Текст книги "Новый мужчина: маркетинг глазами женщин"

Автор книги: Айра Мататиа

Соавторы: Энн О'Райли,Мэриан Зальцман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Новые возможности для женщин

Чтобы понять, как сильно все изменилось за последние 50 лет с точки зрения возможностей для женщин и более жесткой конкуренции, с которой столкнулись мужчины, достаточно всего лишь понаблюдать за детьми на школьном дворе. Образование – важная ступень к успеху в бизнесе и власти, но очень долго большинству женщин оно было недоступно. В предыдущей главе мы уже говорили о том, как Лига Плюща и другие высшие учебные заведения Соединенных Штатов одно за другим сдавались перед напором женщин. «Цитадель» – военная академия в Южной Каролине – была одним из последних бастионов исключительно мужского образования, но в конце концов и она в 1999 году впервые выпустила офицеров-женщин.

Сегодня девочки и женщины ушли далеко за рамки борьбы за равенство в большинстве школ. Фактически, если женщины получают доступ к формальному образованию наравне с мужчинами, они оставляют мужчин далеко позади. Например, из 850 000 лучших учеников средних школ США, перечисленных в издании справочника «Кто есть кто среди студентов Америки» (Who’s Who Among American High School Students) за 2003 год, две трети составляют девочки[173]173
  “Boys Losing Ground in Colleges”, St.-Louis Post-Dispatch, August 14, 2003 (прим. автора).


[Закрыть] . Конечно, «Кто есть кто» – коммерческое издание, но такое преобладание девочек в этом списке указывает на более широкую тенденцию. Томас Мортенсен (Thomas Mortensen), ведущий автор исследования «Возможности в высшем образовании» Института Пелла в Вашингтоне, отмечает: «За последние 30 лет почти каждый дюйм прогресса в образовании принадлежит [женщинам]»[174]174
  “The New Gender Gap”, BusinessWeek, May 26, 2003 (прим. автора).


[Закрыть] . Сегодня, согласно отчету, опубликованному в 2003 году в газете Business Week, «в любой стране, в любой социальной, расовой и этнической группе, и особенно в наиболее развитых странах Запада, женщины впереди. Только в Соединенных Штатах им принадлежит 57 % всех дипломов бакалавра и 58 % дипломов магистра». На каждую сотню студентов приходится 133 студентки, а к 2010 году этот разрыв увеличится, и на 100 студентов будет уже 142 студентки[175]175
  Там же (прим. автора).


[Закрыть] .

Мы также видим, как женщины входят в традиционно мужские области, в том числе в экономику, инженерное дело и академическую науку. В 1999 году Колледж Смита стал первым в США женским колледжем свободных искусств, открывшим факультет технических наук. Это не значит, что женщины успешно используют свои дипломы и образование, чтобы опередить мужчин на рабочих местах, но равный доступ к образованию означает, что у женщин стало больше возможностей сделать финансово успешную карьеру в престижных областях.

Когда в процессе создания этой книги мы беседовали со студентами и выпускниками вузов, нас поразило, до какой степени молодые мужчины и женщины ожидают равного отношения к ним в мире карьеры. Они видят остатки разделения полов преимущественно в традиционно мужских сферах, но даже здесь считают, что квалифицированные женщины вполне могут их преодолеть. Элизабет Каминг, изучающая государственную политику в университете Чикаго, отмечает, что «возможности, доступные студентам, заканчивающим колледж, больше зависят от желания и труда (и специализации) студента, чем от его пола». Она говорит, что определенные области (например, биология, экономика) больше привлекают мужчин, потому что эти дисциплины больше связаны с математикой и наукой, но «если мужчина и женщина имеют один и тот же диплом и прилагают одинаковые усилия, перед ними открываются совершенно одинаковые возможности».

Тамила Мамедова, родившаяся в Турции, а сейчас изучающая международные отношения в университете Брауна, немного иначе смотрит на возможности выпускников колледжей разного пола, в частности, в традиционно мужских областях. Она объясняет: «Я думаю, мужчин воспринимают серьезнее в таких “серьезных” областях, как бизнес, экономика, дипломатическая служба, банковское дело и т. д. Даже в индустрии кинопроизводства мы редко видим женщин в роли режиссеров или сценаристов. Поэтому я считаю, каким бы несправедливым это ни казалось, что мы до сих пор живем в мужском мире». Тамила также замечает, что хотя ей самой не приходилось с этим сталкиваться, многие ее подруги, работающие в сферах, где доминируют мужчины, жалуются, что в их компаниях есть множество женщин, получивших работу «только потому, что они выглядят как супермодели и у них большая грудь». Она добавляет: «Из-за этого они начинают думать, что для некоторых компаний диплом Лиги Плюща не так важен, как красивое тело».

Почти все молодые люди, с которыми мы беседовали, согласны с тем, что если женщина пытается войти в сферу, где традиционно доминируют мужчины, и продвинуться в ней, то у нее могут быть трудности. В числе прочего она может подвергаться сексуальным домогательствам на рабочем месте и другим формам дискриминации, но в то же время такие женщины могут получить преимущества, как «редкий товар». Алекс Вагнер, старшекурсница факультета компьютерных наук и телекоммуникаций университета Пенсильвании, считает, что ее перспективы после окончания университета могут быть более радужными как раз благодаря ее полу: «Я думаю, что многие компании так стремятся найти инженеров-женщин (а по данным Общества женщин-иженеров (Society of Women Engineers), мы составляем всего 10 % среди всех инженеров страны), что быть женщиной в моей области – это, скорее всего, преимущество».

Влияние женщин в рядах рабочей силы

В одних сферах женщин принимают охотнее, чем в других, но мы бы не стали утверждать, что все сферы можно считать совершенно гендерно нейтральными. До тех пор, пока рабочие места будут наполняться людьми с разным опытом, с разными убеждениями и интересами, мы никогда не увидим крупной корпорации, а тем более крупной отрасли, которая принимает на работу, продвигает и вознаграждает людей, не обращая никакого внимания на их пол. Люди есть люди, и сознательно или бессознательно, взаимодействуя с окружающими, мы учитываем их пол. Это относится ко всем нашим отношениям с другими людьми, болтаем ли мы с кем-то в очереди в кассу в супермаркете или принимаем решение о том, кто достоин повышения по службе.

Кроме того, мужчины и женщины необязательно входят в мир труда с одинаковыми целями и приоритетами. Конечно же, это утверждение не относится ко всем без исключения мужчинам и женщинам, но свидетельств того, что женщины и сегодня рассматривают карьеру всего лишь как одну из граней своих жизненных достижений, а не как самое важное в жизни, вполне достаточно. И эта точка зрения может отражаться на их поведении и отношении к работе. Кэти Ласовски, представительница поколения американского беби-бума, живущая в Париже, говорит, что образование – та область, в которой женщины быстрее всего догоняют мужчин, но при этом замечает: «Я только не уверена, используют ли женщины свое образование на работе так же по следовательно и целенаправленно, как мужчины».

Но все же в последние 50 лет на рабочих местах мы наблюдаем кардинальную трансформацию. Отчасти это можно объяснить изменениями в законодательстве и в отношении общества, которые произошли благодаря женскому движению. Сегодня женщины намного больше хотят работать и оставаться на работе даже после вступления в брак и рождения детей. И большинство работодателей не только боятся последствий гендерной дискриминации, но и начинают понимать, что женщины вносят весомый вклад в успех их компаний. Возможно, не менее важным стал конкурентный сдвиг в тех типах работы, которые создает современный мир. Во всех развитых странах становится все меньше и меньше работ, где необходима грубая мужская мускульная сила. Им на смену приходят обязанности, которые женщины могут выполнять по меньшей мере не хуже мужчин. Офисная работа, работа в сфере услуг, работа с людьми и информацией, а не с вещами и механизмами становится все более престижной и приобретает больше влияния – и все лучше оплачивается. Возможно, это объясняет, почему процент мужчин на рынке труда сокращается, тогда как женщин на нем становится все больше и больше. Количество экономически активных американских женщин трудового возраста выросло с 51 % в 1973 году до 71 % в 2000 году, а количество экономически активных мужчин сократилось с 86 % до 84 %. И эта тенденция одинакова в Великобритании и во Франции[176]176
  “The Downsized Male: Sometimes It’s Hard to Be a Man”, The Economist, December 20, 2001 (прим. автора).


[Закрыть] . Мы еще не скоро увидим полностью женские команды высшего руководства с мужчиной в роли символа, но их уже вполне можно себе представить.

Мы также наблюдаем, что социальное восприятие работающих женщин изменилось до такой степени, что мужчина, работающий под началом женщины, уже не служит мишенью для насмешек, а тем более не вызывает презрения или жалости. Можно ли было еще несколько лет назад представить себе телесериал «Кто здесь главный?» (Who’s the Boss?), который вышел на экраны в 2005 году? В нем совершенно ясно, кто главный – женщина, которая платит парню зарплату. Подумаешь, большое дело.

Стало вызывать сомнения и привычное предположение, что карьера мужа – это «главная» карьера в семье; во многих семьях это уже не так. В 2000 году исследование 154 компаний (преимущественно американских), проведенное Международной службой переселения в любую точку мира (Global Relocation Services, GMAC), обнаружило, что 13 % сотрудников, работающих в иностранных представительствах этих компаний, – женщины. При этом 10 % этих женщин замужем, и их мужья часто оказываются в положении «домохозяек». В отсутствии системы поддержки таких мужчин в 1994 группа мужчин-экспатриатов в Бельгии основала общество «Мужей, успешно отбывающих тюремное заключение» (STUDS, Spouses Trailing Duress Successfully). Эта группа поддержки устраивает личные встречи и общается по Интернету на сайте Gambler.net[177]177
  “Your Career Matters: Have Husband, Will Travel – World of the Trailing Spouse Isn’t Wives-Only Anymore”, The Wall Street Journal, February 13, 2001 (прим. автора).


[Закрыть] .

Остаются ли мужчины доминирующим полом до сих пор?

Больше половины тех, с кем мы беседовали в процессе исследований для этой книги, согласны с тем, что до некоторой степени мужчин все еще можно назвать «доминирующим полом», особенно если рассматривать не только развитые страны Запада, а мир в целом. Но общее отношение было таким, что эта ситуация обязательно (и не факт, что медленно) изменится и что, в частности, на рабочих местах женщины находятся на пути к равным возможностям, равному признанию и, в итоге, к равной власти. Пол Фрэзер, 33-летний писатель, говорит, что мужское доминирование сегодня далеко не так заметно, как в 1950-е и даже в 1970-е годы. «В те дни, – замечает он, – для мужчины было гораздо важнее, чтобы его воспринимали как хозяина его замка, как „номер один“. Сегодня, особенно в офисной работе, мы хотим, чтобы наш босс был прежде всего профессионалом, каким бы ни был его набор хромосом. Сегодня мужчин все меньше волнует потребность доминировать (хотя они бы хотели, чтобы их подруги пореже ставили под сомнение их решения – они просто перестали выбивать из них согласие со своими решениями)». Фрэзер представляет себе время, когда власть будет более равномерно распределена между полами, но не думает, что женщины станут доминирующим полом. «Миром все равно будут править мужчины, – говорит он, – потому что мужчины больше склонны к соперничеству, власть привлекает их больше, чем женщин».

Определенно, сегодня женщины еще не добились равноправия с мужчинами с точки зрения авторитета на рабочем месте и зарплаты. Недавно разрыв в зарплате мужчин и женщин снова привлек к себе внимание. Крупные судебные иски против таких американских корпоративных гигантов, как Boeing, Morgan Stanley и Wal-Mart, развеяли все оставшиеся у нас иллюзии о том, что борьба за равенство полов закончилась в прошлом веке. Данные Бюро переписи (Census Bureau) США и Бюро статистики рынка труда (Bureau for Labor Statistics) показывают, что в 2002 году средняя зарплата женщин составляла всего 76,2 % от зарплаты мужчин. В 1989 году этот показатель был еще ниже – 68,5 %, но это все равно очень далеко от полного равенства полов. Фактически, исследование Института политических исследований для женщин (Institute for Women’s Policy Research) показывает, что прежде, чем в Соединенных Штатах зарплата мужчин и женщин сравняется, пройдет еще полвека[178]178
  “Study Finds All States Still Show Wage Gap for Women”, Reuters, November 16, 2004 (прим. автора).


[Закрыть] .

Даже в таких отраслях, как реклама, связи с общественностью и издательское дело, которые считаются бастионами креативных и «просвещенных» умов и где работает очень много представительниц нежного пола, мы до сих пор видим очень мало женщин в роли исполнительных директоров. До некоторой степени это можно объяснить разницей в социализации или темпераменте (и это опять-таки зависит от того, верите вы в природу или в воспитание); существует общепринятое мнение, что женщины менее уверены в себе при обсуждении размеров будущей зарплаты и менее склонны агрессивно отстаивать собственные интересы. Не все, конечно же, но многие. Но это не объясняет всего размера неравенства, оставляя место для старой доброй гендерной дискриминации, сознательной или бессознательной.

С другой стороны, благодаря собственному опыту работы и интервью с мужчинами и женщинами по всему миру мы также пришли к выводу, что все больше и больше женщин-профессионалов сознательно жертвуют большой зарплатой, престижными должностями и атрибутами высокого статуса ради создания того стиля работы и жизни, который они хотят или должны вести. Это стало особенно заметно в последние 10 лет, когда рабочая неделя стала длиннее и работающим матерям приходится решать, чем они готовы пожертвовать дома ради того, чтобы занять угловой офис на работе. Для многих женщин сияющая табличка на двери кабинета и более высокая зарплата не стоят потери возможности ежедневно участвовать в жизни их детей.

Именно здесь, в сущности, шансы мужчин и женщин начинают различаться. Своей основной идеей женское движение всегда называло «выбор». Выбирать, работать дома или в другом месте, выбирать, в какой колледж поступить, выбирать, рожать ли ребенка, выбирать, выходить замуж или нет. В течение какого-то времени, в 1980-х и 1990-х годах, мы наблюдали, как этот выбор становится действительностью и неотъемлемым правом. Женщин заставляли чувствовать (преимущественно они сами и другие женщины), что они должны делать этот выбор. Делать перерыв в работе после рождения ребенка, работать неполный день или отказаться от быстрой, но требующей значительных усилий карьеры, – с точки зрения женского движения, все это казалось вероломством. Это одна из причин того, что в 1980-х годах рынок труда значительно пополнился женщинами, имеющими маленьких детей, – единственной группой женщин, которая в предыдущие десятилетия не спешила работать вне дома[179]179
  Claudia Goldin, “Gender Gap”, The Concise Encyclopedia of Economics (прим. автора).


[Закрыть] . В то же время от женщины требовалось быть «идеальной» женой и матерью, поддерживать «сверкающую» чистоту в доме, готовить кулинарные шедевры одним мановением руки, способствовать школьным и спортивным успехам детей и карьерным успехам мужа. Можно только удивляться, что этих требований не выдержали лишь немногие женщины.

Но скоро женщины стали критически оценивать то, во что превратилась их жизнь и жизнь их семей, и решили кое-что изменить. Мы могли наблюдать возникновение гибкого графика работы, распределение труда и частичную занятость, которые принесли с собой некоторый статус и очень важные преимущества. Также мы стали видеть, как такая ситуация получает юридическую поддержку, в частности, появился официальный отпуск по уходу за ребенком – практически во всех компаниях, кроме самых мелких.

А что же мужчины? Какой бы ни была официальная политика, все мы знаем, что, если мужчины пытаются уклониться от обязанности делать карьеру, им приходится выдерживать более суровые битвы. Отчасти это связано просто с социальными ожиданиями, которые гласят, что именно мать должна ходить на родительские собрания, возить ребенка к врачу и ходить по магазинам и готовить еду. Мужчина может играть более важную роль в воспитании ребенка, но не должен позволять, чтобы она мешала ему выполнять «настоящую» работу, за которую он получает настоящие деньги, а не объятия и поцелуи.

На этом спотыкаются многие мужчины. На самом деле многие отцы серьезно относятся к требованию женщин активнее и ответственнее участвовать в воспитании детей. И такие отцы вполне готовы жертвовать ради этого работой. Согласно исследованию Центра общественной политики Рэдклифф (Radcliffe Public Policy Center), проведенному в 2000 году, 82 % американских мужчин в возрасте от 20 до 39 лет считают, что график работы, позволяющий уделять время семье, важнее денег, власти или престижа. Почти три четверти (71 %) готовы потерять в деньгах, чтобы проводить больше времени с семьей[180]180
  “Radcliffe Public Policy Center Study Finds New Generation of Young Men Focusing on Family First”, Radcliffe Public Policy Center, May 3, 2000 (прим. автора).


[Закрыть] . В Сингапуре 61 % одиноких мужчин, участвовавших в исследовании, сказали, что спокойно относятся к перспективе быть «мужьями-домохозяйками», в то же время перспектива стать домохозяйкой привлекала только 60 % женщин[181]181
  “61 percent of Men Want to Be House-Hasbands”, The Straits Times (Singapore), February 11, 2001 (прим. автора).


[Закрыть] . А в Великобритании исследование мужчин в возрасте от 24 до 34 лет показало, что 60 % из них готовы сделать перерыв в карьере ради заботы о детях[182]182
  “The Most Rewarding Career a Man Could Hope For”, Sunday Herald (Glasgow, Scotland), October 22, 2000 (прим. автора).


[Закрыть] .

И это не просто разговоры: согласно Бюро переписи (Census Bureau) США, в 2000 году в стране было 2,2 млн отцов-одиночек. Десять лет назад их было на 62 % меньше, а количество матерей-одиночек за тот же период выросло всего на 25 %. Точно так же, с 1991 по 2001 год количество отцов-одиночек в Германии выросло на 63 % (до 332 тысяч), а ряды матерей-одиночек увеличились на 31 % (до 1,7 млн).

Итак, мужчины стали проявлять больше интереса к воспитанию детей, и стали появляться организации, призванные помогать мужчинам в этом деле. Лагерь Boot Camp для молодых отцов возник примерно 12 лет назад в Калифорнии и с тех пор создал более сотни сообществ по всей стране. Здесь будущих отцов учат всему на свете – от смены пеленок и купания до того, как обращаться со слишком властной тещей[183]183
  “Diapers and Drool at This Boot Camp”, The Boston Globe, June 17, 2001 (прим. автора).


[Закрыть] . В Торонто, Канада, проводится восьминедельный курс под названием «Внимание к отцу» (Focus on Fathers), призванный помочь молодым отцам, «пойманным в ловушку попыток преуспеть и дома, и на работе» (звучит знакомо?). Курс включает такие темы, как управление стрессом и гневом, в дополнение к более традиционной информации о воспитании детей[184]184
  “Make Room for Daddy”, The Ottawa Citizen, November 3, 2000 (прим. автора).


[Закрыть] .

Оплачиваемый отпуск отца по уходу за ребенком тоже становится все более распространенным явлением стараниями таких известных мужчин, как премьер-министр Финляндии Пааво Липпонен (Paavo Lipponen), дважды бравшего такой отпуск, находясь на этом ответственном посту. В 2001 году в Финляндии была принята, возможно, самая щедрая в мире политика: отпуск отца по уходу за ребенком может составлять 42 дня и полностью оплачивается. Для сравнения, в Германии такой отпуск вообще не предусмотрен, а в Бразилии он составляет пять дней[185]185
  “Dads Lose Out in the Rattle Race; UK Has Worst Paternity Law”, Sunday Mail (London), June 10, 2001 (прим. автора).


[Закрыть] .

Тем не менее, мужчины до сих пор переживают сильное социальное давление – им не позволяют жертвовать работой ради личной жизни. И это одна из причин того, что в Соединенных Штатах женщины до сих пор вдвое чаще мужчин работают неполный рабочий день[186]186
  Monthly Labor Review, October 2003 (прим. автора).


[Закрыть] . Это также объясняет, почему в 2000 году только 34 % молодых отцов брали тот или иной оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, по сравнению с 68,2 % женщин. Возможно, невысказанная истина такова, что работа охотнее «прощает» решение предпочесть семью женщинам, чем мужчинам, потому что те, кто руководит работой, до сих пор считают, что в семье более важную роль играет женщина, а не мужчина. До тех пор, пока общество не признает, что роль мужчины в воспитании детей не менее важна, мужчин, жертвующих карьерой ради семьи и детей, будут считать слабыми, менее преданными и менее достойными, чем тех, кто этого не делает.

Сделай, как они: контрасексуал против домашней примадонны

Пока мужчины борются со все более настойчивым требованием активнее участвовать в воспитании детей и в других домашних делах, даже если одновременно от них ожидается, что они будут приносить домой основную часть семейного бюджета, женщины – по крайней мере, те, у кого нет финансовых проблем – получают огромные возможности выбора. И в отличие от того, что мы наблюдали 20 или 30 лет назад, общество гораздо меньше принуждает современных женщин следовать единственно возможному жизненному пути.

Сегодняшний спектр женщин (женских архетипов) широк настолько же, насколько отличаются друг от друга женщины вообще. Но есть два типа женщин, которые кажутся нам особенно интригующими, прежде всего потому, что их стили жизни разительно отличаются друг от друга, хотя и те, и другие сосредоточены на самих себе: на своих интересах, на своих удовольствиях, а иногда и на своих власти и престиже.

На одном конце спектра – группа женщин, которых британская компания Future Laboratory назвала контрасексуалами. Исследовательская группа пишет, что чаще всего этим женщинам далеко за 30, и «они отказались от кутежей с “Шардоне” в духе Бриджит Джонс и посиделок в духе “Секса в большом городе” (Sex and the City) с подругами ради более осмысленных, реалистичных, проносящих чувство самореализации и, не побоимся этого слова, более авантюрных подходов к жизни, работе и обучению. И на их фоне их партнеры – “тюфяки”-метросексуалы – [кажутся] беспомощными и слабыми»[187]187
  21st Century Changing Lives Report, The Future Laboratory, 2004 (прим. автора).


[Закрыть] . (Нужно отметить, что Future Laboratory относится к мужчине-метросексуалу совсем не так, как мы.)

Контрасексуалы – это чаще всего женщины, поставившие крест на всех мечтах о семье и детях и даже на серьезных романтических отношениях. Они финансово независимы (благодаря работе и удачным вложениям своего капитала) и гораздо более заинтересованы в том, чтобы по максимуму использовать все доступные им возможности сейчас, а не думать о неком туманном будущем, к чему, вероятно, их призывают родственники постарше. Они жадно впитывают все, что может предложить жизнь, легко тратят деньги на все, чего ни пожелают, и не склонны жертвовать своими целями. Мужчина может быть частью этой картины, но никогда не занимает в ней центрального места.

Контрасексуалы, как и женщины-«одиночки» до них, находятся на радарах маркетологов, потому что не откладывают жизнь до тех пор, пока выйдут замуж. Эти женщины покупают собственные дома, создают портфели инвестиций, наслаждаются авантюрными путешествиями и проводят отпуск с друзьями в экзотических местах. Маркетологи обнаружили, что нужно напрямую обращаться к этим женщинам, а не к мужчинам, которые, как предполагается, обеспечивают их и делают им подарки. Вот почему мы видим, как в рекламе бриллиантов компания De Beers заявляет: «Ваша левая рука говорит “Мы”. А правая рука говорит “Я”. Женщины мира, поднимите правую руку!»

Есть также женщины, которых мы называем домашними примадоннами. Эти женщины включают мужчин в свою жизнь. Они даже выходят за них замуж. И ожидают получить от них пищу, кров и все остальные удобства. Технически их можно назвать домохозяйками, потому что у них есть дети и они не работают, но это будет неточно, потому что домашним примадоннам удается делегировать повседневные обязанности по дому (стирку, уборку, приготовление еды) домработницам или слугам. Вместо обычной нудной работы они проводят свои дни, делая то, что им нравится: обедают с друзьями, ходят в спортзал, занимаются шопингом или каким-нибудь хобби. Эти женщины не обязательно относятся к стереотипу избалованной жены, целый день полирующей ногти или поедающей конфеты. Они могут с большой пользой проводить свое время, делая очень полезные вещи, например, возглавлять школьные комитеты по сбору средств или заседая в советах директоров местных артистических организаций. Но при этом они никого не обманывают. Они без проблем находят «время для себя», потому что почти постоянно делают то, чего хотят, и распоряжаются временем по своему усмотрению. А этого большинство женщин просто не могут себе позволить.

Домашние примадонны существуют уже давно. В Соединенных Штатах классический пример такой женщины – Кэрол Брэди (Carol Brady) из сериала «Семейство Брэди» (The Brady Bunch). У нее есть домработница Алиса, которая готовит и убирает, и поэтому, несмотря на шестерых детей, Кэрол спокойно ходит по магазинам, посещает салон красоты и делает все остальное, что ей хочется, пока скучающий Майк корпит над своими архитектурными проектами. В дни Кэрол Брэди эта версия домохозяйки была вполне приемлема. Помощников по дому было очень легко найти – по доступным ценам, – и не было таких непомерных требований к обоим родителям. Но сейчас? Сегодня и от мужчин, и от женщин ожидают активного участия в пополнении семейного бюджета и ведении хозяйства. И мужчин все чаще возмущают жены, которые получают все, не прикладывая для этого особых усилий. Это особенно касается тех мужей, которые остро осознают, на какие жертвы идут, чтобы больше общаться со своими детьми.

Когда мы обнародовали результаты своего исследования домашних примадонн, реакция последовала незамедлительно и оказалась очень разной. Некоторые журналисты (преимущественно женщины) не согласились с нашей критикой этих неработающих женщин. Они говорили, что женщин проклинают всегда – и если они работают, и если не работают. Другие журналисты узнали описанный нами архетип домашней примадонны в тех женщинах, с которыми общаются в реальной жизни. В лондонской газете Independent женщина по имени Роуз Ломис (Rose Lomis), сама называющая себя домашней примадонной, так описала свое отношение к жизни: «Мои подруги прозвали меня Принцессой и считают испорченной. Меня это только смешит. Я ненавижу домашнюю работу, так зачем же мучиться? Это скучно, это портит ногти, и я не понимаю, зачем тратить на нее свое время и энергию, ведь у меня достаточно денег, чтобы заплатить за эту работу кому-то другому... Конечно, я обожаю своих детей. Я люблю читать им книги и рисовать с ними, но мне было бы скучно, и я была бы несчастна, если бы мне пришлось проводить с ними все свое время. И хотя я не работаю, мне вовсе не стыдно, что ими занимается няня»[188]188
  Deborah Orr, “Mother’s Little Helper – The Tax Break”, The Independent (London), May 18, 2004 (прим. автора).


[Закрыть] .

Насколько нам известно, мужа Ломис совершенно устраивают те роли, которые они с женой для себя выбрали. Однако наши разговоры с другими мужчинами, находящимися в подобной ситуации, показали, что многих из них такая ситуация не устраивает. И особенно ярко это проявляется, когда речь заходит о деньгах. Когда влияние женского движения стало заметным, казалось естественным, что именно мужчины, а не женщины начали возражать против того, чтобы их жены покинули дом и пошли работать. Теперь, когда женщины добились таких успехов на рабочих местах, мы видим признаки обратного. Только на сей раз уже не мужчины хотят, чтобы их жены вернулись домой. Женщины хотят этого сами. Исследование, которое мы провели весной 2004 года, выявило, что подавляющее большинство американских матерей (83 %) согласны с тем, что для женщины вполне допустимо быть домохозяйкой и не работать[189]189
  Prosumer Pulse 2004: A Global Study – Anticipating Consumer Demand, Euro RSCG Worldwide, 2004 (прим. автора).


[Закрыть] . И заметное большинство женщин, не имеющих детей, сказали то же самое. По контрасту только 66 % отцов и 60 % мужчин, не имеющих детей, одобрили идею жены-домохозяйки. Причины этого лежат, скорее, в плоскости финансов, чем в сфере социальных установок. По данным Элизабет Уоррен (Elizabeth Warren), профессора юридической школы Гарварда, доход современной семьи, где работают оба супруга, в среднем на 75 % выше, чем в семьях, где работал только один из них поколение назад. Но повышение стоимости таких базовых элементов, как выплаты по закладным за жилье, обучение в школе, машина и медицинская страховка, намного перекрывают эту разницу, поэтому у семьи, где работают оба, все равно меньше денег. Только выплаты по закладным растут на 70 % быстрее, чем зарплата среднего мужчины[190]190
  “Americans Are Not Going Broke Over Lattes!”, Salon.com, October 13, 2003 (прим. автора).


[Закрыть] .

Так может быть, все сводится к деньгам? Возможно, у состоятельных мужчин нет причин осуждать своих жен-домашних примадонн. Как бы там ни было, как сказала Роуз Ломис, они могут себе позволить нянь и других помощников по хозяйству. И домашние примадонны действительно мало отличаются от богатых женщин прежних эпох, которые даже и не думали выполнять работу по дому самостоятельно, хотя не вносили никакой доли в семейный бюджет. Так в чем же проблема?

Разница состоит не просто в том, что сегодня общество ожидает от женщин какой-то продуктивной деятельности дома, на работе или (чаще всего) и там, и там. Она состоит и в том, что это соглашение носит односторонний характер. В прошлом в обмен на поддержку и заботу мужчина получал от своей неработающей жены очень многое. Сегодня довольно часто мужчины говорят, что не получают ничего, кроме горя и печали. Эту мысль прекрасно выразил Тим Лотт (Tim Lott) в лондонской Evening Standard. Он называет домашних примадонн «Викторианскими женами с претензией». Он считает, что такие женщины ведут идеальное существование, сочетающее в себе все преимущества модели «женственности среднего класса» XIX века со всей свободой, которой пользуются женщины в XXI веке. А взамен их изнуренные трудом и не получающие должного признания мужья просят только одного. И это не стирка, не уборка и даже не секс. Лотт объясняет: «Когда муж приходит домой, этим женщинам нужно сделать только одно. Ведь желания мужчины, в отличие желаний женщин, обычно очень просты. Он хочет, чтобы жена его любила, а еще лучше, чтобы она его уважала. Вот что изменилось. В викторианскую эпоху женщина жертвовала собой, чтобы добиться любви мужчины, считавшего свой статус и свои привилегии само собой разумеющимися. В современную эпоху все изменилось с точностью до наоборот».

Трудно отрицать, что среднестатистический женатый мужчина сегодня получает от жены меньше уважения (и определенно меньше почтения), чем его отец и дед. В современном боевом танце полов вскоре может наступить момент, когда судьба обернется против того неуважения к мужьям, которое ожидается от современных женщин и даже поощряется. А пока мы продолжаем листать каталоги, где красуются футболки, на которых, к примеру, изображены трое мужчин, а снизу написано: «Три мудреца? Такого не бывает!»