Текст книги "Правдивые истории о чудесах и надежде"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Счастливые будни – вот что важнее, – сказала я Терри.

– Согласен. Поехали завтра в «Баттерсийский дом».

Мы отправились в филиал «Баттерсийского дома собак и кошек» в Олд-Виндзоре, прошлись по вольерам, но увы – ни одна собака нам не приглянулась.

Мы уже направлялись к выходу, когда у ворот приюта остановился фургон. Из него вышел мужчина, открыл пассажирскую дверь и достал коробку с открытой крышкой. И тут же вся округа наполнилась щенячьим визгом и лаем.

Я подошла к хозяину фургона.

– Можно взглянуть?

– Конечно.

В коробке возились семеро крошечных полосатых щенков стаффордширского терьера, карабкались друг на друга и извивались, пытаясь вылезти. Щенки были просто чудо – если бы я увидела их в приюте, то точно забрала бы одного домой. Но они были еще маленькие, и забирать таких нам бы не разрешили. А мне не хотелось ждать.

По пути домой в электричке мы с Терри пришли к выводу, что ни одна из собак, которых мы увидели сегодня, нам не подходит. Для меня выбор собаки был равносилен выбору нового друга. Нам встречаются люди, к которым мы проникаемся особой симпатией, но встретить второго такого же человека уже сложнее. Смогу ли я когда-нибудь полюбить собаку так сильно, как любила Тэмми?

Домой мы вернулись в унынии. Тэмми была «папиной дочкой», и Терри тоже очень сильно скучал по ней. Он не говорил об этом со мной, но я знала, о чем он думает: может быть, не суждено нам завести еще одну собаку? Но я была неисправимой оптимисткой и не теряла надежду, что мы еще встретим нового друга.

Рождество в том году прошло тихо. Мы с Терри были не в настроении, не ставили елку и не дарили подарки. Мы поехали в гости к нашему сыну Дереку, который жил в Нортгемптоншире с женой Кэти, и провели спокойный день с внуками. Кэти всегда старалась устроить что-то особенное на Рождество, и тот год не стал исключением. Дом был украшен гирляндами, и она приготовила потрясающий обед.

Но мы с Терри все же тяжело переживали отсутствие Тэмми. Если бы мы не пообещали приехать к Дереку еще давно, то остались бы дома. Мы с трудом смирялись с ее смертью. Без Тэмми не хотелось праздновать.

Через пять дней после Рождества мы с Терри решили поехать в «Баттерсийский дом собак и кошек» в Лондоне. В приюте толпился народ, но Сара, отвечавшая за поиск новых хозяев для собак, уделила нам время и спросила, какую именно собаку мы хотим. Поскольку мы уже брали питомца из «Баттерсийского дома», все наши данные остались в базе, и нас сразу пригласили в вольеры.

– Если увидите кого-то, кто вам приглянется, дайте мне знать, – сказала Сара.

Мы хотели взять собаку в возрасте примерно двух лет, чтобы ее не нужно было всему учить, как щенка, но при этом она прожила бы с нами достаточно долго. Еще одну утрату так скоро после прежней мы бы не пережили, поэтому хотели молодую собаку.

Сара отвела нас в комнату ожидания, а потом привела молодого стаффордширского терьера, который нам понравился. Она «познакомила» нас, и мы начали общаться.

Собака оказалась очень игривой – даже после того, как мы убрали мячик, она все еще его искала! Но мы видели, что ее больше интересует мяч, чем мы сами. Не такого общения мы искали. Мы поняли, что эта собака не сможет дать нам то, что нам нужно, хотя она прекрасно подошла бы для семьи с детьми и могла бы стать веселым товарищем для игр.

День клонился к вечеру, и я уже потеряла надежду, что мы найдем то, что искали.

Вернулась Сара, мы поделились с ней своими соображениями, и она сосредоточенно нахмурилась. А через некоторое время произнесла:

– А вы не хотите взять щенка?

Я взглянула на Терри: тот, как и я, был уже готов на все.

– Давайте посмотрим, – ответил он.

Сара улыбнулась.

– Сейчас я его приведу, и вы познакомитесь.

Через несколько минут она вернулась и принесла красивого белого щенка с серой мордочкой и ушами. Я аж рот раскрыла от восхищения.

– Какой хорошенький! – воскликнула я.

Сара кивнула и опустила щенка на пол.

– Это Плясун. Он и его братья поступили к нам в канун Рождества, и мы назвали их в честь оленей Санта-Клауса.

С именем Сара попала в точку: щенок и впрямь словно приплясывал на своих маленьких лапках, терся о наши ноги и просил, чтобы его погладили. Он был помесью акиты и вырос бы крупной собакой. Но сейчас в нем было не больше тридцати сантиметров в холке. Впрочем, мы уже держали больших собак, и я знала, что мы справимся; даже если он вырастет большим, для нас это не будет проблемой.

Я взглянула на Терри и увидела, что он сияет, как и я. «Да! – подумала я. – Этот малыш нам подходит!»

– Он очень милый, – сказала Сара.

В этом мы не сомневались. Мы сели на пол, а Плясун принялся обнюхивать нас и все углы. Он не стеснялся, ничего не боялся и не напрашивался на внимание. Вообще-то он оказался даже хулиганом: полез мне на руки и вскарабкался на Терри. Я сразу его полюбила.

Мы сказали, что рады будем принять Плясуна в свою семью.

Когда щенки поступили, у них был жиардиаз – кишечная инфекция, вызываемая паразитами. Сара хотела, чтобы мы пообщались с ветеринаром.

Пришел ветеринар и сказал:

– Мы уверены, что с Плясуном все в порядке, но на всякий случай хотели бы оставить его еще на пару дней – нам нужно его понаблюдать.

Нам очень хотелось забрать щенка домой, но ветеринар настоял, что лучше все же подождать: без наблюдения жиардиаз у щенков может привести к летальному исходу. И хотя ожидание казалось невыносимым, у нас появилось время, чтобы как следует подготовиться к приезду Плясуна.

Мы вернулись домой на электричке, но на этот раз в приподнятом настроении.

В тот вечер мы планировали зайти к соседям, и когда пришли, Терри тут же достал телефон и показал всем фотографии Плясуна.

– Наш новый щенок! – проговорил он.

– Хорошенький, правда? – добавила я.

Мы могли говорить только о нем. Нашим друзьям уже не терпелось познакомиться с Плясуном. Мы решили переименовать его и назвать Сэмом.

Мы прочитали об акита в Интернете все, что только можно, и в канун Нового года купили Сэму лежак, игрушки, корм и клетку, но решили сажать его в нее, только если он сам захочет – чтобы в доме он чувствовал себя в безопасности. Мы проводили старый год в оживленном настроении. От предвкушения чувствовали себя как на иголках; нам не терпелось забрать Сэма и скорее привезти его домой. И вот на следующий день это событие произошло – нам вручили нашего Сэма и заодно кучу брошюр от «Баттерсийского дома» и книгу с рекомендациями по уходу за щенком.

По пути Сэма стошнило в машине, но я решила, что это от нервов и перевозбуждения.

Мы принесли его домой, посадили в ванну, и он покорно, как ребенок, разрешил себя помыть. А когда я смывала пену с его мягкой шерстки теплой водой, посмотрел на меня и завилял хвостиком. Он словно хотел сказать: спасибо, мамочка! Он шевельнулся лишь затем, чтобы укусить струю воды. Это было так мило, что мне захотелось потрепать его чудесную мордочку!

Я уже давно не купала детей, а щенков вообще никогда не купала, но это вызвало во мне такие знакомые эмоции! Это был чудесный момент, и я постаралась его запомнить.

Однако на следующий день у Сэма поднялась температура. Его лихорадило, и он выглядел вялым. У него подкашивались лапы, и я позвонила в «Баттерсийский дом». Там мне посоветовали привезти его на осмотр в клинику.

Я боялась, что у него жиардиаз, и мы с Терри помчались в Лондон.

В клинике «Баттерсийского дома» Сэму измерили температуру. У него был жар.

– Что с ним? – спросила я.

Врач ответил, что у Сэма признаки обезвоживания, и ему нужно поставить капельницу.

– Сколько времени это займет? – спросила я.

– Боюсь, придется оставить его на ночь, – ответил ветеринар.

У меня в животе ухнуло, как при съезде с крутой горы. Уже три раза в своей жизни я приходила в ветеринарную клинику с собакой и уходила одна. Неужели и на этот раз дело кончится трагедией?

Я даже думать об этом не могла.

Я не смогла заставить себя попрощаться с Сэмом и ушла, упрямо надеясь на то, что вернусь за своим щенком. И это случится скоро.

Всю ночь я переживала и почти не спала.

Но я знала, что в клинике приюта Сэм в надежных руках, и повторяла это про себя каждый раз, когда живот скручивало от страха и тревоги.

Рано утром я позвонила в клинику, чтобы узнать новости.

– После капельницы Сэму стало лучше, – сообщила медсестра. – Температура спала.

Последовала пауза, и у меня перехватило дыхание.

– Он такой хулиган! – вдруг выпалила сестра.

Я вздохнула с облегчением.

– Пусть хулиганит, сколько влезет, – ответила я, еле сдерживая слезы, – только бы можно было забрать его домой!

Медсестра ответила, что Сэма можно забирать, и мы снова отправились в Лондон.

Когда его вывели, он бросился ко мне в объятия. Я обняла его и уже не отпускала.

Перед уходом медсестра дала нам совет.

– У меня такая же смышленая и озорная собака, – сказала она, – и мы с ней играем в одну игру. Попробуйте – Сэму наверняка тоже понравится.

Она рассказала про игру, и я пообещала, что мы обязательно попробуем.

Когда мы вернулись домой, я положила на стол лакомый кусочек и, усадив Сэма на колени, накрыла кусочек небьющейся пластиковой тарелкой. Затем перевернула еще две такие же, но пустые, тарелки и, как фокусник, быстро поменяла их местами.

Затем Сэм протянул лапу и постучал по правой крайней тарелке.

Я подняла ее, и оказалось, что лакомство там!

– Какой ты умный мальчик, Сэм! – похвалила его я.

Это стало его любимой игрой. Потом я поняла, что Сэму нравится играть и без лакомства. Главное было дотянуться до тарелки!

Я заменила пластиковые тарелки на миски из нержавеющей стали, и стоило Сэму добраться до одной из них, как он хватал ее и начинал носиться по всему дому. Он гонял миску по полу и переворачивал ее. А иногда, чересчур раззадорившись, загонял миску под диван. Тогда он отправлялся искать меня или Терри и жалобно скулил, пока мы не шли за ним и не доставали потерянную «игрушку». Это случалось так часто, что мы договорились делать это по очереди!

Медсестра из «Баттерсийского дома» оказалась права: Сэм был настоящим хулиганом. Когда я надевала халат со свисающим пояском, он подпрыгивал и кусал его. Стоило оставить без присмотра тапку или валяющиеся носки, и Сэм тут же накидывался на них. У нас в доме словно завелся маленький ребенок, и нам это очень нравилось.

Глядя на Сэма, я вспоминала дни, когда Дерек с Дэвидом только начали ходить и болтать с нами на своем премилом детском языке.

Зияющая пустота, которую мы ощущали после смерти Тэмми, осталась в прошлом. Вся наша жизнь закрутилась вокруг Сэма. Дом наполнился весельем и красками, разбросанными повсюду игрушками. Иногда он спал в клетке, которую мы поставили на кухне, но обычно любил ночевать на своем месте в нашей спальне. Пока мы с Терри чистили зубы, он ждал на кровати, а потом пытал счастья.

Мы забирались под одеяло, и если Сэм к тому времени не уходил на свой лежак между шкафом и прикроватным столиком, я спрашивала:

– Сэм, ты собираешься идти на свое место?

Сначала он делал вид, что ничего не понимает, но мы-то знали, что он очень умен. И тогда я говорила:

– Иди на свое место, а то придется спать на кухне.

Тут он и уходил. Это срабатывало каждый раз. И снова я вспоминала детство Дерека и Дэвида: те всегда пробирались в нашу кровать, когда им снились кошмары или просто так.

Всю зиму Терри вставал посреди ночи, чтобы вывести Сэма на улицу. Я с улыбкой смотрела, как он натягивает брюки прямо поверх пижамы, потом надевает свитер и пальто. Мы знали, что Сэм и ночью не будет торопиться вернуться в дом. Он не очень любил снег и лужи, но мог быть довольно упрямым – типичная черта акиты. Если ему не хотелось домой, он садился на тротуар и отказывался сдвинуться с места. Когда они наконец возвращались, Сэм забирался в кровать рядом с подушкой Терри, и поначалу мы не возражали. Но потом он подрос, и я поняла, что в один прекрасный день он может скинуть меня с кровати. Поэтому я просила его передвинуться – или уйти на свое место.

После этих слов он сразу прекращал наглеть.

Наступила весна, и я решила записать Сэма на собачьи курсы, чтобы он научился себя вести. Ему нравилось общество других собак, но в конце занятия, когда собакам разрешали поиграть, Сэм всегда был зачинщиком неприятностей. Ведущая курсов сказала, что он немного задиристый, и меня это встревожило.

Я позвонила в «Баттерсийский дом собак и кошек», чтобы поговорить о своих сомнениях со специалистом по поведению собак. Меня направили к женщине-кинологу, которая дрессировала собак для телешоу. Она приехала к нам и познакомилась с Сэмом лично. Я рассказала ей о том, что меня беспокоило, и заметила:

– Если у Сэма действительно проблемы, мне бы хотелось пресечь их в корне.

– Понимаю, – отвечала она, – но давайте сначала посмотрим, как он ведет себя в присутствии других собак.

Кинолог взяла с собой свою собаку – красавицу-колли, и мы вместе пошли в парк и отпустили собак. Те начали бегать кругами и прекрасно играть вместе.

– Он ведет себя совершенно нормально, – сказала кинолог. – У Сэма все будет в порядке. Продолжайте заниматься.

Убедившись, что мы все делали правильно, я вздохнула с облегчением. И очень порадовалась, что позвонила в «Баттерсийский дом».

После окончания первого цикла занятий мы взяли несколько дополнительных уроков. Кроме того, мы часто ездили куда-нибудь с Сэмом на целый день. От нашего дома в Суррее было недалеко до нескольких парков и заповедников, и Сэм отлично ладил со всеми собаками, которые ему там встречались. Все мои тревоги насчет его поведения испарились: он с каждым днем вел себя все лучше и лучше.

Сэм был очень послушной собакой и очень красивой: где бы мы ни оказывались, прохожие останавливались и говорили нам об этом. Я очень им гордилась. Мы с Терри рассказывали всем о том, как Сэм попал в «Баттерсийский дом» под самое Рождество и как оказался у нас.

– Он изменил нашу жизнь, – признавались мы.

И мы говорили чистую правду. Теперь мы вставали в семь утра и вели Сэма на утреннюю прогулку. Во время прогулок знакомились с новыми людьми и общались с другими владельцами собак. Однажды я поведала историю Сэма Рите – одной из собачниц, с которой мы гуляли, и та воскликнула:

– А это не про вашего Сэма писали в газете на Рождество?

Я ничего об этом не знала!

– В «Дейли Мейл» напечатали заметку о красивых щенках акиты, которые в Рождество искали новый дом, – сказала Рита. – У одного была серая мордочка. Наверное, это и есть Сэм!

Вернувшись домой, я включила компьютер, и мы вместе с Терри принялись искать ту статью. И вскоре заметили ссылку: «Мохнатые помощники Санты».

Мы прошли по ссылке и увидели фото восьми чудесных маленьких щенков. Среди них был и Сэм. Тогда я подумала: а что случилось с его братьями и сестрами? К кому они в итоге попали?

Я отправила фото Сэма в журнал «Дай лапу»[4]4
  В оригинале Paws.


[Закрыть], который издает «Баттерсийский дом собак и кошек». Фотографию опубликовали. Вскоре две семьи, забравшие двух братьев Сэма – Купидона и Прыгуна, тоже связались с журналом. Хозяева одного из щенков даже провели платный анализ на ДНК и выяснили, что щенки были помесью акиты, английской паратой гончей и стаффордширского терьера.

Мы были очень рады узнать о Сэме что-то новое. Теперь, зная его родословную, мы понимали, откуда в нем взялись те или иные черты. Порой он бывал очень ласковым и милым – это давал о себе знать характер стаффорда. Когда мы были дома и кто-то стучал в дверь, он бросался ко входу, чтобы посмотреть, кто это – типичное поведение преданной охранницы акита. Что до паратой гончей… эта порода проявлялась в его страсти к приключениям.

Выходя на прогулку, Сэм первым делом бежал к кафе рядом с нашим домом. Мы знали, чего он хочет, поэтому всегда заходили туда выпить кофе с круассаном и угощали Сэма лакомым кусочком. Вскоре он понял, что полноценный завтрак полагается ему только после прогулки, и по утрам отказывался выходить из дома, пока мы его не покормим!

Он был очень умен, и это шло на пользу и ему, и нам.

Каждый день ровно в четыре, не дожидаясь урчания в животе, он начинал рычать и скулить, привлекая к себе внимание. Приходил и гнал меня на кухню. Там сверлил взглядом ящик, где хранился корм. И если я не давала ему то, о чем он просил, или забывала дать лакомство, принимался лаять на меня.

Чтобы Сэм не скучал, раз в неделю мы отдавали его в «детский сад» для собак, где у него была возможность побегать с другими собаками. Он обожал это место, и когда мы садились в машину и сворачивали на знакомую улицу, принимался повизгивать и скулить в предвкушении любимого времяпрепровождения. Сэму радость, и нам с Терри польза: в его отсутствие мы могли заняться делами или встретиться с друзьями.

В другие же дни мы повсюду брали его с собой, как прежде брали Тэмми, а до нее – Венджера и Бастера. Мы путешествовали по живописным местам побережья, где ходили в пешие походы, ездили в Глостер и Котсуолдские холмы. Сэм обожал валяться в грязной колее, оставленной трактором, и мы ему не мешали. После он всегда покорно замирал и разрешал себя вымыть, не возражая ни капельки.

Ближе к концу года мы с Терри решили продать дом и переехать в прекрасный коттедж в Западном Суссексе – бывшую ферму. Мы купили половину дома, для Сэма там был садик, а гулять ему предстояло по сельским просторам. К Рождеству мы были готовы переезжать. Я купила новую елку и елочные игрушки и упаковала их, чтобы поставить елку сразу после прибытия в новый дом. Заказала еду по Интернету на вечер Рождества и дала новый адрес.

Наш старый дом был заставлен коробками – только в гостиной их стояло сорок одна штука. А потом, всего за несколько дней до переезда в Саут-Даунс, продавец передумал. Мы такого не ожидали, но вместо того, чтобы расстраиваться, я достала елку и поставила ее в гостиной прямо среди коробок. У меня нашлись силы на это лишь благодаря Сэму. Теперь, когда он был с нами, мы радовались наступлению Рождества, и неудача с переездом не могла испортить нам праздник.

В Рождество мы проснулись рано, сели среди коробок под нашу красавицу елку и вручили друг другу подарки. Правда, нас с Терри интересовало лишь одно – мы хотели посмотреть, как Сэм будет открывать свои. Ему очень понравилось разрывать оберточную бумагу, а уж когда он увидел, что ему подарили новый мячик, то был счастлив и не расставался с ним до конца дня.

Чуть позже мы с Терри пошли в паб с соседями – их дети тоже жили далеко. Сэм составил нам компанию и тоже сидел в баре. В какой-то момент я толкнула Терри локтем и заметила:

– Не сравнить с прошлым Рождеством, правда?

Он кивнул – понял, что я вспомнила о Тэмми.

– Время лечит, – задумчиво проговорил он.

Сейчас Сэму уже три года, и он не сознает, каким большим стал. Каждое утро запрыгивает к нам на кровать, как в щенячестве, и ложится на меня сверху, видимо, воображая, что он легкий, как перышко, – а на самом деле он размером с меня! У него бывают причуды, но в целом он ведет себя хорошо и слушается нас. Сейчас у него, можно сказать, переходный возраст: он вырос и стал очень добродушным, самостоятельным, многое узнал и понял об этом мире. У него появились новые друзья, совсем как у Дерека и Дэвида в том же возрасте. Стоит нам не явиться на ужин с соседями и вместо этого пойти гулять, как те звонят и спрашивают: а где Сэм? Почему не возьмете его с собой? Мы по нему соскучились!

Порой я ощущаю гордость сродни родительской, потому что собака во многом похожа на ребенка. С появлением собаки ты испытываешь похожие эмоциональные переживания. А Сэм очень ласковый и мягкий, и не только на вид. Мы с Терри очень рады, что у нас есть такой друг. Благодаря Сэму мы меньше сидим на месте. Когда пенсионеры заводят собаку, их образ жизни сразу меняется, и в этом большой плюс такого питомца, как Сэм.

Мы поняли, что ничто не может дать нам столько радости, любви и дружеского общения, сколько дарит Сэм. Мы завели его, когда нас настигло несчастье, но благодаря ему снова зажили полноценно и перестали унывать. И все это стало возможным лишь стараниями «Баттерсийского дома собак и кошек». Мы приходили туда трижды, прежде чем встретили нашего Сэма, но специалисты по поиску нового дома для животных хотели убедиться, что мы найдем подходящую собаку.

Никогда не пойму, как можно любить собаку много лет и заботиться о ней, а потом отдать. Но я рада, что существуют такие места, как «Баттерсийский дом». Благодаря этому приюту люди, готовые подарить животным свою безусловную любовь, имеют возможность завести собаку, и та отблагодарит их сторицей.

И это бесценно.