесный вечер, и я все еще не сказала ему, что у него есть дочь.

Николо не спрашивает о завтраке сегодня. Вместо этого он быстро принимает душ и готовится снова отвезти меня домой. Молчаливое понимание того, что воскресное утро – это время, когда я провожу время со своей семьей, хотя кто эта семья, он не знает.

Как и на прошлой неделе, он провожает меня прямо до двери моей квартиры и целует меня, от чего мое сердце тает. Я захожу внутрь, и меня встречает моя тетя и возбужденная болтовня моей четырехлетней дочери. И я знаю, что не могу больше откладывать. Николо заслуживает встречи с ней. Он заслуживает разделить это время с ней, чтобы наблюдать, как растет Клара. Теперь мне просто нужно решить, как я ему скажу. И потом я должна придерживаться этого.

Почти невозможно есть свой завтрак, когда я думаю о том, как отреагирует Николо. Лучшее, что я могу сделать, это мягко рассказать ему об этом. Усадить его и высказать все. И надеюсь, что он не захочет убить меня после этого. Хотя на самом деле я не думаю, что Николо причинит мне вред, я действительно беспокоюсь, что, рассказав ему свой секрет, я могу разрушить все наши шансы быть счастливыми вместе. Прямо сейчас я ненавижу мысль о том, чтобы упустить такую возможность.

– Мама, мы можем пойти сегодня в парк? – Спрашивает Клара, пока я несу наши пустые тарелки к раковине.

– Конечно, детка, – соглашаюсь я, улыбаясь тому, как озаряется ее лицо. – Иди помой руки и возьми пальто.

– Тетя Патриция с нами? – Настаивает Клара.

– Я бы с удовольствием пошла. – Говорит тетя Патриция.

До парка Монтроуз можно дойти пешком за несколько минут, и сегодня светит солнце, рассеивая холод, вызванный резкими порывами ветра. Клара скачет между нами, держась за руки и болтая о том, чем они с тетей Патрицией занимались вчера вечером, пока меня не было. Невозможно не улыбаться, слушая ее интерпретацию «Истории игрушек».

Настолько поглощенная восторженным рассказом дочери, я теряю связь с окружающим миром, смутно осознавая гавань справа от себя, парк вокруг нас. Но я не думаю о людях, мимо которых мы проходим, или о собаках, которые гонятся за своими хозяевами, когда они бегут трусцой.

Внезапно становится слишком поздно, когда я слышу знакомый голос:

– Аня?

Я бросаю взгляд на высокого мускулистого мужчину передо мной, и мое сердце замирает при виде ошеломляюще красивой улыбки Николо.

– Что ты здесь делаешь? – Выпалила я, все манеры отброшены, когда началась паника.

– У меня была… встреча с коллегой, – деликатно говорит Николо. Он опускает взгляд на Клару, отмечая, как она держит мою руку и руку тети Патриции. Затем он поднимает взгляд на мою тетю, высвобождая очаровательную улыбку.

– Привет, я Николо. – Говорит он, протягивая руку. – Аня и я… – Его взгляд метнулся к моим, как будто проверяя, какое слово я хотела бы использовать перед своей семьей.

– Он учится в колледже Роузхилл. У нас есть совместный курс, – быстро сообщаю я. – Это моя тетя Патриция, – представляюсь я.

Тетя Патриция отпускает руку Клары, чтобы пожать руку Николо.

– Приятно познакомиться. Я не встречала друзей Ани по колледжу, так что это настоящее удовольствие.

– И это, должно быть, делает тебя… кузиной Ани? – Николо догадывается, наклоняясь, чтобы обратиться к Кларе. Его глаза перемещаются с ее лица на лицо моей тети и обратно, несомненно, ища сходство.

Сердце колотится в груди, ладони потеют.

И тут Клара издает яркий смешок.

– Нет! – Игриво взвизгивает она, словно думая, что он ее дразнит. – Это моя мамочка, – добавляет она, глядя на меня круглыми карими глазами, в которых заключена вся невинность мира.

У меня сжимается живот, а сердце замирает в груди. Это худший способ, которым Николо мог узнать о своей дочери. Я едва осмеливаюсь взглянуть на него. А когда я это делаю, меня разрывает гнев и предательство в его глазах.

– Забавно, я не помню, чтобы ты упоминала, что у тебя есть дочь. – Говорит Николо с напускной беспечностью.

Кровь заливает мои щеки, и от ужаса голова начинает кружиться.

– О, да. Ее зовут Клара. Клара, поздоровайся с Николо.

– Привет, Николо, – радостно произносит Клара.

– Хорошая девочка. А теперь иди и отведи свою тетю на игровую площадку, может, она покачает тебя на качелях. Я сейчас буду.

Глаза моей тети встречаются с моими, ее брови поднимаются в невысказанном вопросе.

– Я буду прямо за тобой. Мне просто нужно поговорить с Николо минутку.

Клара уводит мою тетю за палец, забирая с собой последний барьер защиты от гнева Николо.

– Я могу объяснить. – Говорю я, как только они оказываются вне пределов слышимости.

– Что у тебя есть дочь, о которой ты мне никогда не рассказывала? – Усмехается Николо, его тон глубоко ранен.

– Нет. – Слезы жгут мои глаза, пока я пытаюсь сдержать эмоции. – У нас есть дочь.

– Что? О чем, черт возьми, ты говоришь?

Язвительность в его голосе хлещет меня, как кнут, и я вздрагиваю.

– Мы вместе ходили в старшую школу, Николо, первые два года. Тогда я думала, что у нас может быть что-то особенное. Я была девственницей, и я думала, что ты действительно хочешь быть со мной. Поэтому после того, как ты пригласил меня на одну из своих домашних вечеринок, когда ты отвел меня в свою комнату, чтобы поговорить… ну, одно привело к другому… и я отдала тебе свою девственность. После этого ты ясно дал понять, что я просто завоевание, что тебе нравится вызов – уламывать девственниц спать с тобой.

Эмоции искажают лицо Николо, когда в его глазах мелькает узнавание. А затем, словно восход солнца, я вижу, как свет наполняет его глаза, когда он впервые вспоминает меня. Как это может быть так больно даже сейчас, я не знаю, но глубоко ранит осознание того, что он мог прожить все это время, даже не подозревая об этом.

– Я забеременела от моего единственного раза с тобой, и я решила оставить ребенка. В конце учебного года я перевелась в другую школу. Я поздно пошла в новую школу, чтобы никто не узнал, что я забеременела до моего семнадцатилетия. – Я качаю головой, опуская глаза в землю. – Я никогда не думала, что увижу тебя снова, – бормочу я.

– Но ты это сделала. В первый день семестра, когда ты пролила на меня свой обед, и ты сразу меня узнала. Ты знала это несколько месяцев, – шипит он. – Я был прямо перед тобой, и ты не подумала сказать мне, что у меня есть ребенок?

Я вздрагиваю, затем медленно заставляю себя встретиться с ним глазами, мой гнев вскипает, когда я это делаю.

– Не то чтобы ты давал мне вескую причину рассказать тебе. Ты был мудаком, Нико. Ты был ужасен со мной в старшей школе и еще хуже с самого начала моего пребывания в Роузхилл.

– А сейчас? – Требует Николо, повышая голос. – Я бы сказал, что мы давно уже прошли это оправдание, Аня. Боже, ты серьезно!

Слезы текут по моим щекам, когда мои худшие страхи оживают. Он не простит меня за это. Я слышу это по его тону.

– Я собиралась тебе рассказать, – настаиваю я, но мой голос слишком сдавлен комом в горле, чтобы быть убежденным.

Николо усмехается.

– Я уверен. Не могу поверить, что думал, что влюбился в тебя. Ты так же полна дерьма, как и все остальные, не так ли? Ну, можешь идти к черту. И ты не сможешь прятать мою дочь от меня. Ты не имела права держать ее от меня так долго. – В его голосе слышится ледяная ярость, а затем он наклоняется ближе, глядя мне в лицо. – Может, мне просто забрать у тебя Клару в наказание за то, что ты держала ее в секрете?

Мое сердце останавливается, и при этих словах у меня вырывается сдавленный крик.

– Пожалуйста, Нико, – умоляю я. – Пожалуйста, не забирай у меня мою дочь.

– Она и моя дочь тоже, – хрипло говорит он. Его пальцы расчесывают волосы, и из его груди вырывается рычание. – Блядь, Аня! Я даже смотреть на тебя сейчас не могу. – С этими словами Николо разворачивается на каблуках и уходит.

Я смотрю, как он уходит, онемев, когда мои эмоции поглощают меня, ставя меня на колени. Я потеряла его. В этом нет никаких сомнений.

Но не потеряла ли я только что и свою дочь? Не думаю, что смогу это пережить.

37

НИКОЛО

Врываясь в дом отца, я зову Сильвию, надеясь, что она дома. Она появляется наверху перил мгновение спустя, с широкой улыбкой на лице.

– Нико, ты дома! – Кричит она с восторгом. Затем она принимает меня, и ее лицо омрачается. – Что случилось? – Спрашивает она, пока я поднимаюсь по лестнице с тяжелым сердцем.

Я качаю головой, притягивая ее в медвежьи объятия, когда поднимаю ее с ног. Сильвия обнимает меня, крепко сжимая.

– Хочешь поговорить об этом? – Нежно спрашивает она.

– Мне нужно поговорить об этом, – настаиваю я. Я чувствую, что могу взорваться от всей ярости, которая бьется во мне, требуя, чтобы ее выпустили.

– Пойдем. Мы можем поговорить в моей комнате. – Говорит Сильвия, когда я опускаю ее. Взяв меня за руку, она ведет меня по коридору.

Когда мы добираемся туда, она плюхается на край матраса, хватает одну из своих красочных пушистых подушек, чтобы прижать ее к груди. Темы ее парижской шикарной комнаты бросаются мне в глаза: эскиз Эйфелевой башни на одной из стен, женщины высокой моды в нарядных платьях, стоящие, как модели, и позирующие. Даже на покрывале ее кровати на кремовом фоне нарисованы маленькие изображения знаменитого города.

– Итак… что случилось? – Осторожно спрашивает она.

Теперь, когда я полностью владею ее вниманием, я внезапно обнаруживаю, что не могу ничего сказать. Вместо этого я расхаживаю, думая о том, как я, возможно, собираюсь сформулировать все, что выходит из-под контроля в моей голове.

– Нико, что не так? – Требует Сильвия, пока я расхаживаю перед ней взад-вперед в сотый раз.

Я не знал, к кому еще обратиться. Я так поглощен яростью, расстроен тем фактом, что Аня все это время скрывала от меня такой огромный секрет. Я чувствую, что она вырвала мое сердце из груди и растоптала его ногами. У меня есть дочь, очаровательная четырехлетняя девочка с моими волосами и моими глазами. Я мог бы увидеть это так же легко, как и вину на лице Ани, когда Клара сказала, кто ее мама. И моя младшая сестра – единственный человек, с которым я мог бы подумать поговорить об этом. Она единственная женщина в моей жизни, которую я уважаю. Та, кому я доверяю от природы. Она всегда была честна со мной, даже когда правду трудно проглотить.

Но теперь, когда я здесь, крадусь по ее спальне, как тигр в клетке, я не могу заставить себя сказать ей. Я никогда не чувствовал ни к кому того, что чувствую к Ане, и то, что она так решительно меня предала… я даже не могу ясно мыслить, я так зол.

– Нико, остановись, – настаивает Сильвия, вставая, чтобы схватить меня за запястье и потащить на край кровати. – Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь, что случилось. Это… балерина? – Осторожно спрашивает она.

Я киваю, опуская голову на руки и прижимая ладони к пульсирующим глазам, пока я все ей рассказываю.

– Была одна девушка, которую я знал на втором курсе старшей школы, Аня. Танцовщица. Она была красивой и в некотором роде загадочной, потому что никогда не ходила ни на какие вечеринки, не занималась никаким спортом и не участвовала ни в каких внеклассных мероприятиях. Я считал это вызовом… хотел узнать ее. – Я ненавижу себя, когда произношу эти слова, стыдясь того, что рассказываю своей младшей сестре, что я сделал с девушкой, когда она была как раз в возрасте моей сестры. – Я переспал с ней, но мне было неинтересно продолжать это дальше. Она… из бедной семьи иммигрантов, и я знал, что в долгосрочной перспективе между нами ничего не получится…

– Другими словами, ты был мудаком. Продолжай.

Мягкий упрек Сильвии вбивает гвоздь мне в грудь, и я поднимаю голову, чтобы попытаться прочитать ее. Она серьезна, ожидая, когда я продолжу свой рассказ.

– Я больше не видел ее после того года, и, честно говоря, я совсем забыл о ней. Я был с ней всего одну ночь, а четыре года – это долгий срок… В общем, в этом году она перевелась в Роузхилл, и я столкнулся с ней впервые со второго курса. Я мог сказать, что она невзлюбила меня с самого начала, но я не узнал ее, так что не знал почему. В итоге у нас возникло своего рода соперничество.

– А потом ты увидел ее танец. – Говорит Сильвия убежденно, как общеизвестный факт, и я хмурюсь, встречаясь с ней взглядом.

– Как ты…?

– Я была там, тупица. Я никогда не видела, чтобы ты смотрел на кого-то так, как ты смотрел на нее, как будто ты просто должен был ее заполучить. Я думала, ты захочешь перелезть через театральные кресла, чтобы добраться до нее, – поддразнивает Сильвия.

Я слабо улыбаюсь ей в знак признательности за ее попытку легкомыслия.

– Ну, мы начали встречаться, и… не знаю, Сил. Я действительно начал влюбляться в нее. Я думал, что у нас может быть что-то особенное. А потом она просто взяла и сбросила на меня атомную бомбу. Она сказала мне, что забеременела от меня в старшей школе, и она оставила ребенка. У меня есть чертова четырехлетняя дочь, с которой я не встречался и о которой даже не знал до сегодняшнего дня! Но хуже всего то, что у меня такое чувство, что она никогда бы мне не сказала, если бы я случайно не столкнулся с ними в парке. – Моя ярость снова вскипает внутри меня, затмевая мое зрение, когда я сжимаю руки в кулаки, чтобы не сломать что-нибудь.

– Что ты сделал? – Мягко спрашивает Сильвия.

– Я сказала ей, что она может идти к черту. Она лгала мне в лицо, Сильвия. Месяцами! Она годами держала моего ребенка в дали от меня. Я сказал ей, что у нее нет права, что, может быть, я должен забрать у нее Клару в наказание. Я имею в виду, четыре чертовых года! Моя дочь ходит и говорит, и у нее отличное чертово чувство юмора, ради всего святого. И Аня ни разу не подумала, что будет хорошей идеей упомянуть, что я чертов отец!

– Ты угрожал отобрать у нее дочь? – Спрашивает Сильвия с ужасом в голосе.

Чувство вины скручивает мой живот при виде полного недоверия в глазах моей сестры. Вздохнув, я немного успокаиваю свой гнев.

– Может быть, это было не самое лучшее, что я сказал, – признаюсь я.

– Нико, ты бросил ее в старшей школе. Выставил за дверь, после того как лишил ее девственности. И потом снова сегодня, когда она наконец набралась смелости рассказать тебе о твоей дочери, – мягко ругает меня Сильвия.

– Не то чтобы у нее был выбор. Я имею в виду, ребенок был прямо там, в парке. Мы не планировали сталкиваться друг с другом, и когда Клара сказала, что Аня ее мама… Я имею в виду, я, наверное, не сразу сообразил, но Аня не могла скрыть это от меня в тот момент.

– Тем не менее, ей, наверное, было страшно рассказать тебе о том, что произошло, учитывая то, каким ты был придурком и как поступил с ней. Подумай об этом с ее точки зрения. Она, вероятно, боится, что ты снова ее бросишь, забудешь о ней, как ты это сделал после школы, и она не хочет, чтобы ее дочь испытала то же горе, которое, должно быть, испытала она сама. – Маленькая ручка Сильвии ложится мне на плечо, крошечное утешение после того, как она только что мягко урезала меня до нужного размера.

Она права. Я раньше не думал об этом так, возможно она все еще может нести в себе то, что я сделал с ней в старшей школе. Внезапно вся ее злость и сопротивление, когда я попросил ее встречаться со мной, стали намного понятнее. Она уже знала, что я, вероятно, трахну ее и брошу, как и многих других женщин за эти годы.

– Ты явно влюблен в Аню, – тихо говорит Сильвия. – И если это так, разве не хорошо, что у вас есть общая дочь? Теперь у тебя есть шанс показать Ане, что ты можешь быть хорошим мужчиной. Ты можешь показать ей, что будешь с ней, даже когда все станет плохо.

Я не знаю, что сказать. При упоминании любви мне хочется отстраниться, возразить, но, если я подумаю об этом, по-настоящему сосредоточусь на том, что я чувствую к Ане, моя младшая сестра права. Я без ума от Ани. То, что начиналось как одержимость, переросло во что-то гораздо более… интимное и настоящее. Вместо того, чтобы потерять интерес к ней, я ловлю себя на мысли, что мне хочется узнавать больше о ней каждый день.

Ужас сжимает мою грудь, когда я осознаю, что я сделал. Слова, которые я только что сказал Ане. Разве не вчера вечером я сказал Ане, что не хочу, чтобы она меня боялась? А сегодня я пошел и пригрозил отобрать у нее ребенка. Я не хочу, чтобы Аня смотрела на меня как на плохого парня. Я хочу быть мужчиной, достойным ее любви. Когда дело доходит до этого, я бы предпочел попытаться наладить отношения с Аней, чем убрать ее из своей жизни. И я действительно не хочу отнимать Клару у ее матери. Это только травмирует мою маленькую девочку. Я не хочу быть таким отцом.

Блядь! Я отец…

Осознание этого на самом деле впервые поражает меня. Ради Клары, больше, чем ради кого-либо, мне нужно увидеть это со всех возможных сторон, попытаться принять это и продолжать двигаться вперед. Может быть и обидно, что Аня так долго скрывала от меня этот секрет, но важно то, что она мне рассказала. Аня старается, и мне тоже нужно.

Притянув Сильвию в крепкие объятия, я целую ее в макушку.

– Не знаю, как ты стала такой мудрой, но спасибо. Мне действительно нужен был этот пинок под зад.

– Так ты собираешься все исправить с Аней? – С надеждой спрашивает она.

– Да, – Соглашаюсь я, вставая с кровати. – Если она мне позволит.

– Хорошо. Сильвия тепло улыбается.

– Спасибо, Сил. Ты действительно лучший человек, с которым можно поговорить.

Моя сестра откидывает свои темные волосы с фальшивой бравадой, а затем позволяет своему юмору выскользнуть.

– Ты тоже лучший человек, с которым можно поговорить, ну ты это и так знаешь. – Говорит она.

Я фыркаю, гладя ее по щеке.

– С тобой приятно общаться, Нико. Особенно, когда ты не позволяешь своему темпераменту мешать. Я просто хочу видеть тебя чаще.

Я притягиваю сестру для еще одного объятия.

– Я скоро вернусь. Обещаю.

Затем я направляюсь к двери. Я не могу позволить этому разговору ждать. Мне нужно поговорить с Аней сейчас и все исправить. Зная, что я хочу будущего с ней, что я планирую отложить весь свой гнев, чтобы быть с женщиной, которую люблю, и встретиться с маленькой девочкой, которую она мне подарила, это придает моим шагам срочность.

Я бегу через город, надеясь, что я не накосячил так сильно, что Аня откажется снова со мной разговаривать.